CC BY
112
ЭВОЛЮЦИОННЫЙ ПУТЬ РАЗВИТИЯ КЛАССИФИКАЦИИ ПРЕСТУПНЫХ ДЕЯНИЙ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Т.Л. Матиенко,
доктор юридических наук, профессор;
М.М. Дайшутов,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России Научная специальность 12.00.08 — Уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право E-mail: dayshutov@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена исследованию генезиса и развития разделения преступных деяний, их категоризации в российском уголовном праве в различные периоды его истории, рассматриваются основные пути формирования научных представлений о необходимости такого разделения и его закрепление в материи важнейших нормативных актах российского государства.
Ключевые слова: характер общественной опасности; классификация преступлений; Русская Правда, судебники, Соборное Уложение; «преступление» и «проступок»; принципы классовой борьбы; революционные трибуналы; преступление и тяжкое преступление.
THE EVOLUTIONARY WAY OF DEVELOPMENT OF THE CLASSIFICATION OF CRIMINAL ACTS IN THE
RUSSIAN CRIMINAL LAW
T.L. Matiyenko,
doctor of jurisprudence, professor M.M. Dayshutov,
candidate of jurisprudence, associate professor of criminal law of the Ministry of Internal Affairs Moscow university of Russia
Annotation. The article is devoted to the study of the genesis and development of the division of criminal acts, their categorization in the Russian criminal law in various periods of its history, discusses the main ways of forming scientific understanding of the need for such a separation, and its consolidation in the matter of the most important legal acts of the Russian state.
Keywords: the nature of public danger, classification of crimes; Russian Pravda, the statute books, Sobornoye Ulozhenie, a "crime" and "misconduct"; the principles of class struggle, revolutionary tribunals, a crime and a grave crime.
Вся история развития отечественного уголовного права и законодательства позволяет сделать вывод об объективной необходимости классификации преступлений по различным основаниям, но прежде всего, по характеру общественной опасности и о ее первичности по отношению к другим классификациям.
Так, в ранних источниках русского права — Русской Правде, судебниках 1497 и 1550 гг., Соборном
Уложении 1649 г., содержались различные термины, характеризующие преступное деяние: «обида», «го-ловщина», «лихое дело», «татьба», «воровство»1. По мнению Н.С. Таганцева, в законодательных актах древности всегда проявлялась настоятельная необходимость в классификации преступлений, что и отражалось в их различных названиях2.
По мере развития государства и права, появлялись термины, соответствующие современным уго-
ловно-правовым понятиям. Так при Петре I появились понятия «преступление» и «проступок» (при первых опытах кодификации деяния назывались преступлениями, маловажными преступлениями и т.д.)3.
В дальнейшем, на совершенствование отечественного уголовного права существенное влияние оказало законодательство западноевропейских стран. Например, Французский уголовный кодекс 1810 г. Предусматривал трехчленное деление правонарушений на нарушения, проступки и преступления, а Баварское уложение 1813 г. все преступные деяния делило на преступления, проступки, или нарушения (в зависимости от вида предусмотренного наказания).
Именно поэтому в Уголовном Уложении 1903 г. Положения о классификации преступлений подверглись тщательной разработке. При этом выделялось три категории преступных деяний, которые в соответствии со ст. 3 определялись следующим образом: «Преступные деяния, за которые в законе определены как высшее наказание смертная казнь, каторга или ссылка на поселение, именуются тяжкими преступлениями. Преступные деяния, за которые в законе определено как высшее наказание, заключение в исправительном доме, крепости или тюрьме, именуются преступлениями. Преступные деяния, за которые в законе определены, как высшее наказание арест или денежная пеня, именуются проступками»4. Назывался и дополнительный критерий классификации — форма вины, согласно которому «тяжкие преступления наказываются лишь при наличности вины умышленной. Преступление наказывается при наличности вины умышленной, при наличности же вины неосторожной — только в случаях, особо законом указанных. Проступки наказываются при наличности не только вины умышленной, но и неосторожной, за исключением случаев, особо законом указанных»5.
