CC BY
196
----
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА Foreign Literature
М.С. Брагина (Москва)
ЭТОПЕЯ САРА ПЕЛАДАНА «ЛАТИНСКИЙ ДЕКАДАНС» И СЕМАНТИКА КОНЦЕПТА «DÉCADENCE» ВО ФРАНЦИИ 1880-Х ГГ.
Аннотация. В статье предпринята попытка проследить, как семантически развивалось понятие «décadence» в последней трети XIX в. Автор начинает работу с появления этого слова во французском языке и кратко описывает изменения его значения с течением времени вплоть до 1880-х гг., которым уделено особое внимание: это время, которое можно называть переломным с точки зрения семантического развития концепта «décadence», оказавшегося в центре внимания многих деятелей искусства и культуры и ставшего предметом дискуссий в литературных кругах. Стремление понять, что же включало в себе данное понятие, определило основную задачу данной работы: установить, что значило слово «décadence» именно для современников литературного процесса этой эпохи и как они определяли это понятие.
Ключевые слова: французская литература; декаданс; декадент; семантика; конец XIX в.; направления в литературе; стиль декаданса; символизм.
M. Bragina (Moscow)
Ethopee of Sar Peladan "The Roman Decadence" and the Meaning of the Notion "Decadence" in the 1880s in France
Abstract. The article deals with the question how semantically concept "decadence" developed in the last third of the 19th century. The author starts with the word's genesis in French and describes the changes in its value over time, until the 1880s that paid particular attention to the period, when it could be called a turning point in terms of the semantic development "décadence" concept. It became of many figures of art and culture and has become a subject of debate in literary circles. The desire to understand what is included in the concept itself, has identified the main task of this work: to establish what the word "decadence" specifically for contemporary literary process of this era and how they define it.
Key words: French literature; decadence; decadent; semantics, late 19th century; literary schools; decadence style; symbolism.
Туманное, многозначное, не поддающееся точному определению французское слово «décadence» в 1880-е гг. оказалось во Франции в центре внимания многих деятелей искусства и культуры, претендуя на название литературного направления, образа жизни и даже целой эпохи. Как пишет французский литературовед Ф. Ливи о 1884 г., дух века определился - «невроз и психологические и социальные последствия войны 1870»1. Другой
исследователь, Луи Маркезе-Пуэй, полагает, что поворот постепенно происходил в течение нескольких лет, но резко обозначился в 1886 г. целым «взрывом» поэзии и журналов декадентского толка. Действительно, в это время и даже несколькими годами ранее наблюдается всплеск декадентской тематики, вызвавший ожесточенные споры и разбивший литературное общество на противостоящие друг другу лагеря.
Таким образом, данный период можно рассматривать как действительно переломный в истории декаданса. Нас же в этой статье будет интересовать, как изменилось в эти годы само значение слова «décadence», как происходило его семантическое развитие параллельно развитию самого течения. Однако для лучшего понимания причин и предпосылок трансформации значений «décadence» нам необходимо сначала совершить небольшой экскурс в предысторию этого изменения, проследив семантическое развитие данного слова в более ранние годы.
Семантическое развитие слова «décadence» до 1800 г.
Слово «décadence» появилось во французском языке в XVI-XVII вв. Оно образовалось от существительного «decadentia», переводящегося со средневековой латыни как «упадок», под которым, по всей видимости, подразумевалось падение Рима. Слово «decadentia», в свою очередь, произошло от латинского глагола «decadere» («ослабевать», «исчезать», «уменьшаться»)2, который был образован приставочным способом от «cadere» («падать»). Итак, уже в основе искомого корня лежит значение «падения», которое и будет приобретать новые смысловые оттенки на протяжении последующих столетий.
В 1640-е гг. во Франции наблюдается некоторое расширение семантических границ данного слова, которое теперь обретает и переносное, метафорическое значение. В «Диалоге Мазарена с друзьями» (1643), где товарищи главного героя стараются уговорить его отказаться от любви во имя высших целей и бранной славы, звучит такая фраза: «Мы хорошо знаем, что эта презренная любовь / Вас приводит в упадок [décadence]...»3. (Здесь и далее все цитаты из франкоязычных источников даются в моем переводе. - М.Б.)
Тем не менее, пока что оно не характеризует ни современную эпоху, ни искусство как целое. Границы значения слова «décadence» останутся без изменений вплоть до XIX в.
