CC BY
186
М. Х. С. Мансур
ЭВФЕМИЗАЦИЯ ВЗЯТКИ: ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЙ И АРАБСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ)
MOHAMMED H. S. MANSOUR EUPHEMIZATION OF BRIBE: LINGUOCULTURAL ASPECT: ON THE MATERIAL OF RUSSIAN AND ARABIC PHRASEOLOGY
Статья посвящена исследованию фразеологических эвфемизмов, характеризующих тему взятки, с точки зрения лингвокультурологии, описаны культурно-языковые элементы значения. Материалом для исследования послужили фразеологические единицы (в широком понимании объема фразеологии) из российских и арабских СМИ, а также художественных текстов.
Ключевые слова: фразеологизм; эвфемизм; культурные стереотипы; русский язык; арабский язык.
The article studies phraseological euphemisms representing the topic of the bribe from the cultural-linguistic point of view, and describes the cultural and language components of their meaning. Russian and Arabic newspapers and literary texts were chosen as a material for this study.
Keywords: phraseology; euphemism; cultural stereotypes; Russian language; Arabic language.
Фразеологизмы как знаки, находящиеся на стыке языка и культуры, способны символизировать явления окружающего мира благодаря своим образным основаниям. Эвфемистическая функция фразеологизмов обусловлена их культурной семантикой, позволяющей смягчать и вуалировать явления речи, не заострять описание происходящего в мире. На уровне языка эвфемизация как процесс вторичной номинации предполагает «использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции наречения» [10: 129], тонко и чувствительно отображает языковой вкус коммуникантов, их культурные и социальные речевые предпочтения. Табуированность явления взятки и его окультуренный статус отражаются в языке, где бытуют разного типа эвфемистические выражения: фразеологизмы, пословицы, поговорки, крылатые выражения и афоризмы, которые прикрывают негативные стороны этого действия и отражают насколько взятки стали по-разному восприниматься в культуре.
На культурно-историческом фоне жизни русского народа были, например, созданы образные фразеологизмы-эвфемизмы (далее — ФЭ) как добровольные подношения и безгрешные доходы в знач. 'взятки'. Последнее упомянуто в некрасовском стихотворении «Маша» (1855):
«Человек он был новой породы: Исключительно честь понимал. И безгрешные даже доходы Называл воровством, либерал!»
Мохаммед Хассан Саммани Мансур
Аспирант кафедры русского языка
Санкт-Петербургский
государственный университет Университетская наб. 7/9, Санит-Петербург, 199034, Россия ► [email protected]
Mohammed H. S. Mansour
Saint Petersburg State University 7/9 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia
Научный руководитель: д-р филол. наук, проф. М. Б. Попов
Выражения принадлежат XIX веку. Тогда общепринятой нормой были приношения государственным чиновникам, получавшим недостойную зарплату. Выражение шутливо намекает на абсурдное мнение взяточников, что эти подарки им добровольно приносятся. Например:
«Никто за... безгрешные доходы не попадал под суд, Егор Егорыч!» (К. М. Станюкович. «Товарищи», 1900);
«Эти счета, вместе с иными „безгрешными доходами", приближают высших менеджеров к образу жизни финансовой олигархии» (Самуил Эпштейн. «Капитаны большого бизнеса», 1979).
В таком же культурно-историческом контексте возник и иронический ФЭ не по чину брать в знач. 'брать взятки сверх положенного по должности, слишком много просить', см.:
«Что ты сделал с купцом Черняевым — а? Он тебе на мундир дал два аршина сукна, а ты стянул всю штуку. Смотри! Не по чину берешь!» (Н. В. Гоголь, «Ревизор» 1836);
«Первыми против подобной идеи выступили Микояны, справедливо рассудившие, что 33-летний зам-наркома „не по чину берет"» (Марк Солонин, «Разгром 1941», 2009).
Образность оборота основана на том, что взяточную таксу платили в зависимости от чина: чем выше должность лица, тем больше подношение. Фразеологизм употребляется при осуждении с намеком, что тот, кто берет взятку, поступает не в соответствии со своим положением. Более диффузная семантика характерна и для схожего ФЭ вести себя нескромно.
