CC BY
102
УДК 811.161.1’37
ББК 81.2Рус-5
Андреева О.И.
СОЦИАЛЬНЫЕ ЭВФЕМИЗМЫ КАК ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ ЭЛЕМЕНТ ЭЗОПОВА ЯЗЫКА РОМАНОВ М.Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА
Andreeva O.I.
THE SOCIAL EUPHEMISMS AS A BASIC ELEMENT OF AESOPIAN LANGUAGE OF THE NOVELS OF M. E. SALTYKOV-SHCHEDRIN
Ключевые слова: эвфемизмы, мелиорация, эзопов язык, социолингвистика, язык художественной литературы.
Key words: euphemistic, melioration, the language of Aesop, sociolinguistics, the language of fiction literature.
Аннотация
В статье рассматривается соотношение эзопова языка и эвфемии в художественных произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина. Подробно описываются эвфемизмы социальной сферы, как имеющие прямое отношение к эзоповой манере повествования писателя. Исследуются особенности мелиоративных языковых замен наименований неблаговидных действий чиновников и репрессивных действий властей в речи представителей разных социальных групп. В работе анализируются лексикофразеологические и синтаксические средства выражения эвфемии. Отмечается особая роль нарочито неточной речи в организации повествования и создания эвфемизмов.
Abstract
In the reviewing article there is considered the relation of Aesopian language and euphemia in the fictions of Saltykov-Shchedrin. There are detailed described the euphemisms of the social sphere as that which have a direct relation to Aesopian narration style of the author. The features of the meliorative language substitutions of the improper actions designations of the officials and of the authorities' repressive actions in the speech of the representatives of the different social groups are researched. In the work there are analysed the lexico-phraseological and syntactical means for the expression of the euphemia of the artistic speech of Saltykov-Shchedrin. There is noted the special role of the intentionally inexact speech on which basis the euphemistic substitutions in the speech both of the characters and of the narrator take place.
Анализ языкового материала художественных произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина указывает на важность изучения соотношения эзопова языка с таким языковым средством, как эвфемизмы. Полагаем, что эвфемизация наряду с гротеском, гиперболой, аллюзией является весьма заметным языковым приёмом эзопова языка романов Салтыкова-Щедрина.
Под эзоповым языком принято понимать систему иносказательных языковых
средств, позволяющих скрытым образом выражать своё отношение к политике
~ ~ 1.
государства, действиям политиков и чиновников, к существующей идеологии
Наименования сферы социально-политической жизни и наименования неблаговидных
политических действий весьма часто подвергаются эвфемистическим заменам, то есть
политика - та сфера жизни общества, в которой частотность употребления эвфемизмов
1 См., напр.: Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С. Ахманова. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - С. 534; Бельчиков, Ю.А. Эзопов язык [Текст] // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - Москва, 1998. - С. 636; Москвин, В.П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь [Текст] / В.П. Москвин. - Ростов н/Д.: Феникс, 2007. - С. 856.
высока. В связи с чем можно утверждать наличие зоны пересечения явлений эзопова языка и эвфемии.
Ярким примером такого совпадения языковых явлений служит отрывок из «Губернских очерков» М. Е. Салтыкова-Щедрина: «За стеною вам слышатся голоса. / -Как тебя зовут? - спрашивает один голос. / - Кого? - отвечает другой. / - Тебя. /- Меня-то? / - Ну да, тебя. / - Зовут-то? / - Ах, чтоб тебя... / Раздаются аплодисменты. / -Аким, Аким Сергеев, - торопливо отвечает голос». Этот отрывок приводится Л. И. Тимофеевым в качестве иллюстрации понятия эзопова языка, в котором Салтыков-Щедрин иронически обозначает словом аплодисменты пощёчины2. Заметим, что аплодисменты выступают и в качестве окказионального эвфемизма, позволяющего смягчить неблаговидность действий станового во время следствия. Мелиоративная языковая замена осуществляется благодаря звуковому сходству пощёчины и хлопков в ладоши.
