3Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elitv4i1.153
[Jitological Views of A.F. Losev: Aesthetics of Perfection
Leonid Ya. Pod\oisk\
Astrakhan State University named after V.N.Tatishchev, Astrakhan, Russia E-mail: leonid.podv[at]gmail.com
Abstract
One of the small sections of great elitology is the aesthetics of perfection, which together with the ethics of spiritual perfection forms the basis of cultural elitology. It is a world of axiological values and acmeological times of an outstanding creative personality. In fact, it is about the highest limits of understanding elitism (as a quality-value) in aesthetics, in ethics, in culture, in politics, etc. Within aesthetics of perfection, the key categories are notions such as Beauty, Love, Goodness. Perfection is understood as a creative escape from the natural, as overcoming the old and finding the fundamentally new. The path to perfection is the goal of artistic personality's being; to achieve perfection is the realization of his creative potential to the fullest extent, and perfection in art means existence of a certain ideal value, which becomes a model and a standard for imitation. This "formula" expresses the dialectical genesis of creativity, i.e. its final state.
This paper is based on the work of the outstanding Soviet scholar A.F. Losev, who once gave a systematic account of the fundamentals of ancient aesthetics. We shall try to construct our own understanding of the essence of aesthetics of perfection in its elitological statement on the basis of his elaborations.
Keywords
Platonism; aesthetics; ethics; beauty; love; goodness; perfection; value; creativity; elitology.
This work is
icensed under a Creative Commons «Attribution» 4.0 International License
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Элитологические воззрения А.Ф. .Лосева: эстетика совершенства
Подвойским Леонид Яковлевич
Астраханский Государственный Университет им. В.Н. Татищева, Астрахань, Россия E-mail: leonid.podv[at]gmail.com
Аннотация
Одним из малых разделов большой элитологии является эстетика совершенства, которая вместе с этикой духовного совершенства составляют основу элитологии культуры. Это мир аксиологических величин и акмеологических времен выдающейся творческой личности. Речь фактически идет о наивысших пределах понимания элитности (как качества-ценности) в эстетике, в этике, в культуре, в политики и т.д. В рамках эстетики совершенства ключевыми категориями являются такие понятия, как Красота, Любовь, Благо. Совершенство понимается как творческий выход за пределы естественного, как преодоление своего наличного старого и обретение принципиально нового. Путь к совершенству есть цель бытия творческой личности; достижение совершенства является реализацией ею своего творческого потенциала в максимальном объеме, а само совершенство в искусстве означает уже наличие некой идеальной ценности, которая становится образцом, эталоном для подражания. В данной «формуле» выражен диалектический генезис творчества, его итоговое состояние.
В настоящей статье мы опираемся на творчество выдающегося советского ученого А.Ф. Лосева, который дал в свое время системное изложение основ античной эстетики. Именно опираясь на эти его разработки, мы и постараемся сконструировать наше собственное понимание сущности эстетики совершенства в ее элитологическом изложении.
Ключевые слова
Платонизм; эстетика; этика; красота; любовь; благо; совершенство; ценность; творчество; элитология.
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution » («Атрибуция») 4.0 Всемирная
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Центральной категорией элитологической эстетики является категория красоты в ее совершенном виде. Красота как, максимальная концентрация эстетического совершенства, является источником любви и восхищения. Как знаток античной эстетической мысли, А.Ф. Лосев часто обращается к философам того времени, чтобы сформулировать свое собственное отношение к этому вопросу. Именно реконструкция этого блока его мировоззренческих установок и позволяет нам самим приблизиться к сущности эстетики совершенства, как центральной части его элитологических воззрений. Об элитоло-гических основаниях философии А.Ф. Лосева мы уже неоднократно писали в наших прежних работах (Карабущенко & Подвойский, 2006; Подвойский, 2020). В настоящей статье мы коснемся только темы эстетики совершенства.
Сама жизнь Алексея Федоровича была поиском красоты этого мира. Красоты не столько эстетической, сколько красоты философского знания (Тахо-Годи, 1997). И в сравнении с жизнями (судьбами) других его современников, это была красивая жизнь, в том смысле слова, что она обладала глубоким жизненным смыслом и значением. Она была плодотворна и успешна в творчестве, хотя не всегда удачна и успешна в бытовом отношении. Свою настоящую работу мы начнем с анализа сущности проблемы эстетического совершенства в его трудах.
