CC BY
62
УДК 811.161.1
ЭКСТЕНЦИАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ В УСТОЙЧИВЫХ СОЧЕТАНИЯХ РУССКИХ ГОВОРОВ
Л. П. Михайлов а
THE EXTENTIAL COMPONENT IN SET EXPRESSIONS OF THE RUSSIAN DIALECTS
L.P.Mikhailova
Петрозаводский государственный университет, posnm87@bk.ru
В статье проводится анализ диалектных устойчивых сочетаний, которые обладают признаками воздействия фонетической системы соседних иноструктурных языков. Данные признаки относим к экстенциальным. Этнические и языковые контакты в течение столетий повлияли не только на внешний облик отдельных слов, но и на фразеологическую систему говоров русского языка Русского Севера и Северо-Запада. Формальное влияние проявляется в преобразовании гласных звуков, которое сопровождается смещением акцента, незакономерной меной согласных звуков, а также изменением состава начального слога. Рассматриваемые фразеологизмы, как правило, являются диалектными синонимами к общеизвестным устойчивым оборотам, однако употребительны и местные устойчивые сочетания, не имеющие литературных аналогов. Ключевые слова: диалектная фразеология, языковые контакты, нерегулярные фонетические процессы
This article presents the analysis of dialectal set expressions which are affected by the phonetic system of neighboring languages with a different structure. The features induced by this influence are attributed to extential ones. Over the centuries, ethnic and language contacts influenced not only on the outer form of single words but also the phraseological system of the Russian dialect language of the Russian North and North-West. The formal influence appears in the transformation of vowels, which is accompanied by the accent shift, in anomalous exchange of consonants, and also, in change of the initial syllable structure. The considered phraseological units are, as a rule, dialectal synonyms to well known set phrases. However, the local set expressions without literary analogues are also commonly used.
Keywords: dialectal phraseology, language contacts, anomalous phonetic processes
Экстенциальным признаком, представленным в каком-либо слове, считаем такой фонетический элемент, который возник под воздействием иноструктур -ной языковой системы в зоне длительных этноязыковых контактов. Термин экстенциальный используем вслед за Г.ПМельниковым, рассматривавшим характер протекания процессов становления и развития яв-лений в языке [1]. На лексическом уровне обнаружено и описано около 5000 единиц, обладающих признака -ми внешнего воздействия, которые привели к преобразованию фонематического облика слова [2]. Экстенци-альные компоненты разнообразны, так как возникли в результате многих процессов, касающихся преобразования гласных, согласных, анлаута и протекающих как отдельно друг от друга, так и в совокупности. Измене -ния коснулись не только лексики, но и фразеологии. Используя известные лексикографические источники, при этом сохраняя географические пометы, отметим некоторые из диалектных устойчивых сочетаний, со -держащих экстенциальный компонент.
В качестве примера прибалтийско-финского воздействия на фразеологическом уровне может служить известное говорам ладого-тихвинской группы сочетание городить авию 'говорить вздор, глупости', Тихв., выступающее аналогом к общеизвестному городить чепуху, городить чушь 'говорить глупости', молоть языком 'заниматься пустой болтовней, пустословить ' [3]. В первом компоненте данного оборота отражен переход [а] < [о] при одновременном пере -мещении ударения на предшествующий слог (авия < овиОя). Существенным является факт отсутствия экстенциальной лексической единицы в свободном употреблении, она отмечена лишь во фразеологизме. Не менее важны и семантические преобразования от конкретного к абстрактному, а именно: 'отходы при молотьбе' > 'глупость'. Изменение семантики могло произойти при тесном соприкосновении элементов нового сочетания, возникшего первоначально, вероятно, в речи билингва, с известными, более распространенными выражениями.
