CC BY
19
ББК 66 УДК 338.222
Э.А. ПОПОВ, С.М. ТЕРЕЩЕНКО
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ АКТОРОВ СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ (на материале Ростовской области)
Е.А. POPOV, S.M. TERESHENKO
THE PROBLEM OF DEFINITION OF SOCIAL ACTORS OF THE PRESENT RUSSIAN MODERNIZATION (on the material of Rostov Region)
В настоящей статье в рамках разработки проблемы социально-культурного аспекта модернизирующих процессов в постсоветской России проводится анализ акторов реформ на региональном уровне. В контексте концепта теории элит делается исследовательский акцент на генезисе бизнес-элиты Ростовской области конца 1980-х-90-х гг. На основании анализа 54 официальных биографий представителей бизнес-элиты Дона 90-х гг. выявляется социальная база акторов экономической составляющей процессов модернизации в регионе, а также проводится их обобщающая экономико-ментальная характеристика.
In the present article in the limits of research of the problem of socially-cultural aspect of the processes modernization in post-Soviet Russia there is made an analysis of the actors of reform. In the context of elite theory concept, researching emphasis is made on the genesis of the business elite of Rostov Region of the end of 1980-1990-s. On the ground of analysis of the 54 official biographies of the representatives of the business elite of the Don region in 1990-s, there is noted a social basis of the actors of the economic part of modernization processes in the region, there is also done their generalizing economic and mental characteristics.
Ключевые слова: модернизация, Донской регион, акторы реформ, бизнес-элита, «человеческий капитал», «социальный капитал», экономическая мен-тальность.
Key words: modernization, the Don region, actors of reforms, business elite, «human capital», «social capital», economic mentality.
В настоящей статье на социокультурном материале Ростовской области будет эмпирически верифицирован тезис о низком качестве «человеческого капитала» современного российского экономического субъекта, который не позволит осуществить продекларированной президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым политики либеральных реформ.
В программной статье президента РФ Д.А. Медведева «Россия вперед!» были обозначены общие контуры характеристик нового российского экономического субъекта адаптированного обществу модерна. Прежде всего, в нем должны быть нивелированы патерналистские настроения, и присутствовать «желание «делать себя», достигать шаг за шагом личных успехов». Также это должны быть научно-творческие и просто творческие молодые люди [1]. Но какой экономический субъект генерировался в ходе двадцатилетних реформ в России? Обусловим возможные методики анализа его культурных и экономически-хозяйственных характеристик.
Адаптационный социальный потенциал модернизации оценивается целым рядом объективных и субъективных факторов. Определяющим детерминантом являются здесь ресурсы индивида, способствующие вхождению его в новую социальную группу. В современной социологии и политологии используется следующая классификация используемых ресурсов (капитала):
- «физический капитал» - воплощен в материальных формах;
- «человеческий капитал» - социально-демографические факторы адаптации, в том числе проявляющиеся в приобретенных индивидом навыках и знаниях: пол, возраст, уровень образования, демографический тип семьи, профессия, квалификация и т.д.;
- «социальный капитал» - система социальных связей индивида, его возможности ориентации в институциональной среде, понимание социокультурных сигналов и норм, поддерживающих хозяйственные взаимодействия. Например, дружеские контакты между коллегами по службе и более широкие контакты, благодаря которым можно использовать свой финансовый и человеческий капитал (Р. Барт).
Основная работа разработки методологии исследования социокультурной детерминации экономического поведения сегодня ведется в рамках лаборатории Социально-психологических исследований Центра фундаментальных исследований (ЦФИ), ГУ-ВШЭ (Высшей школы экономики).
В рамках проекта, реализованного сотрудниками лаборатории социально-психологических исследований ЦФИ, была разработана психологическая структура социального капитала следующего варианта:
- доверие (уровень и радиус);
- социальная сплоченность;
- единая идентичность (гражданская или общероссийская);
- взаимная толерантность;
- общность ценностей. Данная методика, по словам авторов прошла эмпирическую апробацию на разных этнических группах российского общества, что позволило выявить этнокультурную специфику социального капитала [6, с. 6-8].
