CC BY
151
Александр ДЕМИДОВ
ЭВАКУАЦИЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СССР СИЛ В НАЧАЛЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ И ОРГАНЫ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
Важнейшей составной частью обеспечения экономической безопасности
СССР в первые месяцы Великой Отечественной войны являлась эвакуация производительных сил. В реализации мероприятий по эвакуации активно использовались органы государственной безопасности как инструмент государственного контроля и повышения эффективности работы хозяйственных, советских и партийных органов на местах.
В течение первой военной недели Сталин пять раз вызывал к себе наркома государственной безопасности В. Меркулова1 и ставил перед его ведомством первоочередные задачи, в том числе по вопросам эвакуации. Особые требования были предъявлены к работе прифронтовых органов госбезопасности. Это было связано с тем, что в ряде местностей, которым угрожала оккупация противником, фиксировалось отсутствие организованности и дисциплины среди местных партийных, советских и хозяйственных руководителей, паника среди населения.
Органы госбезопасности начали наводить порядок со своих подразделений. Требовалось решительно пресекать малейшие проявления растерянности, малодушия и паники среди оперативного состава. «В случае вынужденного отхода частей Красной Армии, - говорилось в директиве НКГБ от 1 июля 1941 года, - работники органов НКГБ обязаны до последней минуты оставаться на своих боевых постах, борясь с врагом всеми возможными способами до последней капли крови». Эвакуироваться разрешалось только с отходом последних частей Красной армии.
Несанкционированная эвакуация районных и городских руководителей («панические отъезды») расценивалась как преждевременная ликвидация советской власти. Поэтому соответствующие меры наказания стали распространяться и на этих руководителей. Вопрос о их недостойном поведении предварительно обсуждался на заседаниях бюро обкомов ВКП(б). Так, бюро Ленин-
1 Известия ЦК КПСС, 1990, № 6, стр. 216-220.
градского обкома ВКП(б) 4 августа 1941 г. рассмотрело вопрос «Об ошибках руководителей партийных и советских организаций Батецкого и Кингисеппского районов», которые своим бегством дискредитировали органы власти, породили у населения неуверенность и вызвали панику. Как правило, решение было однозначным - привлечь провинившихся к судебной ответственности1.
Ещё больший размах партийные санкции получили в областях, оказавшихся на южном направлении наступления вермахта. В документах заметна гораздо большая жёсткость формулировок. Например, 15 августа 1941 г. бюро Днепропетровского обкома КП(б) Украины рассмотрело вопрос «О дезертирстве руководителей Щорского района со своих постов». Решение было принято в духе времени - из партии исключить, предать суду . В целом, Днепропетровским обкомом к 30 августа 1941 г. за трусость и дезертирство было исключено из партии 50 человек, по состоянию на 5 сентября количество исключенных составило 111, а на 4 октября 1941 г. - 172 человека .
Распространённым было стремление директоров заводов подстраховаться, заблаговременно запросить разрешение на эвакуацию и получить максимальный резерв времени. Так, директор Воронежского авиационного завода № 18 Шенкман уже в августе 1941 г. начал настойчиво обращаться в инстанции за разрешением на эвакуацию и 10 октября 1941 г. добился положительного решения, когда враг был сравнительно далеко.
Во многих других случаях обстановка была совершенно иной. Например, органы государственной безопасности информировали ГКО о беспечности руководства Наркомата тяжёлого машиностроения СССР в вопросах эвакуации своих предприятий4. Один из негативных примеров, приведённых в документе, касается перебазирования Таганрогского завода «Красный котельщик». Директор завода Козин в сентябре 1941 г. неоднократно обращался в наркомат за разрешением эвакуировать оборудование, послал несколько те-
1 РГАСПИ, ф. 17, оп. 22, д. 1631, л. 45, 47, 49, 59.
2 Там же, д.3106, л.2.
3 Там же, л.4-10, 12-22, 24-31.
4 ЦА ФСБ, ф.3, оп.8, д.61, л. 113-114.
леграмм с просьбой разрешить вывезти хотя бы уникальное оборудование, об этом же просил лично наркома тяжёлого машиностроения Казакова, но каждый раз получал ответ подождать некоторое время. Когда же началась эвакуация завода, вместо запланированных 1200 вагонов завод получил только 290.
17 октября 1941 г. Таганрог был оставлен. В результате ценное оборудование и большое количество металла вывезти не смогли - свыше 1000 тонн броневых листов, мощные гидравлические прессы и около 100 станков, в том числе уникальные импортные станки, крайне необходимые для танкостроительного производства. Станки и прессы успели уничтожить, металл и броня достались противнику. Расследование показало, что импортное оборудование и прессы накануне эвакуации уже не использовались и могли быть демонтированы без ущерба для производства. Однако отдать такое распоряжение никто не осмелился.
