CC BY
614
ЭТИКА ВОЙНЫ И ЭТИКА МИРА: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ КЛАССИЧЕСКИХ И СОВРЕМЕННЫХ КОНЦЕПЦИЙ
Война, насилие, ненасилие, этика, мир, пацифизм.
Наш мир — сложное и противоречивое, но при этом единое диалектическое целое. Испокон веков среди стран и народов существовали разногласия, и в связи с этим возникали различные способы урегулирования конфликтных ситуаций. То, каким окажется этот способ, насильственным или ненасильственным, и придёт ли общество к мирному существованию или прибегнет к военным действиям, в значительной степени зависело от нравственных установок каждой из этих сторон. Таким образом, человечество вырабатывало этические принципы действия в политических конфликтах.
Взаимосвязь категорий войны и насилия очевидна и признаётся практически всеми философами [Этика, 2001, с. 303, 84]. Является ли применение насилия и агрессии естественным для человека, или, наоборот, человеческой природе свойственны созидание и миротворчество? Существует ли этика войны? Кажется, что несовместимые слова соединяются в этом сочетании. Однако, на самом деле, в объективной реальности этика войны однозначно существует, потому что война строится по определённым законам, в том числе и нравственным. В языке понятие «мир» противоположно слову «война», «добро» — «злу», а «ненасилие» в онтологическом и языковом плане противостоит «насилию»... Эта противоположность ещё раз показывает связь данных понятий, ибо они неразрывно связаны диалектически. Одно не может существовать без другого — вместе они составляют гармонию бытия.
Положительные нравственные принципы войны — смелость, мужественность, благородство, сила духа, мудрость, находчивость, военная стратегия, доблесть, самозащита, национальное самосознание — распространённые темы художественной литературы, начиная от древнего эпоса, который существует у каждого народа, и заканчивая произведениями о крупных войнах прошедшего XX столетия. Этические противоречия войны породили дискуссии о ней в философии различных периодов, от Аристотеля и Г. Гроция до П. Сорокина. В нашей работе мы не будем перечислять точки зрения всех мыслителей, которые исследовали природу войны. Мы остановимся на кратком сравнительном анализе позиций русских религиозных философов и некоторых современных исследователей, творивших соответственно на рубеже веков Х1Х-ХХ и ХХ-ХХ1. Взгляды большинства философов на природу войны и мира раскрываются напрямую через полемику с Л.Н. Толстым, с его учением о ненасилии. Следовательно, воззрения представителей этики ненасилия являются пацифистскими и представляют собой взгляд «за абсолютный мир». Рассмотрим постепенно взгляды Толстого и его противников.
Л.Н. Толстой обращается к Евангелию, к Нагорной проповеди. Отступление от закона «возлюби врага своего», данного Христом, и иные толкования Нагорной проповеди он логично и верно считает следствием компромисса церкви и государства. Толстой становится ярым противником всякой войны и всякого насилия. И на первый взгляд кажется, что его мысли не противоречат христианскому учению.
Но в скором времени Толстого отлучают от православной церкви, а противников его концепции становится всё больше и больше.
И.А. Ильин в работе «О сопротивлении злу силою» критикует учение Толстого за абсолютное отрицание насилия и войны. Он говорит об особой нравственной ценности мужественности и героизма, подчёркивая, что эти добродетели являются ключевыми не только в системе ценностей светской и воинской этики, но и православной. И.А. Ильин подчёркивает, что многие христианские святые были воинами. Несмотря на эти убедительные аргументы, H.A. Бердяев не согласен ни с И.А. Ильиным, ни с JI.H. Толстым: «Удушение добром было и у JI. Толстого, обратным подобием которого является И. Ильин...» [И.А. Ильин..., 2005, с. 370]. Как справедливо отмечает Бердяев, ошибка Толстого, как и Ильина, кроется в неправильном подходе к философии добра и зла. H.A. Бердяев пишет о смысле войны в работе «Судьба России: опыты по психологии войны и национальности». Его точка зрения сильно разнится с толстовской. Бердяев считает необходимым уважение к врагу, но ни в коем случае не выступает против войны. Впрочем, не выступает и «за» — по его мнению, война — тяжёлая необходимость. Это же обусловливает и негативное отношение Бердяева к пацифизму. Однако, по его мнению, пацифистские и толстовские «настроения» сыграли свою роль в подготовке народного сознания перед войной [Бердяев, 1990, с. 162].
