CC BY
12
as two Irkutsk newspapers: the weekly Universitetskoe Slovo and the daily print organ Vlast' Truda. The scientific novelty of the work lies in the analysis of the periodicals as a source on the history of archaeological research in Eastern Siberia in the second half of the 19th - the first third of the 20th centuries. Previously, such work has not been carried out.
The aim is to study the periodicals as a source for archaeological research in Eastern Siberia. To achieve the goal, the following tasks were set: to study the periodicals of Eastern Siberia for the presence in it of information about the archaeological research of the region; make a qualitative analysis of the information received; establish the significance and usefulness of this type of sources in the study of the research topic; summarize and systematize the information found. The methods were generalization, analysis, systematic approach, as well as comparative historical and historical genetic methods.
Results. In total the number of sources analyzed is more than three thousand. The information found is grouped into thematic groups and analyzed. "Izvestia ESDIRGS" was recognized as the main and most authoritative publication and therefore was considered in isolation from the newspapers. The result was the selection of four groups of information: data on expeditions and articles by researchers; minutes of the company's meetings; obituaries; other data which include information on the issuance of open sheets, data on excursions, information on incoming exhibits, books and manuscripts. The materials of the "Universitetskoe Slovo" and "Vlast' Truda" formed general groups of information: references to the activities of the ESDIRGS; information about the activities of ISU employees; information about the circle "Ethnology"; articles by archaeologists; obituaries; other data. Further study of periodicals provides the prospect of dividing all the data found on a geographical basis.
Keywords: Eastern Siberia, periodicals, archaeological research, Izvestiya ESDIRGS, Vlast' Truda, Universitetskoe Slovo, P.P. Khoroshikh, I.D. Chersky, B.E. Petri
Б.Д. Цыбенов
DOI: 10.25693/SVGV.2022.39.2.007 УДК 39(571.54/.55)
Этнокультурное взаимодействие дауров с другими народами (по данным фольклора и этнографии)*
Научная новизна. В статье рассмотрены малоизученные вопросы этнокультурного взаимодействия дауров с аборигенным и пришлым населением Приамурья и сопредельных территорий.
Целью работы является сравнительно-сопоставительное изучение фольклорных и этнографических данных, прямо или косвенно указывающих на былые контакты дауров с соседними и проживающими на отдаленном расстоянии народами. Для решения цели были поставлены следующие задачи: 1) изучить фольклорные и этнографические материалы, в некоторой степени дополняющие гипотезу о возможности межэтнических контактов якутов и дауров; 2) выявить сходные сюжеты в «Сокровенном сказании монголов» и даурском фольклоре, проанализировать фольклорные и этнографические данные, указывающие на связи между даурами и монголами; 3) на фольклорных и других материалах проследить этнокультурные контакты дауров и эвенков; 4) выявить и изучить сведения о русских казаках-первопроходцах, сохранившиеся в мифологизированном виде в даурском фольклоре; 5) проследить даурско-бурятские фольклорные параллели, косвенно свидетельствующие о возможных контактах между народами.
Методы исследования. В статье нашли применение сравнительно-сопоставительный, текстологический, аналитический методы исследования.
Исследование проведено в рамках проекта РФФИ № 20-09-00344 «Духовная культура национальных меньшинств Хулун-Буира: письменные источники и современная историография проблемы». Номер госрегистрации (РосРИД): АААА-А20-120052290031-7.
© Цыбенов Б.Д., 2022
Результаты. Рукопись анонимного автора под названием «Шапка-гора» (Амурская легенда), на наш взгляд, объединяет в единое целое якутские и даурские этногенетические сюжеты и распространенные термины и косвенно подтверждает вероятность этнокультурных контактов между народами. Фольклорные и этнографические материалы подтверждают наличие этнокультурных контактов между даурами, монголами и эвенками. Демони-зация русских казаков-первопроходцев в даурском фольклоре связана с вооруженным даурско-русским противоборством в Приамурье в середине XVII в.
Ключевые слова: дауры, фольклор, этнокультурное взаимодействие, якуты, монголы, эвенки, русские, буряты
I. Введение. Дауры, проживающие ныне в северо-восточной части и Синьцзяне КНР и насчитывающие более 130 тыс. чел., относятся к числу малоизученных народов. История и культура даурского народа, несмотря на свою актуальность, продолжают оставаться за завесой тайны. Тем не менее своеобразие языка и традиций дауров всегда привлекало внимание ученых, и большинство филологов и этнографов относили их к числу монголоязычных народов (например, как дунсян и баоань), в древности отколовшихся от общемонгольского ядра и развивавшихся самостоятельно. Как и любой другой народ, дауры развивались в непрерывном этнокультурном взаимодействии со средневековым населением Приамурья и сопредельных территорий. Именно непосредственное контактирование с различными по своей культуре и хозяйству народами определило самобытность традиционной культуры дауров.
Целью настоящей работы является изучение этнокультурного взаимодействия дауров с другими народами, во многом основанное на сравнительно-сопоставительном анализе фольклорных и этнографических материалов. К конкретным задачам исследования относятся следующие: 1) изучение фольклорных и этнографических материалов, указывающих на вероятность этнокультурных контактов между якутами и да-урами; 2) анализ монгольских и даурских материалов, освещающих взаимосвязи между родственными народами; 3) выявление фольклорных и этнографических данных, свидетельствующих об этнокультурном взаимодействии дауров и эвенков; 4) изучение данных даурского фольклора о русских казаках-первопроходцах; 5) сравнение даурских и бурятских фольклорных материалов, указывающих на наличие вероятной связи между народами.
