CC BY
941
А.Ш. Кадырбаев
АРМЯНСКАЯ ДИАСПОРА И ДАШНАКЦУТЮН В ТУРКЕСТАНЕ.
1917-1921 ГОДЫ
Во второй половине XIX в., в период завоевания и присоединения к Российской империи Центральной Азии, известной тогда как Западный Туркестан, там появились армянские общины - выходцы из Карабаха, Зангезура и Западной Армении. Двигаясь через Каспийское море, они осваивали первоначально Закаспийскую область, работали главным образом на строительстве Закаспийской железной дороги. Но довольно быстро на этой тяжелой работе армян сменили выходцы из Персии. Основная масса армян направлялась в городские поселения и постепенно компактно оседала как в старых городах - Самарканде, Коканде, Андижане, так и в новых - Ашхабаде, Скобелеве (ныне Фергана); почти в каждом из них были армянские кварталы. Так, согласно первой Всероссийской переписи населения 1897 г., общее число армян в трех областях
- Закаспийской, Самаркандской и Ферганской - составляло до пяти тысяч человек . Как свидетельствует в составленном в память о российском генерал-губернаторе Туркестанского края К. Кауфмане «Кауфманском сборнике» в 1910 г. генерал-майор русской армии Б. Литвинов, когда в Туркестан «пришли русские войска, за ними потянулись армяне... открылись лавчонки; прибыли еще войска... выросли транспортные конторы, заводы, церковь, школа и... армяне, армяне и армяне. Армяне-торговцы вытеснили торговцев-татар, армяне-портные выгнали портных евреев, армяне -скупщики, перекупщики... содержатели пивных, словом, образовался особый армянский квартал, очень ловко расположившийся между русским и сартовским (сарты - оазисное мусульманское тюркоязычное население Туркестана, ныне известное как узбеки. - А.К..) городом, как бы показав этим цель своего существования»2.
«В 1913 г. армянское население Ферганской области... составило 3292 чел. Армянская диаспора становится все более устойчивой в хозяйственном отношении, и ее благосостояние неуклонно растет... Учреждаются армяно-григорианские приходские школы. В городах [Туркестанского края] появились доходные дома и рестораны, магазины, основанные ими. Немало армян находилось на государственной и военной службе»3. Как свидетельствует современник той эпохи российский востоковед академик В.В. Бартольд, знаток Туркестана, «выгодами торговли, кроме русских, пользовались армяне, особенно в Чарджуе и Керки; в Чарджуе ими содержались европейские гостиницы... Для скупки продуктов сельскохозяйственной культуры в Ширабадское бек-ство приезжали армяне из Закаспийской об-
4
ласти» .
К 1917 г. число армян в Туркестане заметно возросло. Поселенцы осваивали ремесленные профессии, открывали лавки, работали в строительстве. Армянские купцы осуществляли товарообмен с Россией, состоятельные армяне владели многими хлопкоочистительными, маслобойными, кожевенными и иными предприятиями5.
В годы Гражданской войны обострились отношения армянских общин с окружающим их мусульманским населением Туркестана, что было вызвано деятельностью как филиалов армянской организации Дашнакцутюн, так и басмачей - мусульманских повстанцев, боровшихся с Советской властью.
Дашнакцутюн - армянское национальное движение, чьи организации действовали в Туркестане в среде армянских общин в союзе с русскими коммунистами региона. Большевики в Туркестане захватили власть в его центре Ташкенте в сентябре 1917 г., раньше, чем в Петрограде, и после своего
прихода к власти выступили против участия коренного мусульманского населения в управлении на родной для него земле. Игнорирование прав мусульман настраивало последних враждебно к Советской власти, что вынуждало ее искать новых союзников, так как опоры на пробольшевистски настроенных русских солдат гарнизонов Туркестана и железнодорожных рабочих, отчасти русских переселенцев-колонистов, было явно недостаточно, чтобы удержать власть в крае. Поэтому Советская власть пошла на союз с дашнаками, тем более что последние позиционировали себя как социалистическое движение, чтобы хотя бы немного упрочить свое влияние.
