CC BY
82Еще раз о военной футурологии*
Генерал-майор в отставке И.Н. ВОРОБЬЕВ, доктор военных наук, профессор
ВОРОБЬЕВ Иван Николаевич — Заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор, почетный профессор Военной академии имени М.В. Фрунзе, действительный член Международной академии информатизации и Академии военных наук
— родился 22 июня 1922 года. Участник Великой Отечественной войны — с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года. В годы войны прошел боевой путь от курсанта до майора
— командира стрелкового батальона. За отличия в боях награжден тремя орденами, в том числе орденом Красного Знамени. В общей сложности имеет 25 правительственных наград.
В Вооруженных Силах СССР с 1940 года. В 1950 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе с отличием и золотой медалью; в 1955 году — адъюнктуру академии. Проходил службу на преподавательской работе на кафедре тактики Военной академии имени М.В. Фрунзе в течение 17 лет и служил в научном подразделении Генерального штаба ВС СССР 16 лет. В войсках занимал должность заместителя командира дивизии.
В настоящее время — профессор Общевойсковой академии ВС РФ. Автор более двухсот научных работ по тактике и оперативному искусству, среди них — капитальные военно-теоретические труды «Принципы общевойскового боя», «Военная футурология»; является соавтором трудов «Тактика» из серии «Библиотека офицера», «Боевые действия в особых условиях», «Боевые действия ночью», «Методология военно-научного познания», «Культура военного мышления», «Боевые действия в вооруженном конфликте», «Тактика миротворческих сил», «Контртеррористическая операция», «Тактика общевойскового боя»; ежегодно выступает на страницах журнала «Военная Мысль». Ряд его статей удостоен Первой премии министра обороны РФ. За цикл работ о тактике И.Н. Воробьеву в 2000 году присуждена премия Академии военных наук имени А.А. Свечина.
ФУТУРОЛОГИЯ «как область научных знаний, ставящая целью предвидение будущего развития человеческого общества и отдельных сфер жизни общества»1, в советский период получила, также как и наука кибернетика, резкое неприятие по идеологическим мотивам. В видных философских трудах отмечалось: «Марксизм-ленинизм отвергает буржуазную футурологию, поскольку она не имеет предмета исследования»2.
Такое ортодоксальное отрицание нового научного направления надолго затормозило у нас его развитие и нанесло ощутимый ущерб, в частности, военной науке. Возможно, по этой причине военная футурология и сейчас находится как бы в «подвешенном состоянии». Наша попытка привлечь внимание к этой проблеме пока оказалась безрезультатной, видимо, недостаточно убедительными были аргументы. Попытаемся дополнить и расшить их.
* От редакции. По данной теме генерал И.Н. Воробьев уже выступал во втором номере журнала в 1996 году со статьей «Военная футурология как особая форма военного предвидения». Автор в последующем продолжил работать над этой темой. Его монография «Военная футурология», изданная в 1997 году в Военной академии имени М.В. Фрунзе, затем была доработана и дополнена в соавторстве с доктором военных наук, профессором В.В. Кругловым и издана под названием «Основы военной футурологии» в 2000 году. В переработке третьего издания монографии принял участие еще один автор — доктор космологии, доктор военных и физико-математических наук А.И. Суптель. Монография с их соавторством под названием «Военная футурология» ограниченным тиражом издана в 2001 году в Общевойсковой академии ВС РФ и Военной академии им. Петра Великого.
Как истинный энтузиаст от науки И.Н. Воробьев неудовлетворен тем, что военная футурология до сих пор находится у нас «на обочине» военной науки, и просит дать ему возможность еще раз выступить с аргументированной статьей по этому поводу.
1 См. Словарь русского языка. Изд. 2-е, М.: Изд. «Русский язык», 1984. Т. 4. С. 589.
2 Марксистско-ленинская философия и методогические проблемы военной теории и практики. М.: Воениздат, 1982. С. 147.
Поставим вопрос так: почему все же нужна некая «наука о будущем», или, как ее называли изначально, «прогностика», «футуристика», а позже — «футурология»? Определенным толчком к зарождению такой науки явились явные провалы в области военных прогнозов, с особой яркостью проявившиеся в части определения продолжительности и характера Второй мировой войны. Это побудило ученых к поиску принципиально новых методов политического, военного и социологического прогнозирования. Положение еще более усугубилось уже в наше время, когда кончилась эра «классических» войн и началась полоса войн новой технологической эпохи — эпохи информатики, космоса, электроники, робототехники, искусственного интеллекта.
