13DOI 10.31250/2618-8619-2022-3(17)-203-220 УДК 069.5:39
Вера Владимировна Терехина
Институт истории материальной культуры РАН Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-7065-8284 E-mail: [email protected]
Этнотрасологический подход в изучении «женских» ножей из коллекции Кунсткамеры по алютиик и алеутам*
АННОТАЦИЯ. Статья посвящена результатам комплексного этнотрасологического изучения «женских» ножей из коллекции Кунсткамеры по алютиик и алеутам, опубликованной в двух каталогах, автором-составителем которых выступил С. А. Корсун. Анализируется обширный пласт этнографической информации о ножах Русской Америки. Для того чтобы разобраться, не несет ли название функциональной или гендерной дифференциации, приводится этимологический разбор терминов, под которыми они были записаны собирателем и переданы на хранение в музей. Благодаря привлечению данных геологии по Алеутским островам выдвинуто предположение, что ножи алеутской коллекции изготовлены из привозного сырья. Вероятно, и металлический нож из кадьякской коллекции получен в результате обмена с соседними племенами индейцев. Как показал технолого-трасологический анализ, производство каменных ножей было традиционным, за исключением применения металлического стержня для лучкового сверления. также функциональный анализ подтвердил, что все изученные предметы использовались в быту для обработки шкур морских животных. Как правило, этим занимались женщины, поэтому в данном контексте называть исследованные ножи «женскими» допустимо как частный случай, но некорректно по отношению ко всем аналогичным ножам, так как они могли использоваться и мужчинами, что подтвердили археологические раскопки Эквенского могильника. Полученные результаты станут дополнительным источником для реконструкции многовековых технологий коренных народов Русской Америки и в будущем будут верифицированы в ходе экспериментов.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Русская Америка, «женские» ножи, этнотрасологический метод, технология, функция
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Терехина В. В. Этнотрасологический подход в изучении «женских» ножей из коллекции Кунсткамеры по алютиик и алеутам. Кунсткамера. 2022. 3(17): 203-220. doi 10.31250/2618-8619-2022-3(17)-203-220
* Исследование выполнено за счет гранта РНФ № 22-28-01295 «Реконструкция древних технологий в производственной деятельности эскимосов Чукотки: этноархеологический метод и данные естественных наук».
Vera Terekhina
Institute of the History of Material Culture of the Russian Academy of Sciences
Saint Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0002-7065-8284 E-mail: [email protected]
Ethnotraceological Approach to the Study of "Women's" Knives from the Kunstkamera Collection on Alutiit and Aleuts*
ABSTRACT. The article is devoted to the results of a comprehensive ethnotraceological study of "women's" knives from the collection of the Kunstkamera on Alutiit and Aleuts, published in two catalogs, in which S. A. Kor-sun acted as an author and compiler. The publication analyzes an extensive layer of ethnographic information about the knives of Russian America; an etymological analysis of the terms under which they were recorded by the collector and transferred to the museum for storage is given in order to find out whether the name bears functional or gender differentiation. owing to the involvement of geology data on the Aleutian Islands, it was suggested that the knives of the Aleutian collection were made from imported raw materials. Probably, the metal knife from the Kodiak collection was obtained as a result of an exchange with neighboring Indian tribes. As the technological and traceological analysis showed, the production of stone knives was traditional, with the exception of the use of a metal rod for bow drilling. Also, the functional analysis confirmed that all the studied items were used in everyday life for processing the skins of sea animals. As a rule, it was done by women, therefore, in this context, it is permissible to call the studied knives "women's" as a special case. But it is not correct in relation to all similar knives, since they could also have been used by men, which was confirmed by the archaeological excavations of the Ekven burial ground. The results obtained will become an additional source for the reconstruction of the centuries-old technologies of the indigenous peoples of Russian America and will be verified in the course of experiments in the future.
KEYWORDS: Russian America, "women's" knives, ethnotraceological method, technology, function
FOR CITATION: Terekhina V. V. Ethnotraceological Approach to the Study of "Women's" Knives from the Kunstkamera Collection on Alutiit and Aleuts. Kunstkamera. 2022. 3(17): 203-220. (In Russian). doi 10.31250/2618-8619-2022-3(17)-203-220
* The study was funded by the grants of the Russian Science Foundation No. 22-28-01295 "Reconstruction of ancient technologies in the production activities of the Eskimos of Chukotka: ethnoarcheological method and data from natural sciences".
ВВЕДЕНИЕ
Трасологический метод изучения орудий различных эпох дает возможность получить данные об их функциональном назначении и способе изготовления. Следы работы на орудии отражают характер обрабатываемого материала, степень физического усилия, направление движения, способ держания в руке и т. п. Благодаря этому методу установлено, что орудия, имеющие разную форму, могли использоваться для одних и тех же операций и, наоборот, при одинаковой форме могли иметь разные функции (Семенов 1968: 4-5; Матюхин 2001-2002; Skakun, Aleksashenko 2008). Полученные с помощью изучения следов данные впоследствии верифицируются в ходе экспериментов. Для того чтобы эксперимент носил объективный характер и учитывал все известные способы изготовления и бытования того или иного орудия, привлекаются этнографические сведения. При этом сам этнографический предмет становится объектом технолого-трасологического изучения. Это очень важная часть процедуры исследования, поскольку описания, составленные со слов информанта, не всегда отражают реальные характеристики орудий (Алексашенко 2002; 2020: 100).
Одним из примеров вышеизложенного могут служить комплексные (этнотрасологические) исследования традиционных «женских» ножей Русской Америки из собрания Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера), результаты которых представлены в статье. Эти предметы опубликованы в каталогах коллекций Кунсткамеры «Эскимосы алютиик» (2010: 214-215) и «Алеуты» (2014: 193-194), составленных С. А. Корсуном. Изучение ножей включало в себя их технико-морфологическое описание, этимологический разбор терминов, под которыми они были записаны собирателями (для того чтобы выяснить, не заложена ли в их названии функциональная или гендерная специфика), определение источников сырья, использовавшихся для их изготовления с привлечением данных этнографии и геохимии, а также характеристику технологии производства и использования ножей в быту по результатам трасологического анализа и этнографических сведений. Полученные результаты станут дополнительным источником информации для реконструкции многовековых технологий коренных народов Русской Америки.
ТЕХНИКО-МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ НОЖЕЙ
Всего нами учтено десять ножей. Семь ножей атрибутированы как алеутские, изготовлены из сланца и собраны неизвестными собирателями, из них три ножа — на Уналашке МАЭ № 571-88а, б, в, четыре — на Алеутских островах (МАЭ № 2868-202-205). Три ножа принадлежат эскимосам алютиик (согласно каталогу, кадьякцам), все они изготовлены из аргиллита, один из них собран И. Г. Вознесенским на о. Кадьяк (МАЭ № 2888-25), а два — неизвестным собирателем на Аляске (МАЭ № 2888-14, 15).
МАЭ № 571-88а (пекулка)1 имеет подчетырехугольную форму, лезвие прямое, обушок оформлен крупными сколами (толщина 0,15 см), длина 8,6 см, ширина 8,2 см, толщина 0,5 см (рис. 1: 1, см. вклейку).
МАЭ № 571-88б (пекулка) имеет форму неправильной трапеции, лезвие прямое, обушок оформлен крупными сколами (толщина 0,25 см), длина 10,4 см, ширина 5,1 см, толщина 0,4 см (рис. 1: 2, см. вклейку).
МАЭ № 571-88в (пекулка) имеет подтреугольную форму, лезвие прямое, обушок прямой (ширина 0,15-0,5 см), пришлифован, противоположная обушку сторона оформлена крупными сколами, пришлифована, длина ножа 14,4 см, ширина 9,2 см, толщина 0,5-0,85 см (рис. 1: 3, см. вклейку).
МАЭ № 2868-202 имеет подчетырехугольную форму, лезвие полулунное, обушок прямой (ширина 0,3-0,55 см), пришлифован, длина 10,8 см, ширина 5,1 см, толщина 0,7 см (рис. 1: 4, см. вклейку).
1 Здесь и далее по тексту в скобках приводится название предмета по каталогу.
МАЭ № 2868-203 имеет трапецевидную форму, лезвие полулунное, обушок выпуклый, длина 9,3 см, ширина 8,2 см, толщина 0,7 см (рис. 1: 5, см. вклейку).
МАЭ № 2868-204 имеет сегментовидную форму, усеченную с одного бокового конца, усеченный конец прямой, оформлен крупными сколами, пришлифован, противоположный скруглен, зашлифован, лезвие полулунное, обушок прямой, пришлифован (ширина 0,6 см), длина 14,6 см, ширина 8,1 см, толщина 0,8 см (рис. 1: 6, см. вклейку).