В арабском языке для эвфемизации действия взятки употребляются образные фразеологизмы, созданные на социально-культурном фоне современной жизни. Например: разговорный оборот с комическим оттенком З^-чЛ (букв. Вингис приносили — быстро выполнили) в знач. 'платите взятку для быстрого решения вашего вопроса' [13: 177]. В данном ФЭ заложен бытовой факт современного египетского общества: люди, чтобы быстро решить свои дела в госучреждениях, дарили чиновнику пачку сигарет, а если тот не курит, то давали ему на табак, а со временем чиновники стали сами брать инициативу и намекать на подношение, употребляя данный оборот, в образе которого выделяется социально-куль-
турная реалия 40-50-х гг. Вингис (от англ. wings) — торговая марка табачных изделий, широко распространенная тогда в Египте. Сигареты Вингис давно перестали существовать, но образ еще жив в чиновничьей среде и говорится как шутливый намек на взятку для выполнения ими каких-либо действий в интересах граждан. Слово Вингис в составе ФЭ реализует метонимическое отношение «торговая марка — изделие», а это обеспечивает достаточную дистанцию между эвфемизмом и обозначаемым им предметом.
Для косвенного осуждения данного порицаемого поведения более употребительны и метафорические образы, представляющие ситуацию взятки в более благоприятном аспекте, скрывая другие, более неприглядные ее аспекты. Напр.: в знач. 'брать взятки' говорят ¿Цг (букв. открывать ящик); j^1 mjAj (букв. пить чай); (букв. у кого-л. эластичная совесть); 4^? j^i (букв. у кого-л. широкий живот); ^Ы
(букв. руками ему в рот, т. е. кидать; в знач. 'кто-то не выполняет своих обязанностей без взятки, подарка') [Там же: 184] и др. Например:
«Зарплата у них, выходит, мизерная и не обеспечивает основных нужд, поэтому они вынуждены „открывать ящик", за исключением, конечно, многих честных чиновников» (youm7.com, 13.03.2016);
«Не переживай! У компетентного чиновника широкий живот. С тебя лишь плата за услугу, а сумма незначительна — всего двадцать фунтов» (журнал «al-Musawwar», Issues 4212-4225, 2005).
Акт открытия чиновником ящика, таким образом, уподобляется его желанию или готовности принимать взятки деньгами. Человек с большим животом ест столько, что его не накормишь, а эластичная совесть ассоциируется с непрочными моральными принципами взяточника.
Образная структура фразеологизма косвенно передает его смысл, который «может быть явлен лишь через символ — знак, предполагающий использование своего образного предметного содержания» в качестве формы для содержания вторичного, «абстрактного» [2: 70]. В русской культуре свои образные основания имеют и ФЭ с компонентом сапоги, который репрезентирует стереотип взятки: на сапоги в знач. 'взятка крупного размера', придёт на сапоги от кого-л. — 'получишь солид-
ную взятку'. Образ довольно старый — употребился в комедии Я. Княжина «Чудаки» (1790):
«Ну будем же друзья. Пожалуй, помоги, А от меня ей-ей! придёт на сапоги!»
Сапоги ассоциируются с дорогими и ценными товарами, с богатством. Данный частично архаичный символ представлен в народной фразеологии. Ср.: в сапогах ходит — 'о весьма дорогом товаре' [9: 339]; переобуться из сапог в лапти — 'обеднеть, разориться' [3: 3704]; войти в сапог — 'попасть в благоприятную обстановку' [7: 132] и др. «Экспрессивность фразеологических оборотов, — пишет А. И. Федоров, — сохраняется в полной мере, пока в сознании носителей языка не утрачено образное представление (то есть внутренняя форма), мотивирующее семантику этих оборотов» [12: 9]. Ученый предполагает, что образное представление о сапогах как о дорогостоящем товаре утрачено в сознании носителей русского литературного языка, хотя примеры показывают, что символические элементы образа еще существуют. Это подтверждает, в частности, сохраняющийся до сих пор ФЭ жене на сапоги, который с достаточной степенью неопределенности обозначает взятка, причем в крупном размере (ср.: на чай; на молочишко — 'о мелких взятках'). См.:
«Один из самых простых способов подкалымить „жене на сапоги" — устроить парламентскую проверку какого-нибудь государственного ОАО или „маслового" госоргана, итог которой в 99 случаях из 100 — пухлый конверт с вожделенными купюрами» (Комсомольская правда, 2011.02.04).
