CC BY
81
В. М. Артемов
Московский государственный юридический университет
имени О. Е. Кутафина (МГЮА)
ЭТИКА КАК НРАВСТВЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ: ВЗГЛЯД В КОНТЕКСТЕ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ СООТНОШЕНИЯ НРАВСТВЕННОСТИ И ПРАВА
Авторский взгляд на проблему, поставленную в замечательном докладе А. А. Гусейнова, связан с многолетней практикой преподавания философии и этики в юридическом вузе, теоретическими усилиями в плане решения проблемы соотношения нравственности и права. Позиционируется подход, согласно которому философия и этика имеют фундаментальную научную основу. Показывается, что последняя свойственна и нравственной философии. Именно в сочетании подлинной объективности и субъективно-личностного измерения как раз и заключается причина привлекательности философии в целом и этики как нравственной философии, в частности. Образ мудреца, который знает мир и одновременно является носителем высоких нравственных идей и качеств, имеет принципиальное этическое значение; а нравственно ориентированная философия и есть этика, по крайней мере в потенции. В качестве весомого аргумента в защиту данной позиции реконструируются историческая и логическая последовательность взаимосвязи рассматриваемых на симпозиуме феноменов: 1) вначале спонтанно возникают элементы нравственности (феномен взаимопомощи - один из них), позволяющие социальному целому быть относительно устойчивым; 2) затем на определённой ступени развития общества, в связи с выделением особых интересов отдельных групп и спецификацией форм общественного сознания появляется мораль, то есть идущая от какого-то авторитета (индивидуального или корпоративного) система правил и норм; 3) во многом параллельно и на основе появившихся нравственных и моральных представлений и ценностей, в ответ на запросы создающихся институтов государственной власти формируется собственно правовой механизм, хотя до этого на той же морально-нравственной почве стали пробиваться ростки естественного права. В качестве своеобразного нового синтеза применительно к современности с её технологическими вызовами представлено подлинно гуманистическое право, основывающееся на нравственности и вбирающее в себя ее дух.
Ключевые слова: этика, нравственная философия, проблемы соотношения нравственности и права, фундаментальная научная основа, субъективно-личностное измерение, взаимопомощь, мораль
V. M. Artemov
Kutafin Moscow State Law University (MSAL)
(Moscow, Russia)
ETHICS AS THE MORAL PHILOSOPHY: SIGHT IN THE CONCEPT OF PROBLEM SOLUTION OF MORAL AND LAW CORRELATION
The author's sight to the problem stated in the excellent report by A. A. Guseinov is related to the long-term practice of teaching philosophy and moral in the university of law, as well as theoretical efforts concerning the process of solution of the problem of correlation of moral and law. The approach, according to which philosophy and moral have a fundamental scientific base, is positioned. The moral philosophy is shown to include the latter as well. It is the combination of real
objectiveness and subjective and personal measurement that causes the attraction of philosophy in whole and ethics as the moral philosophy in particular. The image of a wise men who knows the world and is a bearer of high moral ideas and qualities has a principal moral significance; and moral philosophy is at least the potential ethics. As a serious argument in protection of this position, historical and logical subsequence of interconnection of the following phenomenons considered at the symposium are reconstructed: 1) firstly, the morality components (including the mutual aid phenomenon) providing for relative stability of the social unit occur instantaneously; 2) then morality, i.e. a system of rules and regulations coming from an authority (individual or corporate) is generated at the specific development stage of the society due to revealing special interests of separated groups and specification of forms of public conscience; 3) the essential law mechanism is formed in response to the requests of the generating institutes of state power mainly in parallel and based on the moral ideas and values created before, though the germs of natural law were formed before on the same moral base. Humanistic law based on moral and comprising its spirit is presented as an original new synthesis applicable to up-to-dateness with its technological challenges.