МАЭ № 2868-205 имеет вытянутую сегментовидную форму, усеченную с одного бокового конца, усеченный конец прямой, оформлен крупными сколами, пришлифован, противоположный скруглен, зашлифован; лезвие полулунное, обушок прямой (ширина 0,5 см), пришлифован; в средней части лезвия оформлено отверстие для крепления рукояти (диаметр 0,25 см), длина ножа 16,6 см, ширина 6,8 см, толщина 0,5 см (рис. 1: 7, см. вклейку).
МАЭ № 2888-25 (улюгхак) имеет полулунную форму, лезвие выпуклое, обушок прямой, пришлифован, длина 28,5 см, ширина с рукоятью 9,9 см, ширина ножа приблизительно 7 см, толщина 0,7 см, рукоять деревянная, длина 13 см, ширина 3,4 см, толщина 2,9 см (рис. 2: 1, см. вклейку).
МАЭ № 2888-14 (улу) имеет вытянутую подтреугольную форму, лезвие прямое, обушок прямой, оформлен сколами, пришлифован, сечение линзовидное, длина 18,7 см, ширина 1,0-2,9 см, толщина 0,6 см (рис. 2: 2, см. вклейку).
МАЭ № 2888-15 (улу) имеет вытянутую подпрямоугольную форму, лезвие прямое, обушок прямой, пришлифован (ширина 0,2 см), сечение линзовидное, один боковой торец закруглен, на другом оформлена рукоять в виде неправильной трапеции с отверстием (диаметр 0,3 см), длина 21,8 см, ширина 2,9-3,7 см, толщина 0,4-0,7-0,6 см (рис. 2: 3, см. вклейку).
Еще один нож, принадлежащий алютиик или кадьякцам и привезенный И. Г. Вознесенским с о. Кадьяк, не снимался с витрины из-за опасений нарушить его сохранность. Он изготовлен из железа и в общих чертах повторяет форму и размеры каменных ножей с полулунным выпуклым лезвием (МАЭ № 593-44) (Эскимосы алютиик 2010).
ЭТНОНИМЫ АЛЮТИИК И АЛЕУТ
Этноним алютиик, означающий «алеут» на языке тихоокеанских эскимосов2, был впервые введен лингвистом Джеффом Лиром. С 1982 г. он был быстро принят коренным населением о. Кадьяк в качестве самоназвания (Clark 1984; Джефф Лир, личное сообщение, 1991) (Knecht 1995: 7). С конца XVIII в. коренное население острова Кадьяк называли алеутами, реже — конягами или кадьякцами. Этноним алеуты в отношении кадьякцев применялся до 1960-х годов (Корсун 2010б: 5-6). Многие алютиик называют себя алеутами, что отражает тот факт, что алютиик и алеуты типологически объединялись русскими колонизаторами на протяжении XVIII-XIX вв. (Clark 1984). В коренном сообществе хорошо известно различие между алеутами с Алеутских островов и алеутами с юга Аляски (Knecht 1995: 7). Алютиик занимают территорию залива Принс-Уильям, юго-восточное побережье п-ва Кенай, о. Кадьяк и южное побережье п-ва Аляска. Восточная граница — река Коппер, между алютиик и индейцами эяками и тлинкитами, и западная граница — Ложный перевал, где традиционно начинается территория алеутов (Clark 1984: 185-186, fig. 1; Корсун 2010б: 5, 7).
Вопрос о происхождении этнонима алеут остается открытым и требует дальнейшего изучения, но достоверно известно, что он появился после прихода русских (Меновщиков 1980; головко 1996; 2014: 52-53). В качестве самоназвания алеуты обычно использовали название унанган (алеут. унауам) в восточном диалекте и унангас (алеут. унауас) в западном. Помимо него, в употреблении были также названия локальных групп: жители Ближних островов назывались сасигнан/саскинан,
2 Алютиик упоминаются лингвистами как тихоокеанские эскимосы или тихоокеанские юпик (Woodbury 1984), антропологи и археологи также использовали в литературе термин «тихоокеанские эскимосы» или «коньягские эскимосы» (Clark 1984; Crossroads of Continents 1988; Donta 1993).
Крысьих — кагун/каган (алеут. уаган — «люди востока»), о-ва Атки — нигугин/ниягунгин (алеут. нщу^ин), Четырехсопочных — акугун/акагаи (т. е. «тамошние»), о-ва Умнака и части о-ва Уна-лашки — каэлянгин, о-вов Креницына[еп] и части Уналашки — кинигун/кигиган («северо-восточные»), о-ва Унимака — анимгин, о-вов Шумагина — каган таягангин (алеут. уаган тая^ууин — «восточные люди»), Андреяновских островов — амигун/негбло/нигух (алеут. нщу$, множ. нщу^ис) (Головко 2014: 52). Занимают алеуты Алеутские о-ва, о-ва Шумагина, а также западный берег Аляски вплоть до реки Угашик на севере. После прихода русских колонизаторов алеуты поселились также на Командорских островах (Корсун 2014: 3).
ТЕРМИНЫ «УЛУ» И «ПЕКУЛКА»
В этнографической и археологической литературе под терминами «улу» («уляк» / «улек») или «пекулка» («пекуль», «пэкул», «пеколка») принято понимать нож, рукоять которого расположена над режущей кромкой, параллельно ей. Форма ножа может варьировать в зависимости от региональных стилей. Лезвие, как правило, имеет полулунную форму, но встречается и прямое (Руденко 1947; Арутюнов, Сергеев 1969; 1975; Богораз 1991: 149; Fortescue et al. 1994: 367; Knecht 1995; Днепровский 2001: 68; 2019; Терехина 2020). Термин «улу» чаще используют для обозначения ножей американских эскимосов (Mason 1892; Knecht 1995; Oakes, Riewe 1995), а «уляк» / «улек» (чаплинский диалект) — азиатских (Арутюнов, Сергеев 1969; 1975; Вахтин 1996б; Меновщиков 1996; Днепровский 2001: 68; 2019), хотя придерживались такого разделения не всегда (Руденко 1947). «Пекулками» принято называть ножи чукчей (Богораз 1937: 118; Fortescue 2005: 211; Днепровский 2001; 2019).
В каталоге коллекции Кунсткамеры по эскимосам алютиик для обозначения шлифованных каменных ножей с о. Кадьяк используются термины «улу», «улюгкхак», а для металлического — «улючик» (Эскимосы алютиик 2010: 214-215). Два последних, видимо, употреблялись собирателем коллекции И. Г. Вознесенским3. Отметим, что его экспедиция была первой академической экспедицией в Русскую Америку и Северо-Восточную Азию, в планы которой входил систематический сбор коллекций (Ляпунова 1967: 8). Специально для Вознесенского была разработана инструкция по сбору этнографической коллекции (Ляпунова 1967: 33), которая предписывала не только фиксировать русское и местное название каждого предмета, материал, из которого он изготовлен, его назначение, но и обращать внимание на уникальность отдельных вещей, т. е. отмечать, «в какой ценности» предмет находится у местных жителей. К каждому предмету необходимо было также делать этикетку, а к отдельным посылкам составлять списки предметов (Корсун 2010б: 18-19).
Язык алютиик — один из пяти диалектов эскимосского языка юпик, который тесно связан с инуитско-инупиакским языком. Улу (Inuktitut слоговое: ^J) — инуитское слово (Вахтин 1996а, б), точный перевод которого неизвестен, но часто вольно трактуется как «женский инструмент», «нож женщины» / «женский нож» (Fortescue et al. 1994: 367; Салимова 2012).
По данным К. Мерка, у эскимосов о. Кадьяк присутствует термин olugak, означающий широкий нож (Этнографические материалы 1978: 94). Он созвучен с юпикским обозначением ножа улуак (Jacobson 2012: 768). Видимо, от первого слова и происходит производная улюгкхак, использованная И. Г. Вознесенским для обозначения крупного полулунного ножа из аргиллита МАЭ № 2888-25 с о. Кадьяк (Эскимосы алютиик 2010: 214; рис. 2: 1).
Отметим, что жители этого острова в конце 1980-х годов на этнографических фотографиях отличали сланцевые улу (ulukaq) от скребков (qapirsuun). По их информации, ulukaq использовался для разделки рыбы и имел ярко выраженное полулунное лезвие, лезвие qapirsuun было более
3 На момент написания статьи доступ к рукописям И. Г. Вознесенского, хранящимся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН, был ограничен.
прямое, и использовался он для выделки шкур (Knecht 1995: 487, 492). Интересно, что у алеутов уллюк обозначает мясо (Вениаминов 1846: 63), и именно так ножи улу называются на языке инук-титут — восточно-канадском языке инуитов (Вахтин 1996а), тесно связанном, как уже отмечалось, с языком алютиик.
Металлический нож из коллекции И. г. Вознесенского (МАЭ № 593-44) носит наименование улючик (Эскимосы алютиик 2010: 214, рис. 254). Нож по-алеутски звучит как дикасик и каляули-сик4 (Вениаминов 1846: 21, 36). Возможно, улючик5 — производное от уллюк/улюк («мясо») с тем же окончанием -ик, что и ножи, хотя использовано для обозначения железного ножа алютиик6.
