CC BY
153
Г.М. НУРУЛЛИНА
ЭТИКА И КОНТРЭТИКА В ЖУРНАЛИСТИКЕ ПЕРЕХОДНОГО ОБЩЕСТВА
В переходном обществе, каким на стыке ХХ и ХХ1 вв. представляется радикально меняющая основные императивы и алгоритмы своего бытия Россия, как правило, все роды и виды социальной практики, получившие ранее именной профессиональный статус, мутируют на сущностно-функциональном уровне. И журналистика в качестве профессиональной деятельности по сбору, обработке, распространению, потреблению предназначенной для массовой аудитории социальной информации в рамках действующих в обществе юридических правил и моральных норм также не является исключением из этого правила.
В условиях общественной трансформации, вполне естественно, претерпевает серьезные изменения (как позитивные, так и негативные) и присущая масс-медийной деятельности в силу ее социально-политической природы коррекционная система механизмов внешней регуляции и внутренней саморегуляции. Разумеется, доминантная цель в работе этих механизмов в принципе остается неизменной: в самом общем виде она заключается в том, чтобы «не давать» журналистике (из благих или злых намерений) вредить основам породившего ее общества, которое возлагает на все социальные структуры и институты, в том числе - на субъекты информационно-вещательной деятельности, обязанность поддерживать на должном уровне физическое, психическое, нравственное здоровье людей: «Общество признает за журналистами право говорить от его, общества, имени, а взамен требует или, по крайней мере, предполагает, что журналисты будут распоряжаться этим правом ответственно, то есть: не лгать, точно излагать факты, соразмерять общественную значимость с тем, как его подают в СМИ, и т.п.» [16, с. 584].
И в этом смысле журналистика ничем существенным не отличается от других видов профессиональной деятельности гуманитарного толка (например, учительства или врачевания), «обреченных» на постоянную коррекцию используемой идеологии и технологии собственными и посторонними силами в пределах возможных поправочных коэффициентов. Классификация причинно-следственных факторов коррекционной системы в журналистской работе проглядывает здесь достаточно четкая: мотивы внешние, обеспечивающие регуляцию, возникают на основе права, мотивы внутренние, обеспечивающие саморегуляцию, образуются на основе этики: «Правовые уложения крайне необходимы в качестве идеологической основы регуляции деятельности прессы (извне), поскольку журналистика является профессией социально-управленческой в том смысле, что она путем формирования общественного мнения, выполняющего функцию социального контроля, прямо или косвенно регулирует решения органов власти и общественных институтов... Этические нормы крайне необходимы в качестве идеологической основы саморегуляции деятельности прессы (изнутри), поскольку журналистика является профессией массово-воспитательной в том смысле, что она путем распространения специально подобранной и переработанной информации прямо или косвенно участвует в социализации (воспитании) больших групп людей разных возрастов» [5, с. 31, 33].
Квинтэссенцией права применительно к журналистике является Закон РФ «О средствах массовой информации», принятый российским парламентом в 1991 г.
(с последующими поправками), субстратом же морали - Кодекс профессиональной этики российского журналиста, одобренный в 1994 г. Конгрессом журналистов России. Теоретически в жесткой социально-функциональной увязке друг с другом закон и кодекс способны образовать то самое морально-правовое «чистилище», которое обязано в целостном системно-непрерывном варианте адсорбировать информационно-коммуникативный продукт, производимый на масс-медийном конвейере, от вредных для духовного здоровья нации токсинов и снабжать многомиллионную аудиторию доброкачественной информацией.
Однако если по научной необходимости выделять в этой социальнодиффузионной связке доминанту, то в журналистике (российской - особенно, в силу нашей ментальности) как деятельности главным регулятором выступает все же этика: в идеале она способна «заставлять» служителя пера, камеры, микрофона самого (по внутреннему побуждению, а не по внешнему принуждению) не делать того, чего не надо делать: умалчивать факты, надумывать аргументы, искажать события, разжигать страсти, насаждать цинизм, льстить власти, грубить оппонентам и т.д.
Такая диспозиция определяется исключительной моральностью и беспрецедентной публичностью профессии журналиста, ведь ее истинным предметом являются человек, его духовное, нравственное, психическое здоровье. Именно на синкретизме профессионализма и морали в журналистике особенно настаивал Г. Маркес в своих размышлениях о природе прессы: «... разделять эти понятия - все равно, что пытаться отделить жужжание от мухи» [4, с. 7].