Напряженные отношения Советской власти с мусульманским населением в известной степени послужили стимулом для активной деятельности дашнаков, настраивавших армянскую общину Туркестана на конфронтацию с его коренными народами. Известны эксцессы в Ферганской долине, когда отряды дашнаков устраивали «зачистки» и погромы мусульманских селений, что вызывало аналогичную реакцию басмачей в отношении армянских общин. После разгрома Кокандской автономии и взятия Коканда в 1917 г. русскими частями Красной гвардии, в составе которых было заметное число обладавших боевым опытом военнопленных Первой мировой войны - венгров, австрийцев, немцев6, к ним примкнули вооруженные представители армянской общины -«все бакалейщики, виноторговцы, парикмахеры, мясники и другие торговые слои»7. Они в одночасье тоже стали «революционерами» и начали погромы в городе.
В течение трех дней победители убивали всех мусульман, имевших несчастье встретиться им на пути, грабили их дома и лавки. Мусульманские кварталы подожгли, а огромную добычу свалили на вокзале, чтобы ее было удобней вывозить в качестве трофеев. Были перебиты не только местные персы из числа защитников Кокандской автономии, но и вся их немногочисленная община в городе Коканде, невзирая на пол и возраст. Позже представители армянской
общины Коканда, наиболее активной в этой резне, говорили в свое оправдание, что их подталкивал к насилию страх перед объявлением мусульманами «джихада»8.
После взятия Коканда Красной гвардией первое время там оставался немногочисленный гарнизон - чуть более 200 солдат, половина из которых были иностранцы -бывшие военнопленные. Кроме того, там находилась армянская дружина9. Затем все основные посты в гражданской и военной администрации города заняли армяне, которые были объединены Дашнакцутюн и защищали свои групповые интересы, не гнушаясь самоуправством и фаворитизмом. Властные отношения строились на силе оружия, дашнаки раздавали оружие своим соплеменникам, формируя именем революции своего рода касту «новых преторианцев».
С 1918 до середины 1919 г. революционная диктатура и Советы в Андижане также находились под контролем дашнаков. В условиях экономического кризиса и угрозы голода в Русском Туркестане красноармейские отряды, сформированные из армян, используя властный ресурс, под предлогом борьбы с басмачами осуществляли налеты на кишлаки мусульманского населения с целью реквизиции или грабежа10. Революционная диктатура, установленная в Андижане, открывала дашнакам доступ к ресурсам в окрестностях города, что давало возможность отбирать у мусульманских крестьян остатки хлопка и продовольствия.
Первые меры Советского правительства Туркестана касались национализации хлопкового хозяйства - главной отрасли края, экспроприации фабрик и смены их прежних владельцев и хозяев на людей, принадлежавших к новому правящему классу, выдвинутому революцией. Была отобрана под видом национализации собственность мусульманских религиозных учреждений - вакфы. «Буржуазия», в первую очередь из мусульман, а также русских, была лишена собственности и изгнана. На ее место пришли «пролетарские» чиновники, далекие от знаний и умения руководить предприятиями по возделыванию и перера-
ботке хлопка, но жаждущие материального обогащения. Хлопок стал ценной ставкой в политической игре, источником личного соперничества, коррупции и милитаризации власти. Новые хозяева установили свой контроль, но из-за их некомпетентности экономика края рушилась, наступал хаос и желаемое богатство исчезало.
Кризис в экономике предоставлял обширное пространство для прямого насилия. Обнищание мусульманского населения привело к тому, что дашнаки не брезговали конфискацией не только скота и продовольствия, но и одеял и одежды. Лошади, реквизируемые для нужд Красной армии, затем перепродавались обратно их прежним владельцам. Армянские солдаты Красной армии без всякого смущения продавали оружие и боеприпасы своим врагам - басмачам. Вместе с тем, хотя власть в Андижане тогда сосредоточилась в руках Дашнакцутюн, уже в конце 1918 г. по инициативе Ташкента, стремившегося заставить дашнаков поделиться властью, в городе была создана местная структура компартии. Русские коммунисты Туркестана вели завуалированную полемику с дашнаками, но не ставили задачу поглощения их организации.
