CC BY
52
вынужден выживать в новом для себя государстве. Таким же является и его герой. Он не смог простить своей стране обманутых надежд и ожиданий, смены идеологии, поэтому «ушел в андеграунд» - стал заниматься незаконным денежным оборотом: «Я бы хотел простить государству, но не смог. Мою маму и моего папу кидать нельзя, - я сразу приду и уничтожу тех, кто это сделал. А будет меня потом искать милиция или не будет - неважно» [6, с. 124].
11. Герой автобиографических произведений Рубанова находится не на своем месте, занимается не тем, чем бы ему хотелось заниматься. Он постоянно вращается в мире бизнеса, пытается подчинить себе деньги, заставить их работать на себя, общается с влиятельными людьми (банкирами, бизнесменами, криминальными авторитетами), которые готовы поступиться моральными принципами ради денег, пойти против воли окружающих и близких. Сам герой не такой - он чище и добрее окружающих: «На самом деле я есть классический интеллигент из династии сельских учителей, человеколюбивый и добрый малый, правдолюбец и среброненавистник» [7, с. 178], поэтому ему
Библиографический список
и не удается занять свою нишу в мире бизнеса. Рубанов-исатель также признается, что он «плохой бизнесмен» [10], что ему по душе заниматься литературой, но он вынужден существовать в мире бизнеса, чтобы заработать себе на жизнь. «Литература для меня - страсть, ей подчинена вся моя жизнь, но деньги на хлеб я зарабатывал и зарабатываю самыми разными путями» [11].
Таким образом, герой автобиографических произведений Андрея Рубанова - это отражение личности самого автора: его внешности, характера, мировоззрения, образа жизни. В своих книгах писатель не просто изображает череду событий, которые происходили в его жизни в тот или иной период, но и рисует две разные эпохи, социалистическую и капиталистическую, сформировавшие его жизненную идеологию. Его автобиографический герой, по нашему мнению, - это оригинальная попытка Рубанова-прозаика исследовать, с одной стороны, самого себя, разобраться в своём внутреннем мире. С другой - написать портрет человека переходной эпохи, какой и увиделась писателю историческая реальность конца минувшего столетия.
1. Буслакова Т.Н. Современная русская литература: тенденции последнего десятилетия: Учеб пособие. Москва: Высшая школа, 2008.
2. Савина Л.Н. Проблематика и поэтика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX века: Л.Н. Толстой «Детство», С.Т. Аксаков «Детские годы Багрова-внука», Н.Г. Гарин-Михайловский «Детство Темы»: автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Волгоград, 2002. Available at: http://31f.ru/author-abstract/page,9,147-avtoreferat-problematika-i-poetika-avto-biograficheskix-povestej-o-detstve-vtoroj-poloviny-x1x-v html
3. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. Москва: Искусство, 1986.
4. Интервью (2008). Available at: http://www.timeout.ru/msk/feature/2468
5. Масленников Р. Я бы хотел прочитать книгу Брюса Ли: [интервью с А. Рубановым]. Available at: http://pr-maslennikov.livejournal. com/292809.html#cutid1
6. Рубанов А. Стыдные подвиги: рассказы. Москва: Астрель, 2012.
7. Рубанов А. Великая мечта: Роман. Санкт-Петербург: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина».
8. Старобинец А. Человек из Общей Хаты: [интервью с А. Рубановым]. Русский репортер. 2010; 3 (131). Available at: http://expert.ru/ russian_reporter/2010/03/andrey_rubanov
9. Рубанов А. Сажайте, и вырастет: Роман. Санкт-Петербург: Лимбус Пресс, 2006.
10. Масленников Р. Я бы хотел прочитать книгу Брюса Ли: [интервью с А. Рубановым] Available at: http://pr-maslennikov.livejournal. com/292809.html#cutid1
11. Интервью (2006). Available at: http://www.km.ru/glavnoe/2006/12/12/intervyu/andrei-rubanov References
1. Buslakova T.N. Sovremennaya russkaya literatura: tendenciiposlednego desyatiletiya: Ucheb posobie. Moskva: Vysshaya shkola, 2008.
2. Savina L.N. Problematika i po'etika avtobiograficheskih povestej o detstve vtoroj poloviny XIX veka: L.N. Tolstoj «Detstvo», S.T. Aksakov «Detskie gody Bagrova-vnuka», N.G. Garin-Mihajlovskij «Detstvo Temy»: avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Volgograd, 2002. Available at: http://31f.ru/author-abstract/page,9,147-avtoreferat-problematika-i-poetika-avtobiograficheskix-povestej-o-det-stve-vtoroj-poloviny-x1x-v html
3. Bahtin M.M. 'Estetika slovesnogo tvorchestva. Moskva: Iskusstvo, 1986.
4. Interv'yu (2008). Available at: http://www.timeout.ru/msk/feature/2468
5. Maslennikov R. Ya by hotelprochitat'knigu Bryusa Li: [interv'yu s A. Rubanovym]. Available at: http://pr-maslennikov.livejournal.com/292809. html#cutid1
6. Rubanov A. Stydnye podvigi: rasskazy. Moskva: Astrel', 2012.
7. Rubanov A. Velikaya mechta: Roman. Sankt-Peterburg: Limbus Press, OOO «Izdatel'stvo K. Tublina».
8. Starobinec A. Chelovek iz Obschej Haty: [interv'yu s A. Rubanovym]. Russkijreporter. 2010; 3 (131). Available at: http://expert.ru/russian_re-porter/2010/03/andrey_rubanov