Для шутливого обозначения взятки употребляется гоголевское выражение рекомендательные письма за подписью князя Хованского, которое на основе культурно-исторического фона стереотипно ассоциируется с денежными взятками. Письмами за подписью князя Хованского назывались банковские билеты, подписанные князем А. Н. Хованским (директор государственной казны 1771-1857 гг.) для выпуска в банке. Так выражение шутливо произносили алчные чиновники, намекая на вознаграждение, и потому стало крылатым и популярным эвфемизмом. Ср.:
«Запретишь держать раскрытой книжку, в которую кладут „закладку" — появятся другие „почтовые ящи-
ки" для рекомендательных писем за подписью князя Хованского. Коррупцию так не победишь. Но сымитировать победу можно» (Вечерняя Москва, 14.03.2013).
В создании эвфемистического оттенка в ситуации взятки немаловажную роль играют паре-миологические фразеологизмы с компонентом карман, в основе которых лежит метонимический образ «содержащее на содержимое», т. е. карман — деньги (в нашем случае — денежные взятки): четыре полы, восемь карманов у кого-л.; у него не карман, а решето (о взяточнике); то не беда, что по карманам пошла; дело правое, да в кармане свербит; когда карман сух, тогда и суд глух; в суд ногой — в карман рукой; судейского кармана не пополнишь и др. Последние обороты интересны тем, что в них, кроме метонимического отношения карман — взятка, раскрывается укорененная в культуре реалия социальной жизни — пресловутая нечестность судебных чиновников. Данное представление является традиционным стереотипом и для носителей арабской культуры. Например: поговорка
(букв. ложному разбирательству судейский кошелек открывается) полушутливо намекает на испорченность чиновничьей среды, на магическую эффективность взятки [15: 108]. Компонент карман содержится и в обороте разговорной речи (букв. погреми карманами!, т. е. монетами), который говорится взяточником как шутливый намек на дачу взятки [13: 618]. Например:
«А если ты один из подрядчиков, работающих по принципу „тяп-ляп — и готово", то тебе придется погреметь карманами чиновнику, ответственному за выдачу поддельных лицензий» (www.albawabhnews.com, 30.07.2017).
Н. Ф. Алефиренко справедливо отмечает: «Метонимическое мышление позволяет по прототипу опознавать всю категорию в целом, формировать социокультурный стереотип» [1: 267]. На основе метонимических образов сформулированы и современные выражения с компонентом конверт, которые представляют собой фрагменты языковой картины мира, подсознательно ассоциируются с денежной взяткой (содержимое конверта). Следующие образные выражения могут быть маркированы в тексте как эвфемизмы:
получать <принимать> конверты — 'брать взятки'; совать конверт — 'давать взятки'; заманить конвертами — 'предложить взятку' и др.:
«Кто-то соглашается подписывать протокол, кто-то отказывается... Третьи пытаются какой-то конверт подсунуть. Чего только не бывает!» (Аргументы и факты, 24.10.2001);
«Какой еврей не поменял фамилии, какой портной не запорол пиджак, какой премьер не предавал правительство, какой министр не принимал конверт...» (Леонид Коваль. «Дневник свидетеля или восхождения к любви»).
Образность этих сочетаний основана на метонимическом переносе, который, по словам В. Н. Телия, придает им «очень высокую степень мотивированности» [11: 168], сохраняя при этом семантическую неопределенность, характерную для эвфемизмов. Компонент конверт встречается в одном арабском разговорном выражении
(букв. конверт подсунешь — меня узнаешь) в знач. 'плати, чтобы выполнили твою просьбу'. У этого ФЭ есть синонимичный оборот (букв. вознаградишь меня — найдешь меня), который попал в общеупотребительный разговорный стиль речи из музыкального жаргона, где слово означает 'плата за труд музыканту' [13: 85]. Эти обороты хотя и обладают пониженной степенью неопределенности, но все-таки шутливо говорятся взяточником с целью побуждения к даче взятки. Оттенок комического и популярность в культуре этих выражений снимает чувствительность ситуации, положительно влияет на настроение адресата.
