CC BY
71
УДК 101.1 : 316.47
С. И. Платонова
Эпистемические объекты и социальные отношения в современном обществе
В статье анализируется трансформация социальных отношений, связанная с появлением эпистемических объектов и замещением людей как партнеров по взаимодействию объектами и вещами. Проводится сравнительная характеристика эпистемических объектов с товарами и инструментальными объектами. Эпи-стемический объект характеризуется непрерывными изменениями и нетождественностью самому себе. Это объясняет тот факт, что научные знания не поспевают за своим объектом, что ведет к социальным рискам. Данный тезис иллюстрируется на примере экономического кризиса 2008 года, который не был предсказан экономистами. Проводится анализ финансового рынка как эпистеми-ческого объекта. Изменение эпистемического объекта связывается с аутопойези-сом. Сравниваются характеристики объектов постнеклассической науки в концепции В.С. Степина с эпистемическими объектами в теории К. Кнорр Цетины.
По мнению автора, основой представлений об эпистемических объектах и трансформации социальных отношений являются концепция объектно-центрированной социальности К. Кнорр Цетины и акторно-сетевая теория Б. Ла-тура.
The article analyzes the transformation of social relations associated with the emergence of epistemic objects and the replacement of people as partners in the interaction of objects and things. Comparative characteristics of epistemic objects with goods and instrumental objects are carried out. The epistemic object is characterized by continuous changes and non-identity to itself. This explains the fact that scientific knowledge does not keep up with its object, which leads to social risks. This thesis is illustrated by the example of the economic crisis of 2008, which was not predicted by economists. The analysis of the financial market as an epistemic object is carried out. The change of an epistemic object is associated with autopoiesis. The characteristics of objects of post-nonclassical science are compared in the conception of V.S. Stepin with epistemic objects in the theory of K. Knorr Cetina.
In the author's opinion, the concept of object-centered sociality of K. Knorr Cetina and the actor-network theory of B. Latur are the basis of ideas about epistemic objects and the transformation of social relations.
Ключевые слова: социальные отношения, эпистемический объект, аутопойезис, объектно-центрированная социальность, финансовый рынок.
Key words: social relations, epistemic objects, autopoiesis, object-centered sociality, financial market.
© Платонова С. И., 2018
Трансформация современного общества требует изменения и развития социальных знаний. Во второй половине XX века обществоведы осмысливали крах логоцентристских социальных концепций, постулировавших светлое будущее для человечества. В последнее десятилетие прошлого века актуальными были вопросы глобализации и сопряженной с ней локализации, а также этнической идентичности. В начале XXI в. появились новые проблемы, связанные с мультипарадиг-мальностью социального знания, с гегемонией евроамериканской социальной мысли. При этом не теряли своей значимости фундаментальные вопросы, связанные с природой социального знания, с сущностью концепта «социальная теория», с взаимоотношением между социальными и гуманитарными науками, междисциплинарностью исследований.
В последнее десятилетие теоретический интерес сдвигается в сторону изучения особенностей социальных отношений, коммуникации, связанной не только с понятиями «Я» и «Другой», но и с системами «Человек - Машина», «Человек - Вещь». Философы и социологи обращают внимание на то, что вещные отношения, взаимодействия с вещами и объектами начинают приобретать все большее значение для современного человека [2, с. 7]. Проблематизируется, казалось бы, такая фундаментальная человеческая ценность, как человеческое общение. Другая личность уже не так значима для индивида, человек сам выстраивает и корректирует собственное поведение. «Свободный человек современности одновременно недо-социализирован и сверхсоциализирован..., и потому идентичность нужно постоянно обговаривать., конструировать без перерыва и без всякой надежды на окончательность» [1, с. 59]. К. Кнорр Цетина говорит о том, что в современном технологическом обществе «индивиды обращаются к собственным ресурсам, чтобы самим выстраивать свою биографию, идентичность и формы совместного существования» [4, с. 104].
Одной из причин роста индивидуализма является активное распространение материальных объектов, вещей в социальной жизни. Сейчас мы сталкиваемся с неким онтологическим поворотом к материальному, при котором материальные объекты становятся полноправными участниками социального мира. Об этом, в частности, говорит акторно-сетевая теория (АСТ), представителями которой являются Б. Латур, М. Каллон, Дж. Ло.
