CC BY
22КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 004.56 DOI 10.36945/2658-3852-2022-1-7-21
Э. В. Дарчинов
ЭЛЕКТРОННЫЕ КОЧЕВНИКИ В ЭФИРЕ: МЕДИАПРОСТРАНСТВО КАК ПРОСТРАНСТВО КОММУНИКАЦИИ
Аннотация: Объектом исследования является медиапространство как виртуальное пространство для общения электронных кочевников (digital nomad). В настоящее время в медиасфере можно выделить социальные сети, такие как, например, Instagram*, Facebook*, «ВКонтакте» и др., позволяющие электронному кочевнику коммуницировать. Общение осуществляется в виртуальной среде и обладает специфическими чертами. В связи с этим целью исследования является теоретическое осмысление медиапространства, рассмотрение его свойств.
Ключевые слова: медиапространство, электронный кочевник, виртуальная среда, коммуникация, Интернет, реальность.
Величайшая угроза коммуникации - не различие, а единообразие. Коммуникация прекращается, когда одно существо не отличается от другого: когда нет ничего, чему можно удивляться, нет и новой информации для обмена.
Роберт Брингхерст, из книги «Основы стиля в типографике»
В конце ХХ в. произошел скачок в развитии коммуникационных и информационных технологий. Среди каналов передачи информации особую нишу в социокультурном пространстве занял Интернет, функционирующий как сеть сетей. О том, что именно Интернет как многофункциональная система «стал средством общемирового вещания, механизмом распространения информации, а также
© Дарчинов Э. В., 2022. Социальная сеть, признанная в России экстремистской.
средой для сотрудничества и общения людей», писала Н. Кириллова [Кириллова, с. 328]. По мнению М. Кастельса, Интернет - «это не просто метафора, это технология и орудие деятельности», создающее «универсальное социальное пространство свободной коммуникации» [Кастельс, с. 5].
Современный тип личности - электронный кочевник - любит общаться в Интернете. В нашей статье мы опираемся на рецепцию исследователя Е. Л. Яковлевой по проблеме электронного кочевничества. В её понимании расширяющееся пространство компьютеризации культуры и пребывание людей в виртуальном мире способствуют формированию нового типа личности - электронного кочевника, бытийствующего в особом формате жизни. Оказываясь заложником высоких технологий, кочевник большую часть времени проводит в Интернете «при бешенной неподвижности: находясь на одном месте или реально передвигаясь в пределах одного города/небольшого участка, он на большой скорости, присущей техническим устройствам, открывает/захватывает/осваивает новые пространства», «сидя в одной позе», кочевник растворяется в «неподвижности, скорости и ускорении», «кочевник не различает реальность и Double World глобальной деревни», его ценностные «акценты смещаются с жизни (через жизнедеятельность) на деятельность без осмысления», на мир он смотрит через призму «происходящего из медиа, а не как на медиа» [Яковлева]. Действительности электронный кочевник предпочитает виртуальное пространство и медиареаль-ность, предоставляющей ему огромное пространство для свободной, без ограничения, коммуникации и взаимодействия. Ж. Бодрийяр подчеркивал: «В наши дни виртуальное решительно берет верх над актуальным», поэтому «всё перемещается в сферу виртуального» [Бодрийяр, с. 21]. Медиа изменяют мир, который становится медийным, а среда обитания человека превращается в медиасреду.
Основой для появления медиареальности стала виртуальная реальность. Её можно определить как заместитель реальности (П. Вирильо), особую несубстанциональную реальность, которая обладает социальной природой и связана с различными системами (компьютерными технологиями, медиа). Д. В. Пивоваров даёт следующее определение: виртуальная реальность - «нематериальная разновидность бытия объективных сущностей или субъективных образов, противоположная материальному бытию дискретных вещей и явлений в пространстве и времени,... это искусственная реализация в знаково-графической форме той или иной мыслимой возможности (абстрактной или конкретной), которая не осуществилась или не осуществится естественным путем, самостоятельно» [Социальная философия, 2003, с. 46-47]. М. Кастельс дает более конкретную дефиницию: виртуальная реальность есть особый тип культуры информационной эпохи, которая «является реальной (а не воображаемой), потому что это наша фундаментальная действительность, физическая основа, с опорой на которую мы планируем свою жизнь» [Кастельс, 2004, с. 237]. В этом же русле мыслит и М. Ю. Говорухина,
заключившая, что виртуальная реальность - «продукт новой коммуникационной системы, основанной на сетевой, цифровой интеграции множества видов коммуникации, состоящий из совокупности образных миров» [Говорухина, с. 293].