Keywords: ethics, moral philosophy, problem of correlation of moral and law, fundamental scientific base, subjective and personal measurement, mutual aid, moral
DOI 10.22405/2304-4772-2019-1 -2-48-56
Мой авторский взгляд на проблему, филигранно поставленную и глубоко раскрытую в замечательном докладе Абдусалама Абдулкеримовича Гусейнова, в значительной мере связан с практикой преподавания философии и этики в юридическом вузе, теоретическими усилиями в плане решения проблемы соотношения нравственности и права и попытками соединить теорию и практику в формате действующего уже 17 лет под моим руководством философско-правового клуба «Нравственное измерение права». В течение достаточно длительного времени в качестве профессора кафедры философии и социологии Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) последовательно читал такие дисциплины, как «Этика», «Профессиональная этика», «Профессиональная этика и служебный этикет» для бакалавров, «Нравственность и право» для магистров и т.п. Созданы и соответствующие учебные пособия [2, 7, 8]. Учитывая практический характер нравственности и самой этики, думаю, всё это находится в связке.
В настоящий момент, правда, ситуация складывается таким образом, что собственно этика как учебная дисциплина в её собственно профессиональном измерении всё больше «уходит» от философов (разумеется, не по их желанию). Она каким-то образом соединяется, прежде всего, просто по названию, с тем, что называется «Введением в специальность» и в массе своей передаётся предметникам, в нашем случае юристам. Поэтому, наверное, даже подсознательно мне хочется её, то есть этику, рассматривать в качестве своеобразной вершины той же философии, которая, к счастью, остаётся. Тем не менее, считаю, что мой подход не противоречит собственно научному измерению, а, наоборот, внутренне с ним связан и дополняет его. Хочу признаться, что я всегда исходил из того, что и философия, и этика имеют фундаментальную научную основу. Соответственно последняя, на мой взгляд, свойственна и нравственной философии как части философии.
При этом я абсолютно согласен с уважаемым автором интереснейшего, даже в известном смысле прорывного доклада в том, что «предмет философии невозможно охватить научным взглядом, как, впрочем, и предмет частных наук нельзя охватить философским взглядом. В философском образе мира присутствует сам философ, сознающий мир» [5]. Можно в этой связи привести пример с Фалесом, для которого вода во многом первична именно потому, что без неё как раз человек не может обойтись. Но ведь это обстоятельство не перечёркивает известную меру объективности или научности (в широком смысле), которая была уже у первого философа. Подобное в принципе можно сказать и применительно к любому другому достаточно глубокому, прицельно изучающему мир, общество и самого себя философу или собственно этику.
Думается, именно в этом сочетании их подлинной объективности и субъективно-личностного настроя как раз и заключается причина привлекательности философии в целом и этики, в частности. Даже если имеются внутренние противоречия, которые, как известно, выступают источниками развития, - привлекательность образа мудреца, знающего мир, и одновременно носителя высоких нравственных идей и качеств не снижается в принципе. И это тоже в известном смысле объективный факт. Не боясь показаться тривиальным, скажу, что в данном отношении философия и, тем более, её вершинная часть действительно больше, чем наука.
Представляется, что данная констатация распространяется практически на всех указанных в рассматриваемом докладе мыслителей, даже софистов. Отрицая объективную общезначимую истину, последние, тем не менее, как справедливо отмечает А. А. Гусейнов, «выделили впервые в качестве самостоятельной реальности и собственного предмета философского исследования то, что порождается в процессе сознательных усилий индивидов и искусственно соединяет их между собой в общество, существенно отличаясь от того, что дано природой» [5]. То есть они, противореча самим себе, приходят к важной истине, пусть и относительной, которая по существу общезначима. Разумеется, это обстоятельство не избавляет их от греха крайнего релятивизма, но подтверждает их принадлежность к просветителям своего времени. Градус научности Сократа уже значительно выше (признавал объективность истины, «интеллектуализировал силы, лежащие в основе добродетели» [5]). Если рассматривать историю, то всё идёт по восходящей. Даже собственно научные изыскания философов всё равно сопровождаются той или иной долей субъективного, экзистенциального отношения к миру и самим себе.
