Эра Карузо в Америке Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

В.П. ОЛЕЙНИКОВА

ЭРА КАРУЗО В АМЕРИКЕ

V.P. Oleynikova

THE ERA OF CARUSO IN AMERICA

В статье впервые в отечественной американистике рассматривается творческий период великого итальянского певца неаполитанского происхождения в Америке, вошедший в историю как «Эра Карузо». Карузо известен в истории Америки, как первый европейский певец, ставший символом «Метрополитен-опера». Большая часть карьерного взлета великого тенора - около 30-ти лет - связана с Нью-Йорком. Именно здесь раскрылись лучшие качества «золотого голоса» неаполитанского бельканто.

Ключевые слова: Америка, тенор, певец, театр, голос, опера.

For the first time in Russian American studies, the article examines the creative period of the great Italian singer of Neapolitan origin in America, which went down in history as the «Caruso Era». Caruso is known in American history as the first European singer to become a symbol of the Metropolitan Opera. Much of the great tenor's rise - about 30 years old - to prominence has been in New York. It was here that the best qualities of the «golden voice» of the Neapolitan bel canto were revealed.

Keywords: America, tenor, singer, theater, voice, opera.

За 17 лет выступлений в Нью-Йорке Энрико Карузо прошел значительный путь, начав творческий взлет как один из итальянских гастролеров, затем став легендарным брендом «Метрополитен-опера» и закончив в статусе символа Америки и Нью-Йорка. Именно в США неаполитанский певец обрел славу «короля теноров», «золотому голосу» которого рукоплескали все театры мира.

Нью-Йоркская «Метрополитен-опера», построенная на Бродвее в 1880 г. архитектором К. Кейди, считалась одним из самых престижных оперных театров мира. Это было огромное 5-этажное здание со зрительным залом на три тысячи человек. Сцена была приспособлена для самых грандиозных постановок, она была более 30 м в ширину и более 37 м в высоту.

Открытие первого сезона в «Метрополитен-опера» состоялось 22 октября 1883 г. постановкой «Фауста» Шарля Гуно с Кристиной Нильссон (1843-1921) и Роберто Станьо (1840-1897) в главных партиях. Спустя два дня огромный

фурор произвело сопрано полячки Марчеллы Зембрих (1858-1935) в «Лючии ди Ламмермур». Тем не менее первый сезон театра оказался убыточным, несмотря на привлечение звезд первой величины, в том числе самой знаменитой певицы той эпохи - Аделины Патти (1843-1919).

В августе 1892 г. театр сгорел. Но через год здание восстановили. Оно был теперь полностью электрифицированным и с новейшим техническим оборудованием. Ложи бенуара, которые на весь сезон арендовали представители самых богатых семейств Америки, именовались «Бриллиантовой подковой», тогда как ложи бельэтажа - «Золотой подковой». Для привлечения щедрых меценатов с 1893 г. в программах печатались списки владельцев лож - наравне с перечнем исполнителей в спектакле. Банкир Отто Кан1 пожертвовал более двух миллионов долларов на развитие театра. Генрих Конрид (1855-1909), ставленник Кана, был известен скупостью, из-за чего было упущено много известных певцов... Но он был способным режиссером, хотя его познания в опере и балете были скудными. Кроме того, он не владел итальянским языком, что еще более осложняло общение с наиболее знаменитыми певцами.

Как отмечал Майкл Скотт, «до 1891 г. "Метрополитен-опера" была "немецкой" - если учитывать национальность ведущих звезд. С конца XIX в., благодаря братьям Жану и Эдуарду де Решке - полякам, но связанным с французской культурой, и Полу Плансону, - театр стал "французским". К 1903 г., то есть к моменту появления на сцене "Метрополитен-опера" Карузо, в Нью-Йорке было около полумиллиона эмигрантов из Италии, поэтому неудивительно, что следующим кумиром стал итальянец - выходец из простой итальянской 2

семьи» .

1 Кан был дилетантом, обожавшим музыку и игравшим на трех инструментах. Дружил почти со всеми знаменитыми певцами, выступавшими в «Метрополитен», но при этом оказывал

немалую поддержку и молодым перспективным вокалистам.

8.

~ 280 ~

2 ЪсоИМ. ТЪе Огеа1 Сагшо. К^, 1988. Р. 18.

Руководство театра обычно ангажировало лучших артистов Европы, приобретших громкую известность в Европе, на сценах «Ла Скала», «Ковент-Гардена» и «Гранд-опера».

Генрих Конрид, вступая на должность управляющего театром, принял решение бороться с культом «звезд». Но именно ему - в первый же период его «правления» - удалось открыть самую яркую «звезду» за всю историю «Метрополитен-опера».

