CC BY
23
Петров А.А. Оленеводческая лексика долганского языка. Этнолингвистический словарь. Учебное пособие. - СПб.: Алмаз-Граф, 2015. - 80 с.
Петров А.А. Оленеводческая лексика эвенского языка. Этнолингвистический словарь. Учебное пособие. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2017. -128 с.
Петров А.А. Оленеводческая лексика эвенского языка. Этнолингвистический словарь. Учебное пособие. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2017. -128 с.
Попов А.А. Оленеводство у долган // Попов А.А. Собрание трудов по этнографии. Т.1. / Сост. А.А. Барболина. - СПб: «Изд-во «Дрофа» Санкт-Петербург», 2003. - С. 221-252.
Рандин В.А. Орнаменты: Долганы. Нганасаны. Ненцы. - СПб.: отд-е изд-ва «Просвещение», 1992. -56 с.
Рандымова З.И. Оленеводческая культура приуральских ханты. - Томск, 2004. - 134 с.
Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков (Материалы к этимологическому словарю) / Отв. ред. В.И. Цинциус. Т. 1. А-Н. - Л.: Изд-во «Наука», Ленинградское отделение, 1975. - 672 с.; Т. 2. О-Э. - Л.: Изд-во «Наука», Ленинградское отделение, 1977. - 992 с.
Элрика В.С. Лексика, связанная с оленеводством в эвенском языке // Вопросы лексики и синтаксиса языков народов Крайнего Севера СССР. - Л., 1988. -С. 39-49.
Элрика В.С. Лексико-семантическая группа названий оленей по масти в эвенском языке // Лингвистические исследования. Структура языка и его эволюция. - М., 1989. - С. 204-208.
A.A. Petrov
Reindeer-Breeding Vocabulary of the Even and Dolgan Languages: Comparative Analysis Experience
The article studies the vocabulary of the Even and Dolgan languages related to reindeer husbandry in a comparative aspect. This problem has not been the subject of research in Altaic studies. For the first time, the terms of reindeer husbandry are considered on the basis of the Tungus-Manchu (Even) and Turkic (Dolgan) languages. The author has collected language material from various sources over the past five years. This includes dictionaries, articles, and ethnographic and folklore literature. First of all, the author's ethnolinguistic dictionaries, as well as data from the "Comparative dictionary of Tungus-Manchu languages" (L., 1975; 1977) and the "Ancient Turkic dictionary" (L., 1969). In the analysis of the actual material, the comparative-historical method is used, as well as the method of collecting and classifying lexical material in synchronous and diachronic aspects. As a result of comparative research, the genetic affinity of the Even and Dolgan languages within the Ural-Altaic language community is proved.
Keywords: Even (Lamut) language, Dolgan language, reindeer herding vocabulary, comparative studies, Tungus-Manchu languages, Turkic languages.
Т.Е. Андреева, Е.Ф. Афанасьева
DOI: 10.25693/SVGV.2020.32.3.011 УДК 811.512.212'34
Экспериментально-фонетические исследования эвенкийского языка
В статье обобщены результаты экспериментально-фонетических исследований звукового строя эвенкийского языка с использованием инструментальных методов. Перед исследователями звуковой системы эвенкийского языка и его диалектов, говоров стоит задача - дать наиболее полное объективное описание основных звуко-
© Андреева Т.Е., Афанасьева Е.Ф., 2020
типов вокализма и консонантизма, определить звуковые особенности некоторых говоров эвенкийского языка, охарактеризовать их артикуляционно-акустическую базу, сопоставить с данными литературного языка. Артику-ляционно-акустическая база эвенкийского языка в области согласных имеет основные доминантные признаки: 1) общая относительно слабая мускульная напряженность при артикуляции всех согласных фонем, выражающаяся в наличии позиционно-комбинаторного варьирования смычности-щелинности в реализации губных, среднеязычных, заднеязычных согласных; 2) как следствие общей слабой артикуляторной напряженности отмечается распространенность имплозивных смычных согласных и факультативная назализованность согласных; 3) наличие четырех артикуляторных рядов согласных: губно-губные, переднеязычные, среднеязычные, заднеязычные; отсутствие палатализации переднеязычных согласных (т, д в словоформах тыгдэ 'дождь', тыгэ 'посуда', дылкээн 'муха', адыл 'сеть'), ограниченное употребление ртового дрожащего р (не употребляется в начальной позиции слова, только в середине и конце словоформы: орон 'олень', орор 'олени').