В говорах Заонежья бытует приговорка пяОшком с мяОшком на МедвяОжку (ходили), которую непонимающим обычно толкуют фразой «пешком с мешком на Медвежку». Первоначальный прямой смысл данного оборота в памяти говорящих еще сохраняется, однако ярко обнаруживается и новое значение:, так как речь идет о плохой дороге от поселка Ламбасручей до г. Медвежьегорска, по которой с трудом ходит транспорт. Образно определяется конкретная жизненная ситуация людей, живущих далеко от центра, дается эмоционально-экспрессивная оценка. Здесь отражается так называемое заонежское «яканье» [4]. «В Петрозаводском и Повенецком уездах под карельским влиянием произошел перенос ударения с конца слова на его начало (топор, окно, говорить, мужик, молодой), а местами с таким переносом связывается изменение гласных е и о, перенесших на себя ударение, в дифтонги еа, оа, чуждые вообще русскому языку, но свойственные карельскому, вместо чего дальше и просто а (неасу, поапа, тоапор, нясу, папа, тапор)» [6]. При этом А.А.Шахматов отмечал сильное, даже разрушительное действие на звуки и формы языка, какое оказывает «влияние соседних языков через посредство возникающей в результате тесного с ними общения двуязычности» [5].
Междиалектным синонимом к выражению городить авию является сочетание валанду травить 'говорить вздор, пустомелить', Аллаих. Якут., ср. семантически близкое сочетание разводить баланду, Остр. Пск., Белом. Карел., выступающее в качестве диалектных соответствий известному фразеологизму разводить бобы 'вести пустые разговоры, задерживать внимание на пустяках'. Компонент валанда отражает процесс мены звуков [б] ~ [в], известный русским говорам в зонах этноязыковых контактов. Ср. также псковские сочетания: забидки взяли 'завидно', Сл. и завидки берут 'кому-н. завидно', Остр.
Приведем другие примеры устойчивых сочетаний, в которых отразились процессы, не характерные для русского языка, возникшие под влиянием неродственной системы.
Использование глухого согласного в соответствии со звонким в позиции перед плавным звуком отражено в лексеме клумить, известной смоленским говорам в значениях 'беспокоить, надоедать, досаждать', Дор., Мон., Поч., Росл., Смол., 'мешать, сбивать с толку', Дух., Ельн., и входящей в устойчивое сочетание клумить голову 'морочить, сбивать с толку', Дух., Ерш., Поч., Росл., Смол. Ср. глумить 'дурачить кого-л.' Твер., голову глумить 'сбивать кого-л. с толку; лишать способности здраво рассуждать' Прейл. Латв. ССР. Этимологически первичным следует считать корень глум-, о чем свидетельствуют данные славянских языков [6]. Мена глухих и звонких согласных, отраженная в севернорусских памятниках письменности [7], является яркой чертой псковских говоров [8], соседствующих со смоленскими. Данное явление возникло как результат взаимодействия «русского языка с западнофинскими, именно в этом взаимодействии мена глухих и звонких согласных находит непротиворечивое объяснение» [9].
В лексике русских говоров наблюдается преобразование начального сочетания согласных до одного звука под влиянием соседних финно-угорских или тюркских языков, в которых отсутствует консонантное сочетание в анлауте исконных слов [10, 11]. В некоторых говорах функционируют варианты фразеологических единиц, различающиеся противопоставлением одного согласного и сочетания согласных в начальном слоге и совпадающие по семантике. Имеются в виду выражения лыОнды бить и блыОнды бить 'бездельничать', выступающее эквивалентом к общеизвестному бить баклуши.
Фразеологическая единица лынды бить 'бить баклуши, бездельничать' употребляется преимущественно в южнорусских говорах, в говорах Псковской области и Литвы и Латвии: Обоян. Курск., Трубч. Брян., Холм. Пск., Смол., Прейл. Латв. ССР, Йонав. Лит. ССР, Пуст. Пск.; особенно активно в смоленских говорах: Вяз., Дор., Дух., Ельн., Кард., Поч., Смол., Сыч. Последним известны и другие варианты фразеологического сочетания: Олындьё бить 'то же, что лынды бить' Смол., лúнду петь 'сидеть сложа руки, бездельничать' Дор. В отдельных орловских говорах известны семантически близкие глагольные фразеологические единицы: лынды продавáть 'бесцельно бродить; слоняться' Кром., лынды лындать 'вести праздный образ жизни', Брян. Орл.
