CC BY
89
Е. В. Беляева
Белорусский государственный университет
СООТНОШЕНИЕ ЭТИКИ И ОНТОЛОГИИ КАК АКТУАЛЬНАЯ ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА
Если онтология и этика - это разделы философского знания, то онтология как «первая философия» предшествует этике. Если философия - это способ существования философа, то нравственная философия как ответственное поступание предшествует онтологии. Во втором случае онтология - это ответственное думание изнутри своего уникального бытия; детерминантой морали является не внешняя онтологическая причина, а желание субъекта; ответственный субъект творит бытие нравственности, а уже внутри него задаются содержательные критерии добра и нормы долженствования; добро определяется не через зло, а через способ соединения с другими людьми.
Ключевые слова: онтология, этика, нравственная философия, ответственный поступок, добро и зло.
E. V. Betyaeva
Belarusian State University (Minsk, Belarus)
CORRELATION OF ETHICS AND ONTOLOGY AS A CURRENT PHILOSOPHICAL ISSUE
If ontology and ethics are sections of philosophical knowledge, then ontology as the "first philosophy" precedes ethics. If philosophy is the mode of existence of the philosopher, then moral philosophy as a responsible action precedes ontology. In the second case, ontology is responsible thinking within its unique being; the determinant of morality is not the external ontological cause, but the desire of the subject; the responsible subject creates the being of morality, and already inside it the substantive criteria of goodness and norms of obligation are set; good is determined not through evil, but through the mode of connecting with other people.
Keywords: ontology, ethics, moral philosophy, responsible action, good and evil
DOI 10.22405/2304-4772-2019-1 -2-142-147
Статус этики и ее природа является постоянной темой размышлений в этическом сообществе. В докладе А. А. Гусейнова «Нравственная философия и этика» можно обнаружить не только различение этики и нравственной философии, но и тему соотношения этики и онтологии. В современной философской рефлексии в целом наблюдается актуализация онтологической проблематики, связанная с тем, что, как человеческое бытие, так и бытие как всеохватывающая реальность стали утрачивать привычные характеристики (даже те, которые описывались в неклассической философии). Неуправляемые и плохо поддающиеся осмыслению социальные процессы, цифровизация мира и предчувствие постчеловеческого будущего побуждают философское мышление обратиться к самой фундаментальной проблематике. В свою очередь этика - и как теория морали, и как учение о правильной жизни - ощущает свою обязанность обосновать адекватный современному бытию способ
существования нравственности. Этим обусловлена актуализация проблемы соотношения этики и онтологии в современном философском мышлении.
В докладе А. А. Гусейнова различается этика как наука и нравственная философия как неотъемлемая часть и сердцевина философии. Первая анализирует и категоризирует наличные нравственные процессы, находясь извне их, вторая - не только объясняет их сущность, но сама является нравственным процессом. Нравственная философия выступает формой самосознания морали, рассуждения в ней ведутся от первого лица философа как нравственного субъекта [2]. Понятно, что эти два способа осмысления морали взаимосвязаны между собой, а в докладе они разведены и противопоставлены для того, чтобы акцентировать его главную идею. «Этика объективирует мораль, смотрит на нее извне, со стороны, с точки зрения общего и в то же время не может обуздать ее принципиальную субъективность» [2]. Соответственно, соотношение этики и нравственной философии с онтологией различно.
Если полагать онтологию и этику разделами философского знания, то онтология как «первая философия» предшествует этике: в зависимости от того, как устроено сущее, можно дать ответ на вопрос, «что я могу делать?», «каков путь правильной жизни?».
Если же мыслить Философию с большой буквы как целостность, как деятельность, включающую в себя самого мыслящего философа, то нравственная философия окажется сердцевиной философского учения, а нравственная философия будет предшествовать онтологии. Их связующей характеристикой становится поступок, задающий и специфически человеческий тип бытия, и суть нравственной философии. Способность к нравственности как ответственному поступанию окажется первопричиной мышления философа, и, поскольку мышление является его главной добродетелью, оно должно быть ответственным поступанием, т. е. моральным мышлением. Как сказано в докладе: «Чтобы понять мораль как дело философии, надо саму философию понять, как моральное дело» [2]. Хотя часто говорится, что истоком философствования является удивление, можно также сказать, что философствованием его делает ответственное отношение к процессу мышления: когда мыслить бытие одновременно означает быть за него в ответе, не отделять себя, мыслящего, от предмета мысли.
Такая постановка вопроса есть не только в представленном докладе, но и в творчестве Э. Левинаса, у которого онтологические вопросы возникают только как следствие этического отношение к миру. «Ответственное за Других «я» ... держит на себе универсум, "полный всего". Эта ответственность есть говорение, предшествующее бытию и сущему, не выговариваемое в онтологических категориях» [5, с. 645]. Субъект обретает бытие тогда, когда отвечает на обращенный к нему взгляд Другого. Ответом становится ответственность за жизнь этого «совершенно другого Другого» и за то, чтобы «совместно оберегать бытие». Только нравственное отношение способно произвести совместное «бытие с другими». В результате «я» сохраняет бытие
Другого и своё собственное, поскольку конституирует себя в качестве субъекта. Чтобы возник предмет онтологии, нужен нравственный процесс ответственного поступания с Другим.