Ключевые слова: эвенкийский язык, экспериментально-фонетические исследования, звуковой строй, гласные, согласные, релевантность, артикуляционно-акустическая база.
Основной особенностью современного эвенкийского языка является диалектная раздробленность: в нем более 50 говоров, объединенных в 3 наречия. На этих говорах говорят эвенки, расселенные в 11 субъектах РФ в районах Севера, Сибири и Дальнего Востока. Эвенкийский язык по состоянию языковой ситуации на современном этапе относится к «особым» случаям, поскольку степень его сохранности и распространения в значительной мере зависит от региона. Группы эвенков слишком широко расселены по Северу, Сибири и Дальнему Востоку, чтобы можно было говорить о какой-то одной языковой ситуации. Процент владеющих эвенкийским языком также различается по регионам. Повсеместно наблюдается двуязычие (второй или первый - русский), кое-где трехъязычие (якутский или бурятский). Это результат многовековых хозяйственных и культурных связей эвенков со многими народами.
Планомерная исследовательская работа по языкам народов началась с конца 20-х годов ХХ в. в связи с созданием письменности. Необходимость выбора диалектной базы и разработка алфавита выдвинули на первый план диалектологическое и фонетическое обследования [Аврорин, 1975, с. 130]. Экспериментально-фонетические исследования начались около столетия назад. В конце прошлого - начале нашего века в отечественной фонетической литературе появляется большое количество исследований, в которых описываются акустические и артикуляционные свойства звуков речи.
В России существуют два основных направления в учении о фонеме: московская фоноло-
гическая школа (или морфологическое направление) и ленинградская фонологическая школа (фонетическое направление). Важнейшее положение московской школы заключается в необходимости применения морфологического критерия при определении фонемного состава языка. В рамках московской школы разработаны теория фонологических позиций и учение о варьировании фонемы. Представителями данной школы были Р.И. Аванесов, В.Н. Сидоров, А.А. Реформатский и др. ученые. Основателем ленинградской фонологической школы является Л.В. Щерба, среди других представителей были Л.Р. Зиндер, Л.В. Бондарко, М.И. Матусе-вич. Л.В. Щерба, ученик И.А. Бодуэна де Курте-нэ, разработал на основе бодуэновской теории дивергенции (фонетически обусловленных чередований) теорию оттенков фонемы. Он определил фонему как единицу, способную дифференцировать слова и их формы, т.е. фонема есть кратчайшая (неделимая во времени) звуковая единица языка, способная быть в нем единственным средством различения означающих морфем и слов.
Эти два подхода непримиримы, дискуссия идет несколько десятков лет.
Фонетические лаборатории, созданные при Казанском и Петроградском университетах, становятся хорошо оборудованными научными центрами, во главе которых стоят крупнейшие лингвисты: В.А. Богородицкий (1857-1941) в Казани и Л.В. Щерба (1880-1944) в Петрограде. Изучение фонетических явлений при помощи специальных методов сочеталось у этих ученых с тщательнейшим слуховым анализом материа-
ла. В начале ХХ в. началось широкое экспериментально-фонетическое исследование русского языка и языков других народов. Во многих городах при научных и учебных центрах создаются специальные лаборатории (Новосибирск, Якутск, Улан-Удэ, Горно-Алтайск, Абакан, Элиста, Томск, Кемерово, Новокузнецк, Барнаул, Улан-Батор) [Андреева, 2008, с. 9].
В ИЯЛИ ЯФ СО АН СССР в 1973 г. при секторе грамматики и диалектологии якутского языка впервые была создана лаборатория экспериментально-лингвистических исследований под руководством И.Е. Алексеева. С 1986 по 1988 гг. лаборатория была преобразована в сектор диалектологии и экспериментальной лингвистики. В секторе велись исследования якутского, эвенкийского и юкагирского языков. В те годы были использованы соматические методы дентопалатографирования и кино-рентгенографирования, электроакустический метод пневмоосциллографирования. В работах использовалась фоническая транскрипция академика Л.В. Щербы на основе алфавита МФА, уточненная и дополненная В.М. Наделяевым [Наделяев, 1960].