С компонентом блыОнды фразеологическая единица ограничена смоленскими говорами: блынды бить 'бездельничать' Вяз., Дем., Дор., Ельн., Мон., Смол. Смол. Возникает естественный вопрос о том, какой из вариантов первого компонента, явно восходящих к одному этимону, является первичным. Формальное сопоставление сочетаний позволяет констатировать упрощение бл- > л-. В говорах западной группы также известны слова без начального согласного, отражающие процесс упрощения анлаута.
Первичным по происхождению, по всей вероятности, является слово лыОнда, о чем свидетельствует относительно широкий славянский ареал формы лыОнды и родственных образований, включающий говоры не только русского, но и белорусского и польского языков: блр. лыОнды 'ноги', лыОндаць 'лентяйничать притаившись', 'бродить, шляться'; польск. fynda 'бродяга', fyndac sif 'шататься, шляться' [12]. В противовес позиции М.Фасмера, сближающего лыОнда, лыОнды, лыОндать со славянскими словами лынь 'лентяй, тунеядец' и лытáть 'лениться, лодырничать' [13], Ю.А.Лаучюте небезосновательно относит указанные слова к балтизмам, привлекая материал литовского языка: linda 'пронырливый человек; лентяй; тот, кто притаился, избежал работы' [12], ср. также: lindé ti '(прятаться, скрываться) торчать' [14].
Лексемы данной корневой группы в значении 'слоняться без дела, бездельничать; гулять' с одиночным согласным в анлауте распространены преимущественно в юго-западных, южных и некоторых среднерусских говорах: лыОндать, Вел., Вяз., Гаг., Росл., Смол. Смол., Мцен., Новос., Свердл., Болх., Верх., Глаз., Дмитр., Знам., Лив., Орл., Хот., Шабл. Орл., Урицк., Соск., Кром. Орл., Калуж., Медын. Калуж., Моск., Твер., Смол., Тул., Орл., Ворон., Тамб., Ряз.,
Белеб., Мел. Башкир., Андреап., Ост., Тороп., Фир. Твер., Валд. Новг., лыОндить Ост. Твер.; лыОндаться Вел. Смол., Салават. Башкир.; лындовать; ландовать Ряз. Ряз. Несколько преобразованная семантика глагола представлена в выражении лыОндать раком 'ползать на четвереньках' Вол. Новг.
Наряду с этими лексемами бытуют семантические эквиваленты, имеющие начальное сочетание бл-и содержащие в корне варьирующиеся гласные: блыОнда 'лентяй, бездельник' Подп. Ленингр., блыОндать 'ходить, бродить' Кар., Печ., Порх. Пск., 'ходить без дела, слоняться' Стр. Пск., Ост. Твер., блыОндать 'бездельничать, шататься без дела' Дем., Мон., Шум. Смол., блондать 'то же' Росл., Угр. Смол., 'блуждать' Йыгев., Тарт. Эст. ССР, блондить 'ходить без дела, бездельничать', Шуйск. Влад., блондиться 'то же' Шуйск. Влад., Иван. Реже встречаются слова с начальным ба-, бу-: балыОндать 'бездельничать' Дон., балыОндиться 'интересоваться чем-н., проявлять любопытство («ходить и выспрашивать»)', Осин. Перм.; булыОндать 'бродить без дела' Дон. Эти варианты с начальными ба-, бу-могут быть объяснены по-разному: то ли это древние префиксы, то ли результат преобразования консонантного сочетания в анлауте в связи с эпентезой, которую, естественно, следует рассматривать как экс-тенциальный признак.
