CC BY
13
Елдин М. А.
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ РОССИЙСКИХ ФИННО-УГРОВ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ
5.2. ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ РОССИЙСКИХ ФИННО-УГРОВ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ
Елдин Михаил Александрович, канд. филос. наук, доцент
Место работы: ФГБОУ ВО «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарёва»
eldin1974@yandex.ru
Аннотация: автором статьи предполагается, что обращение к нравственным ценностям как ведущему, основополагающему фактору воспитания явилось закономерным результатом поиска путей обретения подростками, молодежью надежных нравственных жизненных ориентиров. В данной связи в концепции духовного воспитания главной становилась идея «духовно качества жизни», имевшая в виду активное духовно-нравственное и интеллектуальное воздействие нравственных идеалов на все стороны жизни региона Среднего Поволжья, культуры и образования.
Ключевые слова: традиция, религия, культура, специфика национальной представительности.
ETHNOCULTURAL TRADITIONS OF FINNO-UGRIC PEOPLES IN CENTRAL VOLGA AREA: HISTORICAL AND PHILOSOPHICAL ASPECT
Eldin Mihail A., PhD, associate Professor
Place of employment: Mordovian state University named after N. P. Ogarev
eldin1974@yandex.ru
Abstract: the author of article supposes that the appeal to moral values as to the leading, fundamental factor of education was natural search result of ways of finding by teenagers, youth of reliable moral vital guidelines. The concept of spiritual education was an main idea «spiritually qualities of life» that is meaning active spiritual, moral and intellectual impact of moral ideals on all life's aspects of Central Volga area region, culture and education.
Keywords: tradition, religion, culture, specific ethnoses presentations.
Традиция является единственным ресурсом, который позволяет субъекту культурного процесса преодолеть исторически сложившуюся сферу энтропий-ности. Обоснованы и понимание традиции как принадлежность к конкретному региону. Это локализация явление позволяет нам понять духовное наследие как фактор в истории культуры. Это открывает путь для анализа таких сложных явлений культуры как противоречия, вероятность, творчества, наследственное начало, ответственное за их последствие.
Новейшая эпоха четко поставила в качестве важного фактора вопросы исследования духовной суверенности общества. Для россиян, как сообщества традиционалистского, по своей культурной основе, важными являются как этнические, так и культурно-религиозные аспекты специфики нравственно-патриотических традиций России. Изучение духовно-нравственной культуры этносов, определение соотношения религиозно-культурных универсалий и национально-специфических нравственных представлений и норм, особенностей преломления в них общечеловеческих моральных ценностей, что представляется особо актуальными и значимыми сегодня.
Изучение состояния и развития духовной жизни этносов Поволжья и Мордовии дает нам возможность выявить особенности культуры, структуры и эволюции социального положения Поволжского края. В первой половине Х!У-ХУ!!! веков, когда происходило укрепление политический позиций российской власти в крае, усиление феодального гнета, внеэкономического принуждения, а по отношению к мордовским, другим финно-угорским, и тюркским крестьянам усилился и имперский принцип аккультурации регионов [7, 152].
Традиционные духовные ценности общественных отношений народов Средневолжья основывались на
важнейших принципах присущих большинству семей других народов ее самобытности, прочности, родственной любви, теплоте отношений между всеми ее членами, общности духовных интересов. Типичным для социальных отношений согласно воззрениям мордвы, оно должно быть уважение друг к другу, основой совместного общежития являлась семья, идеалом которой было бы взаимопомощь и уважение: «Живут, друг другу угождают, друг друга уважают», «У хороших супругов одни мысли, одни слова» [10, 129]. Одновременно, как отмечается исследователями мордовского национального менталитета: «В характере мордвы невольно наблюдается какое-то горделивое спокойствие, порядочность и сдержанность, полная сознания своего собственного достоинства и чуждая всякого рода выходок, резкостей, крайностей», - писал русский этнограф Н. Н. Оглоблин в конце XIX века [13, 3]. Указанное мнение о характере мордовского народа представляется во многом верным и сегодня.
