CC BY
247
_______________ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА__________________________
№ 354 Январь 2012
ИСТОРИЯ
94(470)«19»
Л. Р. Гайсина
ЭТНИЧЕСКИЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ «НОВЫХ ЧАСТЕЙ»
ГОРОДОВ РУССКОГО ТУРКЕСТАНА
Во второй половине XIX в. в городах Русского Туркестана появились отдельные «новые части», в которых проживали переселенцы из европейской части империи. Их этнический состав был довольно пестрым. Самой многочисленной группой являлись, естественно, русские, однако крупные диаспоры представляли татары, поляки, немцы, евреи и другие национальные общины. Несмотря на этноконфессиональные различия, они в условиях мусульманской Средней Азии осознавали свое единство и стремились к консолидации.
Ключевые слова: Русский Туркестан; национальная группа; диаспора.
К началу 70-х гг. XIX в. в Туркестанском генерал-губернаторстве насчитывалось около 50 тыс. русских жителей [1. С. 25-26]. Несмотря на то, что в процессе завоевания Средней Азии основывались новые города (Верный, Красноводск, Казалинск, Перовск и др.), значительная часть русского населения поселялась в старых городах, в которых были образованы обособленные части. Таким образом, в рамках одного города фактически сосуществовали два: «старый» («туземный») город и так называемый «новый» («русский»). Самым крупным городом был Ташкент - центр всей русской среднеазиатской жизни. К разряду крупных городов также относились Самарканд, Асхабад (Ашгабад), Ходжент, Коканд, Андижан, Маргилан, Чимкент, Наманган, Чарджуй, Джизак, Катта-Курган, Аулие-Ата и Ура-Тюбе. Первоначально «новая часть» представляла собой военное укрепление с казармами. Однако со временем сюда перебирались семьи офицеров, чиновники, купцы; многие солдаты, выходя в отставку, оседали в крае. В отличие от традиционных сеттльментов европейцев на Востоке, «новые части» не имели специальной охраны, и «туземные жители» могли беспрепятственно не только находиться на их территории, но и свободно селиться здесь.
С самого начала этнический состав «новых частей» был неоднородным. Так, например, в 1871 г. население «новой части» Ташкента (без учета войск) составляло 2 073 человека, в том числе 1 289 русских (включая украинцев и белорусов), 318 узбеков, 114 казахов, 110 немцев, 98 татар, 80 евреев, 18 поляков, 9 финнов и 6 шведов, а также несколько датчан, афганцев, башкир и молдаван [2. С. 144]. В путевых заметках А.А. Олсуфьев и В.П. Панаев, говоря о Самарканде, отмечали: «... здесь вы можете видеть полное смешение языков. Масса иностранцев, русских, сартов, персов попадаются вам на каждом шагу и повороте» [3. С. 206]. Самую многочисленную группу населения составляли русские (в том числе украинцы, белорусы). География русских переселенцев была весьма обширна. Особенно много было уроженцев Воронежской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской и Харьковской, Оренбургской и Самарской губерний.
Довольно большой была татарская диаспора. Следует отметить, что до начала присоединения Туркеста-
на российская торговля со среднеазиатскими государствами осуществлялась исключительно татарскими купцами, которые зачастую не возвращались на родину. Нередко в Среднюю Азию перебирались те, кто стремился избежать уголовной ответственности или воинской повинности. К 1865 г. здесь проживало до
5 тыс. татар. Вместе с русскими войсками пришли татары, служившие офицерами, солдатами и переводчиками [4. C. 111]. Татары, прибывшие из России, как правило, селились в «новой» части городов, несмотря на то, что местные татары проживали в «туземной». В «новом» Ташкенте татарская слободка образовалась вблизи Бешагачских ворот. Улица вдоль арыка Анхор получила название Татарская (ныне ул. Тураба Тулы).
Число татарских переселенцев увеличивалось из года в год. Если в 1871 г. в «новом» Ташкенте проживало всего 98 татар, то в 1897 г. их было уже 2 313. К концу XIX в. самая многочисленная татарская диаспора -
6 670 человек - проживала в Намангане [5. C. 2-3]. Татары жили также в Асхабаде (1 161 человек) [6. C. 2-3], Туркестане (513), Аулие-Ата (266), Чимкенте (120) [7. C. 2-3]. Небольшие татарские общины были в Коканде, Маргилане и Андижане. Кроме военных, чиновников и переводчиков, среди татар были служители мечетей, приказчики, лавочники, купцы, разъездные торговцы, маклеры, скупщики и приемщики хлопка, извозчики, лесные объездчики, конюхи, каменщики, плотники, столяры, кузнецы, портные, сапожники, шапочники, изготовители свеч, ювелиры, булочники, дроворубы и т. д.