В связи с этим целью исследования избрано теоретическое осмысление ме-диапространства и рассмотрение его свойств, имеющих отношение к коммуникации электронных кочевников. Методом исследования избран аналитический. В основу исследования положены идеи Н. Кирилловой, Н. Лумана, В. В. Савчука.
В качестве возможных синонимов к слову «виртуальный» можно подобрать такие слова, как «воображаемый», «кажущийся», «несуществующий», «возможный» и даже «эфирный» [Савчук, 2013]. К словосочетанию «виртуальная среда» синонимами будут «виртуальная реальность», «виртуальное пространство», «виртуальные миры», «виртуальное общение» и др. Однако есть и другой вариант - «информационная среда». В приведенных словосочетаниях обращает на себя внимание слова «среда» и «виртуальный». Согласно малому энциклопедическому словарю, среда - это «вещество, заполняющее какое-либо пространство и обладающее определенными свойствами» [КартаСлов.Ру]. По Ушакову, виртуальный - «пребывающий в скрытом состоянии и могущий проявиться, случиться; возможный» [КартаСлов.Ру].
Среди характеристик виртуальной реальности исследователь А. А. Гаври-лов называет «обязательное наличие субъекта: виртуальная реальность настолько виртуальна, насколько субъект в ней существует; принцип полионтичности, заключающийся в том, что сущность не сводится только к одной субстанции, мир представляется многоуровневым, существует множество реальностей. Идея по-лионтичности позволяет рассмотреть виртуальную реальность как реальность порожденную» [Гаврилов, 2013]. Для виртуальной реальности характерна подмена реальных объектов симулятивными образами.
Среди типов виртуальной реальности можно назвать медиареальность, позволяющую электронному кочевнику погрузиться в неё и взаимодействовать. Согласно Н. Кирилловой, «медиареальность выступает как продукт и результат функционирования медиакультуры, которая, в свою очередь, является компонентом современного социокультурного универсума» [Кириллова, 2017, с. 152].
К числу онтологических свойств медиареальности относят «несубстанциональность - способность существовать, но быть "невидимой", не воспринимаемой приборами; порождённость: медиареальность порождена взаимодействием сознания субъекта и системы медиа, сконструировавшей медиаобраз; иммерсив-ность: медиареальность существует для субъекта тогда, когда он, погружаясь, становится частью, элементом этой реальности; символичность: содержательным компонентом онтологического процесса медиареальности-коммуникации выступают знаково-символические образы; медиареальность есть знаковая, образная реальность; автономность категорий пространства и времени: в медиареальности
существуют свои пространство и время, отличные от пространства и времени реальности константной» [Гаврилов, 2013].
Медиареальность играет важную роль в жизни электронного кочевника, становясь его онтологическим условием существования (В. В. Савчук). Кочевник интенсивно осваивает ее, формируя на основе увиденного мировоззрение, алгоритмы действий и проявлений. Он может пассивно пребывать в медиареаль-ности, не замечая реального мира и не осмысляя его. Пребывание кочевника в медиареальности отмечено тем, что сегодня он «не замечает процесса погружения, в течение долгого времени не осознает свое присутствие в медиареально-сти», при этом «выход из неё довольно сложен, так как стереотипные и клишированные медиаобразы, формирующие картину мира современного человека, очень плотно укоренены в сознании и способны подменять собой реальность» [Гаврилов, 2013].
Причину привлекательности медиареальности и её социальных платформ для электронного кочевника можно усмотреть в том, что они расширяют его. Посредством медиасреды кочевник получает возможность вездесущности и вне-временности (М. Кастельс). В виртуальном мире можно довольно быстро получить информацию, осуществить коммуникацию, позиционировать себя, скрывая за мифическими нарративами недостатки и красиво преподнося достоинства. Другое дело, качество информации, добываемой в медиареальности. Здесь кочевники «могут говорить обо всем, потому что они окончательно отбросили тщеславную затею философии - понять то, о чем говорится» [Слотердайк, 2001, с. 470]. Электронные кочевники предпочитают не рефлексировать над информацией: «они охватывают всё, поскольку не схватывают и не понимают ничего; они заводят речь обо всём и не говорят обо всём ровным счетом ничего» [Слотердайк, 2001, с. 470].
Теоретическое осмысление медиареальности, начавшееся в ХХ в., продолжает набирать обороты и сегодня. Начнем наш обзор с понимания медиа.
