Научная статья на тему 'Эрвин Штраус: феноменология сенсорного опыта'

Эрвин Штраус: феноменология сенсорного опыта Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
574
123
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
эстезиология / сенсорный опыт / феноменология / интенциональность / патологический мир / антропологическая пропедевтика / патологические феномены существования / estisiology / sensory experience / phenomenology / intentionality / pathological world / anthropological propaedeutics / pathological phenomena of existence

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Власова О. А.

Статья посвящена проблеме опыта в эстезиологии Эрвина Штрауса. Вскрывая истоки его творчества и обозначая магистральные линии философских влияний, автор выявляет основные задачи эстезиологии как науки о сенсорном опыте, определяет ее роль в развитии феноменологического движения.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Erwin Straus: phenomenology of sensory experience

Article is devoted to a problem of experience in Erwin Straus's estisiology. Opening sources of his creativity and designating the main lines of philosophical influences, the author opens the primary goals estisiology as sciences about sensory experience, defines its role in development of phenomenological movement.

Текст научной работы на тему «Эрвин Штраус: феноменология сенсорного опыта»

УДК 1 (09)

ЭРВИН ШТРАУС: ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СЕНСОРНОГО ОПЫТА*

© 2008 О. А. Власова

кандидат философских наук, доцент кафедры философии e-mail: olga [email protected]

Курский государственный университет

Статья посвящена проблеме опыта в эстезиологии Эрвина Штрауса. Вскрывая истоки его творчества и обозначая магистральные линии философских влияний, автор выявляет основные задачи эстезиологии как науки о сенсорном опыте, определяет ее роль в развитии феноменологического движения.

Ключевые слова: эстезиология, сенсорный опыт, феноменология, интенциональность, патологический мир, антропологическая пропедевтика, патологические феномены существования.

Творчество Эрвина Штрауса отражает свойственное первой половине XX века взаимодействие философии и психиатрии. Но если другие представители феноменологической психиатрии и Dasein-анализа — К. Ясперс, Л. Бинсвангер, Э. Минковски, В.Э. фон Гебзаттель — в своей творческой динамике шли от психиатрической клиники к философской теории, то Штраус на протяжении всей жизни обращался одновременно и к первой, и ко второй, сочетая их в едином исследовательском поле. Философским фундаментом его идей при этом всегда выступала феноменология, а первичной областью интереса — пространство живого опыта человека. Именно это сочетание и позволило ему выработать совершенно своеобразную теоретическую систему.

Приобщение к феноменологии

Эрвин Штраус (1891-1975) родился в октябре 1891 г. во Франкфурте, в семье крестившегося в протестантизм еврея и немки с американскими корнями. Учился медицине в университетах Берлина, Цюриха, Монако и Геттингена. С 1919 г. работал ассистентом Карла Бангхоффера в Берлинской благотворительной клинике, а в 1927 г. получил должность приват-доцента психиатрии. В 1930 г. среди прочих психиатров стал одним из соучредителей всемирно известного журнала «Nervenarzt». В 1938 г. Штраус бежал от нацизма и эмигрировал из Берлина в США. Там он преподавал психологию в Блэк Моунтайн Колледж, проводил исследования в Университете Джона Хопкинса. В 1946 г. он начал работать в Госпитале ветеранов в Лексингтоне, штат Кентукки. В апреле 1969 г. в Ватерлоо (Канада) основал Международное общество гуссерлианских и феноменологических исследований.

О феноменологии Штраус впервые узнает во время обучения в университете. В Мюнхене он посещает лекции А. Пфендера и М. Г айгера, в Г еттенгене — лекции А. Райнаха и Гуссерля, слушает и М. Шелера. Позднее в Берлине он лично встречается с Шелером после прочтения тем по совету Бинсвангера книги Штрауса. В пятидесятых Штраус также пересекается с Ясперсом и Хайдеггером.

Ссылки на феноменологию присутствуют уже в работе Штрауса 1925 г. о сущности и процессе внушения, где упоминаются Шелер и Гуссерль [Straus 1925]. Но к феноменологии как таковой Штраус обращается только в США: в 1964 г. на Лексингтонской конференции он выступает с докладом «Феноменология чистая и прикладная» [Straus 1964]. Сам термин

* Работа выполнена при поддержке Гранта Президента Российской Федерации (проект МК-1760.2008.6 «Проблема опыта в феноменологической психиатрии и экзистенциальном анализе»).