«Стираются границы между предметными регионами, вплоть до фундаментальных делений природа/культура, человеческое/нечеловеческое, материальное/нематериальное. Акторно-сетевая теория переопределяет отношения между содержащимися в них сущностями. ... Эти гетерогенные сущности
оказываются на одной онтологической плоскости. Все они - акторы, равные в своей способности действовать и вступать во взаимодействия, в которых и определяется, что они есть и чем они будут» [12, с. 7].
Мы можем говорить об изменении социальности и социальных отношений в современном обществе. Одним из субъектов социальных отношений может быть вещь, процесс, состояние, иными словами, нечто объективированное. Тогда почему данные отношения мы называем социальными? Ведь в классических социальных теориях речь идет о коммуникации и выстраивании отношений между индивидами, субъектами. Здесь важна идея К. Кнорр Цетины и У. Брюггера о том, что социальность имеет место тогда, когда субъект в качестве структуры желания пропускает это желание через объект и возвращает его обратно. В этом движении субъект подпитывается объектом, развивается им [4, с. 116-117; 5, с. 328-329]. К. Кнорр Цетина позаимствовала понятие желания у французского психоаналитика Жака Лакана, однако интерпретировала этот концепт в соответствии со своей теоретической позицией. Если у Ж. Лакана желание связано с развитием личности, с самоидентификацией ребенка, то у К. Кнорр Цетины желание «направлено на эмпирический объект, опосредованный представлениями, с помощью знаков, которые идентифицируют объект и делают его значимым» [4, с. 114]. Иными словами, именно желание связывает субъект с объектом. С точки зрения К. Кнорр Цетины и У. Брюггера, таким уникальным объектом, соответствующим структуре желаний, является рынок. Он встраивается в социальные отношения и является полноправным участником коммуникации.
Данные рассуждения обосновывают «экспансию объектно-центрированной среды», вызванную ростом знаний и увеличением влияния экспертных культур на социальные отношения. Экспансия означает, что в человеческих отношениях одним из партнеров могут выступать не индивиды, а объекты. Объектные миры - это, прежде всего, информационные и коммуникационные технологии, компьютеры и компьютерные технологии, объекты потребления.
Например, мы давно получаем зарплату не из рук бухгалтера, а используя определенный платежный терминал, то есть машину. Мы можем общаться и задавать вопросы роботу Алисе, говорящему приятным женским голосом. Мы можем покупать железнодорожные и авиационные билеты, используя информационные технологии, минуя живое человеческое общение с кассиром на вокзале. В пути нас ведет навигатор, общающийся с нами человеческим голосом. «Там, где традиционно работала связка "человек - человек" (или "человек - соци-
альная организация"), стала образовываться связка "человек - электронное информационное устройство"» [3, с. 105].
Многие исследователи говорят о появлении эпистемических объектов, которые все в большей степени опосредуют человеческие отношения. Утверждается, что на смену давно известным товарным и инструментальным отношениям приходят объектные отношения особой формы и связанные с ними эпистемические вещи [4, с. 110]. Что такое эпистемический объект? Каким образом эпистемические вещи становятся участниками социального мира?
Понятие эпистемической вещи было введено Х.-И. Рейнберге-ром. С его точки зрения, эпистемической вещью является любой объект научного исследования, который отличен от стабильного и фиксированного технологического объекта. Однако К. Кнорр Цетина полагает, что к эпистемическим объектам можно отнести также и технологические инструменты, которые подвергаются постоянным переопределениям. Е. Н. Ивахненко и Л. И. Аттаева доказывают, что эпистемическими объектами являются сложные социальные объекты, способные давать отпор и сопротивляться радикальным проектам це-лерационального конструирования [3, с. 98-99].
Таким образом, эпистемическая вещь - это, скорее, процесс и представление, нежели конкретный предмет. К таким объектам можно отнести компьютеры и компьютерные программы, фондовые рынки, коммуникативные процессы (книгопечатание, СМИ, электронные массмедиа). К. Кнорр Цетина и У. Брюггер, довольно большое время посвятившие изучению работы финансовых рынков, полагают, что финансовые рынки являются эпистемическими объектами.