Теоретические результаты, полученные при анализе звукового строя того или иного языка, использовались как база для теоретических построений, для осмысления сложных процессов, происходящих в языке.
Особенно большие успехи в области экспериментального изучения языков народов Сибири имела Лаборатория экспериментально-фонетических исследований (ЛЭФИ) Института истории, филологии и философии (ИИФФ) СО АН СССР, организованная в 1966 г. В.М. Наде-ляевым, заслуженным деятелем науки Тувинской АССР, выдающимся специалистом по древним и современным монгольским и тюркским языкам (руническим памятникам, уйгурскому, долганскому, якутскому, тувинскому, тоф-скому и другим), знатоком тунгусо-маньчжурских (эвенкийского и эвенского) языков, крупным специалистом в области экспериментальной фонетики и общего языкознания. За годы работы в ИИФФ СО АН СССР (1966-1985) он открыл новое направление в изучении языков и территориальных диалектов Сибири и создал сибирскую фонологическую школу, в которой воспитал более 150 лингвистов-сибиреведов.
В ЛЭФИ ИИФФ СО АН СССР была создана оригинальная аппаратура (ПОГ), позволившая разработать новую методику исследований по 23 языкам и диалектам Сибири и сопредельных регионов. Исследования велись по следующим направлениям: 1) изучение звукового состава языков народов Сибири; 2) исследование ритмомелодики - совершенно новая область изучения экспериментальными методами фонетики языков народов Сибири [Убрятова, 1981, с. 5-31]. Активнее всего разрабатывается тюркологическая проблематика, отмечает И.Я. Селю-тина [Селютина, 2007, с. 211].
При изучении фонетики и фонологии коренных народов Севера и Сибири ставятся две основные теоретические задачи:
• усовершенствовать артикуляционную классификацию звуков речи, учитывая массовый экспериментальный материал по типологически различным языкам и диалектам Сибири и Дальнего Востока, а также привлекая данные по звуковым системам языков других районов мира;
• разработать теорию артикуляционно-аку-стической базы.
Проблема типологии и специфики артикуля-ционно-акустических баз (ААБ) впервые была поставлена в 1980-е гг. основателем ЛЭФИ В.М. Наделяевым [Наделяев, 1986, с. 3-91].
В имеющейся научной литературе звуковые системы языков коренных малочисленных народов Севера отражены недостаточно, поскольку описывались субъективным слуховым методом со свойственными ему искажениями, ошибками, неточностями. Использование теории ар-тикуляционно-акустической базы в качестве историко-лингвистического источника позволило В. М. Наделяеву выдвинуть и научно обосновать ряд гипотез об этногенезе народов Севера и Сибири [Наделяев, 1986]. Он предположил следующее:
1) монголы центральных аймаков Республики Монголии - тюрки по происхождению: ААБ современных халха-монголов - это преобразованная (не ранее XI в.) ААБ древних тюрок, которой было свойственно тройное противопоставление согласных звуков по степени мускульного речевого напряжения: согласные противопоставляются как сильные/слабые/ сверхслабые;
2) якутский народ складывался на Средней Лене в результате этнического слияния древних тюрок (курыкан) с монголами (киданями) в Х1-Х11 вв.;
3) эвены как этнос мигрировали в 1Х-Х вв. новой эры из Прибайкальско-енисейского региона на северо-восток; при этом они усвоили в ходе миграции новый для себя тунгусо-маньчжурский язык, но проявили в нем свою артику-ляционно-акустическую базу, для которой характерна фарингализация гласных, что резко отличает ААБ современных эвенов от ААБ других тунгусо-маньчжурских народов;
4) тофы и тувинцы в России, а также уйгуро-урянхайцы в Монголии имели другой этнический субстрат в отличие от северных алтайцев (куманды, чалканду, туба-кижи); северные алтайцы близки по своим ААБ к самодийцам и обским уграм (языки северных алтайцев - тюркские, а ААБ во многом угро-самодийская);
5) признаки ААБ позволили высказать гипотезу о том, что в состав древнего алтайского лингвистического союза входил более молодой (1-Х11 вв. н.э.) циркумбайкальский языковой союз, который, в свою очередь делился на бай-кало-саянский подсоюз с характерной для него фарингализацией гласных и алтае-саянский подсоюз со свойственными ему системами согласных, обусловленными субстратами угро-са-модийского типа [Наделяев, 1986, с. 3-4].