«феноменология» появляется в названиях его работ лишь в 1960-х гг., в частности в работе «Феноменология запоминания». В 1962 г. выходит статья «Феноменология галлюцинаций», но в 1966 г. он весьма неохотно принимает заголовок «Феноменологическая психология», предложенный в качестве названия к англоязычному сборнику его работ. В предисловии к нему он напишет: «Название было выбрано как выражение солидарности с феноменологическим движением в его ранней и поздней фазах развития. Поскольку автор не следует за Г ус-серлем по пути трансцендентальной редукции, это солидарность по духу, а не в идеях. Даже в этом случае стремление исследовать человеческий опыт, открывая его глубину и многогранность, вместо его редукции, вполне следует девизу Гуссерля “Назад к самим вещам”» [Straus 1966].

В 1930-х гг. Штраус знакомится с Бинсвангером, отношения с которым будет поддерживать на протяжении всей жизни. Несмотря на дружбу, в их идеях существовали некоторые расхождения, которые нередко становились предметом спора. Когда они познакомились, Бинсвангер уже отошел от Гуссерля к Хайдеггеру и занимался разработкой системы Dasein-анализа. Исследования Бинсвангера всегда были основаны на глубокой проработке трудов представителей феноменологии, Штраус же в лучшем случае отталкивался от отдельной цитаты, а в большинстве случаев и вовсе от непосредственных явлений клинического опыта.

Феноменологический подход в психиатрической клинике

Отношение к феноменологии у Штрауса, как и у всех остальных представителей феноменологической психиатрии, было весьма неоднозначное. Его ни в коем случае нельзя называть методологом. Тем не менее, как и для всех феноменологически ориентированных психиатров, для него характерен интерес к проблеме исследовательского подхода. Здесь он и обращается к феноменологии. Он разделяет провозглашенный Гуссерлем призыв «к самим вещам», и следование этому призыву приводит мыслителя к достаточно интересным находкам.

Штраус отрицает возможность трансцендентальной редукции, поэтому говорить о полном заимствовании феноменологической теории в данном случае неверно. На его взгляд, никакого трансцендентального эго попросту не существует, в своей изначальной опытной данности и конкретности существует лишь человек [Spicker 1978: 147]. Кроме того, Штраус категорически отвергал постулат Канта и Гуссерля о том, что сознание конституирует значение мира. «Как Гуссерль, — спрашивал он, — может говорить о мире сознания (Bewusstseinsle-ben), когда он совершает epoche по отношению к “миру” и “живому телу”? Как Гуссерль может говорить о сознательной жизни, если он, следуя своей методологии, выводит “живое тело” за пределы первоначальных задач своего философского метода?» [Ibid.] Одним из камней преткновения для Штрауса стала также верность Гуссерля Декарту, философскую позицию которого он критиковал в течение всей жизни. И только после посмертной публикации некоторых работ позднего Гуссерля с его концептом «Lebenswelt» он стал больше симпатизировать «ортодоксальной» феноменологии. Поэтому феноменология в работах Штрауса предстает как описательная психология в том смысле, который придавал этому термину Ясперс, и закономерно, что специфика научного исследования в психиатрии его особенно интересует.

Исследователь, как считает Штраус, является активным участником любого эксперимента. «В эксперименте ученый становится одновременно и драматургом; он подбирает декорации, приглашает актеров, поднимает занавес, но когда все готово, он уходит в партер смотреть, что получилось» [Straus 1966: х]. Он не является в этом случае непосредственным участником драмы, но, тем не менее, включен в нее. Это отношение исследователя к наблюдаемым им объектам, привлекая терминологию Гуссерля, Штраус называет интенциональ-ным отношением. В таком интенциональном отношении, причем как в науке, так и в повседневной жизни, мы обнаруживаем мир людей и вещей, то есть мир объектов, но не стимулов. «Фактически, — пишет Штраус, — это не открытие, к которому приходят путем сложных

экспериментов, это понимание, привычное каждому из нас по повседневной жизни или, если использовать еще один термин Гуссерля, по Lebenswelt» (курсив автора — О.В.) [Ibid.]. Именно существование Lebenswelt, как считает Штраус, делает возможными действия наблюдения, описания, учета и измерения.