«Образ фразеологизма при его восприятии проходит культурную интерпретацию, „погружаясь" в мир ассоциаций, стереотипов, символов, эталонов» [4: 117]. Чиновничья тяга к взяткам иносказательно обозначается русским ФЭ земля любит навоз (усеченная форма пословицы земля любит навоз, лошадь — овес, а судья — принос). Данная единица паремиологии восходит к общекультурной крестьянской традиции — для повышения эффективности и получения хорошего урожая землю удобряют навозом. «Наиболее древними и до сих пор весьма активно употребляющимися являются фразеологизмы, связанные с крестьянским трудом и бытом» [6: 128]. В данном приме-
ре пропускаются компоненты с повышенной конкретностью судья — принос, которые могли бы вызвать у адресата речи отрицательное чувство из-за прямолинейности. Во фразеологии усечение формы, как правило, считается одним из средств эвфе-мизации. Удобрение земли для получения хорошего результата служит поведенческим стереотипом, который подсознательно ассоциируется с дачей взятки. Данное образное представление свойственно и арабскому менталитету. В качестве эвфемизма употребляется метафорический ФЭ
(букв. озелени <себе> землю!) как шутливый намек на дачу взятки'. Фраза упомянута в одноименной пьесе М. Лотфи Гомаа (начало XX века) и стала иронически употребляться чиновниками как шутливый намек на взятку. Как и в русской пословице, данный ФЭ уподобляет дачу взятки ситуации удобрения земли, иносказательно побуждает потенциального адресата к приношению, которое несомненно гарантирует положительное решение вопроса. В ситуации взятки употребляется и другой шутливый оборот живой разговорной речи: 4!« (букв. водой распылишь — прохладу ощутишь) в знач. 'заплатишь взятку — будешь доволен'. Метафорическая образность поговорки и его философский смысл взяты из жизненного опыта арабского народа: летом из-за жаркой погоды люди часто принимают холодный душ, пьют прохладительные напитки, а пешеходные части дороги поливают водой в надежде на охлаждение воздуха: чем больше водой поливать, тем лучше самочувствие. Данный стереотип ассоциируется в массовом сознании с представлением о некоем акте, направленном на достижение вожделенного результата. Фраза используется вымогателем взятки как шутливый намек, косвенно указывающий на взаимную выгоду для обеих сторон. Ср.:
«Когда я получал документы (на машину), мне сказали, что нужно проверить нарушения на старый госномер... сказали водой распылишь — прохладу ощутишь. Цена вопроса была больше 200 фунтов, а я настаивал не платить ничего» (интернет-форум «БдурИапоа818», 29.12.2011).
Многие современные эвфемизмы содержат комическую или ироническую коннотацию, которая является «приметой современной эвфемии» [8: 199]. Это способствует ослаблению негативно-
го характера денотата обращением к общекультурному контексту. В качестве эвфемизма используется шутливое выражение за державу не обидно в знач. 'кто-л. берет взятки', основанное на прецедентном высказывании персонажа фильма «Белое солнце пустыни» (1970):
«Ты ведь меня знаешь, Абдулла. Я мзду не беру. Мне за державу обидно».
В фильме с этими словами таможенник Верещагин отказывается от взятки. Популярные в русской культуре слова Верещагина, — а вернее, сам персонаж, — ассоциируются со стереотипом взятки, шутливо и иронически смягчают данное поведение: См.:
«В отличие от интеллигента представитель „истэблишмента" обращен прежде всего к своим собственным целям, ему „за державу не обидно", для него вполне допустимо отношение к другим людям как к средству» (Т. Алексеева. «Нужна ли философия политике?», 2000 г.);
«Коттедж стоит, бизнес работает, незаконно отхапан-ная пенсия капает... Это тебе не Верещагин, ему за державу не обидно» (Форум Пенза, 14.11.2014).
Хотя в последних примерах нет ситуации взятки, здесь косвенно и при помощи культурного образа смягчается обсуждение взятки. Художественные арабские кинофильмы служат источником для крылатых выражений и афоризмов, которые создают в речи экспрессивную образность, отсылая коммуникантов к шутливым стереотипам национальной культуры. Эвфемизмом для взятки в египетской культуре, например, является крылатое выражение ог^^Д? (букв. чай с жасмином) в знач. 'взятка крупного размера', упомянутое в фильме «Морган Ахмед Морган» (2007). В фильме Морган — крупный предприниматель, который все свои вопросы решает взятками: на чай к себе приглашает нужное должностное лицо, а через некоторое время вызывает секретаря по селектору и сообщает ему: «Принеси чай с жасмином», а тот входит с портфелем полным денег в руках. Пример употребления:
«Чай с жасмином я никогда не дегустировал, а меня в этом обвинили» (Эр-рияд, 12.02.2017).
