CC BY
25
И.М. Сампиев
ЭТНИЧЕСКИЙ ДИСПАРИТЕТ КАК ФАКТОР КОНФЛИКТНОСТИ
Межнациональное взаимодействие в общем виде можно оценивать по критерию паритетности/ диспаритетности. Выделяются две модели этнического диспаритета: институциональные и неинституциональные, даются их краткие характеристики. Обоснована роль принципа равноправия народов как демократического необходимого условия межнационального согласия и толерантности. Показано, что неравноправие неизбежно ведет к дискриминации в тех или иных сферах, к этническому диспаритету, порождает межнациональное отчуждение и конфликты. Делается вывод о том, что только юридический и фактический паритет (равноправие) обеспечит межнациональное согласие, стабильность и процветание многосоставного государства.
Ключевые слова: этнический диспаритет, этностатусная иерархия, равноправие народов, национальные отношения, национальная политика.
Этнополитическая ситуация и во многом формирующая ее государственная национальная политика в многосоставном государстве выступают мощнейшими детерминантами социального развития. Оба эти фактора включают в себя содержание и характер межнационального взаимодействия, которое в самом общем виде можно оценивать по критерию паритетности/диспаритетности. Данный критерий важен именно для гетерогенных сообществ, где этнополитическая сфера не совпадает с собственно политической. Игнорирование социально-политической значимости этнических проблем и, в частности, проблемы этнического диспаритета на практике не способствует гармонизации межнационального взаимодействия и долгосрочной стабильности государства. Между тем эта острейшая тема фактически выведена за пределы научного и общественного дискурса, для чего введены специфические механизмы контроля, например, цензура в СМИ и в научных изданиях и т.п. Однако только объективный анализ реального статуса этносоциальных субъектов, состояния межнациональных отношений может лечь в основу справедливой и демократической национальной политики, чем обусловливается актуальность таких исследований. В данной статье мы рассмотрим этнический диспаритет как фактор конфликтности в многонациональном государстве.
В методологическом плане под этническим диспаритетом понимается нарушение состояния равенства этнических общностей во взаимодействии в социальной, экономической, культурной и политической сферах, а часто и во всех сферах одновременно. Имеется в виду не механическое равенство, которое неосуществимо из-за неустранимых расовых, демографических, культурных, экономических и др. различий, а равенство жизненных возможностей, равноправие. Как справедливо отмечает А.В. Голубев, «в полиэтничных сообществах проблема паритета отдельных этнических групп никогда не сводилась и, по-видимому, не может быть сведена к необходимости простой декларации равенства гражданских и иных прав субъекта, даже если в качестве такого субъекта понимается некий коллективный представитель» [1, с. 11], т.е. речь идет о реализации этнического равенства в политикоправовой практике, реализуемости его в общем виде в форме субъект-субъектных межэтнических взаимодействий.
Диспаритет в межэтническом взаимодействии ведет к тому, что субъектность одного из взаимодействующих народов становится фиктивной. Характер восприятия диспаритета детерминирует стратегии поведения неравноправной этнической группы. Это могут быть стратегии ассимиляции, стратегии самосохранения (этнической консервации) или стратегии достижения равноправия. Стратегия ассимиляции может способствовать сохранению статус-кво, но в то же время чревата рисками. Например, господствующая этническая группа не хочет или не способна на интеграцию ассимилянтов, отторгает их. В этом случае ассимиляторские стратегии будут отброшены, и движение за устранение диспаритета радикализуется. Стабильность в межнациональном взаимодействии в случае этнической консервации также является неустойчивой, поскольку исключает этническую группу из общеполитического процесса, и различия в конце концов могут стать нестерпимыми.
В третьем случае, если стратегия подразумевает достижение равноправия, направленность этнополитических процессов зависит от целого ряда объективных и субъективных факторов: соотношения численности этнических групп, уровня их самосознания, характера идентичностей (паритет и диспаритет - идентичности), внутри- и внешнеполитических факторов, экономической ситуации, правовой и политической культуры доминирующей и диспаритетной группы и т.д. Однако, как правило, эта стратегия чаще всего конфликтна, в первую очередь, из-за нежелания доминирующей группы отказаться от части своих привилегий и неспособности диспаритетной группы эффективно отстаивать свои права.