В каталоге коллекции Кунсткамеры по алеутам традиционные каменные ножи названы «пе-кулками» (Алеуты 2014: 193-194). Согласно Р. Г. Ляпуновой, в списках Вознесенского все предметы должны иметь алеутское название (Ляпунова 1967: 30). Три таких ножа (МАЭ № 571-88а, б, в) привезены И. Г. Вознесенским с о. Уналашка. Однако ничего похожего на «пекуль», «пекол-ку» или «пекулку» среди алеутских слов нам обнаружить не удалось.
Как упомянуто выше, на алеутском языке нож звучит как дикасик, каляулисик (Вениаминов 1846: 21, 36). Согласно рукописи К. Мерка о жителях о. Уналашки, для обозначения широкого ножа они использовали слова dlugak и kamiliak (Этнографические материалы 1978: 95, 96), а в современном словаре алеутского языка для этого имеется слово укинах (Головко 1994: 132). Такие разные наименования одного предмета связаны, вероятно, с диалектами алеутского языка, который относится к эскимосско-алеутской семье языков (Головко 1996).
С большой вероятностью термин «пекулка» использовался русскими путешественниками и миссионерами в период существования Русской Америки для обозначения ножей, аналогичных ножам чукчей и к тому времени им известных. И. Е. Вениаминов в своих записках отмечал: «Женских орудий вообще очень немного, кроме разной величины иголок, у них (алеуток. — В. Т.) было и теперь есть пекулка, т. е. род широкого изогнутого ножа длиною около 3 вершков и без рукоятки, вместо которой к обуху ножа приделывается деревяшка, за которую держат» (Вениаминов 1840: 249).
В сравнительном чукотско-камчатском словаре даны следующие определения: packul — (женский) нож для мяса или шкур; pekul — лезвие; короткий, широкий женский нож; нож для разрезания шкур; pequl — «широкий нож для разделки мяса» (Fortescue 2005: 211). В «Справочнике по языкам американских индейцев» этот термин трактуется как нож для мяса (Handbook 1922: 687). Характеризуя быт чукчей, В. Г. Богораз избегает каких-либо специфических терминов для обозначения ножа с полулунным лезвием. Он употребляет словосочетание «мясной нож» (Богораз 1991: 149). В словаре под его редакцией отмечено, что слово paqul/paqul было записано этнографом, североведом Н. Б. Шнакенбургом. Обозначало оно широкий женский нож для мяса (Богораз 1937: 118). И. С. Вдовин для обозначения «женского» ножа чукчей также использовал термин
4 «Каляулисик» в переводе означает большой нож (Вениаминов 1846: 36).
5 С. А. Корсун в каталоге отметил, что прямые аналогии этому ножу имеются в собрании Музея Шелдона Джонсона в городе Ситка, США. Два металлических ножа с деревянной окрашенной в красный цвет ручкой с орнаментом в виде зигзага значатся как изделия тлинкитов, индейцев, проживающих на юго-востоке Аляски и в прилегающих частях Канады (Эскимосы алютиик 2010: 214). В указанном каталоге они названы рыбными ножами улу (Catalogue ofthe Ethnological Collection 1976: 142). Изучая каталоги коллекций индейцев Аляски, мы обнаружили аналогичный нож в каталоге-резоне коллекции коммерческой компании Аляски, Музей антропологии Фиби Апперсон Херс. В нем он значится как женский нож из стального листа пилы с резной деревянной рукоятью, окрашенной охрой, служивший для нарезки замороженного мяса. Размеры ножа (17,3x15,2x1,3 см) полностью совпадают с размерами ножа из коллекции Вознесенского. Принадлежал нож танайна — индейцам северо-атабаск-ской этнолингвистической группы, проживавшим у залива Кука (Аляска) (Catalogue Raisonné 1996: 507, pl. 2160; аналог 508, pl. 2161). Согласно данным Осгуда, такой тип ножей производился местными жителями (Osgood 1966: 102, fig. 28b). Причем именно у танайна мы можем наблюдать небольшую модификацию деревянной рукояти этих однотипных ножей (Osgood 1966: 102, fig. 28b). Автор именует их женскими ножами улу, хотя на атабаском языке нож типа улу звучит как «tlaabaas» или «tthamas». Для того чтобы утверждать, что эти ножи произведены танайна, данных недостаточно, но с уверенностью можно говорить, что они участвовали в товарообмене между танайна, кадьякцами и тлинкитами (Дзенискевич 1979).
6 По нашему мнению, привлечение словаря алеутского языка для трактовки слов языка алютиик оправданно, так как по многим чертам культура алютиик является связующим звеном между культурами жителей Алеутских островов и эскимосов юпик Аляски (Корсун 2010а: 208).
«пэкул» (Вдовин 1965: 34). Интересно отметить, что горный хребет в Северо-Восточной Сибири, один из краевых цепей Чукотского нагорья, называется Пэкульней, что в переводе с чукотского означает «Нож-гора» (Леонтьев, Новикова 1989: 303).
ГЕНДЕРНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ НОЖЕЙ ТИПА УЛУ (ПЕКУЛКИ)
Во многих публикациях, как археологических, так и этнографических, улу (пекулку) называют «женским» ножом (Mason 1892; Jenness 1946; Руденко 1947; Вдовин 1965: 34; Osgood 1966; Арутюнов, Сергеев 1969; 1975; Диков 1974; Богораз 1991; Oakes, Riewe 1995; Gorbatcheva, Fedorova 2008: 85; Эскимосы алютиик 2010; Алеуты 2014; Button Kambic 2015). Как отмечалось в предыдущем разделе, этот перевод достаточно вольный, поскольку орудия такого типа с большой вероятностью не имеют гендерной дифференциации.
Как показал анализ мужского погребального инвентаря древних азиатских эскимосов, нож типа улу сопровождал в загробную жизнь не только женщин, но и мужчин, а значит использовался ими при жизни (Днепровский 2001: 68; 2019; Терехина 2020). В сравнительном эскимосском словаре с алеутскими родственными словами приведен пример с чукотским словом улюн (лун), которое, предположительно, заимствовано у эскимосов. Означает оно «лезвие гарпуна или копья» (Fortescue et al. 1994: 367), т. е. орудий, относящихся к мужскому роду деятельности. Отметим также, что Ulu — мужское имя среди чукчей, которое в русской транскрипции звучит как Улю (Вдовин, Скорик 1936: 8, 78).
У современных инуитов и инупиатов — коренных народов, проживающих в арктических регионах от Аляски до Сибири, улу вместе с каменной лампой считается самым значимым атрибутом женщины. В молодости женщине давали небольшой улу, сделанный мужчиной из ее семьи, чтобы она могла практиковать свои навыки в изготовлении одежды и приготовления пищи (Freeman 1978: 47). Она брала улу и лампу в палатку мужа, когда выходила замуж. Улу или его модель сопровождали ее в загробный мир (Issenman 1997: 61). Женщина часто имела более одного улу и выбирала размер, подходящий для поставленной задачи. Модели улу также создавались для использования в качестве игрушек или в качестве надгробных даров духу умершего. Мужчины изготавливали улу в угоду девушке или женщине и делали их специально под ее руку.
Беркет-Смит утверждает, что «существует унаследованное распределение труда между мужчиной и женщиной, которое оставляет всю работу с твердыми материалами, такими как металл, дерево и кость... на долю мужчин, в то время как женщины должны брать на себя подготовку шкур и шитье» (Birket-Smith 1929: 235). Этнографические данные о медных инуитах (самоназвание китлинермиут или инуиннаити) не дают такой четкой картины разделения труда. Среди них оно не было основано исключительно на гендерном признаке, как это было с другими группами эскимосов. Например, люди с физическими недостатками изготавливали инструменты и посуду (Oakes, Riewe 1995).
Из вышесказанного следует, что трактовка улу как женского ножа носит частный характер.
СЫРЬЕ
В изучаемой коллекции ножей алютиик и алеутов артефакты изготовлены из сланца, аргиллита и металла. Специальных лабораторных исследований сырья не проводилось, определения даны на основе визуального осмотра. Аргиллиты и глинистые сланцы относятся к камневидному глинистому сырью, а поэтому могут рассматриваться вместе.
В исследовании Ш. Ндайамбаже, посвященном геохимическому анализу археологических ножей с о. Уналашка, отмечено, что на Алеутских островах нет широко распространенного сланца, но в изобилии встречаются мелкозернистые вулканические породы, а о. Кадьяк с ближайшим источником сланца находится примерно в 880 км. Поэтому наличие сланцевых ножей на Уналашке
убедительно доказывает наличие связей у его жителей с отдаленными территориями еще три тысячи лет назад (Ndayambaje 2021). Это же справедливо и для более поздних эпох.
