CC BY
69
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Кириллов Виктор Леонидович, методист,
Государственный исторический музей Россия, г. Москва me@kirillov-msu.ru https://orcid.org/0000-0003-4960-4692
2022. Вып. 107. С. 25-47
Б01: 10.15382Миг112022107.25-47
Элементы мировоззрения шестидесятников —
УЧАСТНИКОВ РУССКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО СООБЩЕСТВА
Аннотация: Статья анализирует мировоззрение шестидесятников — участников русского революционного сообщества конца 1850-х — 1860-х гг. Под революционным сообществом подразумевается совокупность идейно близких личностей и объединений с революционными воззрениями, что позволяет относить к одной общности как деятелей революционного подполья, так и сочувствующих революционным взглядам людей. В связи с тем, что в историографии распространены определения шестидесятников как революционеров-демократов, народников, нигилистов и т. п., предлагается взглянуть на их мировоззрение как на неиерархичное, эклектичное сочетание различных взглядов, концепций и идей, среди которых не было ярко выраженных главных идей. Автор статьи выделяет шесть основных элементов мировоззрения шестидесятников: отрицание старых порядков (предполагавшее антиконсервативные взгляды, а также распространенность субкультуры нигилизма), социалистическую ориентацию (от строгой теории «русского социализма» до отвлеченных симпатий к самой идее социализма), «тягу к народу» (предвещавшую идеологию революционного народничества 1870-х гг.; проявлялась в интересе к народной жизни и в массово нереализованной в 1860-е гг. идее «хождения в народ»), демократические идеалы (в основном предполагавшие эгалитаризм, представление о равенстве всех членов общества, что вылилось в интерес и поддержку женского движения, создание коммун для совместной жизни и быта), просветительство (выражавшееся в культе науки и знания, просветительской работе в среде интеллигенции), веру в близость революции (специфическую черту шестидесятников, которая проявлялась в ожидании скорого массового народного восстания). Исследование основано на комплексе разнообразных источников (воспоминаний, публицистики, следственных показаний), по которым можно выявить взгляды как известных публицистов демократических журналов и эмигрантской печати, так и участников подпольных революционных кружков.
Ключевые слова: русское революционное движение, народничество, шестидесятники, нигилизм, социализм, женское движение, просветительство.
Исследователи русского революционного движения второй половины XIX в.
нередко применяли к сообществу шестидесятников термины, неизбежно усиливающие представление о главенстве определенных идей в их мировоззрении.
1860-х гг.
В. Л. Кириллов
© Кириллов В. Л., 2022.
Описание «поколения Чернышевского» как народников, ранних народников, деятелей «молодого народничества 60-х годов»1 подчеркивало преемственность шестидесятников, основавших народническую идеологию, и семидесятников, ее реализовавших, преобладание в 1860-е гг. «неотвязной, мучительной мысли о русском мужике»2 и даже успешную реализацию пропагандистской практики: советские историки Б. С. Итенберг и Р. В. Филиппов выделяли незначительную по масштабам пропагандистскую деятельность революционных обществ 1860-х гг. в отдельный, первый этап «хождения в народ», устанавливая его хронологические рамки с 1861 г. (Итенберг) или 1863 г. (Филиппов) по середину 1870-х гг.3
В советской историографии наиболее популярным обозначением периода стала формулировка «революционно-демократическое движение», уходящая корнями в публицистические работы В. И. Ленина4. Революционно-демократической идеологии впоследствии дали устойчивые словарные определения, под ней понимали сочетание идей крестьянской революции и утопического социализма5. В некоторых исследованиях, например в коллективной монографии «Революционная ситуация в России в середине XIX века» под редакцией М. В. Нечкиной, нарочитое использование такого понятия приводило к игнорированию связи 1860-х гг. с дальнейшим народническим движением; монография утверждала преемственность революционеров-демократов с Русской секцией Первого интернационала, традицией «передовой русской культуры», в которой затрагивалась «тема народа, в первую очередь проблемы русской деревни», — но не с народниками6.
По-разному решался вопрос о месте нигилизма во взглядах шестидесятников. Дореволюционный историк А. А. Корнилов разграничивал идейное движение нигилизма по освобождению личности от консервативных социальных установок и политическую борьбу с правительством, отмечая, что эти две стороны «радикального движения шестидесятых годов» в реальной жизни «смешивались и переплетались»7. Советская «Литературная энциклопедия» видела в нигилиз-
1 Определение историка Е. Е. Колосова, который относил к «молодым народникам» ка-ракозовцев и других последователей Чернышевского, противопоставляя их поклонникам Д. Писарева (см.: Колосов Е. Молодое народничество 60-х годов // Сибирские записки. 1917. № 2. С. 116-131).
2 Шишко Л. Э. Сергей Михайлович Кравчинский и кружок чайковцев. (Из воспоминаний и заметок старого народника.) [Женева, 1903]. С. 13.
3 Итенберг Б. С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х годах XIX в. М.: Наука, 1965. С. 359; Филиппов Р. В. Из истории народнического движения на первом этапе «хождения в народ» (1863-1874). Петрозаводск: Карельское книжное изд-во, 1967. С. 113.
4 См., например, тезис о Н. Г. Чернышевском как «революционном демократе»: Ленин В. И. «Крестьянская реформа» и пролетарски-крестьянская революция // Полное собрание сочинений. 5-е изд. М.: Политиздат, 1973. Т. 20. С. 175.
5 См.: Революционные демократы // Советская историческая энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1968. Т. 11. Стб. 922-923; Революционные демократы // Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1975. Т. 21. Стб. 1617.
6 Революционная ситуация в России в середине XIX века: колл. монография / под ред. М. В. Нечкиной. М.: Наука, 1978. С. 398, 415.
7 Корнилов А. А. Общественное движение при Александре II (1855-1881): Исторические очерки. Paris, 1905. С. 114.
ме «умственную школу» для представителей будущих революционеров, либералов и просветителей в ту эпоху, когда «еще не завершился процесс кристаллизации политической и социальной мысли, процесс отделения либерализма от социализма»8. Литературовед Ф. Ф. Кузнецов, специалист по истории журнала «Русское слово» (который часто воспринимался как рупор нигилизма 60-х годов), писал, что направление этого журнала, его ключевого автора Д. И. Писарева и всех знаковых идеологов 1860-х гг. нельзя считать нигилистическим, «нигилизм» оценивался Кузнецовым преимущественно как полемический термин9.
Немного выделяющуюся из общего ряда характеристику 1860-х гг. дал М. Г. Седов в авторской периодизации истории революционного народничества. Он назвал 60-е годы реалистическим периодом разночинного этапа освободительного движения. Возможно, под реализмом Седов имел в виду реалистическую традицию литературы и публицистики, в частности публицистики Писарева, однако приведенное им развернутое описание периодизации говорило о других чертах мировоззрения шестидесятников — о распространенной «вере в непосредственную близость революции, в реальность крестьянского восстания», которая в действительности не оправдалась10. С подобным акцентом 60-е годы трудно назвать реалистическим периодом в широком смысле слова, т. е. временем господства трезво-практического анализа реальности.
Сложившиеся в историографии определения шестидесятников и их эпохи вполне обоснованны, но имеют ряд недостатков. Во-первых, они стали итогом историографического осмысления общественного движения 1860-х гг. и не были самоназваниями. Активно применяемый в то время термин «нигилисты» стал самоопределением лишь для представителей нигилистической субкультуры (далеко не сразу и не для всех); в качестве обобщения, относившегося и к участникам молодежных кружков, и к публицистам демократических журналов как их «идеологам», он употреблялся только оппонентами шестидесятников. Сами шестидесятники не использовали для самоидентификации какой-то один аспект своего мировоззрения.
Во-вторых, многие идеи и понятия, популярные в среде шестидесятников, находились в то время в процессе становления. Общего понимания, что такое революция и социализм, как нужно любить народ, какими будут революционные преобразования в будущем, еще не сложилось. Строгие определения шестидесятников как революционеров, народников и т. п. наделяют их сообщество тем уровнем идеологического мышления, который не был для него характерен, даже если отдельные публицисты или участники революционного подполья отвечали этому уровню. Элементы мировоззрения шестидесятников были не заранее сформулированными философскими и политическими теориями, а скорее точками притяжения их внимания. Можно сказать, устоявшиеся в историогра-
8 Каменев Л. Нигилисты // Литературная энциклопедия: в 11 т. М.: ОГИЗ РСФСР; Сов. энциклопедия, 1934. Т. 8. Стб. 43-44.
9 Кузнецов Ф. «Нигилизм» и нигилизм. О некоторых новомодных трактовках творческого наследия Писарева // Новый мир. 1982. № 4. С. 229-253.
10 Седов М. Г. Героический период революционного народничества (Из истории политической борьбы). М.: Мысль, 1966. С. 5-6.
фии определения не учитывают тот факт, что шестидесятники не были в полной мере революционерами, определенно народниками, до конца определившимися социалистами и т. д.
В-третьих, любое определение, отсылающее к конкретному элементу мировоззрения, будет оттенять другие. Шестидесятники при этом не выстраивали иерархию своих идей и ценностей. Мы можем проследить в отдельных группах и во взглядах конкретных деятелей преимущественный интерес к подпольной революционной работе, чтению социалистической литературы, просветительской деятельности в кружках, нигилистической субкультуре или «тяге к народу», но среди шестидесятников в целом это будет затруднительно сделать.