Важно подчеркнуть, что указанная классификация преступлений тесно увязывалась с другими нормами и институтами Общей части Уголовного Уложения6. Криминалисты того времени подчеркивали значимость такой классификации и объясняли ее роль, социальное и уголовно-правовое значение: «Когда законодатель назначает какое-либо наказание за то или иное преступное деяние, то он предварительно оценивает важность нарушенного права, опасность и испорченность воли, т.е. что подкладкою формального трехчленного деления является оценка внутреннего значения каждого правонарушения. В область тяжких преступлений естественно отходят деяния, высказывающие особенно опасную злую волю, закоренелую привычку к преступлению,
или причиняющую важный по своим последствиям вред обществу, нарушающие наиболее ценные блага отдельных лиц, а потому и облагаемые смертной казнью, каторгой или поселением. Напротив того, к области незначительных проступков могут быть отнесены такие деяния, в которых являются небрежность и легкомыслие, или которые заключают в себе простое ослушание велениям законов, ограждающих безопасность и спокойствие, или которые нарушают лишь имущественные интересы казны, или хотя и причиняют кому-либо вред, но, по существу своему, совершенно незначительны; центральная группа преступлений будет охватывать как бы средний тип преступных деяний, например, посягательства на чью-либо жизнь, бывшее результатом запальчивости, аффекта, различные виды захватов чужой собственности, не сопровождавшиеся особо отягчающими обстоятельствами»7.
Однако, были и активные критики закрепляемой Уложением классификации преступлений. Так, профессор Г.Е. Колоколов называл неудачной терминологию второго разряда преступных деяний — «преступление», которое по его мнению заключало в себе родовое понятие по отношению к понятию «тяжкое преступление». Чтобы не нарушать логических правил деления понятия, он предложил назвать деяние второго разряда «нетяжким престу-плением»8.
Октябрьская революция 1917 г. коренным образом изменила общественное и государственное устройство Российского государства. Но, несмотря на эти процессы, проблема категоризации преступлений объективно находила свое отражение в уголовном законодательстве. Это было нужно и новой власти, которая определяла наиболее опасные преступления, но, исходя не из научных основ, а руководствуясь лишь принципами классовой борьбы. Именно в этой связи многие признанные специалисты справедливо указывали, что классификацию преступлений в новых условиях пытались подменить классификацией преступников, опасное состояние которых для общества являлось критерием при выборе мер исправления9.
Действительно, например, Декрет о суде № 1 от 24 ноября 1917 г. предусматривал разграничение преступных деяний на две группы по признаку опасности для революционной власти. При этом четкого критерия выработано не было, деление преступлений связывалось с характером и видом наказания, главным же признаком различия являлось подсудность. Особо опасные преступления были отнесены к ведению революционных трибуналов, а остальные к ведению местных судов10. Аналогичная клас-
сификация осуществлялась и в последующих актах. Например, в Декрете о суде № 3, давалась более четкая классификация, упоминались и преступления, и проступки. Предписывалось, что рассмотрение всех уголовных дел о преступлениях и проступках, за исключением дел о посягательствах на человеческую жизнь, изнасилование, разбой и бандитизм, подделке денежных знаков и некоторых иных возложить на местные народные суды (ст. 1)11. Но, учитывая, что при этом не расшифровывались категории преступлений и проступков, такой подход приводил на практике к субъективизму и нарушениям закона.
Тем не менее, в более поздних декретах категоризация получила дальнейшее развитие, и в некоторых случаях разграничение преступлений увязывалось с размером и видом наказания.