Интерес Штрауса неизменно направлен на исследование человека и его мира. Мир для него представляется тем ключом, с помощью которого можно приоткрыть тайну самого человека. В своем стремлении подойти «к самим вещам» Штраус обращается и к опыту Хайдеггера, но интерпретирует его идеи в несколько ином ключе, чем это делают Dasein-аналитики. Штраус четко разграничивает онтологическую направленность экзистенциальной аналитики Хайдеггера и онтическую направленность своей клинической антропологии. При использовании фундаментальной онтологии Хайдеггера в психиатрии, на его взгляд, «проблема состоит в том, как он или его последователи могут включить в онтологию такие темы, как физическое существование, сексуальность, животная природа или болезнь» [Straus 1966: 256]. Поэтому следование за Хайдеггером, на взгляд исследователя, может привести к противоречиям и ошибкам, примером которых он называет «продуктивную ошибку» Л. Бинсвангера.

В клинической практике, по мнению Штрауса, психиатр всегда догадывается о таких философских проблемах, как самоопределение, нормальное и патологическое поведение и др. Каждый клиницист неизбежно приходит к философским проблемам. Но в отношении решения этих проблем есть несколько вариантов. Кто-то может следовать за известными теориями, а кто-то — попытаться ответить на философские вопросы в пределах своей клинической практики. Штраус выбирает второй вариант. Он противопоставляет свой подход подходу Бинсвангера и пытается встать на путь «от психиатрии к философии» [Mishara 1997: 63-64]. Философия при этом представляется конструктом, от которого необходимо избавиться для того, чтобы обратиться к самим феноменам человеческого опыта. «Вместо того, чтобы идти от философии к психиатрии, мы начнем с самой психиатрии», — пишет Штраус [Straus 1966: vi]. В этом случае точкой отсчета становится непосредственный клинический опыт, позволяющий, по мнению ученого, «начать с самих вещей». Следуя за Хайдеггером, Штраус предлагает трактовать психотическое поведение, опираясь не на общепринятые теории, а на структуры мира повседневной жизни. Он продолжает: «Таким образом, я применю своего рода философское “эпохе”, т.е. я сначала заключу в скобки все философские учения (те, которые мне известны) и, отталкиваясь от клинического случая, представлю свою философскую теорию...» [Ibid: vii].

По мнению Штрауса, принадлежность человека к «нормальным» или «больным» выводится другими людьми на основании анализа коммуникативных отношений повседневной жизни. Когда безумие трактуют как одержимость дьяволом, проклятие, благословение, вдохновение, следствие вины или болезни, отталкиваются от непосредственного взаимодействия с людьми, которых не могут понять по причине трансформации их мировоззрения. Штраус подчеркивает, что общение с психически больными людьми всегда сопровождает переживание их чуждости. Норма и патология, по Штраусу, словно два языка, разделены практически непроницаемой границей.

Отчужденность является своего рода практическим индикатором для определения нормальности или ненормальности в клинике и повседневной жизни. «... в ходе беседы мы обнаруживаем иностранца, говорящего на другом, незнакомом нам, языке» [Struus, Natanson, Ey 1969: 19]. Мы замечаем эти непохожесть, отчужденность, странность интуитивно, так же как замечаем грамматические ошибки, не помня правил правописания. Этот опыт чужой инаковости первоначально переживается, по Штраусу, в непонимании как удивлении, он удивляет нас и заставляет искать причины этого удивления.

Именно поэтому, как считает исследователь, в изучении патологических феноменов наиболее приемлемым исследовательским подходом и выступает феноменология, позволяя оттолкнуться от самого пациента, его повседневного бытия в мире. Существование больного, по его мнению, отличается от нормального жизненного мира и предстает как разрушенный мир, разрушенное бытие. «Феноменология, — подчеркивает Штраус, — это метод выбора.

Вместо того чтобы объяснять поведение, прибегая к физиологическим гипотезам, ограничивая отношения “я—мир” пределами изолированного организма, феноменология пытается понять психически больного, отталкиваясь от нормы живого бытия. <...> Становится очевидным, что галлюцинации являются карикатурами нормальных структур, искажениями, отражающими патологические модели бытия в мире» [Straus 1966: х].

