CC BY
16ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА И БЕЗОПАСНОСТЬ
Том 5 • Номер 3 • Июль-сентябрь 2018 ISSN 2499-9431 Food Policy and Security
>
Креативная экономика
издательство
Естественные и материальные ресурсы агропромышленного комплекса России
Основными факторами развития российского агропрома, как и любого производства, являются физический капитал и труд. Физический капитал охватывает природные ресурсы, финансовые активы и воспроизводимые материально-технические активы. а труд - соответственно, однородный (чистый) труд и социально-гуманитарный, в иной терминологии, человеческий - в виде естественно-природных и благоприобретенных способностей к созиданию - и социальный капитал, а также совокупность экономико-производственных отношений и условий, мотивирующих эффективное использование способностей.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: агропром России, агропромышленный комплекс, биологическая продуктивность, естественные ресурсы, материальные ресурсы, продовольствие, сельхозугодья, сельское хозяйство
Natural and material resources of agro-industrial complex of Russia
Staroverov V.I. 1, Staroverova I.V. 2'3
1The Institute of Socio-Political Research under the Russian Academy of Sciences (ISPR RAS), Russia 2Lega1 protection of intellectual property, Russia 3State University of Land Use Planning, Russia
Оценивая потенциал агропрома России, мы остановимся на характеристике реального состояния физического капитала российского сельского хозяйства. По нашему мнению, оно ныне явно переоценивается. Ссылаются в основном на то, что в России находится 9 % мировой пашни, более 50 % всех черноземов, 25 % пресной воды. а вот степень земельной обеспеченности России на душу населения и потенциал биологической продуктивности ее сельхозугодий игнорируются. Между тем по показателю физической земле- и пашнеобоспеченно-сти Россия находится на третьем месте среди одиннадцати наиболее
Староверов В.И. 1, Староверова И.В. 2 3
1Институт социально-политических исследований РАН, Москва, Россия 2Правовая защита интеллектуальной собственности, Россия •Государственный университет по землеустройству, Россия, Москва
АННОТАЦИЯ:
Введение
активных участников мирового аграрного рынка: Канады, КНР, США, Бразилии, Австралии, Аргентины, Франции, Испании, Японии, Великобритании. При этом игнорируется, что она далеко отстает от Канады и Австралии и лишь ненамного опережает Аргентину, Бразилию и США.
Сопоставление показателей биологической продуктивности сельского хозяйства показывает, что Россия намного беднее всех этих и некоторых других стран. По сводному показателю обеспеченности на человека так называемой «приведенной пашней» она находится лишь на седьмом месте, а США на третьем, Аргентина - на втором, Австралия - на первом и т. д. По эталонному плодородию сельхозугодий (энергетическому коэффициенту) Россия на десятом месте, а на первом - Бразилия, на втором - Аргентина, на третьем - США...
А ведь есть и другие страны, которые только готовятся стать участниками глобального рынка продовольствия и по показателю приведенной пашни на душу населения, да и по землеобеспечению превосходят вышеназванные государства.
Знать это важно хотя бы для выработки рациональной политики ведения агродела с учетом реального места России среди ее конкурентов. Для этого полезны сравнения показателей биологической продуктивности и землеобеспеченности более широкой совокупности конкурентов из двадцати четырех стран - ведущих игроков мирового аграрного рынка. Они показывают, что Россия входит в группу стран с пониженной биологической продуктивностью ее земель, находясь при этом далеко не в первых рядах по обеспеченности сельхозугодьями и пашней. По приведенной пашнео-беспеченности она уступает ведущим экспортерам сельхозпродукции - Австралии,
ABSTRACT:_
The main factors of development of the Russian agricultural industry, as well as any production, are physical capital and labor. Physical capital includes natural resources, financial assets and reproducible physical assets. And work, respectively - homogeneous (pure) work and social and humanitarian, in other terminology human-in the form of natural and well - acquired abilities to creation,-and social capital, and also set of the economic and production relations and the conditions motivating effective use of abilities.