Мстодологпя
Излюбленным методом исследования А.Ф. Лосева является диалектика (Лосев, 2000, т. I, стр.614). Он выстраивает свой текст таким образом, чтобы был виден каждый следующий ход развития его мысли. Он никогда не делает никаких пропусков в своих рассуждениях, от того они и выглядят как логическая цельность. Но помимо диалектики Алексей Федорович весьма успешно также использует приемы семиотики (в толковании античной мифологии) (Лосев, 2000, т. VII, кн. 1, стр.163-247; 245-335) и компаративистики (когда предлагает весьма обширные сравнительные композиции в отношении философских теорий Платона, Аристотеля, Прокла и др.) (Лосев, 2000, т. VI, стр.471520; т. VII, кн. 2, стр.144-162). В результате мы имеем глубокий аналитический материал, уникальный и неповторимый по своему значению и сути. Нам остается только следовать этим его наработкам и самим применять комбинированную схему методологии (диалектика, семиотика и компаративистика) уже в отношении творческого наследия самого А.Ф. Лосева.
В нашем понимании эстетика совершенства - это анализ высших ценностей, как продукта (итога) творчества элитной личности. И высшими ценностям являются Красота, Любовь и Благо.
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
.Личность и творчество
А.Ф. Лосев вошел в историю мировой философской мысли как автор уникального восьмитомного труда «История античной эстетики». Ничего подобного в мире ни до него, ни после сделано не было. Его публикация растянулась на тридцать лет: в 1963 г. был опубликован первый том («Ранняя классика»), а последняя часть восьмого тома («Итоги тысячелетнего развития») лишь в 1994 г., уже после его смерти. В 1986 г. ему была присуждена Государственная премия СССР за первые шесть томов. Но академиком АН СССР он так и не стал, хотя больше, чем многие другие этого заслуживал. Уже сам по себе этот восьмитомник есть осязаемый факт совершенства его философского духа.
Он плохо вписывался в советскую действительность, в том числе и манерой своей работы. «А.Ф. Лосев не терпел бесчисленных формально-ученых ссылок, занимавших по полстраницы. Он обладал своими собственными идеями, которые подтверждал работой над текстами первоисточников, и тут читателя ожидали тысячи фактов. Но автор никогда не упускал случая обратиться к ученой литературе, подробно изложить тот или иной труд, памятуя о читателе, который Должен знать достижения науки по определенной проблематике» (Тахо-Годи, 2000).
Но уже в самом его выдающемся во всех отношениях творчестве мы обнаруживаем тот элемент уникальности и неповторимости, который выдает в массе рядовых исследователей-ученых неординарную личность, которая исторически относится к духовной элите своего времени. Именно таковым и был Алексей Федорович Лосев - народный российский академик. «Идеи А.Ф. Лосева, выраженные в "Истории античной эстетики", глубоко им обдуманы и выношены, удивляя своей первичностью. Это творчество, которое рождается у нас на глазах, и автор не боится бросить читателя в самую гущу, в самый водоворот мысли, где его идеи сталкиваются с другими мнениями, не уступают свои позиции, прочно стоят на них. Еще в 20-х годах А.Ф. Лосевым были выработаны идеи мифа, символа, числа, имени, античного соматизма, скульптурного эйдоса, но зрелость опыта развивала, углубляла, обогащала их и, что особенно важно, делала их все более и более доступными для читателя. Стиль автора приобретал ту ясность, которая дается после продумывания мельчайших деталей и выливается в конце концов в точные логически отшлифованные формулировки, столь любимые А.Ф. Лосевым» (Тахо-Годи, 2000). В этой связи следует указать, что цитировать самого А.Ф. Лосева крайне сложно, поскольку очень часто приходится приводить весьма внушительные фрагменты, так как нельзя ничего сократить, не нарушив общий ход его развернутой мысли.