Этнографические данные свидетельствуют, что с приходом европейских колонизаторов в 40-х годах XVIII в. на Аляску образ жизни коренных народов стал кардинально меняться. Это коснулось и традиционных ножей. У алеутов о. Уналашка появились железные ножи, а также небольшие «секиры или шляхты», «сделанные из тонкой железной пластинки длиной в один вершок и три четверти, шириною только в три четверти вершка, всаженной в кусок плоского дерева вместо рукоятки; самое то дерево обделано очень чисто, иногда же украшено бисером, а железо всегда навострено, как бритва» (Биллингс 1978: 48).
Кадьякцы железо получали из обломков кораблей, прибитых морем, или выменивали «его у какого-то далекого народа, живущего на суше» (Мерк 1978: 76).
Металл придавал владельцу статусность, а ножи ценились за остроту и производительность7. К. Мерк оставил в своем дневнике следующую запись о жителях Алеутских островов: «Мы приметили, что мужчины не хотели расставаться ни с какой вещью без согласия их женщин. Они вообще любят бисерные и другие украшения, но более всего желают иметь железо и за оное готовы отдать все, что у себя имеют» (Мерк 1978: 53). Капитан Дж. Кук в 1778 г. о местных жителях залива Нортон оставил похожую запись: «Железо ценили так дорого, что за четыре ножа, из старого обруча сделанных, отдали нам пудов десять недавно пойманной ими разного рода рыбы» (Хлебников 1979: 222).
Вениаминов обратил внимание, что «в прежние времена пекулки делались из аспида и сиенита, а ныне — из стали, для резки же китовины всегда делается из простого железа, а стальная почти совсем не годится» (Вениаминов 1840: 249). Для срезания жира со шкур морских животных также предпочитали железо, поскольку сталь скользила или резала мездру (Загоскин 1956: 92).
Но несмотря на преимущество металла перед камнем, не все стремились отказаться от последнего при изготовлении традиционных ножей в силу своего мировоззрения (Nelson 1983: 145; Fienup-Riordan 1986: 157). Например, Л. А. Загоскин отмечал, что туземцы «колоть белуг еще не решились железом. Металл этот считается нечистым, потому что идет от русских» (загоскин 1956: 92). Последствия нарушения табу в местной культурной системе, тесно связывавшей людей и животных, могли быть катастрофическими. Э. Нельсон упомянул случай, когда мужчина «начал рубить (железным топором. — В. T.) бревно рядом с женщиной, разделывавшей лосося, и вскоре оба они умерли» (Nelson 1983: 440).
Каменный нож применяется до сих пор современными эскимосами в тех случаях, когда нужна особая осторожность в выделке некоторых мехов, так как металлическим лезвием можно легко прорезать тонкую мездру (Андреева 1990: 180-181).
ТЕХНОЛОГИЯ ИЗГОТОВЛЕНИЯ НОЖЕЙ ТИПА УЛУ (ПЕКУЛКА)
Металлический нож типа улу из коллекции алютиик с о. Кадьяк (МАЭ № 593-44; Эскимосы алютиик 2010: 214) мог быть вырезан из полотна металлической пилы, как и его аналоги из коллекций тлинкитов и танайна (Catalogue of the Ethnological Collection 1976: 42; Catalogue Raisonné 1996: 507, pl. 2160). Из этнографической литературы известно, что современные инуиты лезвия улу вырезают обычно зубилом и молотком из полотен пил (как поперечных, так и круглых) или из листов нержавеющей стали. Инуиты из Иглулика предпочитают старые пилы, которые дольше сохраняют остроту, чем другие металлы (Oakes, Riewe 1995: 23).
7 Эксперименты с целью выяснить эффективность каменных и металлических ножей при разделке лосося показали, что за десять часов работы стальным ножом улу можно разделать 200 лососей, а каменным — 67. Также немаловажным фактором оказалась форма ножа, к которой местные жители адаптировались в своей хозяйственной деятельности. Поэтому даже среди двух металлических ножей один будет производительнее другого, если его форма больше соответствует привычному ножу в употреблении (Бппк et а1. 2003: 119).
Для того чтобы вырезать такой нож, зубило необходимо держать под углом 30°, при каждом последующем ударе наклоняя режущую кромку зубила в сторону предыдущего реза, так чтобы она клином «вскрывала» рез. После резки нужно сразу опилить заусенцы. В обществе медных инуитов мужчины и женщины затачивали металлическое лезвие куском меди, металлическим напильником или даже медвежьим клыком (Oakes, Riewe 1995: 23). Также для правки лезвия могла служить чистая кожа. Как правило, ее использовали для удаления остатков заусенцев с кромки в процессе заточки и доводки. Современные инуиты используют для заточки ствол пистолета или бок кожаного ботинка, но у большинства женщин есть точильные станки, а некоторые предпочитают алмазные точильные станки (Oakes, Riewe 1995: 23).
При изготовлении каменных ножей из рассматриваемых коллекций применялся стандартный подход, выработанный столетиями. Сначала подбирался подходящий кусок сланца/аргиллита, затем оббивкой ему придавалась желаемая форма. Следы оббивки четко читаются на ножах МАЭ № 571-88а, б, в, МАЭ № 2868-202, 203, 204, 205. Следующей технологической операцией была шлифовка на мелкозернистом абразиве8 (песчанике, глинистом сланце и т. п.), с помощью которой нивелировались все неровности поверхности и затачивалось лезвие под острым углом (в диапазоне 30°). Обух также шлифовали, стараясь убрать острые грани. Большинство каменных ножей из коллекции МАЭ сохранили на своей поверхности четкие следы шлифовки, которая имела разнонаправленный характер.
В алеутской коллекции Кунсткамеры только один нож (МАЭ № 2868-203; рис. 1: 5, см. вклейку) не несет следов сработанности, так как его лезвие выломалось в самом начале работы или при заточке. В таких случаях требовалась перезаточка всего лезвия.
На двух ножах из коллекции имеются по одному просверленному отверстию (рис. 1: 7; 2: 3, см. вклейку). Такие отверстия делали с помощью лучкового сверла9. Об этом свидетельствуют наблюдения Давыдова за кадьякцами: «.. .небольшое долотцо, сооруженное так, что оно с помощью обернутой вокруг него веревки может вертеться» (Давыдов 1812: 105). Сверление было двусторонним (см. описание: Богораз 1991: 147), возможно с металлическим стержнем (Chan 2013: 215), судя по диаметру отверстий в 0,25-0,3 см у ножей МАЭ № 2888-15 и МАЭ № 2868-205. Отверстия служили в одном случае (МАЭ № 2868-205; рис. 1: 7, см. вклейку) для привязывания рукояти с помощью китового уса, в другом (МАЭ № 2888-15: рис. 2: 3, см. вклейку) — для подвешивания (на что, сказать затруднительно, так как прямых аналогий в этнографии нами не найдено).
Сохранившиеся на двух ножах с о. Кадьяк — МАЭ № 593-44 (Эскимосы алютиик 2010: 214, рис. 254) и МАЭ № 2888-25 (рис. 1: 1, см. вклейку) — деревянные рукояти вырезаны из цельного куска дерева. Судя по сохранившимся на дереве ступенчатым фасеткам от строгания рукоять ножа МАЭ № 2888-25 изготовлена с помощью неметаллического инструмента10, в отличие от рукояти ножа МАЭ № 593-4411. Оба изделия вставлены обухом в специально прорезанные пазы и возможно закреплены клеем, либо рыбьим, либо из смеси тюленьей крови, глины и собачьей шерсти (Mason 1892: 412).
Рукоять ножа МАЭ № 2888-25 (рис. 1: 1, см. вклейку) украшена с обеих сторон прорезанной слегка изогнутой канавкой с П-образным профилем и сквозным отверстием. Сочетание этих элементов композиционно напоминает морское животное.
8 Такие абразивы известны в коллекции С. И. Руденко (Руденко 1947: табл. 14, рис. 11) и Д. А. Сергеева (РЭМ № 8051-16, 37, 176-178).
9 Лучковое сверло — одно из немногих традиционных орудий, используемое до сих пор современными народами Русского и Американского Севера.
10 И. Г. Вознесенский назвал нож МАЭ № 2888-25 изделием «древнего типа» (Эскимосы алютиик 2010: 214).
11 Нож МАЭ № 593-44 не подвергался трасологическому изучению, характеристика дана только на основе общего визуального осмотра.
ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ НОЖЕЙ ТИПА УЛУ (ПЕКУЛКА)
Согласно атрибуции, выполненной С. А. Корсуном, нож с металлическим лезвием с о. Кадьяк (МАЭ № 593-44) использовался для очистки шкур (Корсун 2010б: 25; Эскимосы алютиик 2010: 214, рис. 254). К. Осгуд при описании работы аналогичными ножами женщинами танайна указывает, что они наносили ими непрерывную серию коротких ударов по туше (Osgood 1966: 103), что соотносится с функциональной интерпретацией ножей в каталогах по тлинкитам и индейцам атабаскам: нож для рыбы и нож для резки замороженного мяса соответственно (Catalogue of the Ethnological Collection 1976: 42; Catalogue Raisonné 1996: 507, pl. 2160). К сожалению, лезвие ножа из собрания Вознесенского коррозировано, поэтому оно не было подвергнуто трасологическому анализу.