Интересно, что действия против мусульманского населения в Туркестане происходили почти синхронно с аналогичными акциями дашнаков на Южном Кавказе, где был центр их движения. Там, также в союзе с местными большевиками, возглавлявшими Бакинский совет или Бакинскую коммуну, они выступали против мусульманского населения Азербайджана и его национальной партии «Мусават». В марте-апреле 1918 г. 6 тысяч бойцов большевистских отрядов Бакинской коммуны совместно с 4 тысячами вооруженных дашнаков приняли участие в резне местных мусульман. Глава Бакинского совета большевик С.Г. Шаумян признавал это: «У нас были вооруженные силы -около 6000 человек. У Дашнакцутюн имелось также 3-4 тысячи национальных частей, которые были в нашем распоряжении. Участие последних придало отчасти гражданской войне характер национальной рез-
ни, но избежать этого не было возможности. Мы сознательно шли на это. Мусульманская беднота сильно пострадала.» В цифрах это выглядит так: 20 тысяч мусульманских жителей Азербайджана были убиты. К сказанному остается добавить, что и большевистские части Бакинской коммуны на 70% были укомплектованы армянами, и на 30% -русскими и другими11.
Поэтому вполне понятной становится деятельность дашнаков в Туркестане, в меру своих возможностей поддержавших антиму-сульманскую политику своих единомышленников и однопартийцев на Кавказе. В начале 1918 г. 150 революционных солдат, из которых 60 человек были армянами, во главе с председателем кокандского Совета армянином Сааковым, вооруженных пулеметами и артиллерийским орудием, подошли к кишлаку Бачкир, родному селению курбаши Иргаша - лидера басмачей, и сожгли его. По пути следования отряд расстреливал «невинных, беспомощных дехканн, оскорбил некоторых женщин и девиц и ограбил домашнюю утварь их»12. Сааков являлся крупным советским руководителем Туркестана и во время одного из съездов Советов Ферганской области, проходившего в Коканде, был его председателем.
В начале апреля 1918 г. басмачи осадили Наманган, город в Ферганской долине. Его защищал гарнизон, в составе которого вместе с регулярными частями Красной армии сражались два отряда Дашнакцутюн13. В июне 1918 г. дашнаки совершили налет на город Ош, в декабре того же года вторглись в окрестности Джалалабада в северной части Ферганской долины. В декабре 1918 г. отряд дашнаков похитил всех женщин-му-сульманок в кишлаке Ханул-Абар и привез их в качестве трофеев в Андижанскую крепость14. В секретном донесении из Андижана в Совнарком Туркестана в конце 1918 г. говорилось, что Дашнакцутюн несет ответственность за разжигание конфликта между Советской властью и мусульманским населением, а армянский руководитель, отвечающий за «национальную» политику в городе, является богачом, владельцем вино-
делы ш, кинотеатра и нескольких домов15. Десятки кишлаков были разрушены дашнаками, что способствовало уходу мусульман в басмачи.
После нападения басмачей в феврале 1919 г. на Андижан его гарнизон, в основном состоявший из армян, возложил ответственность за этот налет на мусульманских жителей старого города. В течение недели в домах мусульманских жителей проводились обыски, сопровождавшиеся грабежами,
убийствами и изнасилованиями. Молодых девушек из старого города дашнаки увозили в Андижанскую крепость телегами. Оправдывая свою жестокость, дашнаки говорили, что даже если они убьют всех мусульман Ферганы, то не будет столько погибших, сколько армян уничтожили мусульмане в 1915 г. в Османской империи16. В это время 170 вооруженных бойцов отряда дашнаков напали на кишлак Кокан, но попали там в засаду басмачей и все погибли17. За это дашнаки сожгли Кокан и вырезали местных жителей. Другой отряд дашнаков после боя с басмачами захватил селение Сузак и расстрелял там всех жителей. Третий отряд Красной армии, в составе которого была армянская дружина, вступил в бой с басмачами у Базар-Кургана и был вынужден отступить. В течение 20 дней кишлаки в этой зоне подверглись нападению, где все мусульмане мужского пола, невзирая на возраст, были убиты. Те, кто выжили, хоронили погибших, но дашнаки появлялись вновь и убивали оставшихся, даже тех, кто молился у свежих могил18.
Жестокость рождала жестокость и жажду мщения. Курбаши или, говоря современным языком, «военно-полевые командиры» басмаческих отрядов, призывали мусульманское население: «Мы должны последовать примеру турок, которые уничтожали армян»19.
