CC BY
25
УДК 9 (с 161)5
ЭТНОРЕЛИГИОЗНЫЕ МЕНЬШИНСТВА В ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ БУРЖУАЗНЫХ ОТНОШЕНИЙ В АЗОВО-ДОНСКОМ РЕГИОНЕ
© 2011 г. С.М. Терещенко
Северо-Кавказская академия государственной службы, North Caucasian Academy of Civil Service,
ул. Пушкинская, 70, г. Ростов-на-Дону, 344002, Pushkinskaya St., 70, Rostov-on-Don, 344002,
[email protected] [email protected]
Обосновывается новое проблемное поле региональных исследований социальной политологии. В рамках ментального дискурса и антропологического подхода в политологии выявляется и детерминируется феномен инославной иммиграции, носителей западной экономической ментальности на Юге России в конце XIX - начале XX в. Этот феномен явился одним из главных этносоциальных факторов в модернизационном процессе перехода экономически периферийных сельскохозяйственных окраин Подонья и Приазовья на новый буржуазный социально-экономический уклад посредством психоэмоциональной и культурной метаморфозы многих социальных категорий ее жителей.
Ключевые слова: Азово-Донской регион, Запад, иммиграция, экономический менталитет, культурная метаморфоза, модернизация.
Touches upon the new problem field of research of regional studies of social political science. In the context of mental discourse and anthropological approach in political science there is a visible and determined phenomenon of the non-Slavic immigration, the representatives of the Western economic mentality, in the South ofRussia at the turn of the XIXth - beginning of the XXth century, as one of the leading ethno-social factors in the process of modernization and transfer of the provincial lower reaches of the Don, as well as the outskirts of Azov, to the new bourgeois socially-economic way of life, by means ofpsycho-emotional and cultural change of its people's majority.
Keywords: Azov-Don Region, West, immigration, economic mentality, cultural change, modernization.
Инославная и нехристианская иммиграция носителей западной экономической ментальности на Юге России в конце XIX - начале XX в. полагается одним из главных акторов модернизации экономически периферийных сельскохозяйственных окраин Подонья и Приазовья. Эти силы сформировали новый буржуазный социально-экономический уклад, оказывали влияние на психологический и культурный код окружающего населения.
Под экономической ментальностью следует понимать исторически сформированное индивидуальное и общественное экономическое сознание, специфиче-
ский характер которого определяется типом экономической эпохи, культурными и особенно религиозными отличиями, социальной принадлежностью, этнона-циональными и другими особенностями ее носителей.
Содержание национальной экономической мен-тальности составляют следующие основные структурные элементы:
- ценности, мотивы, нормы, образцы экономического поведения и социального взаимодействия в сфере хозяйственной деятельности;
- ценностно-мотивационное отношение к труду и богатству;
- представление о приемлемости и предпочтительности организационных форм хозяйственной жизнедеятельности;
- стереотипы потребления;
- степень восприимчивости к зарубежному опыту [1].
По мнению исследователей, «...В национальной
экономической ментальности личности представлена та часть культуры, которая дает человеку возможность ориентироваться в хозяйственной жизни, в современных экономических реалиях» [2].
Проявления ее могут быть следующими:
- она синтезирует и аккумулирует результаты предшествующего культурного развития, его общекультурные, общественно-стадиальные, этнонациональные и прочие параметры;
- черты ее варьируются соответственно социально-экономической специфике носителей: их статуса, нужд, интересов, целей и т.д.;
- национальный характер (тип) обусловливает ее широкую вариативность (специфичность) для различных этносов, наций, конфессий, жителей разных стран, а также отдельных регионов.
Немецкий социолог и экономист В. Зомбарт считал, что своеобразным этнокатализатором генезиса современного классического «духа капитализма» в ментальности населения протестантской части Европы стали евреи - носители мировоззрения Ветхого Завета.
Он писал, что иудаизм содержит учения, благоприятные для капитализма. Для еврея авторитетами являются мудрецы Ветхого Завета, воззрения которых в девяноста девяти случаях из ста были благоприятными богатству и зажиточности. В отличие от христианства с его философией и практикой аскезы, в еврейской религии никогда не существовало идеала бедности [3].