Контракт с Карузо был заключен его агентом, банкиром и импресарио Паскуале Симонелли (1878-1960). Приглашение Карузо во многом было связано с тем, что «Метрополитен-опера» нуждалась в первом теноре, который занял бы место Жана де Решке.

Карузо прибыл в Штаты 1 ноября 1903 г., всего за 12 дней до запланированного дебюта. Конрид не посчитал необходимым встречать певца у причала. Но во всем остальном реклама нового тенора и прием, который ему оказали, были безупречны.

Для любой «звезды», в том числе оперной, важнейшим делом являлась реклама, зависевшая от прессы. Карузо с помощью Симонелли, выполнявшего также роль переводчика, выстроил правильную политику в общении с «четвертой властью»: шутил с журналистами, рисовал шаржи на журналистов, позировал перед фотокамерой в смешных позах, рассказывал истории из своего прошлого, вспоминал успехи, смело рассказывал и о неудачах. Репортеры были очарованы демократичными манерами Энрико. В этом был и прагматизм Кару-зо, понимавшего, какую роль в признании его таланта могут сыграть театральные критики.

Русский тенор Дмитрий Смирнов (1882-1944) в своих воспоминаниях писал о решающей роли прессы в формирование вкусов публики (порой чрезвычайно неразборчивой в оперном искусстве): «Публика Нью-Йорка совсем не та, что в Южной Америке. Когда там спрашивали, например, кого-нибудь: "Нравится ли тот или иной певец?" - отвечали так: "Простите, но я еще не читал ре-

цензии". Вся пресса была и есть в руках журналистов, которые из всего делают "бизнес". Более покупной прессы я не видел нигде в мире... Публика в Северной Америке была весьма странная, - она не имела ни своего мнения, ни понимания. Даже журналисты были так безграмотны, что приходилось лишь удивляться. В 1911 г. я пел в Бостоне в опере "Лакме". Так как партию Джеральда я знал только по-русски, то и согласился петь только на этом языке. Главные роли - Лакме и Нилаканту - пели тоже русские артисты. И вот на другой день появилась рецензия, в которой говорилось, что в партии Джеральда выступил тенор оперы "Метрополитен" из Нью-Йорка, имел большой успех, понравился публике и что его французское произношение гораздо лучше, чем у его партне-

3

ров, которые поют в нашей опере. »

Первые дни в Нью-Йорке были для Карузо очень насыщенными новыми впечатлениями и знакомствами. До открытия сезона оставалось 12 дней. Певцу предстояло ознакомиться с театром и особенностями сцены и акустики зала. В этом ему очень помогли дирижер Артуро Винья, с которым Карузо ранее выступал в Монте-Карло, и тенор Антонио Скотти. Энрико высоко оценил уровень декораций, оборудования и деловую обстановку.

23 ноября 1903 г. в «Метрополитен-опере» состоялся дебют неаполитанского тенора. Новый сезон открывался спектаклем «Риголетто» Дж. Верди. Как отмечает исследователь творчества Карузо А. Булыгин, «к этому дню Карузо был совершенно измотан - от незнакомой обстановки, от нового ритма жизни, от чужих людей, которые его окружали, от перемены климата, от всего, увиденного в Нью-Йорке, от репетиций. Он сильно нервничал. В день спектакля он заполнил гримерную изображениями Мадонны, поставил на стол портрет матери, всяческие талисманы, среди которых была даже фигурка зулусского воина. Когда Энрико вышел на сцену, его встретили лишь жидкие хлопки - что, естественно, только добавило нервозности. Карузо пел с польской сопрано Марчел-

3 Смирнов Д.А. Воспоминания. Материалы. Статьи. СПб., 2008. С. 54-57.

~ 282 ~

лой Зембрих, баритоном Антонио Скотти, меццо-сопрано Луиз Хомер и басом Марселем Журне»4.

Восприятие публики осталось в целом прохладным. Посещение театра в день премьеры считалось крайне престижным, в связи с чем все зрители были людьми «высшего света» Нью-Йорка. После привычного и аристократичного Жана де Решке элитная публика «Бриллиантовой подковы» со скепсисом смотрела на полноватого тенора и сокрушалась по поводу отсутствия у него изысканных манер, присущих его предшественнику. «Возможно, - размышлял историк театра И. Колодин, - это был наименее успешный из 607 спектаклей, которые Карузо спел на сцене "Метрополитен". Может быть, кое-кто из присутствовавших и заметил тогда те черты голоса Карузо, которым суждено было войти в историю оперного искусства. Но, как обычно, героями вечера на открытии нового сезона были не Карузо и его партнеры, а разряженные леди и джентльмены, которым все наскучило, кроме их самих, эти нью-йоркские короли и королевы, равнодушно смотревшие на сцену в те моменты, когда не были заняты оживленной беседой друг с другом»5.