В данной статье на основе воспоминаний, публицистики, следственных показаний и других источников выделены основные элементы мировоззрения шестидесятников, которые стоит считать общими и типичными для революционного сообщества конца 1850-х — 1860-х гг. Они выделены таким образом, чтобы подчеркнуть неиерархичное, эклектичное сочетание различных взглядов, концепций и идей, распространенных в то время, которые влияли друг на друга, но не приводили к формированию полноценной идеологии. Под революционным сообществом здесь подразумевается совокупность идейно близких личностей и объединений с революционными воззрениями11. Сообщество всегда шире, чем революционное подполье, и не предполагает обязательного участия в антиправительственной деятельности и тайных организациях. Это позволяет рассматривать общность таких разноплановых деятелей, как публициста Николая Шелгунова и несостоявшегося студента Николая Ишутина, автора прокламации «Молодая Россия» Петра Заичневского и артиллерийского полковника Петра Лаврова, создателя «Знаменской коммуны» Василия Слепцова и основателя русской типографии в Женеве Михаила Элпидина, без акцента на степени
вовлечения каждого из них в подпольную работу.
* * *
1. Отрицание старых порядков обычно связывают с явлением нигилизма. По определению участницы петербургских шестидесятнических кружков Е. Н. Во-довозовой, людей 60-х годов часто называли нигилистами, «отрицателями par excellence» (фр. «преимущественно, главным образом»)12. Однако нигилизм и принцип отрицания — не всегда одно и то же, что отмечали сами шестидесятники. Публицист «Современника», писатель М. Е. Салтыков-Щедрин указывал на удобство использования термина «нигилисты» для «благонамеренных» (консерваторов): «Человек, который ходит по улице без перчаток, — нигилист, и человек, который заявит сомнение насчет либерализма Василья Александрыча Кокорева13, — тоже нигилист. "Он нигилист! он не верит ни во что святое!" —
11 Ранее термин обоснован в работе: Кириллов В. Л. Революционный терроризм, которого не было: Тайное общество «Сморгонская академия» в русском революционном движении 1860-х гг. М.: АИРО-XXI, 2016. С. 75-76.
12 Водовозова Е. Н. На заре жизни: Мемуарные очерки и портреты. М.: Художественная литература, 1987. Т. 2. С. 206.
13 Крупный предприниматель В. А. Кокорев, чьи либеральные высказывания М. Е. Салтыков-Щедрин подвергал критике.
вопят благонамеренные, и само собой разумеется, что Василию Александрычу это нравится»14.
Протестная молодежь могла демонстративно отрицать бытовые и культурные нормы, публично показывать свои внешние отличия, что повлияло на формирование субкультуры нигилизма. «Нигилисты были особые люди — с длинными волосами, нечесаной бородой, на плечах пледы, широкополая шляпа, суковатая палка, карманы набиты книжками, прокламациями...» — так запомнил распространенное представление о нигилистах художник К. А. Коровин в рассказе «Стрекулист»15. Но при осмыслении этой моды шестидесятники обращали внимание на ее идейно-политическое содержание: при описании того, как «дети» 60-х годов вызывающе нарушали устои «отцов» (сыновья чиновников и купцов бросали службу и торговлю, дочери глумились над обрядом венчания), Водовозова называла первых прогрессивной частью общества, вторых — консервативной частью, крепостниками, приверженцами «старых порядков», отрицавшими «необходимость изменения чего бы то ни было в наших нравах»16.
Таким образом, объектом отрицания у шестидесятников не обязательно становились социальные нормы или внешние атрибуты. Отрицанию мог подлежать сословный строй: прокламация Н. В. Шелгунова «К молодому поколению» (1861) утверждала бесполезность существования привилегированного сословия, «внезапная потеря» которого «не только не повредит России, — напротив, принесет народу пользу, избавив его от необходимости кормить тунеядцев»17. Отрицанию бесспорно подвергалось крепостное право, которое, по мнению Н. Г. Чернышевского, искажало все социальные порядки и было «сильнейшим препятствием» перед «каждым нововведением, каждым улучшением для будущего»18. Эпоха 60-х годов в целом была наполнена духом отрицания, подчеркнутого противоборства старого и нового, какие бы формы оно ни принимало. Шелгунов вспоминал, что после смерти императора Николая I и падения Севастополя «все чувствовали, что порвался какой-то нерв, что дорога к старому закрылась», и приходил к выводу: «В том, что после Севастополя все очнулись, все стали думать и всеми овладело критическое настроение, и заключается разгадка мистического секрета шестидесятых годов»19.
Конкретное понимание «нового» так же бывало довольно размытым. Находясь под следствием по каракозовскому делу, участник ишутинского тайного общества А. П. Полумордвинов пересказывал свою дискуссию с другим ишу-
14 [Салтыков-Щедрин М. Е.] Наша общественная жизнь // Современник. 1863. № 1-2. Отд. II. С. 367.
15 Коровин К. А. Стрекулист // Он же. «То было давно... там... в России...»: Воспоминания, рассказы, письма: в 2 кн. М.: Русский путь, 2010. Кн. 2. С. 363.
16 Водовозова Е. Н. Указ. соч. С. 197-198.
17 К молодому поколению // Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Документальная публикация / под ред. Е. Л. Рудницкой. М.: Археографический центр, 1997. С. 102.
18 [Чернышевский Н. Г.] О новых условиях сельского быта. [Статья первая] // Современник. 1858. № 2. Отд. I. С. 398.
19 Шелгунов Н. В. Из прошлого и настоящего // Шелгунов Н. В., Шелгунова Л. П., Михайлов М. Л. Воспоминания. М.: Художественная литература, 1967. Т. 1. С. 76-77.
тинцем Н. П. Странденом: сидя в трактире, Странден спросил Полумордвинова, считает ли он, что «общество двигается только временем и что идти против времени бесполезно», с чем последний согласился; затем они поспорили, нужно ли ради прогресса менять систему государственного управления или правительство «может вести общество вперед гораздо вернее»20. Несмотря на разногласия, их общая оценка исторического развития, как видно, была совсем не консервативна. Более того, шестидесятники нередко критиковали умеренный взгляд на прогресс, расходясь в этом вопросе с либералами: «Прогресс стопою благородной / Шел тихо торною стезей, / А вкруг него, в толпе голодной, / <...> / Носился жалоб гул глухой. / <...> / "Зачем так тихо он идет, / Так величаво выступая?"» — иронизировал над либеральной трактовкой прогресса Н. А. Добролюбов в стихотворении «Прогресс и толпа» (издано в 1862)21.
В некоторых публицистических высказываниях идейно-политической направленности принцип отрицания становился самодовлеющим. Прокламация П. Г. Заичневского «Молодая Россия» (1862) заявляла, что в современном общественном строе «всё ложно, всё нелепо» и будущая революция «должна изменить радикально всё, всё без исключения»22. Книга В. А. Зайцева и Н. В. Соколова «Отщепенцы» (1866) в главе «Как пропадают верования» превозносила борьбу «отрицателей» против консерваторов, старых порядков и старых верований в виде абстрактного рассказа без указаний на время и место действия, хотя аллюзии на современность были очевидны23. Линии радикального отрицания следовал «Катехизис революционера» (1869) С. Г. Нечаева, где революционеру предписывалось вступать в «государственный, сословный и так называемый образованный мир... только с целью его полнейшего, скорейшего разрушения»24.
На фоне фетишизации отрицания многие шестидесятники кажутся совсем не «отрицателями». Нечаев не применял «Катехизис» в агитационных целях — вероятно, из-за того, что документ «произвел бы самое гадкое впечатление» на читающих современников, как замечал адвокат В. Д. Спасович25. А. И. Герцен называл прокламацию «Молодая Россия» «двойной ошибкой» из-за заимствования, по его мнению, западных идей и из-за неуместности; в речи авторов прокламации он не видел «той внутренней сдержанности, которую дает или свой опыт, или строй организованной партии»26. Но даже Герцен, которого молодые революционеры не раз упрекали в либеральных колебаниях, поддерживал убеждения о необходимости отрицания старых порядков и более интенсивного, в сравнении с либеральными идеями, прогресса: «Восставая против социализма
20 Государственный архив Российской Федерации (далее — ГА РФ). Ф. 272. Оп. 1. Д. 18. Л. 39-39 об.
21 [Добролюбов Н. А.] Прогресс и толпа // Свисток. Собрание литературных, журнальных и других заметок. Сатирическое приложение к журналу «Современник». 1859-1863. М.: Наука, 1981. С. 98.
22 Молодая Россия // Революционный радикализм в России... С. 143-144.
23 Соколов Н. В. Отщепенцы // Шестидесятники. М.: Сов. Россия, 1984. С. 225-238.
24 <Катехизис революционера> // Революционный радикализм в России... С. 246.
25 Спасович В. Д. Сочинения. 2-е изд. Т. 5: Судебные речи (1867-1874). СПб.: Юрид. кн. склад «Право», 1913. С. 148.
26 [Герцен А. И.] Молодая и старая Россия // Колокол. 1862. № 139. 15 июля. С. 1150.
