CC BY
214
Доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой русского языкознания,
типологии и теории коммуникации Ереванского государственного университета
ЕЩЕ РАЗ О ПРЕСУППОЗИЦИЯХ, СЛЕДСТВИЯХ И СМЕЖНЫХ С НИМИ ПОНЯТИЯХ
При резко возросшем в последнее время интересе к изучению неявных, имплицитных смыслов, есть еще много нерешенных вопросов, в частности, выявление специфической природы и разграничение разных видов подразумевания, чему и посвящена настоящая статья. В этом смысле едва ли не самым важным является понятие пресуппозиции, заимствованное лингвистикой из логики.
Следует отметить, со ссылкой на Е.В. Падучеву, что одно из свойств пресуппозиций "состоит в том, что это – подразумеваемый семантический компонент предложения, не выраженный в нем с достаточной эксплицитностью. Отсюда тот факт, что презумпции (термин употребляемый автором вместо термина "пресуппозиция” - Л.Б.) входят в широкий спектр весьма разнородных семантических образований” (Падучева 1985: 60-61). Дифференцируюся, как известно, пресуппозиции экзистенциальные, прагматические и лексические.
Экзистенциальные пресуппозиции интересны тем, что связаны с понятиями референции и истинности/ложности, при этом они могут предполагать не только существование референта, но и существование факта. В примере, позаимствованном у Кифера: "Джон понимает/знает/помнит, что Лена его любила” выделяется пресуппозиция "Лена его любила”. В ней предполагается существование некоторого факта, а именно, что "Лена его любила”, причем, по мнению Кифера, этот факт, для того чтобы он существовал, должен быть истинным.
Е.В Падучева пишет: "С каждым собственным именем связана презумпция существования и единственности соответствующего объекта (при этом речь может идти о существовании в универсуме речи, например, в некотором вымышленном мире, который, однако, на протяжении данного акта речи рассматривается как реальный)...” (Падучева 1985: 69).
Надо сказать, что анализ экзистенциальных пресуппозиций связан с некоторыми трудностями в том смысле, что существует определенный круг высказываний, допускающих различные интерпретации. Одним из таких высказываний, в частности, является известный пример Б. Рассела "Король Франции лыс” с экзистенциальной пресуппозицией "Существует король Франции”. Анализируя его (см. Nute 1984: 44), Д. Нут ссылается на мнение П. Строусона, который считает, что неверно делать такие пресуппозиции, если из этого выводить, что ложность высказывания "Существует король Франции” также имплицирует ложность высказывания "Король Франции лыс”, как предлагает Б. Рассел. Вместо этого, по П. Строусону, следует считать, что ложность высказывания "Существует король Франции” имплицирует, что "Король Франции лыс” вообще не имеет истинностного значения. В связи с этим Д. Нут высказывает мнение о том, что такая оценка экзистенциальных пресуппозиций может быть приложима лишь к чему либо, что в определенных обстоятельствах может иметь и истинностное значение. Д. Нут заключает в этой связи, что не все высказывания имеют истиностные значения и что если признавать правоту П. Строусона, тогда современное произнесение предложения "Король Франции лыс” будет примером высказывания, которое не является ни истинным, ни ложным.
Прагматические пресуппозиции выражают, как и по большому счету сама прагматика, позицию говорящего, его отношение к сказанному. К этому разряду принадлежат высказывания, отражающие, например, нарушения моральных норм, правил, запретов и т.п., ср.: "Он не встал, когда в маршрутку вошла пожилая женщина” - "Он невоспитанный человек”; высказывания, сопряженные с суевериями, приметами и т.п., ср: "Дорогу перебежала черная кошка” – "Возможно неприятное событие”; высказывания, в состав которых входят имена "символов социального статуса”, ср: "У него "Порш” ” – "Он состоятельный человек” и т.д.