Как раз этот одушевленный «предмет» журналистской профессии, т.е. человек, требует от ее исполнителя наивысшей деликатности и ювелирной точности в повседневной работе на всех ее стадиях - при сборе и обработке материала, его индивидуальном написании и массовом распространении. Забвение этических истин самому летописцу действительности грозит постепенной социально-нравственной и профессионально-творческой деградацией, а всему обществу - сужением поля добра и расширением границ зла.
Такая трансформация сферы жизнедеятельности социума по большому счету не может иметь никаких, даже самых веских, оправданий (материальной выгоды, угрозы безработицы, риска для жизни и др.), хотя очень многие журналисты, с легкостью необыкновенной меняющие в переходные времена свои убеждения (и хозяев - тоже), быстро находят индульгенцию этим поступкам в якобы возникших перед ними «непреодолимых» препятствиях, в первую очередь в виде социально-политических зигзагов неумолимой общественной среды: «Безнравственность противопоказана журналистике так же, как и медицине или юриспруденции. Но если ошибки врача, по старой английской пословице, скрывает земля, а ошибки юриста - тюрьма, то просчеты газетчика, телерепортера, радиожурналиста моментально становятся известны всем» [4, с. 478].
Согласно наработанным в отечественной теории прессы парадигмальным представлениям [1, 6, 7], общая этика журналистики является наукой о профессиональных особенностях морали работника прессы, нравственных аспектах его труда, формирующей, оценивающей и развивающей многопрофильный свод специальных норм и правил профессиональной морали. В поле верификации эта наука, по классификации первого порядка, имеет два уровня - общественный (гражданский) и корпоративный (цеховой), в зависимости от вектора цели, места и способа журналистского действия (почти как триединство по классицизму в литературоведении).
Первому уровню соответствует профессиональная этика журналиста, представляющая собой одну из равнозначных частей, составляющих структуру общей журналистской этики, и увязываемая с выполнением журналистом конституционного долга перед гражданами (по-иному: система нравственных требований, направленных на установление оптимальных взаимоотношений между профессиональной группой и обществом): «В простом определении профессиональная этика - это то, что общество требует от журналиста, а журналист, в свою очередь, требует от общества» [5, с. 53].
Второму уровню соответствует служебная этика журналиста, представляющая собой одну из равнозначных частей, составляющих структуру общей журналистской этики, и увязываемая с выполнением журналистом служебного долга перед трудовым коллективом (по-иному: система нравственных требований, регламентирующих поведение журналиста в профессиональной среде): «В простом определении служебная этика - это то, что трудовой коллектив (редакция, телерадиокомпания, информационное или рекламное агентство) требует от журналиста, а журналист, в свою очередь, требует от трудового коллектива» [5, с. 53].
Помимо этого журналистская этика имеет классификацию второго порядка, обусловленную наличием в практической деятельности служителя масс-медиа типичных, постоянно повторяющихся рабочих ситуаций, которые каждый раз требуют от него соблюдения конкретных моральных предписаний. Эти ситуации увязываются с перманентно кристаллизующимися в повседневной журналистской работе парами взаимоотношений, которые возникают как на общественном (гражданском), так и на корпоративном (цеховом) уровнях:
- в рамках профессиональной этики служитель прессы обязан соблюдать моральные нормы в следующих парах взаимоотношений: «журналист - аудитория», «журналист - источник информации», «журналист - персонаж произведения», «журналист - автор произведения», когда нравственный вектор проецируется на журналистскую профессию извне;
- в рамках служебной этики служитель прессы обязан соблюдать моральные нормы в следующих парах взаимоотношений: «журналист - редактор», «журналист - редакционный коллектив», «журналист - коллеги по профессии», когда нравственный вектор проецируется на журналистскую профессию изнутри [11, с. 348-356].
Экстраполяция сказанного на современную журналистскую практику, которая изобилует кричащими примерами пренебрежения служителей масс-медиа нормами профессиональной морали, позволяет сделать вывод о том, что в пику этике как системе-плюс в информационно-коммуникативном пространстве России формируется контрэтика как система-минус, получающая в настоящее время развернутое обоснование как социально-эволюционная неизбежность в публичных выступлениях своих радикально настроенных адептов: «Информация продается и покупается, трактовка информации продается и покупается, это естественно» [9, с. 390].