Эвфемизация, в отличие от эзопова языка, носит не только общественный характер, но и личный. В произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина обнаруживаются большие группы эвфемизмов, связанных с личной сферой общения: 1) наименования человеческих пороков;
2) наименование отношений между полами; 3) наименование физических и психических недостатков человека; 4) замена ругательств и оскорблений; 5) наименования смерти; 6) наименование сверхъестественных сил.
Л.П. Крысин, разграничивая личную и общественную сферы эвфемии, относит ко второй действия политиков и дипломатов; репрессивные действия власти; государственные и военные тайны и секреты; деятельность армии, разведки, милиции, уголовного розыска; сфера распределения и обслуживания; отношения между различными национальными и социальными группами; некоторые виды профессий3.
При классификации предметов и явлений, подвергающихся эвфемизации в общественной жизни, Ж.Ж. Варбот выделяет также наименования населенных пунктов и воинских частей, имена руководителей государств (особенно при тоталитарном режиме)4.
С точки зрения сфер социальной жизни, в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина большим количеством языковых единиц представлены эвфемистические замены наименований неблаговидных действий чиновников и репрессивных действий властей. Далее в рамках статьи подробно будут рассмотрены именно эти облагораживающие замены, имеющие прямое отношение к системе иносказаний эзопова языка романов Салтыкова-Щедрина.
Наименование взятки всегда подвергается словесным заменам в речи как взяточника, так и взяткодателя. Причём сами замены могут быть совершены различными способами. Активно используется эвфемистическая зашифровка на основе нарочито неточной речи. Напр.: По вынутии из печи всякий да возьмёт в руку нож и, вырезав из середины часть, да принесёт оную в дар (История одного города); Секретарь, не получавший подарков лет десять, возразил на это, что стряпчий подлец, а стряпчий отвечал, что не подлец, а тот подлец, кто платки из карманов ворует, и ударил секретаря вдругорядь в щёку (Губернские очерки). В рассматриваемых примерах использован приём, который в классификации В.П. Москвина получил название перенесение с вида на вид5.
2 Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы [Текст] / Л.И. Тимофеев. - М.: Просвещение, 1966. - С. 218219.
3 Крысин, Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике [Текст] / Л.П. Крысин. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 277-280.
4 Варбот, Ж.Ж. Табу [Текст] // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. - С. 552.
5 Москвин, В.П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь. - Ростов н/Д., 2007. - С. 445.
В качестве мелиоративных замен используются и иноязычные слова, зачастую французского происхождения. Напр.: Княжна знала, какое количество ваты истребляет Надежда Осиповна, чтобы сделать свой бюст роскошным; знала, что Наталья Ивановна
в грязь полезет, если видит, что там сидит мужчина; что Пётр Ермолаич только до обеда бывает человеком, а после обеда, вплоть до другого утра, не годится; что Фёдору Платонычу вчерашнего числа прислал полорецкий городничий свежей икры в презент; что Вера Евлампьевна, выдавая замуж свою дочь, вызывала зачем-то окружных из уездов (Губернские очерки). В приведённом примере обращает на себя внимание и эвфемистическое употребление глагола не годится, заменяющего очень пьян.
Наименование взятки заменяется также словосочетанием. Напр.: Известно было также, что и к мадам Помпадур проник он отнюдь не с помощью какой-то «особенности», а просто с помощью денежных приношений, и при её посредстве избавился от суда и даже получил высшее против прежнего назначение (История одного города). Зависимое слово в рассматриваемом примере устраняет семантическую неопределённость главного слова и уточняет характер тех взяток, которые давал персонаж.
Эвфемистический характер перифразы виден и в следующем примере: Разумеется, все эти оговоры вздор и кончатся пустяками, да ты-то дело свое сделал: и мужичка от напраслины очистил, и сам сердечную благодарность получил, и преступника уличил (Губернские очерки). Зависимое слово в словосочетании указывает не на искренность благодарности-взятки, но на её количественную значительность.