Сегодня существуют и иные дефиниции: на уровне психологии экономического сознания. Известны множество вариантов структуры экономического сознания, предлагаемых различными авторами и имеющих различные основания. Например, О. Дейнека [2] включает в структуру экономического сознания следующие компоненты:
1) экономические эмоции и чувства;
2) перцептивную сферу экономического поведения;
3) экономические представления и экономическое мышление;
4) экономические мотивы;
5) экономические нормы;
6) экономический интерес. А. Филиппов и С. Ковалев выделяют шесть иных подструктур (конструкторы) в структуре экономического сознания [9].
Другой исследовательский подход связан с методикой исследований социальных групп элит департамента изучение элиты Института социологии РАН. Основными методами изучения российской элиты стали: неформальные глубинные интервью; экспертные опросы; наблюдения (как невключенные, так и включенные); изучение официальных биографий; контент - анализ прессы; анализ документов и статистики [4, с. 13]. Для фиксации динамики социально-демографических показателей бизнес - элиты руководитель департамента О. Крыштановская использовала следующую структуру опросника:
- возраст;
- пол;
- место рождения;
- образование;
- социально-профессиональный бэкграунд.
В классической концепции модернизации успех в трансформируемом не западном обществе должен был прийти к наиболее трудоспособным, молодым, деятельным и просвещенным членам общества. Но практика реформ в РФ 1990-х гг. показывает, что различные трансформируемые культуры имеют свою специфику перехода к обществу модерна.
Социолог Н. Тихонова дифференцировала российское общество начала реформ 1990-х гг. на три большие группы с принципиально разной ментально-стью.
Первая группа, объединяющая примерно треть россиян, может быть охарактеризована как «носители патерналистско-эгалитаристского типа менталь-ности». Они ожидают решения своих проблем от государства, местных властей или руководства предприятий. Для них характерна большая значимость материальных факторов в системе ценностей, болезненная реакция на социальную дифференциацию.
Вторую группу характеризует «индивидуалистически-либеральный тип ментальности». При решении своих проблем его носители опираются, прежде всего, на собственные силы, они деятельны, менее подвержены всякого рода страхам и в большой степени ориентированы на карьеру и жизненный успех.
Третья группа (примерно половина населения России) представляет собой некий «промежуточный тип». [8, с. 19-51].
Начальные этапы становления бизнес-элиты в России (1988-1989 гг.) были детерминированы цитируемой элитологом О. Крыштановской как эпоха «комсомольской экономики». В это время государством были приняты целый ряд нормативных актов, способствующих формированию в стране двух основных категорий буржуа: «номенклатурный» (буржуа «сверху» - будущая олигархия) и буржуа «снизу». На рубеже 1980-1990-х гг. экономические акторы реформ формируются государством латентным способом «сверху» из среды партийных чиновников и комсомольских работников. Значительная часть советской партийно-хозяйственной номенклатуры в годы горбачевских реформ конвертировала политический и управленческий капитал в капитал экономический. Возникает буржуазия из «класса уполномоченных ставленников советской номенклатуры в бизнесе, воспитанных в условиях плановой системы» [4, с. 374].
Создание этой новой социальной группы - «номенклатурных бизнесменов» (или «уполномоченных») не привело к генерации полноценных акторов модернизирующих процессов в РФ 1990-х гг., так как уникальных предпринимательских талантов и развитого «духа капитализма» от бизнесменов и не требовалось. Успех крупного бизнеса в РФ 1990-х г. основывался на близости к бывшей партийной и хозяйственной верхушки.
В итоге этого социального эксперимента к началу 1990-х гг. РФ получила «капитализм без капиталистов», так как у «комсомольских бизнесменов», а также «назначенных» быть бизнесменами советских чиновников и партийных работников, в ментальности их постсоветской трудовой этики, было полностью элиминирована духовная составляющая, важнейший сегмент генезиса классической западной экономической ментальности. Будущая бизнес-элита РФ 1990-х гг. была представлена молодыми комсомольцами - циниками без всяких морально-этических принципов.
Учитывая особенности объекта исследования, выявления характеристик культурного капитала (экономического поведения) ростовских бизнесменов по методу ЦФИ ГУ-ВШЭ представляется здесь затрудненным. В настоящем исследовании использована методика опросника департамента изучение элиты Института социологии РАН. Единственным дополнением к нему будет пункт о ценностях трудовой и нравственной этики из выборных биографий ростовских бизнесменов.