В эвенкийском языкознании 30-е годы ХХ в. совпали с началом нового экспериментального этапа в изучении фонетики эвенкийского языка, когда большинство ученых-фонетистов восприняли концепции ленинградской фонологической школы Л. В. Щербы и его последователей М.И. Матусевич, Л.Р. Зиндера, развивая вместе с тем научные положения известного советского монголоведа В.М. Наделяева.
В настоящее время в тунгусо-маньчжурскую языковую семью входят 10 языков (8 в РФ, 2 в КНР), и угроза исчезновения любого из этих языков является невосполнимой утратой для всего человечества, поэтому важнейшей и актуальнейшей задачей, стоящей перед тунгусо-маньчжуроведами Сибири, является планомерное и последовательное изучение и теоретическое описание этих языков и территориальных диалектов на всех уровнях: лексическом, грамматическом и, прежде всего, фонетическом. За-
дача фиксации, инструментального исследования и научного описания звуковых систем данных языков, находящихся на грани исчезновения, не терпит отлагательства. Если грамматический строй и словарный состав тунгусо-маньчжурских языков нашли отражение в трудах отечественных и зарубежных исследователей и в дальнейшем могут изучаться и уточняться путем анализа текстовых материалов, то возможности объективного изучения звуковой системы, в особенности артикуляторного ее аспекта, уходят вместе с последним носителем языка. Сохранить для науки особенности артикуляци-онно-акустических баз исчезающих языков -приоритетная задача фонетистов.
Экспериментальный метод изучения звукового строя эвенкийского языка был впервые применен в начале 30-х гг. ХХ в. в лаборатории экспериментальной фонетики Ленинградского (Санкт-Петербургского) университета М.И. Ма-тусевич, которая провела со студентами-эвенками первые экспериментальные исследования звукового строя эвенкийского языка на базе ер-богачёнского говора, которые были опубликованы в 1960 году [Матусевич, 1960]. В этой же лаборатории О.А. Константинова провела экспериментальное исследование долгих гласных при описании полигусовского говора как литературной базы эвенкийского языка [Константинова, 1964].
Дальнейшие исследования звукового строя эвенкийского языка с применением экспериментальных методов были продолжены лишь в 80-е годы ХХ в. в ЛЭФИ ИИФФ СО АН СССР (г. Новосибирск). Так, экспериментальные методы были частично использованы при исследовании баунтовского говора М.Д. Симоновым [Симонов 1976а, 1976б], полигусовского говора Г.В. Гулимовой [Гулимова, 1982]. Более полное и детальное экспериментальное фонетическое исследование вокализма и консонантизма том-мотского говора восточного наречия было проведено Т.Е. Андреевой в ЛЭФИ ИИФФ АН СССР [Андреева, 1988]. В этой лаборатории также ею проведено исследование словесного ударения на материалах говоров эвенков Якутии [Андреева, 2001]. Научная новизна в данной работе заключается в том, что впервые была предпринята попытка на основе фактического материала ответить на вопрос: если существует
словесное ударение, то каковы его фонетическая характеристика и функция в звуковых оболочках словоформ? Было проанализировано около 2000 слов, сделаны записи материала от трех дикторов: д. 1 - А.Н. Мыреева, д. 2 -Н.Р. Дивдевилов, д. 3 - Е.М. Трынкина. Были определены релевантность/нерелевантность потенциальных для эвенкийского языка фонематических признаков словесной ударенности: квантитативность, тональность и интенсивность. Полученные результаты показали, что из трех перечисленных акустических признаков интенсивность нерелевантна для языка, кванти-тативность нестабильна по кратким гласным, а по долгим намечается тенденция к относительной удаленности первого долгого. Тональность в словоформах характеризуется повышением основного тона в пределах всей вокальной оси дисиллаб и трисиллаб, достигающих максимума на гласном последнего слога. Таким образом, тоновый коррелят в силу стабильности данного признака следует считать основным, что позволяет определить ударение в эвенкийском языке музыкальным (тоническим) [Андреева, 2001, с. 94-98]. В 2013 г. ею были обобщены результаты экспериментально-фонетического исследования полигусовского говора, на основе которого функционирует эвенкийский литературный язык [Андреева, 2013].