Применительно к литературе интересующее нас понятие было впервые использовано Дезире Низаром в «Очерках о нравах и критике латинских поэтов декаданса»4, а годом позже в «Словаре французской Академии» ему дается «официальное» определение: «начало деградации, распада, разрушения <...> Точного использования почти нет. Так говорят фигурально обо всем, что приходит в упадок, обо всем, что идет к закату».
Перескочив сразу к 1860 г., поскольку в предыдущие десятилетия значительных изменений коннотации «décadence» не наблюдается, отметим
выражение Максима дю Кампа, друга Теофиля Готье, в его рассуждении об архитектуре храма - «полная великолепных упадков (décadences)»5.
Одним из первых, кто употребил слово декаданс как термин для обозначения стиля эпохи, почитается Готье, автор таких словосочетаний, как «стиль декаданса», «язык декаданса» (букв. «идиомы декаданса» - «les idiomеs de décadence») и «поэт декаданса», употребленных им в предисловии к полному собранию сочинений Шарля Бодлера. Под стилем декаданса Готье понимал «искусство, пришедшее к точке высшей зрелости»: «искусный, сложный, замысловатый, полный нюансов и поисков, постоянно выходящий за границы языка, заимствующий техническую лексику, берущий цвета со всех палитр, ноты со всех клавиатур <.. .> пытающийся перевести все изощренные тайны невроза <...> Этот стиль декаданса -последнее слово Речи, требующей выразить все и доведенной до крайности»6.
На самом деле, говоря о «языке декаданса», Готье почти цитирует Бодлера, писавшего о его стихотворении «Franciscœ meœ Laudes»: «Не кажется ли читателю, так же как мне, что язык последнего декаданса - высший вздох крепкого человека, уже изменившегося и готового к духовной жизни - тот единственный, который может выразить страсть, понятую и прочувствованную современным поэтическим миром?..».
Стремясь подробнее развернуть мысль Бодлера о феномене «декаданса», Готье цитирует также и его «Новые заметки об Эдгаре По»: «мне кажется, что мне представлены две женщины», одна из которых являет простое природное начало, «отталкивающее здоровьем и добродетелью», а другая «красавицу, властвующую и подавляющую воспоминание, добавляющую к своему глубокому и оригинальному очарованию выразительность туалета, хозяйку своих поступков» - т.е. начало сознательное, далекое от естественного.
В этом отрывке Бодлер (а вслед за ним и Готье) намечает оппозицию стилей «классицизм - декаданс»: последний («красавица») отрицает античные и классические ценности и традиции, в том числе стремление к природному началу; он заменяет их прекрасной искусственностью и искусностью, внешней формой. Именно к этому «декадентскому» стилю и тяготеет Бодлер, в то время как «поучающие сфинксы упрекают» его в «отсутствии почтения к классической чести»7.
Итак, «теория декаданса» начинает зарождаться уже в 1860-е гг., и, забегая несколько вперед, можно сказать, что в ней были сформулированы некоторые из основных положений и идей, которые прозвучат двадцать лет спустя в разгар полемики вокруг этого понятия. Для теории Готье, как уже было сказано выше, основополагающими оказались мысли Бодлера, которым и была намечена оппозиция между «классицизмом» и «декадансом» как противоположными направлениями в искусстве (преимущественно в литературе). «Декаданс», таким образом, начинает определяться как художественный стиль, имеющий собственный литературный язык, систему образов, а также авторов, в этом стиле работающих.
Развитие и восприятие значения слова «décadence» в 1880-е гг.
В начале 1880-х гг. проблема определения декаданса как феномена и термина приобретает особую актуальность.
Одним из главнейших литературных событий этого периода является издание книги «Опыты современной психологии» эссеиста и писателя Поля Бурже. В этой книге были намечены основные темы декадентской эстетики, и, возможно, именно поэтому произведение послужило сигналом к пониманию «декаданса» как эстетического движения.
В разделе о Бодлере Бурже помещает главу «Теория декаданса». Анализируя стилистику и основные мотивы в творчестве Бодлера, автор создает теорию декаданса как литературного направления и в то же время говорит о нем как о своеобразном феномене эпохи. Он показывает связь между социальным упадком во Франции 1860-х гг. и появлением нового поэтического слога: с «распадом» нравов и усложнением условий жизни в стране произошел и «распад» языка.