Из киноконтекста происходил и другой комический эвфемизм (букв. звенишь (т. е. монетами) — проедешь) в знач. 'заплати
взятку, чтобы тебя не задерживали'. В египетском фильме «Прощай, мой друг» (1986) разбойники останавливают проезжих и с этой фразой просят у них дань, иначе ограбят и не дадут проехать. Выражение стало крылатым и шутливо намекает на подношение в речевой ситуации взятки.
На основе ассоциативных символов и стереотипов религиозной культуры в ситуации взятки употребляется ФЭ откупиться ценными бумагами <подарками> в знач. 'обойтись взяткой кому-л.':
«А поскольку огласка в таком роде вряд ли кому-нибудь нужна, то „насильник" примется откупаться от него наличными деньгами, ценными бумагами или драгоценностями» (Е. Сухов. «Генералы шального азарта»);
«Сегодня многие английские эксперты считают, что Абрамовичи вряд ли „дойдут" до суда. Ведь тогда придется „высвечивать" капиталы и то, как их приобретали. Куда проще откупиться «ценными подарками» (КП, 26.10.2006).
Глагол откупиться имеет значение 'освободиться, отделаться от чего-л. с помощью денег, взятки'. Образность фразеологизма укоренена в религиозной культуре, а точнее ассоциируется с одной реалией католической церкви — «индульгенцией». Сходными по образу и стереотипной структуре являются эвфемистические выражения с компонентом откуп, смягчающие речевую ситуацию взятки: держать <отдавать> на откупе <на откупу> в знач. 'давать взятку'; быть на откупу <на откупе> в знач. 'получать регулярные взятки'. Например:
«Посредством данного механизма М. Синдона передавал ХДП крупные суммы, чуть ли не держал на откупе всю ее верхушку» (В. Н. Даниленко. «Деньги и политика...», 1983).
Слово откуп выступает в образных выражениях стереотипом оплаты или выкупа как способа освободить себя от негативных последствий. Образ фразеологизма связан с принятым в России XIX века «правом на взимание с населения налогов, на исключительное ведение торговли или на пользование чем-л., предоставляемым частному лицу за денежный взнос» [5: 750]. Осмысление реалии откупа в христианском, а затем в национально-историческом сознании упрочила ее символическую и стереотипную роль в культуре и речи. Именно этим и обусловлена
их эвфемистическая функция и положительная оценка в речи коммуникантов.
К религиозно-исламскому контексту относится ФЭ ^¿кЛ (букв. задние двери) в знач. 'нечестные и незаконные средства достижения чего-либо' [14: 378]:
«Полная амбивалентность во всех аспектах жизни: от испорченного законодательства, которое запрещает, до вопиющих исключений, которым открываются ящики, а вместе с ними и задние двери каждого тупика» (Собхий Асар. «Мубарак и его соперники в весах»).
Имеется в виду, что кто-л. незаконным путем — посредством взятки или подарка — стремится преодолеть трудности, возникшие с законом. Образные предпосылки данного оборота восходят к тексту Корана:
«Благочестие не в том, чтобы вы входили в дома с их задней стороны. Но благочестив тот, кто богобоязнен. Входите в дома через двери и бойтесь Аллаха» (сура 2. Корова, 189-й аят).
Интересно заметить, что такое же представление является традиционным для миропонимания носителей русской культуры. ФЭ с заднего крыльца <зайти> означает 'добиваться чего-л. не прямым, а окольным путем', например:
«А из федеральных сотовых операторов пока добрался до Крыма только МТС. „Генералы" российского бизнеса, похоже, прорабатывают планы вхождения на полуостров — но через „заднее крыльцо"» (Эксперт Юг. № 41-42, сентябрь 2014).
Слово-компонент заднее соотносится с пространственным кодом культуры. Эвфемистичность образа в обоих языках создается метафорой, уподобляющей подачу взятки ситуации ненадлежащего подхода к чему-л., противоположного истинному положению вещей (ср.: переднее — прямота, честность, яркость).
Неясные обстоятельства дачи денег олицетворяет фразеологизм совать (сунуть) в руку — 'дать взятку'. Его эвфемистический характер можно увидеть в следующих примерах:
«— Не умею я давать-то... Не приходилось. — Сунь ему в руку... Надо как-то выходить из положения» (В. М. Шукшин. «Печки-лавочки» 1970-1972);
«А наличные „совать в руку" приходилось только из своей же собственной небольшой зарплаты... Но, как ни странно, — совали!» (А. Клейн. «Жизнь в музее», 2002).