под тем предлогом, что он хочет зря ломать и насильственно строить, люди со всеми своими прогрессивными стремлениями становятся на сторону закоснелого консерватизма и защищают падающие институты, составляющие главное препятствие развитию», — утверждал он в цикле «Письма к путешественнику»27. В письме к П. В. Долгорукову в августе 1866 г. Герцен после разразившегося в России из-за покушения Каракозова «белого террора» признавал: «Я телом и душой не только принадлежу к нигилистам, но принадлежу к тем, которые вызвали их на свет. <...> Ни в нигилистов, ни в Каракозова я, конечно, не пущу камнем»28.
В середине — второй половине 1860-х гг. сообщество шестидесятников находилось в идейном кризисе. Отрицание, ранее позволившее им оттолкнуться от прошлой эпохи и сформировать собственную идентичность, теперь не было столь важным принципом. Поздние шестидесятники сами превращались в поколение «отцов», которых нужно было «отрицать». «Осторожней, молодой человек!», «Лбом стены не прошибешь», «Мы кое-что уже сделали, не требуйте больше от нас» — такие фразы слышал от «стариков» П. А. Кропоткин после 1867 г., причисляя себя к молодежи, которая хотела действовать и рисковать29. П. Л. Лавров, обозревая в 1869 г. литературные дискуссии последних лет о нигилизме, под которым он подразумевал «сложное социальное явление» и «политическую силу», констатировал: «Период нигилизма как заметного явления в истории русской цивилизации закончился»30.
2. Социалистическая ориентация стала неотъемлемой частью мировоззрения шестидесятников. На ее содержательное наполнение влияла европейская традиция утопического социализма, но интерпретация понятия «социализм» варьировалась от строгих теорий до отвлеченных симпатий. «Рядовые» участники революционных кружков, как правило, не имели цельного представления о социализме: по свидетельству Ф. А. Борисова, на собрании ишутинского тайного общества в 1866 г. у организаторов встречи спросили, «что такое социализм и каковы подробности нового устройства общества», и те «на это ничего определенного не отвечали, а кто-то из них сказал, что подробности социального устройства ни у кого еще из нас хорошенько не выяснены»31.
Форму стройной доктрины социалистическая ориентация имела разве что в теории «русского социализма» («общинного социализма»), разработанной Герценом после поражения европейских революций 1848-1849 гг. в работах «О развитии революционных идей в России» (1851), «Русский народ и социализм» (1851) и др. В них обосновывалась будущая социалистическая революция
27 [Герцен А. И.] Письма к путешественнику. Письмо третье // Колокол. 1865. № 200. 15 июля. С. 1644.
28 Он же. П. В. Долгорукову. 21 (9) августа 1866 г. // Собрание сочинений: в 30 т. Т. 28: Письма 1856-1866 годов. М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 215.
29 Кропоткин П. А. Записки революционера. М.: Моск. рабочий, 1988. С. 245.
30 Лавров П. Л. Письмо провинциала о некоторых литературных явлениях // Литературное наследство. Т. 76: И. С. Тургенев: Новые материалы и исследования. М.: Наука, 1967. С. 175, 181, 182.
31 ГА РФ. Ф. 272. Оп. 1. Д. 19. Л. 132 об.
в России с опорой на крестьянскую общину, в то время как революционный потенциал Европы казался исчерпанным. В 1860-е гг. теории не один раз уделялось внимание в журнале «Колокол»: в цикле «Россия и Польша» Герцен продвигал мысль, что русскому народу, в отличие от европейских, легче «оттолкнуть дощаник от старого берега»; в статье «В этапе» он подчеркивал чуждость западного мира для России и невозможность решить крестьянский вопрос «по-западному»; в статье «Порядок торжествует!» прямо давалась формулировка «русского социализма» (это «тот социализм, который идет от земли и крестьянского быта, от фактического надела и существующего передела полей, от общинного владенья и общинного управления — и идет вместе с работничьей артелью навстречу той экономической справедливости, к которой стремится социализм вообще и которую подтверждает наука»)32.
Значительный вклад публицистики Герцена в революционную пропаганду не привел к массовому появлению приверженцев «русского социализма». Арестованный в 1861 г. Заичневский признавался под следствием, что начал читать «социальные сочинения» после того, как увидел в изданиях Герцена «почти на каждой странице слово "социализм"», но его выводы о социализме в итоге не совпадали с мнением авторитетного эмигранта: «Я никогда не отделял участи России от Запада и, говоря о необходимости социального переворота, я основывался в большинстве на фактах, представляемых западными публицистами»33. Чернышевский спорил с Герценом в журнале «Современник» в статье «О причинах падения Рима», считая важным «разоблачение ошибочного взгляда на вопрос ветхой старины», т. е. общинное землевладение и его исключительную роль в построении «лучшего устройства», к которому стремятся «передовые народы»; по мнению Чернышевского, и без общины в Западной Европе «независимо от нас» развивались «новые экономические тенденции». Цензурные условия не позволяли открыто полемизировать с эмигрантской печатью и называть вещи своими именами, но подсказки автора, что спорит он не со славянофилами, очевидно отсылали читателя к воззрениям Герцена34.
В целом подцензурная публицистика шестидесятников обращалась к идеям социализма косвенно, при описании исторических, социальных и литературных явлений и часто с помощью эзопова языка. Добролюбов в рецензии на путевые заметки И. К. Бабста «От Москвы до Лейпцига» предвещал революцию в Европе, где «теперь в рабочих классах накипает новое неудовольствие, глухо готовится новая борьба», формально желая, «чтоб Европа без всяких жертв и потрясений шла теперь неуклонно и быстро к самому идеальному совершенству
32 [Герцен А. И.] Россия и Польша. <Письмо четвертое> // Колокол. 1860. № 65-66. 15 марта. С. 542; [Он же.] В этапе // Колокол. 1863. № 170. 1 сент. С. 1397-1399; [Он же.] Порядок торжествует! // Колокол. 1867. № 233-234. 1 февр. С. 1903.
33 Цит. по: Лемке М. К. Политические процессы в России 1860-х гг. (по архивным документам). 2-е изд. М.; Пг.: Госиздат, 1923. С. 18-19.
34 См.: Чернышевский Н. Г. О причинах падения Рима (Подражание Монтескье) // Современник. 1861. № 5. Отд. II. С. 109-115. Стоит уточнить, что Чернышевский не соглашался с категоричным противопоставлением России и Запада, но не с самой идеей, что в русской общине есть потенциал социалистического развития (см.: Демченко А. А. Н. Г. Чернышевский: Научная биография (1859-1889). М.: Политическая энциклопедия, 2019. С. 85-87).
(идеальному общественному устройству — социализму? — В. К.); но — мы не смеем надеяться, чтоб это совершилось так легко и весело»35. Зайцев в рецензии на «Критические этюды» П. А. Бибикова, затрагивая тему неравенства рас, проповедовал идеал равноправного общества с отношениями, «которые бы парализовали невыгодные влияния естественной конкуренции» и которые «никакие хартии, прокламации и конституции» не помогут установить; опуская термин «социализм», он критиковал нелепости и противоречия «сантиментального либерализма», не оставляя сомнений в социалистическом направлении своих мыслей36.
Разрозненность подобных печатных высказываний, ограниченность бесцензурной (эмигрантской и прокламационной) печати, отсутствие идейного «центра» затрудняли распространение четко сформулированных политических теорий и общепринятого понимания социализма. Социализм могли находить в повседневной практике. По наблюдениям публициста А. М. Скабичевского, после знакомства с романом Чернышевского «Что делать?» «вся передовая интеллигенция» встала на «путь социализма», под которым подразумевалась перестройка текущего быта: «Социализм делался таким образом обязательным в повседневной будничной жизни, не исключая пищи, одежды, жилищ и пр.»37. Такую перестройку видели, скажем, в «Знаменской коммуне», участники которой хотели «на экономической подкладке... показать пример, как надо соединять свои средства небогатым людям, чтобы жить гигиеничнее, выгоднее и не давая себя эксплуатировать»38, для современников это и было воплощением социализма и коммунизма (в записке III отделения встречаем упоминание «Знаменской коммуны» как «общества, основанного на коммунистических началах»39).
Социализм при этом воспринимался и как утопия далекого будущего. Сотрудник «Современника» Г. З. Елисеев в конце XIX в. писал, что публикация романа «Что делать?» и других «утопий» должна была «изображением идеального благополучия общества... сильнее привязать общество к таким идеям», но о реальном осуществлении каких-либо политических проектов в то время речи не шло40. Участник «Земли и воли» Л. Ф. Пантелеев вспоминал, что в 1860-е гг. социалистические идеи увлекали многих молодых людей, однако «возможное торжество их в жизни представлялось в таком отдаленном будущем, которое и представить себе было трудно»41.
35 [Добролюбов Н. А.] От Москвы до Лейпцига // Современник. 1859. № 11. Отд. III. С. 71-72.
36 Зайцев В. А. Библиографический листок. «Критические этюды» П. А. Бибикова // Русское слово. 1865. № 9. Отд. II. С. 95-96.
37 Скабичевский А. М. Литературные воспоминания. М.; Л.: Земля и фабрика, 1928. С. 249.
38 «Знаменская коммуна». I. Из воспоминаний А. Г. Маркеловой // Литературное наследство. Т. 71: Василий Слепцов: Неизвестные страницы. М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 444.
39 «Знаменская коммуна». II. Полицейские и агентурные документы // Там же. С. 446.