Рассмотрим социокультурные факторы генезиса субъектов экономической модернизации Ростовской области и формирование официальной бизнес-элиты области. Основываясь на 54 официальных биографиях [5] представителей ведущего донского бизнеса 1990-х - начала 2000-х гг., сделаем ее обобщающий социально-психологический (ментальный) портрет. Выборка биографий производилась по следующим критериям, служащих вехами трудовой биографии целой когорты донских предпринимателей:
- конец 1980-х - начало 90-х гг. - занятие должности директора госпредприятия, впоследствии приватизированного акционерного общества;
- работа в кооперативном движении конца 1980-х - начало 1990-х гг.;
- начало занятия бизнесом: конец 1980-х - середина 1990-х гг.;
- занятие должности генерального директора государственного или коммерческого предприятия в период финансового кризиса 1998-1999 гг.
Следует отметить, что именно эта когорта сформировала региональную специфику ведения бизнесом, сохранившую доминирование и сегодня.
Средний возраст периода начала занятия бизнесом.
Из 54 биографий выборка была произведена только из тех, кто участвовал в кооперативном движении конца 1980-х или в первой половине 1990-х гг. начал занимается бизнесом «снизу» (кооперативы и т.д.). В подавляющем большинстве (более 80%) кооперативы 1988-1989 гг. были образованы при государственных предприятиях, а число занятых в таких кооперативах превышало 90% занятых в кооперативном движении. Позднее, в 1990-1991 гг. стали развиваться арендные предприятия. Во многом исходя из этого, биографии директорского корпуса государственных предприятий, ставших затем акционерными, учитываться не будут, так как занятие бизнесом этой категории исследуемых в до приватизационный период носило латентный характер (кооперативов при предприятиях или аренд), в официальных биографиях, как правило, не отраженный.
Из выборки, таких биографий предпринимателей «снизу» оказалось не много - 17 (31%), что свидетельствует о том, что 2/3 бизнес-элиты Дона -это бывшие директора (или входивших в управления предприятия) государственных предприятий, ставших затем акционерными обществами. Средний возраст начала бизнеса «снизу» - 30,7 лет. Вывод: бизнес Дона «снизу» - молодая социальная категория.
Пол.
Женщины в бизнес - элите Дона 1990-х гг. присутствовали в значительном количестве (13% - от общего количества выборных биографий), но за многим «бизнес-леди» стоят мужчины - мужья или родители.
Лишь немногие женщины становились директорами государственных предприятий (а затем и акционерных обществ) или, начиная бизнес «снизу», становились крупными предпринимателями. Как исключительный пример можно привести деятельность Л.А. Акулович - директора Новочеркасского мясокомбината. До 1988 г. она уже занимала должность директора Новочеркасского Гор-комбината, а с 1989 г. - начальника холодильника (оптово-распределительная продуктовая база города). С 1996 г. возглавляет ОАО «Мясокомбинат Новочеркасский».
Место рождения.
Разделим все выборные биографии бизнес - элиты Дона 1990-х гг. на две категории:
1) иммигрантов (приезжих);
2) автохтонов.
К категории иммигрантов будут отнесены не только лица, приехавшие на Дон из-за пределов области, но и лица, прибывшие в крупные города области (Ростов, Таганрог, Новочеркасск, Шахты) из небольших поселков и сел/ станиц области и начавших здесь производственную или предпринимательскую деятельность. Место рождения бизнес - элиты Ростовской области 1990-х.гг. отражены в таблицах.
