CC BY
35
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ • 2022 • Том 15 • № 2
МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ МОЗГА
Научная статья УДК 159.9.07, 159.93, 159.94
эмоциональный интеллект и пространственные способности как предикторы успешности взаимодействия с цифровыми аватарами в среде виртуальной реальности
А.Ф. Гасимов*1, К.Е. Маслова2, А.И. Ковалёв3
1 2 3 Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия
1 gasimov.anton@gmail.com, https://orcid.org/0000-0003-1493-8692
2 maslovak98@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-5878-1845
3 artem.kovalev.msu@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1592-2035 * Автор, ответственный за переписку: gasimov.anton@gmail.com
Актуальность. Форсированная цифровизация обыденной жизни ставит перед психологией задачи по изучению проявления личностных характеристик субъекта, связанных с межличностным взаимодействием в условиях нахождения в среде виртуальной реальности. Предполагается, что высокий уровень эмоционального интеллекта, сформированная привязанность к близким и высокий уровень развития пространственных способностей будут способствовать успешности взаимодействия с цифровым аватаром.
Цель исследования состояла в изучении проявлений уровня эмоционального интеллекта, пространственных способностей и типов привязанности к близкому человеку как факторов, обусловливающих успешность взаимодействия с виртуальным аватаром в среде виртуальной реальности, определяемой по релевантности демонстрируемой им эмоционально-лицевой экспрессии.
Выборка. В исследовании приняло участие 55 студентов в возрасте от 18 до 25 лет.
Методы. Применялась батарея тестов для диагностики уровня развития эмоционального интеллекта, пространственных способностей и типа привязанности к близким людям. После этого испытуемые участвовали в квазиэксперименте, организованном с использованием технологии виртуальной реальности системы CAVE и нацеленном на изучение особенностей взаимодействия с виртуальными аватарами.
Результаты. Выявлены особенности поведения в виртуальной реальности у испытуемых с различным уровнем развития эмоционального интеллекта, пространственных способностей и типом привязанности при взаимодействии с виртуальными аватарами. Показано, что эффективность решения моделируемой коммуникативной задачи в условиях виртуальной реальности зависит от уровня развития пространственных способностей человека.
Ключевые слова: пространственные способности, виртуальная реальность, виртуальный аватар, эмоциональный интеллект.
Информация о финансировании. Работа выполнена при поддержке гранта РНФ №19-78-10148.
Для цитирования: Гасимов А.Ф., Маслова К.Е., Ковалёв А.И. Эмоциональный интеллект и пространственные способности как предикторы успешности взаимодействия с цифровыми аватарами в среде виртуальной реальности // Теоретическая и экспериментальная психология. 2022. № 2 (15). С. 136-ХХ.
INTERDISCIPLINARY BRAIN STUDIES
Scientific Article doi:
emotional intelligence and spatial abilities as predictors of successful interaction with digital avatars in virtual reality
Anton F. Gasimov*1, Ksenia E. Maslova2, Artem I. Kovalev3
1 2' 3 Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
1 gasimov.anton@gmail.com, https://orcid.org/0000-0003-1493-8692
2 maslovak98@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-5878-1845
3 artem.kovalev.msu@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1592-2035
* Corresponding author: gasimov.anton@gmail.com
Background. The forced digitalization of everyday life poses tasks for psychology to study manifestations of the personal characteristics of the subject associated with interpersonal communication in the virtual reality environment. It is assumed that a high level of emotional intelligence, formed attachment to close people and a high level of the spatial ability development will contribute to the success of interaction with a digital avatar.
Objective. The study had its purpose to investigate the manifestations of emotional intelligence, spatial abilities and types of attachment to close people as factors determining success of interaction with a virtual avatar in the virtual reality environment, assessed through the relevance of the emotional-facial expression demonstrated by him.
Sample. The study involved 55 university students aged 18 to 25.
Methods. A battery of tests were used for diagnostics of the level of emotional intelligence development, spatial abilities, and types of attachment to close people. After that, the subjects participated in a quasi-experiment organized by means of the VR technology (CAVE system) to investigate the features of interaction with virtual avatars.
Results. The study allowed to reveal the features of behavior in virtual reality in the subjects with different levels of emotional intelligence, spatial abilities and type of attachment when interacting with virtual avatars. It is shown that effectiveness of solving a simulated communicative task in virtual reality depends on the level of development of a person's spatial abilities.