KEYWORDS: agro-industry of Russia, agro-industrial complex, biological productivity natural resources, material resources, food, farmland, agriculture
JEL Classification: Received: 15.01.2018 / Published: 30.09.2018
© Author(s) / Publication: CREATIVE ECONOMY Publishers
CITATION:_
Staroverov V.I., Staroverova I.V. (2018) Estestvennye i materialnye resursy agropromyshlennogo kompleksa Rossii [Natural and material resources of agro-industrial complex of Russia]. Prodovolstvennaya politika i bezopasnost. 5. (3). - 133-145. doi: 10.18334/ppib.5.3.40119
Аргентине, Бразилии, США, Канаде и другим странам. Потому что в ее сельхозугодьях много недоступных для обработки земель.
Низкая биологическая продуктивность российского аграрного производства объясняется в немалой степени суровым климатом, рисковыми условиями теплообеспе-ченности вегетационного периода в растениеводстве, а также вынужденной из-за холодов длительностью стойлового содержания животных.
В холодной полосе
Главный для агродела показатель климата - среднемесячные температуры. Анализ показывает крайне неблагоприятный характер их для сельского хозяйства большинства регионов России. Сравним их с условиями Канады, США, стран ЕС, Скандинавии, Японии.
В Москве среднемесячные температуры пяти месяцев колеблются от -2 до -18 градусов, плюсовая температура держится семь месяцев, причем лишь четыре месяца от 11 до 20 градусов, что позволяет культивировать только рисковое растениеводство. Чем дальше к северу и к востоку, тем хуже эти показатели, к югу они лучше, но южная пашня чаще страдает от засух. На той территории России, где сосредоточено 70 % пашни и 80 % сельхозугодий, стойловое содержание скота составляет в среднем семь месяцев. В это время работ у земледельцев минимум. В то же время у животноводов наоборот объемы их неимоверно возрастают: защита животных от морозов требует больших расходов на строительство помещений и заготовку кормов, необходимых для стойлового содержания скота, удорожает уход за ним.
В Монреале же морозный период на целый месяц меньший - четыре месяца -причем зимы теплее от -4 до -11 С, теплее и лето. К тому же, контраст температур на севере и на юге в Канаде намного меньше российских, поскольку канадский север подогревается теплым атлантическим течением Гольфстрим. В Нью-Йорке вообще только два месяца с минусовой температурой, а остальные имеют плюсовую, до +23 С, температуру и почти весь скот содержится на огороженных пастбищах или в слегка прикрытых вольерах. Естественная продуктивность пашни в США примерно на 30 %
ОБ АВТОРАХ:_
Староверов Владимир Иванович, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник, Заслуженный деятель науки РФ
Староверова Ирина Владимировна, кандидат социологических наук, доцент, главный аналитик юридического офиса, юрист
ЦИТИРОВАТЬ СТАТЬЮ:_
Староверов В.И., Староверова И.В. Естественные и материальные ресурсы агропромышленного комплекса России // Продовольственная политика и безопасность. - 2018. - Том 5. - № 3. - С. 133-145. сЫ: 10.18334/рр|Ь.5.3.40119
выше, чем в Западной Европе, хотя они в целом сходны с ней по климату и качеству сельхозугодий. В сопоставлении с Россией они располагаются по географической широте южнее Кубани, а Нью-Йорк примерно на широте Сочи. Снегопады в нем, как и в Вашингтоне, столь же редкие, как в Сочи или Батуми. Естественная продуктивность сельхозугодий в США в 3-4 раза выше продуктивности российских полей, а потому энергозатраты на сельскохозяйственное производство почти в 7 раз меньше.
В Европе господствует Атлантико-Европейская климатическая область, властвуют атлантический морской и европейский, менее влажный, но не сухой континентальный воздух. Влияние Атлантики здесь сильнее, чем в европейской России (в Предуралье и в Сибири вообще господствуют стужи Ледовитого океана). И потому здесь практически не бывает устойчивых морозо-суховейных очагов континентального климата. То есть ни длительных похолоданий или жары, ни засух. Скандинавия подогревается ответвлением теплого Гольфстрима и ограждена от холодного дыхания Ледовитого океана горами. Осло и Стокгольм имеют мягкие зимы (-3 С) и лето сопоставимое с летом в Верхневолжье. Среднегодовая температура в европейской России за вычетом приполярных областей, -5,5 С, а в Финляндии -1,5 С. Что касается Японии, то в Токио всегда тепло от +3 до +26 С, да и на большей части ее территории зим не бывает.