Многочисленные споры и дискуссии по данной проблеме имели место при разработке и обсуждении проектов новых уголовных кодексов. Основной вопрос, вокруг которого шли споры — об основаниях уголовной ответственности. Общественно опасное деяние или «опасное состояние личности» — вот одна из принципиальных проблем уголовного права того времени. В проекте Общей части УК РСФСР, подготовленной секцией судебного права и криминологии Института советского права 4 ноября 1921 г., выделялись категории преступников, а не преступлений. В связи с этим, известный криминалист М. Исаев указывал: «Отбросив взгляд, что всякое преступное деяние есть деяние «общеопасное», — ибо это было бы чисто формальное, ничего не дающее по существу определение, — секция выделила отдельные категории преступников, которые могут считаться действительно общеопасными. Более того, в ст. 6 проекта вид и мера наказания увязываются со степенью опасности не деяния, а личности, подразумевая под этим даже вероятность совершения лицом новых правонарушений (так называемым, опасным или антисоциальным состоянием его)»12.
В окончательной редакции УК 1922 г. возобладала точка зрения о классификации преступлений, а не преступников. Такая классификация связывалась с пределами наказаний. Вместе с тем, категории преступлений выделялись в самом общем виде. Для правильного понимания требовалось судебное толкование. Верховный Суд РСФСР разъяснил, что тяжкими преступлениями признаются те, которые угрожают основам советского строя (преступления контрреволюционные, шпионаж, бандитизм, корыстные хозяйственные и должностные преступления с тяжелыми для государства последствиями)13.
Существенное внимание уделялось вопросам
классификации в принятых в 1924 г. Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик.
Ст. 2 Основ предусматривала деление преступлений на две категории: а) направленные против основ советского строя, установленного в Союзе ССР волею рабочих и крестьян, и потому признаваемых наиболее опасными; б) все остальные преступления. Разграничение преступлений ставилось в зависимость от пределов наказания14. Но и здесь явно просматривался классовый подход в выделении категории особо опасных преступлений.
В последующем классификация преступлений постепенно потеряла свое значение для практического применения. В определении категории преступления определяющая роль принадлежала судебным органам, которые находились в полном подчинении политической власти. Право стало рассматриваться только как инструмент политики15, а уголовная политика двигалась, как признано в наши дни, по ошибочному пути, связанному с расширением уголовных репрессий в связи с якобы резким обострением классовой борьбы при строительстве нового общества. Это выражалось в криминализации незначительных правонарушений, в организации внесудебных органов, которые наделялись правом уголовной юрисдикции. Участь обвиняемых предрешалась до суда представителями политической власти16. Категория особо тяжких преступлений была представлена в основном деяниями против власти и народа. Были не преступники, а враги народа, политические агенты капитализма. По верному замечанию профессора В.С. Нерсесянца, право рассматривалось «как совокупность приказов власти», что привело к становлению тоталитарного «нормативизма»17.
Из анализа уголовного законодательства послереволюционной России можно сделать вывод, что повышенный интерес к проблеме категоризации преступлений возник лишь после 1953 г., когда оздоровление обстановки как в правотворческой и правоприменительной деятельности, так и в юридической науке, создало благоприятные условия для подготовки нового уголовного законодательства18. Однако уже в 1948 г. профессор А.А. Герцензон отметил, что классификация преступлений имеет большое научное и практическое значение, способствует усвоению принципов, заложенных в системе уголовного права, уяснению норм Особенной части и неразрывной связи с Общей частью, помогает систематизировать законодательство и вместе с тем способствует индивидуализации избранного судом наказания применительно к конкретным обстоятельствам19.
В дальнейшем в законодательство фрагментарно вносились элементы категоризации преступлений в зависимости от их тяжести. В Основах уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 г. назывались особо тяжкие преступления, за которые назначались длительные сроки лишения свободы и в исключительных случаях высшая мера социальной защиты. В УК РСФСР 1960 г. были выделены малозначительные преступления и не представляющие большой общественной опасности. Другие классификации преступлений также имели место, но они были вспомогательными и не оказывали существенного значения для дифференциации уголовной ответственности на законодательном уровне.