Сравнительно небольшие по пространственному размаху локальные войны последних десятилетий (имеются в виду война в зоне Персидского залива 1991 года и война в Ираке в 2003 году) оказались непредсказуемыми для военной теории из-за нетрадиционного способа их ведения. Это еще раз подтверждает, что выработанные ранее методы прогнозирования военных событий далеки от совершенства. Стало очевидным, что необходимо не просто делать упор на интуитивное предвидение, а изыскать более эффективные методы прогнозирования, которые отмечались бы высокой степенью обоснованности, научной аргументированностью, логичностью и объективностью. Все это семь десятилетий назад стало причиной формирования новой ветви в науке в виде футурологии.
Полагаем уместным привести примеры того, какой резонанс в зарубежных странах имело развитие новой методологии прогнозирования не только для военных целей, но и целей экономики. Прагматичные американцы еще на стадии зарождения новой прогностичной науки сумели оценить, какую «выгоду» можно получить, если оперативно использовать данные, содержащиеся в прогнозах. По их утверждениям, каждый доллар, вложенный в разработку прогнозов, через короткое время оборачивается пятьюдесятью долларами чистой прибыли3. Такая выгода, посчитали они, возможна не только в экономике. В послевоенное время Америку охватил настоящий футурологический бум, стал быстро увеличиваться поток прогностических исследований — издано немало трудов по этой проблематике, наибольшую популярность среди которых получили: «Экономические прогнозы и принятие решений» Г. Тейла (1965), «12 способов предсказания» Д. Белла (1964), «Социальная технология» О. Гелмера (1966), «Прогностика» Ф. Полака (1968), О. Тоффлера «Футурошок», «Экос-пазм» (1975), «Третья волна» (1980).
В военной области настоящее потрясение имели работы Г. Канна «О термоядерной войне» (1960), «Размышления о немыслимом» (1965), «Об эскалации» (1966), «Год 2000» (1967).
Одновременно в США стали создаваться многие исследовательские прогностические учреждения, в том числе крупнейшая корпорация «Рэнд корпорейшн», а также специализированные фирмы, названные «торговцами прогнозов». К 1965 году число американских учреждений, занимающихся разработкой только научно-технических прогнозов, достигло трехсот, а к 1967-му году это число удвоилось4.
Особое внимание уделялось развитию прогнозов в оборонной области. При командованиях видов вооруженных сил были созданы научно-исследовательские центры по прогнозированию. Так, при командовании ВВС в таком центре в 1960-х годах насчитывалось более 5000 экспертов-прогнозистов5.
Футурология как новое направление в науке оказала свое влияние и в западноевропейских странах. Так, в ФРГ в 1960-х годах только для экономического прогнозирования было создано 27 институтов. Нечто подобное имело место и в Великобритании, Франции, Италии и Японии6.
В Советском Союзе, хотя футурология официально и не признавалась, прогностические исследования в экономике, социологии, политологии, информатике проводились довольно успешно. В 1960-70-х годах вышло в свет большое число трудов
3 См. Фесенко Р. «Бум прогнозов» в США // Мировая экономика и международные отношения. 1968. № 3.
4 Бестужев - Л ад а И.В. Окно в будущее. М.: Изд. «Мысль», 1970. С. 253.
5 Вопросы внешнеполитического прогнозирования. М.: АА СССР, 19809. С. 372.
6 Бестужев - Л ад а И.В. Окно в будущее. С. 252—258.
по этой проблематике, в числе которых получили известность работы Г.М. Доброва «Прогнозирование науки и техники» (1969), И.В. Бестужева-Лада «Окно в будущее» (1970), В.В. Косолапова «Информационное обеспечение и прогнозирование науки» (1970), В.А. Лисичкина «Отраслевое научно-техническое прогнозирование» (1971), С.А. Саркисяна «Теория прогнозирования и принятия решений» (1977).
Развитие теории прогнозирования в военной области происходило в русле других общественных наук по общим законам материалистической диалектики, и здесь были достигнуты ощутимые научные результаты. Так, в 1950—60-х годах в связи с принятием на оснащение Вооруженных Сил ракетно-ядерного оружия были в кратчайшие сроки выработаны принципиально новые взгляды на характер вооруженной борьбы будущего, роль и место в них видов Вооруженных Сил и родов войск. Практически в это время была заново разработана стратегия ведения широкомасштабной войны в новых условиях.