Теоретическая и практическая значимость работы очевидны. Основные положения и выводы статьи могут быть использованы для продолжения исследований этнокультурного взаимодействия народов Северо-Восточной и Центральной Азии, выдвижения новых гипотез об этнокультурных контактах народов указанных регионов. Материалы статьи можно применить в разработке отдельных аспектов фольклора и этнографии народов Сибири и Дальнего Востока, в подготовке к лекционным курсам по фольклору и этнографии народов Северо-Восточного Китая. В подготовке настоящей работы использованы авторские публикации (монография и статья), в которых рассмотрены отдельные аспекты китайского и маньчжурского этнокультурного влияния на традиционную культуру даурского народа [Цыбенов, 2012: 149-151, 165; Цыбенов 2020]. В статью включены также материалы бурятских специалистов, в частности, сведения этнографа Б.З. Нанзатова о включении потомков дауров в состав эвенкийского населения Восточного Забайкалья [Нанзатов, 2006: 135, 145-146]; журналиста Д.-Д. Болотова о существовании у дауров культа орла1. В изучении вероятного даурско-якутского этнокультурного взаимодействия широко использованы современные публикации якутских исследователей Р.И. Бравиной и В.В. Ушницкого, в которых приводятся ценные факты об относительной территориальной близости якутов и дауров, заимствованиях в области материальной культуры, межэтнических контактах между народами и вероятности заселения монгольским (в том числе и даурским) населением ряда якутских земель [Бравина, 2017: 48-59; Бравина, 2018: 121-130; Ушницкий, 2015: 40-41]. Данные якутских ученых дополнены сведениями Б.О. Долгих о проживании небольшой группы
'Болотов Д.-Д. Дагуурнууд - хоккей наададаг таряашад [Дауры - земледельцы, играющие в хоккей] // Буряад Унэн [Правда Бурятии]. 12.04.2012. № 14 (21862). № 14 (777). С. 18.
дауров в районе р. Алдан в первой трети XVII в. [Долгих, 1958: 128]. В статье также использованы фактические данные из работы
A.Р. Артемьева о походах русских казаков-первопроходцев в XVII в., в частности, о походе
B.Д. Пояркова 1643 г. [Артемьев, 1998: 6-43]; сведения А.М. Певнова об этническом составе эвенков-солонов [Певнов, 2020: 744-755]. Из работ зарубежных исследователей прежде всего следует отметить две коллективные монографии китайских ученых, одна из которых написана на старомонгольской письменности. В них проанализированы сюжеты, связанные с культом хозяев местности [Dawuer, 2002: 1162], легенда о встрече войска Чингисхана с лесным народом -даурами [Morindabaya, 1988: 19]. В публикациях западных исследователей К. Хэмпфри, К. Стюарта, Л. Сюэвэй, Шилера содержатся ценные сведения о почитании даурами различных божеств, традиционной обрядности [Humphrey, 1996; Stuart, 1994], нашедшие применение в работе; статья К. Этвуда содержит интересное упоминание о тесном межэтническом взаимодействии в Хулун-Буире [Atwood, 2004]. Серия статей, посвященных дауроведению, издана в 2021 г. в журнале «Studia Orientalia Slovaca». Из них в настоящей работе использованы статья гонконгского антрополога Л. Ким, в которой один из выводов касается влияния многоязычия современных дауров на их идентичность [Kim, 2021: 7273], и совместная публикация У Валленбок и В. Зигмундовой, посвященная историографии истории и культуры даурского народа и косвенно затрагивающая роль маньчжурского языка как средства коммуникации в цинский период [Wallenböck, 2021: 13]. Из этой серии статей нами также изучены работа венгерского антрополога Д. Сомфай Кара, анализирующая даурский вариант «Предания о Нишанской шаманке» [Somfai Kara, 2021], публикация чешской исследовательницы С. Зиехаус, где один из аспектов исследования затрагивает этноним «да(г)ур-монгол», наглядно указывающий на двойную идентичность дауров [Ziehaus, 2021: 136-137].
II. материалы и методы. Основными материалами исследования явились даурские богатырские сказки «Ангар-мэргэн» и «Апкати-мэр-гэн» и др., изданные даурским исследователем
1АОКМ. Ф. 956. Оп. 1. Д. 78. Л. 101-102.
Мэн Чжидуном в работе «Dayur arad-un aman üliger» («Устные народные сказки дауров»); рукопись анонимного автора под названием «Шапка-гора» («Амурская легенда»), хранящаяся в Амурском областном краеведческом музее имени Г С. Новикова-Даурского1. В работе использованы также материалы из бурятского народного героического эпоса «Гэсэр», «Сокровенного сказания монголов». Привлечены и полевые материалы автора, добытые в ходе экспедиции во Внутреннюю Монголию в июле-августе 2005 г. Автор в основном проводит сравнительно-сопоставительный анализ схожих сюжетов в даурских богатырских сказках и фольклоре якутов, бурят и монголов. Анализирует также и этнографические материалы по традиционным играм дауров и якутов, шаманским божествам дауров, монголов и эвенков. Применен в работе также и текстологический анализ архивной рукописи. В частности, установлена анонимность источника; слово «тойон» определено как якутский термин; выявлен в тексте сюжет, восходящий одновременно к даурскому и якутскому фольклору.
