CC BY
13
Александра Такова, кандидат исторических наук ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕСИИ В 2005-2010 гг.
Карачаево-Черкесская Республика на всем протяжении постсоветского периода оставалась зоной перманентной этнополитиче-ской напряженности. В конце 1980-х - начале 1990-х годов КЧР имела место небывалая мобилизации этничности. В последующий период ее потенциал не иссяк и оказывал постоянное влияние на политическое развитие республики. Частые всплески этнической напряженности (1991, 1994-1995, 1999, 2004, 2005-2006 гг.) совпадали с наиболее значимыми политическими событиями и, прежде всего, с выборами президентов и депутатов Народного собрания КЧР, с принятием важных законодательных актов. Не-спадающая активность общественных и общественно-политических движений, институциированных по этническому принципу, свидетельствует о том, что в течение постсоветского периода потенциал этнополитической напряженности в КЧР сохранился.
Сомнительные успехи периода укрепления вертикали власти, непопулярность политической деятельности президентов, отсутствие позитивной экономической динамики и другие общие причины создали питательную среду для существования постоянного латентного общественного недовольства, которое периодически принимало открытые формы и сопровождалось всплеском активности этнических движений.
В данной связи значительным испытанием на прочность для всего Северо-Кавказского региона, и в частности для Карачаево-Черкесии, стал процесс приведения системы местного самоуправление в соответствие с Федеральным законом № 131 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Этот закон был призван создать новую систему местного самоуправления, состоящую из районных, городских, сельских муниципальных и городских округов. Попытки реализации положений закона привели в КЧР к новому витку этнополити-ческих противоречий, при этом вновь всплыли широко использовавшиеся в начале и середине 1990-х годов методы политической борьбы - оперирования на факты «исторической обиды», попытки легитимизировать некие «коллективные права этноса», вновь появились проекты территориального передела республики, восстановления ранее существовавших национальных районов и т.п. Та-
ким образом, очередной раз подтвердилась аксиома о том, что любой земельный или административный передел на Северном Кавказе мгновенно получает интерпретацию этнополитического.
Так, отторжение от абазинского аула Кубина трети земель, директивным решением включенных в ведение Усть-Джегутин-ского муниципального образования, активизировало абазинское движение «Адгылара». Его лидеры на Внеочередном чрезвычайном съезде 27 июня 2005 г. выступили против разделения территории компактного проживания этноса и потребовали создания отдельного Абазинского района. Лидеры движения организовали серию митингов и пикетов, в результате которых власти республики вынуждены были пойти на весьма серьезный шаг. Путем выделения пяти населенных пунктов из состава Прикубанского, Усть-Джегутинского и Хабезского районов на политической карте республики появился Абазинский район. Создание Абазинского района Карачаево-Черкесии создало прецедент, активизировавший лидеров других этносов. О возможности заимствования данного опыта стали говорить также лидеры этнических движений Дагестана и Кабардино-Балкарии.
В 2006 г. в КЧР требования по созданию собственного района прозвучали на съезде ногайского народа. Вскоре, путем выделения пяти населенных преимущественно ногайцами пунктов был создан Ногайский район КЧР.
Представители русскоязычного населения КЧР также поставили вопрос о создании Русского (казачьего) района. Однако дальше устных заявлений этот процесс не пошел. Лидерами черкесского национального движения был быстро реанимирован проект создания «Великой Черкесии».
Появление двух новых национальных районов на территории КЧР продемонстрировало с одной стороны, высокую активность общественно-политических движений, а с другой - отсутствие действенных правовых механизмов решения этнотеррито-риальных противоречий.
Также в 2005-2006 гг. в КЧР возникли и начали активную деятельность новые организации - Конгресс карачаевского народа, приоритетными задачами которого провозглашалась консолидация карачаевской нации, ее возрождение и развитие, сохранение карачаевского представительства в органах власти республики и пребывания на высшем государственном посту представителя от этого народа. Во многом в противовес этой организации был создан Общественный совет народов Северного Кавказа, куда вошли
представители черкесских, абазинских, казачьих и осетинских общественных организаций КЧР, в то время как члены Конгресса от участия в Совете отказались. Этническая полярность этих организаций также свидетельствовала о новом обострении этнополитиче-ских противоречий в КЧР.
