Еще раз о статусе предлога Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 811.111367.633 А.М. КОМАРОВА

кандидат филологических наук, доцент, кафедра английской филологии, Орловский государственный университет

UDC 811.111367.633 A.M. KOMAROVA

Candidate of Philology, Associate Professor, Department of English Philology, Orel State University

ЕЩЕ РАЗ О СТАТУСЕ ПРЕДЛОГА ONCE AGAIN ABOUT THE STATUS OF THE PREPOSITION

Статья посвящена проблеме границы между служебными и знаменательными словами и в связи с этим промежуточному статусу предлогов.

Ключевые слова: предлоги, промежуточный статус, служебные слова, структура значения, номинация.

The article treats the problem of the boundary line between notional and functional words and following it the status ofprepositions.

Keywords: prepositions, dubious status, function words, parts of speech, nomination.

Статья посвящена некоторым проблемам семантики предлогов, их статусу, функционированию и способам снижения интерференции родного языка при обучении предложным словосочетаниям для предотвращения ошибок в их использовании. В соответствии с этим статья распадается на три части. В первой обсуждаются проблемы классификации частей речи и предлагается шкала степени релевантности разных классификационных критериев. Во второй более детально обсуждаются разные аспекты семантики и функции предлогов как особой части речи промежуточного характера. Третья часть содержит практический материал, который анализируется в когнитивном ключе, помогающем выявить разницу «картинок» мира, внутренней формы в соотнесенных английских и русских словосочетаниях, зачастую приводящую к ошибкам из-за «эффекта обманутого ожидания». Дополнительно в этой части предлагается способ табличного представления семантики как отдельных предлогов, так и синонимических рядов.

Прежде чем перейти к вопросу о возможности трактовки статуса предлога как служебной, знаменательной или особой части речи промежуточного характера, мы считаем необходимым остановиться на вопросе классификации частей речи вообще, который до сих пор не снимается с повестки дня, поскольку ни один из предлагаемых критериев не дает, в результате, до конца последовательной классификационной сетки из-за сложности самого объекта описания, из-за отсутствия жесткой границы между частями речи. В связи с этим рассчитывать на безостаточную классификацию означало бы пренебрежение одним из основополагающих законов диалектики - перехода количества в качество: различие объектов (в нашем случае - классов лингвистических единиц) даже по одному из совокупности признаков отсылает их в разные классы при совпадении прочих характеристик. Это - трудность объективного характе-

ра. Другая трудность носит субъективный характер и проистекает из акцента при попытке классификации на каком-либо из критериев в зависимости от «шкалы» их ценности - формальном в широком смысле слова (морфологическом, дистрибутивно-заместительном, синтаксическом), семантическом или их совокупности, что в результате приводит к большему или меньшему количеству классов, и, соответственно, эти классы являются более крупными или менее крупными (ср. классификации Ч. Фриза, включающую четыре знаменательных класса слов, и «классическую» - из восьми, как, например, у О. Есперсена). Более крупные классы получаются при опоре на один из критериев, а привлечение совокупности критериев даёт более дробную классификацию в силу дополнительных ограничений, налагаемых каждым из критериев.

При попытке формального выделения частей речи (функциональных классов) в одних случаях расширение границ класса происходит при привлечении позиционно-дистрибутивного критерия, при этом отбрасывается семантический критерий. В других случаях исследователи переводят определённую группировку слов из одной традиционно выделенной части речи в другую, обосновывая это либо семантически -(идентичностью предметно-логического содержания соотнесённых однокоренных слов), либо формально-регулярным маркированием функционального отличия таких коррелятов. Здесь речь идёт о том, что, например, традиционно причисляемые к наречиям образования на -1у относят к прилагательным, т.е. отношения между членами соотнесённой пары трактуются как словоизменительные, а не словообразовательные. По такой логике абстрактные существительные по общности предметно-логического содержания можно было бы вывести из класса существительных и «развести» их по нескольким частям речи (соответственно глаголу и

© А.М. Комарова © A.M. Komarova

прилагательному) на основе как предметно-логической общности с производящими основами, так и на достаточно регулярном морфемном маркировании (excite -excitement; kind - kindness).

Еще одна возможность при вычленении частей речи - последовательное привлечение совокупности критериев - казалось бы, должна давать более адекватную классификацию; тем не менее, выделяемые классы оказываются семантически гетерогенными, например, класс имён существительных, которые объединяют на основе как формального критерия (синтактико-морфологического), так и декларируемой семантической общности, а именно, идеи предметности, при этом очевидно, что такая общность кажется мнимой, поскольку конкретные существительные называют предметы, а абстрактные - признаки в широком смысле слова.