Мигранты 48%
Автохтоны 52%
Всего 100%
Родились
В городах: Ростов, Таганрог, Шахты, Новочеркасск 42%
В селе или малом городе в приделах области 13%
В крупном городе за пределами области 11%
В селе или малом городе за пределами Ростовской области 33%
Всего 100%
Результаты анализа биографий следующие: в приделах статистической погрешности выборки, около половины бизнес - элиты Дона (Ростова-на-Дону и нескольких крупных городов области) 1990-х гг. являются приезжими. В значительной степени это люди, которые приехали учиться в институты и техникумы Ростова-на-Дону, Новочеркасска, Таганрога и оставшиеся здесь после окончания учебы. Другая категория - переводы в область по производственным вопросам или по партийной линии. Здесь можно констатировать репрезентативность тезиса немецкого социолога В. Зомбарта о том, что «духом капитализма» или духом предпринимательской активности заражены в большей степени мигранты, так как на новом месте они должны прилагать большую активность в борьбе за место под солнцем, находясь в менее выгодных условиях, чем автохтоны [3,с. 232-233].
Родители.
Из исследований российской элиты О. Крыштановской следует, что «... среди тех 39% предпринимателей, которые никогда не работали в органах власти, многие были выходцами из номенклатурных семей. Так, у 36,8% отцы являлись номенклатурными работниками, а у 18% - матери» [4, с. 342].
В выборных биографиях бизнес-элиты Дона 1990-х гг. не всегда четко можно выявить наличие «партийного сегмента». Более выражен следующий факт: дети добиваются успеха в той сфере деятельности, где родители занимали ключевые посты в руководстве. Здесь следует отметить, что любая ключевая должность в хозяйственной региональной номенклатуре СССР, а затем и России, открывала социальные лифты. Так, если отец начинающего бизнесмена 30 лет работал в строительстве, а мать - в облисполкоме начальником одного из отделов пищевой промышленности Ростовской области, то неудивительно, что сын добивается успеха именно в строительном деле, становясь заместителем управляющего союзного строительного треста, а затем, в 1990-х гг. генеральным директором крупнейшего строительного научно-производственного объединения.
В целом удалось проследить «партийный», или «родительский след» в 9 биографиях выборки (17%). Но естественно, что «родительский след» более значителен. В официальных биографиях во многих случаях не приводятся данные биографий родителей или же говорится о том, что на момент составления автобиографии родители являлись пенсионерами.
Образование.
О. Крыштановская отмечает, что бизнес-элита в России сформировалась из образованных людей [4, с. 341]. Анализ биографий представителей бизнес-элиты Дона 1990-х - начала 2000-х гг. свидетельствует о направленности в сторону технического образования (2/3). Существенный процент составляют люди, имеющие второе высшее образование, а также ученые звания. Как правило, первое образование было техническим, а второе (время его получения - вторая половина 1980-1990-х гг.) управленческое (гуманитарное). Характер высшего образования бизнес-элиты Дона 1990-х - начала 2000-х гг. (в процентах к численности выбранной группы) представлен в таблице ниже.
Всего 100%
Из них имеют высшее образование 96,3%
Из них имеют ученую степень 7,5%
Из них имеют инженерно-техническое образование 68%
Из них имеют гуманитарное образование 19%
Из них имеют военное образование 5,6%
Следует также отметь, что значительная часть представителей бизнес-элиты Дона в 1990-х гг. проходили обучение на Западе, в США или в Германии (например, в Германской Академии Менеджмента).
Не имеет высшего образования лишь небольшая категория бывших спортсменов, связанная с полукриминальным или криминальным бизнесом «снизу».
Социально-профессиональный бэкграунд.
О. Крыштановская констатирует, что многие индивиды, относящиеся к группе российской бизнес-элиты, ранее работали в органах власти. Из них были на партийной работе - 13%, на комсомольской - 37%, работали в исполкомах Советов народных депутатов - 4,3%, на номенклаурных должностях в министерствах и ведомствах - 37%, в других органах власти - 8,6% [4, с. 342].
Всего 100%
Всего выходцев из номенклатуры 37%
В том числе:
Из комсомольской 0%
Из партийной 1,8%
Из советской 1,8%
Из хозяйственной 31,4%
Специфика официальной донской бизнес-элиты 1990-х гг. состоит в том, что ярко выраженных представителей партийной и комсомольской номенклатуры здесь нет. Из выборочных биографий лишь небольшой процент исследуемых были ранее связаны с комсомольской или партийной номенклатурой.