Паритетные межэтнические отношения основываются в первую очередь на совпадении основных ценностей, потребностей и целей этнических групп и осознании необходимости кооперации для их реализации. На практике этнический диспаритет призван обеспечить навязывание многосоставному сообществу ценности, цели и потребности доминирующего этноса как всеобщие, надэтничные. Естественно, что угнетающий народ стремится уйти от моральной ответственности за дискриминацию и поэтому использует такой мощный инструмент, как собственное государство, отрицая его этнический характер. А для того, чтобы диспаритетным межнациональным отношениям придать «законный вид и толк», они закрепляются в законодательстве, характер которого далек от принципов справедливости и правозаконности, и правом может быть назван только по форме.
Выделяются две модели этнического диспаритета: институциональные и неинституциональные. Институциональные механизмы могут основываться на правовых (формальных и неформальных), политических, социокультурных установлениях. Как свидетельствует история Российского государства, этнический диспаритет являлся краеугольным камнем государственного устройства. В дореволюционный период это находило выражение в узаконенной дискриминации т.н. «инородцев», цензе оседлости для евреев и т.п. В советский период этнический диспаритет при декларируемом интернационализме принимает извращенные формы 4-х ступенчатой этностатусной иерархии; чудовищным апогеем диспаритета стали репрессии по этническому признаку и депортации целых народов. Короткий перестроечный период попыток институционально закрепить этнический паритет в постсоветской России очень быстро трансформировался в традиционную диспаритетную стратификацию. Все явственнее проступают признаки колониализма: выделение т.н.
государствообразующего народа, государственной религии и языка, этническая иерархизация в диспаритетной форме. Естественно-исторические процессы этнокультурного возрождения натолкнулись на рецидивы имперской и сталинской национальных политик. СМИ активно формируют негативные этнические стереотипы, провоцируют рост ксенофобии. В стране, где вертикаль власти «выполола» всякую оппозицию режиму, как грибы после дождя растут нацистские организации.
Общий отказ от демократии в стране, массовые нарушения прав человека не могли не отразиться и на принципах национальной политики. Если страна не идет к демократии, а в обратном направлении, то неизбежна унитаризация федеративных отношений, их формализация, что в свою очередь ведет к этнократии. Политико-силовое и юридическое утверждение иерархии этнических статусов исключает демократичное и толерантное межнациональное взаимодействие. Причем это заметно не только в декларациях и конкретной политике власти, но и в определенных тенденциях в общественных науках.
Важную роль в анализе проблемы межнационального согласия играет проблема стратегий властных элит, которые в последние годы строятся на двойных стандартах. Одной из таких стратегий является провозглашение Российской Федерации, где десятки народов являются коренными и живут на своей исторической территории, русским национальным государством. Удивительным образом с ультранационалистами смыкаются политики и ученые, навязывающие обществу западное понимание некоей единой «российской нации». Апологетика такой политики в форме навязывания понимания нации как «согражданства» при отсутствии демократии, гражданского общества, политических прав и свобод объективно не может быть расценена иначе, как попытка идеологически обосновать Российскую Федерацию как этнократическое государство, и служит теоретической базой великодержавного шовинизма. При этом происходит подмена понятий, когда понятие «нация» (этносоциальная категория) подменяется на «со-гражданство» (юридическая категория). На самом деле, эти лингвистические упражнения не столь безобидны, они подрывают основы конституционного строя государства, достаточно сказать, что Конституцию РФ принял многонациональный народ Российской Федерации (Преамбула), а «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ»*.
Что касается попытки слепить по указке из Кремля «российскую нацию», то, как справедливо отмечает профессор Э. Ян, «если диктаторскому или полиэтническому национализму не удается создать нацию, которая сама в большинстве желает быть нацией, он способен породить только псевдонацию... Подобная государственная псевдонация лопается как мыльный пузырь, едва только люди получают возможность высказать свою волю».
Отказ от демократии и принципов федерализма де-факто не может не отразиться и на сфере межнациональных отношений. Мы согласны с профессором Г. Мирским, утверждающим: «Авторитаризм в условиях России почти неизбежно ведет к этнократии с пагубными последствиями как для русских, так и для нерусских народов нашей общей земли - Российской Федерации». Однако автократия уже на наших глазах превращается в этнократию, причем сегодня закрепляет это уже юридически.