При восприятии фразеологизма на первый план выдвигается культурный смысл глагола-компонента сунуть, который направляет сознание на архетипическую, первичную оппозицию «скрытый-открытый» и ассоциируется с темностью, незаконностью действия — не просто дать, а незаметно сунуть. Примерно такой же образ содержат арабские устойчивые обороты 4 (букв. измять ему что-л. <купюру>); (букв. подсунь руку с чем-л.) и др.:
«Если ты один из миллионов египтян, то ты обязательно когда-то „звенел" [от звона монет. — М. Х. ], „платил на чай", „включил мозги„ или „измял купюру"» (иШ^а^:, 18.05.2017).
Эвфемистичность таких разговорных выражений создается посредством интимизации ситуации речи.
О приватизации чиновником рабочего места свидетельствуют следующие выражения: платить <благодарить> за услугу — 'давать взятку'; статусная рента — 'денежная взятка'; цена вопроса — 'сумма взятки' (создано на основе другого ФЭ «административнаярента») и др.:
«Студенты сдавали зачет по истории религии. Цена вопроса оказалась невелика: 500 рублей — и зачет получен» (Огонек, № 15-31, 2008);
«„Количество проверок растет, повышается стоимость так называемой «статусной ренты», выплачиваемой чиновникам", — добавил он» (РИА Новости, 16.11.2004);
«Клиент государственного и муниципального органа должен чётко понимать, что ему ждать от обращения к тому или иному чиновнику и сколько придётся заплатить за услугу» (ЯБОМиМ, 18.12.2012).
В арабской языковой картине мира данный смысл репрезентируют сходные выражения типа 414? (букв. всему своя цена); ^^ ой (букв. А за мой труд?); (букв. удостойте нас!) и др., служащие для косвенного побуждения к взятке. Например:
«На самом деле, большинство его клиентов — это „богатые", не желающие тратить время шататься по госучреждениям, заполнять заявления и стоять в очереди, поэтому они обращаются к дяде Махмуду, который выполняет им дела и „всему своя цена"» (ЛШауа: 15.07.2007).
Эти выражения отражают нормы современного, прагматического, общества, ассоциа-
тивно связаны с закрепленным в сознании людей представлением о том, что все в этом мире имеет свою цену, все продается и покупается. Это же оптимизирует в речи деловую сторону дачи взятки: дай чиновнику названную сумму — и твое дело будет решено положительно.
В заключение отметим, что фразеологические сочетания могут лучше выполнять эвфемистическую функцию, чем отдельные слова. Национально-культурная интерпретация фразеологических единиц помогает описывать их семантику дополнительными символическими и стереотипными элементами культурного пространства. Изобилие фразеологизмов-эвфемизмов, репрезентирующих явление «взятки» в русском и арабском языках, свидетельствует о стигматизации данной темы в обеих культурах, об актуальности его косвенного обозначения. В обоих языках наблюдается подобие символических и метафорических образов, что свидетельствует о сходстве культурных начал у русских и арабов, а это особенно выражается в современных фразеологизмах в связи с глобализацией жизни, развивающейся на рубеже ХХ-ХХ1 вв. Выявление имплицитного смысла ФЭ в национально-культурном аспекте позволяет достигнуть взаимопонимания и развития межкультурной коммуникации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алефиренко Н. Ф. Лингвокультурология. Ценностно-смысловое пространство языка: Учеб. пособ. М., 2010.
2. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становления антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. С. 42-72.
3. Даль В.И Толковый словарь живого великорусского языка. М., 2014.
4. Ковшова М. Л. Лингвокультурологический метод во фразеологии: Коды культуры. 3-е изд. М., 2016.
5. Кузнецов С. А. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 2000. 1536 с.
6. Мокиенко В. М. Славянская фразеология: учеб. пособ. М., 1980.
7. Новгородский областной словарь. Вып. 1. А-В / Отв. ред. В. П. Строгова. Новгород, 1992.
8. Сеничкина Е. П., Никитина И. Н. Иронические эвфемизмы как примета времени // Грамота. 2007. № 3 (3): В 3 ч. Ч. 3. С. 199-201.
9. Словарь Академии Российской. Ч. 5. От Р до Т. СПб., 1794.
10. Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. Виды наименования / Отв. ред. Б. А. Серебренников, A. A. Уфимцева. М., 1977. С. 129-222.
11. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996.
12. Федоров А. И. Устаревшая лексика и фразеология в современном русском литературном языке // Сибирский филологический журнал. 2011 № 4. С. 7-11.
