CC BY
50
УДК 81 '373.2
Г.Е. КОРНИЛОВ
ЭТНОТОПОНИМИЯ РЕСПУБЛИК ПОВОЛЖЬЯ (БАШКОРТОСТАН, КОМИ, МАРИЙ ЭЛ, МОРДОВИЯ, ТАТАРСТАН, УДМУРТИЯ, ЧУВАШИЯ) -XXVIII: А-АНЛАУТНЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ*
Ключевые слова: компаративистика, этимология, контактология, ономатология, топонимика.
Статья продолжает инвентаризацию и интерпретацию топонимов и апелляти-вов с компонентами «айса», «айская», «айталан» в языках Поволжья.
G.Ye. KORNILOV
ETNOTOPONIMICS OF THE VOLGA REGION REPUBLICS (THE BASHKIR, KOMI,
MARI, MORDVA, TATAR, UDMURT AND CHUVASH REPUBLICS) - XXVIII:
A-ANLAUT GEOGRAPHIC NAMES Key words: comparative linguistics, etymology, contactology, onomatology, toponymy.
The article continues the inventarization and interpretation of toponims and appellatives with the «айса», «айская», «айталан» components in the languages of the Volga region.
0.0.2.5.2. АЙСА - выделяется нами из состава комонимов: Сарайсино (башк. hapaйga) - назв. башкирской деревни быв. Сарайсин. с-та Стерлиба-шев. р-на Башкортостана и Карайсы (башк. Карайда) - назв. русской деревни быв. Нордов. с-та Мелеузов. р-на Башкортостана. Основанием для подобного членения является наличие генонима айса, так называется родовое подразделение рода aFb/ш племени бурзян / борйэн в селении Къаръяу (Колман) быв. Красногвардей. р-на Оренбург. области [8. С. 254, п. 64], ср. геноним ай-сыуакъ - название родового подразделения рода мишэр (юрматы) племени юрматы (къыпсакъ) в селении Мерэд (Къыуайыр, Тацатар) Новосергиев. р-на Оренбург. области [8. С. 258, п. 115].
Не исключено членение киргизского муж. имени Айсакун с выделением именной основы Айса в словаре Ш. Жапарова [17. С. 38]. М.Р. Федотов [20. С. 38] чувашское языч. имя Айсан, равное, по его мнению, марийскому муж. имени Ай-сан / Айса+ -н, вслед за С.Я. Черных [23. С. 46] считает образованным на базе Айса, восходящему к араб. жен. имени Айша «Живущая, живучая». Объяснение несколько сомнительно по причине наличия алтайского личного имени Ай-Сана [2. С. 72] и отсутствия интерпретации вариации -са / -сан (не приведена ни одна фонетико-морфологическая аналогия). У Х.Ч. Алишиной вскользь упомянуто имя «Айса йак (ч.д., Нтд.)» в числе названий «от татарского мужского личного имени» [1. С. 84] (в книге нет положенного списка условных сокращений. - Т.К.).
В заказанском, мамадышском и кряшенском, а также в минзелинском (Татарстан, Башкортостан) и нагайбакском (Челябин. обл.) говорах татарского языка словосочетание алай булса «так будет если», «в таком случае», «если (это) так» сокращено до айса, ср. Айса китэм инде мин [5. С. 28], не исключено прозвище человека Айса со стороны правильно (нормативно) говорящих на общетатарском стандарте.
Авторы «Словаря топонимов Башкирской АССР» [18. С. 165а] комоним Сарайсино / hapaйgа выводят от «hары «желтый» и антропонима Fайса», ссылаясь на предание, которое «гласит, что были два брата: hары Fайса «Желтый Гайса» и Кара Fайса ... «Черный Гайса», последним именем «названа расположенная по соседству д. Карайда в Мелеуз. р-не». Любопытно, что в самостоятельной статье имя Гайса / Fайса заменено на Айда, ср.
* Работа выполнена при финансовом содействии Министерства образования и науки РФ (грант ГО 2-1.6-123).
«Карайда (Карайсы) - д. в Мелеуз. р-не. От Кара «черный» и антропонима Айда. Другое назв. Карпыш» [18. С. 87б].