Сегодня среди исследователей мы не обнаружим единства в понимании медиа. В переводе с латыни «медиа» означает «средства, посредники, находящиеся посреди, занимающие промежуточное положение, середину, центр». В физическом смысле слово означает среду. Онлайновый словарь Рунета «Мультитран» объясняет слово media как срединность, посредничество [Муль-титран]. М. Маклюэн считал, что суть медиа есть сообщения [Маклюэн, 2011]. Он поставил знак равенства между медиа, сообщением и реальностью. Н. Луман связывал медиа с условиями появления новых связей между событиями/вещами/значениями [Луман, 2012, с. 120-138]. Социологический подход утверждает, что медиа есть инструмент манипулирования общественным мнением и автономная инстанция власти, определяющая восприятие информации массовым сознанием.
В. В. Савчук считает, «всё, что "даётся" нам в восприятии, коммуникации и познании - дается в медиа» [Савчук, 2013]. В культуре наблюдается противоречивый процесс, связанный с желанием увеличить количество медиа и стереть следы медиации. А. А. Калмыков словом «медиа» обозначает то, что представляет собой «интеграл нашего личного осмысления происходящих событий и интерпретаций, предлагаемых множественными информационно-коммуникативными практиками» [Калмыков, 2013, с. 297]. Ф. Сталдер отмечает, что «медиа создают интегрированную среду (environment), в основе которой лежат потоки информации» [Сталдер]. Клаус Брун Енсен (Klaus Bruhn Jensen) трактует медиа как «набор инструментов, которые люди используют на протяжении истории для коммуникации друг с другом относительно общей для них реальности» [Jensen, 2008]. Сегодня сущность медиа схватывается благодаря фиксации в них такой технической составляющей, как медиакоммуникация. В целом на сегодняшний день существуют затруднения с определением медиа.
Медиареальность представляет собой особое пространство, сегмент социо-сферы. Это «реальность, возникающая вместе с развитием новых технологий», «созданная новыми медиа» и «порожденная техногенными мультимедиа», «составляющая жизненный мир человека эпохи глобальных коммуникаций на базе цифровых машин» [Медиареальность, 2017, с. 23, 19, 338].
Медиареальность задана современными технологиями и в ней личность становится условием, средством и целью коммуникации (В. В. Савчук). Медиаре-альность обладает универсальностью и всеобщностью, формируя медиакультуру, медиасубъекта, медиасобытие, медиатело, медиаобраз. По мнению Н. Лумана, ме-диареальность представляет собой обособленную и замкнутую систему, «которая реализует признаки системообразования» в виде самопроизводства, самоорганизации и структурной детерминации [Луман, 2005, с. 46]. В медиареальности контролируется собственная селективность.
Онтологический аспект понимания медиареальности подчеркивает, что это «действительность динамического поля коммуникации сущих друг с другом и с бытием» [Медиареальность, 2017, с. 337]. Исходя из определения, можно сделать вывод о том, что медиареальность относится к категориям бытия. Гносеологический аспект трактовки медиареальности акцентирует внимание на том, что она есть условие, содержание и способ познания реальности, а медиа способствуют конструированию реальности посредством технических операций.
Для медиареальности характерны скорость и оценка, которые знания и истину отодвигают на последний план. Как подчеркивает В. В. Савчук, «у континуума медиареальности нет противопоставленности», а сама «медиареальность как континуум каждый раз предстает в определенной конфигурации», где «каждая конфигурация отражает новое качество - метауровень взаимодействия
различных медиафигураций, который трудно описать в парадигме евклидового пространства» [Савчук, 2013, с. 334, 336, 337].
По мнению Н. Лумана, медиареальность есть одна из функциональных систем современности, обладающая системным обособлением, оперативной замкнутостью и аутопойетической автономией [Луман, 2012, с. 11]. Её специфическое обособление, в котором происходит удвоение реальности, обеспечивается функционированием технологий, в том числе конструирования действительности и распространения созданной информации, что позволяет протекать в ней и пронизывать её коммуникации [Луман, 2012, с. 8, 10, 12]. Медиареальность не только вещает, но и дает возможность кочевникам читать, смотреть, соучаствовать. «Коммуникация возникает лишь тогда, когда кто-то видит, слышит, читает и постольку понимает, что здесь могла бы последовать дальнейшая коммуникация» [Луман, 2012, с. 13]. Число задействованных адресатов определить довольно трудно: это подвижная аудитория электронных кочевников, по своему усмотрению присоединяющихся и отключающихся от медиареальности. Посредничество техники создает «высокую степень коммуникативной свободы» и «излишек коммуникативных возможностей, который может далее контролироваться лишь внутрисистемно: посредством самоорганизации системы и её собственных конструкций реальности» [Луман, 2012, с. 11]. Производство коммуникации и возможность к её подключению даёт кочевнику выбрать в предлагаемом ассортименте систем необходимое.