В 1970—80-х годах, когда произошел резкий скачок в развитии информационных и управляющих систем, появились военно-космические средства и наметился крупный прорыв в развитии обычных средств борьбы, когда происходила форсированная разработка и массовое внедрение в войска систем управляемого высокоточного оружия, советская военная наука в основном верно сумела определить новые ориентиры в военном строительстве, обеспечении боевой и мобилизационной готовности Вооруженных Сил.
В 1970—80-х годах у нас было издано большое количество военно-теоретических трудов по прогнозированию, среди них: М.И. Чередниченко «Теория и практика военного прогнозирования»7, Ю.В. Чуева, Ю.Б. Михайлова «Прогнозирование в военном деле»8, «Методология военно-научного исследования»9, И.Г. Завьялова «Скорость, пространство, время»10. Обобщая, можно сказать, что к концу 80-х годов прошлого столетия военное прогнозирование превратилось в общепризнанную отрасль военной науки. Об этом свидетельствует тот факт, что было разработано свыше 150 различных методов военного прогнозирования. Среди них — методика расчета соотношения сил и средств по так называемым потенциалам. Но не все проходило гладко.
Наибольшие достижения в области прогнозирования были отмечены в тех областях, которые поддаются количественным исчислениям (например, развитие систем вооружения, определение боевого потенциала группировок войск, военно-экономических возможностей сторон, соотношения сил и средств и др.). Там же, где необходимо применять качественные показатели (а это сердцевина оперативно-стратегических расчетов), прогнозирование не в полной мере отвечало потребностям военной практики. Наиболее ярко это проявилось, когда Вооруженные Силы столкнулись с необходимостью вести военные действия в нестереотипных ситуациях — в Афганистане и на Северном Кавказе.
Советская военная теория не сумела с упреждением разработать рекомендации войскам по противоборству с иррегулярными вооруженными формированиями, применявшими партизанские, диверсионно-террористические методы действий. А если заглянуть в недалекое прошлое, то для нас оказались непредсказуемыми многие из тех новых форм и способов вооруженной борьбы, которые зародились в войнах в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке.
Как видим, наряду с достижениями в отношении развития методологии прогнозирования были и очевидные провалы, и чтобы они не стали негативной тенденцией, требуется сосредоточить усилия для очередного научного «рывка» в этой области, чтобы футурология, как и в ведущих зарубежных государствах, заняла свое место на иерархической лестнице военно-научного познания. Недопустимо, чтобы отечественная военная наука теряла свои позиции и утрачивала, пожалуй, самую важную свою функцию — прогностическую. Это означало бы кризис военно-теоретической мысли.
Становится очевидным, что зарождение и развитие военной футурологии — это объективный процесс. Его можно охарактеризовать как определенный качественный рубеж в развитии военно-теоретической мысли. В отличие от интуитивного предвидения футурология предполагает использование всего обширного
7 Чередниченко М.И. Теория и практика военного прогнозирования. М.: ВАГШ, 1989.
8 Ч у е в Ю.В., Михайлов Ю.Б. Прогнозирование в военном деле. М.: Воениздат, 1975.
9 Методология военно-научного исследования. М.: Воениздат, 1977.
10 Завьялов И.Г. Скорость, пространство, время. М.: Воениздат, 1970.
арсенала разработанных методологических средств не только в военной области, но и в других науках. Она интегрирует, суммирует накопленный опыт в методах прогнозирования, вырабатывает стратегию научного поиска, выступает как научная система более высокого уровня, охватывающая все отрасли военно-научных знаний, а поэтому имеет универсальный характер. Конечно, нельзя не учитывать, что военно-прогностические исследования имеют свою специфику: они далеко не всегда могут подтверждать свои выводы, гипотезы математическими расчетами — их инструментарий, в основном, логический.
Разработанные к настоящему времени методики поисковых и нормативных прогнозов открывают немалые перспективы для заглядывания вперед в области развития теории и практики военного искусства. Тем не менее, их возможности в долгосрочном прогнозировании весьма ограничены. Требуется более совершенная методология прогностических поисков, которая обеспечила бы взаимоувязанность и соподчиненность прогнозов различных уровней иерархии объекта прогнозирования (войны, операции, сражения, боя), непрерывность процесса исследования, согласованность различных выводов прогнозов, выявление возникающих противоречий и путей их разрешения, корректирование полученных результатов прогноза.
Военная футурология пока что не вошла в обиход военной теории и практики во многом потому, что ее научный аппарат не полностью сформировался.