По свидетельствам К. Мерка, алеуты широким железным ножом с деревянной рукоятью отрезали большие куски китового жира, держа его в зубах. Этим ножом женщины осторожно раскалывали кости чаек, из которых затем шлифовали иглы (Мерк 1978: 64). Вениаминов же подчеркивает: «Пекулкою алеутки очень искусно умеют действовать и вместо ножа и ножниц» (Вениаминов 1840: 249).
При разделке дичи или рыбы современные женщины инуиты используют улу с большими лезвиями (шириной примерно 15-25 см), но предпочитают более мелкие улу шириной около 12-18 см для удаления жира, выделки шкур и еды. Маленькие лезвия шириной около 10 см применяют для разрезания шкур, стрижки волос на камусах и обрезки мелких кусочков. Очень маленькие улу шириной около 4-5 см используют при шитье, обрезании ниток и других отделочных работах. У некоторых иглуликов и инуитов Баффинланда есть улу с небольшим лезвием треугольной формы шириной примерно 5 см, чтобы вырезать сложные детали для инкрустации кожаных сапог. Однако размер улу, выбираемого для конкретной задачи, также зависит от личных предпочтений (Oakes, Riewe 1995: 24).
Большой нож из аргиллита, принадлежащий алютиик (МАЭ № 2888-25; рис. 2: 1, см. вклейку), по сведениям И. Г. Вознесенского, использовался для удаления жира с внутренней стороны шкуры убитого животного (Эскимосы алютиик 2010: 214), что подтвердил трасологический анализ. В работе была задействована центральная выпуклая часть его лезвия, которая слегка притупилась в процессе подрезания жира, но в целом кромка лезвия осталась достаточно острой и пригодной для последующей работы. В центральной части на лезвии этого ножа с обеих сторон наблюдаются малочисленные еле уловимые тонкие длинные продольные следы, а на ее торце — перпендикулярные, еще более слабые, а также характерная обволакивающая заполировка. Совокупность следов указывает на кинематику ножа при работе: им подрезали и подчищали жир со шкуры (рис. 3). Аналогичный по функции нож из Уэлена имеется в собрании РЭМ (№ 802394). Он представляет собой стальную пластину с полукруглым лезвием (длина 71 см, ширина 7 см), равновеликими сужающимися кверху боковыми сторонами, верхней частью вставленной в паз горизонтального бруска моржового клыка, имеющего каплевидное сечение. По верхней округлой части бруска нанесены поперечные углубления для уменьшения скольжения ножа в руке. Такие орудия встречаются не во всех наборах «женских» ножей.
Все остальные ножи из коллекции алютиик (МАЭ № 2888-14, 15) (рис. 2: 2-3, см. вклейку) и алеутов (МАЭ № 571-88а, б; МАЭ № 2868-202, 204, 205) (рис. 1: 1, 2, 4-7, см. вклейку) несут следы скобления шкур на твердой основе, так как их лезвия стремятся к П-образному профилю, за исключением одного с арочным (П) профилем (МАЭ № 571-88в; рис. 1: 3, см. вклейку). В качестве твердой основы мог служить плоский камень или колени человека, работающего ножом (Oakes, Riewe 1995: 27).
Сегодня в Центральной и Восточной Арктике женщины часто используют деревянные платформы для удаления жира и сбривания шерсти с различных шкур, за исключением северных оленей и белок. Эти платформы обычно изготавливаются из обрезков фанеры, а иногда из
Рис. 3. Удаление жира с внутренней стороны шкуры нерпы ножом улу эскимоской, Пойнт-Хоп (Аляска), весна 1968 г. Steve McCutcheon. McCutcheon Collection, Anchorage Museum, B1990.14.5.AkNative.25.19.
URL: https://vilda.alaska.edu/digital/collection/cdmg2/id/6589/rec79 (дата обращения: 15.04.2022)
Fig. 3. Removing fat from the inside of a seal skin with an Eskimo Ulu knife, Point Hope, Alaska, Spring of 1968. Steve McCutcheon. McCutcheon Collection, Anchorage Museum, B1990.14.5.AkNative.25.19.
URL: https://vilda.alaska.edu/digital/collection/cdmg2/id/6589/rec/9 (accessed 15.04.2022)
вырезанных частей столешниц, выброшенных после установки раковин. По обеим сторонам платформы крепятся клиновидные деревянные ножки, так чтобы она образовывала наклонную плоскость. Во время работы самый высокий край платформы располагают ближе всего к телу мастерицы. В Саникилуаке платформы изготавливаются путем прибивания толстой доски (примерно 5*30*40 см) под углом 45° к другой доске (примерно 2*20*30 см). Толстую доску грубо обтесывают, закругляя края, создавая слегка выпуклую, а не плоскую поверхность для соскабливания. Хотя форма этих платформ отличается от тех, которые используются другими канадскими инуитами, положение тела мастерицы во время работы во всех случаях идентично (Oakes, Riewe 1995: 27).
Рис. 4. Снятие фасции с внутренней стороны шкуры бобра, прибитой к деревянной доске, охотником Питером Бричем, Анкоридж (Аляска), апрель 1962 г. Фото В. Веллса.
Ward Wells Collection, Anchorage Museum, AMRC-wws-3425-146.
URL: https://vilda.alaska.edu/digital/collection/cdmg2/id/5221/rec/93 (дата обращения: 15.04.2022) Fig. 4. Removal of fascia from the inside of a beaver skin nailed to a wooden board by hunter Peter Breech, Anchorage (Alaska), April 1962. Photo by W. Wells.
Ward Wells Collection, Anchorage Museum, AMRC-wws-3425-146.
URL: https://vilda.alaska.edu/digital/collection/cdmg2/id/5221/rec/93 (accessed 15.04.2022)
Более подробно следует остановиться на двух ножах с узким вытянутым клинком и линзо-видным сечением (МАЭ № 2888-14, 15) с о. Кадьяк (рис. 2: 2, 3, см. вклейку). В каталоге Кунсткамеры они обозначены как лезвия ножей улу (Эскимосы алютиик 2010: 215). Но морфологически их сложно отнести к этому типу ножей. Лезвие одного из них (МАЭ № 2888-14; рис. 2: 2, см. вклейку) частично выкрошено, границы повреждений слегка затерты. Возможно, им работали, держа в одной руке, обмотав обух кожей, аналогично ножу МАЭ № 4104-137а, б из алеутской коллекции (Алеуты 2014: 194) (рис. 4). Второй нож (МАЭ № 2888-15) более массивный (рис. 2: 3, см. вклейку). Его рабочая кромка шириной в 0,15 см уплощена, скруглена, завалена на одну из сторон. Линейные следы в виде гофрировки заходят на эту же сторону, что означает соприкосновение ее с обрабатываемым материалом. Работали им как улу, держа двумя руками за обушок
Рис. 5. Очистка шкуры от жира для изготовления барабана индейцев тлинкитов Брендой Луиз, Питерсберг (Аляска), 24 мая 2012 г Petersburg Public Library Education.
URL: https://vilda.alaska.edU/digital/collection/cdmg47/id/46/rec/2 (дата обращения: 15.04.2022) Fig. 5. Removal the grease from the hide to make a Tlingit drum by Brenda Louise, Petersburg, Alaska, May 24, 2012. Petersburg Public Library Education.
URL: https://vilda.alaska.edu/digital/collection/cdmg47/id/46/rec/2 (accessed 15.04.2022)
слегка под углом к обрабатываемой шкуре (рис. 5). Расположение линейных следов говорит о том, что конец с отверстием находился в левой руке мастерицы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Благодаря этнотрасологическому подходу при изучении «женских» ножей из коллекции Кунсткамеры по алютиик и алеутам удалось установить следующее.
1. Термины «улу», «улугкхак», «улючик», «пекулка», использованные при атрибуции ножей в каталоге, обозначают один тип ножа — с полулунным (иногда прямым) лезвием, рукоять которого расположена непосредственно над режущей кромкой, параллельно ей. Применение термина «улу» к двум ножам с вытянутым лезвием из коллекции алютиик, возможно, не совсем оправдано, так же, как и применение термина «пекулка» к ножам алеутской коллекции.
2. Трактовка термина «улу» как «женского» ножа (т.е. принадлежавшего женщине), на наш взгляд, не вполне корректна и, возможно, отражает лишь современную эпоху их использования, совпадающую с периодом европейской колонизации. В это время ножи улу действительно входили только в женский набор орудий, так как ими выполняли исключительно женскую работу — обработку шкур, переработку добычи (Нансен 1923: 39). В более ранние эпохи (как показывает предварительный анализ этимологии самих терминов и обнаружение этих ножей в мужских погребениях Эквенского могильника) такие ножи могли использоваться и мужчинами.
3. Сланец, который использовался алеутами для изготовления ножей, по-видимому, не местный, что может указывать на связи с другими территориями, в частности с о. Кадьяк.