В медиареальности как системе реальность специально вырабатывается посредством придания ей смысла. В кантовской терминологии медиареальность есть трансцендентальная иллюзия, включающая в себя наблюдения и операции. Электронный кочевник, погружаясь в медиареальность, оказывается наблюдателем конструируемой/удвоенной реальности, «которая осуществляется в наблюдаемой системе массмедиа» [Луман, 2012, с. 14]. При этом Н. Луман обнаруживает закономерность, связанную с постоянным развитием современных технологий: «чем сложнее становится система», «тем большую вариативность может допускать внешний мир, не лишаясь реальности», «тем обширнее возможности у системы для работы и с отрицаниями, фикциями, с исключительными аналитическими или статистическими предположениями, весьма далекими от мира, каков он есть сам по себе» [Луман, 2012 с. 18]. Приведенный тезис свидетельствует об искажении реальности в медийной реальности, что предполагает система.
Н. Луман считает, что медиареальность оказывается средой выработки и переработки информации, распространяя «неведение в форме фактов, которые нужно постоянно обновлять» [Луман, 2012, с. 50]. При этом информация должна отвечать критериям новизны, неожиданности и поразительности, чтобы вызывать интерес со стороны потенциальных коммуникантов. Нежелательными оказываются информационные повторы о событиях. Каждое событие должно быть
уникальным и неповторимым, преподнесенным преувеличенно, значимо и па-фосно. Информация о нем должна пробуждать впечатление, что речь идёт о реальном происшествии, которому придается событийная драматизация (Н. Луман).
Заметим, проблема различения истины и лжи в медиареальности стирается. Лживость информации вуалируется её занимательностью и развлекательностью, преподнесёнными в адекватном стиле. Оправданием этому выступает тот факт, что «истинное интересует массмедиа лишь в очень ограниченных пределах» [Луман, 2012, с. 53]. В итоге осуществляется разрыв континуальности. Рождается раскол между информацией и ситуацией, внешним миром и медиареаль-ностью, оперативной реальностью и репрезентируемой реальностью. Последняя подразумевает высокую степень свободы электронного кочевника, позволяя ему конструировать любые образы, события и темы для коммуникации. Медиареаль-ность создает второй мир, не совпадающий с феноменологической реальностью.
Исследуя её специфику, Н. Луман называет манипуляцию знанием, которое заимствуется аудиторией. В итоге медиареальность меняет взгляд на мир, а значит и рефлексию о нём. «Мы живём в обществе, наполненном технологиями, связывающими людей мириадами опосредованных коммуникаций, и "пропитанном" смыслами, которые каждодневно и ежесекундно создаются/потребляются с помощью современных медиа» [Коломиец, 2014]. Они проникают во все сферы жизни, загружая кочевника потоками противоречивой информации. Кочевник нередко теряется в ней, не имея возможности выбрать правильное. Как иронично заметил В. В. Савчук, «медиа скрывают от нас больше, чем мы через них видим, и дают нам больше, чем мы от них ожидаем» [Савчук, 2013, с. 6]. Мы живем в эпоху, когда человеческое, слишком человеческое отступает перед натиском технического. В итоге «аппараты смотрят на мир через нас» [Савчук, 2013, с. 6].
Исследуя медиареальность, В. В. Савчук подчеркнул, что важным моментом ее понимания является «осознание того, что медиа не являются чем-то внешним по отношению к человеку, "медиа - внутри нас"» [Медиареальность, 2017, с. 338]. Дело в том, что сегодня у электронного кочевника медиа определяют чувства, эмоции, сознание, мышление. Сегодня медиареальность настолько полноценно вошла в бытие и заявила о себе, что кочевник воспринимает её в качестве действительности, забывая о её производности и сделанности. У кочевника «в восприятии систем стирается различие между миром, каков он есть сам по себе, и миром, как он наблюдается» в медиареальности [Луман, 2012, с. 24]. Данная ситуация вносит коррективы в индивидуальную картину мира, в которой существуют ошибки, связанные с невозможностью различать реальность и реальность, преподнесенную в определенном аспекте в медиареальности. К сожалению, в медиареальности сегодня не встает вопрос, чтобы «с помощью системы - всегда искажающей и нуждающейся в коррекции - познавать устройство мира» [Луман, 2012, с. 28, 29].
Медиареальность родственна структуре повседневности с её болтовней, любопытством, заботой и рассеиванием, что создаёт благоприятную среду для ком-муницирования. Кочевник входит «в близость с медиа», включая «их в способы бытия-в-мире» [Медиареальность, 2017, с. 45]. По мнению В. В. Савчука, медиареальность постоянно расширяется, трансформируя базовые смысловые структуры и комплексы значений. Захватывающий характер медиареальности в силу технологичности делает кочевника её заложником. Перефразируя Ф. Ницше, он не только сознанием, но и телом втягивается в неё, что нередко не даёт ему встретиться с непосредственной реальностью и ее смыслами. Сегодня кочевник не мыслим и не мыслит вне медиареальности. Они представляют собой две «взаимопроникающие и взаимоопределяющие сферы наличия» [Савчук, 2013, с. 46].