Нужно разработать своего рода «Рабочую книгу (учебник) по методологии прогнозирования», где аргументировано обосновать, насколько важно на современном этапе определять новые ориентиры в военной теории, когда устаревают выработанные в прошлом, казалось бы, незыблемые постулаты в стратегии, оперативном искусстве и тактике. Такой предмет, как «Военная футурология», должен органически войти в систему военного образования в высших военно-учебных заведениях России, поскольку овладение выработанной мировой и отечественной практикой методологией военно-научного познания важно не только для отдельных специалистов-прогнозистов, но и для практической деятельности командиров, офицеров штабов по управлению войсками.
В «Рабочей книге (учебнике)» по прогнозированию целесообразно изложить, как исторически формировалась методология военно-научного познания; как происходил процесс перехода от интуитивных поисков к созданию научного фундамента методологии военного познания и предвидения; какие имели место достижения и неудачи военно-научной мысли в ХХ веке; какие уроки и выводы вытекают из этого; каково современное состояние военного прогнозирования; изложить и обосновать методологические принципы военной футурологии, методы и модель прогнозирования вооруженной борьбы, необходимость системного подхода к ее исследованию; какова концептуальная система законов вооруженной борьбы, математическое представление таких законов.
«Рабочая книга (учебник)» может стать настольной книгой для генерала, офицера, если в ней будут изложены практические рекомендации по методологии исследования и прогнозирования стратегии, оперативного искусства и тактики.
Задача не ставится так, чтобы найти некий «эликсир прогноза», чтобы преодолеть «таинственную завесу времени», но пробивать «окно в будущее», познавать такое архисложное явление, как вооруженная борьба, какое влияние на ее характер окажут самые последние открытия в науке, перспективных средствах борьбы — это непреходящая задача военной науки. Без этого невозможно целенаправленно разрабатывать военную доктрину, планировать на долгие годы вперед военное строительство, реформировать Вооруженные Силы.
Военная футурология призвана выполнять не только предсказательную функцию, некую роль пророчества, прорицания, предугадывания и предвосхищения будущего, но и созидательную — «окрылять военную практику» новыми идеями. Ее методологический инструментарий — методы прогнозирования, которые, однако, нуждаются в дальнейшем совершенствовании. Представляется, что в первую очередь требуется обратить внимание на такие методы поисковых прогнозов, как экстраполяция, корреляционные, системные и факторные анализы, теория математического моделирования, военные игры, метод аналогий.
Особое место в этом ряду занимает метод экстраполяции, дающий возможность, опираясь на использование достижений в кибернетике, определять но-
вые ориентиры движения вперед, в том числе на отдаленное будущее. Широко распространенные в настоящее время методы системного, факторного анализа нуждаются в совершенствовании, с тем чтобы они способствовали выработке рациональной военной политики, определению перспективных стратегических направлений оборонного строительства, выявляли тенденции и закономерности развития военного дела с учетом возможных новых технических прорывов.
Здесь не обойтись без использования последних достижений точных наук, социологии, политологии, военной статистики, военно-инженерной психологии.
Несомненно, в выработке новой методологии военно-научного познания футурология должна опираться на прочный и испытанный фундамент — методы материалистической диалектики, способствующие более глубокому познанию законов и закономерностей происходящих военных процессов на переломном этапе их развития. Футурология по своей сути является философской прогностической наукой, поскольку ее принципы, составляющие «опорную сеть» научных исследований, всецело вытекают из принципов диалектики — это единство анализа и синтеза, индуктивных и дедуктивных методов; всесторонность исследования; аргументированность и объективность выводов; активная поисковая направленность; использование военно-исторического опыта.
Образно говоря, футурологический прогноз — это «прыжок через разрыв информации», обнаружение сущности грядущих военных явлений при очевидной неполноте исходных данных.
В этой связи позволительно сослаться на один из «законов» известного английского публициста и политолога С.Н. Паркинсона, отличающегося парадоксальностью формулировок, их остроумным содержанием. Он пишет, что «хороший руководитель находит правильное решение при недостатке информации, выдающийся — при ее отсутствии».
С.Н. Паркинсон в данном случае имеет в виду интуитивный подход — предугадывание, предвосхищение будущего на основе подсознательного опыта, дающего определенную возможность делать более или менее верные предположения. Но футурология не могла бы претендовать на статус науки, если бы основывалась только на интуиции и догадках.
Эвристическое предвидение по условной градации можно отнести только к первому уровню научной вероятности, второй уровень — расчетное прогнозирование, использующее математическое моделирование, электронную вычислительную технику, автоматизированные системы, и третий уровень — футуро-логические исследования. Естественно, каждая из этих категорий имеет свою специфику, свою глубину исследования, свои методы. Их взаимосвязь основывается на принципе диалектики.