Более подробные сопоставления дают еще менее благоприятные для России распределения природно-климатических показателей. Ключевые для растениеводства показатели продолжительности периодов с суточной температурой более +5, +10 и + 15 С. Они фиксируют условия вегетационного периода в нем, составляющего фундамент биологической продуктивности биогеосреды страны. У большинства сельхозкультур вегетационный период протекает при среднесуточных температурах свыше +10 С. В обширном приполярном поясе России такой период исчисляется неделями, а большая часть ее сельхозугодий находится в зонах, где такие температуры держатся 100-130 дней в году.
Из-за этого урожай возможных к возделыванию в России культур даже при равенстве всех прочих естественных и технических условий неизбежно в 1,5-2,5 раза ниже, чем в ЕС и США. Не говоря уже о странах с еще более благоприятными условиями, с высокой и повышенной биологической продуктивностью. К тому же в этих странах амплитуда различий в теплообеспеченности вегетации значительно меньше, чем России.
Российские аграрии ведут производство в таких неблагоприятных условиях, каких не имеют их зарубежные коллеги. Природа отводит им нередко лишь дни и часы на проведение сельхозработ в оптимальные сроки. Например, в средней полосе благоприятная для сева и уборки урожая погода длится не более 10 дней, на юге это обычно 15-20 дней. Иначе сельхозкультуры рискуют попасть под ранние или поздние заморозки. Вероятность засух здесь до 20 %, дождливой осени до 75 %, заморозков в период вегетации 15-25 процентов. а чем неблагоприятнее для агродела климат, тем большего труда и более значительных ресурсов оно требует.
С учетом этого фактора в США оптимальное соотношение тружеников в растениеводстве и животноводстве примерно 1,3-1,4 к 1,0. В России оно обратно пропорционально: 1,0 к 1,85-1,90.
Не меньшую значимость для конкурентоспособности агродела имеют функционирующие в нем финансовые активы, величина которых учитывает то, насколько в политике страны учитывается императив замедленного здесь по сравнению с другими отраслями оборота капитала. В России он из-за природных факторов особенно медленный. Индустриализированное агродело вообще редко где является самодостаточным сегментом национального производства. Поэтому оно повсеместно дотируется. В скандинавских странах госдотации составляют до 70 % производственных затрат, в Западной Европе и США - 40-45 %, в Азербайджане - 25, Белоруссии - 20 и даже на Украине 10 процентов. Дотируют его и в России, но как? В последнее десятилетие дотации на 1 га пашни были меньше, чем в Канаде в 23, в сравнении с США - в 61, с Норвегией - в 78, с Японией - почти в 2390 раз. В 2016 г. на развитие сельского хозяйства государством у нас было выделено 3,5 млрд долларов, а в Швеции, где пашни на несколько порядков меньше, 64 млрд, в Китае, Евросоюзе при сопоставимых площадях по 147 и 108 млрд.
В России из-за неблагоприятного климата, скудного плодородия большей части национальных сельхозугодий, природных сложностей уровень дотирования сельского хозяйства должен быть больше. К сожалению, в ее современной агрополитике это правило не сказывается. И потому, например, 65 млн га отечественных черноземов подвержены ветровой и водной эрозии, около 100 млн га сельхозугодий охвачены опустыниванием, почти 38 млн га их засоляются и окисляются, а объемы агротехнических работ неуклонно снижаются.
Экономические цели реализуемой в разных странах аграрной политики отличаются. В Канаде они ориентируются на прибыль от экспорта сельхозпродукции. В США наряду с этим преследуется цель держать прочие страны в зависимости от поставок американского продовольствия и тем побуждать поддерживать их внешнеторговую политику. Норвегия, вкладывая доходы от нефти в сельское хозяйство, стремится обеспечить свою продовольственную безопасность. Ту же цель преследует Япония, но ее задача сложнее: у нее мало пригодной для агродела земли, и она использует в нем капиталоемкие технологии, тщательно соблюдая императив его экологичности.