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Проблемы эстетического совершенства
Как наука о прекрасном, эстетика имеет своей целью не просто обнаружение красоты, ее осязания и получения эстетического наслаждения, но и ее всестороннего познания. Греческое «аГобпощ» («чувство, чувственное восприятие») понимается как конкретное философское учение о сущности и формах прекрасного в художественном творчестве, в природе и в жизни, об искусстве как особой форме общественного сознания. А.Ф. Лосев исходил из того, что предметом эстетики является выразительная форма, к какой бы области действительности она ни относилась. По его мнению, практически каждая область общественной жизни может стать источником эстетики, которая впитывает и концентрирует специфику любой социально-исторической конкретики.
Анализ его работ подсказывает нам идею о том, что сам А.Ф. Лосев обладал неким каноном внутренней эстетики, которая водила его рукой по бумаге. Эта внутренняя эстетика была чем-то сродни сократовскому даймонию. Мыслитель не только изучал наследие античной эстетики, но и раскрывал ее внутри самого себя. Он видел, как эта эстетика руководила выдающимися умами прошлого, побуждая их создавать прекрасные теории и рождать гениальные идеи. Сам А.Ф. Лосев в своем творчестве тоже следовал канонам своей внутренней эстетики. Причем эстетикой было пропитано буквально всё. Тот, кто не видит в математике красоту чисел, не может быть математиком. Тот, кто не видит в философии красоту идей, не может быть философом. И так далее, и так далее...
Поэтому исследователь утверждает, что конец неоплатонической философии означал и конец самой эстетики. В поздней античности этот финал был связан с личностью последнего схоларха Афинской школы (Академии) Дамаския (458/462 - после 538). В его сочинениях наиболее ощутима не только система Прокла, но и древнее гераклитовское начало, что указывает на единство исходных и конечных позиций античной мысли на пороге ее окончательного заката. И здесь А.Ф. Лосев проявляет себя как истинный эстет, прибегая к поэтическим образам своего анализа. По его мнению, это была: «последняя улыбка умиравшей тогда античной философии, которая уже чувствовала свой смертный час и в связи с тысячелетними усилиями античной мысли могла только улыбаться по поводу скоротечности и обреченности всяких человеческих усилий» (Лосев, 2000, т. VIII, кн. 1, стр. 340). Все многообразие античной жизни было описано в доступной для того времени форме познания: «осознана вся сущность бытия как всеобщая и вечная картина бурлящей своими противоречиями действительности. Исходный чувственно-материальный космос был осознан до конца и в своей красоте и в своей безысходности [Выделено - авт.]». Именно поэтому последний схоларх Платоновской Афинской школы попросту умыл руки: от его трудов «веет безра-
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
достностью, но и беспечальностью. Как в вечности. Поэтому и улыбка» (Лосев, 2000, т. VIII, кн. 1, стр. 367).
Когда мыслитель обнаруживает, что весь окружающий его мир, и он сам пропитан эстетикой, значит, он достиг предела своего эстетического развития, он вступил в область эстетического совершенства. Последний схоларх Афинской школы потому и улыбается нам, что достиг (как он считал) предела своей философской системы. Он язычник и не видит своего продолжения в христианстве. Именно поэтому для него о высшем начале невозможно сказать ничего, что относилось бы к нему самому, а не к нашим о нем предположениям. Такая преграда оказывается непреодолимой. Путь к совершенству оказывается завершенным.
У А.Ф. Лосева мы можем встретить и такую мысль: античный человек, прекрасно воспитанный и образованный, воспитанный на «музыке» и «гимнастике», сам становился примером античной красоты, сам становился «прекрасной статуей, весь этот воистину человеческий мир красоты», которые являются культурным выражением его мироощущения и миросозерцания (Лосев, 1993b, стр.771). Образованный и воспитанный античный грек сам был «живой статуей» Красоты. Поэтому создавать в камне или в металле что-то неподобающее этому идеалу, этому эталону Красоты скульптор, архитектор или поэт просто не мог. Все они в своём искусстве стремились к максимальному выражению прекрасного, точнее, выражению своих представлений о Красоте.