Следует обратить особенное внимание на определение, которое Бурже дает слову «décadence»: «словом "декаданс" мы обозначаем состояние социума, которое производит слишком мало индивидов, годных для работ общественной жизни.»8. Он сравнивает общество с организмом, а индивида - с клеткой; чтобы большой организм общества работал энергично и правильно, необходимо, чтобы мелкие организмы, его составляющие, тоже были активны. Для этого их клетки должны функционировать энергично, но, тем не менее, эту активность надо ограничивать. Если энергия клеток становится независимой, мелкие организмы тоже перестают сдерживать свою энергию - и получается своего рода анархия, которая образует всеобщий упадок, т.е. упадок всего организма. То же самое происходит и с текстом. По Бурже, «стиль декаданса - это стиль, где единство книги распадается, чтобы оставить место независимости страницы, и где страница распадается, чтобы оставить место независимости фразы, и фраза -чтобы оставить место независимости слова»9.
В этом нарушении, «распаде» функционирования общества и - отдельно - книги и заключается суть феномена декаданса для Бурже. В сущности, его мысль можно свести к тому, что «декаданс» - не столько «упадок», как было принято считать до того, но скорее именно «распад» общества или произведения на части, вызванный независимостью каждой его составляющей, что приводит к разрушению привычных моделей. Этот «распад» не может быть оценен однозначно положительно или отрицательно, он существует как факт, феномен эпохи.
Отметим, что предложенная Полем Бурже «теория декаданса» имела резонанс и, по крайней мере, впервые точно и полно отразила сложившиеся в высших кругах тенденции и настроения. Также можно сказать, что Бурже наметил тип героя-декадента, который мы узнаем в дез Эссенте, герое романа Гюисманса «Наоборот».
Оригинальность подхода Бурже к проблеме декаданса как концепта заключалась по большей части в том, что он, в противовес многим другим критикам, отметил и позитивное влияние декаданса на литературу. По мысли Бурже, декаданс как феномен эпохи подчеркивает индивидуальность каждого художника и дает начало многим великим произведениям: «...если обитатели (букв.) декаданса как работники на благо величия страны находятся на нижней ступени, не возвеличиваются ли они как художники внутреннего мира своей души?»10 - вопрошает Бурже, призывая современных писателей следовать за Бодлером, идеально, на взгляд Бурже, соединившим мысль с формой. Таким образом, книгу Бурже можно признать первым настоящим манифестом декадентской эстетики.
Теперь мы подошли к одному из важнейших для истории понятия «декаданс» моменту - публикации в 1884 г. книги, героя которой мы упоминали в связи с П. Бурже, - романа Жориса-Карла Гюисманса «Наоборот», и по сей день считающегося литературным манифестом декадентства. Книга не только отразила тенденции историко-культурного процесса последних лет, но и дала их скрупулезный анализ. История герцога дез Эссента стала историей целого поколения с его стремлениями, величием и неуверенностью. Несмотря на то, что слово «декадент» не было применено к персонажу романа напрямую, декадентство дез Эссента оказалось выраженным на имплицитном уровне, и на протяжении всей книги читатель постигал сложную и изощренную сущность французского декадента 1880-х гг.
Как мы видим, если Поль Бурже в «Опытах о современной психологии» соединил и проанализировал основные тенденции декаданса в эссе-истической форме, то автор романа «Наоборот» делает практически то же самое, но уже в художественной модальности - создавая образ типичного декадента герцога дез Эссента. При этом и Бурже, и, может быть, Гюис-манс видят в декадансе не только атмосферу и настроения общества, но также стиль жизни и литературы. Оба они полагают, что декаданс - естественный и нужный этап существования цивилизации и что как стиль в литературе он изыскан и богат, отражает тенденции эпохи, вовсе не являясь «упадническим».
Роман Гюисманса сразу приобрел популярность и дал толчок развитию литературе о декадансе. В том же 1884 г. выходит и другая очень важная для нашей темы книга, - роман Жозефена Пеладана «Высший грех», посвященный явлению декаданса и объединяющий в себе философский труд с художественным произведением. Это был первый из двадцати трех томов написанной Пеладаном этопеи «Латинский декаданс». Роман был полностью посвящен описанию и критическому анализу царивших в то время настроений, идей, моделей общественного поведения и отношений. Будучи крайне актуальной, книга Пеладана вызвала большой резонанс и стала своеобразным манифестом декадентов, а ее автор оказался новым «теоретиком» эпохи упадка, против которой выступал. Не имея возможности подробнее остановиться в данной статье на творчестве этого писателя, позволим себе кратко резюмировать его основные идеи касательно интер-
претации понятия «декаданс».
