CC BY
26
УДК 811.162.1
вв. Самсонов ЭЛЛИПСИС ПРОПОЗИЦИИ ПРИ НОМИНАЛИЗАЦИИ
В РУССКОМ И ПОЛЬСКОМ ЯЗЫКАХ
Аннотация. В статье на конкретных примерах рассматриваются особенности функционирования номинализации в сравнительном аспекте в русском и польском языжах. Эллипсис пропозиции, свойственным синтаксису русского языжа, отсутствует в аналогичные конструкциях польского языжа. Вы1делены1 наиболее типичным характеристики эллипсиса пропозиции, предложены1 общие правила употребления номинализированныгх предикатов в практике перевода текстов на выгбранныгх для анализа языжах. Ключевые слова: номинализация, отглагольным существительным, эллипсис, пропозиция, русский языж, польский языж.
Vtaflmir Samsonov THE ELLIPSIS OF NOMINALIZATION
IN THE RUSSIAN AND POLISH LANGUAGES
Annotation. The peculiarities of nominalization in the Russian and Polish languages are considered in the article on contrastive analysis of concrete examples. The ellipsis of proposition that is preferable in the Russian syntax is unavailable in the same constructions in Polish. The most typical characteristics of the ellipsis of proposition are allocated. Common rules of using nominalized predicates are proposed for practice of translating texts in both languages.
Keywords: nominalization, verbal nouns, ellipsis, proposition, Russian language, Polish language.
Под номинализацией мы понимаем выражение второй пропозиции при помощи существительного. Номинализация в польском и русском языках различна. В русском языке используются отглагольные существительные, это связано с процессом словообразования и, как следствие, с возможным семантическим сдвигом, полным или частичным изменением исходного значения в новой лексеме. Например, ремонтировать - ремонт (в данном случае семантических изменений не произошло), заявлять - заявление (существительное утратило значение процесса, заявление - это уже некий документ, прошение, оформленное в письменном виде).
Номинализация в польском языке имеет другой статус: как считают специалисты польской лингвистики, мы имеем дело со специфическими глагольными формами, напоминающими герундий в грамматике английского языка [4; 9; 10]. Таким образом, номинализация в польском языке часто формально принимает вид существительного, но семантически тождественна исходному глаголу. То есть изменения проходят не в сфере словообразования, а в сфере формообразования. При этом модель преобразования является продуктивной.
В данной работе мы рассмотрим трудности, с которыми сталкивается переводчик при передаче полипропозитивности предложения в польском и русском языках. К особенностям номинализации русского языка мы относим эллипсис второй пропозиции (случаи, когда вторая пропозиция или подразумевается из контекста, или заложена в значении употребленного существительного с пропози-тивной семантикой), тогда как в польском языке в аналогичных синтаксических конструкциях добавляется субстантивная форма глагола. Рассмотрим следующие примеры.
«Tak wi?c fizycy, a nie biologowie wysun?li paradoksalne sformulowanie "maszyna plazmatyczna" rozumiej^c przez to utwor <...> zdolny do podejmowania dzialan na skal? <...> astronomiczn^» [8, с. 20]. На русский язык это переведено следующим образом: «Таким образом, физики, а не биологи выдвинули парадоксальную формулировку «плазматическая машина», имея в виду образование <...> способное к целенаправленным действиям в астрономическом масштабе» [1, с. 26].
© Самсонов В .В., 2014
«Nie myslalem o niczym zatopiony w oglqdaniu tej przerazaj^cej kazdego czlowieka mapy» [8, c. 26]. «И я не думал об этом, погруженный, в удивительную карту» [1, с. 35].
В примерах на русском языке нам встретились такие эллиптические конструкции, как: zdolny do podejmowania dzialan - (досл. пер.) способный к предприятию действий, zatopiony w oglqdaniu mapy - (досл. пер.) погруженный в рассматривание карты.
Очевидно, русский язык предпочитает пропускать одну из пропозиций, нежели переводить ее. На наш взгляд, это связано с выбором лексемы «погруженный в», использование которой предполагает ряд условий. Следует избегать данного оборота в его прямом значении (положение в пространстве относительно других предметов). Сравним, например: «Принцип действия ионатора серебра основан на электрическом методе - пропускании постоянного тока через погруженные в воду серебряные электроды» [9]. «На этой платформе находится прямоугольная полуподземная постройка, погруженная в землю на глубину 1,7 м» [6]. «Кормовую зону для тараканов следует оборудовать неглубокой металлической кормушкой, погруженной в песок» [7].
Есть некоторый предмет, который погружен в какую-либо субстанцию, т.е. находится внутри нее, окружен этой субстанцией. При выборе причастия «погруженный в» в переносном значении мы сталкиваемся с необходимостью метафоризировать высказывание. В русском языке подобный оборот используется, когда речь идет о восприятии какого-либо печатного издания при помощи только одного из органов чувств - зрения (и это условие перцепции является принципиальным).