Современная западная экономическая ментальность генерировалась в первой половине XIX в., как амальгама носителей еврейской хозяйственной этики и религиозной аскезы пуритан (протестантов в целом) Европы. Общины сефардов, рассеянные из Западного Средиземноморья (Испания, Португалия) по странам СевероЗападной Европы (Голландия, Англия и др., вплоть до середины XVIII в.), а также общины ашкенази, изгоняемые на Запад из Польши казачьими погромами, стали в XVIII - первой половине XIX в. одной из составляющих специфического этнорелигиозного кластера. Этот кумулятивный этнокластер стал своеобразным рассадником «духа капитализма» в протестантских странах Европы, охваченной с первой четверти XVIII в. аскезой «евангельской революции» пиетизма и методизма.
Зомбарт считает важнейшим сегментом имманентной сублимации генезиса феномена классического «духа капитализма» в Европе и Северной Америки фактор притесняемого на родине мигранта. По его мнению, преследуемые мигранты всегда были в ряду главных носителей «капиталистического духа» [3, с. 232 - 233].
После третьего раздела Польши (1795) Россия оказалась страной с самым многочисленным в мире еврейским населением. Территория в Европе, занимаемая польской диаспорой евреев - ашкенази в XVII - XVIII вв. была из тех, где формировались некоторые специфиче-
ские признаки западной ментальности XIX в.: кумулятивного «духа капитализма» и морально-этически ничем не ограниченного предпринимательства. По мнению В. Зомбарта, этому обстоятельству способствовало фривольное толкование Талмуда в восточноевропейских общинах евреев по отношению к финансово-торговым операциям с «гоями» (не евреями) [3, с. 202 - 203].
Исходя из этих положений, можно выделить несколько, непосредственно повлиявших на генезис национально экономической ментальности западного типа этнокультурных факторов:
- цивилизация «рацио»;
- этико-религиозный - из протестантизма - аскеза и бережливость; из Торы и Талмуда - отношение к «гоям» - «чужим», отсутствие запрета брать «процент с неживого»; экстенсивная и интенсивная менталь-ность - «плодитесь и размножайтесь!»;
- факторы переселенца и международных связей в контексте феномена диаспор (прообраз современных транснациональных корпораций);
- сектантство (психология «припертого к стене»).
Под социально-экономической трансформацией
обычно понимается переход от традиционного к модернизированному обществу, в процессе которого изменяются его основные институциональные и поведенческие (ментальные) характеристики.
Веберовский «дух капитализма» не может быть генерирован в обществе без этноконфессионального кластера его акторов.
Экономика Дона до конца XVIII в. оставалась еще на уровне скифских времен. Так, в конце XVII в. Войсковой Круг запрещал казакам заниматься земледелием. Выделялся на общем экономически периферийном фоне лишь торговый «греческий Таганрог» (иммиграция греков в Приазовье по Указу императрицы Екатерины II 1775 г.).
В глубоко социально-экономически «периферийные» области Европы - Приазовье и Дон - такая миграционная волна носителей (акторов) «духа капитализма» могла прийти только с Запада. Это случилось в конце XVIII - начале XIX в., когда наблюдалась мощная западная миграция с территории Новороссии в Северо-Восточное Приазовье и на Дон. С 1798 по 1816 г. прирост крестьян, в основном малороссов, на Дон составил более 57 тыс. чел.
Основную массу мигрантов из Новороссии начала XIX в. составляли малороссийские крестьяне Екате-ринославской, Херсонской и Полтавской губерний. Заселяли они Северо-Восточные регионы Приазовья и Нижнего Подонья: Донецкий, Черкасский и Миусский округа, а также земли Ростовского уезда и Таганрогского градоначальства (входивших до 1888 г. в Екатеринославскую губернию) [4].
Евреи получили право селиться на землях Ново-россии еще в 1769 г., а с 1809 г. имели особое устройство в виде земледельческих колоний. Мигранты-малороссияне из Херсонской губернии, находившиеся под культурным влиянием польских евреев, уже имели некоторые факторы, генерирующие «дух капитализма»: индивидуализм и «феномен переселенца»
(контакты с евреями в Польше и Херсонской губернии сформировали у некоторых мигрантов-малороссиян некую психологическую репродукцию «фактора гоя» перед аборигенным населением Дона). Эти характерные черты экономической ментальности малороссов отличали их и от великороссов, и от донских казаков.