Медицинская практика, таким образом, требует осознания возможности взаимопонимания, его элементарной структуры. Психиатр не может понять проблемы, не прибегая к помощи философии. Он становится философом по необходимости. Врач-клиницист, обратившийся к философскому пониманию человеческого существования, должен опять возвратиться к пациенту. Таким образом, медицина всегда нуждается в антропологической пропедевтике. Штраус по-разному называет то, чем он занимается: медицинской антропологией, психологической антропологией, феноменологической психологией, но это всегда наука, раскрывающая фундаментальные основания человеческого бытия, которые, в свою очередь, укоренены в воплощенной области чувственного опыта и физического существования. Именно поэтому человек представлется ему как живой организм, предстающий другим для других.

Эстезиология — наука о сенсорном опыте

Одной из основных заслуг Эрвина Штрауса является изучение основополагающей сферы функционирования человека — области сенсорного опыта. «Опытная реальность — это не тема теоретических суждений. <...> Мы переживаем реальность в личных отношениях; она не отделена от нас; как живое существо я являюсь ее частью; она воздействует на меня в своей поразительной фактичности; я охвачен ею и пойман» [Ibid: 113].Область знания, которая занимается исследованием сенсорного опыта, Штраус называет эстезиологией. Он противопоставляет эстезиологию той традиции, которую в физиологии и психологии ощущений установил Р. Декарт, а также представил в своих работах Дж. Локк и другие эмпирики. Штраус считает, что Декарт со своим методом сомнения вытеснил сенсорный опыт за границы области достоверности. Следствием такого подхода стало постулирование того, что истинность и реальность достижимы только путем умозаключения и поэтому являются функциями суждения. Именно в теоретической системе Декарта, по мнению Штрауса, берет свое начало полное недоверие к повседневному дологическому жизненному опыту, а также субъ-ект-объектная дихотомия: существование человека раскалывается на субъективный мир сознания и объективный мир предметов и явлений, опыт отдаляется от мира.

Эстезиология идет от противоположной картезианству перспективы — представляет непосредственный сенсорный опыт, свободный от традиционных предрассудков. Она изучает, каким образом человек функционирует в мире, а также его особенности по сравнению с другими живыми существами. Эстезиология показывает, что мир един, но предстает перед нами состоящим из множества объектов и разделенным на разнообразные аспекты, что, в отличие от других живых существ, человек наделен способностью переживать мир и является переживающим существом и, наконец, что человек обнаруживает себя в мире, но не открывает внешний мир в своем сознании. «Опыт, — пишет Штраус, — не возникает в пределах изолированного организма, который осознает себя, свои “ощущения” до того, как осознает мир. Базисным феноменом сенсорного опыта является то, что мы одновременно осознаем мир и самих себя; не по одному, не один за другим» [Straus 1948: 20].

Отстаивая центральный для разработанной им эстезиологии тезис о том, что «чувственное ощущение не является формой познания» [Straus 1956: 1], Штраус подчеркивает, что его основной целью является описание и определение сущности непосредственного ощущения. В противоположность знанию, которое можно выразить в формуле «что-то происходит в мире», сенсорный опыт принадлежит конкретному человеку, его формула — «что-то происходит со мной в мире» [Ibid. 377]. Реальность сенсорного опыта переживается непосредственно и означает не порядок и взаимосвязь вещей, а их связь с человеком.

Для Штрауса важно то, что ощущение развертывается вне сферы мышления и является непосредственным взаимодействием с миром. Важнейшей чертой этого мира является отсутствие в нем знаков. Этот мир нем и предлогичен, это мир без знаков. То, что притягивает или отпугивает человека, не является признаком: цвет или звук, запах или движение не являются знаком притягивающего или отталкивающего. Они сами по себе конституируют пугающее и отталкивающее и вызывают непосредственную реакцию, которая, опять-таки, не является следствием осмысления и отреагирования, но есть инстинктивный акт. Эта власть безмолвного мира ощущения очень хорошо заметна в патологических состояниях, в частности в фо-бических неврозах.