4. Технология изготовления всех каменных ножей идентична той, что использовалась тысячу лет назад палеоэскимосами. Отличием является применение металлического стержня для лучкового сверления, что будет в дальнейшем верифицировано в ходе экспериментов.
5. Все орудия из коллекции были в быту у местного населения, а не изготовлены специально на обмен. Но нельзя исключать, что некоторые из них могли быть собраны местными жителями как археологический подъемный материал.
Таким образом, получена дополнительная информация о ножах типа улу из коллекции Кунсткамеры, которая будет учтена при составлении программы экспериментов по реконструкции технологии изготовления и использования ножей рассмотренного типа коренными народами Русской Америки.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Алексашенко Н. А. Трасология в археологии и этнографии Севера Западной Сибири: итоги и перспективы // Северный археологический конгресс: доклады. Екатеринбург: Академкнига, 2002. С. 6-18.
Алексашенко Н. А. Трасологический метод в изучении древних и традиционных технологий // Кунсткамера. 2020. № 3. С. 93-103.
Алеуты: каталог коллекций Кунсткамеры / авт.-сост. С. А. Корсун, отв. ред. Ю. Е. Березкин. СПб.: МАЭ РАН, 2014.
Андреева Л. В. Художественная обработка меха и кожи у народностей Крайнего Северо-Востока. Ч. 1. Чукчи. Эскимосы. Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1990.
Арутюнов С. А., Сергеев Д. А. Древние культуры азиатских эскимосов (Уэленский могильник). М.: Наука, 1969.
Арутюнов С. А., Сергеев Д. А. Проблемы этнической истории Берингоморья (Эквенский могильник). М.: Наука, 1975.
[Биллингс И.] Путешествие господина Биллингса из Охотска на Камчатку; пребывание его в сей стране, отправление на американские острова; возвращение на Камчатку, вторичное шествие морем до тех же островов с северной стороны; оттуда в Берингов пролив и на Чукотский нос. 1789-1790-1791 гг. // Этнографические материалы Северо-Восточной географической экспедиции 1785-1795 / сост. З. Д. Титова. Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1978. С. 43-54.
Богораз В. Г. Луораветланско-русский (чукотско-русский) словарь. М.; Л.: Учпедгиз, 1937.
Богораз В. Г. Материальная культура чукчей. М.: Восточной литература, 1991.
ВахтинН. Б. Инуитов Аляски язык // Языки мира. Палеоазиатские языки. М.: Индрик, 1996а. С. 85-90.
Вахтин Н. Б. Юпикские языки Аляски // Языки мира. Палеоазиатские языки. М.: Индрик, 1996б. С. 85-89.
ВдовинИ. С. Очерки истории и этнографии чукчей. М.; Л.: Наука, 1965.
ВдовинИ., СкорикП. Родное слово. Букварь. М.; Л.: Гос. учеб.-пед. изд-во, 1936.
[Вениаминов И. Е.] Записки об островах Уналашкинского отдела, составленные И. Вениаминовым. СПб.: тип. Имп. Академии наук, 1840. Ч. II.
Вениаминов И. Опыт грамматики алеутско-лисьевского языка СПб.: тип. Имп. АН, 1846.
Головко Е. В. Словарь алеутско-русский и русско-алеутский (берингов. диалект): ок. 4000 слов. СПб.: Просвещение, 1994.
Головко Е. В. Алеутский язык // Языки мира. Палеоазиатские языки. М.: Индрик, 1996. С. 101-116.
Головко Е. В. Алеуты и алеутский язык // Алеуты: каталог коллекций Кунсткамеры / авт.-сост. С. А. Корсун; отв. ред. Ю. Е. Березкин. СПб.: МАЭ РАН, 2014. С. 47-58.
Давыдов Г. И. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. СПб.: Морская типография, 1812. Ч. II.
Дзенискевич Г. И. Товарообмен у атапасков Аляски в первой половине XIX в. // Проблемы истории и этнографии Америки / отв. ред. Ю. В. Бромлей. М.: Наука, 1979. С. 254-264.
Диков Н. Н. Чинийский могильник: к истории морских зверобоев Берингова пролива. Новосибирск: Наука, 1974.
Днепровский К. А. Динамика древнеэскимосской культуры Чукотки в эпоху бирнирка и раннего пунука (по материалам археологического комплекса Эквен): автореферат дис. ... канд. ист. наук. М., 2001.
Днепровский К. А. Эскимосские ножи: современная древность. 2019. URL: https://goarctic.ru/live/ eskimosskienozhi-sovremennaya-drevnost/ (дата обращения: 23.05.2022).
[Загоскин Л. А.] Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина в Русской Америке в 1842-1844 гг. М.: Географгиз, 1956.
Корсун С. А. Тихоокеанские эскимосы — алютиик: историко-этнографический очерк // Открытие Америки продолжается. Вып. IV / отв. ред. Ю. Е. Березкин. СПб.: МАЭ РАН, 2010а. С. 186-210.
Корсун С. А. Традиционная культура эскимосов алютиик // Эскимосы алютиик: каталог коллекций Кунсткамеры / авт.-сост. С. А. Корсун; отв. ред. Ю. Е. Березкин. СПб.: Наука, 20106. С. 5-32.
Корсун С. А. Алеутская коллекция — изучение и публикация //Алеуты: каталог коллекций Кунсткамеры / авт.-сост. С. А. Корсун; отв. ред. Ю. Е. Березкин. СПб.: МАЭ РАН, 2014. С. 3-38.
Леонтьев В. В., Новикова К. А. Топонимический словарь Северо-Востока СССР. Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1989.
Ляпунова Р. Г. Экспедиция И. Г. Вознесенского и ее значение для этнографии Русской Америки // Культура и быт народов Америки. Л.: Наука, 1967. С. 5-33. (Сборник МАЭ. Т. XXIV).
Матюхин А. Е. О соотношении типологического, технологического и функционального подходов в первобытной археологии // Stratum plus. 2001-2002. № 1. С. 291-308.
Меновщиков Г. А. О происхождении этнонима «алеут» // Советская этнография. 1980. № 1. С. 109-116.
Меновщиков Г. А. Азиатских эскимосов язык // Языки мира. Палеоазиатские языки. М.: Индрик, 1996. С. 75-81.
[Мерк К.] Этнографические материалы из рукописи дневника К. Мерка, начатого 16 августа 1789 г. в Охотске // Этнографические материалы Северо-Восточной географической экспедиции 1785-1795 / сост. З. Д. Титова. Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1978. С. 59-97.
Нансен Ф. На крайнем севере: жизнь эскимосов. М.; Пг: Гос. изд-во, 1923.
Руденко С. И. Древняя культура Берингова моря и эскимосская проблема. М.; Л.: Изд-во Главсевморпути,
1947.
Салимова Р. И. Сравнительный анализ перевода лексико-семантической группы, называющей орудия труда женщин Севера // Язык и социальная динамика. 2012. № 12 (1). С. 296-299.
Семенов С. А. Развитие техники в каменном веке. Л.: Наука, 1968.
Терехина В. В. Результаты изучения каменных ножей Эквенского могильника (этнотрасологический анализ) // Археология евразийских степей. 2020. № 3. С. 187-193.
Хлебников К. Т. Русская Америка в неопубликованных записках К. Т. Хлебникова. Л.: Наука, 1979.
Эскимосы алютиик: каталог коллекций Кунсткамеры / авт.-сост. С. А. Корсун; отв. ред. Ю. Е. Березкин. СПб.: Наука, 2010.
Этнографические материалы Северо-Восточной географической экспедиции 1785-1795 / сост. З. Д. Титова. Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1978.
Birket-Smith К. The Caribou Eskimos: Material and Social Life and Their Cultural Position. Copenhagen: Gyldendal, 1929. (Report of the Fifth Thule expedition 1921-1924 / The Danish Expedition to Arctic North America in Charge of Knud Rasmussen; vol. 5).
Button Kambic E. The Changing Lives of Ulus, Travel, and Transformation // Historical Archaeology. 2015. No. 49 (3). P. 35-53.
Catalogue of the Ethnological Collection in the Sheldon Jackson Museum / ed. by E. Gunther. Sitka: Sheldon Jackson College, 1976.
Catalogue Raisonné of the Alaska Commercial Company Collection: Phoebe Apperson Hearst Museum of Anthropology / ed. by N. Graburn, M. Lee, J.-L. Rousselot, J. Davis-Kimball. Berkeley: University of California Press, 1996.
Chan A. Quliaqtuavut Tuugaatigun (Our Stories in Ivory): Reconnecting Arctic Narratives with Engraved Drill Bows. PhD diss., Arizona State University, 2013.
Clark D. W. Pacific Eskimo: Historical Ethnography // Handbook of North American Indians. Vol. 5. Arctic / ed. by D. Damas, W. C. Sturtevant. Washington, D. C.: Smithsonian Institution, 1984. P. 185-197.
Crossroads of Continents: Cultures of Siberia and Alaska / ed. by W. Fitzhugh, A. Crowell. Washington, D. C.: Smithsonian Institution Press, 1988.