В конце XIX в. в Ташкенте уже действовали татарская мечеть и медресе Марджани, а в центре Ташкента процветал пассаж братьев Яушевых (в районе ресторана Заравшан). В 1902 г. в Новой Бухаре была открыта первая татарская школа, а в Ташкенте функционировала татарская школа муллы Нур Вахидова. В 1904 г. Сахибом Еникеевым был создан первый национальный театр [8. C. 138]. Значительную работу проводили татары в налаживании местной периодической печати. Книги, написанные на татарском языке арабским алфавитом, могли читать и понимать другие тюркские народы. Татарские просветители, педагоги новометодных школ, впитавшие в себя передовые достижения восточно-мусульманской и европейской культур, стали выступать, как отмечал В.В. Бартольд, в роли просве-
тителей своих среднеазиатских единоверцев [9. С. 169]. Туркестанская администрация, опасавшаяся распространения панисламизма, видела в татарских просветителях потенциальную угрозу, и в 1886 г. «Положением
об управлении Туркестанским краем» татарам было запрещено приобретать в Туркестане землю и вообще недвижимость [10. С. 445]. Однако этот запрет можно было легко обойти, покупая недвижимость на имя подставных лиц.
Согласно всеобщей переписи населения 1897 г. в Коканде проживало 275 евреев, в Маргилане - 186, в Намангане - 110, Андижане - 97 [5. С. 2-3], в Ташкенте -1719, в Туркестане - 498, в Чимкенте - 202 [7. С. 2-3]. Евреи в Туркестане делились на «туземных» и «европейских», или «русских». До присоединения Средней Азии к Российской империи евреи (бухарские) составляли особую замкнутую этноконфессиональную общину. Правовое и социальное положение евреев в Средней Азии было хуже, чем в других мусульманских странах. Их основными занятиями были мелкая торговля и ремесло; кредитные операции в Средней Азии осуществлялись исключительно индийскими ростовщиками. Бухарские евреи подвергались многочисленным и унизительным мелочным, распространявшимся буквально на все сферы жизни ограничениям, известным под названием «21 запрет». Им запрещалось ездить в городе верхом или на телеге, носить шелковые халаты, иметь больше одной синагоги в каждом городе и т.д. Евреи должны были носить особые головные уборы, подпоясываться веревкой, платить джизью, их лавки должны были быть на пол-аршина ниже узбекских [11. С. 6].
Завоевание Средней Азии Россией избавило евреев от таких притеснений, поэтому не случайно именно среднеазиатские евреи были наиболее заинтересованы в переходе под власть русского императора. Л. Костенко писал по этому поводу: «.[они] искренно желают перемены управления и ждут прихода русских, как Мессии» [12. С. 52]. Согласно утвержденному Александром III мнению Государственного Совета, евреи, «водворившиеся в Туркестанском крае с незапамятных времен, равно как происходящее от них потомство», пользовались всеми правами «туземного» населения [13. С. 228]. Таким образом, статус «туземных» евреев ничем не отличался от статуса мусульманского населения Средней Азии, и на них не распространялись ограничения, которым подвергались евреи российские. Значительную часть европейских евреев составляли бывшие солдаты. Выходя в отставку, они оседали в крае. Большинство из них занимались ремеслом и торговлей. Среди евреев были также врачи, инженеры, ученые. К концу XIX в. они стали занимать важные позиции в экономике Средней Азии. В отличие от «туземных» евреев, подвергавшихся дискриминации, европейские евреи находились в общеимперской юрисдикции.
