CC BY
374
178
История
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2008, № 6, с. 1 78-182
УДК 902
ЭЛЕВСИНСКИЕ САКРАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ И КУЛЬТ ДИОНИСА В АНТИЧНЫХ ГОСУДАРСТВАХ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
© 2008 г. Н.В. Кузина
Нижегородский педагогический колледж kuzina-natalia@mail.ru
Поступила в редакцию 19.10.2008
Анализируется роль элевсинских сакральных традиций в становлении культа Диониса в Северном Причерноморье в классический период. Автор делает акцент на развитии хтонической составляющей в почитании Диониса и отмечает преобладание греческих черт в обрядовой практике культа.
Ключевые слова: Северное Причерноморье, религия, Дионис, Деметра, элевсинские мистерии, орфизм, хтонический аспект.
В последние десятилетия тема сакральной жизни античных центров Северного Причерноморья приобрела особую актуальность. Такая ситуация обусловлена расширением источниковой базы за счет введенных в научный оборот новых материалов археологических раскопок северопонтийских сакральных комплексов (святилищ и некрополей), требующих обобщения, анализа и интерпретации. В конце XX века вышло в свет большое количество работ, посвященных различным вопросам сакральной жизни населения региона и, в частности, изучению религиозных культов, включая культ Диониса. Несмотря на то что культ этого популярного в греческом мире бога неоднократно привлекал внимание исследователей, далеко не все вопросы, связанные с ним, нашли отражение в научных трудах. В частности, на наш взгляд, без должного внимания остались вопросы формирования и развития культа Диониса в северо-понтийском регионе в VI—! вв. до н.э. и его региональная специфика. Вместе с тем имеющаяся в распоряжении исследователей обширная источниковая база, представленная главным образом эпиграфическими источниками и археологическими материалами, позволяет сделать ряд наблюдений в этом направлении, дополнить и уточнить ранее сложившиеся представления о почитании этого бога в упомянутом регионе.
Традиции почитания Диониса были принесены греками в северопонтийский регион в готовом виде в конце VI в. до н.э. Важная роль земледелия в хозяйственной жизни греческих колонистов определила широкое распространение в регионе культа богов, покровительствующих плодородию земли, произрастанию, способствующих получению богатых урожаев.
Функции бога, как покровителя изобильных сил природы, олицетворяющего её цикличность, выраженную в умирании и возрождении, обусловили включение Диониса в число наиболее значимых для колонистов богов наряду с Де-метрой и Корой.
В Г реции Дионис играл важную роль в элев-синской религии, в рамках которой было развито представление о сопрестольничестве Диониса, Деметры и Коры. В элевсинской традиции Дионис выступал в хтонической ипостаси Иак-ха и был связан с подземным царством. Он считался «предводителем таинств Деметры» (Strabo. X, 3, 10; Orph. h. XLII), и церемонии в честь Иакха предваряли элевсинские мистерии. Внутренние связи, существовавшие между Де-метрой и Дионисом, нашли отражение и в мифе, где Иакх фигурирует в качестве сына Великой богини. Диодор сообщает, что Иакх - сын Зевса и Деметры - был растерзан земнородными и воскрешен к жизни Деметрой (Diod. III, 62, 6, 8). Согласно Диодору, близость Диониса и Деметры проистекает вследствие того, что «виноград приносит выжимаемое из его кистей вино, получая свой рост от земли и дождя». А воскрешение бога Деметрой подобно тому, как ежегодно летом земля восстанавливает «срезанный виноград для расцветания, дающего возможность нового плодоношения» (Diod. III, 62, 2-8). Таким образом, Дионис как умирающий и воскресающий бог растительности и виноградной лозы в мировоззрении греков традиционно был тесно связан с рождающими силами земли и ее плодородием. Отношение бога к циклу вегетации обусловило его тесную связь с культом Деметры Элевсинии.