Keywords: spatial abilities, virtual reality, virtual avatar, emotional intelligence.
Funding. The study was supported by the Russian Science Foundation grant №19-7810148.
For citation: Gasimov, A.F., Maslova, K.E., Kovalev, A.I. (2022). Emotional intelligence and spatial abilities as predictors of successful interaction with digital avatars in a virtual reality. Teoreticheskaya i eksperimental'naya psykhologiya (Theoretical and experimental psychology), 2 (15), 136-ХХ. doi:
Введение
Испытывать потребность в эмоционально окрашенном общении с другими людьми — непосредственная потребность личности и неотъемлемая часть человеческой жизни (Лисина, 1986; Maslow, 1970). Подобное межличностное общение позволяет индивиду удовлетворить потребность в привязанности, т.е. в эмоциональном отношении к близким людям, которое устойчиво во времени и проявляется в различных поведенческих паттернах (Сабельникова, Каширский, 2015).
К. Бартоломью создал классификацию типов привязанности и совместно с Л. Горовицем разработал методику "Relationship Quality — RQ" (Bartholomew, Horowitz, 1991), определяющую тип привязанности к близким. Согласно данной классификации, выделяется 4 типа привязанности: надежный, амбивалентно-тревожный, избегающе-отвергающий и избегающе-опасающийся (Сабель-никова, Каширский, 2015; Старшинова, Шамардина, 2016).
Установлению эмоционально близких межличностных отношений способствует навык оценки эмоционального состояния человека, т.е. уровень развития эмоционального интеллекта (Андреева, 2004, 2008; Бурменская, 2009; Гоулман, 2009). При межличностном общении важную роль играет наблюдательность в отношении эмоционального состояния партнеров, способность оперативно совладать с собственными эмоциональными реакциями на действия оппонентов, умение вариативно использовать собственные поведенческие паттерны в зависимости от настроения, состояния и действий других людей.
Современный мир характеризуется форсированной цифровизацией всех сторон жизни человека, в том числе и социальной (Куницына, Казанцева, 2009; Imamoglu, Imamoglu, 2006; Ross, Spinner, 2001). Использование виртуальной реальности (ВР) позволяет моделировать ситуации межличностного взаимодействия, максимально приближенные к реальной жизни, и оценивать поведенческие проявления человека (Войскунский, Меньшикова, 2008; Зин-ченко и др., 2010). Главным достоинством применения ВР в психологических исследованиях является возможность проведения экспериментов с высокими показателями экологической валидности. С помощью ВР можно моделировать среды, обладающие разной степенью иммерсивности (погружения испытуемого в моделируемую ситуацию), разноуровневыми возможностями влияния на ситуацию, разворачивающуюся в ВР (Величковский, 2014; Гасимов, Ковалёв, Климова, 2020). На формирование эффекта присутствия могут влиять характеристики как среды, так и пользователя. Физические особенности предъявляемой симуляции описываются как характеристики формы среды, тогда как
свойства экспериментальной ситуации определяются как характеристики содержания среды (Ьеээиег е! а1., 2001). При этом чувство присутствия строго определяется как субъективное состояние, переживание испытуемого.
Технологии ВР позволяют создавать условия, в которых испытуемый, решая экспериментальную задачу, имеет возможность передвигаться из одной точки пространства в другую, что увеличивает реалистичность ситуации (Меньшикова, Козловский, Полякова, 2012). Это особенно важно при изучении межличностного общения, поскольку иные способы экспериментирования в этой области не позволяют достигать сочетания двух важных характеристик: контроля изучаемых переменных и естественности ситуации взаимодействия. В последнее время ВР начинает применяться для изучения особенностей общения. Был выявлен эффект взгляда-подсказки, согласно которому перенаправление взгляда одного из партнеров становится средством управления вниманием других (Петрова, Лунякова, Фаликман, 2021).
В большой степени на формирование эффекта присутствия влияет уровень развития пространственных способностей. Именно они позволяют адаптироваться к необычной ситуации при установлении особых отношений с пространственной средой (Гасимов, Ковалёв, Климова, 2020). Согласно О.К. Тихомирову, пространственные способности можно определить как интеллектуальные способности, обеспечивающие создание пространственных образов, их преобразование и применение для решения различных задач (Тихомиров, 2005). Принято выделять два основных компонента пространственных способностей: пространственную ориентацию и пространственную визуализацию. Пространственная ориентация отвечает за сохранение ясного сознания и уверенной ориентации в пространстве при мысленном вращении объектов, которые находятся в зоне видимости. Пространственная визуализация отвечает за преобразование визуальных образов объектов (Гасимов, Ковалёв, Климова, 2020).