Пеладан представил современную ему эпоху как «декаданс» - время застоя и нравственной деградации, которую невозможно остановить и исправить и которая поэтому неизбежно приведет к гибели культуры западных народов, к «FINIS LATINORUM». «Декаданс» в его понимании -состояние европейского общества, характеризующееся, в первую очередь, извращенностью («perversité») мысли11, влекущей за собой извращение понятий о целомудрии, гордости, путающей такие понятия, как «порок» и «добродетель», «добро» и «зло», приводящий к регрессу в искусстве. Для эпохи упадка характерно неверие: религия и Церковь не имеют прежнего влияния, царит «смертный грех», т.е. осознанная извращенность мысли. Тем не менее, по Пеладану, декаданс в обществе является в то же время «декадансом эстетическим» - чем-то вроде нового стиля или даже направления в искусстве, что не просто оправдывает его, но и делает в некоторой степени привлекательным для автора12.
Обратим внимание, что Пеладан понимает уже под словом «декаданс» не только эпоху, но и направление в искусстве, ее характеризующую. Время и творчество оказываются неразрывными: декаданс видится как течение и стиль, характерные для определенного периода - конца некой великой эпохи, находящейся в состоянии «крайней зрелости», старения.
На наш взгляд, 1884 г. можно назвать в большой степени поворотным в истории семантического развития слова «декаданс»: именно он дал толчок новому витку полемики вокруг этого понятия, активно продолжившейся на страницах журналов и книг, а также в светских салонах.
Споры вокруг декаданса включили в себя и иронические выпады против декадентской эстетики. Так, 2 мая 1885 г. вышла пародийная брошюра «Упадки, декадентские стихи Адоре Флупетт» тиражом в сто десять экземпляров. Десять из них были подписаны авторами, Габриэлем Викером и Анри Боклером, остальные были анонимными. Книга имела большой успех, в особенности, у противников декаданса. По мысли Луи-Маркезе Пуэй, в стихах «Флупетт» прослеживается пародия на Верлена и Малларме, возможно, также и на Мореаса13. Сатира направлена как против нравственных, так и против литературных тенденций декаданса.
Маркезе-Пуэй, изучивший стилистику этого сборника, пришел к выводу, что авторы использовали лексико-стилистические приемы декадентов: «предпочтение отдается странным, редким словам, архаизмам, латинизмам, научным терминам, используемым более или менее кстати, созданным порой случайно.»14.
Конечно, реакция на «Упадки.» не заставила себя ждать, брошюра некоторое время была в центре всеобщего внимания. Между Полем Бур-дом (Paul Bourde) и Жаном Мореасом развернулась полемика на страницах журналов «Время» и «XIX век»: первый назвал декадентство «школой поэтов-отшельников <.> в абсолютно искусственном мире»15, второй, наоборот, - порожденным увядающим романтизмом «цветком конца сезона, хилым и причудливым»16, дающим надежду искусству.
Тогда же Мореас обратил внимание на разницу между символизмом и декадансом, предложив вынести последний за рамки литературного процесса, о чем подробно написал в своем «Манифесте» в журнале «Фигаро».
Предтечей «нынешнего движения» (т.е. символистского, которое, по мнению Мореаса, ошибочно называют декадентским) автор называет Бодлера, а продолжателями - Стефана Малларме и Поля Верлена. Уже современники Мореаса отмечали, что «Манифест "Фигаро"» не содержал принципиально новых идей. Но тогда возникает вопрос: как автор употреблял в нем слова «декаданс» и «декадент»? «Этот манифест, - писал Мореас, -задуманный давно, вылупился только что. И все безобидные проделки весельчаков из прессы <...> только подтверждают каждый день жизненную силу теперешней эволюции во французской литературе, этой эволюции, которую торопливые судьи с невероятным противоречием записывают как "декаданс". Однако отметьте, что декадентские литературные произведения проявляют себя, главным образом, как трудные, бессвязные, забитые и услужливые: все трагедии Вольтера, например, отмечены этой печатью декаданса. В чем можно упрекнуть, за что упрекают новую школу?»17 (курсив мой - М.Б.).
Заметим, что Мореас пишет о декадентстве как о школе, что говорит о восприятии его как неоспоримого явления в искусстве; кроме того, для Мореаса оно является именно приметой литературной эволюции, а потому и само название «декаданс», т.е. «упадок», кажется ему неуместным оксюмороном (именно поэтому он предлагает дальше называть новое направление «символизмом»). Суждения Мореаса о произведениях Вольтера, свидетельствуют о том, что характеристики декадентского стиля, кажущиеся его противникам «упадническими», могут быть на самом деле признаками «возрождения».