Поворот в политике русских коммунистов Туркестана произошел в 1919 г. Он был инициирован из Москвы ЦК РКП(б) и лично председателем Совнаркома РСФСР В.И. Лениным после того, как Красная армия разбила белогвардейские войска адми-
рала Колчака и атамана Дутова, тем самым вырвав Советский Туркестан из блокады и изоляции. Москва требовала от них отхода от прежнего «колонизаторского» курса в отношении мусульманского населения в пользу взаимопонимания и привлечения мусульманских коммунистов на высшие посты Туркестанской АССР, а также снижения объема репрессий и приостановления активности всех вооруженных формирований, враждебно настроенных к мусульманам. Это особенно касалось частей Красной армии, сформированных из армян. Компромисс с мусульманскими коммунистами Туркестана был для ЦК РКП(б) вынужденной мерой. В самые тяжелые годы Гражданской войны только с их поддержкой могла устоять Советская власть в крае, хотя этого не хотели понимать местные русские коммунисты. Важен в этой связи был и внешнеполитический аспект, которым руководствовался ЦК РКП(б), а именно экспансия «мировой революции», в которой странам Востока большевики отводили особую роль. Поэтому Русский Туркестан и «революционные мусульманские массы» во главе с местными мусульманскими коммунистами, подконтрольными центру, рассматривались как своего рода полигон, где отрабатывались модели будущей «пролетарской революции» на зарубежном Востоке. Московские комиссары наблюдали за инициативами Мусульманского бюро Компартии Туркестана во главе с Тураром Рыскуловым и в тот момент поддерживали их, хотя и не все из этих инициатив вызывали их одобрение. Однако комиссары не могли им препятствовать, пока в Туркестан не прибыли части Красной армии из центра России.
На первом съезде Компартии Туркестана в июне 1918 г. дашнакам вынесли официальную благодарность за их участие в революционном движении края. В ответ представитель Дашнакцутюн выразил готовность прийти на помощь Советской власти. «В трудные моменты мы можем рассчитывать на вас, а вы - на нас, как на самих себя. Армянский народ сильно пострадал от
своих врагов, от турков - нас было 30 миллионов, осталось десять.»20 Причем в это время дашнаки пользовались поддержкой не только местных русских коммунистов Туркестана, но и центра - красной Москвы. Еще в марте 1918 г. во многих местных газетах национальных районов Советской России было помещено постановление народного комиссара по делам национальностей РСФСР И.В. Джугашвили-Сталина о том, что «армянские революционные организации имеют право свободного формирования армянско-добровольческих отрядов»21, чем Дашнакцутюн активно воспользовался в рамках советской «революционной законности». Хотя Сталин явно не отличался особой любовью к армянам, а тем паче к мусульманским народам, он просто отвечал на ряд запросов, декларируя допустимость национальных формирований в русле проводимой тогда большевиками во главе с В.И. Лениным национальной политики.
Дашнакцутюн был готов участвовать также в формировании частей Красной армии для ведения боевых действий на Кавказе. Причем это был вполне конкретный проект, о котором заявил перед съездом один из руководителей Совнаркома Туркестанской АССР, военный комиссар Осипов, впоследствии, в 1919 г., перешедший на сторону врагов Советской власти и попытавшийся свергнуть ее в Ташкенте. Эта попытка стоила жизни 14 ташкентским комиссарам -высшему руководству советского Туркестана, в том числе председателю ТуркЦИКа Войтинцеву, председателю Совнаркома Фи-гельскому, главе местной Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией Фоменко. Согласно проекту, революционные армянские части предполагалось использовать в Красной армии, дислоцированной на Кавказе, в составе которой они обладали бы определенной автономией в вопросах организации и дисциплины22.
Одновременно со съездом Компартии Туркестана проходил съезд Дашнакцутюн, где было объявлено, что армянам следует выступить на стороне Советской власти. При этом особо подчеркивалось, что только
таким образом они могут защитить армянскую диаспору в Туркестане и свою родину
- Армению от врагов, под которыми открыто подразумевались мусульмане, где бы они ни находились23. Выступления дашнаков на съезде показали тесную связь между развитием конфликта на Южном Кавказе, где был центр их движения, и действиями Дашнак-цутюн в Туркестане. Для Дашнакцутюн поддержка Советской власти в первую очередь диктовалась его антимусульманскими настроениями, которые во многом разделяли местные русские коммунисты - руководители Туркестанской АССР. Эти настроения особенно проявились в первые два года их правления в крае.