III. результаты.
Фольклор как отражение этнокультурных контактов дауров с другими народами
1. Краткая характеристика этнокультурного взаимодействия дауров с китайцами и маньчжурами
Необходимо отметить сильное китайское влияние на современных дауров. Оно началось с китайской колонизации даурских районов в начале XX в. По данным исследовательницы из Гонконгского университета Л. Ким, владение китайским языком является основным способом общения современных дауров. И развитое двуязычие, и многоязычие дауров в китае-центричном обществе так или иначе начинает влиять и на их этническую идентичность [Kim, 2021: 72-73]. С другой стороны, необходимо помнить, что дауры, начиная со второй половины XVII в. и вплоть до начала XX в., находились под тотальным влиянием маньчжуров -основателей Цинской династии в Китае. Влияние было настолько сильным, что дауров именовали «ичэ маньчжа» или «вторые маньчжуры». Взаимодействие дауров с маньчжурами и китайцами было настолько широким, что фак-
тически охватывало все сферы жизнедеятельности, духовную и материальную культуру, включая традиционную обрядность и язык. Этнокультурные контакты прослеживаются и на фольклорном материале, в частности, дауры восприняли известное маньчжурское «Предание о Нишанской шаманке», существует даурский вариант этого предания. Венгерский исследователь Д. Сомфай Кара считает, что данное предание отражает шаманскую традицию, своими корнями уходящую в Приамурье, частью которой были дауры. Помимо них, ее ареал охватывал солонов, орочонов, нанайцев, ульчей. «Предание о Нишанской шаманке» является важной частью этой шаманской традиции и наглядно свидетельствует о ритуальной практике т.н. шаманских путешествий, известных как «долбор». Подобная практика ныне утеряна в шаманских практиках дауров, однако аналогии можно наблюдать у тюркских народов Саяно-Алтая (алтайцев-теленгитов, хакасов, тувинцев, тофаларов) [Somfai Kara, 2021: 217, 233-234].
Об этнокультурном взаимодействии дауров с этническими китайцами (ханьцами) можно судить по широко распространенному у дауров культу женского божества «нян-нян-баркан», а также культу предков даурского рода мэрдэн под названием «Мэрдэн Этуо» [Humphrey, 1996: 289; Цыбенов, 2012: 149-150, 165]. В целом необходимо отметить, что нами начато изучение маньчжурского и китайского влияния на дауров, материалы опубликованы в 2020 г. в журнале «Вестник Бурятского научного центра СО РАН».
Этнокультурное взаимодействие дауров с китайцами и маньчжурами, несомненно, сыграло важную роль в появлении языковых и культурных особенностей дауров, существенно отграничивающих их от собственно монгольских народов [Цыбенов, 2020: 46]. С другой стороны, дауры, очевидно, имели контакты не только с южными соседями, но и с народами, населяющими Северную Евразию.
2. Фольклорные и этнографические материалы о вероятности даурско-якутского этнокультурного взаимодействия
О вероятности дауро-якутских контактов писали и пишут якутские исследователи Р. И. Бра-
'АОКМ. Ф. 956. Оп. 1. Д. 78. Л. 101-102.
вина, В.В. Ушницкий (безвременно ушедший из жизни летом 2021 г.). Связь даурского рода алдан с одноименной рекой на территории Республики Саха (Якутия) отмечена и в наших исследованиях. Особенностью рода алдан является его удаленность от бассейна Амура и Зеи, где компактно проживали дауры. Маленькая группа дауров была зафиксирована русскими в 30-х гг. XVII в. на Алдане, в районе устья его притока - р. Амги [Долгих, 1958: 128]. Об этом писал советский этнограф Б.О. Долгих. На р. Алдан дауры ушли из бассейна р. Зея, вероятно, по тому же пути, по которому позже в Приамурье из Якутска прошел отряд Василия Даниловича Пояркова, а впоследствии и якутские купцы. По нашему предположению, появление рода алдан может быть связано с проникновением на территорию Якутии даурских звероловов-промышленников, которые в поисках соболей и другой пушнины, являвшейся меновым товаром в их торговых контактах с маньчжурами и китайцами, проникали далеко на северо-запад. Учитывая особую близость дауров и эвенков, можно полагать, что дауры могли проникнуть в бассейн Алдана благодаря своим контактам с эвенками. В настоящее время род алдан упоминается в составе даурских родов. Но автору данной статьи ни разу не удалось встретиться с представителем этого рода. Начиная с 2004 г, мы совершили несколько экспедиций в районы проживания дауров, но род алдан (или ардан, как его еще называют) так и не был зафиксирован. Хотя один информант указал, что они проживают в провинции Хэйлунцзян и их около 700 чел., т.е. не так многочисленны.
Изучение даурско-якутских контактов можно дополнить фольклорными материалами. В 2005 г. в Амурском областном краеведческом музее имени Г С. Новикова-Даурского нами была обнаружена рукопись анонимного автора под названием «Шапка-гора» («Амурская легенда»). В ней в стихотворной форме говорилось о происхождении кургана Шапка, проводилось сравнение даурского князя с орлом, а его детей с орлятами1. Дауры почитают орла, считают его спасителем народа. Регион компактного проживания дауров - Морин-Дава -именуется «родиной орлов». По преданию, в
давние времена, когда численность дауров сократилась до нескольких человек, прилетел орел и закрыл их своими крыльями, и тем самым спас их. С тех пор дауры почитают орла1 [Болотов, 2012: 18]. Огромный тотемный столб высотой 13 метров с фигурой позолоченного орла наверху воздвигнут рядом с даурским национальным музеем в даурском автономном хошуне Морин-Дава Хулун-Буирского аймака Внутренней Монголии. Почитание орла, как известно, характерно и для якутов. Верховные божества якутов Юрюнг Айыы тойон и Хомпо-руун Хотой Айыы (Сюнг Хаан) воплощаются в образах орлов.
В рукописи «Шапка-гора» даурский правитель назван тойоном2, что нехарактерно для даурского языка. Слово «тойон», безусловно, является давним устойчивым термином в якутском языке. Таким образом, в амурской легенде под названием «Шапка-гора» анонимный автор объединил даурские и якутские мотивы. Можно предположить, что автором мог быть человек, ранее проживавший на территории Якутии, затем перебравшийся в Приамурье. Так или иначе, наличие подобной легенды дает нам пищу для дальнейших размышлений. Они подкрепляются следующими фактами, приводимыми якутской исследовательницей Р. И. Бра-виной: во-первых, относительной территориальной близостью земель дауров и якутов -Амыр (Амурский край), находящийся за территорией Усть-Майского района, был известен якутам; во-вторых, наличием у них «догур хамса» (даурской курительной трубки); в-третьих, случаями бегства якутов Алдано-Ленского междуречья «на Дауры» и «в Китайскую сторону» [Бравина, 2018: 125-127]. В то же время В.В. Ушницкий указывал на возможность межэтнических контактов якутских родов с даурами и старыми баргутами - одной из монгольских групп в XIV-XVII вв. [Ушницкий, 2015: 40-41]. Как показывают их исследования, монгольские роды могли заселять земли центральных, вилюйских и северных районов Якутии [Бравина, 2017: 49-54]. В целом вопрос появления в Якутии монгольских и даур-
ских родов и их вероятной интеграции в якутское общество остается сложной проблемой этнической истории якутского народа.