Donta Ch. Koniag ^mo^alism: An Archaeological and Ethnohistoric Analysis of Sociopolitical Complexity and Ritual Among the Pacific Eskimo. Bryn Mawr: Bryn Mawr College, 1993.
Fienup-Riordan A. When Our Bad Season Comes: A Cultural Account of Subsistence Harvesting and Harvest Distribution on the Yukon Delta. Anchorage: Alaska Anthropological Association, 1986.
Fortescue M. D. Comparative Chukotko-Kamchatkan Dictionary. Berlin: Mouton de Gruyter, 2005. Fortescue M., Jacobson M., Kaplan L. Comparative Eskimo Dictionary with Aleut Cognates // Alaska Native Language Center Research Paper. No. 9. Fairbanks: University of Alaska Fairbanks, 1994. Freeman M. A. Life Among the Qallunaat. Edmonton: Hurtig Publishers, 1978.
Frink L., Hoffman B. W., Shaw R. D. Ulu Knife Use in Western Alaska: A Comparative Ethnoarchaeological Study // Current Anthropology. 2003. No. 44 (1). P. 117-122.
Gorbatcheva V., FedorovaM. Art of Siberia. New York: Parkstone Press International, 2008. Handbook of American Indian languages. Part 2. Ed. by F. Boas. Washington, D. C.: Government Printing Office, 1922. (Bureau of American Ethnology Bulletin; no. 40).
Issenman B. K. Sinews of Survival: The Living Legacy of Inuit Clothing. Vancouver: University of British Columbia Press, 1997.
Jacobson S. A. Yup'ik Eskimo Dictionary. Fairbanks: Alaska Native Language Center; University of Alaska, 2012. Jenness D. The Material Culture of the Copper Eskimo. Ottawa: Edmond Cloutier, King's Printer and Controller of Stationery, 1946.
Knecht Ph. A. The Late Prehistory of the Alutiiq People: Culture Change on the Kodiak Archipelago From 1200-1750 A. D. PhD Diss. Bryn Mawr: Bryn Mawr College, 1995.
Mason O. T. The Ulu, or Woman's Knife, of the Eskimo. Washington: Government Printing Office, 1892. Ndayambaje S. Geochemical Analysis of Prehistoric Ulus: Are They Slate? 2021. URL: https://arminda.whit-man.edu/theses/2021068 (дата обращения: 1.06.2022)
Nelson E. W. The Eskimo about Bering Strait. Washington; London: Smithsonian Institution Press, 1983. Oakes J., Riewe R. Our boots: an Inuit Women's Art. Vancouver; Toronto: Douglas and McIntyre, 1995. Osgood C. The Ethnography of the Tanaina (Dena'ina, Tanaina Indians, Dene). New Haven: Human Relations Area Files Press, 1966.
Skakun N. N., Aleksashenko N. A. Tool Functions and Ethnographical Analogies // "Prehistoric Technology": 40 Years Later: Functional Studies and the Russian Legacy / ed. by L. Longo, N. Skakun. Oxford: Archaeopress, 2008. Р. 529-531.
Woodbury A. C. Eskimo and Aleut Languages // Handbook of North American Indians. Vol. 5. Arctic / ed. by D. Damas, W. C. Sturtevant. Washington, D. C.: Smithsonian Institution, 1984. P. 49-63.
REFERENCES
Aleksashenko N. A. Trasologiia v arkheologii i etnografii Severa Zapadnoi Sibiri: itogi i perspektivy [Traceo-logy in Archaeology and Ethnography of the North of Western Siberia: Results and Prospects]. Severnyi arkheologicheskiikongress. Doklady [Northern Archaelogical Congress. Presentations]. Ekaterinburg: Akademkniga, 2002, pp. 6-18. (In Russian)
Aleksashenko N. A Trasologicheskii metod v izuchenii drevnikh i traditsionnykh tekhnologii [Traceological Method in Studying Ancient and Traditional Technologies]. Kunstkamera, 2020, no. 3, pp. 93-103. (In Russian)
Aleuty: katalog kollektsii Kunstkamery [Aleuts: Catalogue of the Kunstkamera Collections]. St. Petersburg: MAE RAN, 2014. (In Russian)
Andreeva L. V. Khudozhestvennaia obrabotka mekha i kozhi u narodnostei Krainego Severo-Vostoka [Artistic Processing of Fur and Leather Among the Peoples of the Far North-East]. Part. 1. Chukchi. Eskimosy. Magadan: Magadanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1990. (In Russian)
Arutiunov S. A., Sergeev D. A. Drevnie kul'tury aziatskikh eskimosov (Uelenskii mogil'nik) [Ancient Cultures of Asian Eskimos: Uelensky Burial Ground]. Moscow: Nauka, 1969. (In Russian)
Arutiunov S. A., Sergeev D. A. Problemy etnicheskoi istorii Beringomor'ia (Ekvenskii mogil'nik) [Problems of the Ethnic History of the Bering Sea: Ekven Burial Ground]. Moscow: Nauka, 1975. (In Russian)
Birket-Smith К. The Caribou Eskimos: Material and Social Life and Their Cultural Position. Copenhagen: Gyldendal, 1929.
Bogoraz V. G. Luoravetlansko-russkii (chukotsko-russkii) slovar' [Luoravetlansko-Russian (Chukotsko-Russian) Dictionary]. Moscow; Leningrad: Uchebno-pedagogicheskoe izdatel'stvo, 1937. (In Russian)
Bogoraz V. G. Material'naia kul'tura chukchei [Material Culture of the Chukchi]. Moscow: Nauka. Glavnaia redaktsiia Vostochnoi literatury, 1991. (In Russian)
Button Kambic E. The Changing Lives of Ulus, Travel, and Transformation. Historical Archaeology, 2015, no. 49 (3), pp. 35-53.
Catalogue of the Ethnological Collection in the Sheldon Jackson Museum. Ed. by E. Gunther. Sitka: Sheldon Jackson College, 1976.
Catalogue Raisonné of the Alaska Commercial Company Collection: Phoebe Apperson Hearst Museum of Anthropology. Ed. by N. Graburn, M. Lee, J.-L. Rousselot, J. Davis-Kimball. Berkeley: University of California Press, 1996.
Chan A. Quliaqtuavut Tuugaatigun (Our Stories in Ivory): Reconnecting Arctic Narratives with Engraved Drill Bows. PhD diss., Arizona State University, 2013.
Clark D. W. Pacific Eskimo: Historical Ethnography. Handbook of North American Indians. Vol. 5. Arctic. Ed. by D. Damas and W. C. Sturtevant. Washington, D. C.: Smithsonian Institution, 1984, pp. 185-197.
Crossroads of Continents: Cultures of Siberia and Alaska. Ed. by W. Fitzhugh and A. Crowell. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1988.
Dikov N. N. Chiniiskii mogil'nik: k istorii morskikh zveroboev Beringovaproliva [Chiniysky Burial ground: On the History of Marine Hunters of the Bering Strait)]. Novosibirsk: Nauka, 1974. (In Russian)
Dneprovskii K. A. Dinamika drevneeskimosskoi kul 'tury Chukotki v epokhu birnirka i rannego punuka: po materialam arkheologicheskogo kompleksa Ekven [The Dynamics of the Ancient Eskimo Culture of Chukotka in the Birnirka and Early Ponuk Era: Based on the Materials of the Ekven Archaeological Complex]. PhD diss., Institute of Archeology of the RAS, 2001. (In Russian)
Donta Ch. Koniag Cermonialism: An Archaeological and Ethnohistoric Analysis of Sociopolitical Complexity and Ritual Among the Pacific Eskimo. Bryn Mawr: Bryn Mawr College, 1993.
Dzeniskevich G. I. Tovaroobmen u atapaskov Aliaski v pervoi polovine XIX veka [Barter Exchange Among the Alaska Athabaskans in the First Half of the 19th Century]. Problemy istorii i etnografii Ameriki. Moscow: Nauka, 1979, pp. 254-264. (In Russian)
Fienup-Riordan A. When Our Bad Season Comes: A Cultural Account of Subsistence Harvesting and Harvest Distribution on the Yukon Delta. Anchorage: Alaska Anthropological Association, 1986.
Fortescue M. D. Comparative Chukotko-Kamchatkan Dictionary. Berlin: Mouton de Gruyter, 2005. Fortescue M., Jacobson M., Kaplan L. Comparative Eskimo Dictionary with Aleut Cognates. Alaska Native Language Center Research Paper. No. 9. Fairbanks: University of Alaska Fairbanks, 1994. Freeman M. A. Life Among the Qallunaat. Edmonton: Hurtig Publishers, 1978.
Frink L., Hoffman B. W., Shaw R. D. Ulu Knife Use in Western Alaska: A Comparative Ethnoarchaeological Study. Current Anthropology, 2003, no. 44(1), pp. 117-122.
