CC BY
26
ку к российским предприятиям и даст возможность финансировать заказы казахских предприятий, ориентированные на российскую промышленность.
В интервью «НГ» главный экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков заявил, что «в первую очередь речь будет идти именно о проектах, наиболее важных для политики России и Казахстана. Плохо лишь то, что до сих пор четко не сформулировано никакой доктрины в отношении российских интересов в этой республике. И потому придется лишь наблюдать за деятельностью этого банка, как за обыкновенным коммерческим проектом, и ждать, насколько он окажется успешным».
«Независимая газета», М., 13 января 2006 г.
Нур Омаров,
кандидат политических наук (Киргизия)
ЭТНИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ И МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В ПОСТСОВЕТСКОМ КИРГИЗСТАНЕ
Начало 2004 г. ознаменовалось празднованием очередного юбилея в истории молодого независимого Киргизстана. 10 лет назад, 21-22 января 1994 г., в Бишкеке состоялся 1-й курултай народа Киргизстана, в ходе которого была выдвинута доктрина «Киргизстан - наш общий дом» и создана Ассамблея народа Киргизстана, объединившая представителей различных национально-культурных центров республики. Этот юбилей представляет повод в очередной раз оценить развитие этнической ситуации и ее влияние на миграционные процессы в постсоветском Киргизстане. Ситуация в этой области далека от идеальной. Об этом свидетельствует несовершенство нормативно-правовой базы в области межнациональных отношений,
сохраняющаяся непростая ситуация в южных областях республики, где проживает около 600 тыс. узбеков, и др. Киргизская Республика остро нуждается в обновленной стратегии этнического развития, способной полноценно защитить как интересы многонационального народа Киргизстана, так и отдельной личности, составляющей его основу. С конца 70-х годов XX в. основное значение в мире приобретают стихийные потоки вынужденной миграции. Эта тенденция находит яркое выражение в странах СНГ. Так, с 1989 по 1995 г. только на территории Центральной Азии переместилось около 4,2 млн. человек, или каждый двенадцатый житель
региона
(Центральная Азия, 1996: 8-9). Этот процесс в полной мере затронул Киргизстан.
До середины XIX в. для коренного населения Киргизстана была характерна относительно низкая подвижность. Эта картина меняется радикальным образом с 60-х годов XIX в., когда на территорию Киргизстана начинается массовое переселение русских, украинцев, немцев и представителей других национальностей из внутренних областей России. В целом по Центральной Азии (включая Семиречье), по оценке П.П. Семенова-Тян-Шанского, перед Первой мировой войной численность русских составляла около 500 тыс. человек. Наиболее мощная волна русской миграции была связана с хозяйственным строительством и урбанизацией в условиях, когда местное население не обладало ни соответствующими навыками, ни необходимым уровнем социальной мобильности. Следует отметить также наличие немногочисленной волны переселенцев из районов Внутреннего Китая. Это были преимущественно дунгане, бежавшие из Китая после восстания 1878-1879 гг. и основавшие в последней четверти XIX в. ряд поселений в северной части Киргизстана. Одним из основных следствий массовой иммиграции в Киргизстан становится преодоление присущей ему ранее территориальной изолированности, резкие изменения в социальном и экономическом укладе жизни. Интернационализация производства после Октябрьской революции 1917 г. привела к еще большему расширению миграций русскоязычного населения в Киргизстан. В результате, доля коренного населения Киргизстана сократилась с 68% в 1926 г. до 52% в 1939 г. и до 40,5% в 1959 г. В целом же по Центральной Азии к 1959 г. численность пришлого населения и его потомков достигла 3,7 млн. человек, что составило более четверти ее населения. Среди них на долю русских пришлось 60%. Высокий миграционный приток в Киргизскую ССР, связанный с интенсивным освоением природных ресурсов и ростом ее производственной базы, отмечается вплоть до начала 1970-х годов. По разным данным, цифра прибывших в Киргизстан с 1960 по 1970 г. составляет от 125,9 до 159,8 тыс. человек. По материалам переписи населения 1970 г., Киргизстан занял второе место по интенсивности иммиграции в республику среди остальных союзных республик,
уступив в этом лишь Казахстану. Однако начиная с 1970-х годов увеличение числа национальных кадров в сфере промышленности и образования постепенно сужает нишу для потенциальных иммигрантов. В 1970-е годы начинается процесс оттока населения из
Киргизстана. С 1970 по 1990 г. отрицательное сальдо миграции населения составило 284,6 тыс. человек. При этом среди покинувших республику в 1979-1989 гг. доля коренного населения и русских примерно одинакова - по 38% от общего количества выехавших. За этот же период количество киргизов, постоянно проживающих в России, увеличилось в 2,8 раза, на Украине - в 2 раза, в Казахстане - в 1,6 раза.