Слова обобщённой семантики - частотное средство при образовании эвфемизмов. Напр.: На другой день явился к нам откупщик и предложил свои услуги (Помпадуры и помпадурши). Для пояснения приведённого примера обратимся к историколитературоведческим комментариям, данным при этой фразе: «То есть предложил вновь назначенному губернатору постоянную взятку - долю доходов с откупа в той губернии, куда отправлялся «помпадур»6.
На синтаксическом уровне слово или словосочетание с нежелательным денотатом способно пропускаться. В связи с чем эвфемистическую функцию реализуют неопределённо-личные, безличные, неполные и эллиптические предложения. Различные недомолвки и недоговорённости получают выражение через такие фигуры речи, как эллипсис, апосиопеза, умолчание, просиопеза, ретардация. Напр.: Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он и прежде был готов по мере возможности; Беневоленский же возражал, что он в прежнем неопределённом положении оставаться не может; что такое выражение, как «мера возможности», ничего не говорит ни уму, ни сердцу, и что ясен только закон (История одного города). Пропуску подверглось давать взятки. Рассказчик «Истории одного города» фрагментарно и косвенным образом передаёт реплики из диалога откупщика и градоначальника. Но если невысказанное в самом диалоге осознавалось благодаря ситуации, то при передаче рассказчиком незамещённость синтаксической позиции снимается контекстом.
К неблаговидным действиям властей относится казнокрадство. Напр.: Несмотря на то что в бытность свою провиантмейстером Грустилов довольно ловко утаивал казённые деньги, административная опытность его не была ни глубока, ни многостороння (История одного города). Эвфемистическая замена глагола воровал осуществляется благодаря глаголу с пониженным уровнем конкретности в эндоцентрическом ряду, который подобным перенесением с вида на вид искажает действительность7. Причём ворующий чиновник оценивает свой незаконный поступок как
6 Иванов, Г. Примечания [Текст] // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в десяти томах. Том 2: Помпадуры и помпадурши. История одного города. - М.: Правда, 1988. - С. 492.
7 Сеничкина, Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учебное пособие [Текст] / Е.П. Сеничкина. -М.: Высшая школа, 2006. - С. 110.
незначительный, а количество присвоенного как мизерное: Оный Живоглот, описывая, по указу губернского правления, имение купца Гламидова, утаил некие драгоценные вещи, произнося при этом: «Вещи сии пригодятся ребятишкам на молочишко» (Губернские очерки).
Рассказчик «Истории одного города», повествуя о деятельности глуповских градоначальников, не способен критично и правдиво говорить об их поступках, хотя путём иносказаний подсказывает читателю, каков был настоящий характер слов и действий начальников. Так как рассказчик не может изменить характер действий градоначальников в прошлом и не хочет заведомо искажать свершившееся в истории глуповцев, то есть лгать, то он прибегает лишь к формальным словесным способам улучшения неблаговидных деяний первых лиц города Глупова, то есть к эвфемизмам: Так, например, известно было, что, находясь при действующей армии провиантмейстером, он довольно непринужденно распоряжался казенною собственностью и облегчал себя от нареканий собственной совести только тем, что, взирая на солдат, евших затхлый хлеб, проливал обильные слёзы (История одного города). Приведённый пример показателен с точки зрения и эвфемии, и эзопова языка: не воровал, но довольно непринуждённо распоряжался казённою собственностью - эвфемизм; не избавлял себя от мук совести, но облегчал - приём нарочито неточной речи; не был чёрствым при виде несчастных солдат, но сострадал, так как проливал обильные слёзы - ложное обоснование. Ирония рассказчика очевидна, все языковые средства, употреблённые в примере, реализуют эзопову манеру повествования.