В этой связи нельзя не обратить внимание на изменения, которые постепенно и взрывным образом происходят в самой науке и вокруг неё. Постнеклассический её этап, как известно, свидетельствует об усилении собственно человеческого измерения, аксиологической парадигмы в целом. Мы, к примеру, вполне верим настоящему учёному, когда он говорит, что он именно как учёный больше получил от Ф. М. Достоевского, чем от кого-то из
своих коллег. Кстати, раз речь зашла о наших классиках, то хочется привести известную мысль Л. Н. Толстого о том, что наука призвана заниматься не тем, что есть, а тем, что должно быть. Вот такое расширительное и вместе с тем этически ориентированное понимание самой науки, как говорится, многое объясняет и может способствовать разрешению тех «оскорбительных для научного ума противоречий» [5], о которых так тонко говорил докладчик.
Нельзя не согласится также с тем, что этика всегда «руководствуется канонами научной рациональности, имеет дело с уже совершенными, объективированными поступками, смотрит на них извне, сквозь призму понятий добра и зла, выражает точку зрения общественной морали» [5]. Но ведь её устами по существу на теоретическом и аксиологическом уровнях говорит, в конечном счёте, сама устойчивая, значимая для личности и общества нравственность, которую, кстати, следовало бы несколько развести с весьма изменчивой и относительной моралью, любящей подчас неоправданно морализировать? Иначе сказать, по-настоящему нравственно ориентированная философия - это и есть этика, по крайней мере, в потенции. А этика, пытающаяся морализировать и назидательно поучать, тем более, применительно к той или иной профессии и прикладной проблеме, по существу, теряет свой предмет и перестаёт быть научной. Увы, именно это зачастую и происходит, когда её пытаются вольно или невольно преподавать те, кто не поднимается до собственно философского уровня понимания её предмета и содержания.
Кстати, совсем недавно (1-2 марта 2019 г.), проводя вместе с коллегами, так сказать, по кафедральному, университетскому цеху очередную научно -практическую конференцию, посвящённую нравственно-философскому осмыслению современных научно-технологических трансформаций, столкнулся с подобным вариантом внешне этических, но весьма далёких в фундаментальном смысле от этики как науки и нравственной философии рассуждений. Так, со стороны одного юриста, читающего, кстати, упомянутый выше курс, в котором присутствует слово «этика», была предпринята попытка напрямую связать мораль с неким «горизонтом возможностей» каждого человека. Напрашивается сравнение морали с правом: получается, что в первом случае каждый может быть, условно говоря, морален лишь в меру своих возможностей; в случае же с правом все равны перед законом и обязаны строить своё поведение в соответствии с официально принятыми в государстве законами, даже если человек не знает об их содержании. Подобный подход косвенно оправдывает негодяев (таков, мол, у них «горизонт»), но не приемлет никаких оправданий применительно к тем, кто просто чего-то не знал или случайно оступился (сейчас, к примеру, на слуху нелепый и одновременно трагический случай длительного содержания под стражей многодетной матери) [10, с. 6]. На мой взгляд, налицо крайний релятивизм в морали, в известном смысле перечёркивающий саму этику, по определению заботящуюся о выявлении и утверждении общезначимого в отношениях между людьми как людьми.
Нравственность как человеческое в человеке и должные взаимоотношения между людьми, думается, и выступает (исторически и логически) в качестве духовно-теоретической основы самого права. В данном моменте, признаюсь, мы (автор основного доклада и я) в определённой мере расходимся. Речь идёт о проблеме соотношения нравственности и права, которую уважаемый Салам Керимович видит, скорее, как «линию разграничения», решает её в парадигме признания большей самостоятельности и даже независимости именно права. «Если говорить об историческом аспекте и иметь в виду будущее, - утверждает А. А. Гусейнов, - то право проникает в него вполне активно и на всю видимую глубину, оно гарантировало свое будущее даже более надежно, чем мораль, взяв его в значительной степени под свой контроль, законодательно гарантируя, например, права еще не родившихся поколений, сохранение климата» [4, с. 16].
