CC BY
107
ФОЛЬКЛОРИСТИКА
УДК 82-13
© Н.Ц. Биткеев, А.Н. Варламов
Эпический историзм*
* Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ (проект №12-24-01-002 «Памятники фольклора монгольских народов»).
Рассматривается проблема историзма эпоса «Джангар», важность которой подчеркивается в связи с предстоящим проведением Международного форума по установлению «возраста» данного эпического памятника.
Ключевые слова: историзм эпоса, эпическая традиция, Центральная Азия, тюрко-монгольские народы, мифология, ойрат-калмыки.
NTs. Bitkeev, A.N. Varlamov
The epic historism
The article considers the problem of historism of the epos “Djanghar”, which importance is emphasized in the view of the coming International forum devoted to the determination of the “age” of this epos.
Keywords: historism of epos, epic tradition, Central Asia, Turkic-Mongolian ethnoses, mythology, Oirat-Kalmyks.
Эпос как жанр фольклора привлекал внимание фольклористов со времени разработки теоретических вопросов соотношения фольклора и истории. Приверженцы европейской «исторической» школы фольклористики (Г. и Н. Чэдвик, С. Баура, К. Уайс и др.) в свое время выдвинули тезис об исторической достоверности, хрони-кальности эпоса. В этой связи исследователи «исторической» школы сопоставляли эпос с документальными источниками, обнаруживая прямые взаимосвязи событий и персонажей в фольклоре с историческими событиями и реальными историческими лицами. Сторонниками «исторической» школы в России являлись В.Ф. Миллер, М.Н. Сперанский, А.В. Марков, Н.П. Дашкевич, Л.Н. Майков и др.
Решающая роль в разработке теоретических основ фольклорного историзма принадлежит отечественным исследователям. Проблемы, связанные с историей эпоса, впервые озвучил академик А.Н. Веселовский; в конце XIX в. он поставил вопрос об «истории летописной и истории эпической»: «Должно различать историю летописную от истории эпической: не все интересное для летописца должно было интересовать среду, создавшую лирико-эпическую поэзию» [1, с. 640]. В.Я. Пропп убедительно обозначил свойства фольклора как источника исторической информации, сохраняемой и передаваемой в соответствии с традициями устного народного творчества [2, с. 88]. Позднее В.М. Жирмунский на основе эпоса тюркских народов дал свое определение эпосу как историческому источнику: «Эпос - это живое прошлое народа в
масштабах героической идеализации» [3, с. 7]. Таким образом, научные исследования, посвященные эпическому историзму, указывают на специфическое отражение в эпосе разных стадий развития человеческого общества.
«Джангар» как эпос любой стадии развития информативен по своей сути: «...в нем высокохудожественно, в обобщенно-типизированной форме отражены древнекалмыцкая история, быт, обычаи народа, а также его миропонимание и нравственно-эстетические стороны жизни» [4, с. 3].
К фольклорному наследию в поисках исторических сведений обращался монгольский исследователь Ц. Дамдинсурэн [5]. Известный монголовед А.М. Позднеев сказал об эпосе «Джангар», что события и имена героев, о которых повествуется в эпосе, невозможно приурочить к конкретному историческому факту или историческому лицу [6]. Академик С.А. Козин в книге «Джангариада. Героическая поэма калмыков» попытался определить исторические границы «Джангара» и выдвинул предположение о том, что «возраст самых архаических частей распространенной версии эпоса “Джангар” может быть равен пяти столетиям, восходя своими корнями к более древнему периоду ойратского поэтического творчества» [7, с. 106]. В исследованиях, посвященных эпическому историзму, рационально применять междисциплинарный подход, т.е. сопоставлять эпические тексты с событиями истории народов, составлявших в далеком прошлом зональную общность, в частности, монгольских и тунгусо-маньчжурских народов [8; 9,
с. 129-136]. Отмечая типологические сходства и существенные различия в эпическом творчестве, в частности - ойрат-калмыков и эвенков, обратимся к тексту эпоса «Джангар» в попытке обнаружить возможные исторические параллели.
В начале вступления повествуется об эпохе, в которой разворачивается сюжет сказания: «В начале ранних времен, в пору распространения веры в бурханов... [10, с. 196]. Термин «бурхан» является тюр ко-монгольской модификацией термина «будда». Когда же предки ойратов могли впервые познакомиться с буддизмом? Согласно историческим сведениям, монголы познакомились с тибетской буддийской традицией в XIII в. во времена правления хана Хубилая. Развитие буддизма ведет счет, начиная с эпохи перехода в новую эру. Исторические свидетельства дают основание утверждать, что в древности монгольские племена были знакомы с буддизмом, начиная со II в. до н.э., когда на территорию Монголии буддизм проникал из Индии через согдийскую культуру.