В заключение нашего изучения вероятных даурско-якутских контактов можно привести аналогии из традиционных игр этих народов. Так, к традиционным играм дауров относится игра «перетягивание палки» (мод татбэй). Немного об игре: в ней принимали участие все, включая стариков и детей. Палка, используемая в игре, была ровной, ее длина составляла два локтя. Два соревнующихся садились друг против друга на ровной земле, упираясь ступнями, и крепко держали обеими руками палку в горизонтальном положении. По сигналу заранее выбранного судьи они начинали тянуть, выигрывал тот, кто поднимал соперника.
В 2013 г., когда мы ездили к даурам в городской округ Хулун-Буир АРВМ КНР вместе с якутским этнографом В.В. Ушницким, он был удивлен тем, что эта игра есть у дауров. Позже он отмечал, что нужно организовать в Якутске международный турнир по мас-рестлингу с привлечением спортсменов из числа дауров.
Похожим на игру в перетягивание палки являлось состязание хужуу мэлжбэй, где участники так же сидели друг против друга, упираясь ногами, положив руки на ноги. Кушак со специальной ленточкой-отметкой, связанный в кольцо, набрасывали на шеи игроков. По сигналу соревнующиеся начинали тянуть, проигрывал тот, кого поднимали с земли или у кого сгибались ноги в коленях. Проигравшим считался также игрок, который, не удержав равновесия, падал в сторону.
Конечно, на основании этих игр нельзя судить о родстве дауров и якутов, но тем не менее, их наличие вкупе с фольклорными и другими материалами дает пищу для размышлений. На наш взгляд, большую роль в качестве посредников между даурами и якутами сыграли эвенки, у которых также сохраняются аналогичные игры. Вероятно, именно с их помощью часть дауров смогла достичь р. Алдан и, по всей видимости, могла вступать в контакты с якутским населением.
1Полевые материалы автора (ПМА). Экспедиция во Внутреннюю Монголию в июле-августе 2005 г. Информатор И Сун, 1960 г.р., род онон, патронимическая группа кайкоо, г. Хух-Хот АРВМ КНР.
2АОКМ. Ф. 956. Оп. 1. Д. 78. Л. 101.
3. Об этнокультурных контактах между дау-рами, монголами и эвенками (по фольклорным данным)
Дауры, как известно, относятся к монголо-язычным народам, чем, к примеру, отличаются от бурят и калмыков, входящих в состав монгольских народов. Им неизвестен культ Чингисхана и чингизидов. В то же время в даурском фольклоре имеют место сюжеты, похожие на описание трудного детства Тэмучжина (будущего Чингисхана). Например, в даурской сказке «Апкати Мэргэн» герой вырастает с матерью в лесу и питается в детстве одними дикими травами и грибами. Похожий сюжет, связанный с растительной пищей и острой нуждой, имеет место и в «Сокровенном сказании монголов», когда «Оэлун-эхэ бегала по Онон-реке и вниз и вверх, по зернышку собирала с диких яблонь и с черемухи.. .копала коренья судуна и кичигина и кормила.. .черемухой да луком вскормленные дети доросли до ханского достоинства...корнями растений вскормленные дети стали и справедливыми, и мудрыми» [Сокровенное, 1990: 24]. Апкати Мэргэн уже в три года начал один играть в лесу, в пять-шесть лет помогал матери - приносил воду, умел зажечь огонь в очаге; взяв лук и стрелы, сделанные матерью, не боясь волка и барса, отправлялся на охоту на птиц и возвращался домой, настреляв полный подол жаворонков. В десять лет уже стрелял «в летящих в небе гусей и бегущих по земле зайцев» [Dayur, 1983]. Темучжин в детстве также стрелял в жаворонков, ловил рыбу удочками и сетью-неводом [Сокровенное, 1990: 24]. Несмотря на сходство фольклорных сюжетов, дауры и монголы, очевидно, уже тогда, в XII-XIII вв. были разными народами. В то же время основа языка и культуры дауров оставалась общемонгольской. Существует одна легенда, по которой дауры, входившие в состав лесных народов Приамурья, не подчинились Чингисхану. Добравшись со своим войском до р. Амур, он сказал: «Teden-er dalun-dayan nüke-tei dayur mün üü? Tedener morin-dayan kecegü, qarbuju namnaqu-dayan mer-gen tula jebseg-yier darungyuyilaju bolqu ügei, qa-rin uran üge-ber oroyulun abcu biden-dü kücü ergügülekü keregtei» (Действительно ли они -дауры - с дырами в лопатках? (иносказ. имеется в виду чуткость, осторожность дауров. Возможен и другой перевод: дауры, скрывающие яму,
т.е. яму-ловушку. - Б.Ц.). Поскольку они хорошие всадники, метко стреляют и преследуют, нельзя их покорять силою оружия, нужно их привлечь к себе искусной речью) [Моп^аЬауа, 1988: 19; Цыбенов, 2012: 22]. Здесь мы видим противопоставление дауров монголам. Однако так было не всегда. В период национально-освободительного движения монголов в первой четверти XX в. даурские деятели Мэрсэ, Алтан-гат и др. пытались создать новый этноним «да-гур-монгол» (или «даур-монгол»), указывающий, по их мнению, на близость дауров к монгольскому миру. В тот период были распространены песни, в которых использовался термин «дагур-монгол». Как отмечает западная исследовательница С. Зиехаус, дауры Внутренней Монголии продолжали считать себя «даур-мон-голами» в 1954 г., когда в КНР был запущен проект этнической классификации населения. Использование этого термина в некоторой степени вносило путаницу в определение собственно монголов как отдельной нации, но в то же время подчеркивало активное участие дауров в общественно-политической жизни монгольского мира; указывало на наличие широких социокультурных взаимосвязей между монгольскими группами, проживающими в разных странах. С другой стороны, дефис, поставленный между двумя этнонимами, свидетельствовал о двойной идентичности дауров. По результатам второй национальной переписи в 1964 г. национальность «даур» стала официальной категорией в КНР [Ziehaus, 2021: 136-137].