Таким образом, отток населения из Киргизстана начался уже почти три десятилетия назад. Обусловлено это было комплексом причин: высоким приростом населения в республике, политикой переориентации миграционных потоков в Советском Союзе с южных регионов страны на восточные, традиционно высокой миграционной активностью русскоязычного населения. Новый этап в формировании миграционной системы Киргизстана начинается со второй половины 1980-х годов. В связи с ростом кризисных явлений в системе государственного управления и экономике СССР резко увеличились масштабы миграций. Распад Советского Союза в 1991 г. и обретение независимости государствами Центральной Азии повлекли за собой необходимость быстрой интеграции новых государств в международное сообщество и, соответственно, выработки приоритетов развития внутренней и внешней политики, в том числе в вопросах миграционной политики. Автором предложена оригинальная периодизация
миграционных процессов с момента обретения Киргизской Республикой независимости.
1. Первый этап (1991 - первая половина 1994 г.) характеризуется резким возрастанием кризисных явлений в социально-экономической сфере развития страны и отсутствием четкой миграционной политики в Киргизской Республике. Это привело к обвальному росту миграций, в частности миграций русскоязычного населения за пределы республики, а также к усилению внутренних перемещений коренного населения. С 1991 по 1994 г. республику покинуло 389,859 тыс. человек против 106,952 тыс. прибывших. Таким образом, миграционная убыль за рассматриваемый период составила 282,907 тыс. человек (т.е. за четыре года она почти сравнялась с аналогичным показателем предшествующих 20 лет). Пик этого процесса пришелся на 1993 г., когда республику покинули около 144 тыс. человек. Миграционный обмен в первую очередь происходил с Россией, на долю которой пришлось свыше 60% эмигрантов из Киргизстана. 17,5% мигрантов выехали на постоянное место жительства в страны дальнего зарубежья (преимущественно Германию и Израиль). Среди эмигрантов большинство составляло русскоязычное население. Отдель-
ную группу составили представители депортированных народов, возвращавшиеся на историческую родину - немцы и крымские татары. В 1991— 1994 гг. республику покинули около 15 тыс. крымских татар. В оценке миграций начала 1990-х годов имеются две точки зрения. Согласно одной, наряду с «традиционной» миграцией (переезд по экономическим причинам, в связи с учебой, браком и т.п.), в этот период широко распространились миграции иного рода, связанные с невозможностью реализации своих гражданских прав, опасением за свою жизнь и жизнь близких вследствие возможных межэтнических конфликтов. Сторонники противоположной точки зрения считают, что миграция в новых условиях принципиально не отличалась от существовавшей ранее, имея преимущественно экономический характер. Трудно признать абсолютную правоту за представителями каждой из этих точек зрения. Следует лишь отметить, что, несомненно, всплеск нерегулируемой миграции населения в бывших советских республиках был порожден целым комплексом причин. Качественные изменения, происшедшие за последние десятилетия в характере миграционных процессов, в странах СНГ, как и во всем мире, существенно затрудняют различение мотиваций потенциальных мигрантов в их стремлении поменять место жительства и уравнивают традиционные определения категорий беженцы, и экономические мигранты в рамках существенно расширившегося в современном толковании понятия вынужденная миграция. В полной мере это касается миграционной ситуации в Киргизской Республике в 1991-1994 гг., когда основными мотивами к миграции за пределы республики были наложившиеся друг на друга факторы резкого экономического ухудшения положения большинства русскоязычного населения (массовое закрытие промышленных предприятий и экономическая «бесперспективность» республики), утраты привычного доминантного положения в обществе в сочетании с надеждой на его восстановление в пределах «исторической родины». Фактор наложения друг на друга нескольких мотиваций мигрантов в той или иной степени признается и другими исследователями.