Историк Баабар отмечает, что «в те времена, когда в китайских письменных памятниках монголы уже назывались мэн-гу, они постоянно нападали на династию Хань и, более того, завладели большим количеством земель; входили, как называли их китайцы, в состав хунну или сюн-ну. За время своего существования хунну не только завладели Китаем, но и в III веке дошли до Западной Европы» [11, с. 10]. П.А. Дарваев выдвигает предположение о том, что «истоки эпоса лежат в седой древности более чем 2000-летней давности» и связывает сюжет “Джанга-ра” с эпохой хунну [12, с. 46-48]. История древнемонгольских этноплеменных образований достаточно подробно описана в древнекитайских исторических памятниках. К предкам монголоязычных народов исследователи относят кочевые племена, обозначаемые в летописях общим названием «дунху»: Ухуань, Сяньби, Ки-дань и др. Именно с этими племенами связывают ранние этапы истории ойратов этнографы У.Э. Эрдниев [13] и А.Г. Митиров [14].
Главный герой эпоса вместе с типологическими чертами идеального героя имеет и выраженные уникальные характеристики. Так, сиротство Джангара в корне отличается от сиротства и одиночества героев, например, тунгусо-маньчжурских народов и якутов, где эпический богатырь обладает отчетливыми чертами перво-предка-прародителя. В «Джангаре» о герое говорится следующим образом: «Потомок Таки Зула-хана, Внук Тангсак Бумба-хана, Сын славного Узюнг-хана, В поколении одинокий Джан-
гар» [10, с. 196]. В данном случае эпический герой имеет не просто мать-отца, а принадлежит к роду знатных предков. Сиротство эпического героя Джангара не обусловлено типологической взаимосвязью с эпическим одиночеством в понимании «первопредок», а несет в себе иную смысловую нагрузку. Вероятно, ключевое значение в данном случае имеет характеристика «в поколении одинокий Джангар». Анализ исследований ранних этапов истории монголов привел нас к документальным источникам, сохранившим сведения о протомонгольских племенах, населявших дальневосточные территории в начале н. э. и ранее. «Бескрайние просторы Центральной Азии, на которых проживают современные монголы, издавна населяли тунгусы, тюрки и монголы. Эти три национальности в дальнейшем были разделены на несколько десятков народов, объединенных в алтайскую языковую семью» [11, с. 8]. Вот почему в эпических памятниках тюрко-монгольских народов (якутских олонхо, алтайском «Маадай-Кары», хакасском «Алтын-Арыга», национальных версиях эпоса «Джангар» и др.), много общего в лексике. Отсюда понятны имеющиеся параллели между фольклорным сюжетом и историческими сведениями в историко-культурных памятниках тюрко-монгольских народов.
Эпос «Джангар» имеет и отчетливые признаки эпоса эпохи государственности, на что указывают многие детали сюжета. В «Джангаре» идеал вождя-правителя своей страны воплощен в образе эпического героя. В отличие от героя архаического эпоса, выступающего исключительно защитником своей земли, эпический Джангар стремится не только защитить границы, но и расширить влияние, присоединив соседние племена. Слова «государство», «хан» и другие термины, характерные для государственной эпохи, в «Джангаре» встречаются повсеместно как в описании своей территории, так и земель противников и союзников.
Не претендуя на окончательное решение проблемы историзма «Джангара», китайский профессор Ж. Ринчиндорж выдвигает свою точку зрения о времени возникновения эпоса «Джангар». Сразу оговоримся, что ученый не совсем верно использует слова «создание», «возникновение» относительно к эпосу «Джангар». Он пишет, что «в 1940 году в... Калмыкии... отметили 500-летие со времени его создания» [15, с. 33]; что «до сих пор многие ученые придерживаются этой идеи и в 1990 году в городе Элисте проведена конференция, посвященная 550-летию эпоса “Джангар”». Далее он утверждает,
что данный эпос впервые возник в XV в. и распространился среди синьцзянских ойратов [15, с. 46].