Лексические пресуппозиции, как явствует из обозначения этого понятия, выводятся из самой лексической единицы, и этим они отличаются от других видов пресуппозиций. Внутри лексических пресуппозиций дифференцируются общие пресуппозиции и характеризующие, или частные (idiosyncratic) пресуппозиции. Последние, по словам Ф. Кифера, "должны быть частью лексической репрезентации соответствующей единицы", а общие пресуппозиции “принадлежат скорее к определениям и аксиомам семантики, имеющей дело с лексиконом данного языка”. В качестве примера того, как выводится частная лексическая пресуппозиция, Ф. Кифер приводит толкование слова “холостяк”, которое выглядит у него следующим образом: неженатый, мужского пола, взрослый, с общей пресуппозицией “человек” (Кифер 1978: 355-356).
Интересные случаи лексических пресуппозиций на материале фазисных глаголов типа “начать”, “перестать”, “продолжать”, “кончить”, “прекратить” и т.д. разбираются Е.В. Падучевой (в Падучева 1985: 72). Она, в частности, приводит примеры: “Он бросил курить” означает “Он курил и перестал курить” с пресуппозицией “он курил”. Поэтому “Он не бросил курить” означает “Он курил и не перестал курить”. Высказывание “Он продолжает работать” означает а) “Он работал до настоящего момента” и б) “Он работает в настоящий момент”, где а) - это пресуппозиция. Поэтому “Неверно, что он продолжает работать” означает: “Он перестал работать”, т.е. “Он работал до настоящего момента, а в настоящий момент не работает”.
Импликативные следствия могут быть сделаны благодаря наличию в тексте (высказывании) некоторых других типов слов. Так, Т.М. Николаева считает высказывание “Сегодня у Сан-Хосе опять разбился пеозд” политопическим текстом, имеющим, помимо вербально выраженного, и другой смысл: “На днях там уже разбился поезд”. Эта “политопичность” создается наличием в исходном высказывании слов “сегодня” и “опять” (см. Николаева 1978:8).
Понятию пресуппозиций очень близко понятие лексических конверсивов. Лексичесие конверсивы прекрасно описаны Ю.Д. Апресяном в Апресян 1974. Нельзя не согласиться с автором в том, что назначение лексических конверсивов заключается в том, чтобы передавать различия в логическом ударении.
Интересным и убедительным представляется анализ Ю.Д. Апресяном одного из конверсивов: “Нейтрализация различий между А пережил В (=“А умер позже В, и жизни А и В частично совпадали во времени, и А и В были связаны социальными или родственными узами”) и В умер раньше А имеет место при условии, что значение “частичное совпадение во времени жизней А и В и связанность социальными или родственными узами” либо выражено, либо имплицируется. Эта информация может непосредственно вытекать из словарных определений некоторых слов, например, существительных муж и жена: поэтому если они замещают позиции А и В, нейтрализация налицо: Жены обычно переживают своих мужей - Мужья обычно умирают раньше своих жен. Если же, однако, А и В - писатели, исторические деятели и т.п., возможность-невозможность нейтрализации (и замены В умер раньше А на А пережил В) определяется не языковой информацией, а знанием реальной ситуации. В частности, зная историю науки, мы можем сказать, что Галуа умер значительно раньше Максвелла (или Майкельсона), но не может сказать, что Максвелл (или Майкельсон) значительно пережил Галуа” (Апресян 1974: 160).