Однако, пространственные способности — не единственный фактор, определяющий потенциальную эффективность человека при решении экспериментальной задачи, опосредованной ВР. Когнитивная нагрузка, связанная с адаптацией к ситуации ВР, может оказать негативное влияние на функциональное состояние человека, который оказывается в ситуации, когда получаемая зрительная информация не согласуется с ощущениями от остальных сенсорных систем. Это приводит к развитию симуляторного расстройства, или кибербо-лезни (Гасимов, Ковалёв, Климова, 2020; Меньшикова, Ковалёв, 2015). Данное состояние характеризуется сложностями совершения двигательных актов и различными симптомами физического недомогания, таких как головокружение, тошнота, повышенное потоотделение, боли в животе.
Целью настоящего исследования явилось изучение проявлений эмоционального интеллекта в ситуации межличностного взаимодействия в ВР у лиц с разными типами привязанности к близким и разными уровнями развития пространственных способностей.
В ходе исследования проверялись следующие предположения:
1. Уровень развития пространственных способностей определяет скорость и эффективность адаптации и деятельности в условиях ВР.
2. Уровень эмоционального интеллекта субъекта определяет успешность в ситуации межличностного общения и корректное определение демонстрируемой партнером по общению эмоционально-лицевой экспрессии.
3. Надежный тип привязанности соответствует высокому уровню эмоционального интеллекта, что позволяет субъекту устанавливать более близкую дистанцию при общении с аватаром в ВР.
Выборка
В исследовании приняло участие 55 человек в возрасте от 18 до 25 лет (средний возраст 20,38 ± 0,28), из них 23 мужчины и 32 женщины. Все испытуемые являются студентами Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, при этом 32 человека обучаются на факультете психологии и 23 человека получают образование по другим специальностям.
Схема исследования
Для оценки уровня развития эмоционального интеллекта, пространственных способностей и типа привязанности были применены следующие методики:
1. Тест на уровень развития эмоционального интеллекта Мэйера-Сэловея-Карузо (MSCEIT V2. 0) в русскоязычной адаптации (Сергиенко, Ветрова, 2009). В тесте выделяются 4 субшкалы, отражающие различные компоненты эмоционального интеллекта: «Идентификация эмоций», «Использование эмоций в решении проблем», «Понимание и анализ эмоций», «Сознательное управление эмоциями». Сумма баллов по четырем шкалам определяет общий уровень развития эмоционального интеллекта.
2. Тест на пространственные способности (Rimfeld et al., 2017), который позволяет оценить уровень развития пространственных способностей в соответствии с количеством правильно выполненных заданий.
3. Опросник привязанности к близким людям (Сабельникова, Каширский, 2015) — адаптированная русская версия опросника К. Бреннана, С. Кларка и Ф. Шейвера «Опыт близких отношений» ("Experience of close relationships — ECR") (Brennan et al., 1998). В методике две субшкалы: «Беспокойство в близких отношениях» и «Избегание близких отношений».
После выполнения указанных методик испытуемые участвовали в квазиэксперименте, организованном с использованием технологии ВР системы CAVE. Виртуальная среда моделировала пространство офиса, в котором были расположены несколько кабинетов, просторный холл, рабочее пространство формата open-space. В одном из кабинетов был размещен виртуальный аватар, соответствующий образу мужчины европеоидной расы, средних лет, без ярких, выделяющихся черт внешности. Такой образ способствует снижению влияния различных социально-личностных стереотипов и установок на процесс общения.
Испытуемому давалась инструкция: «В вашем кабинете вас ожидает человек. Ваша задача: найти в офисе человека и выяснить цель его прихода. Для этого вы можете задать человеку 5 вопросов, но знайте: есть только один вопрос, на который человек ответит и объяснит цель своего визита». При этом аватар молчал и никак не реагировал на вопросы испытуемых. Таким образом была смоделирована ситуация межличностного взаимодействия с аватаром в ВР.