Точно так же, в знаменитом фрагменте М. М. Бахтина «К философии поступка» не онтология обосновывает этику, а наоборот: нравственная философия лежит в основе онтологии, а нравственное поступание - в основе бытия, человеческого бытия. Именно «ответственный поступок приобщает всякую вневременную значимость единственному бытию-событию» [1, с. 90], и только такое бытие является предметом онтологии.
Мораль как ответственное поступание сама создает бытие нового вида или качества, происходит, как отмечено в докладе, «коренной сдвиг в самом бытии человека», которое «становится персонализированным и неограниченно расширяется» [2]. После онтологического поворота ХХ века философия мало интересуется «бытием самим по себе», устройство которого может не совпадать с нашими ожиданиями и моральными устремлениями, поэтому и познавать его для обоснования морали не нужно. Лозунг «свобода есть познанная необходимость» отошел в прошлое, так как какой бы ни была необходимость, заключенная в законах мироздания (даже если оно вовсе непригодно для моральной свободы), нравственность всё равно должна быть. И единственным ее обоснованием является поступающий ответственный субъект, который творит моральное бытие, чтобы быть человеком и собой как уникальной индивидуальностью. «Быть причиной своих суждений и действий, связывающих тебя с другими людьми и создающих свой собственный человеческий мир - это и значит быть моральным» [2]. Причина, по которой человек создает мораль, - это желание «хочу, чтобы было!», «хочу бытия!», «хочу, чтобы было нечто, а не ничто!». Говоря словами Ж. Лакана, «желание -это метонимия нашего бытия» [4, с. 409], «желание ... есть нехватка бытия как такового» [5, с. 318]. Из этого пафоса и тезиса о первичности нравственной философии по отношению к онтологии вытекает ряд теоретических следствий.
Во-первых, выявляется специфика человеческого бытия. В докладе подчеркивается его единственность, уникальность. «Само бытие человека в силу индивидуально выраженной его единственности во всех моментах жизни является ответственным и не может не быть таковым» [2]. Это не «бытие вообще» и даже не «бытие рода человеческого». Соответственно онтология как философское учение о бытии - это ответственное думание-поступание философа как уникального существа о своём бытии, а еще лучше -ответственное думание изнутри своего уникального бытия, уникальное бытие, думающее себя.
Во-вторых, выявляется специфика морали. Детерминантой морали является не внешняя онтологическая причина, а движущий мотив самого субъекта. Это бескорыстный, непрагматический и в то же время очень сильный, «категорически императивный» мотив, в котором повеление и желание субъекта объединены. Кроме того, как у И. Канта моральный императив чисто формален, так и здесь не рассматривается содержание «ответственного
поступания». Если оно ответственно, то оно уже нравственно, а уже потом содержание морали, ее разграничения добра и зла возникают внутри созданного нравственного бытия.
В-третьих, оказывается, что ответственный поступающий субъект по определению суть моральный субъект, для которого бытие и благо совпадают. У Аристотеля, отмечается в докладе, «нравственный поступок есть поступок нравственного индивида, точно также как нравственный индивид есть индивид, совершающий нравственные поступки» [2]. В последующих классических этических учениях также повторяется это отождествление качеств поступающего и качеств поступка. Это с точки зрения этики как науки субъект «выполняет» нравственные нормы, в проекции же нравственной философии до его поступка нет никакой нормативности (или добра). Только его поступок создает то бытие, в котором можно говорить о норме, о добре и зле.
Ответственно поступающий субъект занимает место Бога и, как и первичный Творец, оказывается неподсудным, не подлежащим оценке. Он не поступает на основе критериев добра и зла, но творит эти критерии. И если каждый из нас - такой творец, то могло бы возникнуть множество нравственных опасностей. Однако ответственным поступанием создается только факт бытия нравственности, а уже внутри него задаются содержательные критерии добра и нормы долженствования (которыми и занимается потом этика). Субъективно каждый из нас ответственным поступанием творит добро само по себе, а этика потом решает проблему, «как субъективно задаваемую моральную нацеленность поступков согласовать с их объективным содержанием, чтобы придать ей общественно значимый смысл» [2].