В 1972 г. в Основы и в УК РСФСР была включена статья 71 «Понятие тяжкого преступления», где был предусмотрен исчерпывающий перечень деяний, признаваемых таковыми.
Вместе с тем, как правильно отмечали специалисты, сложившаяся в советском уголовном праве классификация преступлений производила впечатление некоторой незавершенности, поэтому было необходимо ее дальнейшее улучшение и совершенствование, выработка единого критерия, с тем
чтобы она могла полностью отвечать потребностям
20
практики применения уголовного закона20.
Более подробно вопросы выделения различных категорий преступлений раскрывались в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г.21, которые по известным причинам не вступили в законную силу. Законодатель попытался более точно выделить различие преступлений в законе, отражая величину их опасности в признаках самого деяния (в диспозиции статьи), в размере и видах наказания (санкции). Способом такого выделения стала классификация преступлений на категории и виды по различным критериям.
Таким образом, следует отметить, что проблема разграничения преступных деяний на различные категории всегда находила свое отражение в истории уголовного законодательства. О различных видах преступных деяний говорилось в древнейших нормативных документах, по праву признаваемых памятниками истории развития русского законодательства, а также в последующем уголовном законодательстве. Об этом свидетельствует содержание Основ уголовного законодательства 1991 г. и Модельного уголовного кодекса стран СНГ. Разграничение преступлений на законодательном уровне занимает в перечисленных документах весьма солидное положение и пронизывает многие институты.
Современное уголовное законодательство Рос-
сии во многом восприняло лучшие положения отмеченных нормативных актов, и именно поэтому Уголовный кодекс Российской Федерации закрепляет самостоятельный институт категоризации преступлений в зависимости от их тяжести.
1 См. об этом: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995. С. 305-368.
2 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. В 2 т. М., 1994. Т. 1 С. 57-58.
3 Подробнее об этом см.: Онгарбаев Е.А. Классификация преступлений и ее правовое значение. Караганда, 1996. С. 33-38.
4 Уголовное Уложение с изложением рассуждений, на коих оно основано. С-Петербург, 1910. С. 67.
5 Уголовное уложение, высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. с очерком существенных отличий. М., 1903. С. 6-7.
6 Категории преступных деяний учитывались при решении вопросов с ответственностью российских поданных и иностранцев (ст. 9 Уложения), с ответственностью несовершеннолетних (ст. 41 Уложения). Нормы о соучастии, о давности, о смягчении наказания или замене его более мягким также были тесно увязаны с категоризацией (ст. 51, 52, 68, 99 Уложения).
7 См.: Уголовное уложение с изложением рассуждений, на коих оно основано. С.-Петербург, 1910. С. 67-68. Современные специалисты дают высокую оценку нормам о классификации преступлений Уложения 1903 г. и даже предлагают восстановить это традиционное деление всех преступлений на три категории. — См. напр.: Ковалев М.И. Понятие преступления в советском уголовном праве. Свердловск, 1987. С. 73.
8 Колоколов Г.Е. Новое Уголовное Уложение. М., 1904. С. 19.
9 Об этом подробнее см.: Шишов О.Ф. Становление и развитие науки уголовного права в СССР. М., 1983. С. 67-69.
10 См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953. С.15-16.
11 Там же. С. 28.
12 Исаев М. Общая часть уголовного права РСФСР. Л., 1925. С. 183.
13 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. С. 119.
14 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. С. 200.
15 Пискотин М. Превыше всего // Сов. культура. 1988. № 11.
16 Об этом см.: Комсомольская правда. 2 апреля 1988 г.
17 Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1999. С.297.
18 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953. С.15-75.
19 Герцензон А.А. Уголовное право, часть Общая. М., 1948. С. 258.
20 Классификация преступлений и ее значение для деятельности ОВД. М., 1983. С. 31.
21 См.: Известия. 19 июня 1991 г.