К регулярным и продуктивным типам лексических конверсивов, вслед за Ю.Д. Апресяном, можно отнести, в частности, антонимические качественные прилагательные и наречия со значением размера, физического свойства, скорости, положения в пространстве и времени и т.д., взятые в сравнительной степени (“выше - ниже”; “быстрее -_медленнее”; “тверже - мягче”; “восточнее - западнее”; “труднее - легче” и т.д.). Если в значение антонима входит семантический компонент “больше” или “меньше”, то лексические конверсивы образуются на основе синтетической сравнительной степени, тогда как при другой семантической организации антонима конверсивы образуюся на основе аналитической сравнительной степени того же прилагательного со словом “менее”. (Пример: “Он веселее меня” означает “Я менее весел, чем он”, но не: “Я грустнее его”). Второй случай представлен, в частности, прилагательными, обозначающими эмоциональные состояния или интеллектуальные свойства (“А талантливее, чем В” Ф “В бездарнее А”, но: “В менее
талантлив, чем А”). Как совершенно справедливо замечает Ю.Д. Апресян, аналогичным образом преобразуются и сравнительные степени прилагательных, обозначающих цвет и вкусовые ощущения ("А чернее В Ф В белее А”, но означает: "В менее черен, чем А”) (см. Апресян 1974: 266, 332).
В свете сказанного представляют интерес выводы Ф. Кифера о конструкциях, содержащих прилагательные в сравнительной степени. Он приводит компаративы: "Джон выше, чем Билл”; "Моя задача труднее, чем ваша”, в которых, по его мнению, нет пресуппозиций соответственно: "Бил высок”; "Ваша задача трудна”, т.е. нет пресуппозиций, касающихся свойств сравниваемых лиц или предметов. По поводу другой группы примеров ("Венгерский образ жизни интереснее, чем шведский”; "Венгерская кухня лучше, чем шведская”) замечается, что в них компаративы "лучше”, "интереснее” могут факультативно содержать пресуппозиции, касающиеся второго члена сравнительной конструкции. Другии словами, шведский образ жизни тоже может быть интересным, шведская кухня тоже может быть хорошей. Особняком стоит третья группа примеров ("Ева еще безобразнее, чем Бригитта”; "Лена еще ленивее, чем Юлия”; "Джон еще более пьян, чем Билл”) с пресуппозициями соответственно: "Бригитта тоже безобразна”; "Юлия тоже ленива”; "Билл тоже пьян” (см. Кифер 1978: 361-362). Легко можно увидеть, что из одинаковых по форме конструкций Ю.Д. Апресяном выводятся конверсные компаративы, тогда как пресуппозиции Ф. Кифера не имеют этой формы.
В числе продуктивных типов лексических конверсивов следует отметить также антонимичные предлоги, обозначащие положение в пространстве или во времени в соединении с каким-нибудь глаголом (примеры: "Он пришел до меня” - "Я пришел после него”; "Он был слева от меня” - "Я был справа от него”).
Интерес представляют также такие "импликативные глаголы”, как например, "удалось”, "рискнул”, "не забыл”, "позаботился” и некоторые другие, которые "обладают тем свойством, что если истинно предложение S, скажем, Джону удалось Р (где Р - предикатный актант глагола удалось), то имеет место Р, а если S ложно, то имеет место ^ p... . Так, Ивану удалось отправить посылку - Иван отправил посылку; Ивану не удалось отправить посылку -Иван не отправил посылку” (Падучева 1985: 62).
Очень важным понятием является понятие следствия. Его изучение связано с вопросом о том, на основании чего делаются следствия (импликации, выводы и т.д.). В этой связи И. Беллерт выводит два правила: 1) включенные в описание языка и 2) основанные на знании о мире. Дополнительным правилом является условие правильности употребления предложения. Последнее подразумевает, что отправитель употребил предложение правильно, в соответствии с правилами данного, языка и в соответствии с тем, что он хотел выразить. Следствия на основании знания языка играют принципиальную роль в интерпретации сообщения. Они представляют собой семантическую интерпретацию высказывания.