Golovko E. V. Aleutskii iazyk [Aleutian Language]. Iazyki mira. Paleoaziatskie iazyki. [Languages of the World. Paleoasian Languages]. Moscow: Indrik, 1996, pp. 101-116. (In Russian)
Golovko E. V. Aleuty i aleutskii iazyk [Aleuts and the Aleut Language]. Aleuty: katalogkollektsiiKunstkamery [Aleuts: Catalogue of Kunstkamera Collections]. St. Petersburg: MAE RAN, 2014, pp. 47-58. (In Russian)
Golovko E. V. Slovar ' aleutsko-russkii i russko-aleutskii: (Beringov. dialekt): okolo 4000 slov [Dictionary Aleutian-Russian and Russian-Aleutian: (Bering Dialect): Approx. 4000 Words]. St. Petersburg: Prosveshchenie, 1994. (In Russian)
Gorbatcheva V., Fedorova M. Art of Siberia. New York: Parkstone Press International, 2008. Handbook of American Indian languages. Part 2. Ed. by F. Boas. Washington, D. C.: Government Printing Office, 1922.
Issenman B. K. Sinews of Survival: The Living Legacy of Inuit Clothing. Vancouver: University of British Columbia Press, 1997.
Jacobson S. A. Yup 'ikEskimo Dictionary. Fairbanks: Alaska Native Language Center; University of Alaska, 2012. Jenness D. The Material Culture of the Copper Eskimo. Ottawa: Edmond Cloutier, King's Printer and Controller of Stationery, 1946.
Khlebnikov K. T. Russkaia Amerika v neopublikovannykh zapiskakh K. T. Khlebnikova [Russian America in Unpublished Notes of K. T. Khlebnikov]. Leningrad: Nauka, 1979. (In Russian)
Knecht Ph. A. The Late Prehistory of the Alutiiq People: Culture Change on the Kodiak Archipelago From 1200-1750 A. D. PhD Diss. Bryn Mawr: Bryn Mawr College, 1995.
Korsun S. A. Traditsionnaia kul'tura eskimosov aliutiik [Traditional Culture of the Eskimos Alutiik]. Eskimosy aliutiik: katalog kollektsii Kunstkamery [Eskimos Alutiik: Catalogue of Kunstkamera Collections]. St. Petersburg: Nauka, 2010, pp. 5-32. (In Russian)
Korsun S. A. Tikhookeanskie eskimosy — aliutiik: istoriko-etnograficheskii ocherk [Pacific Eskimos — Alutiik: Historical and Ethnographic Essay]. Otkrytie Ameriki prodolzhaetsia [Opening of America Continues]. St. Petersburg: MAE RAN, 2010, pp. 186-210. (In Russian)
Korsun S. A. Aleutskaia kollektsiia — izuchenie i publikatsiia [The Aleutian Collection — Study and Publication]. Aleuty: katalogkollektsiiKunstkamery [Aleuts: Catalogue of Kunstkamera Collections]. St. Petersburg: MAE RAN, 2014, pp. 3-38. (In Russian)
Leont'ev V. V., Novikova K. A. Toponimicheskii slovar'Severo-Vostoka SSSR [Toponymic Dictionary of the North-East of the USSR]. Magadan: Magadanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1989. (In Russian)
Liapunova R. G. Ekspeditsiia I. G. Voznesenskogo i ee znachenie dlia etnografii Russkoi Ameriki [Expedition of I. G. Voznesensky and its Significance for the Ethnography of Russian America]. Kul'tura i byt narodov Ameriki [Culture and Life of the Peoples of America]. Leningrad: Nauka, 1967, pp. 5-33. (Sbornik MAE. Vol. XXIV) (In Russian)
Matiukhin A. E. O sootnoshenii tipologicheskogo, tekhnologicheskogo i funktsional'nogo podkhodov v per-vobytnoi arkheologii [On the Ratio of the Typological, Technological and Functional Approaches to the Primitive Archaeology]. Stratum plus, 2001-2002, no. 1, pp. 291-308. (In Russian)
Menovshchikov G. A. O proiskhozhdenii etnonima "aleut" [On the Origin of the Ethnonym "Aleut"]. Sovetskaia etnografiia, 1980, no. 1, pp. 109-116. (In Russian)
Menovshchikov G. A. Aziatskikh eskimosov iazyk [Asian Eskimo Language]. Iazyki mira. Paleoaziatskie iazyki [Languages of the World. Paleoasian Languages]. Moscow: Indrik, 1996, pp. 75-81. (In Russian)
Nansen F. Na krainem severe: Zhizn' eskimosov [In the Far North: Eskimo Life]. Moscow; Petrograd: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1923. (In Russian)
Nelson E. W. The Eskimo about Bering Strait. Washington; London: Smithsonian Institution Press, 1983. Oakes J., Riewe R. Our Boots: an Inuit Women's Art. Vancouver; Toronto: Douglas and McIntyre, 1995. Osgood C. The Ethnography of the Tanaina (Dena'ina, Tanaina Indians, Dene). New Haven: Human Relations Area Files Press, 1966.
Rudenko S. I. Drevniaiakul 'turaBeringova moria i eskimosskaiaproblema [Ancient Culture of the Bering Sea and the Eskimo Problem]. Moscow; Leningrad: Glavsevmorput', 1947. (In Russian)
Salimova R. I. Sravnitel'nyi analiz perevoda leksiko-semanticheskoi gruppy, nazyvaiushchei orudiia truda zhenshchin Severa [Comparative Analysis of the Translation of the Lexico-Semantic Group that Names the Tools of Labor of Women in the North]. Iazyk i sotsial'naia dinamika, 2012, no. 12(1), pp. 296-299. (In Russian)
Semenov S. A. Razvitie tekhniki vkamennom veke [Development of Technology in the Stone Age]. Leningrad: Nauka, 1968. (In Russian)
Skakun N. N., Aleksashenko N. A. Tool Functions and Ethnographical Analogies. "Prehistoric Technology": 40 Years Later: Functional Studies and the Russian Legacy. Ed. by L. Longo and N. Skakun. Oxford: Archaeopress, 2008, pp. 529-531.
Terekhina V. V. Rezul'taty izucheniia kamennykh nozhei Ekvenskogo mogil'nika (etno-trasologicheskii analiz) [Results of the Study of Stone Knives of the Ekvensky Burial Ground (Ethno-Traceological Analysis)]. Arkheologiia evraziiskikh stepei, 2020, no. 3, pp. 187-193. (In Russian)
Vakhtin N. B. Inuitov Aliaski iazyk [Inuit Alaskan Language]. Iazyki mira. Paleoaziatskie iazyki [Languages of the Globe: Paleoasian Languages]. Moscow: Indrik, 1996, pp. 85-90. (In Russian)
Vakhtin N. B. Iupikskie iazyki Aliaski [Yupik Languages of Alaska]. Iazyki mira. Paleoaziatskie iazyki [Languages of the World: Paleoasian Languages]. Moscow: Indrik, 1996, pp. 85-89. (In Russian)
Vdovin I. S. Ocherki istorii i etnografii chukchey [Essays on the History and Ethnography of the Chukchi]. Moscow; Leningrad: Nauka. Leningradskoe otdelenie, 1965. (In Russian)
Wdowin I., Skorik P. Cenetwetgaw. Bukwar' [Native Word. Primer]. Moscow; Leningrad: Gosudarstvennoe uchebno-pedagogicheskoe izdatel'stvo, 1936. (In Chukchi language; Russian)
Woodbury A. C. Eskimo and Aleut Languages. Handbook of North American Indians. Vol. 5. Arctic. Ed. by D. Damas and W. C. Sturtevant. Washington, D. C.: Smithsonian Institution, 1984, pp. 49-63.
Submitted: Accepted: Published:
30.06.2022 28.08.2022 10.10.2022
К статье В. В. Терехиной
Рис. 1. Традиционные каменные «женские» ножи Русской Америки из собрания МАЭ по алеутам: 1 — МАЭ № 571-88а; 2 — МАЭ № 571-886; 3 — МАЭ № 571-88в; 4 — МАЭ № 2868-202; 5 — МАЭ № 2868-203; 6 — МАЭ № 2868-204; 7 — МАЭ № 2868-205
Fig. 1. Traditional stone "women's" knives of Russian America from the collection of the MAE on the Aleuts: 1 — MAE No. 571-88a; 2 — MAE No. 571-88b; 3 — MAE No. 571-88v; 4 — MAE No. 2868-202; 5 — MAE No. 2868-203; 6 — MAE No. 2868-204; 7 — MAE No. 2868-205
Рис. 2. Традиционные каменные «женские» ножи Русской Америки из собрания МАЭ по эскимосам алютиик: 1 — МАЭ № 2888-25; 2 — МАЭ № 2888-14; 3 — МАЭ № 2888-15 Fig. 2. Traditional stone "women's" knives of Russian America from the collection of the MAE on the Alutiiq Eskimos: 1 — MAE No. 2888-25; 2 — MAE No. 2888-14; 3 — MAE No. 2888-15