В литературном языке мы не можем употребить следующие выражения: «погруженный в радио», «погруженный в телевизор», «погруженный в еду». Во всех случаях информация воспринималась бы дословно. Что касается чтения и мышления, то мы имеем в виду ментальную отвлеченность, погруженность в воображаемые события (недаром литература является самым образным видом искусств, а умение каждого человека фантазировать сугубо индивидуально).
«Погруженный в книгу, я пропустил свою остановку». Используя такую конструкцию, мы словно пренебрегаем действиями, производимыми с печатным изданием: прочитываем, просматриваем, пробегаем глазами и т.д. Русский язык избегает подобной конкретики. Полипропозитивное предложение без эллиптической конструкции могло бы выглядеть следующим образом: «Погруженный в чтение / прочитывание / пролистывание книги, я пропустил свою остановку». Однако тот факт, что номинализированные предикаты в русском языке нерекуррентны, подвергает сомнению адекватность подобного высказывания.
Обратимся к польскому языку. В нашем случае «zatopiony» значит еще и «затопленный, утонувший». Zatopiony - imiesl. przym. bierny od zatopic. - пассивное причастие от глагола «затопить». Zatopic - 1. «zanurzyc calkowicie, pogr^zyc cos lub kogos w wodzie...» - 1. «полностью опустить, погрузить что-либо или кого-либо в воду» [11, c. 578].
Так, чтобы избежать дословного понимания целой конструкции «zatopiony w mapie» - «затопленный в карте» (ср. напр.: «затопленная в Тихом океане станция Мир»), польский язык добавляет субстантивную форму от глагола со значением зрительного восприятия «oglqdac». Что касается примера «zdolny do», то эта конструкция предполагает наличие лексемы с процессуальным значением, польское предложение не терпит сокращенных, свернутых пропозиций.
Рассмотрим примеры из русского языка: способный к действиям, способный на жертву. Здесь эллиптическая конструкция напоминает свернутую пропозицию: «Несмотря на ногу (несмотря на то что я сломал ногу), я не опоздал на поезд и приехал на вокзал вовремя». Польский язык требует какого-либо предиката (именно предиката, а не существительного с ситуативной семантикой, как в русском языке, когда «жертва» - это не только объект истязаний, но и сам акт принесения в жертву, ритуал). Поэтому: zdolny do podejmowania dzialan - способный к предприятию действий, zdolny do skladania ofiar - способный на принесение жертвы.
Из рассмотренного нами примера можно сделать вывод, что если в польском языке в предложении с прилагательным «гйоХпу» после него следует существительное, не имеющее значения действия, то такая конструкция нуждается в выражении пропозиции при помощи субстантивной формы: 1йо1пу йо ъЫайаиш о/1аг - способный на принесение жертвы = 1йо1пу йо ofiarowania siebie - способный на жертвование собою.
Особый интерес в настоящем примере представляет значение возвратности, которое формально в первом примере не выражено. На вопрос, кто кого должен принести в жертву, мы не можем дать точного ответа. Наличие общего актанта (я способен + я приношу в жертву) не дает полного представления о происходящем, потому что я могу быть способным на то, чтобы принести в жертву кого-нибудь, кроме себя. Однако априори подразумевается, что при отсутствии конкретных указателей на то, кто должен быть жертвой, в словосочетании гйоХпу йо skladania оАаг общий актант является одновременно и рецепиентом второй пропозиции.
Мы уже говорили о том, что русский язык предпочитает пропускать одну из пропозиций, нежели переводить ее. Однако не всегда «пропущенной» пропозицией в русском тексте может оказаться номинализация. Нам известны примеры, когда номинализованный предикат является основным носителем предикативности эллиптической конструкции: «Бу! Ю 81а1ее/ек, 81иг^еу йо ш^тата ^е/пова т1^у 81ае)4 а 8а1е1о1ёет, игушапу ёо ргеешо/и Мипкош» [8, е. 65] - «Это была небольшая ракета [служащая] для поддержания связи между станцией и сателлоидом, которая использовалась для перевозки грузов» [1, е. 85].
В русском переводе исчез компонент 81иг^еу, который излишне усложнял бы структуру предложения. Мы предполагаем, что переводчик избежал подобной лексемы по нескольким причинам. Во-первых, 81иг^еу переводится на русский язык как служащий в значении действительного причастия настоящего времени. Однако эта лексема чаще всего ассоциируется с человеком, находящимся на какой-либо службе (служащий как субстантивированное причастие), т.е. лексема претерпела некоторые семантические изменения, вызванные нерекуррентностью исходного значения. По стилистическим причинам автор перевода не использовал для передачи 81иг^еу ^ и^гушаша сложноподчиненную конструкцию который служит для поддержания. Ему на помощь пришел русский предлог для, который передает значение «такой, который может послужить, который существует для использования» в целях, названных номинализованным предикатом. Например, щетка для чистки обуви -щетка, служащая для чистки обуви; ведро для мытья полов - ведро, которое используется для мытья полов.