Но с каждым новым спектаклем Карузо имел все более восторженные отзывы прессы. Значительной же победой стало его появление в «Аиде» с Джоанной Гадски. Романс Радамеса Энрико спел с таким блеском, что зал устроил ему бурную овацию. Но окончательно Карузо пленил американскую аудиторию в «Тоске», где его партнершей была хорватская певица Милка Тернина6, одна из лучших сопрано мира того времени.

Надо отметить, что неаполитанский певец на тот момент еще не настолько обогнал коллег по артистическим и вокальным возможностям, чтобы действительно именоваться «величайшим тенором мира», а потому очень волнительно переживал свой путь к «американскому Олимпу».

4 Булыгин А. Карузо. М., 2010. С. 167.

5 Цит. по: Ибарра Т. Энрико Карузо // Энрико Карузо на сцене и в жизни. М., 2002. С. 8.

6 Булыгин А. Карузо. С. 168.

Помимо Жана де Решке (успешно выступавшего в «Метрополитен-опере» до Карузо) на театральных сценах мира блистали такие конкуренты Карузо, как тенор Алессандро Бончи (1870-1940). С ним у певца всегда были напряженные отношения. Многие считали его главным соперником Карузо . Были и другие превосходные певцы: тенор Франческо Таманьо (1850-1905), конкурировавший по мощи голоса с Карузо; подлинный баритональный феномен Титто Руффо (1877-1953), чей голос сравнивали по мощи с Ниагарским водопадом. С некоторыми из коллег у дона Энрико складывались приятельские отношения, и даже перерастали в дружбу, какая, например, у тенора была с такими певцами, как ирландец Джон Маккормак (1884-1945), итальянцы Антонио Скотти (18661836) и Джузеппе де Лука (1876-1950).

Итало Кампанини (1845-1896) оставил этот мир, когда только начинала восход звезда Карузо. Но критики отмечали после грандиозного успеха неаполитанца в «Паяцах», что «Карузо - лучший итальянский тенор, которого Нью-Йорк слышал с тех пор, когда ушел со сцены Итало Кампанини» . Своеобразное сравнение таланта Карузо со способностями коллег сделал критик Джеймс Ханекер: «Некоторые превосходят его в изяществе, как Бончи; Таманьо - мощью голоса; Жан де Решке отличался большим личным обаянием. Однако никто, кроме Карузо, не обладает таким изумительно естественным голосом, такой магией лиризма. Можно понять, почему многие люди разных стран хотят быть скорее Карузо, чем президентом Соединенных Штатов или правителем какой-либо страны Европы»9.

Карузо почти сразу окружили соотечественники - простые итальянские эмигранты. С одной стороны, итальянские «паразиты» (по терминологии Си-монелли) постоянно напоминали неаполитанскому тенору, что улицы Нью-

7 Там же. С. 163, 220.

8 ScottM. The Great Caruso. P. 72.

9 Jackson S. Caruso. N.Y., 1975. P. 140.

Йорка «отнюдь не выложены золотом». Карузо был отзывчив: каждому из connazionale10 давал или несколько долларов, или билет на спектакль.

Но с другой стороны, именно итальянцы больше всего поддерживали своего великого земляка. Со временем земляки стали постоянной группой поддержки замечательного певца, ибо по контракту, который заключал Карузо с любым театром, ему полагалось определенное количество бесплатных билетов для знакомых и друзей. В «Метрополитен-опере» он получал 50 билетов. Итальянцы размещались в разных местах зала, эмоционально реагируя в нужных местах спектакля, выражая восхищение таланту певца. Данная инициатива невероятно «заводила» аудиторию и влияла на восприятие действа.

Со временем Карузо обрел поистине статус народного кумира - не только из-за исключительного голоса, но и потому, что он был неповторимой колоритной личностью, постоянно преподносящей сюрпризы. «Самый обычный, рядовой человек мог никогда не слышать ни Карузо, ни его записей (хотя "золотой голос" звучал с пластинок в то время почти из каждого окна), но он мог открыть наугад любую газету и прочитать о певце рецензию, историю или анекдот. Карузо был близким, "своим" для кого угодно - от нищего попрошайки до короля»11.

Карузо был многосторонней личностью. Помимо спектаклей в Метрополитен-опере» неаполитанец начал петь на торжественных приемах финансовой элиты. Оплата таких концертов вначале составляла 1 500 долларов, но - со временем - неуклонно росла. В соответствии с контрактом Карузо получал из них

12

960 долларов, остальное шло в бюджет «Метрополитен-оперы» .