Позволим себе не согласиться: о какой «естественности» товарно-денежного чистогана в журналистике вообще можно говорить, если куда более авторитетные теоретики и практики отечественной и зарубежной прессы утверждают в нравственном смысле прямо противоположное: «нельзя, чтобы журналист менял свои взгляды, сообразуясь с материальной выгодой» [3, с. 15].
С учетом многосторонней (поведенческой-инструментальной и содержа-тельной-вербальной) противоречивости повседневного бытия переходной жур-
налистики автор вводит в научный оборот понятие «контрэтика» в качестве негативно аргументированного «рыночной» философией и апробированного маркетинговой практикой свода устойчивых (повторяющихся) методов, способов, приемов масс-медийной деятельности, противонацеленных по отношению к постулатам традиционной журналистской этики.
Информационно-технологическую основу масс-медийной контрэтики составляет журналистский произвол: в авторском понимании он трактуется как форма профессионального поведения работника прессы в непосредственном общении или текстуальном оформлении, при которой оно не согласуется ни с нормами морали, ни с интересами общества. Такое проистекает в результате либо забвения, либо небрежения, либо непонимания миссионерской роли журналистики, когда в ее поле максимизируется принцип свободы и, наоборот, минимизируется принцип ответственности, что и наблюдается в пореформенной России: «Мы проскочили момент личной ответственности. Пресса его легко проскочила. Проповедовать стали все сразу; исповедаться перед тем, как приступить к проповедованию, не счел нужным практически никто. Мы крайне недооценили собственную вину в том, что с нами происходило до начала нынешних перестроек. А недооценив ее, ошиблись и в оценках происходившего» [15, с. 419].
В первую очередь, журналистский произвол противостоит главной этической составляющей масс-медийной деятельности, связанной с выполнением работником прессы конституционного долга перед гражданами страны, который невозможно в полной мере реализовать без строгого соблюдения норм профессионально-нравственного поведения в паре взаимоотношений «журналист - аудитория». Особую значимость здесь имеет следование принципу правдивости и объективности в работе, связанному с изображением действительности путем точной и исчерпывающей информации, идущей не сверху - от элиты, а снизу - от массы.
К сожалению, одобренный ЮНЕСКО масс-медийный принцип правдивости и объективности в современной отечественной журналистской практике слишком часто попирается ее акторами, которые, как видно, не считают такое поведение чем-то профессионально аморальным. Два наиболее популярных сюжета из жизни нещадно эксплуатируются сегодня журналистами, и различные их публичные вариации составляют, как правило, вербально-семантическую основу информационной модели действительности. Остальное для прессы имеет второстепенное значение.
Сюжет первый - о власти и ее проявлениях: «Абсолютная независимость от читателя в конечном счете привела прессу к тому, что повсеместно, даже в районах, властью она интересуется больше, чем обществом. И это одна из самых больших бед. Не растит пресса гражданское общество, ибо сегодня она
- искаженное зеркало действительности... Посмотрите, с какой энергией пресса занимается отслеживанием различных проявлений власти, считая это главным в существовании общества. То есть это иная реализация того же внутреннего нашего большевизма: государство важнее граждан, власть - важнее читателя» [15, с. 431].
Сюжет второй - о самой себе, любимой: «Печать, когда она не пишет о телевидении, пишет о самой себе: научилась от телевидения, которое говорит большей частью о телевидении. Это ненормальное положение вызывает не беспокойство и не возмущение, а играет на руку политикам, для которых удобно, что одно только сообщение в одном только средстве печати мгновенно получает резонанс
во всех остальных существующих органах. Таким образом, масс-медиа из окна в реальность превращаются в зеркало, зрители и читатели созерцают чистый акт самолюбования печати: «Свет мой зеркальце, скажи.» [17, с. 112].
Оба апологетических сюжета со стороны прессы (в пользу власти и самой себя) означают социально-профессиональное самоубийство журналистики, изменяющей своей родовой (природной) генетике, которая диктует во имя исполнения общественного долга и сохранения собственного лица необходимость, во-первых, дистанцироваться от власти, с величайшей осторожностью исполняя государственный заказ на информацию, и, во-вторых, растворяться в массовых настроениях, предпочитая выполнять общественный заказ на информацию.