В «манифесте» Мореаса присутствует также своеобразная вставка: интермедия из «Трактата о французской поэзии», где Теодор де Банвиль спорит с Хулителем Символистской Школы. Сцена эта служит иллюстрацией к изложенным в статье идеям Мореаса, в ней высмеиваются те из современников, которых Гюисманс называл «учеными рабами жалкой сорбонн-ской премудрости»: «Хулитель. - О, эти декаденты! Какой пафос! Какая галиматья! Как же прав был наш великий Мольер, когда сказал: "Стиль этот вычурный, хотя теперь он в моде, Противен истине, противен и природе"»18.
Возможно, будучи задетым «отставкой», данной термину «декаданс» в статье Мореаса, редактор журнала «Декаданс» Рене Гиль отреагировал на нее очень резко, назвав самого Мореаса имитатором, а его Манифест - перефразированными идеями Малларме о символе. Таким образом, в 1886 г. наметилась еще одна оппозиция: Мореас с его символизмом - и Гиль с его апологией декаданса. Лагерь декадентов разделился.
В том же 1886 г. Рене Гиль основал один из декадентских журналов, которые и закрепили за декадансом звание школы, - журнал с говорящим именем «Декаданс» («La Décadence»). В создании издания также приняли
участие Е.-Г. Раймонд и Андре Бюке; замышлялось же оно как ответвление недекадентского журнала «Скапен» («Le Scapin»; «"Скапен" - орган, открытый всем школам.»19). В «Декадансе» публиковались лучшие статьи и стихи из номеров основного журнала. На главной странице его первого номера была помещена статья «Наша школа», написанная Рене Гилем. В основу статьи Гиль положил собственный «Трактат о Речи» (Traité du Verbe), публикация которого была отмечена сразу в нескольких журналах: «Декадент», «Декаданс» и «Скапен».
Основные положения статьи «Наша школа» и, соответственно, журнала «Декаданс» касались идейной концепции декаданса как направления в литературе. Главными авторами декадентской школы Гиль назвал Стефана Малларме и Поля Верлена, стихотворения которых он опубликовал в самом первом номере (отметим попутно, что Малларме печатал свои стихи в «Декадансе» до самого закрытия журнала). Далее в статье Гиля утверждалось, что для искусства обязателен Символ, а «символизировать значит упоминать, не говорить, а <...> рисовать»20. Цель школы, по словам Гиля, - с помощью Символа создать в произведении атмосферу «сна», «сказания». Здесь мы видим, что в описании декаданса большое значение обретают понятия, основополагающие и для символизма. Таким образом, на этом принципиально новом для слова «декаданс» этапе, когда оно начинает обозначать целую литературную школу (или, по крайней мере, бороться за это право), оно оказывается тесно связанным с другим направлением - символизмом, в том числе и в воззрениях авторов, причисляющих себя к декадентам.
Для того чтобы подробнее изучить проблему самоопределения «декаданса» и его связи с символизмом в глазах участников этого литературного процесса, рассмотрим основные положения выпущенного Гилем - незадолго до появления первого номера журнала «Декаданс» - «Трактата о Речи», посвященного проблеме правильного словоупотребления в произведениях художественной литературы, где также была поднята проблема семантической границы между терминами «символизм» и «декаданс».
Трактат Гиля делится на несколько частей: каждая из них посвящена тому или иному автору, которого Гиль считает декадентом. Малларме посвящена главка «Музыка стихов», Верлену - «Единство», Гюисмансу -«Символ», Стюарту Мериллу - «Вагнеризм», а Франсису Пуактевену -«Инструментовка».
Таким образом, Гиль уподобил декадентское литературное произведение - музыкальному и, видимо, претендовал на роль дирижера оркестром авторов, которых он сам и «назначил» декадентами (за исключением Поля Верлена21). При этом интересно, что если молодая «декадентская» поэзия была создана как бы в противовес науке (роль символа, отсутствие «конкретики» образов, туманность как основные характеристики декадентской поэзии, отмеченные в упомянутой выше статье «Наша школа»), то сама эстетика Гиля мыслила себя научной.
В том же 1886 г. Анатоль Бажу - человек, имевший неоднозначную ре-
путацию в литературно-декадентских кругах, поскольку он хотел не только доказать существование «декадентской школы», но еще и возглавить ее, - учредил газету и журнал «Декадент».
Как и журнал «Декаданс», издание Бажу начиналось с рубрики «Декадентская школа», в которой говорилось о том, что это «исторический итог литературного движения» эпохи; а «источник новой Школы. - эстетика декаданса»22. В одном из первых номеров журнала также была напечатана статья П. Праде «Декаданс», задачей которой было конкретизировать цель этого «литературного течения»: «У литературного Декаданса <...> только одна цель: заставить язык выразить все мысли, все чувства, все нюансы, какими бы тонкими они ни были; создать новые слова, способные сжать идею в ее cамых беглых отражениях».