40 [Елисеев Г. З.] Из рукописей Г. З. Елисеева. О романе «Что делать?» и «коммуне В. А. Слепцова» // Шестидесятые годы. М.; Л.: Academia, 1933. С. 492-493.
41 Пантелеев Л. Ф. Воспоминания. М.: Гослитиздат, 1958. С. 525.
3. «Тяга к народу»42 проявилась в русской революционной мысли до 18501860-х гг. Еще А. Н. Радищев рассуждал о вероятности массового народного (крестьянского) протеста и необходимости просвещения народа со стороны передовых дворян43. Но именно в эпоху 60-х годов взгляд на народ как на единую социальную группу «простых» людей из непривилегированных сословий, которая может быть бенефициаром или субъектом революционных преобразований и к благоденствию которой стоит стремиться, стал типичным. О народе как «о конечной цели всех стремлений и усилий» писал Салтыков-Щедрин в 1864 г. в очерке для журнала «Современник»44. «Спасение народа русского, крестьянского» целью политической борьбы провозглашало воззвание Н. П. Огарёва «Братья солдаты!» (1863)45. Ради открытия народных школ участники подпольных кружков, если верить их следственным показаниям, были готовы идти даже на грабеж, как в этом признавался фигурант «Елизаветградского дела» В. И. Кунтушев в 1869 г.46 Н. А. Некрасов в разговоре с И. С. Тургеневым делился мнением, что «на русских писателях лежит долг по мере сил и возможности раскрывать читателям позорные картины рабства русского народа»47.
В период подготовки и проведения Крестьянской реформы на рубеже 1850— 1860-х гг. публицисты-шестидесятники обсуждали в печати социальное положение крестьянского сословия, особенности их быта и хозяйства, плюсы и минусы условий отмены крепостного права, вопросы отношения правительства и общества к освобождению крестьян. Статьи на эти темы публиковались на страницах «Современника» и в эмигрантском «Колоколе», в том числе в виде прямого разбора положений реформы48. В подцензурных журналах также присутствовала завуалированная критика крепостничества, например через освещение событий, связанных с отменой рабства в США49. Серьезное внимание к Крестьянской реформе объяснимо тем, что шестидесятники воспринимали ее своеобразным Рубиконом, который должно перейти общество на пути к будущей свободе: «Ни у кого уже не оставалось сомнения в том, что освободительное движение
42 Формулировка либерального народника В. П. Воронцова, который видел в «тяге к народу» одну из черт русской интеллигенции (см. подробнее: В. В. [Воронцов В. П.] Наши направления. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1893).
43 См., например: Пантин И. К., Плимак Е. Г., Хорос В. Г. Революционная традиция в России: 1783-1883 гг. М.: Мысль, 1986. С. 61-64.
44 Салтыков-Щедрин М. Е. Наша общественная жизнь. <XI. Апрель 1864 года> // Собрание сочинений. М.: Худож. лит., 1968. Т. 6. С. 342. Очерк не был опубликован, вероятно, по причине разногласий в редакции «Современника» (см. примечания: Там же. С. 666).
45 Братья солдаты! // Революционный радикализм в России... С. 166.
46 ГА РФ. Оп. 154 (3 эксп., 1869 г.). Д. 104. Ч. 1. Л. 126.
47 Панаева (Головачёва) А. Я. Воспоминания. М.: Правда, 1986. С. 212.
48 См. статьи Н. Г. Чернышевского «Труден ли выкуп земли?» (Современник. 1859. № 1), «Материалы для решения крестьянского вопроса» (Современник. 1859. № 10) и другие публикации прибавления «Современника» «Устройство быта помещичьих крестьян» (1858-1859), цикл Н. П. Огарёва «Разбор нового крепостного права» (Колокол. 1861. № 101, 103-106), и др.
49 См.: [Чернышевский Н. Г.] Политика // Современник. 1859. № 11. Отд. III. С. 155-156; [Ватсон Э. К.] Политика // Современник. 1863. № 1-2. Отд. II. С. 331-349; [Благосветлов Г. Е.] Обзор современных событий // Русское слово. 1861. № 2. Отд. II. С. 10-17; Жак Лефрен [Ре-клю Э.] Политика // Русское слово. 1863. № 2. Отд. III. С. 1-12; и др.
действительно началось, что за этим освобождением крестьян последует освобождение всего, что до сих пор было несвободно, закрепощено», — вспоминал сотрудник «Современника» М. А. Антонович50.
Интерес шестидесятников к народу развивался параллельно с ростом этнографических знаний в России. Пересечения революционного и этнографического сообществ во второй половине XIX в. были нередкими. К шестидесятникам, имевшим опыт участия в революционном движении и одновременно этнографический опыт, можно отнести П. Н. Рыбникова (московский кружок «вертепников»), П. С. Ефи-менко (Харьковско-Киевское тайное общество), И. Г. Прыжова («Народная расправа»), И. А. Худякова (петербургские кружки, близкие ишутинскому обществу), П. А. Ровинского («Земля и воля»), В. И. Кельсиева (Вольная русская типография) и др. Видные беллетристы-разночинцы 1860-х гг., которые получили известность благодаря сочинениям о народных низах (Н. В. Успенский, Ф. М. Решетников, Г. И. Успенский и др.), не являвшиеся учеными, путешественниками или собирателями фольклора, традиционно относятся к группе «писателей-этнографов»51. Безусловно, не только идея народа подталкивала шестидесятников заниматься на-родознанием в самых разных формах, но и распространяемые в обществе новые знания в свою очередь подогревали неравнодушие к жизни народа.
Чувство долга разночинной интеллигенции перед народными массами побуждало некоторых шестидесятников к непосредственной революционной пропаганде на местах, наметившей контуры будущего «хождения в народ»: Заичнев-ский в 1861 г. писал своему товарищу по кружку П. Э. Аргиропуло об обязанности «проповедовать» «везде и всегда — и перед дворянами в клубах, на дому у них, и перед мужиками»52; В. Н. Линд, бывший студентом Московского университета в начале 1860-х гг., вспоминал, как настрой кружка Заичневского и Аргиропуло подтолкнул около полусотни студентов разъехаться по России с целью пропа-ганды53. Тем не менее случаи ухода в народ были совершенно не сопоставимы с движением 1870-х гг. ни по масштабу, ни по последовательности и координации действий активистов, ни по общественной реакции, хотя попытки происходили в течение всего периода 60-х годов, от общения участника кружка «вертепников» М. Я. Свириденко с крестьянами Херсонской губернии под видом крестьянина же в 1858-1859 гг.54 до планов «Рублёвого общества» (1867-1868) отправить в народ странствующих учителей («бродячих учителей», по показаниям Ф. В. Вол-ховского55) для просвещения, сбора сведений и распространения литературы56.
50 Воспоминания М. А. Антоновича // Шестидесятые годы. С. 49.
51 См., например: Токарев С. А. История русской этнографии (Дооктябрьский период). М.: Наука, 1966. 255-258.
52 Письма П. Г. Заичневского // Красный архив. 1922. № 1. С. 278.
53 Линд В. Н. Московское студенчество в 1861 году и его отношение к освобождению крестьян (Из воспоминаний) // Великая реформа. Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. Юбилейное изд. Т. V. М.: Т-во И. Д. Сытина, 1911. С. 277.
54 Клевенский М. М. «Вертепники» // Каторга и ссылка. 1928. № 10 (47). С. 32.
55 ГА РФ. Ф. 95. Оп. 1. Д. 420. Л. 216.
56 См. подробнее: Бельчиков Н. Ф. Рублёвое общество (Эпизод из истории революционного движения 60-х годов) // Известия Академии наук СССР. Серия VII. Отделение общественных наук. 1935. № 10. С. 941-1001.
Другим способом пропаганды было создание нелегальной литературы — от прокламаций, объясняющих крестьянам недостатки реформы 1861 г.57, до курьезных изданий с религиозными мотивами, рассчитанных на старообрядцев и иных христиан58.
Как и социалистическая ориентация, «тяга к народу» в 60-е годы была предвестником основных направлений народнической мысли, сложившихся позже, начиная с рубежа 1860-1870-х гг. Среди 12 произведений, выделенных историком Л. А. Колесниковой при количественном анализе мемуаров народников-семидесятников в качестве наиболее упоминаемых, встречаются «Положение рабочего класса в России» В. В. Берви-Флеровского (1869), «Исторические письма» Лаврова (1868-1869), «Государственность и анархия» М. А. Бакунина (1873)59. Каждое из этих сочинений по-своему оценивало социальное положение народных масс и их революционный потенциал, что определяло и разные задачи активной пропаганды. В 1860-е гг. подобных популярных идеологических работ так и не появилось.
4. Демократические идеалы шестидесятников чаще всего сводились к эгалитаризму — представлению о равенстве членов общества. В некоторой мере эти идеи пересекались с рассмотренным выше принципом отрицания старых порядков. Сообщество шестидесятников, в основном недворянского или как минимум неаристократического происхождения, противопоставляло себя старому дворянству, ибо последнее проповедовало ценности социального неравенства. Такой конфликт ярко показан в повести Н. Г. Помяловского «Мещанское счастье», герою которой мещанину Молотову поначалу кажется, что помещик Обросимов относится к нему как к равному, но затем он возмущается снисходительному отношению Обросимова к низшим сословиям: «Чем же мы, люди черной породы, хуже вас?», «Молотов не мог примириться с мыслью, что он явился на свет неполным человеком, с лишением некоторых прав...»60 Частично демократизм был связан и с «тягой к народу». В мемуарах Водовозовой выражением демократических идеалов 60-х годов она называла «стремление сблизиться с народом для улучшения всех сторон его жизни», также добавляя к нему «борьбу за равенство всех перед законом, за уничтожение сословных привилегий и предрассудков»61.