Рассмотрим еще один пример: «Не допускайте прохода на стройплощадку детей». На наш взгляд, «проход» имеет узкую семантику (даже если можно было бы себе представить подобное отглагольное существительное, сохранившее значение действия), «проход» исключает другие способы проникновения, в то время как дети, в отличие от взрослых, не обладают такой поведенческой предсказуемостью: они могут проползти, перепрыгнуть, вбежать, проникнуть любым способом. Это еще раз убеждает нас в том, насколько русские номинализации конкретны. Поэтому правильная формулировка данного объявления звучала бы так: «Не допускайте детей на стройплощадку». По сути, это эллиптическая конструкция, в которой пропущен компонент, обозначающий способ проникновения детей на площадку.
Нашу гипотезу об излишней конкретности значений русской номинализации подтверждают данные информантов - носителей польского языка. Мы попросили перевести фразу «Не допускайте проход на стройплощадку детей» на польский язык, точнее, не перевести, а полонизировать, передать смысл средствами польского языка. Среди ответов, полученных нами, можно было увидеть следующую конструкцию: «Рг1еЬум!ате dzieci па р1аси Ьойощ 1аЬтотопе» - «Пребывание детей на стройплощадке запрещено». Лексема пребывание, предложенная польскими информантами, значи-
тельно отличается от лексемы проход, которую мы обнаружили в русском варианте объявления на одной из улиц Москвы. Пребывание не уточняет способ проникновения на площадку, возможные действия, которыми могут быть заняты дети на опасной территории. Оно передает лишь самую общую суть - строительная площадка не является безопасным местом времяпрепровождения.
Стремление авторов объявлений к стандартизации выражения смысла, к официально-деловому стилю часто приводит к ошибкам.
«Уважаемые жители! Просим вас не мешать проведению работ по сбиванию сосулек и наледи с ваших балконов». В данном примере русский язык избегает эллиптической конструкции «просим вас не мешать работе». Скорее всего, это обусловлено официально-деловым стилем всего высказывания и, в частности, оборотом проведение работ/мероприятий по... когда после предлога следует существительное с ситуативной семантикой. Однако это существительное можно охарактеризовать тем, что оно, скорее, является не отглагольным существительным, образованным по продуктивной модели на -ние, а так называемым, в частности в польской грамматике, nomen actionis - названием действия, ряд словообразовательных формантов которого далеко не ограничивается суффиксом -ни + окончанием -е. Например, проведение учебных мероприятий по профилактике здорового образа жизни; проведение работ по установке газового счетчика в квартирах домов микрорайона; проведение работ по замене коммуникаций; проведение операции по устранению террористов.
Рассмотренные выше примеры являются свидетельством того, что номинализация в русском языке довольно часто прибегает к эллипсису пропозиции, в отличие от аналогичных конструкций в польском языке. Подобные исследования выявляют существенные функционально-семантические эквиваленты номинализированных предикатов при сопоставлении синтаксических особенностей русского и польского языков. Дальнейшие перспективы исследования мы видим в обращении к корпусному материалу, см. [2; 3]. Языковой корпус как основной источник фактического материала сделает возможным переход от анализа свободного лексического значения, зафиксированного в лексикографических источниках и отвлеченного от контекста и конкретной языковой ситуации, к анализу синтаксически обусловленному.
Библиографический список.
1. Лем С. Солярис / С. Лем. - М.: АСТ-Астрель, 2010. - 252 с.
2. Изотов А.И. Корпусная революция: от «искусства» к «науке» // Филологические науки: Вопросы теории и практики. - 2013. - № 1-4 (22). - С. 68-71.
3. Самсонов В.В. «Герундиальные» конструкции и проблемы польско-русской эквивалентики // Филологические науки: Вопросы теории и практики. - 2013. - № 5-1 (23). - С. 148-150.
4. Тихомирова Т.С. Польский язык. Грамматический очерк, литературные тексты с комментариями и словарем / Т.С. Тихомирова. - М.: АСТ Восток-Запад, 2006. - 152 с.
5. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://vitaminas.ru/argentum (дата обращения: 01.03.2013).
6. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.luxe.ru/countries/item1348.htm (дата обращения: 01.03.2013).
7. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.aquarion.ru/view_post.php?id=542 (дата обращения: 01.03.2013).
8. Lem S. Solaris. - Warszawa: Biblioteka Gazety Wyborczej, 2008. - 240 р.
9. Nagorko A. Zarys gramatyki polskiej. - Warszawa: Wydawnictwo naukowe PWN, 2006. - 172 р.
10. Szober S. Gramatyka j^zyka polskiego. - Warszawa: Panstwowe Wydawnictwo Naukowe, 1962. - 127 р.
11. Uniwersalny slownik j^zyka polskiego. T. 5. / pod red. prof. S. Dubisza.- Warszawa: Wydawnictwo naukowe PWN, 2003. - 821 р.