9. Rubanov A. Sazhajte, i vyrastet: Roman. Sankt-Peterburg: Limbus Press, 2006.
10. Maslennikov R. Ya by hotel prochitat' knigu Bryusa Li: [interv'yu s A. Rubanovym] Available at: http://pr-maslennikov.livejournal.com/292809. html#cutid1
11. Interv'yu (2006). Available at: http://www.km.ru/glavnoe/2006/12/12/intervyu/andrei-rubanov
Статья поступила в редакцию 09.02.15
УДК 801
Ulianova N. N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State Academy of Education n.a. V.M. Shukshin
(Biysk, Russia), E-mail: natascha297@rambler.ru
Pankina Ye. V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State Academy of Education n.a. V.M. Shukshin
(Biysk, Russia), E-mail: gololobovaev@mail.ru
Hlystunova Yu. Yu., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State Academy of Education n.a. V.M. Shukshin
(Biysk, Russia), E-mail: pivovarova_julia@mail.ru
EMOTIONALLY DETERMINED REALISATION OF LOW VOCABULARY IN GERMAN DISCOURSE. The article is dedicated to differentiation of low vocabulary through individually defined sphere from the point of view of its emotional coloring. Dealing with the emotional part is determined by its permanent quality, which often prevails over the intellectual part. Emotionally determined realization of the choice of low words is represented by the positions "chief - employee". The speaker in the position of "a chief' uses low lexical units to establish relations and in the position of "an employee" - to overcome a conflict. The detailed analysis is fulfilled on the basis of fiction and publicistic discourse due to their significant ability of reflecting and expressing the linguistic phenomenon
under study. After a thorough analysis of the research material the authors state that slang and colloquial lexical units are natural for publicistic discourse and colloquial and vulgar are typical for fiction German discourse.
Key words: low lexis, literary discourse, publicistic discourse, emotionally determined realization of low lexis, emotions, pragmatics.
Н.Н. Ульянова, канд. филол. наук, доц. Алтайской государственной академии образования имени В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: natascha297@rambler.ru
Е.В. Панькина, канд. филол. наук, доц. Алтайской государственной академии образования имени В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: gololobovaev@mail.ru
Ю.Ю. Хлыстунова, канд. филол. наук, доц. Алтайской государственной академии образования имени В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: pivovarova_julia@mail.ru
ЭМОЦИОНАЛЬНО ОБУСЛОВЛЕННАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ СНИЖЕННОЙ ЛЕКСИКИ В НЕМЕЦКОМ ДИСКУРСЕ
Данная статья посвящена дифференциации сниженных лексических единиц в субъектно-обусловленном пространстве с позиции её эмоциональной окраски. Обращение к эмоциональной составляющей не случайно, так как она обладает имманентным свойством, которое часто превалирует над интеллектуальной. Эмоционально обусловленная реализация сниженной лексики представлена позициями «начальник - подчинённый». Говорящий в позиции «начальник» использует лексемы с целью нахождения взаимопонимания, в позиции «подчинённый» - для преодоления конфликта. Анализ фактологии происходит на материале художественного и публицистического дискурсов, которые наиболее полно отражают и выражают исследуемый лингвистический феномен.
Ключевые слова: сниженная лексика, художественный дискурс, публицистический дискурс, эмоционально обусловленная реализация сниженной лексики, эмоции, прагматика.
В начале 21-го столетия постепенное формирование инте-гративной парадигмы гуманитарных наук, а также антропоцентризм в научных исследованиях привели к образованию более тесной связи лингвистики с различными дисциплинами. Анализируя сложные механизмы функционирования естественных языков, подверженные влиянию экстралингвистических факторов, современное языкознание вынуждено вторгаться в сферу некоторых других наук. Период «чистой лингвистики», не выходившей за границы языковой среды, подходит к концу, уступая место периоду «лингвистической экспансии». Это означает, что происходит сближение лингвистики с другими гуманитарными областями знания, что, в свою очередь, становится причиной дифференциации внутри самой лингвистики, в рамках которой в настоящее время выделяются психолингвистика, социолингвистика, когнитивная лингвистика, лингвосинергетика, этнолингвистика и так далее [1, с. 168].
Субъектность языкового пространства проявляется в человеческой жизни, деятельности, общении, самосознании. Субъект - это не нечто пассивное, только воспринимающее воздействие извне и перерабатывающее его, а носитель активности, который характеризуется единством индивидуально-личностных свойств человека. Субъектно-обусловленное пространство направлено на идентификацию человека в его социокультурном окружении. Для данной статьи актуально обращение к проблеме сниженной лексики, которая выходит за рамки нормы любого языка. Данная лексика характеризуется: 1) отсутствием чётких границ между лексемами внутри сниженного стиля, 2) эмоциональностью, конкретностью, экономичностью. 3) ненормативностью, которая проявляется в процессе общения, в конкретной ситуации, в дискурсе. Сниженная лексика представлена: разговорной лексикой, жаргонами, сленгом, инвективами, вульгаризмами и обсценной лексикой [2, с. 30]. Употребление данной немецкой лексики адекватно интеллектуальным, психологическим и другим характеристикам личности, которые и определяют фактор субъектности языкового пространства. В рамках предлагаемой статьи рассматривается эмоционально обусловленная реализация сниженных лексем на основе эмотивной нейтральности (разговорная лексика, жаргон, сленг) и экспрессивной маркированности (обсценная лексика, вульгаризмы).