Вместе с тем, имея в виду всю совокупность этико-философских взглядов и практических шагов А. А. Гусейнова на научно-образовательном поле, смею предположить, что наши позиции скорее сходятся, чем расходятся. Тем более, что я как исследователь всегда испытал и испытываю достаточно сильное влияние с его стороны. Отсюда и наше научно-организационное сотрудничество по клубной и не только линиям, что с точки зрения нравственности не может не иметь значения. В известном смысле, таким образом, последняя сильнее права, ибо ведёт человека по жизни в целом и стратегически, а не от ситуации к ситуации и тактически.
Вспоминается, в частности, момент практически пятилетней давности, когда в ответ на моё приглашение к сотрудничеству между философско -правовым клубом «Нравственное измерение права», с одной стороны; и Московско-Петербургским философским клубом, - с другой, я не только услышал уверенное «да», но и вполне конкретное предложение с учётом его и моих научных интересов провести на площадке Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА) конференцию «Этика П. А. Кропоткина и проблема соотношения нравственности и права». Тогда в сентябре 2015 года со стороны А. А. Гусейнова была дана высокая оценка исторического, особенно этического наследия П. А. Кропоткина, обращено внимание на свободолюбие и смелость нашего Университета, организовавшего конференцию на столь острую тему. Известно ведь, что классик анархизма критиковал не только государство, но и право. Указывая на это, проректор по научной работе В. Н. Синюков подчеркнул значимость этической критики для самого права. Но в связи с сегодняшней темой вспоминается также призыв А. А. Гусейнова к тому, чтобы обратить внимание на органичное сочетание ценностного и научного подходов у автора знаменитой «Этики».
В этом отношении, возвращаясь к проблеме разведения нравственной философии, предполагающей максимальное присутствие субъективно -личностного фактора, и этики, позиционируемой как наука, в основном абстрагирующейся от последнего, хочу отметить принципиальную возможность и даже необходимость указанного выше «органичного сочетания»
субъективного и объективного применительно к самой этике. Это сказывается на всей её ткани - от истории этических учений и этических категорий-ценностей до прикладных и профессиональных аспектов. Личностные особенности и предпочтения настоящего этика столь же важны, как и описательно-научная часть этики в целом. Яркий пример - это один из великих моралистов Альберт Швейцер, теоретически связывавший добро с сохранением и развитием жизни [7, с. 307-308] и сделавший этот принцип практически своим жизненным кредо (работа по спасению тех, кто нуждался в медицинской помощи и т.п.).
В данном отношении в плане метода, к примеру, определённый интерес представляет позиция Ричарда Вернера: «Метод этики - собеседование с другими, честное и открытое собеседование, которое оставляет эго за дверями и стремится к наилучшему решению имеющихся проблем... Но, чтобы это работало, необходимо, чтобы кто-то создал сообщество с общими ценностями» [6, с. 437]. В какой-то мере мы приходим к последнему во многом спонтанно и вместе с тем закономерно, отстаивая свои принципы (тот же Клуб, на мой взгляд, можно рассматривать в качестве подобного сообщества). Как минимум должно быть взаимопонимание, а ещё лучше - духовно-нравственное единство подлинно коллективистского типа. Именно последнее, а не жёсткая конкуренция эгоистического типа в принципе открывает необъятные возможности для личностного самоутверждения и раскрытия человеческой сущности в целом.
Подводя некоторые итоги, попробую в целом реконструировать и высветить историческую и логическую последовательность применительно к предмету наших размышлений: 1) вначале спонтанно возникают элементы нравственности (взаимопомощь - один из них), позволяющие социальному целому быть относительно устойчивым; 2) затем на определённой ступени развития общества, в связи с выделением особых интересов отдельных групп и спецификацией форм общественного сознания появляется мораль, то есть идущая от какого-то авторитета (индивидуального или корпоративного) система правил и норм; 3) во многом параллельно и на основе уже имевшихся нравственных и моральных представлений и ценностей, в ответ на запросы создающихся институтов государственной власти формируется собственно правовой механизм, хотя до этого в общественном сознании на той же морально-нравственной почве стали пробиваться ростки естественного права. Такая условная схема, очевидно, отличается от гегелевской системы философии права, но, думается, вполне может быть согласована с его же диалектикой. В качестве своеобразного нового синтеза призвано выступить подлинно гуманистическое право, основывающееся на нравственности и вбирающее в себя ее дух.