Дефицит вагонов и времени на погрузку оборудования приводил к нарушениям элементарных правил транспортировки. Это явилось причиной ряда крушений поездов с человеческими жертвами и большим материальным ущербом военной экономике. Расследования, проведённые органами госбезопасности, показали, что наиболее распространённым нарушением было значительное превышение допустимого веса, в результате чего вагоны ломались под тяжестью груза, а также небрежное крепление многотонного груза, который на ходу падал на полотно дороги.
Ответственность за реализацию мероприятий по перебазированию производительных сил была возложена на наркомов и директоров заводов, однако графики эвакуации очень часто оказывалось под угрозой срыва из-за отсутствия подвижного железнодорожного состава. 7 сентября 1941 г. органы государственной безопасности информировали ГКО, ЦК ВКП(б) и Наркомат путей сообщения СССР (НКПС) о том, что вследствие недостатка порожних вагонов на Южной железной дороге в Харьковской, Полтавской, Днепропетровской, Запорожской и Черниговской областях Украинской ССР скопилось большое количество грузов, подлежащих вывозу в тыл, в том числе около 1 млн тонн
зерновых. Чтобы вывезти это зерно, нужно было более 50 тыс. вагонов. Кроме того, ежедневно требовалось до 2000 вагонов для вывоза зерна нового урожая. В дополнение к этому, потребности военного командования составляли около 6 тыс. вагонов в сутки. Однако в наличии на железной дороге оказалось лишь 1462 порожних вагона1. Аналогичное положение фиксировалось и на других железных дорогах.
И наркоматы, и ведомства, и военные, и органы государственной безопасности скрупулёзно вели учёт подвижного состава в целом по стране2. Учитывался буквально каждый вагон, особенно порожний, который не так просто было заполучить. И это не преувеличение. Например, заместитель начальника Экономического управления НКВД СССР Родионов и начальник транспортного управления (ТУ) НКВД СССР Синегубов поштучно собирали вагоны для эвакуации из Москвы одного из научно-исследовательских институтов. В другом случае, чтобы вывезти архив кинофонда СССР, пришлось лично подключиться заместителю наркома внутренних дел Кобулову и начальнику Управления НКВД по г. Москве и Московской области Журавлеву, чтобы с большим трудом найти требующиеся 5 вагонов3.
Сотрудникам органов государственной безопасности ставилась задача искать резервы подвижного состава. И они их находили.. По линии органов государственной безопасности систематически поступала информация о том, что некоторые руководящие работники под видом заводского оборудования перевозили свои домашние вещи и продукты питания. Использовали в этих целях не только железнодорожный, но и воздушный транспорт. Например, в сентябре 1941 г. органы госбезопасности обобщили материалы по Главному управлению гражданского воздушного флота (ГУ ГВФ) и проинформировали председателя Совета по эвакуации Шверника. Оказалось, что за два месяца войны в ущерб перевозке оборонных грузов на самолётах гражданской авиа-
1 ЦА ФСБ, ф.3, оп.8, д. 837, л. 15-16.
2 ЦА ФСБ, ф.3, оп.8, д. 863, л. 29.
3 Там же, л. 96; там же, д. 943, л. 49-50.
ции руководство ГУГВФ отправило в тыл 460 членов своих семей и около 15 тонн их личных вещей, оформляя такие перевозки как специальные рейсы.
По оценке органов государственной безопасности, которая оперативно была доведена до Андреева, Кагановича и Шверника, неудовлетворительно проходила эвакуация в Харьковской области1. Срыв сроков эвакуации квалифицировался тогда как саботаж, пришлось выявлять и привлекать к уголовной ответственности наиболее злостных нарушителей графиков погрузочных работ.
Крайне негативная реакция на эвакуацию оборудования и подготовку к уничтожению шахт была у горняков Ворошиловградской области. Заместитель наркома внутренних дел УССР Савченко информировал Берия об аресте 87 шахтёров - наиболее активных участников «антисоветских выступлений». 67 из них (77%) были приговорены к высшей мере наказания. Всего за антисоветскую деятельность во время эвакуации промышленных предприятий Во-рошиловградской области арестовали 122 человека2. Активность противостояния властям ворошиловградских горняков объяснялась тем, что уничтожение шахт оставляло их без работы, следовательно, без средств к существованию их семьи. Другой работы в шахтёрских поселках не было. Именно этим можно объяснить попытки шахтёров хотя бы частично сохранить свои рабочие места в расчёте, что горняцкий труд будет востребован германскими оккупантами. За это и поплатились.
По мере приближения германских войск возрастало количество горожан, желающих перебраться в безопасные регионы страны. Сами немцы добивались того же. Официальная позиция высшего руководства Германии по данному вопросу отразилась в приказе Ставки немецкого верховного командования от 7 октября 1941 г. в отношении населения Ленинграда: «Все лица, пытающиеся покинуть город в направлении наших линий, должны быть отогнаны огнём... Следует приветствовать оставление небольших незащищённых
1 Там же, д. 837, л. 48-49.
2 ЦА ФСБ, ф.3, оп.8, д. 943, л. 64.