После окончания разговора с аватаром испытуемому задавался контрольный вопрос, о котором он не был предупрежден заранее: «Какую эмоцию испытывал человек в офисе?». Ответ на этот вопрос был главным показателем проявления эмоционального интеллекта в смоделированной в ВР ситуации межличностного общения. После выхода из ВР испытуемый давал субъективный отчет о впечатлениях и ощущениях — заполнял опросник о физиологическом состоянии и проявлениях симуляторного расстройства (Stone Iii, 2017).
Результаты и их обсуждение
Для изучения взаимосвязи уровня эмоционального интеллекта, пространственных способностей и различных типов привязанности был проведен корреляционный анализ (коэффициент Спирмена). Показано, что люди с высокими баллами по шкале «избегание близких отношений» не используют эмоции при решении различных проблем (r = -0,289, p = 0,032). Люди с высокими показателями по шкале «беспокойство в близких отношениях» обладают низкими показателями общего уровня эмоционального интеллекта (r = -0,355, p = 0,008), а также испытывают трудности с сознательным управлением эмоциями (r = -0,388, p = 0,003). Таким образом, при избегании близких отношений человек не ориентирован на то, чтобы использовать эмоции как потенциал для формирования мотивации, развития креативности и решения проблемных ситуаций. При построении регрессионной модели, соответствующей кубической функции y = 0,000х3 + 0,026х2 - 1,212х + 127,303, изменения показателей шкалы «сознательное управление эмоциями» зависят от изменений показателей шкалы «беспокойство в близких отношениях» y 33% испытуемых. Респонденты, испытывающие беспокойство в близких отношениях, ощущают нехватку в опыте межличностного общения, на основании которого развивается эмоциональный интеллект, в том числе способность управлять эмоциональным состоянием.
Для анализа взаимосвязи успешности в разрешении экспериментальной ситуации (корректности определения эмоции аватара) и уровня развития эмоционального интеллекта был применен t-критерий Стьюдента. Статистически значимых различий между двумя группами, сформированными по критерию правильности оценки эмоционального состояния аватара, не выявлено. Иными словами, уровень развития эмоционального интеллекта не влияет на решение данной экспериментальной задачи. Это может быть связано как с тем, что респонденты не чувствовали полного погружения в ВР, т.е. ощущали ее нереалистичность, так и с тем, что многие респонденты переживали симптомы симуляторного расстройства. Таким образом, нельзя исключить влияние побочных переменных на отсутствие взаимосвязи между способностью к идентификации эмоций других людей и корректностью определения эмоции аватара. Этот вопрос, очевидно, требует дополнительных исследований.
На уровне тенденции было установлено влияние уровня развития пространственных способностей на корректность определения эмоции аватара (t = -1,828, р = 0,75). При этом средний уровень развития пространственных способностей выше у тех испытуемых, кто смог верно оценить эмоциональное состояние аватара. Это позволяет предположить, что аватар воспринимался испытуемыми не как партнер по общению, а как пространственный образ.
Кроме того, был проведен анализ поведения (перемещения) испытуемых внутри виртуальной среды: определено время, которое потребовалось для обнаружения аватара в офисе (с момента начала передвижений по офису до момента начала разговора), время разговора с аватаром (время, в течение которого человек задавал 5 вопросов), дистанция, которую выбрал испытуемый для проведения диалога с аватаром. В результате анализа перемещений испытуемых в среде ВР выявлено две стратегии взаимодействия между субъектом и виртуальным аватаром. Первая группа испытуемых (33 человека) задавала вопросы, находясь на одном месте и не прерываясь на хождение по кабинету, вторая группа (22 человека) после обнаружения аватара и вступления с ним в коммуникацию продолжала передвижения по кабинету, т.е. демонстрировала поисковое поведение. Испытуемые из второй группы в отзыве после эксперимента жаловались на нехватку информации о собеседнике и искали подсказки вокруг себя.
Между группами было найдено статистически значимое различие средних показателей времени, потраченного на нахождение аватара (1 = 2,637, р = 0,011). Представители группы, которая во время разговора не двигалась, затратили более длительное время на поиск аватара в офисе, в то время как представители группы, осматривавшие кабинет во время разговора, потратили меньше времени на дорогу. Можно предположить, что в течение поиска авата-ра в офисе первая группа успела сформировать представление о том, в каком месте они находятся и какого рода вопросы логично задавать, тогда как второй группе лиц, вероятно, не хватило времени, чтобы сформировать представление о ситуации до начала коммуникации с аватаром, и у них осталась потребность в дополнительной информации, что вызвало поисковое поведение.