Известно, что неверная стратегия всегда влечет за собой неверную тактику: ошибочное целое неизбежно переходит в неправильное частное. Если в силу господства контрэтики в журналистской деятельности попирается главная этическая ее составляющая - информационный долг перед массой в пользу обслуги элиты, то искать высокую мораль в других парах взаимоотношений, по крайней мере, наивно, что подтверждается семантико-стилистическим анализом конкретных медиатекстов.
Во-первых, по отношениям с источником информации, или нравственнотематическому поводу для журналистского выступления. В этой области в пореформенные времена произошла коренная ревизия проблемных значимостей (аксиологических основ) по принципу перевернутой пирамиды - что раньше считалось более важным, стало менее важным (и наоборот). Наглядным примером может послужить утренняя телепрограмма «Вести» на телеканале «НТВ» (14.03.2007, 8 час. - ведущий Василий. Максименко), объемом всего 5 минут, из них в самом начале целых полторы минуты вещалось о разводе главного миллиардера России Романа Абрамовича с деталями дележа его состояния поровну с бывшей женой и в самом конце одна минута посвящалась спасению на пожаре молодой женщины, будущей матери, которую пожарные срочно доставили в роддом и после благополучного появления на свет малыша ходили с цветами проведывать в больницу, окрестив его с доброй шуткой «сыном полка».
Во-вторых, по отношениям с персонажем произведения, или нравственному выбору журналистом лица, достойного публичного описания, причем вне какого-либо оценочного контекста. Здесь также произошла глубокая ревизия прежних значимостей не в пользу цивилизованных ценностей, позволяющая выразить глубокое сомнение по поводу истинной гуманности свободы слова в нынешнем журналистском ее использовании: «Настоящую резню устроил в центре Москвы 20-летний парень из Тулы. Иван Д. приехал вместе со своей девушкой Сашей на Павелецкий вокзал. Предполагалось, что молодые люди немного погуляют, а потом навестят друзей. Иван несколько раз позвонил им из таксофона, но номер не отвечал. Попросив девушку подождать, он подошел к мужчине и завязал беседу. О чем они говорили, Саша не слышала, видела только, как кавалер достал из куртки нож и ... всадил незнакомцу в грудь. Потом Иван вытер кровь о брюки и подошел к Саше: «Крикнешь - убью! Пошли!». На Новокузнецкой улице злодей подошел еще к одному мужчине и начал его избивать. А под конец нанес удар ножом в грудь. Последней жертвой Ивана стал 20-летний парень Игорь Л. Иван потребовал у него сигарету, а потом схватился за нож. Оперативники задержали преступника спустя пару часов, он был весь в крови - жертв и свой собственной. Как выяснилось позже, Иван
упал и разбил подбородок. «Устав терпеть боль», парень, едва не отправивший на то свет трех человек, заботливо вызвал себе «скорую» [14].
В-третьих, по отношениям с коллегами по профессии, или нравственному выбору журналистом рефлексивной (агрессивной) позиции к инакомыслию, иначе говоря, к плюрализму публичных мнений, который на словах горячо поддерживается всеми. Здесь также случились тектонические сдвиги не в сторону высокой общественной морали, которые заставляют всерьез задуматься о появлении еще одного опасного источника социальной напряженности в лице нетолерантной прессы: «Радиостанция «Эхо Москвы» обожает себя позиционировать как элитную, да и слушатели у нее, мол, такие же. Как все это соотносится с хамоватыми ведущими, понятно только волосатому сверх всякой меры главному редактору «Эха». По поводу «Эха». В своей фирменной передаче «Собственное мнение» оно прыгнуло выше головы, добавив к картавому ведущему (Воробьев) заикающегося эксперта (Новопрудский). Высший пилотаж - знай наших!» [14].
Выше уже говорилось о повседневной готовности большинства отечественных средств массовой информации быть в коленопреклоненном состоянии перед федеральной и региональной властью, лишь бы только та обеспечивала журналистам в трудной социально-экономической ситуации безбедное существование. Конечно, все социально ответственные парадигмы теории и практики журналистики с самого начала ее функционирования напрочь отвергали какой бы то ни было с ее стороны «сговор» с властью против народа, осуществляемый соответствующими формами и методами публичной пропаганды и агитации. Тем не менее ничего, на взгляд автора, плохого (по российским ментальным меркам) в этом организационно-идеологическом единении не обнаруживается в том случае, когда коренные интересы и чаяния народа и власти совпадают в процессе проведения реформ: в частности, эффективно развивается экономика, существенно снижается безработица, быстро растут доходы населения, улучшается надежность социальной сферы, повышается уровень безопасности граждан (в реальном исчислении, а не в масс-медийных байках). Хотя все равно неэтично журналистам, особенно муниципальным, упражняться в сочинении здравиц в честь первых региональных лиц, которые на самом деле нисколько не прибавляют им авторитета в людской массе, например: «П.И. Сумин - уникальный руководитель и человек, который искренне и беззаветно служит своим землякам» [13].