Из России шла религиозно-культурная традиция, которая оказала непосредственное влияние не только на духовно-нравственную атмосферу сообщества финно-угорских народов Средне-Поволжского региона Евразии, но также и тех государств, которые в значительной степени восприняли элементы греко-византийского духовного наследия. Русь-Россия, в отличие от своей духовной предшественницы, действовала более эффективно, используя не только византийский, но и западный опыт аккультурации финно-угорских и других этно-территориальных общностей. Проблема взаимодействия судеб традиций российской религиозности и финно-угорской духовности до сих пор остается одной из наименее исследованных в философской мысли.
Отметим, что многие поволжские народы были вклю-
Социально-политические науки
2'2017
чены в состав России в ХVI-ХVII веках и с этого времени постоянно подвергались русификации и христианизации (до этого они были язычниками). Язычество, тем не менее, сохранялось в патриархальной сельской среде. Сохранность язычества среди «инородцев» - естественный результат неэффективности тех методов, которыми российская власть распространяла христианство.
Проблемы взаимодействия модернизирующегося мира и традиций христианства не нова, она скорее специфична для христианства [3, 10]. Их корень в восприятии человеком восточных традиций христианства, которые рассматривают человека как существо привилегированное, созданное по образу и подобию Бога, стоящее выше всех тварных существ мира благодаря бессмертию души.
Сфера взаимного влияния традиций в этнической культуре начинает менять свои очертания, когда религия становится не только частью культуры, но и государственной политикой. Нынешнее положение в указанном плане не предоставляет гарантий и представляет иллюзорные основания для конфессиональной культуры современности [7, 155].
Христианство, вошедшее в культуру финно-угров лишь 380 лет назад (кстати, принудительно), до сих пор не побороло языческих традиций, среди которых -отсутствие страха перед смертью и надежда на скорое и легкое возвращение к новой жизни. В этой связи особую актуальность приобретают исследования различных религиозных направлений, в том числе взаимозависимости этнических и конфессиональных компонентов и их роли в самоопределении группы и личности, вопросы духовной жизни этносов РФ.
Возможно, во всех указанных выше обстоятельствах важную играет роль и недостаточное внимание ученых и властей к проблемам малых национальностей. По мнению З. Фрейда, культура возникает как средство противостояния «...против опасностей природы и рока и травм, причиняемых человеческим обществом. Общий смысл всего таков: жизнь в нашем мире служит какой-то высшей цели, которая, правда, нелегко поддается разгадке, но, несомненно, подразумевает совершенство человеческого существа. По-видимому, объектом этого облагорожения и возвышения должно быть духовное начало в человеке - душа, которая с течением времени так медленно и трудно отделилась от тела» [15, 97]. Человеку общественному противостоит чужая внешняя природа и «свои-чужие» животные инстинкты собственной природы. Освоение, обуздание их - задача эволюции духовной жизни человека.
История укрепления в духовной жизни людей сектантских деноминаций, инославных организаций не связано с основным руслом развития культуры поволжских этносов. Дело не субъективном восприятии исторически нероссийских религий, и рассмотрении прав верующего, а в государство образующей роли диалога духовных традиций финно-угров и важности их истории. И сегодня, когда этноконфессиональный состав многих регионов быстро меняется, в Поволжье и на Дальнем Востоке, не говоря о Кавказе, проблема носит острый характер и приобретает политический оттенок.
Поначалу, в первые века после проникновения традиций российского христианства в среду мордвы, других финно-угров, предполагалось, что надо принять высокий евангельский духовно-нравственный идеал и отвергнуть языческий мир. «Цивилизованное» общество наших дней принимает мир и отвергает традиционные духовные идеалы, но правильный подход, по мнению
русского философа И. А. Ильина, заключается в том, чтобы «принять мир вследствие принятия Христа» и на этом построить духовную культуру, которая предлагает «исходя из духа Христова - благословить, осмыслить и творчески преобразить мир; не осудить его внешне-естественный строй и закон и не обессилить его душевную мощь, но одолеть все то, преобразовать и прекрасно оформить - любовию, волею и мыслью, трудом, творчеством и вдохновением» [8, 320].