Результаты исследования показали, что арти-куляционно-акустическая база в области гласных определяется как слабая по степени мускульной напряженности речевого аппарата. Релевантным признаком эвенкийского вокализма является длительность. Признак долготы -краткости, характерный для всех тунгусо-маньчжурских языков, играет важную роль в фонологической системе эвенкийского языка, как и признак лабиализации. Долгота гласных играет смыслоразличительную роль. Примеры: осйкта 'поцарапаю-ка я' - осикта 'звезда'; эри 'этот, данный' - эри 'кричать, приглашать' и др.
Долгота гласных не связана с его положением в словоформе: долгими могут быть гласные любого слога, т.е. в начале, середине и в конце словоформы. Она зависит в некоторой степени от типа гласного (ингерентная длительность): открытые гласные, как правило, длительнее закрытых. Однако установить зоны длительности для долгих и полудолгих, кратких и сверхкрат-
ких гласных трудно. Аккомодационные процессы реализуются в пределах слога, а не слова, т.е. сингармонизм в эвенкийском языке имеет ступенчатый характер. Проанализированы вариативность гласных по степени устойчивости или неустойчивости дифференциальных признаков: ряд и подъем, стабильность артикуляции, долгота - краткость, огубленность - неогубленность.
Артикуляционно-акустическая база эвенкийского языка в области согласных имеет основные доминантные признаки: 1) общая относительно слабая мускульная напряженность при артикуляции всех согласных фонем, выражающаяся в наличии позиционно-комбинатор-ного варьирования смычности - щелинности в реализации губных, среднеязычных, заднеязычных согласных; 2) как следствие общей слабой артикуляторной напряженности отмечается распространенность имплозивных смычных согласных и факультативная назализованность согласных; 3) наличие четырех артикуляторных рядов согласных: губно-губные, переднеязычные, среднеязычные, заднеязычные; отсутствие палатализации переднеязычных согласных (т, д в словоформах тыгдэ 'дождь', дылкэн 'муха' и т.д.), ограниченное употребление ртового дрожащего р (не употребляется в начальной позиции слова и др.).
Подводя итог работы, автор отмечает, что звуковой состав полигусовского говора в количественном и качественном отношении почти не отличается от других говоров и имеет общие принципы организации звуковой системы эвенкийского языка [Андреева, 2008, с. 84-85]. В последние годы экспериментальные исследования звукового строя эвенкийского языка с использованием новейших методов не проводились. Современные технические возможности комплексного экспериментально-фонетического анализа языкового материала, развитие информационных технологий, широкое внедрение средств компьютерного анализа речи существенно позволяют исследовать звуковую форму. Такие исследования проводятся по языкам народов Сибири, Севера и Дальнего Востока в лаборатории экспериментальной фонетики Санкт-Петербургского университета. Так, на базе лаборатории был проведен ряд исследований языкового материала баргузинского говора эвенкийского языка и некоторые его результаты
были опубликованы [Раднаева, Афанасьева, 2012]. В настоящее время в Бурятском государственном университете создан мультимедийный (звуковой) фонд баргузинского говора современного эвенкийского языка на представительном звуковом материале. Содержание фонда: звуко-и видеозаписи собирались в ходе полевых экспедиций на территории Баргузинского и Курум-канского районов. Цель разработки фонда связана с проблемой документирования звуковой формы языка в компьютерном виде, хранение собранной лингвистической информации с возможностью использования материала в исследовательских и образовательных целях.
В данной работе дается фонологическая характеристика звуковых единиц баргузинского говора эвенкийского языка в сравнении с эвенкийским литературным языком на основе слухового анализа и некоторых экспериментальных данных.