Проблема прекрасного в античной эстетике
На примере античной мифологии и философии, А.Ф. Лосев пытается не только разобраться в их природе, но и сформулировать свое собственное к ним отношение. Давая общее понимание античной эстетики, мыслитель исходит из раскрытия сущности прекрасного - как древние оценивали и понимали эту категорию. «Итак, представим себе, - предлагает он своему читателю, - что в бытии и в жизни самое главное не личность и не общество, как думаем мы теперь, не история и не человек, и даже не природа, а именно тело, живое и здоровое, красивое человеческое тело... Но если в основе всего лежит живое человеческое тело, оно и есть единственный идеал для всего. Все должно на него ориентироваться, с ним согласовываться, быть с ним в гармонии. Но человеческое тело состоит из физических стихий, т. е. как рассуждали греки, из огня, воздуха, воды и земли. Следовательно, прекрасное для античности выступает тогда, когда физические стихии гармонируют одна с другой в живом и совершенном человеческом теле, когда принцип общетелесной жизни, который греки называли «душой», целиком подчиняет себе все телесные «стихии». Сформированное по такому принципу тело и есть тут идеал. Смотря по тому, как он осуществлен в физических стихиях, возникает самый феномен красоты» (Лосев, 2000, т. I, стр.87).
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
А.Ф. Лосев отмечает, что проблема античной культуры заключается в том, «в отсутствии самого опыта человеческой личности (а, следовательно, и истории), в понимании человека не как личности, а как вещи...» (Лосев, 2000, т. I, стр. 61). Его интересует проблема античного гения, который гармонично существует в контексте насилия рабовладельческого строя и культурной пластики своего времени.
Давая расшифровку понятия «красота» А.Ф. Лосев отмечает: «Красота — пластична. Это значит, что красота в своей всеобщности (не красота камня или дерева, человека или общества, а самая красота, которая присутствует во всех прекрасных вещах и существах, но сама не есть ни один из этих предметов) должна быть живым человеческим телом... Ведь следует иметь в виду, что такая высота абстракции должна приводить к универсальной всеохватности, к общебытийственной значимости такой красоты. Что же такое красота, взятая в максимальной (т. е. в бесконечной) своей общности и в то же время представляемая как живое, наличное человеческое тело? Это греческие боги. Античная эстетика с этой точки зрения оказывается, в последней своей основе, античной мифологией. Каждый бог есть бесконечно обобщенное бытие данного типа, смысловой принцип данной сферы бытия. Но он в то же время есть живое человеческое тело. Этот бог пластичен, он — скульптурное изваяние, вечная статуя, вечный скульптурный прообраз и идеальная модель для всего совершающегося в пределах соответствующей области бытия» (Лосев, 2000, т. I, стр.8788). Боги и были для античных людей пределами понимания совершенства в красоте. Поэтому изображения богов должны были соответствовать этим их представления, т.е. эти статую и графика должны были быть совершенными.
Внешнему облику должен соответствовать и само содержание, в качестве совершенства духовного мира. Эту функцию выполняла мифология и философия. Духовность тоже должна быть пластичной. «Но что значит, что дух пластичен, т. е. что он — живое человеческое тело? Это значит, что ему свойственно все то текучее, непостоянное, аффективное, эмоциональное, что свойственно и телу. Это значит, что боги должны обладать всеми человеческими страстями, пороками, ошибками или, по крайней мере, чертами человеческой ограниченности вообще. Это значит, что они должны творить и добро и зло, и все знать, и ничего не знать, и быть силой, и быть бессилием. И тут-то как раз и достигается единство пластического стиля и пластического мировоззрения. Эти боги суть именно боги, т. е. всесовершенные, всесильные, абсолютно мудрые, идеальные существа. Но в то же время они существуют в виде прекрасных мраморных изваяний и они — страстны, порочны, непостоянны, как люди и даже больше, чем люди. Вот что такое красота в представлении греков. Она — порождение пластического сознания, пластического и по форме, т. е. по стилю, и по содержанию» (Лосев, 2000, т. I, стр.89).
Исследователь также затрагивает и проблему красоты в природе. «Своеобразными чертами отличается и античное эстетическое отношение к природе... Античный же человек, наоборот, так и думал, что, например, Гелиос-
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Солнце — лучезарный бог, разъезжающий по небу на своей огненной колеснице. Это для античного сознания отнюдь не метафора, не персонификация, а настоящая реальность, существующая без всякого и до всякого человеческого субъекта. Наоборот, с точки зрения античного субъекта, если что тут и существует активно и требует своего признания, то это не сам субъект, а именно вот эта утверждаемая им мифическая реальность. Последняя властно врывается в его субъективное сознание и его всецело определяет. Природа в античном сознании именно в силу того, что она есть нечто субъективно одушевленное, не характеризуется никакими метафорами и никакого персонифицирования не допускает. Она — объективно мифична» (Лосев, 2000, т. I, стр.90-91). Более того, в античной культуре и философии было место и эстетизации смерти, когда она объявлялась красивой, в силу того, что несла абсолютный покой (Лосев, 2000, т. I, стр.344).