В V-IV вв. до н.э. в северопонтийских городских святилищах достаточно отчетливо про-
слеживается совместное почитание Диониса с элевсинскими богинями, которое имело место и в III в. до н.э. В классическое и раннеэллинистическое время почитание земледельческих богинь Деметры - Коры приобрело особую популярность, что во многом было связано с приоритетным значением зернового хозяйства в экономике северопричерноморских центров и развитием торговли хлебом со Средиземноморьем, прежде всего с Афинами. Именно тогда отчетливо прослеживается влияние на экономическое, политическое и культурное развитие греческих колоний со стороны Афин, заинтересованных в увеличении экспорта хлеба из севе-ропонтийского региона. В религиозной сфере одним из проявлений этого влияния можно рассматривать распространение элевсинского культа Деметры. Как отмечает А.С. Русяева, для Афин культ Деметры был своеобразным политическим инструментом, направленным на то, чтобы с помощью подвластного им Элевсина привлекать на свою сторону элиту многих государств и получать как можно больше хлеба и драгоценных даров, и поддерживать с ними всесторонние отношения [1, с. 320]. О связях античных городов Северного Причерноморья с элевсинским святилищем можно уверенно говорить с последней трети V в. до н.э. Сохранился декрет 418 г. до н.э., в котором афиняне призывали своих союзников и прочих эллинов присылать в Элевсин десятину урожая, заявляя, что об этом пророчествовал Дельфийский оракул (Syll3. I. 83). Не уклонялись от исполнения этого предписания и северопонтийские города, входившие в это время в число афинских союзников. Это были Нимфей, Ольвия, возможно Тира, Никоний [2, с. 45; 3, с. 133]. Обычай посылать в Элевсин плоды первого урожая из разных греческих городов сохранялся много столетий после распада Афинского морского союза. Надо полагать, что в IV-III вв. до н.э., когда дружественные отношения Афин, Ольвии, Боспора переживали свой наивысший расцвет, северопричерноморские греки продолжали неуклонно выполнять требование Дельфийского оракула [4, с. 173-175]. Среди северопонтийских греков, вероятно, находились и те, кто входил в круг живших во всех частях греческой ойкумены эллинов, приобщенных к элевсинским мистериям [4, с. 184; 5, с. 243-245]. Возможно, принявшие посвящение получали сакральные предметы, символизирующие приобщение к тайнам элевсинской религии [6, с. 125]. В этом отношении особенно показательны находки в северо-понтийских погребальных комплексах расписных сосудов с сюжетами на элевсинские темы.
Эти сосуды, как правило, изготавливались на заказ и были предназначены для ритуальных целей. Примечателен тот факт, что среди божественных персонажей, представленных на таких сосудах, часто присутствует Дионис, который согласно эллинским представлениям примыкал к кругу Великих богинь. Очевидно, распространение норм элевсинских мистерий в Северном Причерноморье сыграло значительную роль в становлении обрядовой стороны популярных в регионе земледельческих культов Деметры и связанных с ней богов и героев Диониса, Афродиты, Г еракла.
Упоминание элевсинской ипостаси Диониса - Иакха встречается в керамической эпиграфике Северного Причерноморья начиная с VI в. до н.э. К этому времени относится находка на Березани фрагмента горла с венчиком расписного ионийского кратера с граффито ІА. В.П. Яйленко считает надпись сокращением эпикле-сы Диониса - Иакх [7, с. 260]. Однако в этом отношении наиболее выразительным и информативным памятником эпиграфики является посвятительное граффито V в. до н.э., обнаруженное в ботросе Западного теменоса Ольвии и содержащее упоминание элевсинской триады: Деметра, Персефона, Иакх. Надпись представляет собой уникальное посвящение Ксантиппа Деметре, Персефоне, Иакху в храм — Деметри-он [8, с. 78]. Этим самым впервые в письменных источниках зафиксировано наличие в северо-понтийском городе храма элевсинской триады, который, как и в отдельных регионах Эллады, именовался в честь главной богини. При этом чрезвычайно важным является начертание имени Иакха в полной форме, что не оставляет сомнений в его трактовке, как элевсинской ипостаси Диониса. Как посвящения Иакху исследователями (В.