С критикой принципа непротивления злу силою выступили также B.C. Соловьёв, Н.О. Лосский, Л. Шестов, С. Н. Булгаков, В.В. Розанов. Из них наиболее важной и близкой нашему исследованию является точка зрения B.C. Соловьёва, раскрываемая им в статье «Три разговора». Г-н Z излагает точку зрения автора статьи (как отмечает сам B.C. Соловьёв). Истинный взгляд на философию добра и зла господин Z видит в христианском учении и православной религии, при этом он не считает, что правдивый религиозный взгляд на войну кроется в непротивлении и пацифизме. Всё доброе есть от Бога, а зло - от Дьявола, и свойственно слабой человеческой натуре. Зло как бы «разгрызает» человека изнутри, но это совсем не значит, что бесполезно с ним бороться. Зло противно Богу, следовательно, не только разрешается, но даже необходимо использовать защиту и самозащиту против злого человека. И здесь стоит отметить, что точки зрения на понятия защиты и самозащиты, а следовательно, и на допустимость военных действий разнятся у современных исследователей от крайних до умеренных взглядов. Так, американский исследователь А. Форчун считает, что даже в ситуациях, напрямую угрожающих жизни человека, он не должен применять ответную жестокость [Fortune, 2004, с. 189]. По сути, его точка зрения близка толстовской. Но, например, А.М. Ковалёв говорит о необходимости гармонии в обществе, в котором сосуществуют насилие и ненасилие, добро и зло [Ковалёв, 2001, с. 346]. Насилие и зло возможны, но в разумных пределах. Он считает, что добро и зло регулируются самой природой. Но нам ближе всего раскрытая выше точка зрения B.C. Соловьева, ибо бывают случаи, когда нужно применить защиту и самозащиту, и даже жёстко ответить противнику.
B.C. Соловьёв последовательно раскрывает недостатки учения Л.Н. Толстого. В религии добро неразрывно связано с личностью Христа. Толстой обращается к Нагорной проповеди и абсолютизирует принцип непротивления злу силою. Личность Иисуса Христа не только уходит у него на второй план, но и отрицается им. А значит, отрицаются и основы самой христианской веры, а как следствие, неправильное понимание добра и зла в его учении. Господин Z говорит об этом: «Наша опора одна: действительное воскресение. Мы знаем, что борьба добра со злом ведётся не
в душе только и в обществе, а глубже, в мире физическом. И здесь мы уже знаем одну победу доброго начала жизни — в личном воскресении Одного — и ждём будущих побед в собирательном воскресении всех... Царство Божие есть царство торжествующей через воскресение жизни — в ней же действительное, осуществляемое, окончательное добро» [Соловьёв, 1990, с. 369].
Далее путём логических рассуждений господин Z раскрывает, что за идеями ненасилия скрывается личность Антихриста. Но B.C. Соловьев отмечает и положительные стороны толстовской этики через взгляды Князя, Политика и Дамы. Соловьев ни в коем случае не отвергает значения ненасилия в урегулировании политических отношений, и тем более не отрицает того, что к войне нужно прибегать в самых крайних случаях.
В целом те философы, которые преимущественно критикуют учение JI.H. Толстого, отмечают и достоинства его концепции (за исключением И.А. Ильина). Отличительной особенностью точек зрения B.C. Соловьева, H.A. Бердяева,
C. JI. Франка является также то, что они раскрывают этику войны, её нравственные и духовные основы, отмечая не только её отрицательный, но и положительный эффект для общества (единение, сплочение народа, усиление национального самосознания). Неабсолютное отрицание войны объединяет их точки зрения в единую группу.
С другой стороны, существует противоположный взгляд на природу войны, идущий от концепции JI.H. Толстого и развившийся в теоретических работах и практической деятельности М. Ганди и М.-JI. Кинга. Этот подход стал основой современного пацифизма — движения за мир во всём мире в его разнообразных формах и вариантах.
Концепции JI.H. Толстого, М. Ганди и М.-JI. Кинга предлагают альтернативу войне, которая заключается в ином, ненасильственном типе сопротивления противнику, смысл которого не в покорности и уж тем более не в трусости, а в способности конфликтующих сторон найти компромисс и в мобилизации силы духа каждого человека. Такой подход включает комплекс мер — дипломатических переговоров, мирных выступлений, использование приёмов ораторского и политического искусства, специальную методику ненасильственных действий.
Важнейшими понятиями в концепции ненасилия М. Ганди являются «ахимса» и «сатьяграха». «Ахимса» (санскр. «ахимса» — «невреждение») — «это избежание убийства и причинения вреда действием, словом и мыслью всем живым существам» [Этика, 2001, с. 30]. «Сатьяграха»- «твердость в истине» [Этика, 2001, с. 309]. По сути, «сатьяграха» является оригинальной техникой политической борьбы, цель которой — улучшение отношений с врагом, достижение гармонии в отношениях различных людей и групп.