Рукоприкладство и самодурство также относятся к неблаговидным действиям власть предержащих. Напр.: Но не успел дерзкий договорить, как уже рука моя исполняла свою обязанность (Помпадуры и помпадурши). Исполнять свою обязанность значит бить, десемантизированный глагол исполнить в связке с существительным обобщённой семантики обязанность выполняют облагораживающую функцию. Причём вновь эвфемистический перенос осуществляется на основе нарочито неточной речи. При этом заметим, что перенос действий с помощью синекдохи с человека на его руку автоматизирует изображаемый поступок, приписывает ему независимый от производителя характер, а потому делает производителя как бы невиновным в избиении.
Подобный выше рассмотренному способ образования эвфемистической перифразы находим в следующем примере: Сначала я не слыхал его объяснения и продолжал делать своё дело; но, признаюсь, когда слово «новый будет! новый будет» явственно коснулись моего слуха, то рука моя невольно опустилась (Помпадуры и помпадурши). Тавтологический оборот со словами местоименной семантики употреблён со значением ‘бить’.
В значении ‘бить’ употреблён выделенный глагол в следующем примере: Тогда князь, видя, что они и здесь, перед лицом его, своей розни не покидают, сильно распалился и начал учить их жезлом (История одного города). Эвфемистический перенос осуществляется благодаря общей семе, содержащейся в глаголах учить и бить, -‘производить систематические действия, направленные на определённый результат’.
Безактантное употребление глаголов - ещё один способ эвфемизации. Напр.: Отпустит в гущу крючок, вытащит оттуда злоумышленника и засадит (История одного города). Частота использования глагола с сильной валентностью без привычных актантных рамок приводит к устойчивому употреблению данного слова, к его лексикализации. Засадить означает посадить в тюрьму. Формально же речевая ситуация носит мелиоративный характер, так как слово с отрицательным денотатом тюрьма не произносится рассказчиком.
Бунты, восстания и революционные настроения как явления, подрывающие устои государства и направленные против первых лиц, подвергаются эвфемистической замене, в первую очередь, в речи политиков и чиновников. Напр.: Бородавкин получил бумагу, в которой ему рекомендовалось: «По поводу известного вам происшествия извольте
прилежно смотреть, дабы неисправимое сие зло искореняемо было без всякого упущения» (История одного города). Словосочетание выполняет мелиоративную функцию по отношению к французской революции, напугавшей все монархические дома Европы. В качестве способа образования эвфемизма были использованы слова с «диффузной» семантикой.
Из страха перед репрессивными действиями властей в речи рядовых глуповцев заменяются слова бунт и восстание. Напр.: Много у нас всякого шуму было! -рассказывали старожилы, - и через солдат секли, и запросто секли... Многие даже в Сибирь через это самое дело ушли! (История одного города). В примере находим ансамбль эвфемистических средств: в первом примере шум заменяет бунт благодаря метонимическому переносу с самого явления на его звуковую часть; во втором случае слово бунт заменяется словосочетанием через это самое дело, в котором степень семантической неопределённости очень высока благодаря сочетанию существительного с полуместоименной семантикой дело и зависимыми от него местоимениями это самое; третьим примером эвфемистической замены является глагольное сочетание в Сибирь ушли вместо подразумеваемого в Сибирь сосланы, мелиоративная замена осуществляется благодаря конверсивному глаголу ушли, акцентирующему внимание на добровольности приписываемых действий, в отличие от реального положения дел.
«Уход в Сибирь» подвергается эвфемистической замене и с помощью описательного оборота, в придаточной части которого использован фразеологизм: Внятным и ясным голосом он произнёс: «Бездельники!» и, сев в кибитку, благополучно проследовал в тот край, куда Макар телят не гонял (История одного города).