Россия и в этом проявляет оригинальность. Реализуя агрополитику трансформации агродела, ее реформаторы еще менее рационально, чем их предшественники, используют не только природные ресурсы, но и доставшиеся им материально-технические средства производства. При этом игнорируют необходимость расширенного возобновлении этих ресурсов в целях дальнейшего развития аграрной отрасли.
Нехватка средств ведет к стагнации
Обеспечивавшие расширенное воспроизводство сельского хозяйства России инвестиции накануне реформ составляли 21-22 % госкапвложений в российскую экономику, а с 2010 г., доля их менее 1 % бюджетных расходов. Их трудно назвать капиталовложениями с потенциалом развития, поскольку этих инвестиций достаточно разве что для замедления агонии российского сельского хозяйства. Потенциал самофинансирования же у агропредприятий России слабеет, потому что цены на их продукцию год от года придерживаются на уровне, не обеспечивающем потребности его расширенного воспроизводства. Так, за зерно российский аграрий получает лишь 50-80 % от среднемировой цены. Ниже нее реализуются и другие виды сельхозпродукции. Зато цены на сельхозтехнику и услуги аграриям растут безудержно.
Однако это никого, кроме аграриев, не беспокоит. Из-за снижения доходов они вынуждены покупать средства материально-технического обеспечения производства в кредит. Но в отличие от западных стран, где инвестиционные кредиты даются под 4-7 %, в России они обременяются 15-35 % ежегодных наценок. Потому цены на ресурсы МТБ становятся неподъемными для все большего числу агропроизводите-лей. Среднегодовая рентабельность активов сельского хозяйства России колеблется от нулевой до 4,8 %, а продаж продукции от 2,6 до 10 %.
В связи с этим, а также с несовпадением сроков возврата кредитов и интервенционных госзакупок зерна по стране периодически катятся волны банкротств крестьян-ско-фермерских хозяйств (КФХ). Устойчивы в этом секторе лишь крупхозы, которые, как показали две последние сельхозпереписи России, числятся КФХ и даже ЛПХ ради льгот этим секторам, хотя владеют десятками тысяч га пашни или многотысячными стадами животных.
В развитых зарубежных странах парк основных сельхозмашин, достигнув к 1980-м годам прошлого века оптимума насыщенности, стабилен. Фиксируемое статистикой небольшое ежегодное снижение его на десятые доли процента происходит вследствие замещения устаревшей техники новой, более производительной. В настоящее время в Аргентине на 1000 га посевов имеется 8 тракторов, в Канаде - 16, в Германии 64. В России же аграрии имеют на такую площадь всего 4 трактора. Парк российских сельхозмашин, почти приблизившись в те же 80-е годы к оптимуму насыщенности, в пореформенный период стал сокращаться темпами до 8 % уменьшения ежегодно, а потому даже в крупных сельскохозяйственных организациях нарастает тенденция деиндустриализации их аграрного производства.
И никаких изменений в этом не предвидится. Закладываемые в госпрограммы развития агродела масштабы закупок сельхозтехники выполняются на треть, в лучшем случае наполовину. Все острее проблемы с горюче-смазочными материалами. Российские аграрии покупают их у субъектов ТЭК, эксплуатирующих на льготных
условиях государственные недра, по тем же ценам, что и обладающие лучшими финансовыми активами потребители стран, не имеющих своей нефти.
А с доступностью минеральных удобрений ситуация еще более неприглядна. Производство их превзошло советский уровень: тогда было произведено 16,0 млн т., в настоящее время производится свыше 22 млн тонн. Но если накануне перестройки 85 % этой продукции поступали отечественным земледельцам, то в настоящее время почти 85-90 % ее экспортируется за рубеж и только 10-14 % достается российской пашне, причем по ценам более высоким, чем экспортные. Только в 2014-ом г. минеральные удобрения для отечественных агропроизводителей подорожали на 10-35 %. В 2016 г. было внесено под посевы около 2 млн т минералки, что обеспечило возобновление лишь 46 % вынесенного урожаем плодородия возделываемой пашни.