С помощью чётко продуманных ненасильственных действий Ганди удалось провести несколько успешных политических кампаний, итогом которых стало достижение независимости индийским народом.
С одной стороны, деятельность Ганди доказывает теорию JI.H. Толстого о том, что именно принцип ненасилия должен использоваться в решении сложных политических конфликтов. Но с другой — отрицательной чертой опыта ненасилия мы считаем всплеск агрессивности в обществе после смерти М. Ганди, появление нарастающих с удвоенной силой межрелигиозных конфликтов в Индии и Пакистане.
То же можно сказать и о деятельности другого идеолога ненасилия — М.-JI. Кинга. Его концепция базируется на разработках JI.H. Толстого и М. Ганди. М.-JI. Кинга от его предшественников отличает особое внимание к практической
стороне ненасильственных методов. Он создаёт чёткий и последовательный алгоритм действий, который подробно излагает в своих работах: «Письмо из бирмингемской тюрьмы», «Есть у меня мечта», «Паломничество к ненасилию». Большую роль сыграли и его устные выступления, с помощью которых Кинг, отлично владевший ораторским искусством, повлиял на умы и настроение окружающих людей. Рационально выполняя пункты этого алгоритма, он успешно проводил большое количество акций протеста. За короткое время положение темнокожих людей в США стремительно улучшилось.
Однако M.-JI. Кингу не удалось довести своё дело до конца. Он, как и М. Ганди, умер насильственной смертью. После его смерти учащаются многочисленные стычки чёрного и белого населения в Америке. При жизни M.-JI. Кинга, как и после неё, темнокожие граждане не только добиваются равноправия, но и получают льготы в различных сферах. Однако уже через несколько десятилетий становится ясно, что льготы зачастую поворачиваются «оборотной стороной медали», иногда приводя к противоположному явлению — чёрному расизму [Нитобург, 2008, с. 78].
Таким образом, и здесь судить об успешности принципа ненасилия однозначно нельзя. Что стало причиной резко возросшей после смерти идеологов ненасилия агрессии и почему сами М. Ганди и M.-JL Кинг стали жертвами противников — остаётся загадкой.
Близок к ответу на этот сложный вопрос доктор философских наук A.B. Перцев. В своих работах он убедительно и последовательно доказывает, что теория ненасилия по своей сути является утопией. Тем не менее он полностью не отрицает того, что «концепции философов ненасилия могут быть полезны и ценны в той части, в какой они доказывают бесполезность силового решения проблем, неэффективность подавления конфликтов без устранения причин, их вызывающих» [Перцев].
Ч. Дэйр ил, напротив, в статье «Пацифисты или патриоты?» [Daryl, 2010] говорит о жизнеспособности этики ненасилия. На основе первоисточников Чарльз приходит к выводу о доминировании в древней Церкви принципа «возлюби врага своего» и, как следствие, негативного отношения к войне. Он подчёркивает, что свои истоки движение пацифизма берёт именно в доконстантинопольский период.
К идеологии пацифизма примыкает и ранее упомянутый нами современный исследователь А. Форчун.
Отметим, что современными исследованиями по этике ненасилия мы считаем работы по данной тематике последних двадцати лет.
В целом описанные концепции, которыми, конечно, не исчерпываются существующие точки зрения на природу войны и мира, можно классифицировать следующим образом.
Война может быть справедливой. Она допустима, хотя является печальной необходимостью. Поэтому нужно всегда помнить о военной добродетели, воспитывать тех, кто должен защитить Отечество, ибо военная охрана государства — залог крепкого мира и доблестных побед. Так считают И.А. Ильин, H.A. Бердяев, С. Н. Булгаков, В.В. Розанов и другие.
Война допустима только в крайнем случае, хотя может быть и справедливой. Поэтому преимущество в решении различных вопросов, особенно политических, надо отдавать дипломатическим методам, воспитанию высокой нравственности, а также укреплению силы веры и духа. Сторонники этих взглядов «мягко отрицают насилие, допуская исключения» [Этика, 2001, с. 304]. К ним мы относим точки зрения B.C. Соловьёва, Р. Нибура, А.М. Ковалёва, A.B. Перцева, В. Мейерса. Этот ряд можно продолжить.
Против войны: война — абсолютное зло, необходимо отказаться от неё совсем. Это JI.H. Толстой, М. Ганди, M.-JL Кинг, А. Швейцер, Г. Пейдж, А. Форчун, И. Чернус, A.A. Гусейнов и другие.
Насилие и войны — фактор социального развития, в мире чередуются периоды повышенной и максимально сниженной агрессии: А.П. Назаретян, С. Д. Хайтун.