Конечно, невозможно отрицать этнократический характер политики новых элит государств Центральной Азии как следствие принявшей уродливые формы национальной политики в СССР. Но в разных государствах он проявлялся по-разному. Принятие парламентом Киргизстана в 1992-1993 гг. ряда законов, «подогревая» градус бытового национализма, подтвердило наихудшие опасения русско-
язычного населения. Однако националистический угар, царивший тогда в парламенте Киргизстана, не был поддержан президентом и правительст-
вом, благодаря чему этнократизм все-таки не стал основой государственной политики. Этому способствовало трезвое осознание того факта, что массовый исход русскоязычного населения грозит неминуемой политической и социальной катастрофой молодому независимому государству. Создание в январе 1994 г. Ассамблеи народа Киргизстана, принятие ряда Указов президента Киргизской Республики в 1994 г. и дискриминационная политика, встречавшая переселенцев в ряде российских регионов, способствовали затуханию начиная с 1994 г. данного типа миграционных перемещений.
Другой отличительной особенностью первого этапа явился резкий неконтролируемый рост внутренней межобластной миграции в Киргизстане. Отсутствие надежной статистической базы не позволяет привести точные цифры. Можно лишь предположить, что количество внутренних мигрантов в 1991-1994 гг. достигло, как минимум, нескольких сотен тысяч человек. В процесс внутренних перемещений на начальном этапе было вовлечено, главным образом, титульное киргизское население, тем самым как бы компенсируя недостаток своей внешней миграционной активности. Внутренние перемещения населения в Киргизстане в 19911994 гг. были вызваны резким ухудшением социально-экономического положения населения республики в удаленных областях и ростом числа экологически неблагополучных зон. Вследствие этого происходит массовый исход сельского населения в центральные районы Киргизстана, приведший к серьезным изменениям в территориальном размещении групп населения внутри республики. Коренное население, ранее проживавшее в удаленных районах, заполняет нишу, освободившуюся в результате оттока русскоязычного населения из Чуйской обл. и г. Бишкек. Обилие мигрантов из сельской глубинки и их нежелание изменять привычным для них поведенческим нормам стало причиной процесса реурбанизации в Киргизстане, характеризующегося привнесением сельского быта и традиций в города. В крупных городах республики возникли две существенно различающиеся категории населения, вынужденные тесно общаться друг с другом, что, в свою очередь, стало фактором социального риска, обусловливающим повышенный
конфликтогенный потенциал внутренней миграции. Кроме того, в Киргизской Республике в 1993 г. появляются первые официально зарегистрированные беженцы - из Таджикистана, Афганистана, Грузии, Молдо-вии и др. Присутствие беженцев на территории страны, несмотря на их незначительное количество, создало определенное напряжение для формирующейся миграционной системы. Всего численность населения рес-
публики на конец 1994 г. составила 4 млн. 429,9 тыс. человек, увеличившись по отношению к 1989 г. за счет естественного воспроизводства лишь на 192,206 тыс. человек. Численность киргизов составила 2 млн. 595,7 тыс. человек (58,5%, или
+ 6,3%), русских - 756,3 тыс. человек (17%, или - 4,5%), узбеков -613,6 тыс. человек (13,8%, или + 0,9%). Рост коренного населения республики происходил за счет естественного прироста и реэмиграции из других стран СНГ. Таким образом, основным показателем начального периода формирования миграционной политики постсоветского Киргизстана стал активный рост нерегулируемых передвижений населения как внутри, так и за пределы республики. Они были порождены крайне болезненными процессами трансформации общества, а позднее и сами выступили в качестве фактора, создавшего дополнительную нагрузку на сферу социальной, экономической и общественной безопасности государства.