В «Философии права» Г. В. Ф. Гегеля есть такое определение: нравственность есть «идея свободы, как живое добро, которое в своем самосознании имеет свое знание, воление, а через его действование свою действительность.» [3, с. 200]. Ключевое слово в данном случае - «добро». Но
предлагаемый мною подход, думается, в известном смысле находится в русле предпочтений И. Канта, который решал вопрос о месте морали в обществе «в рамках взаимодействия нравственности и права», давал «ясный и однозначный» ответ на вопрос о нравственной позиции в общественном опыте: «вся надежда на право» [5]. Но, если автор категорического императива просто вводит, условно говоря, нравственный стержень в право, обязывая последнее сделать человека целью, то дело, на мой взгляд, заключается в том, чтобы убедить всех быть людьми уже сегодня. В этом смысле можно согласиться с позицией основного докладчика в том, что философия морали требует «от рассмотрения в третьем лице перейти на разговор в первом лице» [5].
При этом, имея в виду индивидуально-личностный стержень нравственности, о чём так убедительно и ярко всегда говорит А. А. Гусейнов, ссылаясь на М. М. Бахтина и во многом идя дальше последнего, важно, на мой взгляд, уточнить, что, в конечном счёте, нравственно то, что способствует сохранению и совершенствованию социального целого в направлении более высокого идеала и совершенства [2, с. 61]. В этом-то пункте, так сказать, в основном и сходятся нравственность и право, особенно применительно к государству. Если легитимность последнего опирается на достаточно прочные нравственные скрепы и получает неформальную и искреннюю поддержку со стороны нравственно порядочных людей, которых большинство, то оно имеет право на будущее.
В этом ключе важно понимать и подчёркивать роль преподавания философии именно как нравственного проекта; нравственной философии как философии «ответственного существования в мире» [5]; этики как преимущественно объективного учения о нравственности в самом широком и вместе с тем конкретном смыслах. Таким образом, все они по определению имеют субъективно-личностное измерение, которое, тем не менее, каждому философу и этику следует органично связывать с достаточно высокой степенью объективности и научности. Думается, что именно в этом и нуждается современное общество, которое в основном держится на личностном потенциале и науке, соединённой с техникой и технологиями. Кстати, в условиях современных вызовов и новых угроз, связанных, в частности, с перехлёстами в деле всеобщей цифровизации, на первый план выходят знания реальной ситуации и индивидуальная нравственная ответственность. В этой связи можно согласиться с тем, что ответственность есть «выражение общественной природы человека, его изначальной связанности с другими» [5]. Науке, технике и технологиям нужен человек как личность. Ещё в большей степени он нужен обществу, нуждающемуся в защите от тех, кто использует научно-технологические достижения в своих корыстных интересах (индивидуальных, групповых, корпоративных).
Сложившаяся на научно-образовательном поле ситуация как капля воды отражает всё море проблем и особенностей современного общества, - это очевидно. Но важно не забывать и о должном будущем. Мы ведь не просто даём молодёжи какую-то сумму научных знаний, но и представляем их в
определённой парадигме желательного их применения. Иначе сказать, мы -преподаватели - выстраиваем своего рода каркас того, что будет. Соответственно, наш настрой и наше ценностное видение образа должного играют не меньшую роль, чем сами по себе знания [1, с. 15-23]. Без этого капитанского компаса, образно говоря, корабль знаний просто опасен.
В целом доклад А. А. Гусейнова - это филигранный образец изящной понятийной конструкции, которую можно сравнить с башней. Её основанием выступает мощная историческая платформа; своеобразным каркасом -дифференцированный анализ наиболее значимых теоретических позиций и этических принципов; несущим стержнем выступает авторское понимание соотношения нравственной философии и этики; а вершиной, украшающей всё это сооружение, является сам человек как ответственная личность, субъект нравственного поступка. В результате вырисовывается бытие в подлинном смысле слова.