В журнале печатались такие авторы, как Поль Верлен, Артюр Рембо, Морис Дюплесси и др., а первый номер за декабрь 1887 г. открывало стихотворение Верлена «Баллада для Декадентов», прославляющее их как писателей и поэтов. Этот текст - своеобразная манифестация оппозиции, в которую стала новая «школа» по отношению к общественному мнению. Верлен преследовал в «Балладе» идеологическую цель: утвердить позиции литераторов-декадентов. Каждая из четырех строк заканчивается в стихотворении незамысловатым рефреном «Мы хорошие писатели» («Nous sommes les bons écrivains»), а само стихотворение - «Посвящением», подчеркивающим утонченность вкуса авторов-декадентов: «Для нас ничто не грех, кроме дешевизны, / Принцы, мы правим, нежные и боже-
23
ственные...».
Однако спустя некоторое время, во втором номере журнала Верлен публикует письмо к Анатолю Бажу, в котором просит заменить название «Баллады для Декадентов» на «Балладу для нас и наших друзей», а также предлагает разделять (статья «Принципы декаданса») собственно Декаданс, Декадентов и Декадизм (le Décadisme). По его мнению, именно слово «декадизм» должно обозначить новую школу: «Декадентство это гениальное слово, занятная находка, которая останется в истории литературы; этот варваризм - чудесное знамя. Он короткий, удобный, "по руке".».24
Бажу соглашается с Верленом, однако чувствуя в отношении к себе враждебность, публикует собственную статью «Паразиты декадентства», нападая на «символизм и инструментализм», а также на тех, кто примыкает к направлению «декадентства» исключительно из-за престижа (конкретных имен Бажу не называет). Заканчивается статья словами: «Декаденты - это те, кто остается верным своим принципам, Поль Верлен, Морис Дюплесси и многие другие, кто никогда не пойдет на уступки ради успеха и кто оказывает содействие нашему изданию. Остальные всего лишь паразитируют на нашей идее»25.
Журнал Анатоля Бажу просуществовал всего несколько лет, поскольку, во-первых, редактор в попытке организовать школу подорвал свой авторитет, и, во-вторых, потому что внутри «декадентской» среды было много разногласий, каждый автор был индивидуален и не мог подчиняться общим правилам. В 1889 г. журнал и газета «Декадент» прекращают свое существование.
Однако же деятельность Бажу не ограничивалась только изданием «Декадента». В 1887 г. он выпустил брошюру со смелым названием «Декадентская школа». Как объясняет автор в одноименной, первой, главе, он был вынужден написать этот текст по той причине, что декадентство не признают самостоятельным направлением в литературе. По мнению Бажу, декаденты могут создать свою школу, поскольку у них есть глава (подразумевается Поль Верлен), за которым тянется «вся плеяда молодых писателей», «новая эстетика»26 и даже издатель и читатели. Более того, у этого движения есть и предшественники (например, Шарль Бодлер), и зачинатели (Верлен и Малларме). Далее Бажу нападает на натурализм и непосредственно на Золя, называя эту литературу «продажной» (littérature véniale). По утверждению Бажу, литература отражает «душу» общества. И если натурализм - портрет общества республиканского и «беспородного», то «декадентская литература обобщает дух <.> интеллектуальной элиты современного общества»27.
Изложенные Бажу принципы декадентства как направления в искусстве во многом совпадают с идеями Рене Гиля: «Не описывать, а заставить чувствовать; дать сердцу ощущение вещей <...> Синтезировать материю, но анализировать сердце»28. Отметим имена тех, кого Бажу считал декадентами (некоторым из них он посвятил отдельные главы): Жюль Барбе д'Оревильи, Поль Верлен, Морис Дюплесси, Стефан Малларме, Жюль Ла-форг, Жан Мореас, Рене Гиль и др. Примечательно, что названные в «Трактате о Речи» имена Стефана Малларме и Поля Верлена повторяются и в брошюре Бажу. Таким образом, мы видим, что декадентство становится, действительно, своего рода школой с более или менее единой концепцией, стилистическим регламентом и авторами, представляющими это направление.