Предположение о влиянии надежного типа привязанности на устанавливаемую дистанцию для общения не подтвердилось. Выявлено, что тип привязанности не влияет на устанавливаемую дистанцию для общения с аватаром в ВР (дисперсии однородны, Б = 0,077, р = 0,972). Высокий уровень развития пространственных способностей сокращает время, необходимое на общение с аватаром (г = -0,326, р = 0,040). Более длительному времени общения с аватаром соответствует большая дистанция в общении (г = 0,602, р = 0,000). Большей дистанции при общении соответствует более длительное время поиска аватара в пространстве офиса (г = 0,794, р = 0,000). Высокий уровень пространственных способностей определяет меньшее количество времени для общения с аватаром и более корректное определение его эмоционального состояния.
При построении регрессионной модели, соответствующей кубической функции у = -6,298Е - 6х3 + 0,003х2 + 0,529х + 42,979, изменение показателей шкалы «дистанция при межличностном общении» зависит от изменения показателей шкалы «время, потраченное на нахождение аватара» (модель объясняет результаты 72% испытуемых). Таким образом, по количеству времени, затраченного на поиски аватара, можно предсказать расстояние, на котором испытуемый предпочтет стоять во время общения. При построении регрессионной модели, соответствующей степенной функции у = х1,062 + 0,283, изменение показателей шкалы «время разговора с аватаром» зависит от изменения показателей шкалы «дистанция при межличностном общении» (модель объясняет результаты 42% испытуемых). Значит, по данным, которые отражают предпочитаемое рас-
стояние между человеком и аватаром, можно оценить время, которое займет дальнейшая коммуникация.
Итак, высокий уровень развития пространственных способностей позволяет быстрее адаптироваться к ситуации ВР и более эффективно взаимодействовать с аватаром. Это подтверждает выдвинутое ранее предположение о том, что аватар воспринимается испытуемыми как особый пространственный образ, а не как равноправный участник межличностной коммуникации.
Кроме того, были проанализированы данные о взаимосвязи проявлений си-муляторного расстройства и исследуемых характеристик личности.
Показатель эмоционального интеллекта «Использование эмоций в решении проблем» связан с такими проявлениями симуляторного расстройства, как «Глазодвигательный фактор» (г = -0,293, р = 0,030) и «Потеря ориентации» (г = -0,311, р = 0,021). То есть люди, обладающие более развитыми способностями по использованию эмоций в решении проблем, в меньшей степени страдают проявлениями симуляторного расстройства.
Показатели по шкале избегания близких отношений связаны с показателями проявлений симуляторного расстройства «Глазодвигательный фактор» (г = 0,389, р = 0,003) и «Общий балл ухудшения физиологического состояния» (г = 0,279, р = 0,039). Лица с избегающими типами привязанности в большей степени подвержены проявлениям симуляторного расстройства.
Таким образом, у лиц с высоким уровнем развития способности использовать эмоции в решении проблем симуляторное расстройство развивается в меньшей степени, в то время как лица с высокими показателями избегания близких отношений в большей степени отмечают негативное влияние от использования ВР в форме развития симуляторного расстройства.
Выводы
Проанализирована взаимосвязь типа привязанности к близкому человеку и уровня развития эмоционального интеллекта личности. Показано, что ненадежным типам привязанности соответствуют более низкие показатели уровня эмоционального интеллекта, в частности, способности использовать эмоции для решения проблем и сознательного управления эмоциями. Уровень беспокойства в близких отношениях определяет способность к управлению эмоциями. Такой результат согласуется с проведенными ранее исследованиями, в которых выявлена взаимосвязь низкого уровня развития эмоционального интеллекта и ненадежных типов привязанности (Авакян, 2015; Кулакова, 2020).
Обнаружена связь уровня развития пространственных способностей и корректности оценки эмоционального интеллекта: в смоделированной ситуации аватар воспринимается как особый пространственный образ, а не как полноценный партнер для межличностного общения. Высокому уровню развития пространственных способностей соответствует выраженное избегание близких отношений. Человеку с высоким уровнем развития пространственных способностей требуется меньше времени для общения с аватаром, и его адаптация к ВР происходит быстрее и эффективнее. Таким образом, соответствующая гипотеза верифицирована.