Вариативность имени Айса < Гайса для башкирского и татарского языков вполне закономерна, помимо упомянутого выше башкирского генонима айса, известно название родового подразделения Райса / гайса рода йомран табын (байЬары) племени табын (борйэн) в нас. пункте Котос (Котош) Александр. р-на той же Оренбург. области [8. С. 253]. Ибн-Мирзакарим ал-Карнаки возводит тат. (<араб.) муж. имя Гайса из араб. Иса, восходящего к соответствующему др.-евр. имени со значением «Милость Божья», имя сына библейской Марйам / Мариам [13. С. 80, 123]. Таким образом, выведение марийско-чувашского мужского имени личного Айсан из мужского же имени Айса, восходящего «к араб. женскому имени Айша...» (см. выше), декларированное С.Я. Черных и М.Р. Федотовым, следует считать ошибочным. Антропоним Айсан скорее всего следует членить Ай-сан, где ай «луна, месяц», «лунный, месячный» и т.д., распространенный компонент как женских имен, так и мужских имен, в значении: «счастье, счастливый час», «красивая, красавица» [13. С. 33], второй компонент
-сан известен в антропонимах и комонимах типа Ибисан [11. С. 40], Ихсан [18. С. 188а], Кармасан, Сармасан [17. С. 90б, 134б], Хозесан, Хотсан [15. С. 319, 536] (ср. оз. Зайсан в Казахстане, река Баксан в Кабардино-Балкарии и река Баксан, входящая в список 7 рек, бассейны которых образуют историческую область на юго-востоке Казахстана Джеты-су /Жетысу / Семиречье: Аксу, Бак-сан-су, Биен-су, Каратал-су, Коксу, Лепса (<*Лепсу), Сарканд-су). Среди этих имен есть по происхождению иранские (Хорасан) и монгольские (Чойбалсан) [14. С. 456, 472]. Именам на -сан/-шан будет посвящена специальная статья.
Наше выделение -айсино: Сар~ и возведение его к *Айса- окончательно подтверждается наличием комонима Айсино - наименованием русской деревни быв. Булаев. с-та Темников. сельского р-на Республики Мордовия, на реке Урей; согласно И.К. Инжеватову, «по переписи 1678 года в деревне Айсино было 8 дворов». В «Списке нас. мест Пензен. губернии» 1869 года Айси-но (Асино) - деревня казенная (татарская часть) и владельческая (русская часть) из 35 дворов Краснослободского уезда . служилые татары на Темни-ковской засечной черте Айсины были основателями нас. пункта [7. С. 14а].
Вопреки приведенной выше интерпретации Сарайса / Ьарайда из *Ьары Райса «Желтый Гайса», а Карайда из *Къара Райса «Черный Гайса», где Гайса /Райса - антропоним [18. С. 165а], на основании устного предания, вполне допустимо видеть в Сарайса / Ьарайда основу сарай / Ьарай «сарай» плюс уменьшит. суффикс -са (<-ча) и переводить «Сарайчик», ср.: Карамунса < Кара мунча «Черная баня» - назв. д. в Чекмагуш. р-не (в справочниках не значится) [18. С. 35а]; Кыйыкса «Кривенькое» от кыйыш /кыйык «кривое» - назв. оз. вблизи рп. Чишмы Чишмин. р-на [18. С. 98б]; Талса - уменьшит. от тал «ива, тал» или от *Тал-су «Тальниковая речка» - назв. левого притока р. Кундряк в Стерлибаш. р-не [18. С. 137б]; Узунса-тау «Продолговатая гора», на базе узун «длинная, долгая» и тау «гора» - назв. горы в Альшеев. р-не [18. С. 115а]. В свою очередь - Карайса можно считать уменьшительной формой «Карайчик» от антропонима Карай, ср. Карай / Караево - назв. башкирской деревни в быв. Абдулов. с-те (здесь живут и татары) Куюргазин. р-на (1961 г., позже - Кумертаус. р-на); или в Чувашии: Караево (Вурманкасы) -с. чуваш. Карай (Чиркуллё Карай) - быв. Караев. с-та Красноармей. р-на, ср. также: Караево - с., р., 1549, Никольское, Казан. у., Столбищен. в., 22; Карай -д., ч.-р., 792, Царевококшай. у., Сотнур. в., 161 [15. С. 134].