Монгольским по своему происхождению считалось даурское божество Джияч-баркан (даур. яз. «судьба», «удача»). Некоторые дауры Хулун-Буира называли его Джун, а айгунские дауры именовали его Нуо-баркан (Божество в углу), поскольку его изображение обычно висело в северо-западном углу дома. Это божество являлось покровителем домашнего скота и даровало богатство и благоденствие как людям, так и животным. Оно почиталось всеми даурскими родами [Цыбенов, 2012: 169]. Примечательно, что, согласно легенде, божество скотоводства передали даурам монголы. Можно предположить, что она отражает ситуацию, сложившуюся еще в период Средневековья. Дауры считаются древним земледельческим народом, о чем отчетливо свидетельствует их развитая
терминология. С другой стороны, скотоводческие термины у них развиты слабо, например, верблюжонок на даурском языке звучит как «тэ-вээ кэку» (досл. детеныш верблюда), в отличие от тюрко-монгольского ботго (бото). Слабое развитие скотоводческой лексики у дауров компенсируется богатой и широко разветвленной охотничьей и рыболовецкой терминологией. Большей частью она восходит к тунгусо-маньчжурским языкам и указывает на тесные этнокультурные связи между эвенками и даурами. В одной из легенд айгунских дауров говорится, что в далеком прошлом дауры, эвенки-орочоны и монголы в течение долгого периода времени были соседями и уживались вместе подобно братьям. Позже они разделились и обменивались божествами (баркан) в знак дружбы. Эвенки-орочоны передали даурам Малуо-баркана, а монголы - Нуо-баркана. Дауры, в свою очередь, передали Нуо-баркана эвенкам-орочонам [Stuart, 1994; Цыбенов, 2012: 150-151]. По данным западных исследователей, дауры, монголы (баргуты, олеты), эвенки (солоны, орочоны), проживавшие в Ху-лун-Буире, вступали в межэтнические браки. Этому способствовала и их самоидентификация как членов солонского ответвления восьмизна-менной маньчжурской организации, подкрепляемая употреблением маньчжурского языка как общего средства коммуникации [Atwood, 2004: 6; Wallenböck, 2021: 13]. Даурско-эвенкийское взаимодействие, вероятно, имело место и на российской территории. Как указывает бурятский этнограф Б.З. Нанзатов, эвенкийское население Восточного Забайкалья включало в свой состав и потомков дауров [Нанзатов, 2006: 135, 145-146]. Эти сведения согласуются с данными С. Зиехаус, отмечающей, что в работах российских ученых-путешественников дауры часто упоминаются по названиями «солон», «тунгус» и «новые маньчжуры», т.е. дауров включают в состав других взаимосвязанных с ними этносов. Термин «солон» являлся своего рода собирательным термином для различных групп дауров, эвенков и также нанайцев до 1950 г. [Ziehaus, 2021: 129]. Известно, что в состав солонов входили два, очевидно, орочонских рода, именовавшиеся орончен (orontferj) и орончен хаахар (orontfeq haahar) [Певнов, 2020: 747].
Между даурами и эвенками Хулун-Буира существовали давние этнокультурные связи, со-
храняющиеся и по сей день. Дауры и эвенки, проживающие в даурском автономном хошуне Морин-Дава, вместе проводят традиционные обряды почитания местных божеств. Так, в середине XX в. на горе Нирги рядом с р. Нонни (даур. яз. «Наун») дауры и эвенки местности Бутха совершили обряд почитания «обо» (культ хозяев местности) и принесли в жертву одну корову, одну овцу, 45 бутылок бутхаской водки, сладости. Багачи (исполнитель обрядов) 80-летний Аола Сючан совершил традиционный обряд обращения к божествам, в котором приняли участие 8 дауров и 1 эвенк. Обряд начинался со слов: «Эвээ Тэнгэр баркан, Ачаа Тэнгэр баркан, Обоо Эндур-баркан, пожалуйста, внимательно выслушайте! В этот день мы, дауры и эвенки местности Бутха, возжигаем курительные палочки, принося в жертву корову, почитаем вас» [Dawuer, 2002: 1162].
4. О русских казаках-первопроходцах в даурском фольклоре
Первые контакты дауров с русскими первопроходцами, состоявшиеся в середине XVII в., за некоторыми исключениями, были не самыми приятными. Борьба дауров с отрядами В.Д. Пояркова и Е.П. Хабарова, прибывшими на Амур из Якутска, завершилась большими людскими потерями, сожжением даурских городков и последующим переселением даурского населения с территории Приамурья в долину р. Нонни, в Северо-Западную Маньчжурию. В даурском фольклоре встречается упоминание особых демонов - мангусов, называемых «елдэнгэр». По всей видимости, они являются мифологическим отражением русских первопроходцев. Например, в даурской богатырской сказке «Ангар-мэргэн» говорится о пришествии в даурские земли девятиголовых «елдэнгэр» с далекой западной стороны. У них были кудрявые красные волосы, стоящие дыбом, большой нос, три глубоко посаженных синих глаза, подобных волчьим глазам, начиная от шеи и ушей до рук-ног росли длинные желтые волосы. Они вырвали сердца у двух даурских охотников и съели [DaYur, 1983: 11-16]. Эти фольклорные материалы согласуются с данными похода В.Д. Пояркова 1643 г, когда в период длительной осады на р. Зее наблюдались случаи каннибализма среди казаков. И приамурские народы, называя их «погаными людоедами», не подпускали к бере-
гам рек [Артемьев, 1998: 15-16]. Несмотря на то, что первые контакты дауров и русских ознаменовались противоборством, в последующем дауро-русское взаимодействие стало дружественным и мирным. Многие дауры, испытав разные невзгоды в Цинском государстве, стремились уйти в российские пределы.