Второй тип следствий интересен тем, что они иногда могут быть выведены получателем, даже если и не были задуманы отправителем. Совершенно справедливо замечает И. Беллерт (см. Беллерт 1978: 1982) в этой связи, что извлечение таких выводов в качестве суждений отправителя не всегда является обоснованным, так как они могут являться собственным выводом получателя. Примером своеобразного сочетания двух видов следствий - следствия на основании знания языка и следствия на основании знания о мире может послужить следующее высказывание, позаимствованное у П. Суппеса (Suppes 1957: 7), который рассматривает его, правда, в другой связи: "Если в Соединенных Штатах есть приблизительно сто миллионов мужей, то в Соединенных Штатах есть приблизительно сто миллионов жен”. Если из слова "муж” семантически следует "жена”, то такого семантического следствия не происходит в случае "сто миллионов”. Лишь в сочетании со словом "муж” из "сто миллионов мужей” вытекает "сто миллионов жен”, и здесь срабатывает механизм выведения следствий на основании знания о мире.
Говоря об отношениях, существующих между следствиями и исходными высказываниями, можно выделить два основных типа в зависимости от того, какая часть знания исходного высказывания сохраняется в результатирующем. Это - случаи, когда 1)
исходное и результатирующее выражения являются разнозначными, эквивалентными, двусторонними ("Он одолжил мне денег” - "Я занял у него денег”); 2) значение результатирующего выражения целиком включено в значение исходного выражения -случай односторонних импликативных преобразований ("Он вылечился” - "Он здоров”).
При всей общности между пресуппозициями и следствиями, эти два понятия необходимо разграничивать (см. об этом Кифер 1978: 338-339). По Т.М. Николаевой, высказывание может состоять из таких разнородных вещей, как пресуппозиции, которые являются исходными посылками, не подвергающимися сомнению, и следствия, являющиеся дополнительными сообщениями. Она приводит примеры того, как из высказывания выводятся различные следствия (причем, следствия выводятся не всегда, и наоборот, возможны случаи выведения нескольких следствий из одного высказывания). Автор отмечает, что следствия отличаются от пресуппозиций незыблемостью последних, их независимостью от контекста и разделяемых взглядов. Она показывает, что число следствий из одного высказывания все увеличивается. Например, на фразы "Ты съел все мои яблоки” выводится 10 следствий, из которых последнее - это "Что-то случилось”. Отмечая, что следствия из одного и того же высказывания не всегда понимаются однозначно (об этом говорилось и выше), Т.М. Николаева ссылается на пример Хорна (см. Horn 1969) "Бриджит Бардо только хорошенькая”, который можно понять двояко: "Бриджит Бардо не красавица, а только хорошенькая” или "Она хорошенькая, но не умна” (см. Николаева 1985: 82). Как совершенно справедливо замечает Е.В. Падучева, различие между следствиями и пресуппозициями хорошо видно на фазисных глаголах, семантическая особенность которых в том, что их пресуппозиция описывает некоторую ситуацию, имевшую место в прошлом (по отношению к обстоятельству времени), тогда как следствие касается будущего события. Она иллюстрирует это на примере "В два часа Джон начал работать” с пресуппозицией: "В некоторый момент до двух часов Джон не работал” (см. Падучева: 1985, 61).
Заключая обзор вопросов, связанных с лингвистической имплицитностью, в обобщенном виде скажем, что все проанализированные понятия при большом сходстве имеют свои специфические особенности, более глубокое изучение которых важно для адекватной интерпретации имплицитных смыслов.
ЛИТЕРАТУРА
Апресян Ю.Д. (1974). Лексическая семантика (синонимические средства языка). М.: Наука.
Беллерт И. (1978). "Об одном условии связности текста”// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. М.
Кифер Ф. (1978). "О пресуппозициях”//Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. М.
Николаева Т.М. (1978). ’’Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы”// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. М.
Николаева Т.М. (1985). Функции частиц в высказывании (на материале славянских языков). М.: Наука.
Падучева Е.В. (1985). Высказывание и его соотнесенность с действительностью (Референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука.
Horn, L.R. (1969). A Presuppositional Analysis of Only and Even”// Papers from the Chicago Linguistic Society. No.5.
Nute, D. (1984). "Logical Relations”//Philosophical Studies. Vol. 46, No. 1.
Suppes, P. (1957). Introduction to Logic. Toronto, New York, London: D van Nostrand Company, Inc.