Хотя современные башкирские и татарские словари и не фиксируют нарицательное слово карай, о его былом присутствии в соответствующих говорах свиде-
тельствует устойчивое бытование в родственных тюркских языках, ср. киргизское карай I южн. то же, что кара «черный; вороной; брюнет» (возможно, от вокатива кара+(а)й. - Г.К.), а также интерпретацию соответствующих собственных имен, ср. у Ибн-Мирзакарим ал-Карнаки муж. личн. имя Карай - тат[арское], т[юркского происхождения], означает «стань сильным, мощным» [13. С. 134].
0.0.2.5.3. АЙСИНО - рус. д. быв. Булаев. с-та Темников. сельского р-на Республики Мордовия на р. Урей. См. выше № 0.0.2.5.2. *АЙСА.
0.0.2.5.4. АЙСКАЯ//ЭЙ - башкир. д. быв. Ибраев. с-та Кигин. р-на. Тезка муж. рода - русский поселок Айский быв. Сикияз. с-та Дуван. р-на Республики Башкортостан. Авторы «Словаря топонимов БАССР» указывают еще как образованные от потамонима Ай / Эй (левый приток р. Уфы / Караидели - правого притока р. Белой / Агидели, впадающей слева в р. Каму): «Айлино -бывш. д. (с-т, р-н не указаны. - Г.К.), Айский (Ваняшкино) - д. в бывш. Златоуст. уезде; Айдыкуль (Айлекуль) - оз. в Шадрин. уезде (Н.К. Чупин, 1873-1888); Эйкэй ташы - г. в Мелеуз. р-не, д. Кашаля», ср. назв. русско-татарского поселка Ай /Эй в быв. Алегаз. с-те Мечетлин. р-на; назв. рус. д. Айбашево / Ай-баш/Берёзовка быв. Старобазан. с-та Бир. р-на [18. С. 176б, 19б].
Ф.Г. Хисамитдинова установила, что первая фиксация названия д. Айская Айской волости Бугульмин. уезда относится к 1664 г. [22. С. 138, № 109], но в ее «Материалах для историко-этимологического словаря башкирских ойкони-мов» этот комоним не упоминается [22. С. 222].
Нашу этиологию потамонима Ай/Эй см. под № 0.0.2.0.6. АЙ [10. С. 438-448].
Существует параллельное башкирскому лимнониму (см. выше) Айдыкуль / Айлекуль «Айское озеро» ойротское / алтайское название Айдынг-Коли / Ай-ское озеро на левом берегу р. Катунь, также образованное на базе потамонима Ай / Ая, названия притоков р. Катунь (Алтай. р-н Алтай. края и Горно-Алтай. Республика) [12. С.118-119]. Цитируется у Ф.Г. Гариповой [3. С. 260].
0.0.2.5.5. АЙТАЛАН - татарская д. быв. Больше-Шурняк. с-та Елабуж. (Алабуга) р-на Татарстана. Ни в одной из известных нам публикаций по топонимии Поволжья ни упоминания, ни, тем более, попыток интерпретации обнаружить не удалось.
Формально возможны членения: Ай-талан и Айт-алан. Рассмотрим их по порядку.
В первом случае Ай-: ~талан тот же первый компонент ай «луна, месяц; лунный; месячный», и т.д., в том числе - в переносных значениях: «светлый; луноподобный; луноликий»; распространенный компонент как женских, так и мужских имен, в смысле: «счастье, счастливый час», «красивая, красавица» [13. С. 33], что же касается -талан: Ай-~, то ср. в касимовском (Рязан. обл.), хвалынском (Ульян. обл.), мелекесском (Ульян. обл.) говорах татарского языка талан «счастье» [5. С. 395], то же что баРыт в нагайбак. говоре (Челяб. обл.) [5. С. 63], тэлэй в подберезинском (Нагорная сторона Татарстана) и чистопольском (Татарстан) говорах татарского языка [5. С. 437], взамен или в дополнение литературному стандартному арабизму бэхет «счастье, удача».