Разумеется, если все вышеперечисленные социально-экономические процессы идут в обратном направлении - во вред большинству граждан, пресса обязана встать в оппозицию к власти, действующей к своей выгоде и на пользу породившей ее социальной группе (слою, классу), или преуспевающему меньшинству [5, с. 69]. Правда, есть и другой вариант отношений власти и прессы -мелкоантагонистический, когда первая, из популистских соображений делая вроде бы разумный шаг, неожиданно наступает на интересы второй, привыкшей снимать материальные пенки с прежних рыночных порядков.
И тогда во всей публичной красе по вектору обратной связи начинает проявляться социально-групповой эгоизм журналистов, который в принципе не воспринимает как первостепенно значимые для него общественные и государственные интересы, подвергая их представителей ерническому осмеянию: «Думцы всерьез ополчились на эротику в печатных и электронных СМИ. Группа едино-россов предлагает принять законопроект, запрещающий рекламу сексуальных услуг. Под категорический запрет попадет реклама эротических картинок для
мобильных телефонов, эротических ЭМБ-чатов, секса по телефону, массажа и бань особого свойства. все это можно будет предлагать только в специализирующихся на подобной тематике печатных СМИ. «Мы хотим добиться того, чтобы информацию такого рода получали лишь те, кто сознательно и целенаправленно ее ищет. Станет невозможным на телевидении или в нормальной периодике навязывать гражданам сексуальные или просто эротические забавы», -заявил один из авторов законопроекта, вице-спикер Владимир Катренко. Сначала депутаты хотели загнать все телепрограммы эротического характера на платные каналы с декодирующими устройствами. Но теперь смягчились: такого рода передачи можно будет показывать на общедоступных каналах, но только с часу ночи до четырех утра. Правительство, поддержав саму идею законопроекта, в то же время сомневается, что запреты будут работать, поскольку в законодательстве отсутствует точное определение понятия «эротика» [8].
Конечно, можно сколько угодно публично посмеиваться над решениями власти, даже самыми рациональными, как в данном случае, пользуясь возможностями юридической неприкосновенности (или необычайной затрудненности судебного наказания прессы за «холостой выстрел»). Однако нельзя журналистам из самых разных по типу учредительства изданий забывать о том, что все публичные атаки на власть в России, которая издревле, в отличие от геополитических субъектов атлантической цивилизации, должна была заботиться о самосохранении нации путем становления и развития, в первую очередь, государственных структур, безболезненно не проходят для повседневного бытия ее граждан.
Наверное, по этой причине в общественном мнении складывается большой парадокс, регулярно выявляемый в ходе массовых и экспертных социологических опросов и свидетельствующий о неравнозначном отношении граждан к различным ветвям власти: по данным ИКСИ РАН, если у Президента России доверие составляет свыше 70% (что, конечно же, радует), то у правительства - только 32%, у Госдумы - 19,3%, у Совета Федерации - 21,4%, у судебной системы - 15,0%, у милиции - 11,5%, у политических партий - 8,7% (что, конечно же, не радует) [10, с. 192].
Пожалуй, единственно правильным в этой ситуации этическим интегралом в согласованном интеллектуальном поиске оптимальной модели бытия социума могут служить общечеловеческие ценности, выстраданные людьми путем многовековой эволюции, объединяющие их в единое целое и создающие фон поведения каждого человека в различных сферах социального воспроизводства, - в политике и экономике, в государственной и частной жизни, на службе и в семье и др. Логический перевод смысла этих ценностей на профессионально-журналистский уровень выражается в определении социальной позиции служителя прессы, классический пример которого показал в свое время В.Г. Белинский как независимый (без кавычек) журналист, до сих пор являющийся образцом для подражания своим коллегам по профессии - и современникам, и потомкам.