В результате А.Ф. Лосев приходит к выводу о том, что и эстетика античности (эстетическая картина мира) тоже носит диалектический характер. «Это вечное становление, вечная борьба и «война» противоположностей, где все хаотическое и бесформенное, все бурное и буйное узаконено в качестве бесцельной и блаженной игры стихийно-материального абсолюта с самим собою, - все это предстает у Гераклита величественной и трагической картиной мироздания и даже своего рода скорбной, но в то же время беспечальной и наивной эстетикой... мир появляется только тогда, когда первоогонь начинает испытывать ущерб, изнуряется и истощается, так что мир есть детище нужды и вечной неудовлетворенности; когда же мир гибнет в мировом пожаре, то первоогонь насыщается, восстанавливается и возвращается к своей полной и бесконечной силе. Это величественно и красиво. И это — мировая трагедия» (Лосев, 2000, т. I, стр.418-419). Эта космологическая эстетика, благодаря которой и сам Космос становится прекрасен. И немаловажную роль в этом играет Любовь, как признание Красоты и Блага (Лосев, 2000, т. I, стр.426427). Именно Любовь (как космическое начало) и ее противоположность Вражда становятся главными регулирующими диалектическими категориями, определяющими всеобщее развитие.
Сама же Красота гармонизирует мир, придавая ему логические основания. Она есть созидающая сила бытия, превосходящая все остальное по форме (Лосев, 2000, т. I, стр.436). Красота и есть превосходство. У Эмпедокла «Любовь — это мировая половая и органически-жизненная мощь. Уже в предыдущих текстах мы натолкнулись на такие выражения, как «прорастание» и «Афродита». Дальнейшие тексты показывают, что это не пустая аналогия, а существенное понимание самой природы любви. «Это [борьба Любви и Вражды] замечательно обнаруживается в совокупности смертных членов: все составляющие тело члены то Любовью соединяются в одно целое в полном расцвете жизненных сил, то, наоборот, разъятые злым Раздором, блуждают порознь у поражаемых прибоем берегов жизненного моря» (Лосев, 2000, т. I, стр.434). Любовь помогает раскрыть сущность Красоты, как гармонии мира.
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Алексей Федорович выделяет пять пониманий гармонии, которые он обнаружил у Эмпедокла: «Если подвести итоги, то красота и гармония у Эмпе-докла, очевидно, понимаются в пяти смыслах. Во-первых, это есть состояние шара, первоогня, абсолютной Любви. Красота и гармония тут есть абсолютное взаимопроникновение всех элементов в результате их бесконечного влечения одного к другому. Во-вторых, красота и гармония есть количественное пропорциональное взаимоотношение элементов в пределах отдельного непостоянного, но целого и цветущего тела. В-третьих, красота и гармония есть, соответственно, и человеческая мудрость, расцвет ума, здоровья, творческих сил, понимания, когда мудрец умеет самое главное: «скрывать в глубине сердца, немого, как рыба»... В-четвертых, красота и гармония есть симметрическое равновесие элементов в органах чувств и приспособленность к этим последним истечений, посылаемых вещами. В-пятых, красота и гармония осуществимы, согласно Эмпедоклу, не только в запредельном царстве бескачественного Шара и не только в мимолетных образах текучих вещей человеческого тела и субъекта, но и в цельной исторической эпохе» (Лосев, 2000, т. I, стр.445-446). Совершенство и понималось как некая беспредельность какого-то качества. И А.Ф. Лосев верно обратил внимание на то, что таковым пределом земного понимания были неземные боги Античного мира. Именно в них древние греки и видели свои идеалы, видели некий предел совершенства.