Интерес представляет также лексико-фразеологическая группа с соотносительными корнями рынд- / брынд-. В значении 'бездельничать' в смоленских говорах широко известна лексема брыПндать Вел., Вяз., Дем., Дор., Ельн., Мон., Поч., Росл., Рудн., Смол., Угр., Хисл., Шум., Ярц. Смол. и выражение брыОнды бить Дем., Дор., Дух., Ельн., Мон., Поч., Росл., Рудн., Саф., Смол., Сыч., Хисл., Шум., Ярц. Смол., в сибирских рыОнды бить Ср.-Обск., в некоторых других говорах рыОнда 'беспутная, праздношатающаяся женщина' Зап. Брян., Пенз., Сарат., 'непоседливый ребенок' Пинеж. Арх.; ср. также рыОндать 'ходить по грязи, шлепать' Пск., Осташк. Твер., 'вести себя непоседливо, беспокойно (о ребенке)' Пинеж. Арх. По всей вероятности, в данных словах и оборотах отражается несистемное явление мены плавных согласных. Концентрация слов с лынд- / блынд- и рынд- / брынд- на смоленской территории, служит основой для предположения вторичного характера слов со звуком [р], возникшим на месте [л].
Представленный нами материал показывает разные не свойственные русскому языку преобразования фонетического облика диалектного слова, входящего в устойчивые обороты. Некоторые из них имеют признаки воздействия фонетической системы иноструктурных языков. Иногда экстенциальный компонент может проявляться только на фразеологическом уровне (городить авию). В ряде случаев наблюдается сложное переплетение явлений регулярного / исконного и нерегулярного / экстенциального характера. Данный разряд устойчивых сочетаний пополняет фразеологическую систему русского языка.
1. Мельников Г.П. Системная типология языков: Принципы, методы, модели / Отв. ред. Л.Г.Зубкова. М.: Наука, 2003. С. 47.
2. Михайлова Л.П. Словарь экстенциальных лексических единиц в русских говорах. Петрозаводск: Изд-во КГПА; М.: ООО «Вариант», 2013. 350 с.
3. Михайлова Л.П. Прибалтийско-финский компонент в русской диалектной фразеологии // Фразеологизм в тексте и текст во фразеологизме (Четвертые Жуковские чтения): Материалы Международного научного симпозиума. 4-6 мая 2009 г. / Отв. ред. В.И.Макаров; НовГУ им. Ярослава Мудрого. Великий Новгород: НовГУ, 2009. С. 190.
4. Колесов В.В. Фонетические условия заонежского «яканья» // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975. С. 53-58.
5. Шахматов А. А. Русская диалектология: лекции / под ред. Б. А. Ларина. С приложением очерка «Древнейшие судьбы русского племени». СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2010. (Филологическое наследие). С. 3435.
6. Этимологический словарь славянских языков / Под ред. О.Н.Трубачева. М.: Наука, 1979. Вып. 6: С. 147-150.
7. Колесов В.В. Севернорусские чередования согласных, парных по глухости-звонкости // Вестник ЛГУ. 1963. № 2. С. 103-112.
8. Глускина С.М. Мена звонких и глухих согласных в псковских говорах // Псковские говоры. III. Псков, 1973. С. 35-51.
9. Там же. С. 51.
10. Лыткин В.И. Сравнительная фонетика финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания (вопросы происхождения и развития финно-угорских языков). М.: Наука, 1974. С. 119.
11. Гаджиева Н.З. Тюркские языки // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н.Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 528.
12. Лаучюте Ю.А. Словарь балтизмов в славянских языках. Л.: Наука, 1982. С. 31.
13. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: Прогресс, 1964—1973. Т. 1—4.
14. Литовско-русский словарь / Под ред. Х. Лемхенаса. Вильнюс, 1962. С. 314.