После ликвидации колхозов и совхозов свыше трети (43 млн га) российских сельхозугодий уже не возделывается. Значительная часть остальных земель были в середине 1990-х годов расчленены на мелкие паи, по сути парцеллы, владельцы которых изымали из земли весь потенциал плодородия, не внося удобрений. И даже СХО на порядок снизили масштабы внесения туков. Некоторый рост его в последние годы обусловлен формированием крупных латифундий, вытесняющих на обочину экономической жизни малые и средние КФХ, должные, согласно обещаниям реформаторов, породить «основу» стабильности российской деревни.
В последние десятилетия, заботясь о повышении биологической продуктивности своих земель, большинство зарубежных стран много внимания уделяет улучшению их качества. Например, Израиль буквально преобразовал с помощью туков и орошения прежде бесплодные пески и сегодня получает на них урожай зерновых в 80-90 ц. с гектара. Индия, Бразилия, Вьетнам осушили и освоили десятки миллионов гектаров джунглей и болот. Миллионы гектаров ввел в сельхозоборот Китай, обустроив прежде засоренные камнями горные плато.
Противоположные тенденции наблюдались в России. При отмеченной нами ранее ограниченности биоклиматического потенциала российских сельхозугодий забота о его умножении после ликвидации колхозно-совхозного строя в стране сведена до минимума. Об этом свидетельствует динамика крутого снижения показателей ввода в эксплуатацию орошаемых и осушаемых земель, а также объемов культуртехнических работ на проблемных сельхозугодьях.
Недостаточно у современного российского агродела и главных субъективных условий, необходимых для эффективного использования того потенциала, которым оно располагает. Малоэффективна реализуемая в нем организационно-управленческая стратегия, преследующая не столько экономические, сколько идеологические и политические цели. Низок потенциал субъектных условий обеспечения развития российского сельского хозяйства, характеризующих уровень развития его человеческого и социального капитала.
Началось его падение с организационной перестройки хозяйственной структуры и
технологий агродела. Ход совершенствования их в дореформенные годы в целом соответствовал процессам их прогрессивной динамики в развитых странах Запада. Зато в пореформенные годы, как и в области материально-технического перевооружения аграрного производства, он стал противоречить мировым тенденциям этих процессов. Данное противоречие проявилось в период организационного реформирования за рубежом и в России структуры сельского хозяйства, а именно соотношения его основных отраслей, и характера похозяйственного землепользования.
В США, например, с самого начала индустриализации агродела упор делался на приоритетное развитие животноводства, чему способствовали наличие у них бескрайних прерий и возможность вести животноводство, обходясь круглогодичным бесстойловым содержанием животных. Когда возникла проблема нехватки для такого животноводства естественных ресурсов прерий, ее решили путем сравнительно недорогого и малозатратного повышения их плодородия путем механизированной подкормки туками, расширения посевов более питательных и высокоурожайных трав и прочих культуртехнических совершенствований. В ХХ столетии эта проблема стала решаться за счет почти полностью автоматизированного промышленного производства комбикормов и стимулирующих привесы и надои молока кормовых биологических добавок.
В Западной Европе при ее дефиците естественных выпасов с середины Х1Х века упор был сделан на повышение их плодородия и замену естественно произраставших трав высокомеханизированным возделыванием более урожайных кормовых культур. а с конца того же века, по примеру США, здесь стала интенсивно развиваться высокотехнологичная комбикормовая промышленность. Как и в Америке, здесь большую часть года практикуют бесстойловое, циклично-вольерное содержание скота на огороженных выпасах, что существенно сберегает трудозатраты. Благодаря этому соотношение численности постоянных работников в растениеводстве и животноводстве уже третье десятилетие находится в близкой к американской стабильной пропорции 1,3:1,0.