В современном эвенкийском языке имеются три наречия: южное, северное, восточное. Основополагающим признаком, по которому говоры эвенкийского языка разделены на три наречия, является соответствие согласного в южном наречии согласному /Ь/ в северном. К восточному наречию отнесены говоры смешанного характера, которые имеют черты как северного, так и южного наречий. В говорах данного наречия, в том числе баргузинском, в начале слова, как и в южном, преобладает а в положении между гласными, как в северном, в основном употребляется согласный /Ь/. Это закономерно как в начале слова, так и в положении между гласным. Согласно этому признаку баргузин-ский говор отнесен к восточному наречию современного эвенкийского языка. Так, в баргу-зинском говоре в начале слова употребляется сарэн ^а:геп/ 'знает', сагды /sagdi/ 'старый', секта ^ейа/ 'тальник', а в середине слов между гласными - /Ь/: аЬи /аЫ:/ 'женщина', биЬин / ЫЫп/ 'есть, имеется', оЬа /э:Ьа/ 'камус'.
В баргузинском, как в полигусовском, том-мотском, илимпийском, тимптонском и др. говорах эвенкийского языка 11 гласных фонем /а/, /а:/, /е/, /э/, /э:/, Л/, Л:/, /и/, /и:/, /е/, /е:/, 18 согласных фонем: /Ь/, /р/, /д/, /а/, Ш, /к/, /1/, /т/, /п/, М, /д/, /р/, /г/, /и, /Ь/, яр/.
Гласные и согласные фонемы противопоставлены друг другу и используются для обра-
зования и различения звуковых оболочек значимых единиц языка: слов и морфем. Например: аран /aran/ 'едва' - ирин /irin/ 'время созревания чего-либо' - урун /urun/ 'радость' - эрин /srin/ 'дыхание' - арэн /a:rsn/ 'он поспал' - йрэн /i:rsn/ 'он вошел' - урэн /u:rsn/ 'он соскрёб скребком мездру шкурки' - оран /o:ran/ 'он что-либо сделал', нама /nama/ 'седло' - няма / nJama/ 'тепло', дяка / dJaka/ 'воротник' - даку / daku/ 'меховая шуба' - няка /nJaka/ 'хорошо, неплохо' - нэкун /nsku:n/ 'младший брат (сестра)' - hэку /hsku/ 'жарко' и т.д.
Все гласные встречаются в начале, середине и конце слова, за исключением /е:/, которая встречается только в середине и конце эвенкийских слов. В баргузинском говоре внутри слова не свойственно стечение гласных.
В отличие от гласных эвенкийского литературного языка в баргузинском говоре имеется краткая фонема /е/. Это было отмечено еще В.А. Горцевской по материалам Н.Поппе [Гор-цевская, 1936, с. 5].
Согласная фонема /г/ не встречается в начале эвенкийских слов, в конце слов никогда не употребляются согласные фонемы /b/, /d/, /dJ/, /nJ/, / tJ7, /h/. Согласная фонема /h/ внутри слова не сочетается ни с одной согласной, т.е. она может быть только в положении между гласными. Согласный /dJ/ никогда не употребляется перед согласными. Только в качестве второго компонента может следовать за /р/, /д/, /j/, /1/, /n/, /д/, /г/. Не входит в состав грамматических формантов.
На основании дистрибуции согласных также можно констатировать, что в баргузинском говоре нет стечения согласных ни в начале, ни в конце словоформ. Внутри слова допускается стечение двух качественно одинаковых (гомо-органных или геминированных) согласных, как в корне слова: гемми 'потом', дуннэ 'земля', олло 'рыба', так и на стыке морфем: сурум-мен 'тотчас ушел', гун-нэ 'сказав', ол-ла 'стали делать'. На стыке корня с суффиксом могут быть и другие согласные: бикит-ту 'на стойбище', дяв-ва 'лодку', угир-рэн 'он поднял'.
Внутри словоформ в баргузинском говоре существует определенный порядок комбинирования. Далеко не все согласные могут вступать в комбинации с любым другим согласным и занимать в комбинациях как первое, так и второе место. Так, если согласные /m/, /n/ могут сочетать-
ся с 11 фонемами, то согласный /nJ/ сочетается только с одним согласным /п/. Согласный /dJ/ никогда не употребляется перед согласными, только в качестве второго компонента может следовать за /р/, /д/, /j/, /1/, /п/, /д/, /г/. Не входит в состав грамматических формантов.