С.Л. Рубинштейн отмечает, что «эмоции - переживание человеком его отношения к окружающему миру и к самому себе -одна из форм отражения объективной действительности» [3]. Эмоции составляют мотивационную основу деятельности человека, вступающего в различные отношения с другими людьми, предметами и явлениями окружающей действительности. Многие лингвисты считают, что эмоциональность в языке - это трудно объяснимое явление ещё и в силу того, что оно окказионально, поскольку эмоции создаются каждый раз заново из разнообразных мельчайших компонентов и потому неповторимы в
своем качестве. Однако их индивидуальность не препятствует коммуникации, поэтому исключение эмоциональности из лингвистических исследований неправомерно, так как, во-первых, из неё одновременно вытесняется тем самым человеческий фактор и, во-вторых, происходит редукция информативного объема сообщения. Как замечает Р Якобсон, «... анализируя язык с точки зрения передаваемой им информации, мы не должны ограничивать понятие информации когнитивным аспектом языка. Когда человек пользуется экспрессивными элементами, чтобы выразить гнев или иронию, он, безусловно, передает информацию» [4, с. 179].
Эмоции представляют собой особую форму отношения к предметам, явлениям, ситуациям действительности, которые либо соответствуют, либо не соответствуют потребностям человека. Эмоции, по мнению Р.С. Сакиевой, изначально делятся на положительные и отрицательные. В соответствии с этим для определения эмоциональной составляющей сниженной лексики в немецком дискурсе необходимо выявить ситуации, для которых характерно превалирование положительности или отрицательности. Сниженные лексические единицы изначально обладают эмоциональным компонентом, поэтому интерес представляют именно коммуникативные ситуации, в которых проявляется данный феномен.
Интеллектуальная и эмоциональная составляющие представляют собой две системы, которые тесно взаимосвязаны друг с другом. Однако последняя по причине своего имманентного свойства часто превалирует над интеллектуальной. Под эмоциональной обусловленностью реализации сниженной лексики в исследовании понимается такое проявление «чувств», эмоций, которое имеет референцию в виде объекта, субъекта и ситуации в целом.
С позиции коммуникативно-прагматического подхода публицистический и художественный виды дискурса представляют собой идеальный объект для изучения функционирования сниженной лексики, так как в силу свойств публицистики (сообщение, воздействие, агитация) и художественной литературы (сообщение, воздействие) они отражают действие совокупности прагматических факторов, каковыми являются: «коммуникативные задачи, ориентация на определённого адресата, воздействие на получателя информации» [5, с. 161].
Материалом исследования послужили произведения художественной литературы (общим объёмом 600 страниц), немецкие журналы (общим объёмом 600 страниц) за последние 10 лет. Выбор материала был обусловлен объектом исследования и содержанием фактических текстов.
В публицистическом дискурсе отрицательные эмоции, актуализирующие пренебрежение, антипатию, безответственность, отвращение, возмущение демонстрируют разговорные лексические единицы.
1. Wie kommt Ihr mit den Lehrern klar?
- In der 7. Klasse fanden wir alle Lehrer doof. Wir haben alles in Frage gestellt: Warum lerne ich das überhaupt? Das ist doch total unsinnig, das brauche ich später nie. Eigentlich interessiert es mich auch überhaupt nicht [6, p. 23].
Прагматический потенциал представленного текста актуализируется через выраженную негативность субъекта к объекту высказывания (alle Lehrer ^ doof), причём это отрицательное отношение дополнительно эксплицируется лексическими единицами (total unsinnig) и грамматическими маркерами (nie, nicht). Если лексему «doof» заменить лексемой «dumm», то потребуются также дополнительные языковые средства для актуализации информации о неспособности учителей вызывать интерес учащихся к предметам: In der 7. Klasse fanden wir alle Lehrer dumm/beschränkt/fade/uninteressant. В синонимическом ряду лексемы dumm представлено 20 языковых единиц, среди которых doof включает такой показатель «как встречаемость в детском обиходе» [7, c. 121-122]. При этом в семантическом потенциале лексемы doof ведущим компонентом является несообразительность именуемого, его простота с точки зрения говорящего, а не имманентное свойство личности, не способной к корректному мышлению, например, (dumm, idiotisch, hirnlos, blödsinnig или läppisch, unintelligent). Поэтому использование фамильярного слова doof обусловлено не стремлением говорящего к уничижительному вербальному действию, а лишь трудностями во взаимопонимании: Взрослые не понимают потребностей детей. Такие отношения входят в схему «начальник - подчинённый», когда продуцент находится в позиции подчинённого.
2. Im letzten Jahr hat er seinen Realschulabschluss gemacht. Er will Informatiker werden. Doch auf seine Bewerbungen erhält er nur Absagen. Sein Abschlusszeugnis sei einfach zu mies, hält er fest [8, c. 23].
Адресант использует разговорную лексему mies с целью показать своё презрительное отношение к объекту высказывания, к его результатам, к ситуации в целом. Субституция данной лексемы другой лексической единицей «Sein Abschlusszeugnis sei einfach zu schlecht / übel / ohne Ergebnis, ungenügend /mangelhaft/negativ, hält er fest» представляет высказывание с явной оценкой объекта (Sein Abschlusszeugnis), тогда как лексема «mies» ориентирована на отношение говорящего к протагонисту (er) и его деятельности, имплицируя оценку субъекта. Иными словами, в прагматический потенциал лексемы «mies» включается несколько компонентов: объект, субъект, действие, межличностное взаимодействие в отношениях «начальник - подчиннеый», когда говорящий занимает позицию начальника. Воздействие на адресата оказывается оптимальным не только в результате высокого прагматического потенциала представленной лексемы, но и в силу того, что коммуникант использует усилительную частицу zu и глагол festhalten, которые, с одной стороны, показывают однозначность / недвусмысленность выбранной языковой единицы, а, с другой, - тоталитарное отношение к данной проблеме, к ситуации в целом, его «надположение» по отношению к объекту высказывания.
3. „Danach haben wir 24 Stunden lang die Halle mit ein paar Freunden aufgeräumt. Wir haben festgestellt, dass 22 Poster mit wunderschönen Südseemotiven geklaut waren. Anschließend sind wir am Stock gegangen," meint Alex [9, c. 16].