Вышесказанное подводит нас к необходимости сравнения диагностической силы морфологического, синтаксического и семантического критериев и построения шкалы их диагностической силы. Сравнение формальных критериев, с одной стороны, и семантического - с другой, показывает, что формальные критерии релевантнее семантического, т.к. хотя части речи называют лексико-грамматическими разрядами, тем не менее, часть речи - категория, прежде всего, грамматическая, строевой костяк языка и перекос в сторону семантического критерия привёл бы к объединению языковых единиц в семантические поля, а не в функциональные классы, и поэтому формальные критерии служат в качестве своеобразного блокирующего устройства. Затем на основе семантического критерия возможна дальнейшая субкатегоризация в рамках крупных телеологических подразделений. Например, к первому атрибутивному классу относятся детерминативы (указатели определённости/ неопределённости), порядковые числительные (указатели порядка), квалитативы (указатели качества). Сравнение формальных критериев с этой точки зрения между собой указывает на меньшую диагностическую силу синтаксического критерия, чем морфологического, поскольку в одной и той же функции могут выступать разные классы слов.

В результате можно построить шкалу нарастания диагностической силы упомянутых критериев: семантический ^•синтаксический^-морфологический.

Выше речь шла, в первую очередь, о частях речи традиционно относящихся к знаменательным за исключением особой части речи - местоимений, которые разнородны как грамматически, так и семантически. Специфика этой частит речи усугубляется размытостью номинативного характера их семантики в пользу преимущественно указательного характера, что, по нашему мнению, позволяет квалифицировать эту часть речи как промежуточную между знаменательными и служебными.

Вопрос о соотношении номинативного и указательного в семантике разных частей речи в качестве индикатора их принадлежности к знаменательным, служебным

или словам промежуточного статуса релевантен и для предмета нашего исследования - предлога как части речи. Этот вопрос, в свою очередь, ведет к другому, глобальному, который не имеет однозначного решения - о том, что считать лексическим значением. Иногда значение трактуется широко как внутренняя сторона слова как знака без разграничения лексического и грамматического в его содержании. При выделении лексического аспекта значения существуют разные подходы к его трактовке: субстанциональный - фактически психологический (по А.И. Смирницкому) как отражение денотативной реальности; релятивный, эксплицируемый с помощью логического треугольника и интерпретирующий значение как отношение между референтом, звуковой оболочкой и понятием; когнитивный - как симбиоз психологического и лингвистического и т.д. Для практических же исследовательских целей используется один из вариантов компонентного анализа - например, дефинитивный, в результате которого значение репрезентируется в виде конструкта пирамидального характера, где семантические компоненты иерархически упорядочены. Логично предположить, что если в вершине находится сема частречной принадлежности, определяющей базовую семантическую характеристику слова, с одной стороны, и морфолого-синтаксическую - с другой, то нет непроходимой грани между лексическим и грамматическим значениями семантики слова.

Еще одним аргументом в пользу мысли об условности границы между лексическим и грамматическим в слове и имеющем отношение к предлогам, может явиться особый компонент, который удобно назвать импликативным и который соотносится, например, с селективными ограничениями на сочетаемость, в частности, когда речь идет о признаковых словах в широком смысле слова - прилагательных, глаголах. абстрактных существительных, семантика которых, естественно, соотнесена с референтами - носителями признаков. Этот компонент (РИК) может быть более очевидным (в случае единичной уникальной сочетаемости, например, shrugshoulders), или менее очевидным (при широте референтной отнесенности, например, visible...), от чего зависит его отражение или же неотражение в составе словарной дефиниции в силу очевидности соотнесенного имплицируемого референта признакового слова.

Говоря в связи с импликативным компонентом о предложной семантике, мы считаем возможным трактовать его несколько расширительно, имея в виду его прогностический потенциал относительно левого и правого аргументов и, тем самым, относительно фрагмента ситуации - будь то реальной или виртуальной. Представляется возможным, в таком случае, распространить эту мысль на практически все части речи и считать, что селективные ограничения на сочетаемость есть изъятие из импликативного компонента семантики любого слова.

Теперь, учитывая вышесказанное, вернемся к тезису об особом статусе предлогов как части речи, в связи с чем попытаемся провести параллель между харак-

теристиками лексического значения знаменательных слов и семантикой предлогов. Последнее время наблюдается отход от приписывания предлогам только грамматического значения, в частности, синтаксического. Предлогам действительно присуще грамматическое значение как и любой другой части речи, и это не делает их грамматическими элементами, что иногда постулируется, и не лишает их индивидуального значения несмотря на некоторую, на первый взгляд, размытость значения некоторых из них (которая может сниматься в составе предложных словосочетаний) - ведь у знаменательных слов значение тоже может быть достаточно неопределенным. Кроме того, в высказываниях может и не быть предлогов, а, тем не менее, синтактико-логическая связь осуществляется за счет других ресурсов.