Медиареальность - парадоксальное явление современности, изобретенное благодаря развивающимся технологиям. Она очевидна, присутствует в бытии, манипулирует сознанием людей, но при этом оказывается в своем функционировании незаметной. «Парадокс медиа в их исчезновении в явлении» [Mersch, 2006, s. 224]. Медиареальность как техническая система «предпосылает себя самой себе в виде самопорожденного раздражения, оставаясь недосягаемой для себя средствами собственных операций, а затем обращается к переработке раздражения в информацию, которую она производит для общества» [Луман, 2005, с. 25].
Для медиареальности характерна структурированность двумя функциями, связанными с производством и потреблением. Обе они взаимосвязаны между собой и обусловливают друг друга. Как справедливо заметил В. В. Савчук, «производство рождает потребление, а потребление становится возможным в результате производства», при этом «сама необходимость потребления делает производство необходимым» [Медиареальность, 2017, с. 21].
Среди черт медиареальности Г. Р. Хайдарова называет сквозную конвенци-ональность, формируемую программной оболочкой, комфортность, разноуровневое потребление и амбивалентную социальную связность. Медиареальность создает «общность и универсальность единого коммуникативного поля как своеобразной ценности, с одной стороны, а с другой - агональность коммуникативных практик, развертывающихся на этом театре коммуникации» [Медиареальность, 2017, с. 34]. Благодаря данным качествам медиаприсутствие электронного кочевника в медиареальности оказывается всеохватным и продолжительным.
Сегодня особое место в медиареальности занимают социальные сети. Среди наиболее популярных у пользователей можно назвать Instagram*, Facebook*, «Одноклассники» и «ВКонтакте». Социальные сети в медиареальности позволяют электронному кочевнику коммуницировать. Подобная «коммуникация есть порождение прекрасной видимости, за которой индивид прячется от других,
Социальная сеть, признанная в России экстремистской.
а тем самым в конечном счете - и от себя самого» [Луман, 2005, с. 74]. Парадокс ситуации заключается в том, что данная «невероятность получила институциа-лизацию», став мощным средством привлечения внимания, манипулируя мнением других коммуникантов и формируя пристрастия [Луман, 2005, с. 74]. При этом воздействие коммуникации на кочевников и внешний мир многообразно и непредсказуемо. По мнению Н. Лумана, коммуникация в медиареальности «"декон-струирует" саму себя, ведь своими собственными операциями она воспроизводит неустранимое противоречие между своими констативными и перформативными текстовыми компонентами» [Луман, 2005, с. 75].
Социальные сети позволяют электронному кочевнику быть одновременно потребителем и производителем. Электронный кочевник, создавая иллюзию преодоления своей пассивности, формирует собственные страницы в социальных сетях, в качестве навыков обращаясь к несложному набору операций. На них он представляет себя, прибегая к нарративной фиктивности. В качестве последней можно назвать, помимо реально биографических ситуаций, фантазийные, выступающие в качестве экзистенциального самообмана. Именно благодаря собственной истории и её нарративной фиктивности осуществляется персональная индивидуализация кочевника. Одновременно кочевник с удовольствием подглядывает за Другими, заимствуя понравившиеся ему эпизоды и конструируя подобное на собственных страницах. «Каждый как наблюдатель может подвергнуться наблюдению другого наблюдателя, не испытывая при этом ощущения, будто они живут в различных, несоизмеримых мирах» [Луман, 2005, с. 115]. Как правило, кочевник, заимствуя, демонстрирует определенные общие тенденции, присущие всем в сообществе, что стандартизирует его. Таким образом, осуществляются взаимоисключающие тенденции, связанные не только с индивидуализацией, но и деиндивидуализацией.
Кочевник как «потребитель становится производителем: потребитель производит свое собственное удовлетворение, тем самым наращивая свой человеческий капитал» [Фуко, 2010]. В этом отношении электронного кочевника можно считать творческой личностью, что значительно расширяет его человеческий капитал и помогает реализовать его невостребованные аспекты в социокультурном пространстве. Но одновременно рождается иллюзия, что электронный кочевник является творцом.