4. Mit den Fotos als Vorlage entwarfen die Comic-Zeichner dann eine kesse Göre mit blonder Pony-Prisur [9, c. 38].
5. Unsere Klamotten machen wir auch selbst [9, c. 27].
6. Oder sie schipperten mit ihrem selbst gebauten Paddelboot, der Mistbiene, an den Badestränden entlang, um nach Mädchen Ausschau zu halten [6, c. 15].
7. „Dort haben wir früher oft die Ställe ausgemistet und die Tiere gefüttert", - erzählt Sara [8, c. 14].
Использование разговорной лексики в публицистическом дискурсе даёт возможность избежать литературных клише, «разбавить» речь близкими простому читателю фразами (klauen, kesse Göre, Klamotten, schippern, Mistbiene, ausmisten), тем самым приблизить информацию к адресату, инициируя внешнюю и внутреннюю рефлексию.
Разговорные лексические единицы употребляются субъектом высказывания как по отношению к объекту коммуникации, так и к предмету, выражая при этом отрицательные эмоции (пренебрежение, антипатия, безответственность, отвращение, возмущение).
Сленговые лексические единицы в публицистических текстах имеют, в большей степени, наоборот, положительный оттенок: удовлетворение, надежда, интерес, чувство ответственности, уважение, симпатия, гордость, восхищение, благодарность, доброжелательность.
8. Doch manchmal dauert es dann noch eine ganze Weile, bis der Funke überspringt [6, c. 26].
9. Beim Racen starten im Gegensatz zu den anderen Bereichen mehrere Teilnehmer gleichzeitig und fahren auf einer speziellen Strecke mit Steilkurven und vielen kleinen Hügeln um den Sieg [6, c. 20].
10. Laut Jugendschutzgesetz muss ich um 24 Uhr zu Hause sein, aber meine Eltern sind total cool und erlauben mir am Wochenende bis 1 Uhr weg zu bleiben [6, c. 34].
11. „Wir haben mit einer Umfrage gute Tipps von Leuten in der Fußgängerzone gesammelt. Die besten müssen wir jetzt aussuchen, damit der Beitrag fetzig wird. So schwierig haben wir uns das nicht vorgestellt. Uns läuft die Zeit weg" [9, c. 17].
12. Die meisten Leute waren cool, das Wetter spitze und die Betreuer ziemlich gut drauf [8, c. 36].
Тексты (9, 10, 12) представляют собой заимствования из английского языка. Высказывания (8, 11) демонстрируют переосмысление значения, пример (13) - образование новой лексической единицы. Данные лексемы относятся к сленгу, пока их не стал понимать и употреблять весь окружающий мир.
Лексическая единица (fetzig) образована от Fetzen с прибавлением суффикса -ig. С одной стороны, видно, что составные части лексемы (11) не новы, но, с другой стороны, в речи молодых людей, они получают новое значение, новую коннотацию, которая отделяет их «язык», ставя черту между миром молодёжи и всем остальным.
Использование данных лексем обусловлено ситуативно. Чтобы процесс коммуникации состоялся нужно достичь понимания. «Понимание человека человеком происходит через объект (в данном случае - это сленг). Понимание диалогично, и эта диа-логичность заключается в учёте говорящим знаний слушающего и предвидении его ответа, а со стороны понимающего - в осознании этого учёта и предвидения» [10, c. 40]. Сленг - это именно тот язык, который понимает и признаёт молодёжь.
13. - Was ist eine Alternative zu „uncool"?
- Schule finde ich total mühsam, blöd, weil man dort nicht machen kann, was man will [8, c. 43].
Использование адресантом сленговой лексемы uncool способствует созданию доверительной обстановки между коммуникантами и формирует условия для оптимального воздействия на адресата. Если заменить имеющуюся языковую единицу на нейтральную, то, с одной стороны, снизится прагматический эффект, а с другой, коммуникация не будет иметь достаточного успеха для взаимодействия: - Was ist eine Alternative zu unwichtig/ unmodern/ unpopulär?
- Schule finde ich total mühsam, schlecht, weil man dort nicht machen kann, was man will. Корреспондент не просто использует сленговую единицу cool, он изменяет её, добавляет немецкий префикс un-, тем самым демонстрируя своё понимание проблем молодёжи, в частности, проблем в школе. Реакция адресата -это употребление разговорной лексемы blöd, которая показывает сформировавшиеся неформальные отношения между коммуникантами.
Эмоциональный фактор в публицистическом дискурсе представлен как положительностью, так и отрицательностью. Причём разговорные лексемы служат, в основном, для передачи негативного отношения в какой-либо производственной сфере / ситуации, то есть в той ситуации, в которой имеются отношения по схеме «начальник - подчиненный». Сленговые лексические единицы употребляются в ситуациях, ориентированных, в большинстве случаев, на положительные эмоции, связанные с достижением успеха, личной свободой, реализацией собственного «Я». В данном случае коммуникация происходит между равными участниками коммуникации, которые находятся в одной плоскости общения. Употребление сленговых лексем происходит по схеме «равноправный - равноправный».
Актуализация сниженной лексики с позиции эмоциональной обусловленности в художественном дискурсе проявляется более чётко по сравнению с публицистическим, что связано с общим глобальным смыслом произведения. Художественный дискурс включает коммуникативную ситуацию, оперируя языковыми и речевыми средствами адекватной стилевой окраски.