5. Дауро-бурятские фольклорные параллели
Они прослеживаются в даурском предании о Саджигалди-хане и бурятском эпосе «Гэсэр». Слово «саджига» на даурском языке означает «сорока». Похожее имя «хан Шаазгай Баян», где «шаазгай» - сорока, встречается в бурятском героическом эпосе «Гэсэр», разные варианты которого записаны в Приангарье, у берегов Байкала от сказителей-улигершинов. Впервые имя хана Шаазгай Баяна упоминается во время встречи сопляка Нюргая (будущего Гэсэра) с Алтан Шагай мэргэном, который говорит, что собирается ехать к хану Шаазгай Баяну сосватать его дочь Урмай Гоохон [Гэсэр, 1986: 133]. Далее из других моментов, где упоминается имя хана Шаазгай Баяна, можно отметить краткое описание его дворца, лицезрение Нюргая, проводы дочери в дорогу [Гэсэр, 1986: 135, 142]. На наш взгляд, кроме схожести имен Саджигалди-хан и хан Шаазгай Баян, в текстах легенды и эпоса более не обнаруживается сходных моментов. Поэтому возникает вопрос: связаны ли имена ханов между собой или можно вести речь о простом совпадении личных имен? Мы склоняемся к совпадению имен, однако разрешить проблему поможет лишь дальнейшее сравнительное изучение фольклора монгольских и монголоязычных народов.
IV. обсуждение. Большое культурное влияние на дауров оказали маньчжуры и китайцы, о чем свидетельствуют многие заимствования в духовной и материальной культуре народа. Имеются фольклорные заимствования (даурский вариант «Предания о Нишанской шаманке») и этнографические свидетельства (культа предков в роде мэрдэн под названием Мэрдэн Этуо). Помимо контактов с южными соседями дауры могли вступать во взаимодействие и с народами, живущими к северу от них. На это косвенно указывает архивная рукопись из Приамурья под названием «Шапка-гора» («Амурская легенда»), объединяющая даурские и якутские мотивы. Почитание орла даурами и якутами, на-
личие у якутов даурской курительной трубки «догур хамса» вкупе с одинаковыми традиционными играми дают основание для предположения о былых якутско-даурских контактах. Оно подкрепляется фактами проживания даурского рода алдан в бассейне одноименной реки в первой трети XVII в., случаями бегства якутов в «Дауры» и «Китайскую сторону».
Контакты дауров с эвенками и монголами, имеющие реальную историческую основу, более ясно очерчены в фольклорных материалах. Согласно одной из легенд, дауры, эвенки и монголы, будучи соседями, уживались вместе подобно братьям и обменивались божествами в знак дружбы. Примечательно, что монголы передали даурами божество - покровителя домашнего скота. Из этого можно сделать предварительный вывод о более позднем появлении скотоводства у дауров и их принадлежности к «лесным народам». Схожие сюжеты о трудном детстве главных героев, имеющие место в «Сокровенном сказании монголов» и даурской богатырской сказке «Апкати-мэргэн», возможно, связаны. Можно предположить, что в «Апкати-мэргэн», появившемся позже, нашли отражение сюжеты из средневекового монгольского источника.
В даурском фольклоре сохранились сведения о первых контактах дауров с русскими казаками-первопроходцами, ознаменовавшихся ожесточенными сражениями. Демонизация русских в фольклоре дауров имела под собой реальную основу, связанную с осадой отряда В.Д. Пояркова на р. Зея зимой 1643-1644 гг.
Схожесть имен даурского Саджигалди-хан и бурятского хана Шаазгай Баяна в фольклоре бурят и дауров в некоторой степени указывает на вероятность контактов. Она подкрепляется и другими фольклорными параллелями (наличием мифологического мотива женитьбы героя на небесной деве-лебеди, сказка о мальчике с золотой грудью и серебряной спиной и др.), лингвистическими и этнографическими материалами.
V. Заключение. Таким образом, можно констатировать, что даурский фольклор в мифологизированном виде сохранил многие моменты из истории этнокультурных контактов дауров как с соседними этносами, так и с народами, проживавшими на более отдаленных территориях.
Список литературы:
Артемьев А.Р. Открытие и начало присоединения Забайкалья и Приамурья к Российскому государству в середине XVII в. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII-XIX вв. (историко-архео-логические исследования). Т. 3. Владивосток: Даль-наука, 1998. С. 6-43.
Бравина Р.И. «Путь Омогоя»: якутские этнонимы монгольского происхождения // Северо-Восточный гуманитарный вестник. 2017. № 4 (21). С. 48-58.
Бравина Р.И. Хоролоры и приамурский пласт в этнокультурогенезе якутов // Известия Лаборатории древних технологий. 2018. Т. 14. № 2. С. 121-130.
Гэсэр. Бурятский народный героический эпос [Науч. ред. С. Чагдуров, пер. В. Солоухин]. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1986. 288 с.
Долгих Б.О. Этнический состав и расселение народов Амура в XVII в. по русским источникам // Сборник статей по истории Дальнего Востока. М.: Издательство АН СССР, 1958. С. 125-142.
Нанзатов Б.З. Особенности формирования полиэтнической этнотерриториальной группы на примере Урульгинской степной думы (феномен взаимодействия дагуров, монголов, эвенков и бурят) // Буряты в контексте современных этнокультурных и этносоциальных процессов. Традиционная культура, народное искусство и национальные виды спорта бурят в условиях полиэтничности. Сборник статей. Т. I. Улан-Удэ: ИПК ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2006. С. 134-146.