В-четвертых, проясняется природа добра. Каждый субъект вовлекает в свое ответственное поступание Другого, который сам обладает аналогичной субъектностью. В результате образуется некий «мир добрых людей», «мир людей добра», но опять-таки, предварительно не затрагивая содержание этого добра. Речь идет о добре самом по себе, свойства которого определяются независимо от характеристик зла. Такой подход встречается и в этике В. С. Соловьева, для которого добро обладает чистотой, полнотой и действенностью; и в совершенно другой традиции у Дж. Э. Мура, который отмечает уникальность, неделимость и несводимость добра ни к каким другим характеристикам. Добро не определяется через зло. Все эти концепции, в общем, продолжают находиться в христианской парадигме, в которой добро есть (добро есть бытие, а бытие суть добро), а зла нет (зло не имеет субстанционального характера). Может быть поэтому нравственный субъект, поступающий в бытии, творящий бытие, заведомо творит добро, а злой - это тот, кто разрушает бытие. Притом разрушает особым образом. Если ураган сметает дом, то это простая негация. Злой же стремится к тому, чтобы ни у кого не было способности к ответственному поступанию, чтобы никто не только не делал добра (содержательно), но и не мог вообще быть моральным, быть человеком, быть субъектом, способным к сотворению морального бытия.
Метафизически злое намерение объясняется, исходя из старого религиозного тезиса о творческом бессилии Дьявола. Он сам ни на что не способен, только портит Божье творение и соблазняет людей. Собственно, и психологические теории не устают повторять, что все злодеи - это жизненные неудачники. Быть злым - это «сделать так, чтобы ты не мог», а заодно «хотеть, чтобы тебя не было». Не случайно в докладе границей между добром и злом является насилие/ненасилие. При этом насилие - это не ущерб, а покушение на свободу воли Другого, отнятие у него способности быть творцом морального мира.
Добро же предполагает другой способ связанности с другими людьми. Если быть добрым - это обладать способностью к ответственному поступанию, то субъект будет стремиться к тому, чтобы в его мире все обладали такой способностью, не станет и не сможет ее подавлять. Соответственно «быть связанным с другими людьми» таким образом - это, действительно, добро. «Связь: я и другой (другие) - не результат этических решений, а изначальная нравственная заданность бытия индивидов, которые вне этой заданности вообще не существуют как люди» [2]. Связь эта происходит на двух уровнях: онтологическом (мы все ответственные творцы) и на уровне понятий морального сознания, содержаний морального дискурса. Человеческое и доброе бытие может быть только совместным «миром добра».
Соответственно, мораль - это граница человеческого бытия (как и наоборот, гуманность - критерий морали), выше - ангелы, ниже - животные, сбоку - роботы. Следовательно, быть человеком, быть моральным и вообще быть - это для человека одно и то же. Поэтому стремление к добру самому по себе является для нас столь неотступным, и добрый человек не может не делать добрые поступки. Добрый - это тот, кто совершает ответственное поступание и создает «свой мир», мир таких же, как он, ответственно поступающих. Он производит «добро само по себе», саму способность бытия быть человеческим и добрым, а уже внутри может вступить в коммуникацию с другими субъектами морали о содержании моральных поступков. В повседневной жизни тоже различаются хорошие люди с моралью, не похожей на нашу, но производящие добро само по себе; и плохие люди, прикрывающие морализаторством свою неспособность к добру самому по себе.
Таким образом, утверждение нравственной философии как первой философии и провозглашение ее основой онтологии является актуальной стратегией решения проблем теории морали. В этом случае онтология - это ответственное думание изнутри своего уникального бытия; детерминантой морали является не внешняя онтологическая причина, а желание субъекта; ответственный субъект творит бытие нравственности, а уже внутри него задаются содержательные критерии добра и нормы долженствования; добро определяется не через зло, а через способ соединения с другими людьми.
Литература
1. Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники : Ежегодник 1984-1985. М., 1986. С. 82-160.
2. Гусейнов А. А. Нравственная философия и этика: доклад 11 марта 2019 г. М., 2019.
3.Лакан Ж. Семинары. Кн. 2: «Я» в теории Фрейда и технике психоанализа. М.: Логос, 1999. 520 с.
4.Лакан Ж. Семинары. Кн. 7: Этика психоанализа. М.: Логос, 2006. 416
с.
5. Левинас Э. Избранное: Трудная свобода. М.: РОССПЭН, 2004. 752 с.
References
1. Bakhtin M. M. K filosofii postupka [To the philosophy of action] // Filosofiya i sotsiologiya nauki i tekhniki. Yezhegodnik 1984-1985 [Philosophy and sociology of science and technology]: Yearbook 1984-1985]. Moscow, 1986. P. 82160.
2. Guseynov A. A. Nravstvennaya filosofiya i etika [Moral Philosophy and Ethics]: Report of March 11, 2019. Moscow, 2019.
3.Lacan J. Seminary. Kn. 2: «Ya» v teorii Freyda i tekhnike psikhoanaliza [Seminars. Book 2: "Self" in Freud's theory and in the technique of psychoanalysis]. Moscow: Logos, 1999. 520 p.
4.Lacan J. Seminary. Kn. 7: Etika psikhoanaliza [Seminars. Book 7: Ethics of psychoanalysis]. Moscow: Logos, 2006. 416 p.
5.Levinas E. Izbrannoye: Trudnaya svoboda [Selected: Difficult Freedom]. Moscow: ROSSPEN, 2004. 752 p.