Малороссийская колонизация XVIII - первой половины XIX в. буквально перевернула хозяйственное развитие Донской области. И. Ревин пишет: «Только с середины XVIII века на Дону получает распространение коса, без использования которой занятие земледельческим хозяйством было невозможно, также как стойловое содержание скота. В это же время получает распространение тяжелый малороссийский колесный плуг, без которого невозможна глубокая вспашка земли, а значит, и земледелия в степной зоне» [4].
В середине - конце XIX в. в портовые города Приазовья и Нижнего Подонья стали мигрировать и евреи, которые несли с собой многие специфические национально-экономические ментальные признаки, имеющие однокоренную основу с формирующимися в этот же период на Западе, и отвечающие за появление классического веберовского «духа капитализма».
Можно ли то же, что и о евреях, сказать в отношении ментальных психологических экономических установок членов общин греков или армян в Приазовье? Принадлежали ли греки Таганрога XIX в. к носителям этики западной экономической культуры? Являлись ли представители греческой или армянской диаспоры «социальными драйверами» модернизации региона?
По своей структуре, а также внешним формальным признакам общины греков или армян в Приазовье близкородственны еврейской диаспоре.
Но исследователи здесь не должны попасться в сети эксплицитного дискурса. Умение хорошо вести международные торговые дела, что отличает и отличало многие христианские нации Востока (греков, армян и т.д.), и являться этническим носителем «духа капитализма», который уже был присущ многим западноевропейским народам в XIX в., - не тождественные категории. М. Вебер писал, что основные элементы, составляющие капитализм: капитал, наемные рабочие, рынок, производство на продажу и так далее существовали в самых разных обществах: Шумере, Вавилоне, Греции, Риме и т.д. Они могли создавать самые разные комбинации, но только в Западной Европе и США в XIX в. они сложились в некоторое совершенно особенное, ни на что другое, бывшее в истории, не похожее общество. Это была социально-экономическая революция в «старой Европе» и ее культурная метаморфоза в Европу эпохи модерна [5].
В ментальности диаспоры греков и армян в Приазовье не произошло соединение тех социокультурных (религиозных, социально-экономических, этических, и т.д.) факторов, о которых говорилось выше. Как показали М. Вебер и В. Зомбарт, религия является одной из тех составляющих, которая формирует ментальные признаки нации.
Многие факторы быта, поведенческих стереотипов, эмоционального восприятия мира греков, армян
и русских скорее идут вразрез с восприятием ими «духа капитализма», даже до настоящего времени. Русские и греки принадлежат сейчас и еще в большей степени принадлежали в XIX в. к одной православной культуре, которая имеет многие характерные особенности, отличающие ее от протестантской культуры Запада. Здесь отметим лишь коренной антагонизм между крайне индивидуализированной протестантской этикой и «соборностью» РПЦ.
В отношении первых немецких мигрантов-колонистов в России середины XVIII в., мы можем констатировать, что многие из них еще не были охвачены этикой религиозного благочестия эпохи «Великого пробуждения» (пиетизм, методизм и другие протестантские течения конца XVII - XVIII вв.) и, соответственно, не могли нести ментальные признаки классического веберовского «духа капитализма» эпохи модерна.
Из более чем 20 тыс. чел. первых немецких колонистов, с 1763 по 1766 г. переехавших из Германии в Поволжье, подавляющее большинство являлись выходцами из городской бедноты, нравственный облик которых был далек от идеалов пуританства [6, с. 4 -5].
В конце XVIII - первой половине XIX в. земли Ново-россии стали «Землею Обетованною» для многих протестантских сект, мигрирующих сюда из стран Западной и Центральной Европы (меннониты, гуттеры и др.). Можно утверждать, что западная часть Новороссии конца XVIII - первой половины XIX в. являлась одним из центров формирующейся западной экономической ментальности, оказывая непосредственное влияние и на местное малороссийское население.
Культурагентами (социальными акторами) «духа капитализма» являлись следующие этноконфессиональ-ные группы мигрантов Новороссии XIX в.: немцы еван-гелико-лютеране, христианские сектанты (меннониты, пиетисты, баптисты) и евреи. В 40-х гг. менонитское сельское хозяйство в Новороссии считалось настолько образцовым, что для изучения его правительственные власти направили специальную комиссию [6].