Одну из самых многочисленных этнических общин составляли немцы. Больше всего их было в Ташкенте: в 1897 г. в его «новой части» проживало 2 299 человек, в Маргилане - 158, в Андижане - 49, в Коканде - 61, в Намангане - 46 [5. С. 2-3], в Асхабаде - 285 немцев [6. С. 2-3]. В основном немцы служили в туркестанской администрации. Конечно, самым известным из них был «устроитель Туркестанского края» первый его генерал-
губернатор Константин Петрович фон Кауфман. Широко известны имена члена Ташкентской городской думы М.Р. Келлера, С. Д. Гескета - военного губернатора Самаркандской области, статского советника Э.Г. Бруна, барона фон Ранненкампфа, работавшего инженером в строительном отделении Самарканда, позже исполнявшего обязанности мирового судьи Кы-зыл-Арватского округа Асхабадского окружного суда, и других. Много было среди немцев инженеров, врачей и других высококвалифицированных специалистов, а также ученых. Капитан барон фон Репп возглавлял одну из групп экспедиции, направленной на исследование старого русла Амударьи. Надворный советник А. Э. Регель, наманганский уездный врач, организовал и возглавил научную экспедицию в Гиссар и Дарвазу через Куляб. Он составил ботаническую коллекцию местных растений, часть которых была эндемиками. 28 ящиков этой коллекции были отправлены в Санкт-Петербург, в Императорский ботанический сад. Н. Тейх, магистр фармакологии, возглавлял Ташкентскую химическую лабораторию. Немецкие переселенцы проживали в «новых» частях городов, но старались концентрироваться в какой-либо одной части. В Ташкенте компактное заселение немцев-военных и гражданских чинов шло по улицам Наманганской и Гоголя. В Коканде они проживали в так называемом «немецком» квартале, который располагался в «новой» части. В бытовой и повседневной жизни переселенцы стремились сохранять элементы немецкого быта (убранство, слова нравоучений или молитвы на вышитых салфетках, обилие маленьких подушечек на диванах и кроватях, высоко взбитые перины, музыкальные инструменты в доме) и традиционную кухню.
Первыми поляками в Средней Азии были сосланные на границу с Казахстаном участники польских восстаний 1830-1831 и 1863-1864 гг. Однако формирование польской диаспоры в Туркестане происходит именно в период его завоевания. О. Медведева-Нату указывает, что в этом заключался исторический парадокс ситуации, так как первыми сюда прибыли поляки, служившие в русской армии, - той самой армии, которая подавила попытки восстановить независимость Польши. Теперь же, по словам исследовательницы, поляки на русской службе воевали с «туземцами», чтобы уже их лишить независимости. Однако эти поляки были твердо убеждены в своей «цивилизаторской» миссии на Востоке, другие, возможно, верили, что лояльность в отношении России - благо для Польши, но, скорее всего, большинство просто следовало шляхетским понятиям о чести, не допускавшим нарушения воинской присяги [14. С. 114]. После выхода в отставку немало польских военных осталось в Средней Азии. Затем к ним присоединялись чиновники, учителя, врачи, юристы, предприниматели, инженеры, высококвалифицированные рабочие и ремесленники. К концу XIX в. на территории всего Русского Туркестана насчитывалось 11 597 поляков. Около 90% из них жили в городах. Самая многочисленная диаспора располагалась в Ташкенте. В 1871 г. в Ташкенте было всего 18 поляков, а в 1897 г. - уже 2 206 [7. С. 2-3]. В Асхабаде проживало 1605 поляков, в Маргилане - 727, в Андижане - 194, Коканде - 215, Намангане - 192 [6. С. 2-3]. Весьма
примечательно, что поляки не отделяли себя от «туркестанских» русских. Только со временем, на рубеже XIX-XX вв., поляки стали образовывать католические приходы, прихожанами которых обычно становились и немцы-католики. Поляки сильно тяготели к немцам, и в Туркестане были довольно широко распространены польско-немецкие браки.
Первыми представителями кавказских народов в Средней Азии стали армяне, принимавшие участие в завоевании края. Они переселялись из Зангезура, Карабаха, Западной Армении. Армянская диаспора, несмотря на относительную малочисленность, была довольна активна в экономическом отношении. В городах Туркестанского края появились доходные дома и рестораны, магазины, бани, ремесленные мастерские и фабрики, винодельни, бани, гостиницы, доходные дома, открытые армянами. Генерал-майор русской армии Б. Литвинов вспоминал: «. пришли русские войска, за ними потянулись армяне... открылись лавчонки; прибыли еще войска... выросли транспортные конторы, заводы, церковь, школа и... армяне, армяне и армяне. Армяне торговцы вытеснили торговцев татар, армяне портные выгнали портных евреев, армяне - скупщики, перекупщики, содержатели пивных, словом, образовался особый армянский квартал» [15. С. 206]. Наибольший приток армян наблюдается в связи со строительством железной дороги Красноводск-Самарканд, где они трудились в качестве рабочих при возведении вокзалов и мостов, паровозных депо и каменных домов. Русские власти довольно благожелательно относились к армянским переселенцам. Не последнюю роль играл тот факт, что армяне были христианами. Р. Назарьян, долгие годы занимающийся вопросами истории армянской диаспоры, подчеркивает, что армяне-переселенцы в первую очередь старались открыть церковь и учредить армяно-григорианские приходские школы [16. С. 134].