Приведем еще один «закон» С.Н. Паркинсона: «Умение рисковать — это умение проводить границу между оправданным и неоправданным риском в каждом конкретном случае». Прогноз в какой-то мере сравним с риском, поскольку нет гарантии, что он безупречен. Назначение футурологии в том и состоит, чтобы уменьшить до минимума вероятность рискованных гипотез и рекомендаций, за которыми стоят в сражении, бою роковые ошибки. И здесь мы подходим к одной из главных констант футурологии — ее взаимосвязи с военной теорией. Назначение футурологии состоит в том, чтобы упрочить связь теории и практики. Теория дает ориентиры мышлению, а мышление направляет прогноз. Без теоретических обоснований прогноз стал бы голым пророчеством. Конечно, футурология не может брать на себя решение прикладных задач военной практики. Ее выводы нельзя рассматривать как доказательство. В отличие от точных наук в военном деле нет формальных теоретических структур, на которых мог бы базироваться прогноз. Строгая математическая выверенность аргументов, доказательств здесь далеко не всегда имеет место. Отсюда заключения футурологии носят гипотетический, рекомендательный, многовариантный характер с определенной степенью обоснованности, где не исключается и риск.
Хотелось бы выразить свое согласие с авторами статьи «О необходимости новой парадигмы военно-научных исследований» Ю.Н. Голубевым и В.Н. Кар-гиным, которые пишут, что «...современная военная наука, и в первую очередь военное искусство, не могут эффективно влиять на практику военного дела государства без опережающего развития военной информации, включая ее в качестве равноправной концептуальной составляющей в триаду военного дела
(теория, практика, информатизация)...Реальный эффект от внедрения новых и новейших информационных технология может быть получен только при условии перехода к новой парадигме военно-научных исследований...»11.
Современная отечественная военная наука прошла большой, сложный и противоречивый путь в своем развитии, в свое время она завоевала передовые позиции в мире, показав свою действенность, особенно в период Великой Отечественной войны, и ныне не оскудела талантами военных ученых Великая Россия.
Закончить статью хотелось бы словами знаменитого русского ученого К.А. Тимирязева: «Мочь и предвидеть — дар чудодействия и дар пророчества, вот о чем с самой своей колыбели мечтало человечество, наделяя ими своих сказочных героев. Эти два дара принесла ему наука. Оракулы древности, говорят, прорицали и впопад, но их прорицания бледнеют в сравнении с пророчеством науки наших дней»12.
Проблемы военной науки и военного
прогнозирования в условиях интеллектуально-информационного противоборства
Генерал-майор в отставке В.Д. РЯБЧУК, доктор военных наук, профессор
РЯБЧУК Виктор Дмитриевич — действительный член Российской академии безопасности, обороны и правопорядка и Академии военных наук — родился 21 марта 1924 года в селе Станишевка Таращанского района Киевской области. С первых дней Великой Отечественной войны и до ее окончания прошел боевой путь от бойца курсантского истребительного батальона до капитана — начальника разведки бригады. Участвовал в боях под Ленинградом и Воронежем, в Курской битве, в форсировании Днепра, освобождении Киева и всей Украины, в Карпатско-Дуклинской, Западно-Карпатской, Мо-равско-Остравской и Пражской операциях. Был ранен и контужен. Дважды полный кавалер ордена «Отечественная война».
После войны окончил Военную артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского и проходил службу в Туркестанском военном округе в должностях офицера штаба округа, начальника штаба артиллерии армейского корпуса, командира полка и командующего артиллерией дивизии. С 1961 года — в Военной академии имени М.В. Фрунзе. Прошел должности от старшего преподавателя кафедры оперативного искусства до начальника кафедры управления войсками и службы штабов. После увольнения в запас продолжает работать в научно-исследовательском центре академии. Автор более 200 научных трудов, в том числе книг «Управление, эффективность, интеллект», «Теория управления боем», «Военная доктрина — путь к победе», удостоенных премий имени А.В. Суворова и А.А. Свечина Академии военных наук.
ЖУРНАЛ «Военная Мысль» все 90 лет со дня основания успешно оправдывает свое название, уделяя огромное внимание выявлению и решению актуальнейших проблем военной науки, опираясь как на богатый исторический опыт, так и на военно-научное прогнозирование, проникая на базе его методологии
11 Военная Мысль. 2008. № 1. С. 80.
12 Воробьев И.Н., Круглов В.В., Суптель А.И. «Военная футурология». Общевойсковая академия ВС РФ, Военная академия им. Петра Великого, 2001. С. 6.