Основания красоты как эстетического совершенства
Было замечено, что всегда, когда речь идет о совершенстве (в данном случае совершенстве как Красоты), речь непременно заходит о выходе естественного за границы своей природы, где оно (естественное) приобретает новое качество, достигает новую ценность. Это всегда труднодостижимое (или вообще не достижимое) состояние, которое становится идеалом, примером для подражания. И здесь необходимым становится точность описания этого нового явления. Чтобы понятийный аппарат, посредством которого мы описываем это новое качество (ценность) был адекватен, тому объекту, который мы анализируем. И здесь возникает тема имени, которой А.Ф. Лосев всегда уделял пристальное внимание в своих исследованиях.
Красоту предмета мы познаем через его имя. Согласно А.Ф. Лосеву, идея является ареной формирования смысла и слова (Лосев, 1993a, стр.644). Из этой «формулы» вытекает его понимание, в том числе, и сущности Красоты. «Живое слово таит в себе интимное отношение к предмету и существенное знание его сокровенных глубин. Имя предмета - не просто наша ноэма, как и не просто сам предмет. Имя предмета - арена встречи воспринимающего и воспринимаемого, вернее, познающего и познаваемого. В имени - какое-то интимное единство разъятых сфер бытия, единство, приводящее к совместной жизни их в одном цельном, уже не просто «субъективном» или просто «объективном» сознании. Имя предмета есть цельный организм его жизни в иной жизни, когда
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
последняя общается с жизнью этого предмета и стремится перевоплотиться в нее и стать ею» (Лосев, 1993a, стр.642). Иными словами, познание красоты предмета представляет собой поиск отражения этой красоты в себе самом. Красота как смысл предмета является свидетельство его наивысшего качества. А наивысшее качество само по себе преображает наш дух, делает его более открытым для понимания совершенства красоты, т.е. делает его более совершенным. С этого понимания и начинается эстетика совершенства, начинается эстетическая часть элитологии.
А.Ф. Лосев весьма подробно рассматривает проблему абсолютной мифологии, центральной темой которой является мифология ангельского мира. И в его описании этого мира речь, так или иначе, сводится к проблеме совершенства этого мира (Лосев, 1994, стр.234-235). Это мир высшей иерархии, где сама иерархия понимается как стремление уподобления природе Бога и соединение с Ним (Лосев, 1994, стр.238).
Именно Красота порождает чувство Любви, как влечения ко всему прекрасному. «Любить что-нибудь - значит отождествлять себя с этим предметом и вращаться вокруг него в подвижном покое интеллигенции, как будто бы это был ты сам. Чувство, таким образом, есть развернутое Сердце, развернутый Экстаз» (Лосев, 1994, стр.279). Это тождество субъекта и объекта. В этой связи он выделяет диалектическую триаду Власть, Ведение и Любовь, которые выполняют роль ипостасей. Власть им понимается как Сила, Ведение интерпретируется как Свет, Любовь - и как Сила и как Свет, «даже больше того, она - синтез и слияние Власти и Ведения, Силы и Света. Это Власть, которая убеждает Ведение к узрениям и которая просвещает и это Ведение, и узрение, которая действует как сила. Но тогда и внешнее выражение, инобытийное излияние Любви должно быть синтезом и слиянием, Власти и Ведения, Силы и Света. Это внешняя энергия Любви должна властью и могущественно насадить вовне ту слиянность с самим собою и объектом, какая есть в Ощущении, Стремлении и Чувстве; она должна просветить инобытие так, чтобы это инобытие сразу же испытало слияние с тем, от кого исходит Любовь» (Лосев, 1994, стр.280). У А.Ф. Лосева развитие мысли идет от простого к сложному. Она восходит из низовых своих пределов ввысь до уровня полноценной идеи.
В работе «Диалектика числа у Плотина» он отмечает, что боги для язычников есть совершенные существа, они «суть иерархийно истекающие из лона первоединства актуальные бесконечности» (Лосев, 1994, стр.824). И как символ совершенства языческий бог олицетворяет собой мощь упорядоченной человеческим разумом стихии природы. Он приводит весьма обширную цитату из Прокла и комментирует ее, показывая, в чем суть рассматриваемой проблемы совершенства: § 114. «Всякий бог есть и самосовершенная единица, и всякая самосовершенная единица есть бог. В самом деле, если число единиц, как показано раньше, двояко, т. е. одни — самосовершенны, другие же суть излучения из них, божественное же число сродственно и соприродно Единому и
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Благу, то боги суть самосовершенные единицы. И — наоборот: если есть самосовершенная единица, то есть и бог.
