CC BY
26
Н. Г. Баранец
Еще раз об идентификации философов и производстве философского знания
В 2011 г. петербургским издательством «Алетейя» опубликована оригинальная по идее и исполнению монография современного петербургского философа Вадима Семенкова «Философское знание: модусы производства и признания». Это социокультурологическое исследование отечественного философского сообщества. Книга написана живым языком и с первых страниц вызывает интерес читателя. Ориентируясь на популярное изложение, автор пишет в несколько декларативной манере, многие из его положений стоило бы развивать дальше, например, о профессиональных и институциональных аспектах философской деятельности или об оценке результатов креативности философа в философском сообществе. Поднятые автором вопросы о философии как идеологии, о модусах социальной востребованности философского знания представляются весьма своевременными. Естественно, что сам В. Семенков в ходе анализа философии как идеологии выступает носителем определенного типа идеологии философского сообщества, которая ориентирована на своеобразный образ философии как приватного индивидуального знания. Но есть важные аспекты, не упомянутые автором, о дифференциации процессов идеологизации философского сообщества, о внутренней идеологии философского сообщества и, наконец, о личной идеологической позиции философов.
Очевидно, что на позицию В. Семенкова сильно повлияли феноменологические, экзистенциальные и постмодернистские концепции. Он часто ссылается на М. Хайдеггера, Ж. Делёза, М. Фуко, Р. Рорти и П. Бурдьё. К сожалению, автор монографии совсем не использовал, во всяком случае на уровне цитирования, опыт анализа научного и философского сообщества, наработанный в постпозитивистской и аналитической философии. Кроме того, на эту тему было высказано много интересных идей нашими отечественными философами - А.П. Огурцовым, И.Т. Касавиным, В.Н. Порусом, Л.А. Микешиной и др., давно и успешно работающими в области эпистемологии и философии науки. Мне кажется, что было бы перспективно продолжить исследование поднятых в работе вопросов не только в ключе социологии знания, как это делает автор, но и с учётом работы в области эпистемологии философии. Тем более что давно уже размыта граница между этими дисциплинами.
Весьма интересным представляется описание стратегий и статусов социального признания. Однако не могу согласиться с рассыпанными по тексту монографии утверждениями автора, что только для нашего отечественного философского сообщества характерны кризис, отсутствие научных авторитетов, девальвация понятия «философия» в общественном сознании, падение интереса к философской специальности и недобор на философские факультеты. Проблема стоит гораздо шире, и она не связана только с особенностями отечественной истории и изменением статуса университетских философских дисциплин и отсутствием социального заказа в обществе. Подобные процессы - изолированность, замкнутость на собственную философскую традицию, падение интереса к философским дисциплинам и имиджу философии - характерны для всей западной традиции философского образования. Недаром философы ищут новые темы и способы изложения, а между французской и английской философскими традициями отсутствует какая-либо филиация идей.
Из региональных философских сообществ В. Семенков упомянул только три, чьи лидеры и их идеи ему концептуально близки: Санкт-Петербургское, Самарское и Екатеринбургское. Монография отражает особенность идентификации, присущей группе отечественных философов, ориентированных на франко-немецкую феноменологоэкзистенциальную и постмодернистскую традиции. В силу этого анализ, проведённый автором, конечно же, не полон, и в этом можно найти одновременно достоинство и слабость представленной книги - она с достаточной глубиной выражает позицию и методы исследования только одного из сложившихся и функционирующих направлений отечественного философского сообщества.
В заключение хочу подчеркнуть, что книга В. Семенкова является весьма нетривиальным исследованием проблемы функционирования философского сообщества. Её автору удалось выявить новые аспекты анализа деятельности философов и проиллюстрировать рассуждения интересными примерами. После прочтения монографии остаётся желание поспорить с автором, задать ему вопросы и подумать над поставленной им темой, - что является лучшим показателем её полезности и оригинальности.