2. На втором этапе (со второй половины 1994 г. по настоящее время) происходит стабилизация миграционной ситуации в республике, проявившаяся в сокращении внешней миграции. Не в последнюю очередь это было обусловлено выработкой основ миграционной политики Киргизстана, включая создание системы органов, призванных реализовать ее на внутреннем и международном уровне и регулирующих перемещения населения. Осознание угроз, проистекающих из хаотического развития процессов миграций для национальной и региональной безопасности, заставило руководство республики предпринять ряд безотлагательных мер. При помощи авторитетных международных организаций (Управление Верховного Комиссара ООН по делам беженцев, Международная Организация по миграции, Международная Организация Труда) правительству удалось в сравнительно короткие сроки создать основанную на передовых мировых стандартах нормативно-правовую базу в области миграции, реализуемую в настоящий период времени усилиями Департамента миграционной службы при Министерстве иностранных дел Киргизской Республики и других ведомств. В ее основу положены законы «О беженцах», «О внешней миграции» и др., исполнение которых регулярно контролируется парламентом Киргизстана. Отдельно должно быть отмечено законодательное закрепление в декабре 2001 г. за русским языком статуса официального и языка межнационального общения в республике. Учитывая транснациональный характер проблемы, в 1995-2003 гг. были предприняты активные меры по развитию
сотрудничества в области миграционной политики в Центральной Азии и
СНГ. Как пример успешной политики в этом направлении следует оценить результаты последней по времени 4-й встречи Иссык-Кульского диалога по миграционной политике стран Центральной Азии, Кавказа и соседних государств, состоявшейся 28-29 января 2004 г. в Бишкеке. Ее решения направлены на облегчение положения беженцев и трудовых мигрантов, противодействие нелегальной миграции и торговле людьми. Таким образом, первой характеристикой современного периода является переход к полноценному регулированию миграционных процессов в Киргизстане, следствием чего стало значительное сокращение в 1995-2003 гг. числа граждан, выезжающих за пределы республики на постоянное место жительства. Этому способствовала также относительная, по сравнению с предшествующим, кризисным периодом, стабилизация в социально-экономической сфере.
К настоящему времени в республике проживает немногим более 5 млн. человек. С 1995 по 2002 г. страну покинули 210,1 тыс. человек и прибыли 80,542 тыс. человек, т.е. миграционная убыль составила 129,558 тыс. человек. Основным миграционным партнером, как и ранее, остается Россия, в которую выехало около 60% от общего числа мигрантов. Точные данные по итогам внешней миграции за 2003 г. пока отсутствуют. Можно лишь предположить сохранение тенденции последних лет превышения выезда над въездом в примерном соотношении 30-32 тыс. человек выехавших против 4-5 тыс. въехавших в страну. Основным источником воспроизводства населения в республике, как и ранее, остается естественный прирост. Изменения в этнодемографическом составе населения республики показаны в табл. 1.
Одновременно со стабилизацией неконтролируемой эмиграции большее значение приобретают другие направления миграций, формирование которых происходило на начальном этапе. В 1995-2003 гг. на первый план вышли внутренняя («маятниковая») и внешняя трудовая миграция. По различным оценкам, «маятниковая»
миграция в республике в настоящее время охватывает около 700-800 тыс. человек в год. При этом если ранее в процессы внутренней
Таблица 1
Динамика этнодемографических изменений в Киргизстане в межпереписной период (1989-1999)
Националь- ность Численность населения, тыс. чел. Удельный вес в общей численности населения, %
1989 г. 1995 г. 1999 г. 1989 г. 1995 г. 1999 г.