Самодуров-градоначальников, губернаторов и других сановных лиц Салтыков-Щедрин обозначил таким окказионализмом, как помпадуры, которые всегда исходили «из соображений и интересов не государственных и общественных, а из корыстного и низменного своеволия»8. Неслучайно образованное Щедриным слово помпадур, якобы имеющее французские корни, напоминает русское самодур. Самодур-градоначальник может позволить себе всё что угодно. Напр.: Старицу сжёг, а жён и дев Старицких отдал самому себе на поругание (История одного города). В эвфемистической функции использован конверсивный глагол отдал вместо взял, что, несомненно, увеличивает долю семантической неопределённости.
Сопутствующей характеристикой многих лиц, облечённых властью, является пьянство и страсть к застольям, наименование которых часто подвергаются мелиоративным заменам. Напр.: Видно, однако же, что, для подкрепления угасающих сил, он нередко прибегает к напитку, вследствие чего и нос его приобрел все возможные оттенки фиолетового цвета (Губернские очерки); ...и таким образом идёт это дело с самого начала обеда и до тех пор, пока присутствующие не сделаются достаточно веселы (Помпадуры и помпадурши).
Супружеские измены и прелюбодеяние - тоже обязательные черты изображаемых сановных лиц. Напр.: Имел обольстительную наружность, и был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое (История одного города); Обе основывали свои права на том, что и они не раз бывали у градоначальников «для лакомства» (История одного города); Они вспомнили, что в ветхом деревянном домике действительно жила и содержала заезжий дом их компатриотка, Анеля Алоизиевна Лядоховская, и что хотя она не имела никаких прав на название градоначальнической помпадурши, но тоже была как-то однажды призываема к градоначальнику. (История одного города).
При изображении невыраженных интеллектуальных качеств градоначальников к эвфемистическим заменам в «Истории одного города» прибегают и летописец, и рассказчик, и рядовые персонажи. Напр.: Стал бригадир считать звёзды («очень он был
8 Иванов, Г. Примечания // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в десяти томах. Том 2. - М., 1988. -С. 485.
прост», повторяет по этому случаю архивариус-летописец), но на первой же сотне сбился и обратился за разъяснениями к денщику; При не весьма обширном уме, был косноязычен; Тогда все члены заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища, предложили ему вопрос: бывали ли в истории примеры, чтобы люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд; -Ты нам такого ищи, чтоб немудрый был! - говорили головотяпы новотору-вору, - на что нам мудрого-то, ну его к ляду!
Эвфемизмы, прежде всего социального характера, во всех приведённых выше примерах не только согласуются с эзоповой манерой письма М.Е. Салтыкова-Щедрина, но и являются одной из форм выражения этой манеры. Этикетные и маскирующие функции эвфемизмов позволяют, в первую очередь рассказчику и летописцу, формально оставаться в рамках государственной идеологии и изображать «простоту» и подобострастие перед начальством. Таким образом, нарочитая неточность и семантическая неопределённость, лежащие в основе эзопова языка и эвфемии, сближают рассматриваемые языковые явления и позволяют эзопову языку пользоваться большим количеством способов эвфемии.
Библиографический список
1. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С. Ахманова. - М.: Едиториал УРСС, 2004.
2. Бельчиков, Ю.А. Эзопов язык [Текст] // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - М., 1998. - С. 636-637.
3. Москвин, В.П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь [Текст] / В.П. Москвин. - Ростов н/Д.: Феникс, 2007.
4. Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы [Текст] / Л.И. Тимофеев. - М.: Просвещение, 1966.
5. Крысин, Л.П. Русское слово, своё и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике [Текст] / Л.П. Крысин. - М.: Языки славянской культуры, 2004.
6. Варбот, Ж.Ж. Табу [Текст] // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. - С. 552 - 553.
7. Иванов, Г. Примечания [Текст] // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений в десяти томах. Том 2: Помпадуры и помпадурши. История одного города. - М.: Правда, 1988. - С. 484-540.
8. Сеничкина, Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учебное пособие [Текст] / Е.П. Сеничкина. - М.: Высшая школа, 2006.