В отличие от практики США, комбикормовая промышленность в странах ЕС, особенно в Германии, Франции и Бельгии, создавалась не столько на собственной ресурсной базе, сколько за счет импорта дешевого российского зерна. Этому способствовала игнорировавшая национальные интересы аграрная политика правителей царской России, осуществлявшая начатые после Манифеста 1861 г. реформы путем бестолково-химеричного перехода от феодального, базировавшегося на аграрно-мануфак-турных технологиях крепостничества к индустриальному капитализму.
В России первоначальное накопление капитала с самого начала пошло особыми путями, отличными от западной практики перехода к капитализму. Из классических работ об этой практике Макса Вебера известно, что здесь оно производилось преимущественно за счет собственных ресурсов. Основную роль в Европе сыграла привитая протестантской религией третьему сословию и национальным элитам этическая установка на экономическую бережливость и превращение сбереженной прибыли в развивающие производство инвестиции.
Иными путями пошли российские элиты. Они стали практиковать заимствования внешнего капитала под залог российского национального имущества. Израсходовав заимствованные в европейских банках капиталы, российские правящие элиты начали распродавать наиболее ликвидный жизненно насущный фонд, необходимый для демографического воспроизводства своего народа - продовольствие. Масштабы российского зернового экспорта оказались столь велики, что мировые цены на хлеб резко снизились. Воспользовавшись этим, Германия, Нидерланды и другие европейские страны начали интенсивно развивать на базе российского зерна промышленное производство комбикормов, а на их основе - интенсивное животноводство. Именно с этих пор и началось ускоренное, не преодоленное до сих пор отставание российского животноводства от западноевропейского.
Обреченные из-за нехватки кормов на полуголодное существование, лишенные не только зерновых добавок, но и полевых выпасов российские крестьянские коровы с каждым воспроизводственным циклом поголовья снижали продуктивность. В 1912 г. пятая часть их оказалась яловыми, треть имела годовые надои в 800-900 кг, то есть давала молока на уровне удоев хорошей козы. Тогда как в Западной Европе среднегодовые надои коров за полвека хорошей кормежки комбикормами выросли в несколько раз. Те же тенденции и по той же причине сложились в сфере откорма скота и в птицеводстве.
Образовавшееся таким образом отставание в продуктивности животноводства российские аграрии пытались было преодолеть в советский период. Но и тогда они, в отличие от их зарубежных коллег, не имели возможностей для создания комбикормовой промышленности за счет доступного импорта зерна. Наоборот, Запад перекрыл им доступ к своему фуражу, оградив экспорт его высокими пошлинами. К тому же России необходимо было, в первую очередь, развить растениеводство, чтобы избавить страну от ставших традиционными для нее угроз голода. Для этого пришлось основательно потратиться не только на освоение целины, но и на обзаведение базой для производства минеральных удобрений и химикатов, созданной Европой у себя уже в благоприятные для нее десятилетия на рубеже XIX - XX столетий.
Эти обстоятельства, к которым затем добавились ущерб от разрухи Второй мировой войны и послевоенные тяготы обеспечения безопасности страны, не позволили сразу приступить к ликвидации упомянутого отставания животноводства. Необходимые работы по окультуриванию и повышению плодородия естественных выпасов и сенокосов начались лишь в 1970-е, а комбикормовая промышленность была создана только в 80-е годы. Воспользоваться этим обстоятельством Россия не успела, поскольку начались реформы, разрушившие то и другое, а также крупные высокомеханизированные животноводческие комплексы. Это вновь обрекло ее животноводство на трудоемкие и затратные технологии.
При резком спаде масштабов агродела России соотношение числа тружеников в ее растениеводстве и животноводстве обратно пропорционально североамерикан-
скому и европейскому, оно составляет 1,0:1,9. а если бы сохранились советские масштабы агродела производства, то при нынешнем положении дел в нем эти пропорции вообще превысили бы соотношение 1,0:3,0.
Худшие показатели указанных пропорций в России в определенной степени обусловлены не только рассмотренными обстоятельствами, но и худшими природно-климатическими факторами. Но не только ими. Все больше сказываются также ущербная перестройка в ней характера и структуры похозяйственного землепользования. Их трансформация ведется также вопреки мировым тенденциям совершенствования организации современного аграрного производства.