Киргизы 2229,6 2656,1 3128,1 52,4 59,7 64,9
Узбеки 550,09 625,4 664,9 12,9 14,1 13,8
Русские 916,5 720,0 603,1 21,5 16,2 12,5
Украинцы 108,02 75,7 50,4 2,5 1,7 1,0
Немцы 101,3 26,1 21,4 2,4 0,6 0,4
Корейцы 14,4 16,5 19,7 0,4 0,4 0,4
Другие 337,8 330,9 335,7 7,9 7,3 7,0
Всего 4257,7 4450,7 4822,9 100 100 100
миграции была вовлечена преимущественно молодежь, как более социально мобильная категория населения, то теперь в ней участвуют представители практически всех социальных и половозрастных групп коренного населения Киргизстана. Рост экономических миграций обусловлен сохраняющимися трудностями в социально-экономическом развитии отдаленных регионов страны, вследствие чего все большее число людей покидает их, перебираясь в г. Бишкек и Чуйскую долину, или же выезжают на временные заработки в Россию и Казахстан. Незначительное количество граждан страны работает в странах дальнего зарубежья, преимущественно в Германии, Франции, США и Израиле. Помимо возрастающей нагрузки на социальную сферу центральных областей республики и растущей криминализации в обществе внутренние миграции имеют прямым негативным следствием запустение приграничных районов, ряд из которых уже подвергается «ползучей экспансии» со стороны соседних перенаселенных областей Казахстана, Таджикистана, Узбекистана. Не менее острой проблемой остается и сохраняющийся высокий прирост трудоспособного населения в республике (особенно среди киргизов), ежегодно «выталкивающий» за пределы страны десятки тысяч человек. Вследствие этого за минувшие годы в Сибири и на Урале сформировалась значительная многонациональная группа выходцев из Киргизстана, охватывающая до 500 тыс. человек. Большинство из них заняты в сфере
неквалифицированного труда или посреднической торговли на семейной основе. Их интересы защищают как государственные органы Киргизстана (в августе 2001 г. в Екатеринбурге открыто Генконсульство Киргизстана), так и представители восьми неформальных общественных объединений трудовых мигрантов-киргиз-станцев. Значительным шагом вперед стало подписание 23 сентября 2003 г. соглашения между Киргизстаном и Россией о социальных гарантиях и иных преференциях для трудовых мигрантов из Киргизстана, особенно актуальное в свете ожидаемого в ближайшие годы, как минимум, полуторакратного роста числа трудовых мигрантов из Киргизстана в Россию. Более тяжелая ситуация складывается в аналогичных отношениях с Казахстаном, где, по неофициальным данным, в сфере сельского хозяйства ежегодно занято около 5 тыс. приезжих из южных областей Киргизстана. Отсутствие необходимой нормативно-правовой базы превращает трудовых мигрантов-киргизов в заложников ежедневного произвола как со стороны криминальных группировок, осуществляющих «экспорт» трудовой силы, так и отдельных нечистоплотных представителей государственных органов Казахстана.
Относительно благополучной выглядит ситуация с беженцами, находящимися на территории республики. Окончание гражданской войны в Таджикистане (основной стране-доноре) и репатриация при помощи Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев значительного количества таджикских беженцев на родину позволили сократить их число в Киргизстане с 16,707 тыс. человек в 1996 г. до 7,501 тыс. человек, официально зарегистрированных на 1 января 2004 г. Эта тенденция, по-видимому, сохранится и далее. Правительство республики предпринимает усилия по социальной поддержке беженцев. Определенные проблемы для сотрудников миграционных служб создают нелегальные мигранты из Афганистана, Пакистана и Шри-Ланки, использующие территорию Киргизстана как транзитную зону в последующем перемещении в страны СНГ и дальнего зарубежья. Но число их не настолько значительно (в пределах нескольких тысяч), чтобы оказать серьезное дестабилизирующее влияние на ситуацию в стране. Отдельно следует отметить меры, предпринимаемые для содействия возвращению киргизов на историческую родину. В августе 2001 г. при Министерстве иностранных дел Киргизской Республики был создан Фонд помощи переселенцам-киргизам. Следует отметить, однако, что из-за малочисленности киргизов в странах дальнего зарубежья и нехватки финансовых средств эта работа ведется пока недостаточно интенсивно.