14. «Scheißblöde Kuh», sagte Herr Lehmann und wandte sich dann wieder an den Hund. <...> «Noch denkst du, dass du im Vorteil bist, aber das kannst du vergessen. Strategisch bist du im Nachteil. Der Mensch ist dem Tier überlegen. Wenn du ein Wolf wärst und ich irgendein Bauerndepp, der durch den Wald latscht, dann hättest du vielleicht eine Chance. Aber wir sind hier in der Stadt. Es werden Leute kommen und mir helfen. Außerdem ist der Mensch im Gegensatz zum Tier in der Lage, Werkzeuge zu benutzen, Werkzeuge, du Scheißtyp, denk mal drüber nach <...> Komm doch her! Komm doch, wenn du was willst, du fette Wurst! <...> Weg da, Scheißkerl», sagte Herr Lehmann [11, c. 14-16].
Общение происходит между разумным существом и неразумным. С одной стороны, герой пытается разговаривать, убеждая себя в собственной правоте, логически доказать своё превосходство над животным. Однако, в данном случае адресат имеет виртуальный статус, поскольку представляет воображаемого оппонента. Использование вульгарной лексики (Scheißblöde Kuh, du Scheißtyp, du fette Wurst, Scheißkerl, Typ, Kerl, Kuh) определено критической ситуацией, связанной с ощущением слабости человека, что обусловлено состоянием страха. Прагматическая значимость лексических единиц раскрывается в осознании собственной слабости, а именно беззащитности, уязвимости, беспомощности, а также нелепости ситуации, поскольку, находясь на высшей ступени эволюции по сравнению с животным (схема: «начальник - подчиненный»), человек оказывается не в состоянии себя защитить, что вызывает недоумение, беспокойство и страх, как апогей эмоциональной сферы.
15. «Geben Sie mir mein Geld, verdammt noch mal!» (1)
Der Anreißer nahm zehn Mark aus einem Bündel Geldscheine.
«Komm her, du Schlappschwanz!» (2) schrie Max [12, c. 25].
Высказывание (1) носит двойственный характер, который актуализируется противоречием: с одной стороны, вежливое обращение Sie и разговорная лексема verdammt noch mal, с другой стороны, неформальное обращение du и фамильярная лексическая единица Schlappschwanz. В данном случае прагматическая значимость предлагаемого высказывания заключается в том, что использование Sie-форм вместе со сниженными лексемами является причиной употребления лексических единиц более сниженного уровня, например, фамильярного. Иными словами, речь, которая включает в себя вежливые формы вместе со сниженными лексемами, провоцирует употребление ещё более сниженных лексем. Прагматическая направленность сниженных лексических единиц усиливается с помощью вежливого именования. В данном примере наблюдается процесс «обоюдного» фамильярного оскорбления, что связано с эмоциональной возбуждённостью коммуникантов. Различие в словоупотреблении обусловлено фактором интеллектуальной состоятельности, что коррелирует с позицией «начальник - подчинённый»: (Sie) ИСЛ «начальник» - (du) ИНСЛ «подчинённый».
16. Wie sollte sie ihm dieses Unglück bloß erklären? Erst der Kuchen und nun diese Schweinerei [13, c. 28].
Использование сниженной лексической единицы в тексте (19) направлено на самого адресанта, на характеристику его психологического состояния (презрение, недовольство своей неловкостью, неумелостью в ведении домашнего хозяйства). Суффикс -ei придаёт действию значение оценочной характеристики с отрицательным оттенком (Eselei, Barbarei, Deutelei).
17. «Du Bengel», sagte er, «war das Ganze gespielt» [13, c. 146].
Данное высказывание носит инвективный характер. Фамильярное оскорбление исходит от отца, который узнал, что его взрослый сын проиграл все деньги. Коммуникация происходит по схеме «начальник - подчинённый», причём позиция адре-санта-«начальника» актуализируется посредством адресатного личного местоимения «du», которое обладает социально-регулятивной функцией и служит для выражения неравноправных социальных отношений между говорящими, в данном случае «отец - сын». Прагматическая значимость предлагаемого текста актуализируется через уничижение оппонента.
18. Und Sie Scheißkerl, Ihretwegen ist mein Agent tot [12, c. 101].
19. Sie warten hier, Sie blöde Bulle [14, c. 89].
20. Vorsicht! Sie Schwachkopf! [12, c. 43]
Высказывания (18, 19, 20) включают пейоративную оценку. Однако особенность данных коммуникативных ситуаций заключается в том, что адресант использует личное местоимение (Sie - вежливая форма), которое, с одной стороны, подчёркива-
ет враждебное отношение между коммуникантами, а с другой, придаёт высказыванию иронично-фамильярный характер.
21. Sie sehen beschießen aus [12, c. 51].
В тексте (21) представлена лексема с пометой вульгарности «bescheissen». Данная лексическая единица служит для обозначения внутреннего состояния как неадекватного, что исходит из самоощущений, то есть восприятия самой личности, и свидетельствует об интеллектуальной несостоятельности субъекта, поскольку для описания такого состояния личности с более высоким интеллектуальным потенциалом вполне могли быть использованы иные лексические единицы, типа . verlegen, konfus, die Blamage haben, например: Die Tatsache, dass sich 18.031 Fans zur Dresdner Heimpremiere ins Dresdner Rudolf-Harbig-Stadion zum Duell gegen Eintracht Braunschweig verirrten, ist aus Dynamo-Sicht mehr als positiv. Durch den hohen Andrang ging es vor Spielbeginn rund um die Arena jedoch sehr konfus zu, so dass die Partie gegen Braunschweig mit einer zehnminütigen Verspätung angepfiffen wurde (Kaiser).
22. Der Film war Scheiße, dachte er. Es ist überhaupt alles Scheiße [16, c. 39].
Характеристика жизни адресанта актуализируется через использование вульгарных лексических единиц сниженного стиля (Scheiße), что обусловлено психофизиологическим состоянием героя: в контексте описан детский алкоголизм, причиной которого является неудовлетворённость собой и своей жизнью.