брешей, через которые население города может просачиваться во внутренние районы страны. Это относится также и ко всем остальным городам: перед их захватом они должны быть уничтожены огнём артиллерии и воздушными налётами с тем, чтобы побудить их население к бегству. Не допускается, чтобы немецкие солдаты рисковали своей жизнью для спасения русских городов от огня или чтобы они кормили население этих городов за счёт средств немецкой родины. Хаос в России будет тем больше, наше управление и эксплуатация оккупированных областей будет тем легче, чем больше населения русских городов уйдёт во внутренние районы России»1. Излишне подробно говорить, что эти требования вооружёнными силами Г ермании неукоснительно выполнялись: города и населённые пункты подвергались авиационным ударам и артиллерийским обстрелам, возрастали жертвы среди гражданского населения, и многие стремились уйти от опасности, перебраться в тыл.
Серьёзные негативные проявления, связанные с эвакуацией, были в Москве. О характере происшествий в столице, имевших место 16 октября 1941 г., даёт представление ряд приведённых ниже примеров. Ожидавшие зарплату рабочие завода «Точизмеритель» увидели автомашины, гружённые личными вещами работников Наркомата авиационной промышленности, окружили грузовики и начали эти вещи растаскивать. Раздались выкрики с требованиями объяснить, почему не выданы деньги. Директору завода Г ольдбергу стали угрожать расправой. Находившийся на месте происшествия оперативный работник Молотовского райотдела НКВД Нырков попытался дать разъяснения, но они рабочих не удовлетворили. Угрозы последовали и в его адрес. Обстановка несколько разрядилась с прибытием на завод заместителя начальника райотдела НКВД Дмитрова, который от имени органов госбезопасности заверил, что деньги выдадут всем. Впоследствии расследованием было установлено, что ответственность за происшествие должны понести директор завода Г ольдберг,
1 Загорулько М.М., Юденков А.Ф. Крах плана «Ольденбург»: о срыве экономических планов фашистской Германии на временно оккупированной территории СССР. - 3-е изд., доп. - М. : Экономика, 1980, стр.63.
главный инженер Рознер, заведующая столовой Соколова и сбежавший с завода «руководящий работник» Росинский.
Г руппа рабочих, оставленных для сбора остатков имущества эвакуированного завода № 230, взломала замки складов и похитила спирт. Силами оперативного состава райотдела НКВД порядок был восстановлен. Однако вскоре та же группа и присоединившаяся к ним толпа возобновили расхищение складов. В этом приняли участие заместитель директора завода Петров и председатель месткома. При попытке воспрепятствовать расхищению спирта были избиты секретарь парткома завода и представитель райкома ВКП(б). Десятерых наиболее активных участников беспорядков пришлось арестовать. Заместитель директора завода Петров сбежал.
Ряд серьёзных инцидентов произошли на шоссе Энтузиастов. Их описал очевидец Г.В. Решетин: «Какие-то люди то там, то здесь останавливают... автомашины. Стаскивают ехавших, бьют их, сбрасывают вещи, расшвыривая их по земле»1. Толпа местных жителей Балашихинского района в 200 чел. напала на автоколонну, обезоружила троих сопровождавших и повредила шесть легковых автомашин. Расследование контролировал лично заместитель наркома внутренних дел Меркулов, видимо потому, что среди повреждённых была спецмашина секретаря ЦК ВКП(б) А. Андреева, следовавшая в г. Г орький. Предварительным разбирательством было установлено, что толпа состояла из рабочих завода № 219. Беспорядки спровоцировала администрация завода, которая не выплатила рабочим зарплату, сославшись на нехватку денег. Положение усугубил помощник директора завода по найму и увольнению Рыгин, который нагрузил автомашину большим количеством продуктов питания и пытался выехать с завода. Однако рабочими завода он был задержан и избит. Через два дня начальник УНКВД г. Москвы и Московской обл. Журавлёв доложил, что Рыгин и пять организаторов беспорядков арестованы2.
1 Москва военная. 1941-1945 : мемуары и архивные документы. - М. : Изд-во объединения «Мосгорархив», 1995, стр. 111-112.
2 Там же, стр. 116-117; ЦА ФСБ, ф.3, оп. 8, д. 7, л. 4.
Решительно принятыми мерами, вводом осадного положения ситуацию в Москве к концу октября удалось нормализовать.
Таким образом, деятельность органов госбезопасности в связи с эвакуацией производительных сил в первые военные месяцы носила двойственный характер. С одной стороны, они продолжали быть элементом карательного механизма государства и во многих случаях репрессивными мерами «исправляли» последствия неудовлетворительной работы ряда хозяйственных, советских и партийных органов. С другой стороны, органы госбезопасности использовались как инструмент государственного контроля и повышения эффективности выполнения мероприятий по эвакуации производительных сил, подменяя при этом соответствующих должностных лиц. Благодаря этому сотрудники госбезопасности способствовали успешному решению задач по сохранению наиболее важной части военно-экономического потенциала СССР, а значит, созданию материальной основы победы над захватчиками.
ДЕМИДОВ Александр Михайлович - к.ю.н., доцент, первый секретарь посольства РФ в Киргизии