П. Яйленко, И.И. Толстым, Е.А. Молевым) интерпретируются аббревиации ІА, ІКХ, IX, ІАХ, нанесенные на донцах чернолаковых киликов и канфаров, обнаруженных в сакральных комплексах Китея, Ольвии, Гор-гиппии [7, с. 290; 9, с. 49; 10, с. 219; 11, с. 150]. Наибольшее количество таких граффити (более 15) происходит из зольных святилищ Китея. Примечателен тот факт, что посвящения Иакху обнаружены в этом святилище вместе с дионисийскими вотивами: терракотами и фрагментами сосудов для вина на участке, примыкавшем к фависсам, где совершались жертвоприношения Деметре и Коре [10, с. 219. № 71, 76, 77, 80, 81, 100; 12, с. 141. № 130, 140, 210]. Находки ГУ—Ш вв. до н.э., близкие по характеру материалам китейского зольника, обнаружены в святилищах Нимфея, Мирмекия и в сбросе
культовых предметов в теменосе Горгиппии. Среди приношений в упомянутых святилищах наряду со статуэтками и протомами Деметры, Коры встречаются изображения спутников Диониса - сатиров, силенов, актёров [13, табл. 28, 9-10, 40, 3; 14, табл. 53, 4]. Подобные находки могут свидетельствовать о том, что обряды в честь Диониса входили составной частью в церемонии, посвященные Деметре. Примечательным является также и сочетание приношений Деметре и Дионису с посвящениями Гераклу, Афродите, что хорошо прослеживается по материалам сакральных комплексов Китея, Мирмекия, Ольвии, сельских поселений Херсо-неса и Боспора. Геракл и Афродита, согласно греческим сакральным воззрениям, воплощавшие плодородие, были близки по сути Деметре и считались посвященными в её таинства. Сакральная связь Диониса, Деметры, Афродиты и Геракла изначально была свойственна элевсин-скому ритуалу и нашла своё отражение в обрядовой практике северопонтийских святилищ в ГУ-Ш вв. до н.э.
Ряд вотивных приношений, обнаруженных в городских сакральных комплексах, дают возможность проследить в культе Диониса сочетание элевсинских норм с элементами орфизма. Орфические идеи были близки культу Диониса Хтония и составляли одно из направлений в почитании этого бога. Памятники, интерпретируемые с точки зрения их принадлежности к культу орфического Диониса, хорошо известны в Ольвии и датируются V в. до н.э. Это — костяные пластинки, найденные в ботросе Западного теменоса, на одной из них имя Диониса упоминается в сочетании с названием его почитателей — орфиков [15, с. 369-371; 16, с. 96 и сл.]. Вместе с тем в китейском святилище и сакральном комплексе западной округи Ольвии известны вотивы, которые могут ассоциироваться как с культом Диониса Хтония, так и с мистическими обрядами в честь Деметры. Наиболее примечательны с этой точки зрения приношения из зольных святилищ Китея, представленные астрагалами и яйцевидной галькой в сочетании с посвящениями Иакху [17, с. 78; 18, с. 151]. Яйцо символизировало способность творить жизнь, олицетворяло жизненную силу и несло идею возрождения. Для орфиков яйцо служило символом той силы, которая давала рождение всему и было атрибутом Диониса, который в орфической традиции считался создателем мира [16, с. 91-97]. В этой связи находки вотивов в форме яиц можно связывать с почитанием Диониса Хтония и сопряженными с ним орфическими идеями. Астрагалы могли
выступать в качестве приношений Дионису в ипостаси Загрея — сына Зевса и Персефоны, центрального персонажа орфических мистерий, который в элевсинской традиции получил имя Иакха (Ыопп, XXX, 66-68). Астрагалы, изготовленные из костей жертвенных животных, нередко выступали в качестве оберегов и использовались при гадании и прорицании [19, с. 266;
20, с. 80]. Вместе с тем не исключено, что эти предметы использовались в мистических обрядах культа Диониса - Загрея, основу которых составлял миф о смерти и возрождении бога. Можно предположить, что игра в кости в культах хтонических божеств получила сакральное значение и была связана с идеей перевоплощения и представлениями о цикличности жизни, смерти и возрождения, что находило отражение и в учении орфиков и в элевсинских мистериях.