Зарабатывать деньги приходилось не только выступлениями в театре и на концертах, большую роль в то время стали играть записи на пластинках. В Филадельфии Карузо удалось подписать пятилетний контракт с Кэлвином Чайл-дом, директором звукозаписывающей компании «Виктор». Чайлд уже был зна-

10 Соотечественники (итал).

11 Булыгин А. Карузо. С. 186-187.

12 Там же.

ком с пластинками Карузо, а потому предложил четыре тысячи долларов за десять записей. Сессию провели за один день в комнате номер 826 Карнеги-холла, где размещалась студия со звукозаписывающей аппаратурой. Вскоре он выпустил рекламный плакат: «Карузо, величайший тенор мира, сотрудничает исключительно с фирмой "Виктор"». Так было положено начало «золотой легенде», и спустя всего несколько лет эта фраза воспринималась уже как реальный факт.

Но в Америке Карузо неожиданно выступил и в новом для себя амплуа: 10 декабря 1903 г., после дебюта тенора на сцене «Метрополитен-оперы» редактор американской газеты на итальянском языке «La Follia di New York» Марчиале Зиска направил Карузо поздравительный адрес и попросил его фотографию для своего издания. Просьб застала певца врасплох, у неаполитанца не было на данный момент фотографии с собой. Поскольку он неплохо рисовал, то послал в газету автошарж. Зиска напечатал рисунок в ближайшем номере. Читателям этот нестандартный ход очень понравился.

Вскоре знакомство редактора и тенора переросло в деловое партнерство и крепкую дружбу. Издатель предложил певцу еженедельно публиковать шаржи в его газете, на что Карузо охотно согласился. Так была положена традиция, которая длилась до самой смерти Энрико. Зиска позднее вспоминал, что с этого момента тираж издания значительно увеличился. Даже те, кто не читали по-итальянски, покупали выпуски газеты - именно из-за шаржей и карикатур, которые рисовал итальянский тенор. Позже была издана книга его карикатур.

Марчиале Зиска предложил ему большие деньги за ежедневные карикатуры, но Энрико ответил отрицательно, мотивировав отказ тем, что «не желает

13

брать деньги за то, что доставляет большое удовольствие» . Энрико был очарован Нью-Йорком и новой жизнью. Создание шаржей было для него своеобразной формой отдыха.

13 CarusoE. The New Book of Caricatures. N.Y., 1965. P. I.

~ 286 ~

Карузо был очарован Нью-Йорком, с его широкими авеню, высоченными небоскребами, разноликой и разноязыкой толпой. Кроме того, здесь был район «маленькая Италия», который напоминал ему родину, где можно было поболтать по-итальянски с посетителями и отведать средиземноморские блюда. Обожал гулять по Центральному парку, этому чудесному оазису среди городской суеты, посещал небольшой зверинец в нем. Покупал открытки с видами Нью-Йорка и посылал их друзьям в Европу. Карузо любил также вырезать и вклеивать в альбомы фотографии, собирал отзывы прессы о своих выступлениях. В свободное время он просматривал газеты, раскладывал пасьянс, вечерами ходил в цирк или в кино. «В цирке он был не зрителем, а действующим лицом. Он становился им уже тогда, когда входил в двери Мэдисон-сквер-гарден. Как ребенок, он был весь поглощен происходившим. Он гримасничал вместе с клоунами и высовывался из ложи, чтобы пожать им руки, когда они уходили с арены», - пишет его биограф14.

Со слугами и театральными работниками Карузо был одновременно и добр и строг. Он не терпел лени, лжи, некомпетентности или глупости. «На обслугу смотрел как на механизм, который помогает ему держаться в хорошей вокальной форме - так, чтобы он мог лучше петь и больше зарабатывать. Он мог взорваться, обругать, но в общем по-доброму относился к людям, прислуживавшим ему»15.

В целом круг интересов Энрико был довольно специфичным. «Его невозможно было зазвать в музей или картинную галерею, и очень редко можно было встретить в драматическом театре. Достопримечательности тех мест, где мы бывали, оставляли его полностью равнодушным...»16. По воспоминаниям До-

17

роти Карузо (1893-1955) , ее супруг «был крайне разносторонним человеком,

14 Булыгин А. Карузо. С. 250.

15 Там же.

16 Ledner Emil. Erinnerungen an Caruso. Hannover & Leipzig, 1922. P. 67-68.

17 Дороти Бенджамин была дочерью богатого нью-йоркского юриста. Несмотря на неодобрение отца невесты, пара поженилась 20 августа 1918 г. У них родилась дочь Глория Карузо (1919-1999). Дороти написала две биографии Карузо, опубликованные в 1928 и 1945 гг.