«Рынки никогда нельзя понять полностью, по мере изменения ситуации и разворачивания новых событий (от изменения процентных ставок до введения евро) они приобретают все новые и новые качества. ... Ключевой особенностью рынка в современных условиях является его меняющийся, разворачивающийся характер; его незавершенность в качестве самостоятельной субстанции и нетождественность самому себе» [5, с. 318, 322].
Можно выделить следующие характеристики рынка как эписте-мического объекта: независимость от желаний субъектов; неподконтрольность субъектам; постоянные трансформация и изменение; незавершенность бытия [5, с. 326]. При этом презентации рынка на экране не поспевают за рынком, а иногда и вовсе бывают неудачными.
Доказательством понимания финансового рынка как эпистемиче-ского объекта является тот факт, что экономисты, владевшие разнообразными знаниями и теориями, не смогли предвидеть и предсказать экономический кризис 2008 года, который для многих стал полной
неожиданностью [8, с. 74]. Пожалуй, одним из немногих, кто предсказал кризис, был американский экономист Нуриэль Рубини. В сентябре 2006 года на конференции МВФ он утверждал, что экономический кризис наступит в 2007 г. Однако его прогноз был встречен с усмешками и сарказмом. Большинство экономистов было убеждено в справедливости экономических теорий и моделей, адекватно отражающих реальную экономику. После наступившего кризиса экономистов начали упрекать в том, что «используя обширный арсенал различных средств, они сознательно или неосознанно создавали в обществе впечатление, что предпосылки их моделей отражают свойства реальной экономики, а не являются лишь предположениями, часто вводимыми для удобства анализа» [8, с. 78].
Н. А. Макашева, размышляя о состоянии экономической науки до и после экономического кризиса, обращает внимание на то, что многие экономические теории опирались на представления об исключительной рациональности экономических акторов, что оказалось ошибочным. Иррациональные, спонтанные элементы в поведении не рассматривались. Такое видение экономического актора исключало понимание экономической системы как неопределенной, в которой могут возникнуть эмерджентные свойства [8, с. 80]. После экономического кризиса 2008 года внимание экономистов обратилось на поведенческую теорию и эволюционную экономику, которые ориентированы на изучение психологических характеристик людей, включая иррациональные мотивы. Оказывается, индивиды могут вести себя не только рационально и эффективно, на их поведение оказывают влияние сиюминутные иррациональные факторы. При этом экономическая система характеризуется факторами неопределенности и риска, в которой возможно возникновение эмерджентных качеств.
В 2017 г. Нобелевскую премию по экономике получил американский экономист Ричард Талер «за исследования экономических последствий ограниченной рациональности, социальных предпочтений и проблемы самоконтроля для индивидуальных решений людей и поведения рынков» [11, с. 702]. Талер с соавторами провели ряд экспериментов, показавших, что поведение людей может не соответствовать предпосылке об эгоизме, лежащей в основе классического представления о рациональности [11, с. 707]. Таким образом, исследования Р. Талера привели к формированию направления в поведенческой экономике, занимающегося анализом социальных предпочтений, концепций справедливости, доверия, реципрокности и альтруизма.
С нашей точки зрения, то, что экономический кризис не был предсказан, можно объяснить двумя причинами. Первой причиной (на которую указали сами экономисты) является ошибочность экономических моделей, их основных посылок и допущений. Второй причиной является развитие экономики, экспертных культур, появление новых технологий, за которыми экономическое знание, предназначенное для их объяснения и прогнозирования их развития, не поспевает.
Е. Н. Ивахненко справедливо подчеркивает: «Объект усложняется, а его эволюция всегда на шаг опережает те модели, которые предлагаются специалистами для его обуздания и контроля за ним» [3, с. 106]. Следовательно, одной из самых важных характеристик эпи-стемического объекта является его нетождественность самому себе, постоянное развитие. Наше знание об объектах данной природы всегда неполно и не поспевает за его изменением и развитием. Приведем сравнительные характеристики товаров, технологических объектов и эпистемических объектов с помощью таблицы.