В современной социальной действительности мы можем проследить процессы создания новых элементов социальной иерархии ценностей. Вследствие изменения традиционной шкалы социальных ценностей можно говорить о фрагментации (как в России 1917 г.) и маргинализации традиционных социальных представлений [4, 26]. Маргинализация в широком представлении - одна из сторон социального процесса. Маргинальная среда - удобная модель для изучения масс устойчивых общественных связей [5, 78]. Здесь и истоки духовных болезней общества, и их последствия: преступность, безразличие, всеобщее отчуждение. Всякий внезапный срыв социальной устойчивости сопровождается резкой актуализацией поисков... Социально-культурный кризис - это, прежде всего, ценностная катастрофа, разрушение устойчивой ценностной системы и болезненный поиск новых ценностей: «Резкое ускорение социальных процессов. приводит к шоку от столкновения с будущим» [14, 118].
Важнейшей составляющей в решении духовно-культурных задач современности является ознакомление с исконными историко-культурными традициями, с реальными духовно-нравственными ценностями, наследованными современными этносами [6, 403]. Указанное способствует не только гармонизации современных процессов диалога российских региональных культур, но и развитию традиций духовного самосознания финно-угров Поволжья. Верно, замечено современными этноисториками, что: «Благодаря взаимодействию локальных и этнических культур возникает система общения, поддерживаются различные стили и типы поведения, ценностные ориентации, этническая самобытность» [11, 3].
Локальная традиция-артефакт, выражающая интересы правящих социальных групп, опирается на символическую силу культурных идеалов, используя определенные авторитетные идеи, ассоциируемые с древностью или далеким прошлым, даже когда сами культурные идеалы и даже сами представления о древности включают в себя инновации [3, 783]. Формирование таких искусственных традиций может происходить с привлечением механизмов формализации и ритуа-лизации и с обязательной отсылкой к прошлому. Особенно большую значимость и стабилизирующее социальный порядок культурное влияние имело конструирование новых традиций в социалистических обществах, как в СССР, так и в странах Восточной Европы.
Культурная революция ХХ в. и направленное уничтожение традиций в порядке расчистки почвы для строительства новой культурной реальности оставили за собой вакуум ценностей и моделей, который сам по себе составлял угрозу для удержания власти. Элиты вели идеологическую борьбу против того, что называлось «пережитками национализма» и «буржуазной культурой», как в ее высокой, так и в массовой ипостаси. В противовес необходимо было создать массовую культуру с социалистическим содержанием, придав ей определенную национальную окраску. Началось разрушение мно-
Елдин М. А.
ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ РОССИЙСКИХ ФИННО-УГРОВ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ
говекового уклада внешней жизни этнорегиональных общин, а по сути всего строя духовно-культурной жизни российского общества, и фактически «вероисповедная политика» новых властей была направлена на разрушение устоявшегося веками духовного строя.
В этой связи возникает вопрос о современной традиционной этнической культуре: возможна ли она в современном обществе? В любом случае ее судьба зависит от того, смогут ли ее потенциальные творцы и адепты отказаться от тех комплексов и мифов, что внедряются сейчас в культурном пространстве современного общества, в том числе и с Запада, ради преображения сознания, времени и жизни.
Также можно констатировать исламское современное возрождение - как попытку мусульман добиться своей важной цели - социокультурного глобального доминирования. В современном обществе, к сожалению, очень либеральное законодательство в отношении распространителей религиозного экстремизма и культурная неустойчивость социального и духовно-нравственного уклада жизни людей [1, 281].
В связи с этим нам представляется более продуктивным тот путь, когда особое внимание уделяется византийской истоковой для евразийского локуса традиции. Эта парадигма культуры имеет мощную, уходящую в глубины тысячелетий, метаэтническую духовно-религиозную основу, которую можно назвать локально-универсальной. Довольно емко и конкретно выражена данная позиция в исследовании истоков европейской культурно-антропологической специфики Е. В. Мочаловым: «Именно в Византии античное наследие было переосмыслено и получило новый импульс к развитию. В Византии основные принципы христианского мышления, основная парадигма христианского сознания выразились с наибольшей полнотой» [12, 16]. Именно в этом случае мы сможем глубже понять наше духовное наследие.