Рассмотрение семантического развития слова «декаданс» во Франции показало, что, появившись в литературе в начале XVII в., оно постепенно расширяло рамки своего значения. В 1600-е гг. наблюдается переход от буквального значения (падение империи) к более метафорическому (упадок духовный); далее в течение ста лет все остается без изменений, а в первой половине XIX в. становится возможной игра прямого (падение, распад) и переносного (нравственный упадок, упадок в искусстве) смыслов слова «декаданс». С 1860-х гг. оно также применяется для обозначения стиля в искусстве, в конце этого десятилетия провозглашена первая «теория декаданса», и с этого момента начинается переломный этап для эволюции данного понятия: начинает меняться его коннотация, в связи с чем зарождаются первые споры о декадансе. Последняя треть 1870-х гг. характеризуется во Франции общей депрессией, однако в восприятии слова «декаданс» ничего не меняется. В 1880-е гг. происходит всплеск декадентской тематики, причем «декаданс» как настроение эпохи отделяется современниками от «декадентства» как направления в искусстве, появляется такое слово, как «декадент». В это же время помимо отрицательной коннотации «декаданс» приобретает и положительную, и это становится предметом споров современников эпохи. Возникают понятия «писатель-декадент», «стиль декаданса», «эстетика декаданса», «язык декаданса». При этом первоначальное значение слова отрицается некоторыми современниками в применении к их эпохе, а в устах некоторых из них оно соотносится с
названием «школы» и противопоставляется другим литературным течениям; происходит смешение, и одновременно намечается оппозиция понятий «символизм» и «декаданс» в литературе. Политика возникших в ту пору журналов «Декаданс» и «Декадент» была агрессивна по отношению и к натурализму, и к символизму, но если «Декаданс» не имел четкой программы утверждения декадентства как определенного направления, то «Декадент» активно боролся за провозглашение «Декадентской школы» («École Décadente»). Таким образом, в конце 1880-х гг. декаданс утверждается не только как явление, процесс в развитии цивилизации, но входит в литературный быт и играет в нем значительную роль.
На протяжении XIX в. понятие «декаданс» претерпело заметные семантические изменения - от значения «разрушение объекта» и «деградации империи, нации» к обозначению упадка политического и упадка в искусстве - и до характеристики стиля в искусстве (теория Готье) и даже концепции, борющейся с «вульгаризацией» языка и литературы (реализмом, натурализмом).
Положительные коннотации слова «декаданс» были характерны не для всех участников литературного процесса второй половины XIX в., однако часть общества приблизительно с 1883 г. начала видеть в «декадансе» как в историческом явлении неизбежный и естественный процесс, который порождает свои «цветы» и предшествует более славной эпохе; тогда же «декаданс» перестает восприниматься многими отрицательно и как литературный феномен: в нем находят необычную эстетику, способную сохранить богатый французский язык и защитить его от профанации. В то же время «декаданс» обозначает и стиль жизни, отношение к которому далеко не всегда было негативным, в нем, как и в декадансе литературном, видится отныне удовольствие эстетического свойства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Livi F. J.-K. Huysmans. A rebours et l'esprit décadent. Paris, 1972. P. 19.
2 Décadence // Larousse: dictionnaire étymologique et historique du français. Paris, 1996. P. 208.
3 Dialogue de Mazarin avec ses amis. S.l, 1643. P. 4.
4 Nisard D. Études de moeurset de critique sur les poèteslatins de la décadence: en 2 vols. Vol. 1. Bruxelles, 1834.
5 Du Camp M. Le Nil: Égypte et Nubie / ed. A. Bourdilliat. Paris, 1860. P. 289.
6 Gautier T. Charles Baudelaire // ŒvresComplètes de Charles Baudelaire. Vol. 1. Paris, 1868. P. 18-19.
7 Baudelaire Ch. Les Fleurs du mal (1857) / ed. par Poulet-Malassiset de Broise. Paris, 1857. P. 125-127.
8 Baudelaire Ch. Les Fleurs du mal (1857) / ed. par Poulet-Malassiset de Broise. Paris, 1857. P. 44.
9 Baudelaire Ch. Les Fleurs du mal (1857) / ed. par Poulet-Malassiset de Broise. Paris, 1857. P. 45.
10 Baudelaire Ch. Les Fleurs du mal (1857) / ed. par Poulet-Malassiset de Broise. Paris, 1857. P. 47-48.
11 Péladan J. Le vice suprême // Péladan J. La décadence latine. Ethopée. Vol. 1.
Paris, 1886. P. 14
12 Péladan J. L'artochlocratique // Péladan J. La décadence esthétique. Vol. 1. Paris, 1888. P. 99.
13 Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986. P. 146.
14 Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986. P. 148.
15 Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986. P. 158.
16 Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986. P. 159.