Можно выделить другие демократические лейтмотивы мировоззрения и поведения шестидесятников, например их поддержку женского движения. Женский вопрос — права женщин на труд, образование, равное с мужчинами по-
57 «Барским крестьянам...» // Революционный радикализм в России... С. 85-94; воззвание к крестьянам «Бью челом народу православному...»> // Там же. С. 122-126; <Воззвание к крестьянам «Долго давили вас, братцы...> // Там же. С. 153-155.
58 См., например: Кириллов В. Л. О некоторых примерах использования религиозных мотивов в революционной пропаганде 1850—1860-х гг. // Известия Иркутского государственного университета. Серия «История». 2014. Т. 9. С. 60-65.
59 Колесникова Л. А. Мемуары революционеров 1870-х годов об идейно-психологическом воздействии на них литературы // Вопросы истории. 2005. № 5. С. 102.
60 Помяловский Н. Г. Мещанское счастье. Повесть первая // Современник. 1861. № 2. Отд. I. С. 733.
61 Водовозова Е. Н. Указ. соч. С. 207.
ложение в обществе — затрагивался в публицистике и художественных произведениях, включая главный пропагандистский роман поколения «Что делать?». Одна из главных статей Добролюбова «Луч света в темном царстве» о пьесе А. Н. Островского «Гроза» критиковала семейные и социальные отношения, при которых женщина «должна позабыть, что и она такой же человек, с такими же самыми правами, как и мужчина». Фраза «с такими же самыми правами», вероятно, настолько вызывающе смотрелась в тексте, что ее исключили из печатной версии «Современника»62. Большой вклад в обсуждение женского вопроса внес публицист «Современника» М. Л. Михайлов в статьях «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе», «Джон Стюарт Милль об эмансипации женщин», «Женщины в университете»63 и др. После закрытия в 1866 г. «Русского слова» и «Современника» ряд публицистов-шестидесятников поучаствовал в издании журнала «Женский вестник», где вышли статьи «Женское дело» В. А. Слепцова, «Влияние экономического прогресса на положение женщины и семьи» П. Н. Ткачёва, «Женщина во Франции в XVII и XVIII вв.» П. Л. Лаврова64.
Не менее заметной была реализация демократических принципов равенства в повседневной жизни. Общественный резонанс вызывала уже упомянутая «Знаменская коммуна», существовавшая в Санкт-Петербурге в 1863-1864 гг. По воспоминаниям участницы коммуны А. Г. Маркеловой, их общежитие было устроено для «таких жильцов, которые... будут понимать, что в этой квартире нет хозяев и жильцов, а все — равноправные члены общежития»65. Маркелова же, как писала другая участница коммуны Е. И. Жуковская, предлагала отказаться от прислуги, так как «мы должны стремиться к равноправию людей»66. «Бытовой» демократизм, доходящий до нигилистических крайностей, по словам Жуковской, способствовал внешнему различию «бурых нигилистов» и «нигилистов-аристократов», но последние, не принимая «неряшливое одеяние, лохматость и нетерпимость ко всему», всё равно продолжали «проводить новые начала»67, в том числе идею равенства в общежитии, труде и иных социальных отношениях.
Восприятие товарищей по кружкам и коммунам как равных личностей вряд ли помогало организации революционного подполья с необходимой для того иерархией, подчинением и распределением обязанностей. Это отчетливо прослеживалось в середине — второй половине 1860-х гг., когда энтузиазм начала десятилетия, подстегивавший шестидесятников к пропагандистской, кружковой и иной деятельности, угас и мог бы возместиться строгой регламентацией
62 [Добролюбов Н. А.] Луч света в темном царстве // Современник. 1860. № 10. Отд. III. С. 274; Он же. Собрание сочинений: в 9 т. Т. 6: Статьи и рецензии. 1860. М., Л.: Гослитиздат, 1963. С. 340, 548.
63 Современник. 1860. № 4. Отд. I. С. 473-500; № 5. Отд. I. С. 89-106; № 8. Отд. I. С. 335350; № 11. Отд. I. С. 221-250; 1861. № 4. Отд. I. С. 499-507. Подробнее об отношении М. Л. Михайлова к женскому вопросу см.: Стайтс Р. Женское освободительное движение в России: Феминизм, нигилизм и большевизм, 1860-1930. М.: РОССПЭН, 2004. С. 67-82.
64 См. подробнее: Женский вестник [СПб., 1866-1868] // Русская периодическая печать (1702-1894): справочник. М.: Госполитиздат, 1959. С. 479-481.
65 «Знаменская коммуна». I. Из воспоминаний А. Г. Маркеловой. С. 443.
66 Жуковская Е. Записки. М.: Аграф, 2001. С. 237.
67 Там же. С. 257.
подпольной работы. Но этого не произошло. Н. А. Ишутин, глава московского тайного общества 1863-1866 гг., иногда пытался позиционировать себя как «генерал», который на собраниях «для придания большего эффекту встает и начинает ходить по комнате, тяжело дыша», — так запомнил его поведение ишути-нец В. И. Соболев68. Ишутинская организация между тем так и осталась рыхлой и недостроенной, а в способностях Ишутина к роли «серьезного заговорщика» и главы подпольного кружка сомневались сторонние наблюдатели — и сотрудничавший с ишутинцами опытный революционер Худяков, и знакомая с ними наборщица московской типографии Е. И. Козлинина69. Впоследствии часть ишу-тинцев составила костяк петербургского тайного общества «Сморгонская академия»; попытка сморгонцев в 1867-1868 гг. осуществить замысел освобождения Чернышевского провалилась из-за того, что руководители общества не смогли собрать достаточно денег для поездки в Сибирь, а один из исполнителей, устав ждать, отправился странствовать по России70. Демократизм подполья обернулся его несобранностью.
5. Просветительство шестидесятников во многом стало следствием культа знания и науки, охватившего в середине — третьей четверти XIX в. не только Россию, но и всё западное общество. Истинным знанием для современников было актуальное на тот момент научное знание. Британский историк Э. Хоб-сбаум отмечал, что образованные люди того времени «не просто гордились своей наукой, но готовились к тому, чтобы подчинить науке все остальные формы интеллектуальной деятельности человека», впечатляющие результаты научного прогресса могли казаться тогда венцом развития человечества71. Русский геолог, президент Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии Г. Е. Щуровский в речи на съезде естествоиспытателей в Санкт-Петербурге в декабре 1867 г. говорил, что естественные науки в настоящее время носят «характер общедоступности или популяризации: они рвутся, так сказать, из кабинета ученого, чтобы сделаться общим достоянием народов»72. Писательница Е. О. Дубровина, одним из учителей которой был шестидесятник М. Л. Михайлов, вспоминала, что 60-е годы были временем, «когда наука и развитие занимали первое место в оценке личности», а ее мать «пошла бы на всё, чтобы видеть свою дочь наверху этой лестницы, ведущей в широкий и светлый храм науки»73. В. С. Серова, жена известного композитора, наблюдала в конце 1860-х гг. за петербургскими нигилистками-«пролетариями» («бурыми»
68 ГА РФ. Ф. 272. Оп. 1. Д. 19. Л. 70-70 об.
69 Худяков И. А. Записки каракозовца. М.; Л.: Молодая гвардия, 1930. С. 109; Козлинина Е. И. За полвека. 1862-1912 гг. Воспоминания, очерки и характеристики. М.: тип. торг. д. Н. Бердоносов, Ф. Пригорин и К°, 1913. С. 62.
70 См. подробнее: Кириллов В. Л. Революционный терроризм, которого не было... С. 102107.
71 Хобсбаум Э. Век Капитала. 1848-1875. Ростов н/Д: Феникс, 1999. С. 351-353.
72 Щуровский Г. Е. Об общедоступности или популяризации естественных наук // Журнал Министерства народного просвещения. 1868. Ч. 137. [№ 1. Отд. 2.] С. 39.
73 Дубровина Е. О. Памяти М. И. Михайлова // Шелгунов Н. В., Шелгунова Л. П., Михайлов М. Л. Воспоминания. М.: Художественная литература, 1967. Т. 2. С. 471.
нигилистами, по определению Жуковской) и называла их за любовь к чтению «труженицами науки»74.