Не исключено, что в классический и раннеэллинистический период элевсинские традиции, наряду с орфизмом, сыграли свою роль в развитии представлений о Дионисе как боге-покро-вителе загробного мира, дарующем бессмертие. Взаимосвязь элевсинских и дионисийских элементов в погребально-обрядовой сфере находит отражение в комплексе находок из погребения жрицы Деметры кургана Большая Близница. В частности, интересны терракоты, происходящие из погребения IV кургана [14, табл. 43, 2, 5, 8, 7, табл. 44, 4, 5, 7, 12]. А.А. Передольская считает, что большинство статуэток объединены общим сюжетом и воплощают персонажей, воспетых в гомеровском гимне к Деметре [21, с. 255-257;
22, с. 54-73; 23, с. 46-92; 24, с. 36-39]. Возможно, эти статуэтки представляли собой разновидность культового инвентаря и использовались в мистериальных действах, посвященных Деметре и связанным с ней богам плодородия. Примечательно, что среди терракот присутствуют изображения Силена [14, табл. 43, 5], Паппо-Силена с младенцем Дионисом [14, табл. 44, 7], комических актёров [14, табл. 44, 4-5, 12], которые с точки зрения П. Александреску принадлежат кругу хтонического Диониса [25, р. 75-86]. Примечательно также, что кроме терракот в погребениях кургана обнаружены многочисленные ювелирные изделия с воплощёнными на них образами сатиров и экстатических спутниц Диониса — менад [26, табл. 286, 288, 290, 305, 306; 27, с. 28, 30-31]. Находки в погребальном комплексе сакральных предметов и символов, свойственных как дионисийскому культу, так и культу Деметры, подчеркивают особую роль идей бессмертия и возрождения в почитании этих богов плодородия и их связь с загробным миром. Можно высказать предполо-
жение, что элевсинские традиции и, возможно, орфические воззрения, претерпевшие трансформацию в местных условиях, составили идейную основу, на которой происходило дальнейшее развитие представлений о Дионисе как хтоническом божестве, владыке загробного мира.
Подводя итог этому небольшому исследованию, выскажем следующие наблюдения относительно особенностей культа Диониса в северо-понтийском регионе. В VГ-ГV вв. и начале III в. до н.э. в сакральных комплексах северопонтий-ских городов, как и в Греции, церемонии в честь Диониса переплетались с обрядами, посвященными Деметре, Коре, Афродите, Кибеле, Гераклу - богам, олицетворявшим плодоносные силы природы. С VI в. до н.э. Дионис, воплощавший мужское плодоносящее начало, был наиболее тесно связан с культами Деметры и Коры. Очевидно, с V в. до н.э. церемонии в честь Диониса входили составной частью в ритуалы, посвященные Деметре. Они исходили из элевсинского образца, где Дионис выступал в ипостаси Иакха и почитался в составе божественной триады (Деметра, Кора - Персефона, Дионис - Иакх). Особенно яркое проявление синтез культов элевсин-ских богинь и Диониса прослеживается в IV -первой половине III в. до н.э., в период расцвета экономических отношений северопонтийских центров с Афинами, где элевсинские мистерии играли важную роль в политической, экономической и духовной жизни. В государствах, наиболее тесно контактировавших со Средиземноморьем: Ольвии, Никонии, Боспоре, - с нормами элевсинских мистерий, возможно, переплетались элементы орфического культа Диониса, где бог выступал в ипостаси покровителя загробного мира. На периферии античного мира в Северном Причерноморье элевсинские сакральные традиции сыграли существенную роль в становлении дионисийского культа, подчеркнув его греческий характер и хтоническую направленность.
Список литературы
1. Русяева А.С. Религия понтийских эллинов в античную эпоху: Мифы. Святилища. Культы олимпийских богов и героев. Киев: Издательский дом «Стилос», 2005. 559 с.
2. Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира: историко-археологический очерк. Киев: Наукова Думка, 1985. 159 с.
3. Виноградов Ю.Г. Политическая история оль-вийского полиса VII- I вв. до н.э. М.: Наука, 1989. 281 с.
4. Скржинская М.В. Посвящение боспорян в Элевсинские таинства // Северное Причерноморье в
античное время. Сборник научных трудов к 70-летию С.Д. Крыжицкого. Киев, 2002. С. 173-186.
5. Скржинская М.В. Боспоряне в Элладе (IV-П вв. до н.э.) // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Периоды дестабилизации, катастроф. Сборник научных материалов VI Боспорских чтений. Керчь, 2005. С. 243-247.