В развитых странах, отражая потребности научно-технического прогресса, осуществляется трудное, но последовательное укрупнение, - естественно, в разумных масштабах, соответствующих нуждам индустриализации агродела, - структуры землепользования. В США, например, смягчили политику ограничения роста масштабов сельскохозяйственных латифундий, с одной стороны, и одновременно стали реализо-вывать стратегию укрупнения и интеграции мелких ферм. За вторую половину Х1Х-го и первую половину ХХ-го веков количество малоземельных ферм в стране сократилось в 6 раз. Процесс этот продолжается и поныне.
Аналогичные тенденции наблюдаются и в ходе совершенствования аграрной политики стран ЕС, где почти полностью избавились в последние десятилетия от маломасштабных крестьянских хозяйств и активно развивают товарное фермерское землепользование. Примечательно, что после поглощения ГДР Федеративной Республикой в Восточной Германии сохранили хозяйственную структуру землепользования бывших госхозов и народных предприятий.
Наиболее динамично укрупнялись европейские фермерские хозяйства: за полвека более чем в 3,5 раз, тогда как в США только в 2 раза. Но в абсолютных показателях прирост среднего фермерского землевладения за этот период в США составил 75-80 га, тогда как в Европе только 26-30 гектаров. Причина кроется в неодинаковой начальной базе роста. Каждый процент среднегодового прироста изначально довольно внушительного фермерского землевладения в США был в 3-4 раза более весом, чем в исторически обремененных его парцеллярностью странах ЕС. Но очевидна последовательность процессов укрупнения его во всех развитых капиталистических странах.
Наиболее интенсивно процессы укрупнения фермерского землевладения шли в 60-е годы прошлого столетия и продолжаются поныне. Последнее означает, что они чутко реагируют на кардинальные технологические изменения в современном агро-деле: в 1960-е годы - на переход к комплексной механизации и автоматизации его; ныне - на постиндустриальное внедрение в него биотехнологий, компьютеризации, роботизации и т. п. инноваций.
В ином направлении пошла реорганизация структуры землепользования в России. Накануне перестройки в агроделе России на базе госсобственности на землю доминировало крупное колхозно-совхозное землеустройство, которое дополнялось средним
землеустройством высоко индустриализированных аграрных подсобных хозяйств, принадлежавших городским предприятиям и организациям, а также мелким индивидуальным землепользователям - сектора ЛПХ. На конец 1985 г. в РСФСР функционировало 12,1 тыс. колхозов, располагавших в среднем по 7,1 тыс. га сельхозугодий и 4,4 тыс. га общественных посевов каждый. Совхозов было 12,4 тыс., каждый из них имел в своем распоряжении в среднем 9,8 тыс. га сельхозугодий и 5 тыс. га общественных посевов. Подсобных аграрных хозяйств, принадлежавших промышленным предприятиям и госорганизациям, было 0,3 тысячи, и они пользовали в среднем по 500-800 га сельхозугодий. Кроме того, функционировали 16 млн ЛПХ сельского населения, размером в 15-40 соток каждое и 13-14 млн. дачных, садово-огородных участков, средним размером в 6-9 соток сельхозугодий.
Основной объем сельхозпродукции, до 75 %, давали колхозы и совхозы. Им же принадлежали подсобные предприятия, перерабатывавшие производимое сельхоз-сырье и поставлявшие торговым организациям и в розничную продажу населению значительную массу продуктов или же иных товаров широкого потребления.
Большинство колхозов и совхозов в 1980-е годы были экономически эффективными организациями: нерентабельными накануне реформ среди первых было менее 3 %, среди вторых - около 1 процента. Прагматичные западные деловые люди и ученые-аграрники, знакомясь с их деятельностью, высоко ценили хозяйственную практику колхозов и совхозов, связывая ее успехи с оптимальностью их масштабов. Она обеспечивала организационное соответствие их структуры потребностям индустриального ведения в них аграрного производства.