Певнов А.М. О происхождении самоназваний эвенков // Acta Lingüistica Petropolitana. 2020. Vol. 16.3. Pp. 744-755.
Сокровенное сказание монголов [Пер. Ч.Р. Нам-жилова, С.А. Козина]. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 1990. 318 с.
Ушницкий В.В. Экспедиция во Внутреннюю Монголию 2013 г. // Научные исследования: от теории к практике. 2015. № 3 (4). С. 40-41.
Цыбенов Б.Д. История и культура дауров Китая. Историко-этнографические очерки. Улан-Удэ: Изд-во ВСГУТУ, 2012. 252 с.
Цыбенов Б.Д. К изучению маньчжурского и китайского влияния на культуру дауров // Вестник Бурятского научного центра СО РАН. 2020. № 3 (39). С. 39-48.
Atwood C.P. State Service, Lineage and Locality in Hulun Buir. East Asian History. № 30. December 2005. Pp. 5-22.
Humphrey C, Onon U. Shamans and Elders. Experience, knowledge, and power among the Daur Mongols. Oxford: Clarendon press, 1996. 396 p.
Kim L.E. Remembered by the More Than One Name: Transcription, Multiscription, and Ethnic Heri-
tage in the Case of the Dedule Clan Genealogy. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Vol. 20. Pp. 47-84.
Somfai Kara D. The Daur Version of Nisan Saman and Modern Shamanic Practices among the Daur. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Vol. 20. Pp. 217-252.
Stuart K., Li Xuewei and Shelear. China's Dagur Minority: Society, Shamanism, and Folklore. Sino-Platonic Papers. Number 60. December, 1994. Philadelphia: Department of East Asian Languages and Civilizations University of Pennsylvania, 1994. 208 p.
Wallenbock U, Zikmundova V. The Daur at the Sino-Russian Borderlands: A Brief Introduction. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Vol. 20. Pp. 1-46.
Ziehaus St. Ethnicity in the Imperial Context: The Daur in the Borderland of the Qing and Russian Empire. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Vol. 20. Pp. 113149.
DaYur arad-un aman uliger. Ed. Men Zhidun. Kukeqota: Obur MongYol-un mongYol bicig kebleku uyiledburi keblebe, 1983. 468 c.
Dawuer ziliao ji. Di sanji. Daor bitegei horiewu debt-lien. Dawoer ziliao ji bianji weiyuanhui yu; Quanguo shaoshu minzu guji zhengli yanjiu shi. Beijing: minzu chubanshe, 2002. 1180 c.
Morindabaya dayur undusuten-u oburtegen jasaqu qosiyun-u toyimu bayidal. Nayirayulun biciku duyuyilang nayirayulba. Jamsu, Burinsayin orciyulba. Erdenijab orciyulya-yi qinaba. Kukeqota: Obur Mongyol-un arad-un keblel-un qoriy-a, 1988. 269 c.
References:
Artem'ev A.R. Otkrytie i nachalo prisoedineniya Zabaykal'ya i Priamur'ya k Rossiyskomu gosudarstvu v seredine XVII v. [Discovery and beginning of the annexation of Transbaikalia and the Amur region to the Russian state in the middle of the 17th century]. Russkie pervoprokhodtsy na Dal'nem Vostoke v XVII-XIX vv. (istoriko-arkheologicheskie issledovaniya) [Russian pioneers in the Far East in the 17th - 19th centuries. (Historical and archaeological research)]. Volume 3. Vladivostok, 1998. Pp. 6-43. (In Russian)
Atwood C.P. State Service, Lineage and Locality in Hulun Buir. East Asian History. Volume 30. December 2005. Pp. 5-22. (In English)
Bravina R.I. "Put' Omogoya": yakutskie etnonimy mongol'skogo proiskhozhdeniya ["Omogoy's Way": Yakut ethnonyms of Mongolian origin]. Severo-Vostoch-nyy gumanitarnyy vestnik [North-Eastern Journal of Humanities]. 2017. Volume 4 (21). Pp. 48-58. (In Russian) Bravina R.I. Khorolory i priamurskiy plast v etnokul'turogeneze yakutov [Khorolors and the Amur stratum in the ethnocultural genesis of the Yakuts]. Iz-
Ceeepo-BocmouHMÜ eyMaHumapHMÜ eecmHUK, 2022, № 2 (39)
vestiya Laboratorii drevnikh tekhnologiy [Bulletin of the Laboratory of Ancient Technologies]. 2018. Volume. 14. Volume 2. Pp. 121-130. (In Russian)
Dayur arad-un aman uliger [Oral folk tales of the Daurs]. Edit by Men Zhidun. Mongolian Writing Publ. of Inner Mongolia, 1983. 468 p. (In Mongolian)
Dawuer ziliao ji. Di sanji. Daor bitegei horiewu debtlien [Study of the Daurian people. Volume 3] / Da-woer ziliao ji bianji weiyuanhui yu; Quanguo shaoshu minzu guji zhengli yanjiu shi. Beijing: People's Publ., 2002. 6. 1180 p. (In Chinese)
Dolgikh B.O. Etnicheskiy sostav i rasselenie nar-odov Amura v XVII v. po russkim istochnikam [Ethnic composition and settlement of the Amur peoples in the 17th century according to Russian sources]. Sbornik stat-ey po istorii Dal'nego Vostoka [Collection of articles on the history of the Far East]. Moscow, 1958. Pp. 125-142. (In Russian)
Geser. Buryatskiy narodnyy geroicheskiy epos. Redaktor S. Chagdurov, perevod V. Soloukhin [Geser. Buryat folk heroic epic. Edit by S. Chagdurov, Translation by V. Soloukhin]. Ulan-Ude: Buryat book publ., 1986. 288 p. (In Russian)
Humphrey C., Onon U. Shamans and Elders. Experience, knowledge, and power among the Daur Mongols. Oxford: Clarendon press, 1996. 396 p. (In English)
Kim L.E. Remembered by the More Than One Name: Transcription, Multiscription, and Ethnic Heritage in the Case of the Dedule Clan Genealogy. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Vol. 20. Pp. 47-84. (In English)