6. Русяева А.С. Элевсинский аспект культа Деметры в боспорском государстве // Боспор Киммерийский и Понт в период античности и средневековья. Сборник научных материалов II Боспорских чтений. Керчь, 2001. С. 122-128.
7. Яйленко В.П. Греческая колонизация VП-Ш вв. до н.э. (по данным эпиграфических источников). М.: Наука, 1982. 312 с.
8. Яйленко В.П. Граффити Левки, Березани и Ольвии // Вестник древней истории. 1980. № 2. С. 72-99.
9. Толстой И.И. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1953. 155 с.
10. Молев Е.А. Граффити на чернолаковых сосудах из раскопок Китея (1970-1995 гг.) // Древности Боспора. М., 2003. Т. 6. С. 217-239.
11. Молев Е.А. Сакральные граффити из Китея // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. Материалы международной конференции. СПб., 2002. Ч. I. С. 146-151.
12. Семичева Е.А. Граффити Китейского святилища // Боспор и античный мир. Сб. науч. тр. / Под ред. С.К. Сизова. Н. Новгород, 1997. С. 136-143.
13. Терракоты Северного Причерноморья. Свод археологических источников. М.: Наука, 1970. Вып. Г1-11. Ч. II. С. 64-124, 57 табл. илл.
14. Терракотовые статуэтки. Придонье и Таманский полуостров. Свод археологических источников. М.: Наука, 1974. Вып. Г1-11. Ч. IV. 56 с., 59 табл. илл.
15. Русяева А.С. Следы орфических культов в Ольвии // Тезисы докладов XIV Международной конференции Ефлгл. Ереван, 1976. С. 369-371.
16. Русяева А.С. Орфизм и культ Диониса в Ольвии // Вестник древней истории. 1978. № 1. С. 87-105.
17. Молева Н.В. Культ Диониса в боспорском городе Китее // Из истории античного общества. Н. Новгород, 2003. Вып. 8. С. 74-81.
18. Молева Н.В. Дионисийские вотивы в сакральных комплексах Китея // Боспорский феномен: погребальные памятники и святилища. Материалы международной конференции. СПб., 2002. Ч. I. С. 151-154.
19. Кастанаян Е.Г. Грунтовые некрополи боспорских городов VI-V вв. до н.э. и местные их особенности // Материалы и исследования по археологии СССР. 1959. № 69. С. 257-296.
20. Петерс Б.Г. Косторезное дело в античных государствах Северного Причерноморья. М.: Наука, 1986. 192 с.
21. Передольская А.А. О сюжетах трёх терракотовых статуэток из кургана Большая Близница // Советская археология. 1950. Т. XШ. С. 255-272.
22. Передольская А.А. К вопросу о терракотах из кургана Большая Близница // Советская археология. 1955. Т. XXIV. С. 54-73.
23. Передольская А.А. Терракоты из кургана Большая Близница и Гомеровский гимн Деметре // Труды Государственного Эрмитажа. 1962. Т. VII. С. 46-93.
24. Грач Н.Л. Терракотовые статуэтки из кургана Большая Близница // Терракотовые статуэтки. Придонье и Таманский полуостров. Свод археологических источников. М.: Наука, 1974. Вып. Г1-11. Ч. IV. С. 36-39.
25. Alexandresku P. Les symbolisme funeraire dans une tombe de la peninsula de Taman // Studia Classica. Bucaresti, 1966. Vol. 8. P. 75-86.
26. Артамонов М.И. Сокровища скифских курганов. Прага: Артия; Л.: Советский художник, 1966. 120 с., 331 табл. илл.
27. Шауб И.Ю. Погребения кургана Большая Близница как источник по истории религиозных представлений жителей Боспорского царства // Краткие сообщения института археологии. 1987. № 191. С. 27-33.
ELEUSINIAN SACRAL TRADITIONS AND THE CULT OF DIONYSUS IN THE NORTH PONTIC ANCIENT STATES
N. V. Kuzina
The paper analyses the influence of Eleusinian sacral traditions on the Dionysian cult in the North Pontic Greek states during the Classical period with special emphasis on chthonian concepts in Dionysus’ worshipping and keeping Hellenic character of the cult practices.