Чем же характеризуется индивидуальное значение предлогов и можно ли в зависимости от этого назвать его лексическим? Во-первых, представляется, что правомерно представить семантику предлога тоже как конструкт (структуру) и интерпретировать частеречную сему как маркер, далее - общий вектор\импликативный компонент (например, локативность, директивность), затем сема рангом ниже (например, нахождение внутри объекта) и далее дифференциальные семы, объективируемые при сопоставлении синонимических предложных цепочек. Во-вторых, как уже было сказано выше, предлоги, как и знаменательные слова, могут характеризоваться наличием импликативного компонента в широком смысле слова (определенными селективными ограничениями на правую и левую сочетаемость), задающим координационную сетку, «разруливая» ситуацию в конкретных высказываниях. В связи с этим можно сказать, что у предлогов в словосочетаниях двоякая роль. Если точка отсчета - сам предлог, то у него обобщенное векторное значение (направление, локальность и т.д.), и его аргументы (существительные, прилагательные, глаголы) реализуют, детализируют его импликативность. Если же отталкиваться от аргументов предлога как предиката, то возможность подстановок разных предлогов в трехчленные предложные словосочетания представляет предлог в качестве детализатора. Соответственно, оценка информационного вклада предлога в словосочетание зависит от ракурса его рассмотрения. В-третьих, говоря о роли предлогов в семантизации словосочетаний, можно опять упомянуть их способность, как и способность знаменательных слов, к метафоризации, но в рамках концептуальной метафоры, когда с помощью предлога в словосочетании пространство, например, может осмысливаться как реальное, так и виртуальное. Помимо вышеприведенных характеристик предлогов следует отметить, что исследователи не отказывают предлогам и в возможности как полисемии, так и синонимии. Наконец, особо следует оговорить роль предлогов в восприятии неносителями языка некоторых сочетаний с ними как фразеологических, Здесь имеются в виду сочетания с теми предлогами, которые кажутся "неожиданными" из-за несовпадения когнитивных образов (фрагментов картин мира) в сопоставляемых

языках (ср.: Иеоп^ереМопи лежать на\зависеть от, где отсутствует параллелизм в использовании предлогов), о чем речь пойдет далее.

Итак, подводя итог сравнению семантики знаменательных слов и предлогов, можно говорить об их параллелизме, но при этом остается вопрос, можно ли считать индивидуальное значение предлогов лексическим. Решение этого вопроса возвращает нас к проблеме роли номинативной функции для постановки диагноза. Представляется, что предлогам присуща не номинативная, а указательная функция, но при этом нельзя не учитывать сделанной выше попытки продемонстрировать наличие параллелизма между семантикой знаменательных частей речи и предложной. Представляется в связи с этим, что, с одной стороны, было бы более корректным говорить об индивидуальном значении предлога как части речи, а не о лексическом, а с другой - принять и связи с этим его промежуточный статус и не относить его однозначно в разряд служебных частей речи.

Теперь перейдем к прагматической части статьи, имеющей целью показать, как учет особенностей характеристик предложной семантики, с одной стороны, и опора на комплексный подход при обучении владению предложными словосочетаниями - с другой, может снизить отрицательное влияние интерференции как переноса навыка с родного языка на иностранный и, тем самым, сделать более эффективным учебный процесс. (разные картины мира, отсюда фразеологичность а также от эллипсиса; учитывать когнитивные образы; сводить полисемию к ядерному значению, через которое объяснять другие.

Предлоги представляют не только особый теоретический, но и прагматический интерес, что подтверждается наличием большого количества как диссертационных исследований, так и практических пособий, в некоторых из которых содержатся критические методические замечания наряду с попытками привнести некоторые новые метолы, подходы и техники.

В качестве критических замечаний в обзорах приводится, в первую очередь, атомизм описания семантики предлогов в отрыве от речевого использования; ориентация только на описание ситуаций их использования; привлечение переводного метода (поиск предложного эквивалента), Проведенный нами анализ некоторых пособий и словарей позволяет добавить к этому списку и другие критические моменты. При словарном представлении семантики синонимических предлогов их дефиниции являются взаимно отсылочными; при подаче полисемантической структуры предлогов не выделяется стержневой компонент в качестве отправной точки семантического развертывания в случаях полисемии; попытка систематизировать материал не в алфавитном порядке, а на логическом основании постепенно перерастает в перечисление денотативных зон; списки словосочетаний с фиксированными предлогами (своего рода фразеологических словосочетаний) выделяются нерегулярно. Перечень этих недостатков практически является мостиком к тому, «что такое хорошо» в процес-

се преподавания, как это нам представляется. Очевидно, что для решения этой лингво-методической проблемы надо выделить разные цели и, соответственно, разные методы их достижения.