Осложнение отношений между большевиками и Дашнакцутюн произошло после падения большевистской Бакинской коммуны в конце июля 1918 г. В этом немалую негативную роль сыграла позиция дашнаков, оголивших фронт против наступавших на Баку турецких войск. Богатая и влиятельная армянская община Ашхабада поддержала белогвардейское правительство Центрокас-пия во главе с генералом Савицким, захватившим власть в Закаспийской области, по чьему приказу около Красноводска были казнены 26 бакинских комиссаров. Эти события способствовали укреплению отношений русских и мусульманских коммунистов Туркестана, что в немалой мере отвечало политике ЦК РКП(б), осудившего русских коммунистов Туркестана за «колонизаторский уклон» и притеснения ими мусульманского населения. Тем не менее в Фергане русские коммунисты и дашнаки продолжали сотрудничать, поскольку какое-то время Советская власть нуждалась там в армянских боевых дружинах.
Но ситуация постепенно менялась не в пользу Дашнакцутюн. В марте 1919 г. на чрезвычайном съезде Советов Туркестана его мусульманские делегаты предложили резолюцию, в которой выдвигалось требование «обезоружить и расформировать отряд Дашнакцутюн и очистить Красную гвардию от преступного элемента»24, т.е. фактически объявили дашнаков преступниками. Это
требование стало итогом нового союза русских коммунистов, придерживавшихся политики ЦК РКП(б), с мусульманами. Мусульманские коммунисты выдвинули свою резолюцию в знак протеста против запланированного выступления представителя Даш-накцутюн, отказавшись его слушать и настаивая на смене докладчика. В результате обсуждалась резолюция съезда без участия дашнаков, что было успехом мусульманских коммунистов. Но и резолюция с требованием разоружения и роспуска армянских частей тоже тогда не прошла. Однако начало было положено.
Нападки на дашнаков на последующих съездах Советов и Компартии Туркестана усилились. Особенно серьезно они прозвучали в выступлениях Т. Рыскулова - лидера мусульманских коммунистов, который обнародовал факты преступлений дашнаков в Фергане. В апреле 1919 г. на совещании Мусульманского бюро Компартии Туркестана мусульмане-коммунисты осудили сотрудничество Советской власти с Дашнакцутюн, призвали прекратить насилие в Фергане, привлекать на свою сторону мусульманское население и «произвести чистку рядов Красной армии от армянских провокаторов»25. В мае комиссия ТуркЦИКа приказала армянской общине Ферганы сдать оружие, а частям Красной армии в крае - вывести из своих рядов армянских бойцов. Причем объявление об этом было сделано 25 мая, а приказ по армии об их разоружении датирован 26 мая. Очевидно, сначала дашнаков вынудили сдать оружие, затем об этом объявили на конференции Мусульманского бюро коммунистов Туркестана и только после этого был отдан официальный приказ о разоружении, чтобы не дать времени дашнакам организовать сопротивление. Еще до выхода этого приказа Т. Рыскулов прибыл в Андижан, долгое время бывший оплотом дашнаков в Туркестане, с большими полномочиями, поскольку являлся членом Ферганской комиссии. Он докладывал в Ташкент о фактах насилия дашнаков над мусульманами.
Операция по разоружению была продуманной и готовилась заранее, что свидетель-
ствует о ее сложности. Оказалось, что армянская община Андижана за короткое время получила от Советской власти как минимум 800 винтовок. Помимо этого, у армянской общины, по словам ее представителей, оставалось на каждого ее члена по пять ружей, револьверы, боеприпасы к ним и даже гранаты26. Уже в марте, когда Советская власть в Туркестане под давлением ЦК РКП(б) и мусульманских коммунистов впервые обозначила намерение разоружить дашнакские отряды, те сначала были настроены защищаться с оружием в руках и выразили готовность покинуть Туркестан. Как бы то ни было, приказ о разоружении дашнаков претворялся в жизнь под контролем ТуркЦИКа, где сравнивали количество сданного оружия с тем, что, по достоверным агентурным данным, должно было находиться у армянской общины Ферганы.
Не все подчинились приказу, поэтому комиссия была вынуждена привлечь части Красной армии при проведении обысков в домах членов Дашнакцутюн и прочих сочувствующих этой организации, а если кто-то оказывал сопротивление, то был отдан под суд военного трибунала.