В начале XX в. греческая диаспора в Туркестане насчитывала от шестисот до тысячи человек. Наиболее зажиточные и успешные среди них обосновались в
Ташкенте. В Самарканде проживали в основном разного рода мелкие служащие - всего около ста человек. Греки занимались преимущественно ремеслом и торговлей. Некоторые из них достигли в этом большого успеха, особенно греки-купцы, собственники пекарен и так далее. Особо в этом отношении выделялись братья Мандалаки - владельцы крупнейшего в Ферганской долине гренажного завода, построенного в 1899 г.
Число иностранных подданных в Туркестане было незначительно. Так, например, в Сыр-Дарьинской области согласно всеобщей переписи населения 1897 г. в городах их число составляло всего 2°% [7. С. VII]. Среди иностранных подданных встречались выходцы из Австро-Венгрии, Германии, Италии, Пруссии, Франции, Швейцарии и Швеции, а также из Османской империи, Китая, Японии, Персии, Индии [7. С. СШ].
Переселенцы разных этнических общностей, проживая в рамках «нового» города, предпочитали селиться компактно в отдельных кварталах или улицах. Так они могли сохранять привычный быт, языковую и культурную среду. Несмотря на различие веры и национальности, специфика положения переселенцев из России в мусульманской Средней Азии заставляла осознавать и свое единство. Ни в официальных документах, ни в воспоминаниях современников не встречаются сведения о какой-либо этнической напряженности. Отличительной чертой жителей «новых частей» являлось ощущение единства, разные этнические группы не пытались обособиться друг от друга. Шел активный процесс консолидации славянского населения; украинцы и белорусы хотя и сохраняли довольно долго свой язык, черты бытовой культуры, в условиях Туркестана, оказавшись среди мусульманского населения, были склонны к сплоченности, приверженности идеи общерусской идентичности. Эти процессы были характерны не только для славянского населения. Так, например, русские евреи, прибывавшие в край, предпочитали общаться с выходцами из России, а не с «туземными» единоверцами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Макшеев А.И. Географические, этнографические и статистические материалы о Туркестанском крае // Записки Русского географического
общества по отделению статистики. 1871. Т. II.
2. История Ташкента с древнейших времен до победы февральской буржуазно-демократической революции. Ташкент, 1988.
3. Олсуфьев А.А., Панаев В.П. По Закаспийской военной железной дороге. Путевые впечатления. СПб., 1899.
4. Губаева С.С. Население Ферганской долины в конце XIX - начале ХХ в. (этнокультурные процессы). Ташкент, 1991.
5. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. LXXXIX. Ферганская область / под ред. Н.А. Тройницкого. Изд. центр.
стат. комитета Министерства внутренних дел, 1904.
6. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. LXXXII. Закаспийская область / под ред. Н.А. Тройницкого. Изд. центр.
стат. комитета Министерства внутренних дел, 1904.
7. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. LXXXVI. Сыр-Дарьинская область / под ред. Н.А. Тройницкого. Изд.
центр. стат. комитета Министерства внутренних дел, 1905.
8. Ильхамов А. Этнический атлас Узбекистана. Ташкент, 2002.
9. Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана. Л., 1927.
10. Высочайше утвержденное Положение об управлении Туркестанского края. Закон 3814 // Свод Законов Российской Империи. Собр. третье
(1881-1913). СПб., 1886. Т. VI.
11. Кантор Л.М. Туземные евреи в Узбекистане. Самарканд ; Ташкент, 1929.
12. Костенко А. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870.
13. Высочайше утвержденное мнение государственного совета об условиях, при которых евреям дозволяется приобретать недвижимую собст-
венность в Туркестанском крае. Закон 6039 // Полн. собр. законов Российской Империи. Собр. третье (1881-1913). СПб., 1886. Т. VI.
14. Медведева-Нату О. Войны и люди: поляки в Средней Азии // Диаспоры. 2006. № 2.
15. Кауфманский сборник, изданный в память 25 лет, истекших со дня смерти покорителя и устроителя Туркестанскаго края генерал-адъютанта К.П. фон-Кауфмана I-го. М., 1910.
16. Назарьян Р.Г. Армяне Самарканда. М., 2007.
Статья представлена научной редакцией «История» 27 октября 2011 г.