Необходимо отметить и тот факт, что одни сочетания характерны для большого количества слов и встречаются в корнях слов, внутри суффиксов и на стыке корней с суффиксами, тогда как другие встречаются в очень ограниченных случаях.
Среди лингвистов, исследующих эвенкийский язык, нет однозначного решения относительно фонологической трактовки отдельных фонем.
В полигусовском говоре - базовом говоре современного эвенкийского литературного языка -гласные характеризуются как гласные переднего ряда /а/, /а/, /и/, /й/, /е/, смешанного ряда /э/, /э/, заднего ряда /у/, /у/, /о/, /о/ [Константинова, 1964, с.7] (авторское написание фонем нами соблюдено).
В баргузинском говоре эвенкийского языка нашими экспериментальными данными выявлено, что гласные /а/, /а/ по своим артикулятор-ным характеристикам относятся к гласным заднего ряда и по Международному фонетическому алфавиту (МФА) должны обозначаться знаками /а/, /а:/. Например: анаран /апагап/ 'толкнул', далэ/да:1е/ 'рука' [Афанасьева, 2010а, с.157].
Как одну из особенностей эвенкийского языка, в том числе и баргузинского говора, ученые-тунгусоведы отмечают наличие двух типов фонем /i/, /и/ [Горцевская, 1936, с. 9-11].
Первый тип /i/ - /и/, «широкий», «твердый»: индакта Лп>да^а/ 'шерсть животного', иргакта / пда^а/ 'овод', киваран /Ырагап/ 'ненастье', удя /и^а/ 'след', нудан /пидап/ 'он'. Второй тип /i/ «узкий», «мягкий»: индэктэ /injgskts/ 'черемуха', иргэ /irgs/ 'головной мозг', нимдэн /njimgsn/ 'глоток', кирэ /kirs/ 'срок, время', уллэ /и1:е/ 'мясо', hутэ /huт8/ 'ребенок'. Данные примеры свидетельствуют о том, что в прошлом наличие двух фонем /i/, /и/ было связано с составом гласных слова в целом, но в современном баргузин-ском говоре различают только одну фонему /i/ и одну фонему /и/. По звуковому составу эти слова являются омонимами, тогда как в прошлом
дифференцировались по значению различными типами Л/, /и/. Например: ники 'утка' - ники 'заика', hугун 'пар от дыхания' - hугун 'сказание', но при склонении они имеют разные сингармонические ряды: никивэ 'утку' - ники-ва 'заику' (вин.п.), hугунмэ 'пара от дыхания' -hугунма - 'сказания' (вин.п.).
В вокалической системе баргузинского говора выделяется фонема, обозначаемая исследователями буквой <э>. Трактовка данной фонемы разная. Так, в говорах северного наречия (в на-канновском, качугском, илимпийском) данная фонема характеризуется как очень открытая фонема, приближающаяся по звучанию к /э/: /тэпэкэп/ 'я сам', /sэksэ/ 'кровь'. Эти говоры отнесены к окающим [Константинова, 1964, с.14]. Как считает Горцевская, это характерно и для баргузинского говора [Горцевская, 1936, с. 7]. По данным наших экспериментальных исследований, в современном баргузинском говоре эта фонема характеризуется как /а/: /тапэкап/ 'я сам', /sаksэ/ 'кровь' [Афанасьева, 2010а, с. 157].