Нанимаясь на работу к А.А. Краевскому, в петербургский журнал «Отечественные записки», В.Г. Белинский предупреждал: «Я продаю себя., не стесняя при этом моего образа мыслей, выражения, словом, моей литературной совести, которая для меня так дорога, что во всем Петербурге нет и приблизительной суммы для ее купли. Если дело дойдет до того, что мне скажут: независимость и самобытность убеждений или голодная смерть - у меня хватит силы скорее издохнуть, как собаке, нежели живому отдаться на позорное съедение псам. Что делать - я так создан» [2, с. 238].
Любое государство, тем более находящееся на пути к самой цивилизованной - информационно-коммуникативной - модели социально-политического жизнеустройства, должно быть обеспокоено нравственными устоями в той рабочей среде, от которой зависит духовное здоровье нации. В принципе, не только диктатура закона, как принято сейчас утверждать, но и диктатура высокой морали, особенно в обществе традиционного типа, свойственного российскому менталитету, является базисным условием его устойчивого самосохранения и цивилизованного развития. При этом нравственные ценности выступают основой для гармонизации социальных отношений и кристаллизации стабильной общественной атмосферы, необходимой для свершения позитивных эволюционных изменений в различных сферах жизнедеятельности людского сообщества. И как раз в соответствии с заявленными выше целями и задачами и должна действовать нынешняя система средств массовой информации, опирающаяся, в том числе, на профессионально-нравственные постулаты масс-медийной деятельности в современных условиях.
Литература
1. Авраамов Д.С. Профессиональная этика журналиста. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. 224 с.
2. Белинский В.Г. И.И. Панаеву. 18 февраля 1839 года. Собр. соч.: в 9 т. / В.Г. Белинский. М.: Худож. лит., 1982. Т. 9. С. 237-238.
3. Засурский Я.Н. Тенденции функционирования СМИ в современной структуре российского общества / Я.Н. Засурский // Средства массовой информации России: учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2005. С. 7-57.
4. Капто А.С. Профессиональная этика / А.С. Капто. М.; Ростов н/Д.: Изд-во СКАГС, 2006. 800 с.
5. Киричёк П.Н. Этика журналиста: учебник / П.Н. Киричёк, О.В. Федотова. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2004. 140 с.
6. Корконосенко С.Г. Основы журналистики. М.: Аспект Пресс, 2001. 287 с.
7. Лазутина Г.В. Профессиональная этика журналиста. М.: Аспект Пресс, 1999. 208 с.
8. Неэротичные депутаты // Московский комсомолец. 2007. 13 апреля.
9. Пархоменко С.Б. Журналистика прошлого и настоящего - две разные профессии / С.Б. Пархоменко // Пресса в обществе (1959-2000). Оценки журналистов и социологов. Документы. М.: Изд-во Моск. школы полит. исслед., 2000. 616 с.
10. Попов В.Д. Социальная информациология и журналистика: учеб. пособие / В.Д. Попов. М.: Изд-во РАГС, 2007. 336 с.
11. Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики / Е.П. Прохоров. М.: Аспект Пресс, 2003.
367 с.
12. Резня в центре города // Аргументы и факты. 2007. № 15. 11-17 апреля.
13. Романов В. На совесть служить / В. Романов // Сосновская нива [Челябинская область]. 2006. 6 июня.
14. Сергеев А. Парад ширм / А. Сергеев // Дуэль. 2007. 20 марта.
15. Симонов А.К. Мы проскочили момент личной ответственности / А.К. Симонов // Пресса в обществе (1959-2000). Оценки журналистов и социологов. Документы. М.: Изд-во Моск. школы полит. исслед., 2000. С. 418-435.
16. Третьяков В.Т. Как стать знаменитым журналистом: Курс лекций по теории и практике современной русской журналистики / В.Т. Третьяков. М.: Ладомир, 2004. 623 с.
17. Эко У. Пять эссе на темы этики / У. Эко. СПб.: Симпозиум, 2003. 158 с.
НУРУЛЛИНА ГУЛЬФИЗА МАЗИТОВНА родилась в 1960 г. Окончила Казанский государственный университет. Старший преподаватель кафедры журналистики филиала Казанского университета (г. Набережные Челны). Область научных интересов - журналистская этика, правовые и этические отношения в журналистике. Автор 3 научных работ.