23. Nachmittags ging er jetzt oft zu Buddi. Als die alten Teves Betriebsferien machten, kam er ohne die übliche Flasche. Buddi motzte:
- Ich denke, du bist so ein Superklauer! [16, c. 31]
В данном высказывании лексема «Superklauer» имеет иронично-уничижительное прагматическое значение, которое выражается в недовольстве и насмешке над адресатом.
24. «Pass auf», versuchte Herr Lehmann seinen Worten Gewicht zu verleihen, «wenn ich dich gleich loslasse, und du machst überhaupt nur noch eine Bewegung außer weglaufen, dann hau ich dich so zu Klump, dann hau ich dir so was auf die Fresse, dass.» -er dachte fieberhaft darüber nach, wie er diesen Satz überzeugend zu Ende bringen konnte - «... dann mach ich dich so alle», ging er inhaltlich ein Stück zurück, «dann hau ich dir so eine rein, dass, dass.» - ich lese die falschen Bücher, dachte Herr Lehmann, ich bin nicht vorbereitet - «. dass du nicht mehr weißt, wo oben und unten ist». Na ja, dachte er, wenn das mal wirkt. «Hast du das kapiert, du Arschloch?» [11, c. 99]
В рассматриваемом примере с главным героем произошла неприятная история в баре. Адресант - это интеллигентный человек, который с трудом находит в своём словарном запасе подходящие для данной ситуации слова. Употребление сниженных лексических единиц (разговорных, вульгарных) господином Леманом не оказали должного эффекта на адресата, но способствовали эмоциональному уравновешиванию главного героя.
25. «Okay, der Knabe ist zurzeit ziemlich in diese USA-Tussi verknallt», sagte Murat und inhalierte den Rauch. «Aber das geht vorbei, Darling. Und dann kriegst du ihn wahrscheinlich wieder. Der gute, alte Leon ist ja ziemlich traditionell veranlagt, will mir scheinen. Eines Tages wird er reumütig zu dir zurückkommen, und dann, zack, ist alles wieder gut» [14, c. 55].
Неофициальная обстановка общения, близкие, дружественные отношения между коммуникантами - это те ситуации, в которых происходит употребление рассматриваемых лексем. Прагматический эффект текста (25) заключается в том, что говорящему удалось показать, с одной стороны, свою пренебрежительность к третьему лицу (сленг: Tussi, фамильярная лексема: verknallen), а с другой - свою симпатию по отношению к адресату (разговорная лексическая единица: kriegen, Darling), тем самым психологически поддержать его.
26. Als plötzlich Harald und zwei andere Typen vor ihm standen, erschrak Roland. Harald wirkte nervös, und Roland wusste erst gar nicht, was das alles sollte.
- Wir wollen den Kies sehen! -
- Welchen Kies?
- Die 250 Eier, die du uns schuldest. -
- Wieso euch? Harald hat doch gesagt, dass ich...- Harald hat nichts zu sagen. Los, jetzt mal raus mit den Mäusen! [16, c. 71-72].
Адресант намерен вернуть свои деньги, чтобы придать своему высказыванию коммуникативную силу, он использует синонимические фамильярные лексические единицы (Kies, Eier,
Mäuse), которые выполняют в тексте особую «выделительно-информативную» функцию [17, c. 36].
27. - «Was ist das?», fragte ich.
- «So eine Art Fitnesspillen», sagte Samir. «Pass auf, die bringen dich wieder auf den Damm» [14, c. 69].
В рассматриваемом высказывании говорящий намеренно использует разговорную лексику, чтобы сблизиться со слушающим, войти к нему в доверие, оказать помощь, видя, что коммуникант переживает сложный период в своей жизни. Психологические проблемы адресата и адекватно ситуации подобранные слова адресанта становятся причиной того, что Мари начинает употреблять наркотики (Fitnesspillen).
28. «Wie lange kennt ihr euch schon?»
«Du meinst, wie lange wir zusammen sind? Wie lange wir schon ficken, oder was?»
«Na ja, irgend so was».
«Ha!» Sie holte ihn ein, öffnete vor ihm die Tür und hielt sie ihm auf. «Zwei Jahre. Zwei Jahre für nichts» [11, c. 230].
29. Ein Kumpel von mir war letztens auf so 'ner Party in Schöneberg, das geht zwei, drei Tage in einem durch, da liegen die in ihrer Scheisse und ficken [11, c. 88].
Представленные тексты (28, 29) содержат обсценную лексическую единицу ficken. Сферой употребления является художественный дискурс. Однако стоит отметить, что подобное использование резко отрицательных сниженных (табуированных) лексем является, скорее всего, исключением из правил и не может трактоваться как этическая норма, характерная для рассматриваемого дискурса.
30. «Du kannst froh sein, dass ich dazwischen gegangen bin. Wenn Herr Lehmann erst mal Ernst gemacht hätte, dann wärst du jetzt nur noch Knochenmehl. Und jetzt hau ab, du Arschmade». Er schubste ihn von sich. Der Mann stolperte ein paar Schritte von ihnen und drehte sich dann noch einmal um. Er stieß einen Finger in ihre Richtung und sagte mit überschnappender Stimme: «Ich kriege euch noch» [11, 101-102].