Именно, как единица она выдающимся образом максимально сродственна Единому и как самосовершенная — Благу; и в обоих отношениях она участвует в божественных особенностях и есть бог. Если же она — единица, но не самосовершенна или самосовершенная ипостась, но еще не единица, то она поместилась бы в другом чине, от перемены [своей основной] особенности» (Лосев, 1994, стр.824). На что А.Ф. Лосев в первую очередь обращает внимание? Это то, что боги есть единицы «суть самосовершенные»: «Всякий бог есть единица самосовершенная. Что это значит? Уже в приведенных словах самосовершенство богов соединяется с Благом в параллель их числовому и единичному характеру, соединяемому с первоединым. Другими словами, уже тут содержится прямое указание на то, что совершенство есть сочетанность бытия со всем иным, с инобытием, сочетанность, которая делает просто сущее бытие — потенциально насыщенным бытием; и бытие это становится как бы зарядом, потенцией, неразрешенным и не вылившимся наружу обилием бытия. Таковы эти божественные единицы. Они суть не просто они. Но в них заложена бесконечная потенция внешних самопорождений эманаций и воплощений» (Лосев, 1994, стр.824-825). При этом он восхищается логикой и оригинальностью рассуждения Прокла, считая их прекрасными.
Здесь красота присутствует уже в самой мысли философа. И А.Ф. Лосев откровенно восхищается Проклом, предлагая и нам самим присоединиться к глубине его философского осмысления совершенного мира: «§ 25. «Все совершенное выходит, [эманирует,] в порождениях того, что оно может продуцировать, само подражая единому началу [всего] целого. Именно, как это [начало] через свою собственную благость единственным образом подосновно для всего сущего (ибо Благо и Единое — тождественны, так что и благовидность тождественна с единственностью (тш sviaiwq), так же и последующее за ним через свое собственное совершенство спешит порождать другое, слабейшее собственной сущности, потому что и совершенство есть некая часть (^oipä Tiq) Блага, и совершенное, поскольку совершенное, подражает Благу. Последнее же было для всего подосновой.
Поэтому и совершенное по природе [своей] продуктивно в отношении того, что оно может. И более совершенное, насколько оно совершеннее, настолько и большею является причиной, так как более совершенное больше [и] участвует в Благе (оно ближе к Благу, оно сродственней с причиной всего, оно — причина большего). Менее же совершенное, насколько менее совершенно, настолько более слабого оказывается причиной, так как оно дальше от того, что продуцирует все и в отношении меньшего является подосновой» (Лосев, 1994, стр.825). Мы тоже позволили себе полностью привести эту цитату из Прокла, потому что именно на таких текстах А.Ф. Лосев и основывает свои утверждения об эстетике совершенной Красоты.
Вопросы элитологии. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Элитология культуры | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
Далее Алексей Федорович обращает внимание на то, что те, кого считают совершенными, способны удерживать это совершенство в себе. По отношению к внешнему миру они излучают энергию совершенства, тем самым постоянно подтверждая свой уникальный инобытийный статус. Они самодостаточны настолько, что уже ни в ком не нуждаются: «будучи совершенными, они наполняют сами себя и утверждаются на самих себе и не нуждаются для собственной ипостаси ни в чем слабейшем. Поэтому самосовершенные ипостаси через различение на множественность уменьшаются в сравнении со своей начальной монадой и некоторым образом уподобляются ей через [свою] самосовершенную субстанцию. Несовершенные же [ипостаси] и по причине бытия в другом, [в инобытии, удалены] от существующей самой по себе и по причине несовершенства удалены от той, которая усовершает все. Эманации же [таких ипостасей доходят] через подобное до совершенно неподобного» (Лосев, 1994, стр.826). А.Ф. Лосев приходит к выводу, что «самосовершенство» является максимальным насыщением простоты и единичности. При этом он специально указывает, что совершенство, благо, простота - синонимы (Лосев, 1994, стр.827). Таким образом, категорию Совершенства наполняют и определяют Красота, Любовь, Благо («Начало и первейшая причина всего сущего есть Благо» - Лосев, 1994, стр.831). Для непосвященных все эти философские рассуждения представляют собой тайну (тайное знание). Поэтому Тайна тоже может быть отнесена к числу характеристик совершенства, поскольку понять сущность этого смысла, дано не каждому, а только тем, кто сам приближается к миру инобытия совершенного.