Другим важным элементом, дестабилизировавшим этнопо-литическую ситуацию в КЧР, явилось нарушение сформированного в постсоветский период принципа национального паритета в органах государственной власти. Так, власть в КЧР была представлена президентом - карачаевцем, спикером парламента - русским и председателем правительства - черкесом.
Однако с приходом к власти в КЧР Б. С. Эбзеева (вступил в должность 4 сентября 2008 г.), не связанного с предшествующим периодом политического развития республики и, следовательно, свободным от неформальных обязательств перед какими бы то ни было региональными акторами, был провозглашен отход от прежней кадровой политики. Кадровой революции в КЧР не произошло, но годами складывавшийся национальный паритет был нарушен. Так, в октябре 2008 г. премьер-министром КЧР был назначен В. Кайшев - грек по национальности, хотя по имевшему место принципу этнического квотирования этот пост должен был занять представитель черкесского народа. В свою очередь на «русскую должность» спикера парламента был назначен черкес З. Докшоков.
Эти кадровые перестановки имели широкий резонанс в КЧР. Так, в ноябре 2008 г. черкесская организация «Адыгэ Хасэ» провела внеочередной съезд, на котором прозвучало мнение о притесненном положении черкесов в КЧР и об их желании создать собственное политическое образование. Однако следует отметить, что кадровые перестановки в КЧР в большей степени привели к ущемлению представительства русских, а не черкесов.
В последующем в КЧР этнополитические противоречия нарастали. Индикатором этого процесса служили разнообразные публикации экстремистского, националистического, разоблачительного характера в прессе и Интернете, систематично повторяющиеся акции протеста, столкновения молодежи, выдаваемые за бытовые недоразумения. В этой связи симптоматично проведение 5 июня 2010 г. чрезвычайного съезда черкесского народа, делегаты которого приняли решение добиваться создания отдельного черкесского субъекта в составе РФ. Данное решение было поддержано адыгскими движениями Кабардино-Балкарии, Адыгеи и Краснодарского края.
В самой Карачаево-Черкесии решения съезда были восприняты резко отрицательно. Лидеры общественных и общественно-политических организаций КЧР (движения «Русь», Баталпашин-ского отдела Кубанского казачьего войска, осетинской организации «Алан», карачаевского «Джамагъата», ногайского «Бирлык» и др.) в своем заявлении назвали решения съезда деструктивными, не учитывающими интересы многонационального народа Карачаево-Черкесии, дестабилизирующими общественно-политическую обстановку в КЧР и на всем Северном Кавказе.
Таким образом, этнополитическая ситуация в КЧР сохраняет конфликтный потенциал. Для КЧР необходимы выработка и реализация комплексной программы модернизации. Только ее успех способен ликвидировать популярность центробежных тенденций в среде этноэлит и мобилизованных ими общественных групп. Особое внимание также следует уделить поддержке институтов гражданского общества, нацеленных на конструктивный, правовой диалог с органами власти.
«Фундаментальные проблемы пространственного развития Юга России: Междисциплинарный синтез», Ростов-на-Дону, 2010 г., с. 305-308.
В. Манатова,
кандидат философских наук (г. Махачкала) МОЖНО ЛИ ГОВОРИТЬ О СУЩЕСТВОВАНИИ ЛОКАЛЬНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ НА КАВКАЗЕ?
Кавказ занимает уникальное геополитическое положение. Это регион, где обозначились барьер и в то же время многовековое взаимодействие христианства, в первую очередь православия, ислама и буддизма; здесь проходили доминантные торговые пути. Поэтому Кавказ всегда оказывался в центре борьбы между великими державами древности, Средневековья и Нового времени, которые стремились реализовать не только свои военно-стратегические и экономические интересы, но и распространить свои цивилизационно-культурные ценностные системы.
Советские историки и этнографы в рамках формационного анализа характеризовали Кавказ как сложноструктурированную кавказскую историко-этнографическую провинцию, достаточно последовательно разделяя Закавказье и Северо-Кавказскую культурную область и близкий к ней Дагестан (прежде всего, с точки