Ж. Ринчиндорж почему-то считает, что «Джангар» возник у ойратов Синьцзяна после XIV-XV вв. и не допускает возникновения песенных сюжетов в более ранний период. Кстати, впервые запись песен «Джангара» в Синцьзяне началась в конце 70-х - начале 80-х гг. XX в., а в Монголии чуть раньше - в 40-х гг. прошлого столетия, в то время как о существовании эпоса «Джангар» среди европейских калмыков на Волге стало известно в начале XIX в. Вместе с тем надо отметить, что китайский ученый скрупулезно подходит к проблеме историзма эпоса «Джангар», его жанровой специфике. Он пишет: «Историческая действительность не отражена в “Джангаре” один к одному, не названы имена конкретных племен, воевавших с ойратами... Поэтому.... песни... этого эпоса нельзя считать отражением какого-то исторического факта или деятельности исторически известных людей. Ойратский народ имеет многовековой опыт военных сражений и общественной борьбы. Различные явления, происшедшие в их истории, характеры исторических деятелей стали образами и легли в основу эпоса “Джангар”».
Если учесть существование алтайской версии эпической поэмы о Янгаре (Джангаре) как памятнике доклассового периода в записях у сказителя Н.К. Ялатова, о чем неоднократно отмечалось нами в научной литературе, то опровергается его тезис о том, что «Джангар» - произведение периода после XV в., когда ойраты оторвались от древней родины и прибыли в район Алтайских гор в Синьцзяне. Ж. Ринчиндорж прав лишь в своей уверенности в том, что «Джангар» сложился на прежней родине ойрат-калмыков: «... у монгольских народов, живущих в Китае, СССР и Монголии, есть семь центров распространения героического эпоса... Героический эпос, повсеместно распространенный в этих странах, мы считаем произведением периода, когда различные монгольские аймаки проживали централизованно в Южной Сибири и Северной части Центральной Азии, до периода формирования монгольской нации» [15, с. 45].
С.А. Козин утверждал, что оформление циклизации поэм «Джангара» произошло в середине XV в., когда шло объединение ойратских племен вокруг Эсен-хана. Это был период расцвета ойратского государства. Ойратские племена уже тогда составляли историческую общность людей, имея свой язык и культуру.
При первобытнообщинном строе не было такой общности. Социальными единицами были
небольшие объединения - род и племя. Лишь в ранний период феодализма происходит объединение племен, затем формируются и развиваются признаки нации. Это вело к необходимости объединения племен и защиты от нападений врагов.
В середине века эпос «Джангар» наполняется новым содержанием. Появляются песни с новыми сюжетами. Социальный мотив становится определяющим для возникновения новых песен. При этом в эпических песнях нет конкретного указания на то, кто же враг богатырей. Он назван «мангасом» (в переводе на русский язык «чудовище»). В «Джангаре» народ в художественной форме отразил историю своей жизни, мечты и стремления.
Э.Б. Овалов, рассмотрев статьи У.Э. Эрдние-ва, А.Г. Митирова, Г.О. Авляева, в которых рассматриваются вопросы историзма «Джангара», соглашается с датировкой «возраста» калмыцкого эпического памятника в 1000 лет, выдвинутой профессором У.Э. Эрдниевым. Не 1400 лет (по Г.О. Авляеву), а 1000 лет [16, с. 85, 86]. Неубедительна пространственно-временная характеристика истории ойратов по Г.О. Авляеву, согласно которой в X в. «имелись необходимые предпосылки для возникновения эпоса». Он противоречит самому себе. С одной стороны, Г.О. Авляев указывает на архаические пласты эпоса «Джангар»: трехмерие, мотив мифического первотворения, мировое дерево и т.д. При этом, к сожалению, не учитывает существование самобытного сказания «Янгар», что на самом деле является ойратским мифологическим сюжетом о «Джангаре», отражающим эпоху матриархата. Таким образом, и в данной статье отсутствуют доказательства по стадиальной характеристике эпоса «Джангар» [17, 1997].
У.Э. Эрдниев утверждал, что время сложения «Джангара» должно быть передвинуто с XV в. до второй половины I тысячелетия до н.э. Он ссылается на характер изображения на археологических раскопках, обнаруженных в долине Ордоса, датируемых III-I вв. до н.э.: две бронзовые бляхи, на которых изображены сцены борьбы двух богатырей. Кроме того, следует учесть результаты сравнительного изучения эпических произведений монгольских народов, полученные Г.И. Михайловым и свидетельствующие, «что абсолютная хронология, опирающаяся на собственные эпические данные, не может быть признана достаточно обоснованной, так как она не базируется на комплексе источников, в том числе археологических» [18, с. 95-102]. Некоторые изображения на раскопках действительно
имеют поразительные сходства с описаниями в героическим эпосе «Джангар». У.Э. Эрдниев предполагал, «что сюжеты сложились не позже второй половины I тысячелетия до н.э., то есть в героическую эпоху в истории народов Центральной Азии и Южной Сибири [13, с. 209].