Знание, в понимании шестидесятников, — необходимый инструмент и для социально-политических преобразований, и для изменения характеров конкретных индивидов (потенциально «новых людей», по формулировке романа «Что делать?»). Это сближало русских революционеров и пропагандистов с традицией европейского Просвещения, отчего в истории философии их нередко вписывали в это направление общественной мысли75. Астраханский педагог Н. Ф. Скориков вспоминал, как Чернышевский, находясь в Астрахани в 1880-е гг., оставил ему на память автограф с краткими рассуждениями об ответственности просвещенных людей за народ: по мнению Чернышевского, народная масса «или не знает хорошего, или не имеет возможности усвоить его себе», и потому просвещенные люди должны знакомить народ «с хорошим»76. Шелгу-нов посвятил связи всеобщего распространения знаний с прогрессом статью в журнале «Русское слово», где утверждал, что, допустим, доказать вред рабства и невольничества с помощью «чисто философских рассуждений» непросто, но статистические и экономические выводы, полученные с помощью науки, позволяют легко это сделать; по его словам, «просвещение совершенно противоположно невежеству»77. Салтыков-Щедрин убеждал читателей «Современника», что «история и этнография... доказывают, что в те времена и в тех странах, где знания слабы, негодяев и безнравственных людей бывает гораздо более, нежели в те времена и в тех странах, где сумма знаний сравнительно больше»78.
Просветительство служило причиной участия шестидесятников в педагогическом движении, они становились учителями (Чернышевский) или, наоборот, вовлекались в революционное движение, будучи педагогами (А. Ф. Щапов), писали учебную литературу (И. А. Худяков). Просветительство и пропаганда шли рука об руку. В мемуарах участника так называемого Казанского заговора И. М. Краснопёрова выделяется фигура преподавателя вятской духовной семинарии А. А. Красовского, серьезно повлиявшего на мировоззрение учившегося там будущего революционера; Красовский помимо прочей разнообразной литературы задавал ученикам читать «Современник» и Герцена, разбирал с ними статьи Добролюбова и Чернышевского, привез из Петербурга несколько их автографов и, как уверял семинаристов, рассказывал столичным авторам, что его ученики — их страстные поклонники79. Е. М. Моссаковский, студент Ки-
74 Серова В. С. Александр Николаевич Серов. Праздники и будни в нашей совместной жизни. Главы XII-XIII // Русская мысль. 1913. № 4. С. 11.
75 См., например: Пустарнаков В. Ф. Просвещение в России // Новая философская энциклопедия: в 4 т. М.: Мысль, 2010. Т. III. С. 368-369.
76 Скориков Н. Ф. Н. Г. Чернышевский в Астрахани // Исторический вестник. Т. C. [№ 5.] С. 494-495.
77 Шелгунов Н. Начала общественного быта // Русское слово. 1863. № 11-12. Отд. I. С. 44-46.
78 [Салтыков-Щедрин М. Е.] Ролла. Поэма А. Мюссе // Современник. 1864. № 8. Отд. II. С. 205.
79 Краснопёров И. М. Записки разночинца. М.; Л.: Молодая гвардия, 1929. С. 37, 48, 51, 62-63.
евского университета и преподаватель Киевского военного училища, согласно показаниям воспитанника училища А. П. Маковского, в 1861 г. говорил ученикам, что революция «необходимо нужна для счастия народа», давал читать издания Вольной русской типографии, пересказывал политические новости; привлеченный к следствию, Моссаковский отрицал пропагандистский характер своей деятельности, но признавал, что хранил и показывал ученикам издания Герцена80. Упомянутое ранее «Рублёвое общество», если бы смогло осуществить идею организации работы «бродячих учителей» в народе, выполняло бы вполне просветительские задачи и одновременно с ними задачи политические: один из создателей общества — Г. А. Лопатин — в автобиографии писал, что учителя «в качестве как бы развлечения» могли беседовать с крестьянами на исторические и политические темы, а также оценивать, «насколько наш простой народ доступен антиправительственной, революционной пропаганде»81.
Взгляды Д. И. Писарева на просветительскую работу в народе при поверхностном анализе кажутся отличными от общепринятых. Ишутинец П. Н. Николаев свидетельствовал, что он и его товарищи были «ярыми врагами» Писарева, поскольку видели в его деятельности «значительное отклонение от основных идей Чернышевского о службе народу и главным образом крестьянству»82. В известной программной статье «Реалисты» Писарев напоказ критично и даже пренебрежительно отзывался об умственных способностях простого «мужика», ставя под сомнение пользу его образования: «Проехал мужик по чугунке, воротился в свою курную избу и по-прежнему ведет дружбу с тараканами, по-прежнему лечится нашептываниями знахарки и по-прежнему обрабатывает допотопными орудиями свою землю...»; «...всякая школа, а народная тем более, имеет замечательную способность превращать самую живую науку в самый мертвый учебник или в самую приторную хрестоматию»83. Но за эпатажным стилем публициста, который не могли или не хотели принять некоторые читатели, скрывались конкретные просветительские предложения: Писарев считал, что существующие на данный момент социальные условия делают «филантропическое» просвещение бесполезным делом, сперва необходимо усилить общественный запрос на умственную деятельность «в тех классах общества, которые называются образованными», и уже потом «дать простым людям те выгоды, которые доставляются образованием»84.
«Пусть каждый человек, способный мыслить и желающий служить обществу, действует собственным примером и своим непосредственным влиянием в том самом кружке, в котором он живет постоянно, и на тех самых людей, с кото-
80 Общественно-политическое движение на Украине... [Т. 1.]: ... 1856-1862 гг. Кшв: Вид-во Акад. наук УРСР, 1963. С. 199-202, 205-207.
81 Герман Александрович Лопатин (1845-1918): Автобиография. Показания и письма. Статьи и стихотворения. Библиография / подгот. к печати А. А. Шилов. Пг.: Госиздат, 1922. С. 9.
82 Чешихин-Ветринский В. Е. Н. Г. Чернышевский. 1828-1889. Пг.: Колос, 1923. С. 176.
83 [Писарев Д. И.] Нерешенный вопрос (Статья третья и последняя) // Русское слово. 1864. № 11. Отд. II. С. 41, 44. В историографии чаще используется название «Реалисты» из первого собрания сочинений Писарева и последующих изданий.
84 Там же. С. 46.
рыми он находится в ежедневных сношениях»85, — этот вывод Писарева фактически реализовывался в 1860-е гг., когда появлялись и исчезали кружки и коммуны, росла прослойка получавшей высшее образование революционно настроенной интеллигенции, а городская молодежь обменивалась книгами, знаниями и идеями, подготавливая почву для более массового народнического движения 1870-х гг. Просветительство «для себя», таким образом, никак не противоречило просветительству «для других», как и «тяге к народу».
6. Вера в близость революции, которая произойдет вне зависимости от воли и действий революционеров, отличала шестидесятников от их преемников-народников. В 1875 г. Ткачёв, подводя итоги «хождения в народ», обращался к опыту революционеров 60-х годов, которые не откладывали «дело революции в долгий ящик» и считали, что она случится «не позже как через столько-то недель, много, много — через столько-то месяцев»; в сравнении с ними семидесятники могли сказать, что срок революции «зависит от массы условий», «она делается обстоятельствами» и т. д.86 Наивное ожидание революции, вероятно, частично диктовал быстрый темп общественных преобразований рубежа 1850—1860-х гг., особенно на фоне «застойного» царствования Николая I. Герцен в 1857 г. сравнивал начало новой эпохи с петровскими реформами и Великой Французской революцией, отмечая, что «все перевороты делаются взрывами»87. Пантелеев в воспоминаниях писал, что уверенность в революции подкрепляли «те революционные проявления, которые стали сказываться у нас со второй половины 1861 г.», а на примере Лаврова видел источником такой уверенности стремительное разложение верноподданнических настроений николаевской военной элиты, о котором Лавров знал не понаслышке88. Эти ощущения разделяли не только революционеры. Скабичевский вспоминал распространенность во всем обществе слухов о грядущих радикальных преобразованиях в конце 1850-х гг.: «Казалось, не сегодня завтра готовилась вспыхнуть революция. Все ее боялись и в то же время с нетерпением ждали. <...> Говорили, например, о перенесении столицы в Москву или Киев, о том, что в[еликий] кн[язь] Константин пишет уже конституцию, что в скором времени введут новый стиль, что академики пересматривают алфавит и готовятся выкинуть из русской азбуки несколько лишних букв и в первую голову, конечно уж, ненавистное "%" и т. п.»89.
Под революцией в основном подразумевалась революция массовая, крестьянская, и недовольство крестьян шестидесятники связывали с отменой крепостного права: авторы пермской прокламации «Пора!» (ок. 1861) считали, что восстание декабристов провалилось, т. к. «восстали только немногие», без участия крестьян; крестьянам же «должно втолковать» о несправедливых условиях их освобождения, и их участие в революции обеспечено90. Особые надеж-
85 [Писарев Д. И.] Нерешенный вопрос... С. 46.
86 Ткачёв П. Н. Итоги // Избранные сочинения на социально-политические темы: в 4 т. Т. 3: 1873-1879. М.: Изд-во политкаторжан, 1933. С. 233-234.
87 [Герцен А. И.] Революция в России // Колокол. 1857. № 2. 1 авг. С. 11-12.
88 Пантелеев Л. Ф. Указ. соч. С. 549.
89 Скабичевский А. М. Указ. соч. С. 99.
90 Пора! // Революционный радикализм в России... С. 129-130.