Наибольший процент - это представители хозяйственной номенклатуры Дона. К ним относятся представители директорского корпуса, которые в период латентной приватизации 1989-1992 гг. возглавляли крупные государственные предприятия области или входили в их управление (такие должности,
безусловно, имели характер номенклатурный - назначение и согласование из касты «избранных»). Характерный пример - биографии Т. Ядлось и М. Нагибина. Т. Ядлось в 1986 г. - исполняющий обязанности управляющего треста «Ро-стовтрубопроводстрой», затем начальник ПО «Южтрубопроводстрой», а после акционирования в 1993 г. - гендиректор ОАО «Южтрубопроводстрой» (в котором физические лица владели 40% акций).
М. Нагибин с 1980 г. - директор Росвертола, который в 1992 г. был преобразован в акционерное общество (учредитель - трудовой коллектив: 69% акций физические лица, 32% юридические лица).
Результаты контент-анализа биографий показывают, что в структуре бизнес-элиты Дона фактически не прослеживается представители так называемой «первой волны» (по терминологии О. Крыштановской) - пришедшие в коммерцию в 1988 г. из комсомольской номенклатуры. Почему так произошло?
Во-первых, «комсомольская экономика» представляла из себя элитарный московский «мейнстрим» и на местах практически не проявлялась. Соответственно, периода «комсомольской экономики» (1986-1989 гг.), отмечаемой О. Крыштановской на общероссийских выборках, на Дону практически не существовало. Во-вторых, если таковы и были, то мало кто из крупных бизнесменов хотел указывать (в предоставляемых данных для составления официальных биографий) свое комсомольское или партийное прошлое. Безусловно, что в официальных биографиях встречается работа в ВЛКСМ, но нигде не отражено, что кто-то занимал должности в ВЛКСМ именно в интересующие нас перестроечные годы или участвовал в создании ЦНТТМ, МЖК и МЦ. Только 63% анализируемых биографий никогда не работали в органах партийной и хозяйственной власти. Но многие были выходцами из номенклатурных семей.
В целом результаты контент-анализа биографий бизнес-элиты Доны 1990-х - начала 2000-х гг. схожи с результатами, полученными О. Крыштанов-ской. Так, указанный ею 61% предпринимателей, выходцев из номенклатуры, был представлен по данным до 1993 г., а настоящий анализ биографий бизнес-элиты Дона проводился вплоть до начала 2000-х гг. (пришедших после дефолта 1998 г.). Безусловно, что с 1993 г. в предпринимательство Дона влилось много бизнесменов «снизу» (мелкий и средний бизнес, не связанный с советской номенклатурой), что и повлияло на разницу в данных статистики социологических исследований.
Здесь следует отметить, что если представители так называемой «первой волны» практически не прослеживаются, то четко детерминируется «вторая волна» вхождения в бизнес: 1991-1994 гг. Она связанна с акционированием государственных предприятий, и, в меньшей степени, созданием государственными чиновниками фирм «под себя» (или для подставных управленцев; в общероссийских масштабах - это класс «уполномоченных»). Около 45% исследуемых биографий бизнес-элиты Дона 1990-х гг. отражают ситуацию, когда открытие собственной фирмы или занятие должности генерального директора в акционированном предприятии приходится на период 1991-1994 гг., c пиком в 1993-1994 гг.
Следующая волна «приватизации» связана с кризисом 1998-1999 гг. (до 2001 г. включительно), когда в регионах начался «реванш» отошедших от кризиса московских бизнес структур и связанным с ним переделом собственности в регионе. Около 22% исследуемых биографий бизнес-элиты Дона 1990-х гг. отражают ситуацию, когда открытие собственной фирмы или получения должности генерального директора в акционированном предприятии приходится на период 1998-2001 гг. Безусловно, что не все данные вхожде-
ния в бизнес-элиту 1998-2001 гг. связаны с переделом собственности в период финансового кризиса. Но здесь следует учитывать и общую обстановку среды вхождения в бизнес, связанную с обусловленным процессом латентно.