Заключеиие
Эстетика совершенства исследует наивысшие формы Красоты, Любви и Блага, которые становятся для человека идеалами, эталонами, уникальными и интимно близкими его духу качествами-ценностями, на основе которых и строиться вся его картина мира. Благодаря А.Ф. Лосеву, мы теперь знаем, как это всё обстояло в эпоху античности, и как он сам понимал и оценивал наивысшие пределы оценки эстетики. И из его текстов следует, что совершенство в этике и в эстетике носило (и продолжает носить) сакральный характер. Это отношение к тому, что находится за пределами естественного или указывает на его границы.
Совершенство (Красота, как проявление прекрасного) всегда воспринималось и оценивалось как предел конструктивного развития конкретной идеи. Совершенство является логическим итогом творчества, в котором проявляет себя личность. Поэтому совершенство есть то, к чему стремится любая творческая личность.
Совершенство понимается как достижение естественного предела, за которым открывается уже некий иной мир (инобытие), мир некого непознанного «сверхъестественного». Это нехоженый (для творчества) мир. Творчество
Issues in Elitology. 2023. No 2 | ISSN: 2712-8415 Elite Studies of Culture | doi: 10.46539/elit.v4i1.153
туда еще не вторгалось. Поэтому тот, кто вступает на этот трудный путь, оказывается первопроходцем, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами.
Список литературы
Карабущенко, П. Л., & Подвойский, Л. Я. (2006). Философия и элитология культуры А.Ф. Лосева (Второе издание). «Луч».
Лосев, А. Ф. (1993a). Бытие—Имя—Космос (А. А. Тахо-Годи, Ред.). «Мысль».
Лосев, А. Ф. (1993b). Очерки античного символизма и мифологии (А. А. Тахо-Годи & И. И. Махань-кова, Ред.). «Мысль».
Лосев, А. Ф. (1994). Миф - Число - Сущность (А. А. Тахо-Годи & И. И. Маханькова, Ред.). «Мысль».
Лосев, А. Ф. (2000). История античной эстетики. ООО «Издательство ACT».
Подвойский, Л. Я. (2020). Платоносфера. Избранные труды (П. Л. Карабущенко, Ред.). «Экон-Информ».
Тахо-Годи, А. А. (1997). Лосев. «Молодая гвардия», Студенческий меридиан,.
Тахо-Годи, А. А. (2000). «История античной эстетики» А.Ф. Лосева как философия культуры. В А. А. Тахо-Годи (Ред.), История античной эстетики (Т. 1, сс. 3-38). «АСТ», «Фолио».
References
Karabushchenko, P. L., & Podvoisky, L. Y. (2006). Philosophy and elitology of culture by A. F. Losev (Second edition). "Ray" (In Russian).
Losev, A. F. (1993a). Genesis - Name - Cosmos (A. A. Takho-Godi, Ed.). "Thought" (In Russian).
Losev, A. F. (1993b). Essays on ancient symbolism and mythology (A. A. Takho-Godi & I. I. Makhankova, Eds.). "Thought." (In Russian).
Losev, A. F. (1994). Myth - Number - Essence (A. A. Takho-Godi & I. I. Makhankova, Ed.). "Thought" (In Russian).
Losev, A. F. (2000). History of antique aesthetics. ACT Publishers Ltd (In Russian).
Podvoisky, L. Y. (2020). Platonosphere. Selected works (P. L. Karabushchenko, Ed.). "Econ-Inform (In Russian).
Takho-Godi, A. A. (1997). Losev. "Molodaya gvardiya", Studencheskiy meridian (In Russian).
Takho-Godi, A. A. (2000). "History of ancient aesthetics" by A. F. Losev as philosophy of culture. In A. A. Takho-Godi (Ed.), History of ancient aesthetics (Vol. 1, pp. 3-38). 'AST", "Folio" (In Russian).