Симуляторное расстройство развивается в меньшей степени при высоком уровне способности использовать эмоции в решении проблем и в большей степени — при высоких показателях избегания близких отношений. Также были обнаружены закономерности протекания коммуникации с аватаром в виртуальной среде: дистанция между аватаром и испытуемым зависит от времени, потраченного на поиск аватара; кроме этого, дистанция определяет время общения с аватаром.
Представленная работа является начальным этапом исследования особенностей общения между лицами с разным уровнем развития эмоционального интеллекта в зависимости от их типа привязанности. Планируется изучить связь эмоционального интеллекта и типа привязанности к близкому человеку с другими компонентами коммуникативного поведения человека.
Литература:
Авакян Т.В. Тип привязанности и особенности социального познания у детей-сирот // Psychological Science & Education. 2015. Т. 7, № 3. С. 119-132.
Андреева И.Н. Об истории развития понятия «эмоциональный интеллект» // Вопросы психологии. 2008. № 5. С. 83-95.
Андреева И.Н. Понятие и структура эмоционального интеллекта // Социально-психологические проблемы ментальности. 2004. Т. 6. С. 22-26.
Бурменская Г.В. Привязанность ребенка к матери как основание типологии развития // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2009. № 4. С. 17-31.
Величковский Б.Б. Психологические факторы возникновения чувства присутствия в виртуальных средах // Национальный психологический журнал. 2014. № 3 (15). С. 28-35.
Войскунский А.Е., Меньшикова Г.Я. О применении систем виртуальной реальности в психологии // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2008. № 1. С. 22-36.
Гасимов А.Ф., Ковалёв А.И., Климова О.А. Эффект присутствия и пространственные способности: современное состояние и пути развития // Философия социальных коммуникаций. 2020. Т. 50, № 1-2. С. 20-23.
Гоулман Д. Эмоциональный интеллект. М.: ACT; Владимир: ВКТ, 2009.
Зинченко Ю.П., Меньшикова Г.Я., Баяковский Ю.М., Черноризов А.М., Войскунский А.Е. Технологии виртуальной реальности: методологические аспекты, достижения и перспективы // Национальный психологический журнал. 2010. № 1. С. 54-62.
Кулакова Н.А. Особенности эмоционального интеллекта у женщин с разными типами привязанности к матери. Сборник статей по материалам XLII международной научно-практической конференции «Научный форум: педагогика и психология». 2020.
Куницына В.Н., Казанцева Т.В. Воспроизведение типов привязанности в отношениях с близкими людьми // Вестник СпбГУ. Серия 12. Социология. 2009. № 1-2. С. 3-8.
Лисина М.И. Потребность в общении. Проблемы онтогенеза общения. М.: Педагогика,
1986.
Меньшикова Г.Я., Ковалёв А.И. Векция в виртуальных средах: психологические и психофизиологические механизмы формирования // Национальный психологический журнал. 2015. № 4 (20). С. 91-104.
Меньшикова Г.Я., Козловский С.А., Полякова Н.В. Исследование целостности системы «Глаз-Голова-Тело» при помощи технологии виртуальной реальности // Экспериментальная психология. 2012. Т. 5, № 3. С. 115-121.
Петрова А.О., Лунякова Е.Г., Фаликман М.В. Эффект взгляда-подсказки в виртуальной среде: влияние социальной установки и социальной дистанции // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2021. Т. 18, № 1. С. 211-223.
Сабельникова Н.В., Каширский Д.В. Опросник привязанности к близким людям // Психологический журнал. 2015. Т. 36, № 4. С. 84-97.
Сергиенко Е.А., Ветрова И.И. Эмоциональный интеллект: русскоязычная адаптация теста Мэйера-Сэловея-Карузо (MSCEIT V2. 0) // Психологические исследования: электронный научный журнал. 2009. № 6. С. 2.
Старшинова А.И., Шамардина М.В. Подходы к понятию привязанности в младшем подростковом возрасте // Вестник психологии и педагогики Алтайского государственного университета. 2016. № 2. С. 56-62.
Тихомиров О.К. Психология мышления. М.: Академия, 2005.
Bartholomew, K., Horowitz, L.M. (1991). Attachment styles among young adults: A test of a four-category model. Journal of Personality and Social Psychology, 61, 226-244.