В 90-е годы, когда рыночные радикалы начали разрушать эти хозяйства, пребывавшие с визитом в России авторитетные западные деятели и ученые во главе с бывшим министром юстиции, директором департамента земледелия США Рамсеем Кларком убеждали с трибуны российского парламента не делать этого, говоря: «Мы в своих странах, с трудом преодолевая наше исторически сложившееся наследство, упорно преодолеваем дробную структуру доиндустриального землепользования, укрупняем его. а в вашем распоряжении уже имеется, - тоже, полагаем, созданное вашими отцами не без труда, - крупное земледелие. Не посягайте на него, не дробите.».
Тем не менее российские реформаторы агродела исключительно из-за идеологической неприязни к колхозно-совхозному строю раздробили землеустройство и неделимые фонды крупных колхозов и совхозов на малые и средние частные, хозяйства, породив миллионы бесхозных земледельческих парцелл. Не имея ни техники, ни иных средств для обработки таких парцелл, их владельцы продали по дешевке свои наделы или оставили их невозделанными.
Лучшую по плодородию часть паевых сельхозугодий и бывших колхозно-совхозных неделимых фондов быстро захватили поощренные «реформаторами» спекулянты. Со временем на основе паев образовались многочисленные малые и средние сельхо-зорганизации, весьма напоминающие плохо управлявшиеся латифундии далекого
прошлого: сравнительно немногие из них имеют налаженные выходы на общероссийский рынок товаропроизводителей. Тем не менее некоторые из них даже процветают из-за отсутствия конкуренции и благодаря предоставляемым им возможностям использовать госказну в форме коррупционных «распилов» средств, выделяемых на поддержку развития российского агродела. Более жизнеспособными оказались образовавшиеся на не поделенных остатках колхозов и совхозов сельхозкооперативы и товарищества с ограниченной ответственностью, а также крупные фермерские предприятия и агрохолдинги. Что касается сохранившихся до сих пор КФХ семейно-пар-целлярного типа, то большая часть их оказалась малоэффективной в силу их ресурсной, финансовой, кадровой и материально-технической слабости.
Судя по официальной статистике, количество сельхозорганизаций (СХО) в ходе реформы изменилось мало. а вот структура и характер их стали совершенно иными. Во-первых, искоренены колхозы и совхозы: в некоторых крупных регионах их осталось по 2-3. Соответственно, исчезла общественная и стала доминировать частная собственность на землю. Землепользование появившихся во второй половине 90-х годов на базе наиболее эффективных совхозов ГУПов (государственные унитарные предприятия) имеет в этом отношении несколько иной характер, но его доля и масштабы в соответствии со стратегией вытеснения государства из производственно-экономической жизни стремительно сокращаются. Во-вторых, более чем на 40 % сократилась общая площадь сельхозугодий, принадлежащих СХО, вследствие чего среди них стали преобладать безземельные, мало и средне обеспеченные землей организации.
аким образом, более-менее системный анализ реального состояния физического
капитала сельского хозяйства РФ свидетельствует, что оно обременено множеством недостатков естественного и социально-политического происхождения.
Одни из них, скажем, климат, неустранимы и просто требуют учета в практике агродела, другие порождены ущербными рыночными реформами последних десятилетий и обусловливают необходимость коренных изменений в характере социально-экономической направленности реализуемой аграрной политики, третьи могут быть нивелированы организационным совершенствованием практики землеустройства и землепользования. В комплексе же они свидетельствуют о необходимости отрешиться, особенно руководителям агропрома, от возобладавшей в последние годы в их поведении шапкозакидательской переоценки богоданного России аграрного, особенно черноземного, потенциала и более грамотно использовать в развитии его современные научно-технические и социально-гуманитарные резервы.
Вывод
ИСТОЧНИКИ:
1. Вартанова М.Л. Продовольственная безопасность страны и пути выхода из мирово-
го продовольственного кризиса. - Москва: Библио-Глобус, 2016.
2. Староверов В.И. Под покровительством равнодушия. // Советская культура, 1959
г., ноябрь.
REFERENCES:
Vartanova M.L. (2016). Prodovolstvennaya bezopasnost strany i puti vyhoda iz mirovogo prodovolstvennogo krizisa [The country's food security and ways out of the global food crisis]. Moscow: Biblio-Globus. (in Russian).