имел множество интересов... Он обладал познаниями очень специфическими -приобретенными из практики пения, рисования, лепки. Он знал шестьдесят четыре оперы и мог говорить на семи языках. Но он никогда не читал художественных книг и не претендовал на знание литературы»18.

К концу первого сезона в Америке Карузо был совершенно измотан, но и получил за свой труд и талант 30 тысяч долларов - огромную по тем временам сумму19. Его отъезд из Америки 10 февраля 1904 г. сопровождался огромной толпой провожающих. Так закончился первый приезд неаполитанского тенора в Америку.

Во второй раз, в 1904-1905 гг., как и во все последующие, гастроли выдающегося тенора делались событием национального масштаба. Огромная толпа, среди которой были люди, совершенно далекие от музыки, собирались на причале, чтобы приветствовать певца. Теперь и директор Конрид считал своим долгом лично встречать знаменитого неаполитанца прямо у трапа. В этом сезоне он смог предложить Энрико уже значительно большую сумму - 1 152 доллара за выступление. Но контракт предусматривал и «весенние турне» «Метрополитен-оперы».

Весь сезон Карузо выступал в уже знакомом ему репертуаре, добавив к нему лишь одну новую роль - Рауля в «Гугенотах» Дж. Мейербера. Для тенора это довольно выигрышная партия.

Важным событием (и немалым источником дохода) для него стало продолжение работы в студии звукозаписи. Пластинки с его записями расходились огромными тиражами, превосходившими записи других певцов. Их заслушивали до полного износа. Именно в этот период Карузо сделал ряд записей, которые многие считают его лучшими. Рихард Таубер, один из выдающихся немецких теноров «послекарузовской» эпохи, вспоминал: «Я мог слушать его записи

18 Caruso D., Goddard T. Wings of Song: An Authentic Life Story of Enrico Caruso. L., 1928. P. 113.

19 В настоящее время это - больше полумиллиона долларов.

по многу часов подряд. Для любого начинающего певца это самое лучшее учебное пособие, какое только можно себе представить»20.

Весной, как и было предусмотрено контрактом, труппа «Метрополитен-опера» отправилась на гастроли. Маршруты «весеннего турне» включали Бостон, Питтсбург, Цинциннати, Чикаго, Миннеаполис, Омаху, Канзас-Сити, Сан-Франциско и Лос-Анджелес. В каждом городе давался один спектакль, после чего труппа сразу же переезжала в следующий. В среднем приходилось выступать раз в два дня. Несмотря на огромный успех, Карузо был совершенно измотан переездами. Каждый выход на сцену был тяжелым испытанием - певец терял за вечер больше килограмма веса.

По возвращению из турне у тенора начались проблемы со здоровьем, но, несмотря на усталость, Карузо не смог отказать Симонелли, когда тот попросил дать бенефисный спектакль «Паяцев» Р. Леонкавалло в поддержку итальянской больницы Нью-Йорка. За это выступление он был удостоен государственной награды Италии.

Третий сезон в «Метрополитен-опере» открылся 20 ноября 1905 г. «Джокондой» А. Понкьелли. Выступления Карузо в этом сезоне прошли с таким успехом, что с теперь Энрико воспринимался как главный солист ведущего оперного театра мира. В Нью-Йорке певец жил в люксе лучшего манхэттенско-го отеля. Покончив с финансовыми трудностями, Энрико заказал у знаменитых ювелиров компании «Тиффани» золотую медаль, украшенную собственным профилем, которую подарил своему агенту и другу Паскуале Симонелли. «Более того, он стал своеобразным символом Америки и Нью-Йорка. Туристов возили показывать отель, где он снимал квартиру, со страниц периодики его имя не исчезало ни на день. Если раньше любого тенора сравнивали с Таманьо или де Решке, в том числе и Энрико, то теперь Карузо уже ни с кем не сравнивали. Более того - теноров сравнивали с ним. Можно сказать, что с этого времени началась подлинная "карузомания", буквально захлестнувшая Америку», - пи-

20 Мек$оп Б. СагцБО. Р. 125.

* * * КУЛЬТУРА * * *

-21-

шет А. Булыгин . В «Метрополитен-опере» данную «манию» использовали в

прагматичных целях. Театр переживал кризис, и Конрид, зная гарантированный успех любого спектакля с участием всеобщего любимца, старался задействовать его как можно чаще. В конце концов это вызвало критику, в частности

22

журналистов «Форума» .

Карузо по-прежнему много внимания уделял работе в студии звукозаписи. К этому времени не только усовершенствовалась сама техника, но и появилась возможность петь под аккомпанемент небольшого оркестра. Концерн «Виктор» (одной из компаний которого была фирма «His Master's Voice») заключил с неаполитанцем очень выгодный для обеих сторон контракт, благодаря которому Карузо впоследствии получил более двух миллионов долларов -немыслимую для других певцов сумму.