Слово отмечено В.И. Далем в вят., перм., тамб. говорах рус. языка в значениях «счастье, удача», «рок, судьба, участь», «барыш, прибыток», «находка», «нажива» с пометой тюрк[ское] [4. Т. 4. С. 718], откуда глагол таланить «быть счастью, удаче», «счастливить, удаваться»; «угождать, норовить, потакать» [4. Т. 4. С. 717], прилагательные: таланливый «счастливый, удачный, кому везет», таланный «к талану относящийся» [4. Т. 4. С. 718]. Здесь любопытно значение «нажива», допускающее рассмотрение в границах тюркских форм и значений киргиз. талан / талаан «грабеж, разграбление», ср. талаанга тушкон мал «награбленные - скот, имущество» [17. Т. 2. С. 196а]; туркмен. та(а)лан(г)
«грабеж, разбой; хищение», «добыча, полученная разбойничьим путем», ср. ики гоч - бир талан(г) «две перекочевки = один грабеж» (соотв. нем. «два переезда - один пожар»); казах. талан «счастье», талан-тараж «грабеж», таланды «счастливый; награбленный», ср. таланды мал «награбленный скот»; турец. (а!ап «ограбление, грабеж», древнее причастие на -ап/-еп от сохранившегося диалектного глагола ta!amak «грабить», М. Фасмер для рус талан указал значения «счастье, удача», «прибыль, находка» и добавил укр. талан «счастье», блр. талан - то же, объяснив как «заимствование] из тюрк[ских], ср. чагат., тур. ta!an «добыча», казах., саг. ta!an «счастье» [19. Т. IV. С. 14].
Производящий корень тал(а)- / дал(а)- «(рас)терзать, (ис)кусать; (изо)драть; (раз)грабить» и т.д. известен также в монгольских и тунгусо-маньчжурских языках, где соответствующая форма ta!a(a)-, кроме стандартных тюркских, имеет еще значения «отнимать», «отбирать в казну», «конфисковать», что должно сближать в народном сознании понятия «добыча», «конфискат» (? «подать», «налог»). От закономерного чувашского соответствия тула- форма причастия *тулан в именных значениях, подобных вышеприведенным тюркским, не регистрируется, см. [6. С. 256; 25. С. 458а; 21. Т. II. С. 244-245].
Х.Ч. Алишина дважды упоминает геноним талангот среди этнонимов на
-гот/- гут/-гыт, в частности, «род Талангот (у бараб. татар ...)» [1. С. 188, 224], но компонент талан оставляет без интерпретации.
Таким образом, значения восточнославянских заимствований из тюркомонгольских следует считать весьма сублимированными («счастье, удача; нажива» при исходных «награбленное», «у кого-то отнятое / изъятое»).
Сюжет можно завершить вопросами: Айталан «Лунное / Светлое/ Чистое счастье», или «Месяц счастья», или «Счастливый месяц», или «Удачное / Лунное ограбление»? Имеется ли нечто исторически общее у тюрк. талан с араб. Талал «везение, удача», или с персидско-арабским Тале «счастье» [13. С. 231]? Ср. чув. муж. языч. имя Талей [11. С. 80, № 7592].
В случае указанного в начале статьи членения Айт-алан, первую часть можно сравнивать с тюркскими соответствиями кирг. Айт в составе Айтбай, Айтмат (сокращение Айтмухаммад) и т.д., восходящими к араб. 'Ид «праздник» [13. С. 35, 116]. В.К. Магницкий указал как удмуртское муж. имя Айт, но приведенный рядом диминутив Айтча (оба имени приведены с опечаткой: Аитъ, Аитча) свидетельствует о татарском источнике [11. С. 25, № 194, 195], что подтверждается Х.Ч. Алишиной: «Из именника сибирских татар при сравнении с именами Магницкого выделяются небольшие группы АЕ, общие с удмуртским (вотяцким) ... Айт, Бабыш, Багыш, ...» [1. С. 235].
Впрочем, имеется возможность иной интерпретации Айт-: ~алан, а именно видеть в нем тюркский императив айт- «скажи», «молви», каковой, например, Н.И. Шувалов усматривает в комониме Аджитарово / Атжатар (ср. упоминаемый у Ф.Г. Хисамитдиновой антропоним Адзитер Каранаев [22. С. 137, 220]), который возводит к словосочетанию айт житер /айт етер «скажи хватит», указывая, что «этим именем древние тюрки нарекали новорожденного, когда в семье дети или умирали один за другим, или появлялись одна за другой девочки» [24. С. 15].