Brennan, K.A., Clark, C.L., Shaver, P.R. (1998). Self-report measurement of adult romantic attachment: An integrative overview. In J.A. Simpson, W.S. Rholes (Eds.), Attachment theory and close relationships, (pp. 46-76). New York: Guilford Press.
Imamoglu, S., Imamoglu, E.O. (2006). Relationship between General and Context-Specific Attachment Orientations in a Turkish Sample. The Journal of Social Psychology, 146, 3, 261-274.
Lessiter, J., Freeman, J., Keogh, E., & Davidoff, J. (2001). A cross-media presence questionnaire: Te ITC-Sense of Presence Inventory. Presence Tele-operators and Virtual Environments, 10, 282-297.
Maslow, A.H. (1970). Motivation and personality (2nd ed.). N.Y.: Harper and Row.
Rimfeld, K., Shakeshaft, N.G., Malanchini, M., Rodic, M., Selzam, S., Schofield, K., Dale, P.S., Kovas, Y., Plomin, R. (2017). Phenotypic and genetic evidence for a unifactorial structure of spatial abilities. Proceedings of the National Academy of Sciences, 114, 10, 2777-2782.
Ross, L., Spinner, B. (2001). General and Specific Attachment Representations in Adulthood: Is there a Relationship? Journal of Social and Personal Relationships, 18, 6, 747-766.
Stone Iii, W.B. (2017). Psychometric evaluation of the Simulator Sickness Questionnaire as a measure of cybersickness. Iowa state university capstones, theses and dissertations, 143-167.
References:
Andreeva, I.N. (2004). The concept and structure of emotional intelligence. Social'no-psiholog-icheskie problemy mental'nosti (Social and psychological problems of mentality), 6, 22-26. (In Russ.).
Andreeva, I.N. (2008). On the history of the development of the concept of "emotional intelligence". Voprosy psikhologii (Questions of psychology), 5, 83-95. (In Russ.).
Avakyan, T.V. (2015). Type of attachment and features of social cognition in orphans. Psychological Science & Education, 7, 3, 119-132. (In Russ.).
Bartholomew, K., Horowitz, L.M. (1991). Attachment styles among young adults: A test of a four-category model. Journal of Personality and Social Psychology, 61, 226-244.
Brennan, K.A., Clark, C.L., Shaver, P.R. (1998). Self-report measurement of adult romantic attachment: An integrative overview. In J.A. Simpson, W.S. Rholes (Eds.), Attachment theory and close relationships, (pp. 46-76). New York: Guilford Press.
Burmenskaya, G.V. (2009). Attachment of the child to the mother as the basis of the typology of development. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14. Psihologiya (Moscow University Psychology Bulletin Bulletin. Series 14. Psychology), 4, 17-31. (In Russ.).
Gasimov, A.F., Kovalyov, A.I., Klimova, O.A. (2020). The effect of presence and spatial abilities: current state and ways of development. Filosofiya social'nyh kommunikacij (Philosophy of social communications), 50, 1-2, 20-23. (In Russ.).
Goulman, D. (2009). Emotional intelligence. М.: AST; Vladimir: VKT. (In Russ.).
Imamoglu, S., Imamoglu, E.O. (2006). Relationship Between General and Context-Specific Attachment Orientations in a Turkish Sample. The Journal of Social Psychology, 146, 3, 261-274.
Kulakova, N.A. (2020). Features of emotional intelligence in women with different types of attachment to mother. Nauchnyj forum: pedagogika i psihologiya (Scientific forum: pedagogy and psychology), 42-49. (In Russ.).
Kunicyna, V.N., Kazanceva, T.V. (2009). Reproduction of types of attachment in relationships with loved ones. Vestnik SpbGU. Seriya 12. Sociologiya (Bulletin of St. Petersburg State University. Series 12. Sociology), 1-2, 3-8. (In Russ.).
Lessiter, J., Freeman, J., Keogh, E., & Davidoff, J. (2001). A cross-media presence questionnaire: Te ITC-Sense of Presence Inventory. Presence Teleoperators and Virtual Environments, 10, 282-297.
Lisina, M.I. (1986). Need for communication. Problems of the ontogeny of communication. Moscow: Pedagogika. (In Russ.).
Maslow, A.H. (1970). Motivation and personality (2nd ed.). N.Y.: Harper and Row.
Men'shikova, G.Ya., Kovalyov, A.I. (2015). Vector in virtual environments: psychological and psychophysiological mechanisms of formation. Nacional'nyj psihologicheskij zhurnal (National Psychological Journal), 4 (20), 91-104. (In Russ.).