Потому как в «Джангаре» представлены географические названия, материальная культура, детали, отражающие различные уровни художественного сознания, можно говорить об историзме данного памятника. В отечественном эпо-соведении известны два подхода к проблеме историзма эпоса. Одна группа исследователей считает, что героический эпос непосредственно отражает события, факты исторической действительности, а другая [19] - утверждает, что он выступает лишь контуром, на первый план ставит идеи и стремления народа. Пренебрегать каким-то одним из этих подходов к историзму народного эпоса нет необходимости, ибо такой подход востребован эволюцией фольклора.
С.Н. Азбелев пишет, что при изучении историзма народного эпоса необходимо учитывать исторические судьбы их создателей, что «героический эпос любого народа неотделим от его истории: сравнительное изучение памятников устного эпического творчества, созданных несколькими народами, должно основываться на сравнении их исторических судеб. Общность происхождения, сходство условий дальнейшего исторического развития... должны были оставить достаточно заметные следы по крайней мере на некоторых из произведений героического эпоса...» [20, с. 201]. При сравнительном изучении эпоса необходим учет конкретных фактов, что особенно благодатно по нескольким причинам, в частности «близостью языка и вероисповедания, что играло весьма существенную роль в идеологии... общества» [20, с. 201]. При этом крайне необходимо обращать внимание на сходства и общность в эпическом творчестве родственных народов. Прав С.Н. Азбелев, который считает, что аргументом для такого подхода является язык и вероисповедание, чем и объясняются факты культурной общности. История калмыцкого народа богата событиями, связанными с первоначальным проживанием кочевых племен монголов и ойратов на территории Центральной Азии. «Близость монгольских эпических традиций не ограничивается наличием общих сюжетно-тематических циклов и общностью некоторых мифологических или мифологизированных образов. Сходными являются композиционное построение, система стереотипных описаний, лейтмотивные повторы, рит-
мическая организация стиха, наконец, даже стиль и лексика. Сходства между национальными версиями “Джангара” определяет прежде всего язык, на котором бытует данное произведение, а также художественная форма», - верно утверждает С.Ю. Неклюдов [21]. При этом отличительные дистанции между традициями все-таки огромны. Не идентична сюжетная канва национальных версий «Джангара». Сходные сюжетные компоненты свидетельствуют о том, что у джангарчи - общий фонд художественной системы.
Художественный процесс в эпическом сознании носителей эпоса определялся движением от мифа к историзму. Первобытная религия не могла существовать без мифических сюжетов. Отражение ламаизма в «Джангаре» - позднее явление. Добуддийские элементы в «Джангаре», адаптированные в эпическом контексте, выполняют определенные функции в образной системе и лишний раз свидетельствуют о том, что зарождение данного памятника началось задолго до средневековья [4]. Яркий пример, подтверждающий данный сюжет о Янгарчи, сестре главного героя эпоса, возник, без сомнения, еще в доклассовый период общества. Она уходит в иноэтнический мир в связи с замужеством, - это переход к феодальному периоду. Между тем, отталкиваясь от алтайской версии о Джангаре, можно утверждать, что эпос «Джангар» - это не «легенда одного человека-сироты». У Джангара была сестра-воительница.
Относительно «возраста» «Джангара» наиболее верна позиция Т. Сэдоржа, который пишет, что «некоторые версии “Джангара” зародились в самом конце родового строя у монгольских племен и, пройдя через рабовладельческий строй, сформировались при феодальном строе» [22, с. 7, 8]. В «Джангаре» отсутствует хронология событий, отражены доисторические представления о времени и пространстве, что типично для народного эпоса.
Сохранение многих институтов материнского права (роль старушки-Мать-Земли в алтайской версии «Джангара»); Хонгор, как и Джангар, в поэме «О подвигах Улан-Шовшура», женившись на чужбине, до рождения ребенка, остается в роде жены; дева-воительница в поэме «О подвигах богатыря Мингияна» - яркое отражение угасшего материнского права. Как известно, для материнского рода было характерно разделение труда на детский и взрослый, а также существовало разделение по роду занятий: обработка камня, бронзы, серебра, железа, работы по дереву. На следующем этапе развития человече-
ского общества углубляется имущественное неравенство, появляется знать - «лучшие люди», а выборные должности становятся наследственными. Этот процесс тоже длился веками и привел к образованию классового общества.