Morindabaya dayur undusuten-u oburtegen jasaqu qosiyun-u toyimu bayidal [Survey of the Daurian Autonomous Region Morin-Dawa]. Nayirayulun biciku duyuyilang nayirayulba. Jamsu, Burinsayin orciyulba. Erdenijab orciyulya-yi qinaba. Huh-Hot: Inner Mongolia People's Publ., 1988. 269 p. (In Mongolian)
Nanzatov B.Z. Osobennosti formirovaniya poliet-nicheskoy etnoterritorial'noy gruppy na primere Urul'ginskoy stepnoy dumy (fenomen vzaimodeystvi-ya dagurov, mongolov, evenkov i buryat) [Features of the formation of a polyethnic ethno-territorial group on the example of the Urulga Steppe Duma (the phenomenon of interaction between Dagurs, Mongols, Evenks and Buryats)]. Buryaty v kontekste sovremennykh etnokul 'turnykh i etnosotsial'nykh protsessov. Traditsi-onnaya kul'tura, narodnoe iskusstvo i natsional'nye vidy sporta buryat v usloviyakh polietnichnosti. Sbornik statei [Buryats in the context of modern ethnocul-
tural and ethnosocial processes. Traditional culture, folk art and national sports of the Buryats in a multiethnic environment. Digest of articles]. Volume I. Ulan-Ude: IPK FGOU VPO VSGAKI, 2006. Pp. 134-146. (In Russian)
Pevnov A.M. O proiskhozhdenii samonazvaniy evenkov [About the origin of the self-names of the Evenks]. Acta Linguistica Petropolitana. 2020. Volume 16.3. Pp. 744-755. (In Russian)
Sokrovennoe skazanie mongolov. Perevod Ch.R. Namzhilova, S.A. Kozina [The secret history of the Mongols]. Ulan-Ude, 1990. 318 p. (In Russian)
Somfai Kara D. The Daur Version of Nisan Saman and Modern Shamanic Practices among the Daur. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Volume 20. Pp. 217-252. (In English)
Stuart K., Li Xuewei and Shelear. China's Dagur Minority: Society, Shamanism, and Folklore. Sino-Pla-tonic Papers. Number 60. December, 1994. Philadelphia: Department of East Asian Languages and Civilizations University of Pennsylvania, 1994. 208 p. (In English)
Tsybenov B.D. Istoriya i kul'tura daurov Kit ay a. Istoriko-etnograficheskie ocherki [History and culture of the Daurs of China. Historical and ethnographic essays]. Ulan-Ude: Publ. of the East Siberian State University of Technology and Management, 2012. 252 p. (In Russian)
Tsybenov B.D. K izucheniyu man'chzhurskogo i kitayskogo vliyaniya na kul'turu daurov [To the study of the Manchu and Chinese influence on the culture of the Daurs]. VestnikBuryatskogo nauchnogo tsentra SO RAN [Bulletin of the Buryat Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences]. 2020. Volume 3(39). Pp. 39-48. (In Russian)
Ushnitskiy V.V. Ekspeditsiya vo Vnutrennyuyu Mongoliyu 2013 g. [Expedition to Inner Mongolia 2013]. Nauchnye issledovaniya: ot teorii kpraktike [Research: from theory to practice]. 2015. Volume 3 (4). Pp. 40-41. (In Russian)
Wallenböck U, Zikmundova V. The Daur at the Sino-Russian Borderlands: A Brief Introduction. Studia Ori-entalia Slovaca. 2021. № I. Volume 20. Pp. 1-46. (In English)
Ziehaus St. Ethnicity in the Imperial Context: The Daur in the Borderland of the Qing and Russian Empire. Studia Orientalia Slovaca. 2021. № I. Volume 20. Pp. 113-149. (In English)
B.D. Tsybenov
Ethno-Cultural Interaction of the Daurs with Other Peoples (Folklore and Ethnography)
Scientific novelty. The article studied the little-studied issues of the ethno-cultural interaction of the Daurs with the aboriginal and alien population of the Amur region and adjacent territories. The aim of the article is a comparative and comparative study of folklore and ethnological data, directly or indirectly indicating the past contacts of the Daurs with neighboring and distant peoples. The author set the following tasks to achieve the goal: 1) to study folklore and ethnological materials that complement the hypothesis of interethnic contacts between the Yakuts and Daurs; 2) to identify similar subjects in the "Secret History of the Mongols" and Daurian folklore, to analyze folklore and ethnographic data indicating the connection between the Daurs and Mongols; 3) to trace the ethno-cultural contacts of the Daurs and Evenks using folklore and other materials; 4) to reveal and study information about the Russian Cossacks-pioneers, preserved in a mythologized form in Daurian folklore; 5) to trace Daurian-Buryat folklore parallels, indirectly indicating possible contacts between peoples. Research methods. The legends, traditions and tales of the Daurs and other peoples, as well as archival data were used as the research material. The article uses comparative, textual, analytical research methods. Results. The manuscript of an anonymous author called "Hat-Mountain" (Amur legend) unites Yakut and Daurian ethno-genetic plots and common terms into a single whole and indirectly confirms the likelihood of ethno-cultural contacts between peoples. Folklore and ethnological materials confirmed ethno-cultural contacts between Daurs, Mongols and Evenks. The demonization of the Russian Cossack pioneers in Daurian folklore is associated with the armed Daurian-Russian confrontation in the Amur region in the middle of the 17th century.
Keywords: Daurs, folklore, ethno-cultural interaction, Yakuts, Mongols, Evenks, Russians, Buryats