Вначале у тех армян, кто служил в Красной армии, оружие не изымалось, а только регистрировалось на их владельцев. Однако опасения, что оружие, находившееся у армян-красноармейцев, попадет в руки их прочих соплеменников, оказались оправданными. Поэтому комиссия приказала командованию Красной армии в Туркестане изгнать из своих рядов всех армян-красно-армейцев. Через несколько дней после приказа на первом съезде Мусульманского бюро Компартии Туркестана было объявлено, что в Андижане, Коканде и Скобелеве, где в основном концентрировались армянские боевые дружины дашнаков, их разоружение завершено27.
Следующим ударом по Дашнакцутюн стал роспуск его филиалов в Туркестане под натиском мусульманских коммунистов, которых теперь уже поддерживали как местные русские коммунисты, так и Москва. Армянам было разрешено объединиться в «Ар-
мянское братство», формально новую организацию, которую нельзя было обвинить в связях с партией дашнаков, перешедшей к
этому времени на Кавказе в стан врагов Со-
28
ветской власти .
Хотя пришлось пойти на некоторый компромисс, главная цель, поставленная Т. Рыскуловым, а именно - устранение армянских боевых дружин как автономных военных формирований и роспуск филиалов Дашнакцутюн в Туркестане - была достигнута.
И после роспуска Дашнакцутюн в Туркестане мусульманские коммунисты не оставляли без внимания армянские организации. Уже через год в докладе на имя командующего Туркестанским фронтом Красной армии М.В. Фрунзе один из его командиров утверждал, что организация «Армянское общество» ничем не отличается от Дашнакцу-тюн, и предлагал издать распоряжение о запрете ее деятельности29.
Что же касается армянской диаспоры, то после роспуска Дашнакцутюн в Туркестане некоторые ее представители вступили в ряды Компартии. Среди известных в Туркестане коммунистов был А.А. Мелкумов, уроженец Нагорного Карабаха, с детства живший в Ашхабаде, участник Первой мировой и Гражданской войн, командир кавалерийской бригады Красной армии, владевший туркменским языком. Он был удостоен ордена Боевого Красного Знамени, участвовал в разгроме отрядов бывшего военного министра Османской империи Энвер-паши в 1920-1921 годах. Мелкумов был одним из немногих представителей армянской диаспоры, пользовавшихся доверием среди мусульман - коммунистов и бойцов Красной армии, о чем свидетельствует его назначение командиром Туркменской кавалерийской бригады Туркестанского фронта.
Большое влияние на политику Советского Туркестана оказывал с 1919 г. представитель ЦК РКП(б) в Туркестанской АССР Г.И. Сафаров, выходец из армянопольской семьи, уроженец Санкт-Петербурга, соратник В.И. Ленина, возвратившийся с ним в Россию из эмиграции. Интересно, что
он был ярым противником Дашнакцутюн и «колонизаторского» уклона русских коммунистов Туркестана, допускал крайности и перегибы уже в пользу «мусульманских революционных масс», сводивших счеты с русскими переселенцами и армянской диаспорой за «старые обиды»30.
Заметным стало присутствие армян в партийных и карательных органах Советского Туркестана, что превратилось в своего рода «традицию» в советскую эпоху в Средней Азии. В 1930-х - 1940-х годах Д.З. Апресян и А.З. Кобулов возглавляли органы госбезопасности и внутренних дел Узбекской ССР, а Л.И. Мирзоян стал первым лицом в Казахской ССР - секретарем ЦК КП(б) Казахстана31. В 1980-х годах, во время правления в СССР Ю.А. Андропова, когда против руководства республики Узбекистан были выдвинуты обвинения в коррупции, расследованием т.н. «хлопкового дела» руководил следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР Т.Х. Гдлян.
Роль и влияние армянской общины в революции в Туркестане как автономного политического фактора сошли на нет. Для этого были объективные причины. Поддержка пусть и немногочисленной, но организованной армянской диаспоры требовалась русским коммунистам Туркестана в первый год после взятия ими власти в крае, когда они находились в условиях изоляции от центра, предоставленные самим себе. При этом в результате своей же собственной политики они оказались в окружении враждебного мусульманского большинства, не обладая достаточной опорой в крае в лице русской общины, в среде которой не было единства по отношению к власти большевиков. В это время «колонизаторский» курс руководителей Советской власти региона, вообще не допускавший к управлению представителей коренного населения, даже мусульманских коммунистов, рассматривавший их как врагов, не мог не найти понимания у дашнаков, ставших временными союзниками Советской власти. Причем так, до поры до времени, было не только в Туркестане, но и на
Кавказе. Но прорыв блокады Дутова и возвращение Туркестана под контроль красной Москвы, временно ориентировавшейся на союз с мусульманскими коммунистами во главе с Т. Рыскуловым, и разрыв ее отношений с Дашнакцутюн на Кавказе предопределили поражение последнего и в Туркестане.