По нашему мнению, коммуникативные акты в социальных сетях выстраиваются на основе темы. Как правило, в социальном актуализируется одновременно много тем, особенно экзистенциальной направленности. Кочевник при ведении своей страницы в социальных сетях проявляет свободу в выборе темы, руководствуясь личными потребностями и желаниями, предлагая истинную/ложную/возможно-ложную информацию с целью сенсационного/эпатажного заявления и порождения резонансного отклика. При этом у кочевника имеет место
риск его разоблачения пользователями, на который он практически не обращает внимания. Заметим, заботой кочевника при ведении собственных страниц оказывается новизна темы и информации, что создаёт иллюзию динамики его жизни. Сам кочевник проявляет определённую одержимость новизной, чтобы удержать в медиареальности интерес к своей персоне. Хотя, как иронично замечает Н. Луман, «никто не знает, откуда проистекает новизна нового и насколько велик его запас» [Луман, 2012, с. 42]. Более того, кочевник постоянно ничтожит и обесценивает себя: «преференция нового обесценивает то, что благодаря ей самой провозглашается старым» [Луман, 2012, с. 43].
Выбранные кочевником темы «сопрягают коммуникативные акты в комплексы принадлежащих друг другу элементов таким образом, чтобы в текущей коммуникации можно было понять», о чем идет речь [Луман, 2012, с. 26], и обмениваться мнением. Любая тема подвергается многочисленным интерпретациям и разнообразным оценкам со стороны кочевников. В социальных сетях выражается не только согласие, но и обнажаются индивидуальные расхождения в предпочтениях кочевников. При этом хозяин страницы в социальных сетях может не только игнорировать противоположную точку зрения, но и блокировать не понравившегося ему пользователя.
Ещё одной чертой коммуникации в медиареальности является быстрое конструирование информации и её тиражирование, что способствует её забыванию, а при необходимости отыскиванию в системе, хранящей громаднейшие архивы информации. Медиареальность поддерживает не только общество, но и его электронных кочевников в состоянии готовности к любым изменениям.
Коммуникация в медиареальности по своей сути обладает избыточным характером. Кочевник в социальных сетях говорит об известности общеизвестного (Н. Луман), желая придать фактам или мифам о них определенное значение. Каждая его «коммуникация сама по себе порождает социальную избыточность коммуникации», где как само обсуждение, так и задаваемые вопросы не дают «никакой новой информации» [Луман, 2012, с. 41].
Более того, медиареальность и коммуникация в ней рождают зависимость электронного кочевника, совершенно не ощущаемую им. Кочевник постоянно нуждается в доступе к коммуникации, производству информации и её тиражированию. Созданная информация сохраняется на электронных носителях, что позволяет использовать её через определенное время: «так система снова производит информацию из информации, порождая контексты сообщений, в которых давно отложенные, забытые новости вновь приобретают информационную ценность» [Луман, 2012, с. 69]. Данные повторы свидетельствуют об инертности кочевника и отсутствии событийности в его жизни.
Исходя из реалий современного общества и проведенного анализа, мы трактуем электронного кочевника в качестве массового типа личности, пользующегося различными техническими устройствами, посредством которых он свободно кочует в виртуальном пространстве и осуществляет учебный процесс/трудовую деятельность/коммуникацию либо проводит свой досуг. Электронный кочевник не созидает и не осваивает окружающий мир. Кочевник не владеет знаниями, что осложняет его бытийствование. Погруженный в ме-диасреде в потоки случайной информации, он практически моментально стирает её из памяти, продолжая свой путь в виртуальности.
По нашему мнению, в новой форме идентичности человека - электронном кочевничестве - можно обнаружить как позитивные, так и негативные черты. К позитивным моментам в бытии кочевника при обращении к медиасреде можно отнести такие черты, как мобильность, коммуникабельность, расширение разнообразных возможностей, круглосуточный доступ к информации, позиционирование себя, а к числу рисков в жизни современного электронного кочевника - отчужденность взаимодействия, одиночество в сети, невладение знаниями при их использовании, отсутствие рефлексии над получаемой информацией, лживость проявлений, существование в забвении жизни/себя/информации, определенная интеллектуальная деградация при избыточной коммуникации, неосознаваемая зависимость от медиасреды.
Созданная новыми медиа медиасреда из посредника превращается для электронного кочевника в значимое пространство (восприятия, обучения, деятельности, коммуникации, познания), прозрачно манипулируя искажениями реальности в медийной реальности и делая индивида зависимым. Без преувеличения можно говорить, что для электронного кочевника медиасреда представляет собой особую форму жизненного мира, без которого он сегодня не может существовать.