Во-первых, это первичное представление семантики предлога в стержневом значении с привлечением переводного метода или графики в случае параллелизма с русскими соотнесенными словосочетаниями, например, в случае с локативно-директивными предлогами. При этом дается указание на возможность семантического развертывания по модели метафорического переноса с иллюстрирацией примерами, тем самым готовя студентов к адекватной интерпретации предложных словосочетаний метафорического характера с развертыванием действия в виртуальной реальности. Например, в паре шШеЪох - шШет1М стержневым компонентом является гиперсема «вместилище». В связи с этим представляется, что нет нужды противопоставлять при наличии полисемии два подхода к ее трактовке - заполнение семантической схемы и преобразование исходного значения, поскольку первое есть следствие (результат) второго и относительно предлогов.

Во-вторых, это выделение предложных словосочетаний, представляющих особую трудность и ловушку в связи с несовпадением фрагментов лингвистической картины мира сопоставляемых языков и, тем самым, когнитивных образов, требующих декодирования в многочисленных предложных словосочетаниях при сравнении с соответствующими русскими словосочетаниями. Например, в паре шШе^ее - на дереве локативная гиперсема (по другой терминологии база/фон) реализуется в двух модификациях (соответственно профиль/фигура) - «вместилище» и «поверхность»; то же самое наблюдается и в парах шШерюШге - на картине и шШе1ар - на коленях. В случаях такого рода несовпадений мы имеем дело с фиксированными предлогами, своеобразными фразеологическими единицами с ними (с точки зрения "инакомыслящего"), сочетаниями, которые требуют как осмысления, так и последующего закрепления. При работе с такими словосочетаниями необходима установка преподавателя на самостоятельное раскрытие механизмов и факторов порождения несоответствий в конкретных случаях с опорой на предлагаемые современными исследователями методы и с распространением выявленного фактора в качестве алгоритма на группы аналогичных случаев. Так, например, в ряду 8Иоо1а1, БшЛеа! сгуа^ 1оока1 имеет место визуализация действий во всех этих сочетаниях по аналогии с первым в виде траектории полета стрелы (что можно и графически репре-

зентировать), а в соответствующих русских сочетаниях такая аналогия отсутствует. В качестве фактора, приводящего иногда к несоответствиям с ожиданиями, можно привести глубинный и, как следствие, поверхностный эллипсис. Так, если сравнить сочетания р1ауЮгтопеу и "играть на деньги", то в обоих случаях для объективации глубинного смысла возможна экспликация - в первом примере целевая (p1aytogetmoney), во втором -локативная (играть с деньгами на кону).

Третья цель заключается в необходимости делимитации семантики синонимических предложных цепочек, что возможно с привлечением сопоставления дескрипций нескольких словарей, ситуаций их употребления в контексте, а также когнитивных и психосенсорных методов исследования, результаты которых должны излагаться в доступной обобщенной форме. Работа с синонимическими цепочками требует особой кропотливости, поскольку это работа с нюансами, и поэтому плодотворным здесь представляется учет предлагаемых исследователями факторов, когнитивно-ориентированных в широком смысле слова. С одной стороны, при работе с локативно-директивными предлогами рекомендуется учитывать местонахождение наблюдателя, его "параметры", перцептивное и когнитивное состояние человека (Талми, Пирс). С другой стороны, критикуя собственно когнитивный подход, исследователи идут дальше, предлагая учитывать при-хосенсорное восприятие субъекта и совершать при осмыслении предложных сочетаний т.н. "ментальные путешествия". Однако, как нам представляется, если визуализация с последующей репрезентацией является объективной в смысле воспроизводимости для других, то идея ментального путешествия как метода проникновения в "подкладку" предложного сочетания кажется сугубо индивидуальным и имеет скорее теоретическую, чем практическую ценность.

Подводя итог данному разделу статьи (как следует из вышесказанного), мы считаем возможным еще раз подчеркнуть, что цель, характер предложных сочетаний оправдывает выбор методов и средств при первичном предъявлении материала (переводной метод, контра-стивный подход, визуализация и графическая репрезентация, табличное представление синонимических рядов, группировка аналогичных примеров на основе единого образа, прогнозирование метафорических возможностей, анализ функционирования). Однако вышесказанное не отменяет необходимости привлечения разнообразных средств для его дальнейшего освоения.