17 Moréas J. Le Symbolisme // Le Figaro. 1886. № 38. 18 septembre. P. 1-2.
18 Moréas J. Le Symbolisme // Le Figaro. 1886. № 38. 18 septembre. P. 1-2.
19 La Décadence: artistique et littéraire / dir. E.-G. Raymond. 1886. № 1. 1 octobre.
P. 1.
20 GhilR. Notre école // La Décadence: artistique et littéraire / dir. E.-G. Raymond. 1886. № 1. 1 octobre.
21 Verlaine P. Ballade pour les décadents // Le Décadent. 1887. № 2. Décembre. P. 3-4.
22 Baju A. L'école décadente. Paris, 1887.
23 Verlaine P. Ballade pour les décadents // Le Décadent. 1887. № 2. Décembre. P. 3-4.
24 Verlaine P. Lettre au «Décadent» // Le Décadent. 1888. № 2. 1-15 Janvier. P. 1-2.
25 Baju A. Les parasites du Décadisme // Le Décadent. 1888. № 2. 1-15 Janvier.
P. 5.
26 Baju A. L'école décadente. Paris, 1887. P. 1.
27 Baju A. L'école décadente. Paris, 1887. P. 9.
28 Baju A. L'école décadente. Paris, 1887. P. 10.
References (Monographs)
1. Livi F. J.-K. Huysmans. A rebours et l'esprit décadent. Paris, 1972, p. 19. (In French).
2. Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986, p. 146. (In French).
3. Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986, p. 148. (In French).
4. Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986, p. 158. (In French).
5. Pouey L.-M. Le mouvement décadent en France. Paris, 1986, p. 159. (In French).
Марина Сергеевна Брагина - аспирант Института филологии и истории РГГУ
Научные интересы: французская литература второй половины XIX в., понятие «декаданс» и эпоха декаданса, Жозефен Пеладан и его роль в литературном процессе 1880-1900-х гг.
E-mail: marina.braguina@gmail.com
Marina Bragina - graduate student of Institute for Philology and History, Russian State University for the Humanities (RSUH).
Research interests: French literature of the second half of the 19th century, the concept of "decadence" and the epoch of decadence, Joseph Peladan and his role in literature in 1880-1900s.
М.К. Великанова (Санкт-Петербург - Мец, Франция)
СВЯТАЯ ЖЕНЕВЬЕВА ПАРИЖСКАЯ В ПОЭЗИИ ШАРЛЯ ПЕГИ:
концепция святости
Аннотация. Тема святости играет большую роль в творчестве французского писателя, поэта, публициста и философа Шарля Пеги (1873-1914); особое место в его наследии занимают святые - покровители какой-нибудь местности, страны, в том числе святая Женевьева, покровительница Парижа. В статье анализируются поэтические тексты Пеги, посвященные святой Женевьеве Парижской, с целью определить, в чем состоит новизна его восприятия святой, а также на примере отношения автора к святой Женевьеве в общем виде сформулировать его концепцию святости.
Ключевые слова: Шарль Пеги; Святая Женевьева; святость; труд; наследие; «раса»; надежда; воплощение.
M. Velikanova (St. Petersburg - Metz, France)
St. Geneviève of Paris in the Poetry of Charles Péguy: The Concept of Holiness
Abstract. The idea of holiness plays a significant role in the works of French writer, poet, publicist and thinker Charles Péguy (1873-1914). Saints as patrons of a certain territory or country, like St. Genevieve, a holy patron of Paris, hold a special place in his literary and philosophical heritage. The present article, including the analysis of Péguy's poetry on St. Geneviève, is aimed to show the novelty of his understanding of this saint as well as following his attitude towards St. Genevieve to describe in general terms his vision of holiness.
Key words: Charles Péguy; Saint Geneviève; Holiness; labour; heritage; "race"; hope; incarnation.
Французский поэт и философ Шарль Пеги (1873-1914) - фигура уникальная и противоречивая: известный защитник Дрейфуса, публицист социалистического толка и автор пьес о Жанне д'Арк, он погиб на фронте в 1914 г. Во времена Пеги быть одновременно дрейфусаром (а значит, наверняка, социалистом) и националистом (т.е., скорее всего, антидрейфу-саром), было немыслимо, и до сих пор его наследие делят между собой французские «правые» и «левые».
Теме святости посвящено почти все творчество Пеги; если рассматривать его поэзию как единую ткань, можно увидеть, как концепция святости пронизывает тексты, создавая «литературу мысли», как часто определяют творческое наследие Пеги.
Хотелось бы уточнить, что в рамках данной работы подразумевается