Мир, возникающий в результате сенсорного опыта, как считает Штраус, всегда физиог-номичен. «В сенсорном опыте, — пишет он, мы всегда переживаем мир и себя самих в различных модальностях отношения и направленности, на различном расстоянии и в различной степени близости» [Straus 1948: 12]. В сенсорном опыте мир всегда затрагивает человека, он не остается сторонним наблюдателем и всегда взаимодействует с миром и участвует в нем. «Физиогномические свойства, — отмечает Штраус, — преодолевают пространство; они излучаются; они овладевают нами; мы расширяемся и сужаемся в соответствии с широтой или узостью пространства» [Ibid: 13].

Мир ощущения является миром со-бытия, вовлекающим как субъекта, так и предмет — субъекта в его собственном бытии и предмет как развитие событий мира. Штраус пишет: «Я существую лишь тогда, когда что-либо происходит и происходит только для меня, в то время как я существую. Ощущение теперь не принадлежит ни исключительно объективности, ни исключительно субъективности, но принадлежит и тому, и другому. В ощущении для переживающего развертывается одновременно и “я”, и мир, в ощущении он переживает себя и мир, себя в мире, себя с миром» [Ibid: 372].

Сенсорный опыт имеет свое «что», составляемое видимыми объектами, с которыми человек соприсутствует в мире. Поскольку объект не изменяется в процессе восприятия, а остается все тем же объектом, он представляется человеку как другое, постигается как другое. Отношения «я—Другой» лежат в основе сенсорного опыта. Именно эти отношения, по мнению Штрауса, и уничтожила классическая наука, которая трактует сенсорный опыт как взаимодействие двух тел. Отношения «я—Другой» в этом случае разрушаются, точнее, Другой остается, но при этом максимально извращается. Восприятия Другого не составляют здесь целостности, а предстают лишь как отдельные акты. Мир, который мы воспринимаем, в этом случае — субъективный образ в сознании человека, что, как считает Штраус, исключает непосредственное взаимодействие «я» и Другого [Straus 1966: 272].

Сенсорный опыт включает несколько модальностей, которые отличаются друг от друга: зрение, слух и т.д. Многообразие модальностей и отношений с Другим и обусловливает вариативность и многосоставность различных патологических феноменов.

Медицинская антропология Штрауса, таким образом, наиболее полно выражает мировоззрение феноменологической психиатрии. Именно он первым из ее представителей обозначает первейшую сферу исследования — область сенсорного опыта. В отличие от большинства своих коллег, он интересуется не временем, а пространством, но при этом его интерес более последователен. Он также наиболее емко выражает и критическую позицию феноменологической психиатрии. Его критика Декарта и его идей показывает те положения картезианства, которые пытается преодолеть феноменологическая психиатрия в целом, а его теория, опираясь на идеи Хайдеггера, Гуссерля и многих других философов и психиатров, остается совершенно самобытной и своеобразной. Штраус представляет нам идеальную феноменологическую психиатрию с ее синкретизмом, тесным взаимодействии философского и клинического. По-видимому, звание «самого умного из квартета феноменологических психиатров», которым когда-то наградил его Бинсвангер, было справедливым.

Библиографический список

Mishara A. Ludwig Binswanger / Encyclopedia of Phenomenology. Eds.: L. Embree et al. Dordrecht; Boston; London: Kluwer Academic Publishers, 1997. P. 63-64.

Spicker S. F. Psychiatrists as Philosopher: Gewidmed Erwin W. Straus / Mental Health: Philosophical Perspectives. Eds.: H.T. Engelhardt & S.F. Spicker. Dordrecht; Boston: D. Reidel Publishing Company, 1978.

Straus E.W. Wesen und Vorgang der Suggestion. Berlin: Karger, 1925.

Straus E.W. On obsession. N.Y.: Coolidge Foundation Publishers, 1948.

Straus E.W. Vom Sinn der Sinne: Ein Beitrag zur Grundlegung der Psychologie. Berlin: Springer Verlag, 1956.

Straus E.W Phenomenology: Pure and Applied. Pittsburg, Pa: Duquesne University Press,

1964.

Straus E.W. Phenomenological Psychology: The Selected Papers. N.Y.: Basic Books, 1966. Straus E.W., Natanson M., Ey H. Psychiatry and Philosophy. Ed. by M. Natanson. N.Y.: Springer-Verlag, 1969.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.