Представляется, что армянская община и движение Дашнакцутюн в Туркестане в 1917-1919 годах стали заложниками и жертвами своих антимусульманских настроений, огульно считая всех мусульман повинными в той трагедии, которая произошла с армянами в Восточной Анатолии в 1915 г. Но во всех акциях дашнаков в Туркестане была явно видна и низменная материальная подоплека, когда вооруженное насилие имело корыстную цель наживы за счет более слабых. Подобный курс дашнаков в Туркестане оказался самоубийственным и для самой армянской диаспоры края, находившейся в окружении подавляющего мусульманского большинства, и привел ее на грань уничтожения.
Примечания
1 Н1з1;опа Яоззгса. Центральная Азия в составе Российской империи. Окраины Российской империи. М., 2008. С. 169.
2 Кауфманский сборник. М., 1910. С. 31^15.
3 Там же.
4 Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана // Работы по истории Средней Азии. Том II. Ч. 1. М., 1963. С. 423, 426.
5 Амиръянц И.А., Григорьянц А.А. Армяне Средней Азии // Современное развитие этнических групп Средней Азии и Казахстана. Ч. 1. М., 1992. С. 157-169.
6 Российский государственный военно-исто-рический архив (РГВИА). Ф. 25898. Оп. 1. Д. 2. Л. 64-65.
7 Рыску лов Т. Революция и коренное население Туркестана. Ташкент, 1925. С. 107.
8 Новый Туркестан. Ташкент, 1918. № 11, 13, 19.
9 РГВИА, Ф. 25898. Оп. 1. Д. 2. Л. 64-65.
10 Буттино Марко. Революция наоборот. Средняя Азия между падением царской империи и образованием СССР. М., 2007. С. 281.
11 Шаумян Степан. Письма. 1896-1918. Ереван, 1959, с. 63-65.
12 Буттино Марко. Указ. соч., с. 276.
13 Ферганский областной государственный архив. Ф. 121. Оп.1. Д. 275. Л. 27-28 об.
14 Буттино Марко. Указ. соч. С. 285.
15 РГВИА. Ф. 25898. Оп. 2. Д. 11. Л. 82-85 об.
16 Там же. Оп. 1. Д. 2. Л. 1283; ф. 100. Оп. 3. Д. 923. Л. 158 об.
17 Буттино Марко. Указ. соч. С. 285.
18 Рыскулов Т. Указ. соч. С. 107-109.
19 РГВИА. Ф. 25898. Оп. 2. Д. 11. Л. 82-85 об.
20 Наша газета. Ташкент, 1918, 22 июня.
21 Сталин И.В. Сочинения в 13 томах. М., 1946-1951. Т. 4, с. 24.
22 РГВИА. Ф. 25898. Оп.1. Д. 78. Л. 207.
23 Наша газета. 1918, 12, 24 и 25 июня.
24 Назаров М.Х. Коммунистическая партия Туркестана во главе защиты Октябрьской революции. 1918-1920 гг. Ташкент, 1969. С. 123.
25 Мусбюро РКП(б) в Туркестане: I, II и III Туркестанские краевые конференции РКП(б), 1919-1920 гг. Ташкент, 1920. С. 67-68.
26 РГВИА. Ф. 25859. Оп. 2. Д. 11. Л. 82-85 об.
27 Мусбюро РКП(б) в Туркестане. С. 10.
28 РГВИА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 923. Л. 158 об.
29 Там же.
30 Сафаров Г. Колониальная революция. Опыт Туркестана. М., 1921.
31 Левон Мирзоян в Казахстане. Сборник документов и материалов (1933-1938 гг.). Алма-Ата, 2001. С. 3-9.
32 РГВИА. Ф. 1075. Оп. 2. Д. 29. Л. 21.
"н<㧧з>®’