Таблица
Сопоставление товаров, инструментальных и эпистемического объектов
Основные характеристики Товары и инструментальные объекты Эпистемические объекты
Сущность объектных ориентаций Представляются внешними по отношению к нашим реальным интересам Вызывают интерес, привязанность, желание, представляют цель экспертной работы
Сущность объекта Подобны «закрытым ящикам». Имеют фиксированный характер, стабильны, «прозрачны», ясны. Подвергаются экономической калькуляции Подобны «открытым» ящикам. Характеризуются открытостью, незавершенностью существования, изменчивостью, сложностью, проблематичностью, которые увеличиваются в ходе наблюдения и исследования
Динамика объекта Готовы к использованию или продаже. Тождественны сами себе Не готовы к использованию, постоянно меняют свои свойства или приобретают новые, обладают свойством бесконечного раскрытия. Не тождественны самим себе
Субъект- объектные отношения Субъект познания противостоит объекту познания Субъект включен в объект, связан с ним
Когнитивные характеристики Представления о товарах, инструментах являются полными Представления об объектах являются частичными и неполными. Объекты никогда нельзя постичь полностью
Эпистемический объект - это, прежде всего, объект знания и экспертной культуры. Именно эти объекты в обществе знания получают преимущества. Они составляют все большую конкуренцию человеческим отношениям. Объектные отношения, то есть отношения с неживыми вещами начинают конкурировать с человеческими отношениями и в определенной степени заменяют их.
Таким образом, водораздел между инструментальными объектами и эпистемическими объектами проходит по линии, разделяющей отсутствие или наличие аутопойезиса (самопроизводства, самовоссоздания) [3, с. 100]. Эпистемические объекты постоянно «мутируют» во что-то иное и определяются, и как то - чем они не являются, и как то - что они есть в данный момент [4, с. 115].
Аутопойезис - одно из центральных понятий, характеризующих эпистемический объект. Впервые аутопойезис становится центральной идеей в работах чилийских биологов У. Матураны и Ф. Варелы: «Мы заявляем, что живые существа характеризуются тем, что постоянно самовоспроизводятся. Именно на этот процесс самовоспроизводства мы указываем, когда называем организацию, отличающую живые существа, аутопоэзной организацией» [9, с. 40]. Эту концепцию заимствовал Н. Луман и применил ее к социальному анализу общества и коммуникации.
Как отмечает Луман: «По определению Матураны, аутопойезис означает, что система может производить свои собственные операции только через сеть своих собственных операций. Система сама себя производит. Она не только создает свои собственные структуры,. но является автономной также на уровне операций» [7, с. 113].
Сферу массмедиа Н. Луман характеризует как аутопойетическую, самовоспроизводящуюся систему, не зависящую от передачи в процессе интеракций между присутствующими [6, с. 30]. Луман исследует айтопоейзис коммуникации, начиная от появления языка и заканчивая электронными средствами массовой информации.
«Система воспроизводит собственные операции из себя самой и больше не использует их для производства интерактивных контактов с внутриобще-ственным внешним миром, а вместо этого ориентируется на собственное системное различение самореференции и инореференции» [6, с. 30-31].
В настоящее время говорят об аутопойезисе социальных сетей, техносоциальных систем [10], эпистемических вещей [3]. Представляется, что можно говорить об аутопойезисе общества как социальной системы в целом. Главное отличие аутопоейтических систем заключается в том, что причина их развития заключена в свойствах самой системы. «Система реагирует на внешние возмущения имманентно присущим ей способом» [14, с. 170].
Необходимо обратить внимание на то, что представления о саморазвивающихся системах и объектах существуют и в российской фи-лософско-методологической литературе. В. С. Степин, рассматривая постнеклассическую науку, отмечает, что ее объектом исследования становятся уникальные системы, характеризующиеся открытостью и саморазвитием [13, с. 183]. В качестве таких уникальных исторически развивающихся объектов он называет природные комплексы, в которые в виде компонента включен сам человек: медико-биологические объекты, объекты экологии, объекты биотехнологии, системы человек-машина [13, с. 186]. Российский философ говорит о значимости ценностного измерения науки, о том, что научные исследования должны коррелировать с целями и ценностями общества. При изучении взаимодействия социального и природного внимание фиксируется скорее на природных и технических объектах, а не на трансформации субъект-объектных отношений или на изменении социальной структуры. Рассмотрение объектов через структуру желания, подчеркивание взаимности, взаимосвязи субъекта и объекта, предлагаемые К. Кнорр Цетиной и У. Брюггером, у В. С. Степина отсутствует.