Культурная унификация в современности означает также и господство общей идентичности, то есть самоназвания с передаваемым (через учебники, государственную символику и т.д.) представлением об общей судьбе - истории. Описана идеальная модель, к которой стремится нация на этапе своего формирования, однако этот этап может быть очень долгим и никогда не приводит к её полноценной реализации.
Безусловно, каждый гражданин имеет право исходить из своих культурно-конфессиональных предпочтений, верить, во что желает. Однако существует понятие государственного протекционизма мер по сохранению культурного единства государственности, в том числе в странах, где православие имеет важнейшее значение в истории общества: в Греции, на Кипре, отчасти в Финляндии. Он осуществляется не только в религиозной сфере жизнедеятельности общества, но и в экономике и в политической практике. Особенно интересен в этом
плане опыт Греческой республики, где православное население составляет 80%. Речь идет не о навязывании какой-либо веры, но о многосторонней поддержке традиции, олицетворяющей национальную культуру.
Возможно, только сейчас мы переживаем ту ситуацию, когда европоцентристское сознание начинает постепенно изживаться и россияне обращаются к духовным истокам традиций отечественной культуры, включая более близкие региональные этнотрадиции России. В современной духовно-нравственной жизни российского общества существует обнадеживающее явление - интенция огромного количества действенных и образованных людей к нормальной, в том числе и духовной, жизни, а это стремление объединяющее.
Список литературы:
1. Belfore E. Auditing Culture: the subsidized cultural sector in the New Public Management/ E. Belfore // International Journal of cultural Policy. - 2004. - Vol.10. - № 3. - р.281-299.
2. Arnett J. J. The psychology of globalization / J.J. Arnett // Am. Psychol. - 2002. - № 57. - р. 774-783;
3. Lebedev, A., Dungworth M. Russian orthodox and protestant individualism as patterns of European thought / А. Lebedev, М. Dungworth. - Kazan, 2003. - 60 р.
4. Rowley D. Imperial Versus National Discourse: The Case of Russia / D. Rowley // Nations and Nationalism, Cambridge, 2010, vol. 6, pt. 1, - p. 26-29
5. Leman S. G. Islam and ethnicity in the Republics of Russia / S. G. Leman // Post-Soviet Affairs. - 2007. - Vol. 13. (Jan.- March). - р.78-103.
6. Pouligny B. Peacekeepers and Local Social Actors: The Need for Dynamic, Cross-Cultural Analysis / B. Pouligny // Global Governance. -Vol. 5. - No. 4., Oct. - Dec. - 1999. - р. 403-424.
7. Елдин М. А. Русская религиозная традиция и финно-угорская этнокультурная общность / М.А. Елдин // Вестник Чувашского университета. Научный журнал. Гуманитарные науки. - № 2. - 2011. - С. 151 -155.
8. Ильин И. А. Одинокий художник / И. А. Ильин. -Сост., предисл. и примеч. В. И. Белов. - М.: Искусство, 1993. - 348 с.
9. Крымский С. Б. Контуры духовности: новые контексты идентификации / С.Б. Крымский // Вопросы философии, 1992. - № 12. - С. 21 - 28.
10. Майнов В. Н. Очерк юридического быта мордвы / [соч.] Владимира Майнова / В. Н. Майнов. - Санкт-Петербург: Типография Министерства внутренних дел, 1885. - 267с.
11. Мордва Урала и Зауралья / Л. И. Никонова, Т. В. Аксенова, Т. Н. Охотина, В. П. Савка, М. М. Фадеева; под ред. д-ра ист. наук, проф. В. А. Юрченкова, д-ра ист. наук Л. И. Никоновой; НИИ Гуманитарных наук при правительстве Республики Мордовия. - Саранск, 2012. - 464 с.
12. Мочалов Е. В. Антропология всеединства в русской философии / Е. В. Мочалов. - СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. - 242 с.
13. Оглоблин Н. Н. В мордовском краю // Масторава -10 апреля 2000. - № 6 - 7 (9 - 10). - С. 3.
14. Смелзер Н. Социология: пер. с англ. / Н. Смелзер.-М.: Феникс, 1994. - 688с.
15. Фрейд З. Будущность одной иллюзии / З. Фрейд // Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1989. - С.94-99.