References
1. Mel'nikov G.P. Sistemnaia tipologiia iazykov: Printsipy, me-tody, modeli [System typology of languages. Principles, methods, models]. Ed. by L.G.Zubkova. Moscow, Nauka Publ., 2003, p. 47.
2. Mikhailova L.P. Slovar' ekstentsial'nykh leksicheskikh edi-nits v russkikh govorakh [Dictionary of extential lexical units in Russian dialects]. Petrozavodsk, KGPA Publ.; Moscow, Variant Publ. 350 p.
3. Mikhailova L.P. Pribaltiisko-finskii komponent v russkoi dialektnoi frazeologii [The Finnic component in Russian dialectal phraseology]. Frazeologizm v tekste i tekst vo frazeologizme (Chetvertye Zhukovskie chteniia) [Phraseological unit in the text and the text in the phraseological unit (The 4th Zhukov readings)]: Materialy Mezhdunarodnogo simpoziuma. 4-6 maya 2009 g. [Proc. of the Int. scint. symp. 4-6 May, 2009]. Ed. By V.I.Makarov, Yaroslav the Wise Novgorod State University. Veliky Novgorod, NovSU, 2009, p. 190.
4. Kolesov V.V. Foneticheskie usloviia zaonezhskogo «iakan'ia» [Phonetic conditions for retention of unstressed 'ya' in Zaonezhsky region]. Russkie govory: K izucheniiu fonetiki, grammatiki, leksiki [Russian dialects. On studying phonetics, grammar and vocabulary]. Moskow, 1975, pp. 5358.
5. Shakhmatov A.A. Russkaia dialektologiia: lektsii [Russian dialectology: lectures]. Ed. by B.A.Larin. S prilozheniem ocherka «Drevneishie sud'by russkogo plemeni» [With the essay "The most ancient destinies of the Russian tribe"]. Saint Petersburg, SPGU Publ. pp. 34-35.
6. Trubachev O.N., ed. Etimologicheskii slovar' slavianskikh iazykov [Etymological dictionary of the Slavic languages]. Moscow, Nauka Publ., 1979. Is. 6, pp. 147—150.
7. Kolesov V.V. Severnorusskie cheredovaniia soglasnykh, parnykh po glukhosti-zvonkosti [The North Russian interchange of paired breathed and voiced consonants], Vestnik 11. LGU, 1963, no 2, pp. 103-112.
8. Gluskina S.M. Mena zvonkikh i glukhikh soglasnykh v pskovskikh govorakh [Interchange of breathed and voiced consonants in the Pskov dialects], Pskovskie govory [The 12. Pskov dialects]. III. Pskov, 1973, pp. 35-51.
9. Ibid, p. 51.
10. Lytkin V.I. Sravnitel'naia fonetika finno-ugorskikh iazykov 13. [Comparative phonetics of the Finno-Ugric languages]. Os-
novy finno-ugorskogo iazykoznaniia (voprosy proisk-hozhdeniia i razvitiia finno-ugorskikh iazykov) [Introduction 14.
in Finno-Ugric linguistics (origin and development of the
Finno-Ugric languages)]. Moscow, Nauka Publ., 1974, p. 119.
Gadzhieva N.Z. Tiurkskie iazyki [The Turkic languages]. Iartseva V.N., ed. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar' [Linguistic encyclopedic dictionary]. Moscow, Sovetskaia entsiklopediia Publ., 1990, p. 528.
Lauchiute Iu.A. Slovar' baltizmov v slavianskikh iazykakh [Dictionary of Baltizms of the Slavic languages]. Leningrad, Nauka Publ., 1982, p. 31.
Fasmer M. Etimologicheskii slovar' russkogo iazyka [Etymological dictionary of the Russian language]. Moscow, Progress Publ., 1964—1973. Vol. 1—4.
Lemkhenas Kh., ed. Litovsko-russkii slovar' [Lithuanian-Russian dictionary]. Vilnius, 1962, p. 314.