Одной из самых острых тем общественных дискуссий остается проблема национальногосударственного устройства России. Одни политики и ученые считают необходимым вообще отказаться от федерализма и строить унитарное государство. Другие полагают, что федеративное
устройство не должно включать национальные образования, т.е. выступают против т.н. «этнического» федерализма. Однако и те, и другие руководствуются одними и теми же имперскими мотивами. А поскольку имперское мышление рассматривает федерализм как выражение пространственной демократии и в то же время как инструмент демократии в национальной политике, то они и атакуют его со всех сторон.
Говоря о демократии в России, нельзя не отметить исторического багажа ее национальной политики, прямыми проявлениями которой были массовые репрессии по этническому признаку и геноцид. Теперь, по прошествии 15-и лет после принятия Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов», можно констатировать, что ни одна статья этого закона не выполнена: ни в части территориальной, политической, ни в части экономической. Более того, при изменении внешних форм, средств и методов реализации репрессивная политика дискриминации якобы реабилитированных народов сохраняет свою сущность.
Большинство принимаемых законов являются одновременно и антидемократическими, и этнически диспаритетными. Так, закон «О политических партиях» запрещает создание и функционирование региональных политических партий. Тем самым исключает всякую возможность формирования общероссийских партий снизу, путем объединения региональных партий, что антидемократично. Но при этом жизненные потребности и интересы региональных сообществ (в т.ч. национальных) оказываются не артикулируемы и не реализуемы в легальном политическом процессе. Единственным субъектом не только федерального, но и регионального политических процессов становятся полностью управляемые из Москвы региональные отделения партий, которые будут руководствоваться приказами сверху от партийного руководства, а не интересами жителей региона.
В 9-й статье закона «Ограничения на создание и деятельность политических партий» содержатся весьма неоднозначные трактовки, ставящие под сомнение эти самые равные права и возможности представителей разных национальностей в создании и деятельности политических партий. Согласно п. 3 ст. 9 Закона, не допускается создание политических партий по признакам профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности, причем под этими признаками понимается указание в уставе или программе политических партий целей защиты указанных выше интересов (?!). Если бы речь шла о том, что не допускается создание партий, все члены которых принадлежат к одной нации или расе, или религии, то можно было бы понять логику законодателя, хотя правомерность указанного положения и была бы сомнительна. Но указание в этой же статье единственного ограничения по составу партии: «Политическая партия не должна состоять из лиц одной профессии» говорит о том, что создание партий на расовой, конфессиональной или национальной основах допустимо. Поскольку в законе не содержится норма о запрете на создание таких партий, то получается абсурд: партия может состоять целиком из лиц одной расы, религии или национальности, но защищать их интересы не может!
Возникает вопрос: а почему партии не могут защищать национальные, расовые, конфессиональные или профессиональные интересы? Не потому ли, что такие интересы объективно не существуют? Однако эти интересы объективны, коль скоро объективно существуют соответствующие общности или группы интересов. Не потому ли, что эти интересы справедливо и равноправно обеспечиваются государством, а их защита в Российской Федерации не актуальна? Однако жизнь полна национальных и религиозных противоречий, ущемлений прав верующих, национальных групп, да и расовые противоречия все острее проявляют себя в активности неонацистских группировок. Объяснения положениям ст. 9 закона «О политических партиях» трудно найти в реальной жизни, но оно содержится в самой статье.
В пункте 1 говорится о запрете на создание партий, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных и военизированных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни. В пункте 2 отмечается, что включение в уставы и программы партий положений о защите идей социальной справедливости, равно как и деятельность политических партий, направленная на защиту социальной справедливости, не может расцениваться как разжигание социальной розни. Поскольку такой оговорки не сделано относительно религиозных, расовых или национальных интересов, постольку из сопоставления содержания указанных пунктов ст. 9 следует, что защита национальных, расовых, профессиональных или религиозных интересов трактуется как разжигание национальной, расовой или религиозной розни! Это и нашло свое отражение в п. 3, абсурдном с точки зрения здравого смысла, но вполне объяснимом логикой этнократического мышления.