ды возлагались на 1863 г. — год окончания составления уставных грамот: например, в подпольном листке «Великорусс» (1861, № 3) заявлялось, что «народ неудержимо поднимется летом 1863 года» и «отвратить это восстание патриоты не будут в силах»91. Встречались и более уравновешенные взгляды на будущее восстание: в прокламации «Барским крестьянам...»92 говорилось, что «пора не пришла», «один в поле не воин», готовых к восстанию крестьян убеждали не выступать без объявления от адресантов воззвания93. Опасения бесконтрольного народного восстания, которое с присущей ему «слепой ненавистью» не только сметет политический режим, но и «не пощадит и нашей науки, нашей поэзии, наших искусств» и иных ценностей европейской цивилизации, были выражены Чернышевским в статье «Письма без адреса» (1862)94. «Одни со страхом, другие с злорадством ждали — что-то будет, когда кончатся первые года переходного состояния бывших крепостных», — суммировал общественные настроения тех лет Пантелеев95, и даже те шестидесятники, кто испытывал перед будущей революцией не надежду, а страх, верили в ее неотвратимость.
Эта черта мировоззрения, наряду с демократизмом, была еще одной преградой на пути к созданию организованного подполья. Зачем вести сложную революционную деятельность, если революция произойдет сама собой?.. Было достаточно и незначительных приготовлений к ней, поиска единомышленников, самообразования, случайной и поверхностной агитации. «Мы пенились и верили и считали себя "накануне"», — вспоминал Шелгунов, приводя примеры такой работы — издания своего журнала и прокламаций96. Произвести всеобщий переворот «не казалось слишком затруднительным», признавался один из руководителей Харьковско-Киевского тайного общества П. В. Завадский в 1859 г., перечисляя скромные действия революционеров к достижению этой цели (обсуждение планов будущего устройства России, печать и распространение прокламаций, составление устава общества)97. Ткачёв в 1875 г. характеризовал отношение шестидесятников к подпольной рутине так: «Заниматься подготовлением революционных средств — это совсем не входило в программу их деятельности; да и что они могли подготовить в два-три месяца (за которые должна была случиться революция. — В. к.)?»98
91 Великорусс (С печатного) III // Колокол. 1861. № 115. 8 дек. С. 963.
92 В историографии распространено мнение, что автором прокламации был Н. Г. Чернышевский (наиболее убедительные доводы см.: Перпер М. И. Прокламация «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» (результат изучения рукописи и архивных дел) // Русская литература. 1975. № 1. С. 138—154). Вместе с тем биограф Чернышевского А. А. Демченко подверг гипотезу сомнению, приведя не менее комплексные доказательства (см.: Демченко А. А. Указ. соч. С. 243-300).
93 «Барским крестьянам...» С. 91-92.
94 Чернышевский Н. Г. Письма без адреса // Полное собрание сочинений. Т. X: Статьи и рецензии. 1862-1889. М.: Гослитиздат, 1951. С. 92. В легальной печати в 1860-е гг. статья не вышла.
95 Пантелеев Л. Ф. Указ. соч. С. 275.
96 Шелгунов Н. В. <Первоначальные наброски> // Шелгунов Н. В., Шелгунова Л. П., Михайлов М. Л. Воспоминания. Т. 1. С. 244.
97 Общественно-политическое движение на Украине... С. 19-22.
98 Ткачёв П. Н. Указ. соч. С. 234.
Перелом в надеждах на всеобщее восстание наступил около 1863 г., хотя некоторые засомневались в близости революционного взрыва раньше. Писарев весной 1862 г. размышлял о русском народе: «Проснулся ли он теперь, просыпается ли, спит ли по-прежнему — мы не знаем. Народ с нами не говорит, и мы его не понимаем». И тут же добавлял: «Если он проснется, то проснется сам по себе, по внутренней потребности; мы его не разбудим воплями и воззваниями...», что могло намекать на бессмысленность подпольной и пропагандистской деятель-ности99. Веру в революцию иногда проявляли поздние шестидесятники: в 1867 г., находясь в сибирской ссылке после каракозовского процесса, Худяков продолжал полагать, что народ находится «в сильно возбужденом состоянии»100. Осенью 1869 г. Нечаев пытался воспользоваться этой остаточной верой и убеждал молодежь, что в следующем году, когда крестьяне должны были получить право
отказа от наделов, стоит ожидать мощную волну протестов101.
* * *
В 1980-е гг. литературовед С. Н. Носов, анализируя позднюю советскую историографию истории революционно-демократической критики 1860-х гг., считал, что «сугубо слитное рассмотрение деятельности всех ведущих представителей шестидесятничества в России на современном этапе развития науки вообще едва ли перспективно», поскольку воспринимать всех критиков и публицистов этого периода как единую тесно сплоченную группу трудно102. Если мы ищем общие идеи не только у публицистов, а у всего революционного сообщества, эти трудности лишь возрастают. Тем не менее при осознании, что мировоззрение революционеров конца 1850-х — 1860-х гг. было эклектичной смесью не до конца оформленных идей, из которых к тому же нельзя выделить главную, будет ясно, почему противоречия и разногласия в среде шестидесятников не мешают цельной оценке их социальной общности и их взглядов.
Эпоха шестидесятников была временем становления народнического движения и русского революционного движения в целом, отчего вольное или невольное перенесение на деятелей 60-х годов опыта, организационного уровня и интеллектуальной подготовки последующих революционных поколений представляется ошибочным. Но и преуменьшать их вклад в революционное движение, ссылаясь на низкую подпольную активность и неоформленность политической программы, будет неверно. Е. Н. Водовозова в своих мемуарах не соглашалась с мнением, что «идейное наследство этой эпохи оказалось крайне скудным», а идеалы в основном «имели чисто временное значение и умерли вместе с этою эпохою». Она отмечала, что идеи шестидесятых годов, хоть и не были новыми и плохо проявились в реальной жизни, оказались в итоге достоянием огромного круга русского общества, «и каждое последующее поколение развивало их
99 Писарев Д. И. Бедная русская мысль // Русское слово. 1862. № 4. Отд. II. С. 44.
100 Базанов В. И. А. Худяков и покушение Каракозова // Русская литература. 1962. № 4. С. 151.
101 Нечаев и нечаевцы: сб. документов / подгот. к печати Б. П. Козьмин. М.; Л.: Соцэкгиз, 1931. С. 117-118.
102 Носов С. Н. Русское шестидесятничество: Некоторые проблемы, итоги и перспективы исследования // Русская литература. 1987. № 3. С. 210.
далее с точки зрения новых понятий, требований и новых условий жизни»103.
Не будет преувеличением сказать, что всё разнообразие революционной мысли
второй половины XIX — начала XX в. в той или иной степени уходит корнями в
60-е годы, и поэтому распутывание клубка идейного наследия шестидесятников
остается важной задачей для историков русского революционного движения.
Список литературы
Базанов В. И. А. Худяков и покушение Каракозова // Русская литература. 1962. № 4. С. 146-163.
Бельчиков Н. Ф. Рублёвое общество (Эпизод из истории революционного движения 60-х годов) // Известия Академии наук СССР. Серия VII. Отделение общественных наук. 1935. № 10. С. 941-1001.
Демченко А. А. Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1859-1889). М.: Политическая энциклопедия, 2019.
Женский вестник [СПб., 1866-1868] // Русская периодическая печать (1702-1894): справочник. М.: Госполитиздат, 1959. С. 479-481.
Итенберг Б. С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х годах XIX в. М.: Наука, 1965.
Каменев Л. Нигилисты // Литературная энциклопедия: в 11 т. М.: ОГИЗ РСФСР; Сов. энциклопедия, 1934. Т. 8. Стб. 40-46.
Кириллов В. Л. О некоторых примерах использования религиозных мотивов в революционной пропаганде 1850-1860-х гг. // Известия Иркутского государственного университета. Серия «История». 2014. Т. 9. С. 60-65.
Кириллов В. Л. Революционный терроризм, которого не было: Тайное общество «Смор-гонская академия» в русском революционном движении 1860-х гг. М.: АИРО-XXI, 2016.
Клевенский М. М. «Вертепники» // Каторга и ссылка. 1928. № 10 (47). С. 18-43.
Колесникова Л. А. Мемуары революционеров 1870-х годов об идейно-психологическом воздействии на них литературы // Вопросы истории. 2005. № 5. С. 96-105.
Колосов Е. Молодое народничество 60-х годов // Сибирские записки. 1917. № 2. С. 116131.
Корнилов А. А. Общественное движение при Александре II (1855-1881). Исторические очерки. Paris, 1905.
Кузнецов Ф. «Нигилизм» и нигилизм. О некоторых новомодных трактовках творческого наследия Писарева // Новый мир. 1982. № 4. С. 229-253.
Лемке М. К. Политические процессы в России 1860-х гг. (по архивным документам). 2-е изд. М.; Пг.: Госиздат, 1923.
Носов С. Н. Русское шестидесятничество: Некоторые проблемы, итоги и перспективы исследования // Русская литература. 1987. № 3. С. 205-218.
Пантин И. К., Плимак Е. Г., Хорос В. Г. Революционная традиция в России: 1783-1883 гг. М.: Мысль, 1986.
Перпер М. И. Прокламация «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон» (результат изучения рукописи и архивных дел) // Русская литература. 1975. № 1. С. 138-154.
Пустарнаков В. Ф. Просвещение в России // Новая философская энциклопедия: в 4 т. М.: Мысль, 2010. Т. III. С. 368-369.
Революционная ситуация в России в середине XIX века: колл. монография / под ред. М. В. Нечкиной. М.: Наука, 1978.
103 Водовозова Е. Н. Указ. соч. С. 205, 207.
Революционные демократы // Большая советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1975. Т. 21. Стб. 1617.