Второе тысячелетие богато историческими событиями, о чем свидетельствует «Сокровенное сказание монголов» - обширное описание событий из жизни монголов в ХП-ХШ вв. В нем есть фрагменты из эпоса «Джангар», устойчивые формулы, «общие места» [23, с. 52-54] -красноречивое свидетельство о том, что эпос «Джангар» существовал до летописного памятника XIII в. С.А. Козин в 40-х гг. 20-го столетия писал: «Если бы удалось установить, что
«Джангариада» сложена ... до переселения калмыков из Джунгарии, то тем самым было бы доказано, что наш памятник старше 300 лет и оставалось бы только решить, хотя предположительно, насколько именно он старше этого возраста. Не имея пока никаких других данных для решения этого вопроса, кроме текста самого памятника, мы и должны, следовательно, искать их в самом же памятнике, в анализе его элементов» [7, с. 67].
Сегодня эти слова знаменитого ученого оказались пророческими. Исходя из мифологической части текста «Джангар» - «Янгар», алтайской версии ойратского сказания о Джангаре, С.А. Козин однозначно указал бы на «возраст» эпоса в несколько тысяч лет. Наличие в немалом количестве архаических элементов в контексте всего памятника, сходство богатырского эпоса монгольских народов с повествовательным фольклором тюрко-язычных народов указывают на былую зональную эпическую общность. Разумеется, эпические сказания о Джангаре и его богатырях сложились не в одну историческую эпоху. В «Джангаре» угадываются черты исторического времени протяженностью от бесклассового периода до XV в. н.э.: угадываются особенности родового строя, патриархальных традиций, не говоря о матриархате.
Зарождение, развитие и формирование эпоса «Джангар» вызвали пристальное внимание разных отраслей науки: лингвистики, истории, этнографии, археологии, фольклористики. Вместе с тем более активно рассматривались материалы памятника фольклористами и археологами, которые более убедительно пытаются аргументировать свои концепции по датировке эпоса «Джангар». Этнограф Г.О. Авляев пытался доказать, что «Джангар» возник во второй половине VI в. н.э., связав главного героя эпоса с реальным историческим лицом - Джангар-ханом -главой Тюркского каганата, и предлагал праздновать 1400-летие памятника в 1995 г.
У.Э. Эрдниев, имея в виду изображения на археологических раскопках, которые не соответствуют персонажам эпоса, считал, что «Джангар» берет начало со второй половины I в. до н.э. Фольклорист Э.Б. Овалов утверждает, что архаические пласты эпоса соответствуют эпохе раннего феодализма в Центральной Азии и что «Джангар» был создан во второй половине X в. н.э., в период наступления героического времени. Он ссылается на труд Кызлясова «Ранние монголы», в котором подробно описана миграция тюрко-язычных племен до X в., а в XI в. оттесненных на запад киданиями, и что с середины XII в. на всей территории среднеазиатских степей господствовали многочисленные сходства в эпической традиции тюрко-монгольских народов Центральной Азии и Южной Сибири, т.е. они объясняются былой зональной эпической общностью.
Материалы, связанные с анализом проблемы историзма эпоса, отражают лишь период развития эпической традиции, но не указывают на самую раннюю часть - мифологический сюжет «Янгара», который является начальной стадией возникновения «Джангара». По жанровым признакам эпосов других народов мира, определяющим «возрасты», необходимо установить дату возникновения эпоса «Джангар» - не менее трех тысяч лет.
Литература
1. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - JI: Наука, 1940.
2. Пропп В.Я. Об историзме русского эпоса // Русская литература. - 1985. - №1.
3. Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. - JI: Наука, 1974.
4. Биткеев Н.Ц. Эпос «Джангар». - 2-е изд., доп. - Элиста: ЗАОр Hi 111 «Джангар», 2006.
5. Дамдинсурэн Ц. Исторические корни Гэсэриады. - М.: Изд-во АН СССР, 1957.
6. Позднеев А.М. Образцы народной литературы монгольских племен. - JI., 1880. Вып. 1.
7. КозинА.С. Джангариада. Героическая поэма калмыков. -М.: Изд-во АНСССР, 1940.
8. Варламов А.Н. Расселение древних тунгусов на север: по материалам фольклора, археологии и смежных наук // Вест. Поморского ун-та. -20106. -№9.
9. Туденов Г.О. О зональной общности формирования эпоса народов Азии и Южной Сибири // Культура Монголии. -Улан-Удэ, 1986.