Проведенный контент-анализ биографий бизнес-элиты Ростовской области, особенно бизнесменов 1990-х гг. «снизу», указывает на то, что акторов классической модернизационной модели (с опорой на духовный фактор) в регионе практически не встречается (несмотря на то, что в рейтинге их аксиологии трудовой этики c заметным отрывом лидирует принцип порядочности). Как считает один из представителей институционального направления Р. Ну-реев, с точки зрения власти-собственности переход реальных прав собственности к предприятиям предопределил распад СССР. Однако упадок института централизованного государства еще не означал развития настоящей частной собственности, потому что доминирующими владельцами стали не настоящие частные собственники, а бывшие директора предприятий и руководство региональных администраций, сохранившие традиции власти как собственности [7, с. 18].
На региональном уровне «красные директора» - часть советского директората, которая вовремя сориентировалась и приняла новые правила игры (продиктованные сменой эпох - бифуркационной точки развития), в период 1990 -начала 2000-х гг. занимала доминантное положение в бизнес-элите Дона. Представители «новых русских» «снизу» (в том числе, криминал) были слишком слабы, чтобы конкурировать с ними за передел государственной собственности.
В русле положений концепции path dependence («эффект колеи») следует отметить: поскольку ментальность является частью неформальных институций, имеющих инвариантную структуру, то экономическая ментальность российского бизнеса за 20 лет реформ не претерпела сколь-нибудь существенной трансформации. Современный российский бизнес в своей цивилизованности не слишком далеко ушел вперед от бизнеса 1990-х гг. Следовательно, на ментальном уровне российская бизнес-элита остается в поле неформальных институций и традиций ведения бизнеса, сложившихся в 1990-е гг.
Экономический эксперт Б. Щербаков пишет, что знакомство с западным опытом во многом поменяло наших старых управленцев, добавило знаний и навыков, но не изменило саму ментальность российских менеджеров. Под воздействием внешних обстоятельств (интеграция в международный бизнес, требование прозрачности для публичных компаний, ужесточение законов о труде, налогового законодательства) новое поколение российских топ-менеджеров приобрело внешний лоск, но не изменило свою идентичность. Б. Щербаков логично резюмирует: «Не думаю, что в ближайшей исторической перспективе возможна серьезная конвергенция стилей управления, как невозможна и конвергенция национальных менталитетов людей разных культур» [10].
Это подтверждается анализом предпринимательской элиты Донского региона. Новая хозяйственная «номенклатура» Дона, социализация которой проходила еще в традициях советской плановой экономики и монопольного обладания властью, оказалась не способной эффективно проводить экономическую модернизацию базовых отраслей промышленности региона. Соответственно, ставится под вопрос перспектива модернизации российской экономики и социума, поскольку данный социальный слой не подпадает под характеристики актора реформ.
Литература
1. Д.А. Медведев. Россия, вперед! [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. kremlin.ru/news/5413
2. Дейнека, О.С. Экономическая психология [Текст]: учеб. пособие / О.С. Дейнека. -СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2000. - 160 с.
3. Зомбарт, В. Буржуа [Текст] / пер. с нем.; ин-т социологии. - М.: Наука. 1994. - 443 с.
4. Крыштановская, О. Анатомия российской элиты [Текст] / О. Крыштановская. - М.: Захаров, 2005. - 384 с.
5. Кто есть кто. Биографии. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.whoiswho. su/Rostov/?&b=3 (дата обращения: 19.09.2009).
6. Культура как фактор общественного прогресса [Текст] / Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко. -М.: ЗАО «Юстицинформ», 2009. - 408 с.
7. Нуреев, Р.М. Россия после кризиса - эффект колеи [Текст] / Р.М. Нуреев // Журнал институциональных исследований. - 2010. - Т. 2. - № 2. - С. 7-27.
8. Тихонова, Н.Е. Трансформационные процессы в сознании россиян: аксиологический аспект [Текст] / Н.Е. Тихонова // Трансформационные процессы в России и Восточной Европе и их отражение в массовом сознании. - М., 1996. - С. 330.
9. Филиппов, А.В. Психология и экономика [Текст] / А.В. Филиппов, С.В. Ковалев // Психологический журнал.- 1989. - № 1. - С. 22-31.
10. Щербаков, Б. Вечно красные директора [Электронный ресурс] // SmartMoney № 30 (120), 18 августа 2008. - Режим доступа: //http://www.vedomosti.ru/smartmoney/ article/2008/08/18/6062 (Дата обращения. 1.03.2011).