Таким образом, в статье мы исследовали не профессиональные сообщества кочевников (didgital nomad), не сообщества блогеров (и др.), а массовый сегмент. Как показал анализ, электронного кочевника невозможно представить без коммуникаций. В современности она осуществляется в медиапространстве и обладает специфическими чертами, обусловленными медиареальностью. Одной из проблем современного общества являются огромные потоки информации, которую продуцируют электронные кочевники, оставаясь наедине с собою. Результатом этого становится переизбыток в медиапространстве разнородной, но нередко избыточной/ненужной информации. В то же время электронный кочевник воспринимает медиапространство, искажающее реальность и созданное с помощью техногенных мультимедиа, как действительность и не замечает зависимости от него. Медиареальность позволяет кочевнику быть вездесущим, проявляя иллю-
зию творческого потенциала. Кочевник в медиареальности получает информацию, продуцирует сообщения, коммуницирует, придавая себе значимость посредством производства симуляций. В медиапространстве кочевник одновременно потребитель и производитель, что позволяет ему быть хозяином положения и конструировать необходимую информацию в выгодном ракурсе на любую тему.
Библиография
Бодрийяр, Ж. Войны в заливе не было // Художественный журнал. - 1994. -№ 3. - С. 21.
Гаврилов, А. А. Медиареальность как тип виртуальной реальности [Электронный ресурс] // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2013. -№ 11 (37). - Ч. 1. - С. 45-47. - Режим доступа: https://www.gramota.net/ articles/issn_1997-292X_2013_11-1_07.pdf (дата обращения: 28.09.2021).
Говорухина, М. Ю. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? Информационная эпоха: Мир - Россия. - Екатеринбург, 2004.
Калмыков, А. А. Образы НОО. Матрица ключевых посланий. - Москва: Ме-диаиндустрия, 2013.
Карта слов и выражений русского языка [Электронный ресурс] // Карта-Слов.Ру. - Режим доступа: URL: https://kartaslov.ru/синонимы-к-слову/вир-туальная+среда (дата обращения: 28.09.2021).
Кастельс, М. Галактика Интернет. - Екатеринбург: У-Фактория, 2004.
Кириллова, Н. Медиакультура: от модерна к постмодерну. - Москва: Академический Проект, 2016.
Кириллова, Н. Медиалогия. - Москва: Академический Проект, 2015.
Коломиец, В. П. Медиасоциология: теория и практика. - Москва: НИПКЦ Восход-А, 2014.
Луман, Н. Реальность массмедиа. - Москва: Канон+, 2012.
Луман, Н. Реальность массмедиа. - Москва: Праксис, 2005.
Маклюэн, М. Понимание медиа: внешние расширения человека. - Москва: Кучково поле, 2011.
Медиареальность: концепты и культурные практики: учебное пособие / глав. ред. В. В. Савчук. - Санкт-Петербург: Фонд развития конфликтологии, 2017.
Мультитран [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.multi-tran.ru/c/m.exe?a=5&s=searches (дата обращения: 28.09.2021).
Савчук, В. В. Медиафилософия. Приступ реальности. - Санкт-Петербург: Изд-во РХГА, 2013.
Синонимы к слову «виртуальный» [Электронный ресурс] // Text.ru. - Режим доступа: Шрз:/Дех^т/$упопут/виртуальный (дата обращения: 28.09.2021).
Слотердайк, П. Критика цинического разума. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001.
Социальная философия : Словарь / сост. В. Е. Кемеров, Т. Х. Керимов. -Москва: Акад. Проект, 2003.
Сталдер, Ф. Экология информации: системный подход к медиасреде [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://media-ecology.blogspot.com/2011/ 04/blog-post.html (дата обращения: 28.09.2021).
Фуко, М. Рождение биополитики [Электронный ресурс]. - Москва: Наука, 2010. - Режим доступа: https://libcat.ru/knigi/nauka-i-obrazovanie/filosofiya/ 217617-mishel-fuko-rozhdenie-biopolitiki.html (дата обращения: 28.09.2021).
Яковлева, Е. Л. Антиномичность электронного кочевника: опыт философской рецепции посредством метафор [Электронный ресурс] // Гуманитарий: актуальные проблемы гуманитарной науки и образования. - 2019. - Т. 19. № 1 (45). - С. 58-68. -Режим доступа: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=37133475 (дата обращения: 28.09.2021).
Jensen, K. B. Media // The International Encyclopedia of communication. -Malden (USA), Oxford (UK), Carlton (Australia), 2008.
Mersch, D. Medienthe-orien zur Einführung. - Hamburg: Junius Verlag, 2006. -S. 224.
Сведения об авторе
Дарчинов Эдгар Вадимович, аспирант 3-го года обучения Казанского инновационного университета им. В. Г. Тимирясова.
E-mail: [email protected]
E. V. Darchinov
ELECTRONIC NOMADS ON THE AIR: MEDIA SPACE AS A COMMUNICATION SPACE
Abstract: The object of the research is the media space as a virtual space for communication of electronic/digital nomads (digital nomad). Instagram*, Facebook*,
A social network recognized as extremist in Russia.