13. Аль-Джаухари М. Му'джам лугат ильхаят ильяумийя [Словарь языка повседневной жизни]. Каир, 2007. (на арабском языке: cajAlall .Ajl^jjII al^ll Ял] c^jAj^ll)
14. Даууд М. Аль-Му'джам Аль-маусу'и лэл-та'бират алэ-стиляхийя фэль-лугат аль-арабия [Энциклопедический фразеологический словарь арабского языка]. Т. 1. Каир, 2014. (на арабском языке: Cjljjialil ^cj^jJI .л*^ ojjb
cajAlail .AJUJ*]I ЯлШ
15. Иззат А. Аль-шахсийя аль-мисрийя фэль-амсал аль-Шабийя [Египетская личность в народных пословицах]. Каир, 1996 (на арабском языке:^ ajj^JI Яь ^lll .ajc c^jc mi cajAiali .will Ji^Vi).
REFERENCES
1. Alefirenko N. F. (2010) Lingvokul'turologiia. Tsennostno-smyslovoe prostranstvo iazyka: uchebnoe posobie [Cultural linguistics. Valuable and semantic space of language: textbook]. Moscow. (in Russian)
2. Vorkachev S. G. (2001) Lingvokul'turologiia, iazykovaia lichnost, kontsept: stanovleniia antropotsentricheskoi paradigmy v iazykoznanii [Cultural linguistics, language personality, concept: formation of an anthropocentric paradigm in linguistics]. Filologicheskie nauki [Philological Sciences], no. 1, pp. 42-72. (in Russian)
3. Dal' V. I. (2014) Tolkovyi slovar' zhivogo velikorusskogo iazyka [Explanatory dictionary of living great Russian language]. Moscow. (in Russian)
4. Kovshova M. L. (2016) Lingvokul'turologicheskii metod vofrazeologii: Kody kul'tury [A linguo-culturological method in phraseology: Culture codes]. Moscow. (in Russian)
5. Kuznetsov S. A. (2000) Bol'shoi Tolkovyi slovar' Russkogo iazyka [the Big Explanatory dictionary of Russian ]. St. Petersburg. (in Russian)
6. Mokienko V. M. (1980) Slavianskaia frazeologiia: uchebnoe posobie [Slavic phraseology: textbook]. Moscow. (in Russian)
7. Strogova V. P., ed. (1992) Novgorodskii oblastnoi slovar' [Novgorod regional dictionary], iss. 1. Novgorod. (in Russian)
8. Senichkina E.P., Nikitina I.N. (2007) Ironicheskie evfemizmy kak primeta vremeni [Ironical euphemisms as time sign]. Gramota, no. 3 (3): in three parts. Part 3, pp. 199-201. (in Russian)
9. Slovar' Akademii Rossiiskoi [The Dictionary of Academy of Russia] (1794), in 6 parts, part 5. St. Petersburg. (in Russian)
10. Teliia V. N. (1977) Vtorichnaia nominatsiia i ee vidy [Secondary nomination and its types]. In: Serebrennikov B. A., Ufimtseva A. A., eds. Iazykovaia nominatsiia. Vidy naimenovaniia [Language nomination. Types of the name]. Moscow, pp. 129-222. (in Russian)
11. Teliia V. N. (1996) Russkaia frazeologiia. Semanticheskii, pragmaticheskii i lingvokul'turologicheskii aspekty [Russian phraseology. Semantic, pragmatical and linguoculturologi-cal aspects]. Moscow. (in Russian)
12. Fedorov A. I. (2011) Ustarevshaia leksika i frazeologiia v sovremennom russkom literaturn-om iazyke [Outdated lexicon and phraseology in the modern Russian literary language]. Sibirskii filologicheskii zhurnal [The Siberian philological magazine], no. 4, pp. 7-11. (in Russian)
13. Al-Djawhari M. (2007) Mudjam lughat al'hayat al'yaumiia [TheEgyptian identity in national proverbs]. Cairo. (in Arabic)
14. Dauwd M. (2014) Al'mu'djam al'mausu'i lel'ta'birat al'estilahiia fel'lughat al'arabiia [Encyclopedic dictionary of phraseological units of Arabic]. Cairo. (in Arabic)
15. Izzat A. (1996) Al'shakhsiia al'masriia fel'amthal al'sha'biia [The Egyptian personality in national proverbs]. Cairo. (in Arabic)