31. Aus dem Bus kamen jetzt die ersten Beschwerden: „Ich schmeiss doch dich, den Blödmann, raus" [11, c. 151].
Предлагаемое высказывание (30) эмоционально маркировано именно через стилистическую сниженность лексических единиц. Лексема abhauen является производной от глагола hauen (рубить, наносить удар), т.е. использовать силу для выполнения действия и префикса ab. Одно из значений данного префикса - это удаление от какого-либо предмета, отделение части от целого, поэтому мотивированность данного словоупотребления опирается на новое значение: насильственное изменение местоположения, удаление из общего пространства, что приобретает негативную коннотацию и сниженную окраску (рус.: убирайся), императивность высказывания подтверждает
Библиографический список
тезис о стилистической сниженности вследствие грубости говорящего.
Вторая лексическая единица die Arschmade носит инвектив-ный характер с оценочным компонентом, особенно в сочетании с местоимением du, выступая в функции обращения. Метафорический перенос происходит через сравнение человека с низшими организмами, что имеет пейоративную оценку и выходит за рамки нормированной речи.
Текст «Ich kriege euch noch» как раз демонстрирует взаимный «обоюдный» диалог с ответной реакцией. По мнению В.Б. Кашкина, «Цель коммуникативного процесса - не передача информации в одном направлении, а получение отзвука у получателя, совместное действие с ним, не воздействие, а взаимодействие» [18, с. 113]. Адресант с помощью разговорной лексической единицы (kriegen) отвечает на высказанное оскорбление по отношению к себе. Это «комиссив, который возлагает на говорящего обязательство совершить некоторый поступок» [19, с. 58], в рассматриваемом примере - это угроза в адрес обидчиков.
Следующее высказывание (31) предлагает схожую картину, что и в тексте (30). Отправитель данного высказывания - это водитель, который находится на своём рабочем месте, поэтому его речь не настолько снижена, как в описанном выше примере, где место действия - бар. Глагол (rausschmeißen) образован от глагола (schmeißen) и полупрефикса (raus). Данный полупрефикс является разговорным вариантом (heraus). Далее композита (Blödmann), включающая компонент негативной оценки, оскорбления (Blöd), благодаря чему нейтральное слово (Mann) приобретает оттенок бранности, вульгарности. Вследствие этого они выпадают за рамки этической нормы и воспринимаются как ненормативная лексика.
Реализация сниженной лексики обусловлена эмоциональным фактором, но в каждом из дискурсов по-своему. Прагматическая значимость использования разговорных и сленговых лексических единиц в публицистическом дискурсе служит для привлечения внимания читателя, а не для описания взаимоотношений между коммуникантами. Следует отметить, что разговорные лексемы в публицистике служат в основном для передачи отрицательного отношения как к ситуации в целом, так и к собеседнику, а сленговые, наоборот, - положительного. Для художественного дискурса употребление лексических единиц сниженного стиля является одним из способов преодоления конфликтов, нахождения взаимопонимания в сложных / неожиданных жизненных ситуациях. Сниженная лексика может быть рассмотрена с двух позиций: в кругу друзей и незнакомых / малознакомых людей. С одной стороны, актуализируется приватностью отношений (использование разговорной лексики), а с другой, враждебность (использование вульгарной лексики). И в том, и другом случаях достигнута цель коммуникации, понимание.
1. Панькина Е.В. Экспериментально-теоретическое исследование восприятия звукоподражаний в разносистемных языках иноязычными носителями (на материале русского, английского, алтайского и монгольского языков): диссертация ... кандидата филологических наук. Кемерово, 2009.
2. Гранкова Н.Н. Прагматические особенности актуализации сниженной лексики в немецком дискурсе: диссертация ... кандидата филологических наук. Бийск, 2011.
3. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии Available at: http://krotov.info/lib_sec/shso/77_rub6.html
4. Якобсон Р. Избранные работы. Москва, 1985.
5. Андрюхина Т.В. Прагматический аспект функционирования сложных слов и конверсивов в газетном тексте. Прагматика и стилистика: Сборник научных трудов. Выпуск 245. Москва: Московский ордена дружбы народов государственный педагогический институт иностранных языков имени Мориса Тореза, 1985.
6. Juma: Jugenmagazin. Uunter Redaktion C. Vogeler. Köln, 2005: 1.
7. Рахманов Н.В. Немецко-русский синонимический словарь. Москва, 1983.
8. Juma: Jugenmagazin. Unter Redaktion C. Vogeler. Köln, 2004: 2.
9. Juma: Jugenmagazin. Unter Redaktion C. Vogeler. Köln, 2003: 4.
10. Васильев Л.Г. Понимание и научные парадигмы. Языковое общение: Единицы и регулятивы: межвуз. сборник научных трудов. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1987.
11. Regener S. Herr Lehmann. München, 2003.
12. Serin S. Föhn mich nicht zu. Hamburg, 2010.
13. Townsend S. Das Intimleben des Adrian Mole, 13 % Jahre. Pößneck, 2002.
14. Frey J. Höhenflug abwärts. Ein Mädchen nimmt Drogen. Bindlach, 2008.
15. Kaiser-Elf konfus. Available at: http://www.kicker.de/news/fussball/3liga/startseite/515228/artikel_Kaiser-Elf-konfus.html
16. Ladiges A. Hau ab, du Flasche! Hamburg, 2006.
17. Шелякин М.А. Очерки по прагматике русского языка. Москва, 2010.
18. Кашкин В.Б. Основы теории коммуникации. Москва, 2007.
19. Шенкнехт Т.В. Прагматический потенциал антропонимических номинаций. Барнаул, 2007.
References
1. Pan'kina E.V. 'Eksperimental'no-teoreticheskoe issledovanie vospriyatiya zvukopodrazhanij v raznosistemnyh yazykah inoyazychnymi nositelyami (na materiale russkogo, anglijskogo, altajskogo i mongol'skogo yazykov): dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Kemerovo, 2009.
2. Grankova N.N. Pragmaticheskie osobennosti aktualizacii snizhennoj leksiki v nemeckom diskurse: dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Bijsk, 2011.