VKontakte, etc., which allow an electronic nomad to communicate, can now be distinguished in the media sphere. Communication is carried out in a virtual environment and has its specific features. In this regard, the purpose of the study is a theoretical understanding of the media space, consideration of its properties.
Key words: Media space, electronic nomad, virtual environment, communication, Internet, reality.
References
Bodrijyar, ZH. Vojny v zalive ne bylo // Hudozhestvennyj zhurnal. - 1994. -№ 3. - S. 21.
Gavrilov, A. A. Mediareal'nost' kak tip virtual'noj real'nosti [Elektronnyj resurs] // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i is-kusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. - 2013. - № 11 (37). - CH. 1. - S. 45-47. -Rezhim dostupa: https://www.gramota.net/articles/issn_1997-292X_2013_11-1_07.pdf (data obrashcheniya: 28.09.2021).
Govoruhina, M. YU. Virtual'naya real'nost' ili real'naya virtual'nost'? Infor-macionnaya epoha: Mir - Rossiya. - Ekaterinburg, 2004.
Kalmykov, A. A. Obrazy NOO. Matrica klyuchevyh poslanij. - Moskva: Mediain-dustriya, 2013.
Karta slov i vyrazhenij russkogo yazyka [Elektronnyj resurs] // KartaSlov.Ru. -Rezhim dostupa: URL: https://kartaslov.ru/sinonimy-k-slovu/virtual'naya+sreda (data obrashcheniya: 28.09.2021).
Kastel's, M. Galaktika Internet. - Ekaterinburg: U-Faktoriya, 2004.
Kirillova, N. Mediakul'tura: ot moderna k postmodernu. - Moskva: Akad-emicheskij Proekt, 2016.
Kirillova, N. Medialogiya. - Moskva: Akademicheskij Proekt, 2015.
Kolomiec, V. P. Mediasociologiya: teoriya i praktika : nauchnaya monografiya. -Moskva: NIPKC Voskhod-A, 2014.
Luman, N. Real'nost' massmedia. - Moskva: Kanon+, 2012.
Luman, N. Real'nost' massmedia. - Moskva: Praksis, 2005.
Maklyuen, M. Ponimanie media: vneshnie rasshireniya cheloveka. - Moskva: Kuchkovo pole, 2011.
Mediareal'nost1: koncepty i kul'turnye praktiki: uchebnoe posobie / glav. red. V. V. Savchuk. - Sankt-Peterburg: Fond razvitiya konfliktologii, 2017.
Mul'titran [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://www.multitran.ru/ c/m.exe?a=5&s=searches (data obrashcheniya: 28.09.2021).
Savchuk, V. V. Mediafilosofiya. Pristup real'nosti. - Sankt-Peterburg: Izd-vo RHGA, 2013.
Sinonimy k slovu «virtual'nyj» [Elektronnyj resurs] // Text.ru. - Rezhim dostupa: https://text.ru/synonym/virtual'nyj (data obrashcheniya: 28.09.2021).
Sloterdajk, P. Kritika cinicheskogo razuma. - Ekaterinburg: Izd-vo Ural. un-ta,
2001.
Social'naya filosofiya : Slovar' / sost. V. E. Kemerov, T. H. Kerimov. - Moskva: Akad. Proekt, 2003.
Stalder, F. Ekologiya informacii: sistemnyj podhod k mediasrede [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://media-ecology.blogspot.com/2011/04/blog-post.html (data obrashcheniya: 28.09.2021).
Fuko, M. Rozhdenie biopolitiki [Eletronnyj resurs]. - Moskva: Nauka, 2010. -Rezhim dostupa: https://libcat.ru/knigi/nauka-i-obrazovanie/filosofiya/217617-mishel-fuko-rozhdenie-biopolitiki.html (data obrashcheniya: 28.09.2021).
YAkovleva, E. L. Antinomichnost' elektronnogo kochevnika: opyt filosofskoj recepcii posredstvom metafor [Elektronnyj resurs] // Gumanitarij: aktual'nye prob-lemy gumanitarnoj nauki i obrazovaniya. - 2019. - T. 19. № 1 (45). - S. 58-68. -Rezhim dostupa: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=37133475 (data obrashcheniya: 28.09.2021).
Jensen, K. B. Media // The International Encyclopedia of communication. -Malden (USA), Ohford (UK), Carlton (Australia), 2008.
Mersch, D. Medienthe-orien zur Einführung. - Hamburg: Junius Verlag, 2006. -S. 224.
About the author
Darchinov Edgar Vadimovich, 3nd year postgraduate student of Kazan Innovation University named after V. G. Timiryasov.
E-mail: [email protected]