В этом случае Айт-алан следует переводить «Скажи алан», имея в виду, что тат. алан «лесная поляна, прогалина в лесу», в башкирском литературном языке слово не употребительно, авторы «Словаря топонимов БАССР» считают его диалектным, производя назв. горы Урталан близ д. Кумалак в Янаул. р-не от урта алан «средняя поляна», указывая еще дримоним Урталан урманы «Урталанский лес» и Урталан сабынлыРы «Урталанский покос / сенокос» [18. С. 155б]. Наиболее полную сводку межтюркских параллелей алан /
йалан / щалан и т.д. и попытку дать этимологию см. у Э.В. Севортяна [16. С. 134, 135], также у М. Раэапеп [25. С. 181], о йалан(г) в топонимии Горного Алтая у О.Т. Молчановой [12. С. 35, 251]. Большое число топонимов с Алан- и -алан(ы) у Ф.Г. Гариповой [3. С. 17, 32, 82, 90, 101, 106, 108, 114, 115, 136, 159, 194, 200, 202, 233, 252, 360]. Спорно сближение «этнонима йалан / йылан» с елан «онима Еланская» у Х.Ч. Алишиной [1. С. 134]. Несомненно от алан «поляна, прогалина» потамоним Аланка, речка, приток р. Зай в 8 км к югу от Нижнекамска, на которой д. Клятле /Келэтле [1. С.186].
Любопытно употребление компонента Алан, Алан-, -Алан в топонимии Ирана, ср.: Аланкош, Муса-алан (Иранский Азербайджан), Кызыл-алан (традиционное название развалин древнего Вала Александра в Горгане), Хосей-налан (в Иранском Курдистане), который восходит к этнониму, названию скифо-сарматских племен, переселившихся в 1-11 вв. н.э. в Северо-Западный Иран, а также - названию курдского племени, проживающему в Иране. Возможно, что этноним алан(ы) следует переводить «поляне» и сравнивать с названием поляне одного из восточнославянских племен в эпоху Киевской Руси.
(Продолжение следует)
Литература
1. АлишинаХ.Ч. Ономастикон сибирских татар. Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 1999. Ч. 1. 240 с.
2. Галиуллина Г.Р. Татарские личные имена в контексте лингвокультурных традиций. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008. 352 с.
3. Гарипова Ф.Г. Татарская гидронимия: Вопросы этногенеза татарского народа по данным гидронимии. Казань, 1998. 571 с.
4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля: в 4 т. / под ред. И.А. Бодуэна-де-Куртенэ. 4-е испр. и значительно дополн. изд. СПб.; М.: Изд-е т-ва М.О. Вольфъ, 1911. Т. 1-4.
5. Диалектологический словарь татарского языка / сост. Н.Б. БорИанова, Л.Т. Махмутова, З.Р. Садыйкова, Г.К. Якупова; под ред. Л.Т. Махмутовой. Казань: Тат. кн. изд-во, 1969. 644 с. [Ин-т языка, лит-ры и истории им. Г. Ибрагимова АН СССР].
6. Егоров В.Г. Этимологических словарь чувашского языка / НИИ при СМ ЧАССР. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1964. 355 с.
7. Инжеватов И.К. Топонимический словарь Мордовской АССР. Названия населенных пунктов. 2-е изд., доп. и испр. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1987. 264 с.
8. Камалов А.А. Башкирская топонимия. Уфа: Китап, 1994. 304 с.
9. Киргизско-русский словарь: в 2 кн. Кн. 1. А-К. 504 с. Кн. 2. Л-Я. 480 с. М.: Сов. энциклопедия, 1985.
10. Корнилов Г.Е. Топонимия республик Поволжья (Башкортостан, Коми, Марий Эл, Мордовия, Татарстан, Удмуртия, Чувашия) - XI: А-анлаутные географические названия // Вестник Чувашского университета. 2006. № 4. С. 438-448.
11. Магницкий В.К. Чувашск1я язычесия имена. Казань: Типограф1я Императорскаго ун-та, 1905. 101 с.
12. Молчанова О.Т. Топонимический словарь Горного Алтая / под ред. А.Т. Тыбыковой; Горно-Алтайский НИИ истории, языка и литературы. Горно-Алтайск: Горно-Алт. отд-е Алтай. кн. изд-ва, 1979. 398 с.
13. Мусульманские имена: словарь-справочник / сост. Ибн-Мирзакарим ал-Карнаки. СПб.: ДИЛЯ, 2006. 448 с.
14. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1966. 510 с.
15. Прямой и инверсионный словари комонимов Казанской губернии / сост. С. В. Колесникова, Г.Е. Корнилов, А.А. Леонтьева; под ред. Л.П. Куракова. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2004. 708 с.
16. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков (Общетюркские и межтюрк-ские основы на гласные). М.: Наука, 1974. 767 с.