Позднее кинематографическая компания и продюсер Джесса Ласки предложили Карузо сняться в двух фильмах. При этом гонорар за оба предлагался в

23

200 тысяч долларов - огромные деньги, от которых певец не мог отказаться.

По-прежнему престижным было приглашать Карузо как на частные концерты, так и на благотворительные. И это для него тоже был дополнительный источник доходов. Перед ним были открыты двери домов самых именитых людей Нью-Йорка, среди которых была покровительница «Метрополитен-оперы» госпожа Альва Вандербильт Бельмонт. Знакомства с Карузо добивались многие известные политики и бизнесмены.

Совершенно драматическим оказался приезд Карузо в Сан-Франциско. Здесь великий тенор столкнулся с «лицом смерти». Это произошло в середине апреля 1906 г: 17 апреля состоялось представление «Кармен» в оперном театре Сан-Франциско. А рано утром 18 апреля произошло страшное землетрясение, во время которого погибли более трех тысяч человек, а более трехсот тысяч остались без крова... «Весеннее турне» «Метрополитен-оперы» было прервано.

21 Булыгин А. Карузо. С. 192.

22 Jackson S. Caruso. P. 136.

23 Современный аналог - более четырех миллионов долларов.

В огне погибли все инструменты, декорации и весь театральный гардероб. Убытки театра составили огромную сумму. Ко всему прочему, публике должны были быть возвращены деньги за несостоявшиеся спектакли. Карузо потратил более двух тысяч долларов на восстановление хотя бы основных сценических костюмов. После трагедии в Сан-Франциско Карузо дал зарок никогда больше не выступать в этом городе и включил его в ряд мест, которые, как он считал,

24

приносят ему беду (в этот список вошли уже Испания, Палермо и Неаполь) .

16 ноября этого же года - после инцидента в нью-йоркском Центральном парке у клетки с обезьянами - в список этих мест попал и столь любимый Ка-рузо Нью-Йоркский зоопарк. Некая дама, назвавшаяся Ханной Грэм, оказавшаяся также посетительницей вольера с обезьянами, обвинила Карузо в оскорблении, что привело к грандиозному скандалу, едва не стоившему тенору карьеры в Америке. Дама обвинила его в том, что он ущипнул ее, замужнюю женщину, в нью-йоркском зоопарке. Тенор свалил вину на обезьяну, находившуюся в клетке поблизости. Карузо был арестован, проиграл суд, заплатил штраф в 10 долларов, несмотря на то что «пострадавшая» на суд не пришла, а адвокатам удалось доказать, что Карузо стал жертвой провокации.

В четвертый раз в «Метрополитен-оперу» певец вернулся лишь 13 ноября 1907 г. на лайнере «Океаник». Карузо путешествовал в компании оперных знаменитостей, среди которых были Джеральдина Фаррар, Антонио Скотти и Рик-кардо Страччари. У причала Нью-Йорка собралась огромная толпа - многие пришли поглазеть на возможный скандал. Ведь в некоторых газетах высказывалось предположение, что после инцидента в обезьяннике и штрафа (в 10 долларов!) тенора вообще могут не пустить в Америку!.. Но репортеры вновь задавали вопросы о злосчастном происшествии, на что Карузо вежливо, но твердо отвечал, что не желает больше обсуждать эту тему. С негодованием он добавил:

24 Булыгин А. Карузо. С. 196-198.

«Нигде в мире, кроме Америки, артистов не травмируют раздуванием подобных пустяковых эпизодов!»25

Несмотря на смехотворность инцидента, руководство оперы решило, что тенор не будет участвовать в открытии сезона и появится в следующем спектакле - с Марчеллой Зембрих. За 17 лет выступлений Карузо в «Метрополитен-

26

опере» этот сезон стал единственным, когда он не участвовал в его открытии . В этот день в зале находились 25 переодетых в штатское полицейских. «Когда занавес поднялся, Карузо стоял спиной к публике, в соответствии с замыслом постановщика, смотря на декоративные крыши домов... Публика устроила такую овацию, что спектакль вынуждены были на несколько минут приостановить. Когда тенор повернулся, было видно, что он весь в слезах. Тогда аплодисменты переросли в овацию.»27. Карузо плакал, как ребенок. Корреспонденту он сказал: «Мне очень нужна была эта поддержка. За минувшие дни мои нервы были полностью измотаны. Я бесконечно благодарен нью-йоркской публике за доброту, которую она ко мне проявила, и всегда буду о ней помнить.

гтч 28

Теперь я чувствую себя по-настоящему защищенным» .