Можно предположить, что современные тенденции в развитии миграционных процессов в Киргизстане вряд ли претерпят сколько-нибудь серьезные изменения до 2010 г. Однако значимые коррективы в это может внести такой фактор, как нахождение республики в зоне «дуги нестабильности», угрожающей населению республики актами насилия со стороны международного терроризма и исламского радикализма, что способно спровоцировать новый серьезный исход русских из Киргизстана. В качестве главного движущего мотива в данном случае выступает имеющее определенные основания опасение за свою жизнь и судьбу близких. Это подтверждается хоть в целом и незначительным, однако имеющим место увеличением числа выезжающих из республики в начале 2000-х годов после вторжения на территорию республики боевиков Исламского движения Узбекистана из Афганистана летом 1999-2000 гг.
Следует отметить также незавершенность демократических преобразований в сфере этнического развития. В частности, критике со стороны международной общественности подвергается преобладание представителей «титульной» нации в органах исполнительной и законодательной власти Киргизской Республики, в которой видят проявление сознательной политики этнократизма, направленной на ограничение доступа «новых этнических меньшинств» к экономическим и политическим рычагам управления государством. Оставляя вопрос о справедливости этой критики за рамками статьи, хотелось бы предложить свое видение тех мер, которые могут способствовать повышению межэтнической солидарности и стабильности внутри нашего многонационального общества. Необходимо скорейшее принятие концепции этнического развития и соответствующего закона, обеспечивающего правовую основу ее реализации. В нем должны быть заложены приоритеты государственной политики Киргизстана в сфере межнациональных отношений, определены правовые гарантии для всех народов Киргизстана на свободное и равное развитие, выработаны формы и методы государственной поддержки этническим меньшинствам. По существу, это означает правовое закрепление долговременной стратегии развития полиэтничного общества республики. В законе должен быть также определен действенный механизм его реализации, в которой обязаны принять активное участие все органы власти Киргизской Республики. Предлагаемый закон не должен носить «верхушечный», внедряемый насильно сверху характер, чтобы не вызвать у коренного населения представления об ущемлении его прав. Напротив, гражданское общество Киргизстана должно сыграть важную роль в формировании новой этнической политики и стать общественным форумом в
обсуждении связанных с этим проблем. Данный вывод подтверждается острыми публичными дискуссиями по поводу новой редакции Закона «О государственном языке», развернувшимися в Киргизстане осенью 2003 -зимой 2004 г. Именно активная роль гражданского общества в лице ряда депутатов парламента и неправительственных организаций позволила убрать из этого Закона этнократические «пассажи», ущемлявшие права других народов. Необходима также публикация ежегодного отчета омбудсмена - уполномоченного по правам человека в Киргизской Республике - о состоянии межэтнических отношений в республике. Эти меры позволят избежать этнического конфликта в республике, создадут гарантии достойного и безопасного развития всех народов, включающие в себя право защиты их культурной и этнической идентичности.
Особого внимания требует проблема взаимоотношений киргизского народа как «новой» титульной нации с другими народами республики. Доминирующее положение, которое киргизы получили в Киргизстане после распада СССР, возлагает на них особую ответственность: история полна примеров, когда неправильное понимание доминирующим народом своей роли приводило к трагическим
последствиям. Думается, что именно такого рода сбалансированный подход лучше всего отвечает долгосрочным стратегическим интересам Киргизстана и повышению его международного авторитета как молодого демократического государства, ставящего своей целью защиту прав всех своих граждан вне национальных и иных признаков.
«Этнографическое обозрение», М., 2005 г., № 3, с. 74-81.