3. Rubinshtejn S.L. Osnovy obschej psihologiiAvailable at: http://krotov.info/lib_sec/shso/77_rub6.html
4. Yakobson R. Izbrannye raboty. Moskva, 1985.
5. Andryuhina T.V. Pragmaticheskij aspekt funkcionirovaniya slozhnyh slov i konversivov v gazetnom tekste. Pragmatika i stilistika: Sbornik nauchnyh trudov. Vypusk 245. Moskva: Moskovskij ordena druzhby narodov gosudarstvennyj pedagogicheskij institut inostrannyh yazykov imeni Morisa Toreza, 1985.
6. Juma: Jugenmagazin. Uunter Redaktion C. Vogeler. Köln, 2005: 1.
7. Rahmanov N.V. Nemecko-russkijsinonimicheskijslovar'. Moskva, 1983.
8. Juma: Jugenmagazin. Unter Redaktion C. Vogeler. Köln, 2004: 2.
9. Juma: Jugenmagazin. Unter Redaktion C. Vogeler. Köln, 2003: 4.
10. Vasil'ev L.G. Ponimanie i nauchnye paradigmy. Yazykovoe obschenie: Edinicy i regulyativy: mezhvuz. sbornik nauchnyh trudov. Kalinin: Kalininskij gos. un-t, 1987.
11. Regener S. Herr Lehmann. München, 2003.
12. Serin S. Föhn mich nicht zu. Hamburg, 2010.
13. Townsend S. Das Intimleben des Adrian Mole, 13 % Jahre. Pößneck, 2002.
14. Frey J. Höhenflug abwärts. Ein Mädchen nimmt Drogen. Bindlach, 2008.
15. Kaiser-Elf konfus. Available at: http://www.kicker.de/news/fussball/3liga/startseite/515228/artikel_Kaiser-Elf-konfus.html
16. Ladiges A. Hau ab, du Flasche! Hamburg, 2006.
17. Shelyakin M.A. Ocherkipo pragmatike russkogo yazyka. Moskva, 2010.
18. Kashkin V.B. Osnovy teoriikommunikacii. Moskva, 2007.
19. Shenkneht T.V. Pragmaticheskijpotencial antroponimicheskih nominacij. Barnaul, 2007.
Статья поступила в редакцию 09.02.15
УДК 81.373
Zagryadskaya N.A., Cand of Sciences (Philology), assistant professor, Moscow State Regional University (Moscow, Russia),
E-mail: ntalie@mail.ru
PHRASEOLOGICAL NICKNAMES AS A MEANS OF LITERARY CHARACTERIZATION. The article deals with the problem of phraseological nicknames of English Literature characters. These nicknames are considered as part of the English language phraseological system. The author deals with their double nature, which combines the features of proper names and idioms. The major emphasis is placed upon the causes of such units that function in literary texts. Their structural and semantic features have been studied. Particular attention is paid to the process of nomination in such units. Their dependence on the genre of the book is discussed and described. The bulk of the material is devoted to phraseological nicknames as a means of literary characterization. The research is done on the material of novels by such writers as W. Scott, Ch. Dickens, Th. Hardy, G. Eliot, H. James. The issue of the author's intention is also raised. Among the studied literature works the most number of phraseological nicknames was found in novels by W. Scott: Ivanhoe, Waverley, Quentin Durward, Woodstock.
Key words: phraseological unit, personal phraseologism, phraseological nickname, evaluation, connotation, proper names, phraseological nomination, historic event, literary text, literary imagery, personage, author's intention
Н.А. Загрядская, канд. филол. наук. доц. Московского государственного областного университета, г. Москва,
E-mail: ntalie@mail.ru
АВТОРСКИЕ ЛИЧНОСТНЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ ОБРАЗА ПЕРСОНАЖА
Статья посвящена фразеологическим прозвищам персонажей англоязычной художественной литературы XIX-XX вв. Автор останавливается на двойственной природе данных единиц, совмещающих свойства имён собственных и фразеологизмов английского языка. В работе затрагиваются предпосылки появления подобных прозвищ, анализируются их структурные, семантические и функциональные особенности. Особое внимание уделяется номинативным признакам, лежащим в основе возникновения единиц данного класса, а также различию между единицами, функционирующими в текстах разных жанров. Отдельно поднимается вопрос об использовании личностных фразеологизмов как средства создания образа персонажа художественного произведения. Исследование проводилось на материале произведений таких авторов как Вальтер Скотт, Чарльз Диккенс, Джордж Элиот, Томас Гарди и Генри Джеймс.
Ключевые слова: фразеологическая единица, личностный фразеологизм, фразеологическое прозвище, оценочность, коннотативное значение, имя собственное, фразеологическая номинация, исторические события, художественное произведение, образность художественного текста, персонаж, авторский замысел.
Проблема функционирования личностных фразеологизмов английского языка неоднократно затрагивалась в лингвистической литературе последних десятилетий. Исследователи рассматривали их двойственную природу, описывали их структурно-семантические свойства, выявляли особенности процесса номинации и анализировали лингвострановедческий потенциал. Особый акцент был сделан на частотности возникновения новых единиц в таких сферах как спорт, политика и телекоммуникации.
В ходе исследования было выявлено, что традиция присвоения сверхсловных прозвищ в англоязычном мире уходит в глубь веков, и среди многочисленных единиц данного класса как наименования, возникшие в эпоху правления англо-саксонских королей, так и появившиеся в течение последних недель. Гибкая фразеологическая система английского языка молниеносно реагирует на происходящие изменения в расстановке политических сил, события в королевской семье и появление новых звёзд телеэкрана или социальных сетей. Обычай давать прозвище на-