17. Словарь киргизских личных имен: практическое пособие / сост. Ш. Жапаров; отв. ред. У. Асаналиев. Фрунзе: Мектеп, 1979. 464 с.
18. Словарь топонимов Башкирской АССР. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1980. 199 с.
19. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / пер. с нем. и доп. О.Н. Тру-бачева; под ред. и с предисл. Б.А. Ларина. 3-е изд., стереотип. СПб.: Азбука; Терда, 1996. Т. !-^.
20. Федотов М.Р. Словарь чувашских нехристианских личных имен. Чебоксары: ЧГИГН,
1998. 148 с.
21. Федотов М.Р. Этимологический словарь чувашского языка: в 2 т. Т. I. А-Р. 470 с. Т. II. С-Я. 509 с. Чебоксары: Чуваш. гос. ин-т гуманит. наук, 1996.
22. Хисамитдинова Ф.Г. Башкирская ойконимия XVI-XJX вв. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1991. 304 с.
23. Черных С.Я. Словарь марийских личных имен. Йошкар-Ола: МарГУ, 1995. 626 с.
24. Шувалов Н.И. От Парижа до Берлина. Топонимический словарь. 2-е изд., перераб. и доп. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1989. 160 с.
25. Rasanen Martti. Versuch eines etymologischen Worterbuchs der Turksprachen. Helsinki: Suomalais-ugrilainen seura, 1969. [Lexica societatis Fenno-Ugricae XVII. 1.]. 533 S.
КОРНИЛОВ ГЕННАДИЙ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ - доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой общего и сравнительно-исторического языкознания, декан филологического факультета, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (gennkorn@rambler.ru).
KORNILOV GENNADIY YEMELYANOVICH - doctor of philological sciences, professor, head of the General and Comparative-Historical Language departments, dean of the Philology Faculty, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 81"1-027.21
О.Н. КУШНИР
ЭВОЛЮЦИЯ МАКРОКОНЦЕПТА «ВЛАСТЬ» КАК ФЕНОМЕН НЕДЕСТРУКТИВНОГО «РАСЩЕПЛЕНИЯ» КОНЦЕПТОСФЕРЫ
Ключевые слова: концепт, макроконцепт, деструкция концептосферы, семантический этимон.
Инволюция как одна из тенденций русской концептосферы рубежа XX-XXI вв. проявляется в её деградации и деструкции. При этом результатом деструкции является деструктивное/недеструктивное «расщепление» концептосферы. На примере динамики макроконцепта «Власть» показан процесс разделения макроконцептов/концептов на составные части вследствие конструктивного развития культуры и цивилизации.
O.N. KUSHNIR
EVOLUTION OF THE «POWER» MACROCONCEPT AS A PHENOMENON OF NONDESTRUCTIVE «SPLITTING» OF CONCEPTS SPHERES Key words: concept, macroconcept, sphere of concepts destruction, semantic etymon.
Involution as one of the tendencies of Russian spheres of concepts at the turn of the twenty-first century has manifested its degradation and destruction. However, the destruction result is destructive/nondestructive «splitting» of concepts spheres. The article shows the dynamics of the macroconcepts/concepts dividing process through the example of the «power» macroconcept.
Русскую концептосферу рубежа XX-XXI вв. характеризуют тенденции, обусловленные противонаправленными векторами - эволюцией как конструктивным усложнением (в соответствии с лат. этимоном evolvere [6. С. 383]) и инволюцией как упрощением, вырождением (в соответствии с лат. этимоном involutio ‘свёртывание' [6. С. 555]). Эти противонаправленные тенденции проявляются, с одной стороны, в формировании новых концептов, отражающих как прогрессивное развитие русской культуры и цивилизации, так и деактуализацию устаревающих и/или устаревших концептов; с другой стороны, в регрессивном «размывании» и «расщеплении» как отдельных «старых», устоявшихся в культуре концептов, так и концептосферы в целом (см. об этом подробно: [12]).
Явления прогрессивного и регрессивного развития концептосферы с лингвистической точки зрения сходны, но лингвокультурологически принципиально различаются, так как инволюционные явления вызывают деградацию и деструкцию концептосферы, следовательно - очевидным образом связаны с национальными интересами России.
Концептообразующее понятие «деструкция» основывается на семантическом этимоне сущ. деструкция / прил. деструктивный - из. лат. глагола