10. Джангар. Калмыцкий героический эпос. - М.: Вост. лит., 1990. - (Сер. Эпос народов СССР).
11. Баабар. История Монголии: от мирового господства до советского сателлита. - Казань, 2010.
12. Дарваев П.А. Калмыцкий героический эпос «Джангар». Лингвистический анализ // Монголоведение в новом тысячелетии: материалы междунар. науч. конф., посвягц. 170-летию первой кафедры монгольского языка в России. -Элиста, 2003.
13. Эрдниев У.Э. Калмыки: историко-этнографические очерки. - Элиста: Калм. кн. изд-во, 1985.
14. Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. - Элиста: Калм. кн. изд., 1998.
15. Ринчиндорж. О времени возникновения «Джангара» // «Джангар» и проблемы эпического творчества: материалы междунар. науч. конф. - Элиста, 2004.
16. Овалов Э.Б. К вопросу о времени создания эпоса «Джангар» // «Джангар» в евразийском пространстве: материалы междунар. конф. - Элиста, 2004.
17. Авляев Г.О. Эпос «Джангар»: исторические корни и проблемы датировки // Известия Калмыкии. - 1997.
18. Михайлов Г.И. О времени возникновения былин монгольских народов // Записки Калмыцкого НИИЯЛИ. - Элиста, 1962. - Вып. 2.
19. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. - М., 1976.
20. Азбелев С. Н. Историзм былин и специфика фольклора. - JL: Наука, 1982.
21. Неклюдов С.Ю. Историческая взаимосвязь тюрко-монгольских фольклорных традиций и проблема восточных влиянийв европейском эпосе//Типология и взаимосвязь средневековых литератур Востока и Запада. -М., 1974.
22. Джангар: пер. Сэдоржа. - Пекин, 1983.
23. Биткеев Н.Ц. Типические места в стиле калмыцких и монгольских версий «Джангара» // Эпическое творчество народов Сибири и Дальнего Востока: материалы всесоюз. конф. фольклористов. - Якутск, 1978.
Биткеев Николай Цеденович, профессор Калмыцкого государственного университета, доктор филологических наук.
Bitkeev Nikolay Tsedenovich, professor, Kalmyk State University, doctor of philological sciences.
Варламов Александр Николаевич, старший научный сотрудник сектора эвенкийской филологии Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН, доктор филологических наук.
Varlamov Aleksandr Nikolaevich, senior scientific fellow, sector of Evenks philology, Institute of Humanitaries Studies and Problems of Numerically Small Peoples, SB RAS, doctor of philological sciences.
УДК 811.512.ЗГ37
© Л.Ц. Санжеева Эпические имена собственные: этносемантический аспект
Рассмотрены эпические имена собственные. Особое внимание уделено их семантике и структуре, а также функциональной специфике. Использован иллюстративный материал из разных вариантов бурятского эпоса о Гэсэре.
Ключевые слова-, эпические имена собственные, национально-культурная семантика, улигерные традиции, символичная природа.
L. Ts. Sanzheeva
The epic proper names: ethnosemantic aspect
The paper considers the epic proper names. Particular attention is paid to their semantics, structure and functional value. The illustrative examples are taken from different versions of the Buryat epic of Geser.
Keywords', epic proper names, ethnic and cultural semantics, uliger traditions, symbolic nature.
В ряду уникальных самобытных памятников национальной культуры бурят широко известен эпос о Гэсэре, который возник, по мнению большинства исследователей, более двух тысяч лет назад. В основе языка эпоса как системы его выразительных средств и форм лежат номинативные единицы эпической поэтики и, в первую очередь, формулы имен земных героев, божеств-небожителей или демонов-чудовищ. Известно, что номинация, особенно иносказательная (ассоциативная), - это начало начал любого эпоса. Она кристаллизуется в художественной ткани улигеров в виде эпических клише - постоянных именных формул. Имена собственные, являю-
щиеся порой единственными свидетелями событий давно минувших лет, несут в себе большую семантическую нагрузку. В эпосе они предстают в качестве неких стилевых единиц описания образа мира, мировосприятия древних предков бурят.
В целом для бурятского героического эпоса, так же как и для эпоса многих тюрко-монгольских народов, характерно наличие множества имен собственных разных разрядов (эпические антропонимы, топонимы, этнонимы). Это объясняется тем, что имена выполняют важную роль в смысловой структуре эпоса. Исследование системы имен собственных в бурятском эпосе «Гэсэр» позволило выявить одну из осо-