Литература
1. Артемов В. М. Научная работа и нравственное воспитание студентов: опыт синтеза в деятельности философско-правового клуба «Нравственное измерение права» // Нравственность и право: реальность и перспективы взаимодействия: сборник научных трудов / отв. ред. В. М. Артемов, О. Ю. Рыбаков. М.: РГ-Пресс, 2019.
2. Артемов В. М. Нравственность и право: учебное пособие. М.: Проспект, 2018. 206 с.
3. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. 524 с.
4. Гусейнов А. А. Мораль и право: линия разграничения // LEX RUSSICA. 2018, № 8. С. 7-22
5. Гусейнов А. А. Нравственная философия и этика. Доклад 11 марта 2019 г. М., 2019.
6. Мораль: разнообразие понятий и смыслов: сборник научных трудов. К 75-летию академика А. А. Гусейнова. М., 2014. 446 с.
7. Профессиональная этика: учебное пособие для бакалавров / отв. ред. В. М. Артемов. М.: Проспект, 2013. 207 с.
8. Профессиональная этика для юристов: учебное пособие для бакалавров / отв. ред. В. М. Артемов, В. Н. Ксенофонтов. М.: Проспект, 2018. 365 с.
9. Швейцер А. Культура и этика. М., 1973. 342 с.
10. Якубов О. Почему не плачут присяжные // Мир новостей, 11 (1315) 6 марта 2019.
References
1. Artemov V. M. Nauchnaya rabota i nravstvennoye vospitaniye studentov: opyt sinteza v deyatel'nosti filosofsko-pravovogo kluba «Nravstvennoye izmereniye
prava» [Scientific work and moral education of students: experience of synthesis in the activity of philosophical and legal club "Moral dimension of law"] // Nravstvennost' i pravo: real'nost' i perspektivy vzaimodeystviya: sbornik nauchnykh trudov [Morality and law: reality and prospects of interaction: collection of scientific papers] / edited by V. M. Artemov, O. Yu. Rybakov. Moscow, 2019.
2. Artemov V. M. Nravstvennost' i pravo: budushchemu yuristu, bakalavru, magistru i aspirantu [Morality and law: future lawyers, bachelors, masters and postgraduate students]: teaching aid. Moscow: Prospekt, 2018. 206 p.
3. Hegel G. W. F. Filosofiya prava [Philosophy of Law]. Moscow: Mysl', 1990. 524 p.
4. Guseynov A. A. Moral' i pravo: liniya razgranicheniya [Morality and Law: demarcation line] // LEX RUSSICA. 2018. No. 8. P. 7-22.
5. Guseynov A. A. Nravstvennaya filosofiya i etika [Moral Philosophy and Ethics]: Report of March 11, 2019. Moscow, 2019.
6. Moral': raznoobraziye ponyatiy i smyslov: sb. nauch. tr. k 75-letiyu akademika A. A. Guseynova [Morality: Diversity of concepts and meanings: Collect. of papers dedicated the 75th anniversary of Academician A. A. Guseynov]. Moscow: Alpha-M, 2014. 446 p.
7. Professional'naya etika: uchebnoye posobiye dlya bakalavrov [Professional ethics: textbook for students] / ed. ed. V. M. Artemov. Moscow: Prospekt, 2013. 207 p.
8. Professional'naya etika dlya yuristov: uchebnoye posobiye dlya bakalavrov [Professional ethics for lawyers: textbook for students] / ed. by V. M. Artemov, V. N. Ksenofontov. Moscow: Prospekt, 2018. 365 p.
9. Schweitzer A. Kul'tura i etika [Culture and ethics] / trans. from German. N. A. Zakharchenko and G. V. Kolshanskiy; gen. ed. by V. A. Karpushin. Moscow: Progress, 1973. 342 p.
10. Yakubov O. Pochemu ne plachut prisyazhnyye [Why the jury does not cry] // Mir novostey. 2019. March 6.