В современных концепциях преобладает осмысление опыта XX в. — революций, Первой и Второй мировой войн, «холодной» войны, современных войн — в Косово, Чечне, Ираке, «оранжевых» революций. С одной стороны, этот анализ приводит многих исследователей к абсолютному отрицанию войны, к необходимости доносить до людей различными способами идеи ненасильственного сопротивления и дипломатического решения международных конфликтов. Эта точка зрения в основном совпадает со взглядами идеологов этики ненасилия. С другой стороны, некоторыми современными исследователями опыт ненасилия воспринимается либо как утопия (A.B. Перцев), либо как доктрина, которая не оправдала себя в связи с последовавшими волнами насилия в обществе после смерти Ганди и Кинга (В. Мейерс). И это не ново: как мы уже сказали выше, концепцию ненасилия критиковали многие мыслители начала XX в., как религиозные, так и советские. Утопией её считал В.И. Ленин.
Отличаются только детали трактовок, в том числе В. Мейерс, сам участвовавший в движении ненасилия 50—60-х гг. в Америке, предлагает свою концепцию ненасилия — необходимо стараться максимально уменьшать насилие, а не совсем отказываться от него, ибо идеал ненасилия недостижим [Meyers], На наш взгляд, в исследовании Мейерса кроется рациональное зерно — диалектика ненасилия и насилия такова, что мы не можем совсем избежать насилия, но можем уменьшить его. К его точке зрения, на наш взгляд, близок и А.М. Ковалёв, который считает, что необходимо поддерживать гармонию насилия и ненасилия (за счёт уменьшения первого) и таким образом сохранять мир. Концепции Ковалёва и Мейерса оригинальны, они дают возможность найти золотую середину в дихотомии «насилие — ненасилие».
Так же, как и у B.C. Соловьева, в их концепциях есть мысль о том, что добро и зло взаимодействуют, создавая определённую гармонию в мире. Поэтому затяжные периоды мира чередуются с бурными периодами войны. Этим же можно объяснить тот факт, что сдерживаемое насилие рано или поздно выливается в агрессию и, наоборот, разразившиеся насилие постепенно утихает. Образно говоря, агрессия - это камень, брошенный в воду, от которого сначала идёт резонанс, а потом постепенно исчезает.
Мы, так же как В. Мейерс и А.М. Ковалёв, являемся сторонниками уменьшения насилия в мире, которое можно назвать «умеренным ненасилием». Именно позиция «за уменьшение насилия» (а не утопия абсолютного ненасилия) может дать реальный практический результат. При этом для достижения мира и уменьшения конфликтов подойдут многие принципы, исторически выработанные этикой ненасилия. Данные принципы особенно актуальны в современных условиях, когда мир наполнен этнорелигиозными, политическими, экономическими противоречиями. Недавно прошла военная операция в Ливии, не стихают межнациональные конфликты, растёт количество террористических актов. На наш взгляд, терроризм — тоже один из видов войны, ставший прямой угрозой для человечества и в России, и во всём мире. «Алгоритмы» этики ненасилия помогут сделать шаг к более благополучному социальному и нравственному устройству. Новое столетие должно стать эпохой созидания в противовес бурному и кровавому XX в. Гармония добра и зла в
мире всегда сохраняется. Но то, в какую сторону будет перевес - добра или зла, -зависит от морального выбора каждой личности и человечества в целом.
Библиографический список
1. Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990. 206 с.
2. И.А. Ильин. О сопротивлении злу силою // Бердяев Н.А. Кошмар злого добра. М., 2005. 576 с.
3. Ковалев А.М. Способ духовного производства в структуре общества. М., 2001. 387 с.
4. Нитобург Э.Л. О некоторых аспектах расовой проблемы в США на рубеже XX - XXI веков // Новая и новейшая история. 2008. № 1. С. 69-87.
5. Перцев А.В. От Будды до Дж. Неру: философия ненасилия для конфликтологов. URL:http://percevclub.ru/category/o_philosofii/biblioteka_percev/
6. Соловьёв B.C. Избранное. М., 1990. 496 с.
7. Этика: энциклопедический словарь / под ред. Р.Г. Апресяна, А.А. Гусейнова. М., 2001. 671 с.
8. Daryl Ch.J. Pacifists, Patriots, or Both? Second Thoughts on Pre-Constantinian Early-Christian Attitudes toward Soldiering and War-Logos // A Journal of Catholic Thought & Culture. 2010. Spring. Vol. 13. Issue 2. P. 17-55.
9. Fortune A. Violence as Self-Sacrifice: Creative Pacifism in a Violent World // Journal of Speculative Philosophy. 2004. Vol. 18, № 3. P. 184-192.
10. Meyers W. Nonviolence and Its Violent Consequences. URL: http://www.iiipublishing.com/