В целом газетная шумиха имела негативные последствия для репутации дона Энрико. Слухи о его сексуальной распущенности не утихали долго, даже после его смерти. Так, например, Марио дель Монако (озвучивший главную роль в фильме 1951 г. «Молодой Карузо») в своей книге повторил все обвинения, которые сыпались на его героя осенью 1906 г.: «Все знали, что Карузо питал к женщинам непреодолимую слабость...»29.

Помимо слухов и наветов о личной жизни певца, серьезные проблемы возникли у «Метрополитен-оперы», ставшей для него привычной сценической площадкой. После землетрясения в Сан-Франциско были уничтожены декора-

25 Daily Telegraph. Nov. 14, 1907.

26 В итоге сезон открылся 26 ноября 1906 г. оперой Ш. Гуно «Ромео и Джульетта», в которой состоялся американский дебют Фаррар. Певица выступила с блеском, после чего многие годы была одной из ведущих солисток труппы «Метрополитен».

27 Reuter's Special Service, published in a London newspaper on Nov. 29, 1906.

28 Reuter's Special Service.

29 дель Монако М. Моя жизнь, мои успехи. М., 1987. С. 11.

~ 292 ~

ции, реквизит, костюмы, инструменты. Правда, у театра оставался самый ценный «капитал» - это лучший на тот момент в мире состав оперной труппы, самой драгоценной «жемчужиной» которой был Карузо.

Теперь же у «Метрополитен-оперы» появился конкурент. Возглавивший

30

Манхэттенскую оперу знаменитый оперный импресарио Оскар Хаммерштайн решил собрать труппу, не уступавшую «метрополитеновской». Но победить лучший оперный театр мира оказалась задачей непосильной для конкурентов.

Хаммерштайн так и не смог привлечь Карузо и был вынужден вступить в переговоры с «Метрополитен-оперой». В начале 1910 г. Джулио Гатти-Казацца выкупил у театра Манхэттена за 1,2 миллиона долларов оборудование, декорации, костюмы и авторские права на постановки Хаммерштайна. Лучшие солисты его труппы, в числе которых были Луиза Тетраццини и Джон Мак-Кормак, «достались» также «Метрополитен-опере».

В феврале 1908 г. был отстранен от руководства театром Конрид, который, помимо того что проигрывал в «Большой оперной войне», еще и тяжело заболел... Карузо был единственным, кто сожалел о его уходе. В качестве руководителей театра решено было пригласить Джулио Гатти-Казаццу и Артуро Тосканини31.

25 февраля 1908 г. Карузо исполнилось 35 лет. Он был в превосходной вокальной форме и чувствовал себя абсолютно «на месте» в этой жизни. Повсюду его встречали как мировую знаменитость, публика неистовствовала, а рецензенты восхваляли его «золотой голос». Но именно в этот год певца постиг удар - кончина отца.

30 Кампус Э. О мюзикле. М., 1983. Основатель династии Хаммерштайнов создал несколько успешных театров. Об успешности его проектов говорит тот факт, что Метрополитен-опера уплатила миллион долларов за то, чтобы он в течение десяти лет не ставил в своем театре оперы.

31 До момента прибытия Дж. Гатти-Казаццы и А. Тосканини управление «Метрополитен-оперой» возложили на известного вагнеровского тенора Андреаса Диппеля.

* * * КУЛЬТУРА * * *

-32-

Июль 1908 г. Карузо вспоминал как «15 кошмарных дней» . Душевная травма, которую перенес тенор, отразилась и на его физическом состоянии. Начались головные боли, ставшие столь сильными, что певец едва мог их выносить. Он стал мрачным и раздражительным. Хозяин отеля, знаменитого «Никербокера» Дж. Риган делал все возможное, чтобы «король теноров» чувствовал себя комфортно. Эта гостиница являлась американским домом Карузо

33

до 1920 г., пока ее не продали .

Тем не менее 16 ноября 1908 г. великий тенор в пятый раз открыл сезон в «Метрополитен-опере». Незадолго до этого в театре сменилось руководство. Теперь всем руководил профессиональный тандем: Джулио Гатти-Казацца и Артуро Тосканини. Они кардинально изменили политику театра, основанную на культе звезд, и занялись как повышением общего музыкального уровня театра, так и реконструкцией здания. Было решено повысить оплату оркестрантам, хористам и солистам 2-го плана за счет снижения гонораров «звезд».

Как бы комфортно себя ни чувствовал Карузо в Нью-Йорке, жить он предпочитал в Италии. Проводя с 1903 г. в Америке большую половину года, он принципиально не покупал там квартиру. Америка была для великого певца только местом его работы, а Италия оставалась его домом. Именно там тенор собирался доживать оставшиеся дни по завершении оперной карьеры. Так и получилось, но намного раньше, чем можно было предположить.