Появление новых тем в философии не отменяет прежней тематики, однако несколько уменьшает её значимость. Очевидно, что дальнейшее развитие социальной теории требует обогащения философско-социологического словаря и включения в него таких категорий, как «экспертные культуры», «эпистемическая вещь», «объектная социальность», «социология вещей». Иное смысловое значение приобретают, казалось бы, известные понятия, например, аутопойезис, коммуникация.
Представляется, что предложенная Б. Латуром, М. Каллоном ак-торно-сетевая теория, осуществленный К. Кнорр Цетиной и У. Брюг-гером анализ объектно-центрированной социальности на примере финансовых рынков довольно убедительно обосновывают трансформацию социальных отношений, самого понятия социальности. С нашей точки зрения, понятие социального, социальных отношений в современном обществе претерпевает существенные изменения. В обществе, наряду с давно существующими товарными и инструментальными объектами, появляются эпистемические объекты. Сводить их только к объектам научного знания и научной деятельности неверно. Главная характеристика эпистемических объектов - нетождественность самим себе, постоянное развитие, развертывание. Компьютеры, компьютерные программы, финансовые и фондовые рынки, информационные технологии - это примеры эпистемических объектов, число которых, по мере развития общества знания будет
расширяться. При этом зачастую наши знания об эпистемических объектах не поспевают за трансформацией самих объектов. Недостаточность наших знаний о разворачивающихся объектах формирует желание обладать знанием об этих объектах, которое никогда не может быть достигнуто. Мы как бы на шаг отстаем в своем желании обладать знаниями о постоянно мутирующих трансформирующихся объектах. Социальное в настоящее время предполагает все большее взаимодействие не между индивидами, а между индивидами и объектами. На смену межличностным отношениям приходят объект-центричные отношения, предполагающие, что одним из партнеров по взаимодействию является объект.
Список литературы
1. Бауман З. Свобода. - М.: Новое издательство, 2006.
2. Вахштайн В. Социология вещей и «поворот к материальному» в социальной теории // Социология вещей: сб. ст. / под ред. В. Вахштайна. - М.: Территория будущего, 2006. - С. 7-39.
3. Ивахненко Е. Н., Аттаева Л. И. Аутопойезис «эпистемических вещей» как новый горизонт построения социальной теории // Вопросы социальной теории. - 2013-2014. - Т. VII. - Вып. 1-2. - С. 96-106.
4. Кнорр Цетина К. Объектная социальность: общественные отношения в постсоциальных обществах знания // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2002. - Т. V. - № 1. - С. 101-124.
5. Кнорр Цетина К., Брюггер У. Рынок как объект привязанности: исследование постсоциальных отношений на финансовых рынках // Социология вещей: сб. ст. / под ред. В. Вахштайна. - М.: Территория будущего, 2006. - С. 307-342.
6. Луман Н. Реальность массмедиа. - М.: Праксис, 2005.
7. Луман Н. Введение в системную теорию. - М.: Логос, 2007.
8. Макашева Н. А. Экономическая наука после кризиса: что изменится? // Общественные науки и современность. - 2012. - № 6. - С. 73-86.
9. Матурана У., Варела Ф. Древо познания: Биологические корни человеческого понимания. - М.: Прогресс-Традиция, 2001.
10. Орлов Д. Е., Орлова Н. А. Аутопойезис техносоциальных систем как фактор разрастания социальных рисков // Вестник РУДН. Сер. Социология. -2015. - № 2. - С. 59-68.
11. Паниди К. А. Нобелевская премия по экономике - 2017: вклад Ричарда Талера // Экономический журнал ВШЭ. - 2017. - Т. 21. - № 4. - С. 702-720.
12. Писарев А., Астахов С., Гавриленко С. Акторно-сетевая теория: незавершенная сборка // Логос. - 2017. - № 1. (116). - С. 1-40.
13. Степин В. С. Философская антропология и философия науки. - М.: Высшая школа, 1992.
14. Шмерлина И. А. Матурана У., Варела Ф. Древо познания: биологические корни человеческого понимания // Социологический журнал. - 2003. - № 2. - С. 168-179.
Статья поступила: 14.03.2018. Принята к печати: 29.06.2018