Своеобразный «дух капитализма» в новом поколении иммигрантов закрытых общин еврейских колоний Новороссии, а также у немецких колонистов (в комфортных условиях, предоставляемых им российским правительством) вышел в середине XIX в. даже на более качественный уровень, чем в среднем на Западе (за исключением США). По словам М. Вебера, молодые рабочие и работницы «наиболее восприимчивы к обучению новым технологическим методам» и иным процессам модернизации [5].
В период капиталистических преобразований в России в конце XIX - начале XX в. среди крестьянства, мещан и значительной части интеллигенции укоренилась мысль о порочности, пагубности богатства, что было характерно и для раннего протестантизма в Западной Европе эпохи аскетического «евангельского ренессанса». Но протестантизм вышел из этого положения тезисом о том, что богатство - это результат выполнения профессионального долга, призвания, оно не только этически дозволено, а даже обязательно.
В Приазовье и Нижнем Подонье западный экономический менталитет инославных мигрантов в конце
XIX в. столкнулся с консервативной ментальностью казачества и великорусского крестьянства. В данном контексте проявился ментальный антагонизм между крайне индивидуализированным духом некоторых немецких колонистов и «соборностью» носителей мировоззрения православной церкви.
Представленный здесь социокультурный феномен не раз отмечался в статьях донского горного инженера М.Б. Краснянского [7] и известного донского агронома А.М. Грекова [8].
Численности инославных и нехристианских резидентов и нерезидентов в ОВД было более чем достаточно, чтобы влиять на смену культурного кода населения. В Ростове-на-Дону по переписи 1897 г. проживало 11 838 евреев - около 10 % населения города [9]. До первой мировой войны в ОВД (в городах, селах и колониях) проживали 34 885 немцев [10].
Ряд исторических культурных фактов указывает на то, что экономические ментальные установки евреев и протестантов в городах и селах Азово-Донского региона в реформенный период конца XIX - начала
XX в. являлись катализатором явных и латентных (скрытых, бессознательных) процессов в психоэтническом самосознании (менталитете) некоторой части социума. Результатом этого процесса стало генерирование новых, адаптированных к реформам социальных групп («тавричане», «новые казаки» и др.). В свою очередь, эти новые, адаптированные реформами социальные группы, являлись уже автохтонными акторами модернизационных процессов в регионе (хотя, не рефлексируя себя подобным образом).
Поступила в редакцию
Литература
1. Гайдай Т.В. Теоретико-методологические основы исследования экономической ментальности: институциональный аспект. URL: http://www.ecsocman.edu.ru/db/msg/295702.html (дата обращения: 19.09.2009).
2. Латов Ю.В., Латов Н.В., Вуколова Т.С. Экономическая ментальность россиян: Тула - Россия - мир (грантовое исследование № КТК-292-2-02). URL: http://www.ecsocman.edu.ru/ db/msg/115492.html (дата обращения: 19.09.2009).
3. Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека: пер. с нем. / под ред. Л.И. Раевского. М., 1924.
4. Ревин И.А Крестьянство Дона и Приазовья: малороссийская переселенческая волна конца XVIII - начала XIX века // Актуальные проблемы социальной истории / под. ред. П.Я. Цит-килова. Вып. 4. Новочеркасск; Ростов н/Д, 2003. С. 24 - 25.
5. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Избр. произведения: пер. с нем. / сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; предисл. П.П. Гайденко. М., 1990. С. 74.
6. Бондарь С.Д. Секта меннонитов в России. В связи с историей немецкой колонизации на юге России. Петроград, 1916. С. 4 - 5.
7. Краснянский М.Б. Записки донского штейгера. Ростов н/Д, 1915. Т.1.
8. Греков А.М. Хозяйство колонистов в Таганрогском округе. Ростов н/Д, 1901.
9. Электронная Еврейская Энциклопедия. Ростов н/Д. URL: http://www.eleven.co.il/article/13587 (дата обращения: 19.09.2009).
10. Терещенко А.Г., Черненко А.Л. Российские немцы на юге России и Кавказе: энциклопед. справочник. Ростов н/Д, 2000. С. 83 - 90.
28 февраля 2011 г.