Men'shikova, G.Ya., Kozlovskij, S.A., Polyakova, N.V. (2012). Study of the integrity of the "Eye-Head-Body" system using virtual reality technology. Eksperimental'naya psihologiya (Experimental psychology), 5, 3, 115-121. (In Russ.).
Petrova, A.O., Lunyakova, E.G., Falikman, M.V. (2021). The effect of a look-hint in a virtual environment: the influence of social attitude and social distance. Psihologiya. Zhurnal Vysshej shkoly ekonomiki (Psychology. Journal of the Higher School of Economics), 18, 1, 211-223. (In Russ.).
Rimfeld, K., Shakeshaft, N.G., Malanchini, M., Rodic, M., Selzam, S., Schofield, K., Dale, P.S., Kovas, Y., Plomin, R. Rimfeld, K. et al. (2017). Phenotypic and genetic evidence for a unifactorial structure of spatial abilities. Proceedings of the National Academy of Sciences, 114, 10, 2777-2782.
Ross, L., Spinner, B. (2001). General and Specific Attachment Representations in Adulthood: Is there a Relationship? Journal of Social and Personal Relationships, 18, 6, 747-766.
Sabel'nikova, N.V., Kashirskij, D.V. (2015). Intimacy questionnaire. Psihologicheskij zhurnal (Psychological journal), 36, 4, 84-97. (In Russ.).
Sergienko, E.A., Vetrova, I.I. (2009). Emotional intelligence: A Russian-language adaptation of the Mayer-Salovey-Caruso Test (MSCEIT V2.0). Psihologicheskie issledovaniya: elektronnyj nauchnyj zhurnal (Psychological research: electronic scientific journal), 6, 2. (In Russ.).
Starshinova, A.I., Shamardina, M.V. (2016). Approaches to the concept of attachment in early adolescence. Vestnik psihologii i pedagogiki Altajskogo gosudarstvennogo universiteta (Bulletin of Psychology and Pedagogy of Altai State University), 2, 56-62. (In Russ.).
Stone Iii, W.B. (2017). Psychometric evaluation of the Simulator Sickness Questionnaire as a measure of cybersickness. Iowa state university capstones, theses and dissertations, 143-167.
Tikhomirov, O.K. (2005). Psychology of thinking. Moscow: Academia. (In Russ.).
Velichkovskij, B.B. (2014). Psychological factors for the emergence of a sense of presence in virtual environments. Collection of articles based on the materials of the XLII International Scientific and Practical Conference Nacional'nyj psihologicheskij zhurnal (National Psychological Journal), 3 (15), 28-35. (In Russ.).
Vojskunskij, A.E., Men'shikova, G.Ya. (2008). On the use of virtual reality systems in psychology. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 14. Psihologiya (Moscow University Psychology Bulletin. Series 14. Psychology), 1, 22-36. (In Russ.).
Zinchenko, Yu.P., Men'shikova, G.Ya, Bayakovsky, Yu.M., Chernorizov, A.M., Vojskunskij, A.E. (2010). Virtual Reality Technologies: Methodological Aspects, Achievements and Prospects. Nacional'nyj psihologicheskij zhurnal (National Psychological Journal), 1, 54-62. (In Russ.).
Статья получена 12.05.22;
принята 25.05.22; отредактирована 03.06.22
Received 12.05.22; accepted 25.05.22; revised 03.06.22
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Гасимов Антон Фаритович — кандидат психологических наук, старший преподаватель, начальник курса факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, gasimov.anton@gmail. com, https://orcid.org/0000-0003-1493-8692
Маслова Ксения Евгеньевна — студентка 6 курса факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, maslo-vak98@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-5878-1845
Ковалёв Артем Иванович — кандидат психологических наук, доцент факультета психологии, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, artem.kovalev.msu@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1592-2035
ABOUT AUTHORS
Anton F. Gasimov — PhD in Psychology, Senior Lecturer, Head of the Course of the Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, gasimov.anton@ gmail.com, https://orcid.org/0000-0003-1493-8692
Ksenia E. Maslova — 6th year student of the Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, maslovak98@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-5878-1845
Artem I. Kovalev — PhD in Psychology, Associate Professor of the Faculty of Psychology, Lomonosov Moscow State University, artem.kovalev.msu@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1592-2035