Революционные демократы // Советская историческая энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия. 1968. Т. 11. Стб. 922-923.
Седов М. Г. Героический период революционного народничества (Из истории политической борьбы). М.: Мысль, 1966.
Стайтс Р. Женское освободительное движение в России: Феминизм, нигилизм и большевизм, 1860-1930. М.: РОССПЭН, 2004.
Токарев С. А. История русской этнографии (Дооктябрьский период). М.: Наука, 1966.
Филиппов Р. В. Из истории народнического движения на первом этапе «хождения в народ» (1863-1874). Петрозаводск: Карельское книжное изд-во, 1967.
Хобсбаум Э. Век Капитала. 1848-1875. Ростов н/Д: Феникс, 1999.
Чешихин-Ветринский В. Е. Н. Г. Чернышевский. 1828-1889. Пг.: Колос, 1923.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2022. Vol. 107. P. 25-47 DOI: 10.15382/sturII2022107.25-47
Victor Kirillov, State Historical Museum Moscow, Russia me@kirillov-msu.ru https://orcid.org/0000-0003-4960-4692
Elements of the Ideology of the Sixtiers — Members of the Russian Revolutionary Community
of the 1860s
V. Kirillov
Abstract: The article analyses the ideology ofthe Sixtiers, i.e. the members ofthe Russian revolutionary community of the late 1850s — 1860s. A revolutionary community implies a number of ideologically proximate personalities and associations with revolutionary views; this makes possible to examine members of the revolutionary underground and of people sympathising with revolutionary views as one community. Due to the fact that definitions of the Sixtiers as revolutionary democrats, Narodniks, nihilists, etc. are common in historiography, the article proposes to look at their ideology as a non-hierarchical, eclectic combination of different views, concepts and views, among which there were no clearly pronounced ideas. The article identifies six main elements in the ideology of the Sixtiers, i.e. the denial of the old regime (which supposed anti-conservative views, as well as the prevalence of the nihilist subculture), socialist orientation (from the strict theory of "Russian socialism" to abstract sympathies for the mere idea of socialism), "attraction to the people" (which foreshadowed the ideology of the revolutionary Narodnichestvo of the 1870s), democratic ideals (which mainly assumed egalitarianism, the idea of equality of all members of society, which resulted in the interest and support for the women's movement, the creation of communities for living together), enlightenment (expressed in the cult of science and knowledge, educational work among the intelligentsia), belief in the proximity of revolution (a specific feature of the Sixtiers which manifested itself in anticipation of an imminent
mass uprising). The research is based on a complex of various sources (memoirs, journalism, investigative testimonies), the use of which makes it possible to describe views of both well-known writers of democratic magazines and of the emigrant press, and of members of underground revolutionary circles.
Keywords: Russian revolutionary movement, Narodnichestvo, Sixtiers, nihilism, socialism, women's movement, enlightenment.
References
Bazanov V. (1962) "A. Khudiakov i pokushenie Karakozova" [A. Khudiakov, and Karakozov's attempted assassination]. Russkaia literatura, 1962, vol 4, pp. 146—163 (in Russian).
Bel'chikov N. (1935) "Rublevoe obshchestvo (Epizod iz istorii revoliutsionnogo dvizheniia 60-kh godov)" [The Rouble Society (episode from the hisotry of revolutionary movement of the 1860s)]. Izvestiia Akademii nauk SSSR. Seriia VII. Otdelenie obshchestvennykh nauk, 1935, vol. 10, pp. 941-1001 (in Russian).
Cheshikhin-Vetrinskii V. (1923) N. G. Chernyshevsky. 1828-1889. Petrograd (in Russian).
Demchenko A. (2019) N. G. Chernyshevsky. Nauchnaia biografiia (1859-1889) [N. G. Chernyshevsky. Scientific biography (1859-1889)]. Moscow (in Russian).
Filippov R. (1967) Iz istorii narodnicheskogo dvizheniia na pervom etape "khozhdeniia v narod" (1863-1874) [From the history of the movement of Narodnichestvo in the first stage of the "going to the people"]. Petrozavodsk (in Russian).
Itenberg B. (1965) Dvizhenie revoliutsionnogo narodnichestva. Narodnicheskie kruzhki i "khozh-denie v narod" v 70-kh godakh XIX v. [The movement of the revolutionary Narodnichestvo. Narodniks' circles and the "going to the people" in the 1870s]. Moscow (in Russian).
Kamenev L. (1934) "Nigilisty" [The nihilists]. In Literaturnaia entsiklopediia [Literary encyclopaedia]. Moscow, vol. 8, col. 40-46 (in Russian).
Khobsbaum E. (1999) Vek Kapitala. 1848-1875 [The era of the Capital. 1848-1875]. Rostov na Donu (in Russian).
Kirillov V. (2014) "O nekotorykh primerakh ispol'zovaniia religioznykh motivov v revoliutsionnoi propagande 1850-1860-kh gg." [Some examples of using religious themes in the revoutionary propaganda of the 1850-60s]. Izvestiia Irkutskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia "Istoriia", 2014, vol. 9, pp. 60-65 (in Russian).
Kirillov V. (2016) Revoliutsionnyi terrorizm, kotorogo ne bylo: Tainoe obshchestvo "Smorgonskaia akademiia" v russkom revoliutsionnom dvizhenii 1860-kh gg. [The revolutionary terrorism that did not exist: the secret society "Smorgonskaya Academy" in the Russian revolutionary movement of the 1860s]. Moscow (in Russian).
Klevenskii M. (1928) "Vertepniki". Katorga i ssylka. 1928. Vol. 10 (47). Pp. 18-43 (in Russian).
Kolesnikova L. (2005) "Memuary revoliutsionerov 1870-kh godov ob ideino-psikhologicheskom vozdeistvii na nikh literatury" [Memoirs of revolutionaries of the 1870s about the ideological and psychological influence of literature]. Voprosy istorii, 2005, vol. 5, pp. 96-105 (in Russian).
Kuznetsov F. (1982) ""Nigilizm" i nigilizm. O nekotorykh novomodnykh traktovkakh tvorcheskogo naslediia Pisareva" ["Nihilism" and nihilism. On some newfangled interpretations of Pisarev's literary legacy]. Novyi mir, 1982, № 4, pp. 229-253 (in Russian).
Lemke M. (1923) "Politicheskie protsessy v Rossii 1860-kh gg. (po arkhivnym dokumentam)" [Political processes in Russia of the 1860s (drawing on archival materials)]. Moscow; Petrograd (in Russian).
Nechkina M. (ed.) Revoliutsionnaia situatsiia vRossii vseredineXIXveka [Revolutionary situation in Russia of the mid-19th century]. Moscow (in Russian).
Nosov S. (1987) "Russkoe shestidesiatnichestvo: Nekotorye problemy, itogi i perspektivy issledo-vaniia" [Russian Sixtiers: some problems, results and prospects of research]. Russkaia literatura, 1987, vol. 3, pp. 205-218 (in Russian).
Pantin I., Plimak E., Khoros V. (1986) Revoliutsionnaia traditsiia v Rossii: 1783—1883gg. [Revolutionary tradition in Russia: 1783-1883]. Moscow (in Russian).
Perper M. (1975) "Proklamatsiia "Barskim krest'ianam ot ikh dobrozhelatelei poklon" (rezul'tat izucheniia rukopisi i arkhivnykh del)" [The proclamation "giving regards to the lords' peasants from their wellwishers" (the result of study of the MS and archival acts)]. Russkaia literatura, 1975, vol. 1, pp. 138-154 (in Russian).
Pustarnakov V. (2010) "Prosveshchenie v Rossii" [Enlightnment in Russia]. In Novaia filosofskaia entsiklopediia [New encyclopaedia of philosophy]. Moscow, vol. 3, pp. 368-369 (in Russian).
"Revoliutsionnye demokraty" [Revolutionary democrats] (1968). In Sovetskaia istoricheskaia entsiklopediia [Soviet historical encyclopaedia]. Moscow, vol. 11, col. 922-923 (in Russian).
"Revoliutsionnye demokraty" [Revolutionary democrats] (1975). In Bol'shaia sovetskaia entsiklopediia [Large Soviet encyclopaedia]. Moscow, vol. 21, col. 1617 (in Russian).
Sedov M. (1966) Geroicheskiiperiod revoliutsionnogo narodnichestva (iz istoriipoliticheskoi bor'by) [Heroic period of revolutionary Narodnichestvo (from the history of political struggle)]. Moscow (in Russian).
Staits R. (2004) Zhenskoe osvoboditel'noe dvizhenie vRossii:Feminizm, nigilizm ibol'shevizm, 1860— 1930 [Women's emancipatory movement in Russia: feminism, nihilism, and Bolshevism, 1860-1930]. Moscow (in Russian).
Tokarev S. (1966) Istoriia russkoi etnografii (Dooktiabr'skiiperiod) [Hisory of Russian ethnography (pre-revolutionary period)]. Moscow (in Russian).
"Zhenskii vestnik [St. Petersburg, 1866-1868]" [Women's bulletin] (1959). In Russkaia periodicheskaiapechat'(1702—1894): spravochnik [Russian periodicals (1702-1894): reference book]. Moscow, pp. 479-481 (in Russian).
Статья поступила в редакцию: 01.12.2021
The article was submitted: 01.12.2021