Карузо всегда был заядлым курильщиком крепких египетских сигарет, но со временем вредная привычка его затягивала. Сочетание этой страсти со стрессами и суровым графиком выступлений привело к ухудшению здоровья. У певца начались проблемы с горлом. В 1909 г. впервые в жизни он отказывается от завершения сезона в «Метрополитен-опере» и уехал на лечение в Италию.

О состоянии здоровья Карузо с 1914 г. можно судить по одному из его писем другу в Неаполь: «Если бы я знал, к чему приведет моя слава, то лучше бы стал хористом. В течение последних 3-х лет меня измучили головные боли.

32 СаттоЕ, зт. Му Father and Му Family. К^, 2003. Р. 145.

33 Булыгин А. Карузо. С. 259.

Я не знаю, что делать. У меня такое чувство, будто я больше себе не принадлежу»34. Со временем боли становились сильнее и чаще и не прекращались уже до конца его дней, причем это была не обычная мигрень, а нечто более серьезное, ибо начались сильные головокружения. В одном из писем Аде Джакетти он признавался, что после приступов, продолжавшихся четыре дня, у него даже

35

мелькнула мысль о самоубийстве . Голос же со временем стал более «тяжелым», «густым» и приобрел «темный» тембр. Великий тенор стал выглядеть старше своих лет. Дон Энрико признавался своему биографу: «Очень жаль, что люди не представляют, как тяжело мне нужно работать, чтобы добиться вокальных успехов. Они полагают, что я пою, так как имею голос; им кажется, что это не так трудно. На мой взгляд, это хорошо, что им так кажется, так как артист не должен выносить на публику подготовительную работу. А ведь для того, чтобы добиться хорошей техники, нужны невероятные физические усилия! Упражнения для мускулов, день за днем на протяжении многих лет, пока они не разовьются до такой степени, когда будут в состоянии выполнять любые задачи. Если бы кто-нибудь ко мне приблизился и посмотрел, как дрожат мои руки после работы над одной лишь трудной фразой, то никогда не мог бы сказать, что пение для меня - дело легкое!»36

Действительно, великий певец очень ответственно подходил ко всему, что было связано с его профессией. «Выступая на сцене, он тратил огромное количество энергии. Для него не было «проходных» спектаклей - к каждому он готовился как к событию первостепенной важности. Каждое его появление в той или иной роли становилось своеобразным испытанием - ведь он же был «великим Карузо», поэтому всегда должен быть в хорошей вокальной и артистической форме, как бы он себя ни чувствовал, что бы с ним ни происходило. Неудачные выступления могут быть у любого певца. Но именно в связи со своим особым статусом Карузо не мог себе позволить быть «не в голосе» или

34 GreenfieldH. Caruso: An Illustrated Life. L., 1991. P. 119.

35 Цит. по: Булыгин А. Карузо. С. 331.

36

Key P. Enrico Caruso, Singer and Man // Daily Telegraph. June 19, 1920.

~ 295 ~

«снизить планку». Помимо ухода за горлом - а этому тенор уделял очень много времени, - он еще в юные годы обнаружил, что лучший для него способ восстановить силы - это что-нибудь поделать своими руками, полностью отвлечься от окружающего мира, сосредоточиться на чем-то, не имеющем отношения к

37

музыке» .

Скончался Энрико Карузо утром 2 августа 1921 г. в Неаполе в возрасте 48 лет от гнойного плеврита. Похоронен на кладбище Поджореале в Неаполе. В его честь была изготовлена гигантская восковая свеча на средства бла-

38

годарных ему людей. Установлена она была в Америке в церкви Св. Помпея . Эта свеча должна зажигаться раз в год. По расчетам, свечи должно было хватить на 18 веков. Таким образом, свеча стала символом признания таланта неаполитанского певца в Америке, ибо мастерство и вдохновение Карузо именно в этой стране достигло апогея. Писатель Томас Берк великолепно передал впечатления от выступлений тенора: «В его голосе сплелись золото и бархат. Это не певец. Это чудо. Другого Карузо не будет ни двести, ни триста лет. Воз-

39

можно, уже никогда» .

Помимо уникального голоса великий певец показывал публике живую человеческую страсть, трепещущую трагизмом, одну из тех страстей, которые мы, не подозревая о том, носим в себе, но которые один только Карузо смог обнаружить в наших душах, окутав нас властным изобилием своего голоса.

37 Булыгин А. Карузо. С. 344.

38 Ильин Ю., Михеев С. Великий Карузо: к столетию начала творческой деятельности. СПб.

1995. С. 10.

:агцБО. Р. 126.

39 Мек$оп Б. СагцБО. Р. 126.