Рассмотренный нами закон, изумительные положения закона о языках народов России, антиконституционное назначение президентов республик и членов Совета Федерации и т.д. - все это свидетельствует, что этнократический принцип закрепляется юридически. Необходимо определить, насколько легитимны все акты. На этом фоне отстаивание равноправия российских наций объявляется
сепаратизмом, этнократией и т.п. Однако, как верно отметил профессор Э.В. Тадевасян: «Историческая практика показывает, что ничто так не затрагивает национальные чувства людей и не создает благоприятной атмосферы для роста сепаратизма и национализма, как ограничение их прав и свобод».
Возможно ли межнациональное согласие, если в обществе отсутствует национальная и социальная справедливость, если государство выстраивается на этностатусной иерархии, если оно делит входящие в него народы на «наших» и «чужих», «форпосты» и «неблагонадежных», если всячески опорочивается единственный демократический и справедливый принцип межнационального взаимодействия -принцип равноправия и самоопределения народов? Между тем межнациональные взаимодействия особенно нуждаются в четкой правовой регламентации межнациональных взаимодействий, исключающей конфронтацию и ксенофобию. Мировоззренческой и теоретико-методологической базой такой регламентации служит универсальный принцип равноправия и самоопределения народов, и только от политики власти зависит, примет ли самоопределение интегрирующий, а не сепаратистский характер. Принцип равноправия народов как демократический и гуманистический является необходимым условием межнационального согласия и толерантности, поскольку он носит всеобщий, общечеловеческий характер, распространяется на все без исключения народы, независимо от языка, цвета кожи, численности и уровня социальной организации, природных и экономических ресурсов, занимаемой территории и т.д. Неравноправие неизбежно ведет к дискриминации в тех или иных сферах, к этническому диспаритету, порождает межнациональное отчуждение и фрустрации. Неравноправие народов исключает равноправные отношения входящих в них индивидов, поскольку критерием социальной стратификации в таком случае выступает национальная, религиозная или расовая принадлежность.
Идеология господствующих этноклассов в многосоставном государстве по конструированию «единой нации» направлена на то, чтобы представители неравноправных народов были лояльны к их этническому государству. Однако, как справедливо отмечает Й. Фергюсон: «...ошибкой
государственно-центристской модели является положение о том, что государства олицетворяют собой наивысшую степень гражданской идентичности и лояльности. Это абсолютная бессмыслица! Индивиды, как правило, имеют множество идентичностей, большинство из которых может существовать латентно до тех пор, пока не возникнут проблемы, вынуждающие их выбирать, в чем состоит их главная идентичность... Самая высокая лояльность обычно наблюдается по отношению к самому себе, семье и к таким расширенным видам самоидентификации, как религия или этническая общность. Пока государство работает на них, обеспечивая их безопасность и благосостояние, оно также пользуется уважением, и ему служат - иногда вплоть до добровольной смерти на поле боя под флагом своей страны» [2, с. 204].
Политико-силовое и юридическое утверждение иерархии этнических статусов исключает демократичное и толерантное межнациональное взаимодействие. Этнический диспаритет в условиях авторитаризма неизбежно перерастает в этнократию, и серьезные исследователи предупреждают об опасности фашизма в России. Этнический диспаритет, даже если у государства достаточно мощи и ресурсов для подавления открытого недовольства этностатусным неравноправием, в принципе не способен обеспечить подлинного толерантного взаимодействия и межнационального согласия.
Необходимо параллельно осуществлять демократизацию страны и устранять этнический диспаритет в политико-правовой практике. Только юридическое и фактическое равноправие и добровольное объединение народов в единое государство, равноправное соучастие представителей всех его народов в управлении политической системой обеспечат межнациональное согласие и, как следствие, стабильность и процветание государства.
Литература
1. Голубев А.В. Этнический диспаритет: сущность, методология изучения, фазовая динамика, способы изучения: Дис. ... докт. филос. наук. Самара, 2004.
2. Фергюсон Й. Глобальное общество в конце ХХ столетия // Международные отношения: социологические подходы. М.: Гардарика, 1998.
* Конституция РФ. Разд. 1. Гл 1: Основы конституционного строя. Ст. 3, п. 1