В других говорах эвенкийского языка согласный /р/ трактуется по-разному. Так, по данным экспериментального исследования ербогачён-ского говора, губной щелевой звонкий согласный /р/ имеет несколько аллофонов: может артикулироваться либо как шумный щелевой, либо как сонант [Матусевич, 1960, с. 157]. В по-лигусовском говоре - основе литературного языка - он характеризуется как плоскощелевой /р/, так же, как и в ряде говоров северного и восточного наречий, в частности, в баргузинском говоре. В говорах южного наречия, в частности в сымском, определяется как круглощелевой [Василевич, 1948, с.66]. В отличие от русского /V/, эвенкийский /р/ характеризуется как губно-губной, а не губно-зубной согласный. Он не имеет парной глухой фонемы, но имеет глухой аллофон: перед глухими согласными и в конце слов оглушается. Например, эвчэ [ей/э] 'легкие', тадивка [tagifkл] 'счет', дяв ^ай] 'лодка', бака-чав [Ьакл^лй] 'я нашел'. Необходимо отметить, что в баргузинском говоре слов как с начальным, так и с конечным /р/ немного. В литературном языке значительно шире конечный /р/ распространен как суффиксальный показатель и входит в состав ряда грамматических формантов, но в баргузинском говоре /р/ в суффиксах
переходит в /р/. Для сравнения: ]1унат-вэ /Ьипа:1-ре/ (лит.) - hунaт-пэ /Ьипа:1-рЕ/ (барг.) «дочь -вин.п.», муриндук-ви /muгinduk-pi/ (лит.) -муриндук-пи /muгinduk-pi/ (барг.) «от своего коня - отл.п.». Как некоторую особенность бар-гузинского говора надо отметить соответствие согласного /р/ согласному /д/ в литературном языке: увигит /upigit/ (барг.) - угигит /ugigit/ (лит.) 'сверху', увиркэл /иРккЕ1/ (барг.) - угиркэл /ugiгkEl/ (лит.) 'подними'. Такое чередование встречается в основном в сочетании /ugi-/.
Среди сонантов в эвенкийском языке выделяется фонема /п'/, которая учеными-тунгусове-дами характеризуется по-разному. Так, А.Ф. Бойцова относит /п'/ к переднеязычным палатализованным [Бойцова, 1952, с.194], а О.А. Константинова описывает ее как среднеязычную [Константинова, 1964, с.23]. В баргузинском говоре, по нашим экспериментальным данным, согласный /п'/ характеризуется как среднеязычный смычный малошумный сонантный согласный. В словах встречается только в начале и середине слова. Не употребляется перед согласными, за исключением /д/. И в качестве второго компонента он может следовать только за /д/. Например: далэ /да:1е/ 'рука', нюднякй /Пидп'акк/ 'гусь' [Афанасьева, 2008, с. 75].
Шумные фонемы Д//, М'/ характерны для всех тунгусо-маньчжурских языков. Но учеными они трактуются по-разному. Так, М.И. Ма-тусевич для одного из говоров эвенкийского языка - ербогачёнского - фонемы Л//, М'/ определены как палатализованные переднеязычные аффрицированные /1/, М'/, но с оговоркой, что развились они «из типа среднеязычных согласных» [Матусевич, 1960, с. 145]. Такого же мнения придерживается А.Ф. Бой-цова [Бойцова, 1952, с.195]. Г.М. Василевич считает фонему Д// переднеязычной как аффрикату [Василевич, 1948, с.21]. В томмотском говоре восточного наречия, по экспериментальным исследованиям, согласные фонемы Д//, М'/ определяются как среднеязычные [Андреева, 1988, с. 122]. В баргузинском говоре фонема М'/ является среднеязычной, фонема Д// по своим характеристикам является аффрикатой [Афанасьева, 2010б, с. 16].
Заднеязычный смычный согласный /д/ в бар-гузинском говоре имеет несколько аллофонов. В начале и в середине слова перед согласными и
после них он характеризуется как заднеязычный смычный [д]: гара [дагл] 'ветка', дягдагли [d'agdлg1i:] 'по сосняку', бургу [Ьигди] 'жирный', а в положении между гласными реализуется как звонкий щелевой [т]: дага ^атл] 'близкий, близко', того [1этэ] 'огонь' и в конце слова как глухой [к]: гак [дак] 'лебедь', чукаг [1:/и:клк] 'луг' [Афанасьева, 2008, с. 75].
В консонантной системе баргузинского говора выделяется фарингальная /Ы/, которая многими учеными-тунгусоведами трактуется не как самостоятельная фонема, а лишь как вариант фонемы /х/. Произношение заднеязычного щелевого глухого /х/ не характерно для баргузин-ского говора [Афанасьева, 2008, с. 75], как и в целом для эвенкийского языка. По характеру соответствия /э/ / /Ы/ в начале и в середине слова баргузинский говор относится к сибилянтно-спирантной группе говоров эвенкийского языка. В начале и в конце словоформ, как и в литературном языке, независимо от характера гласного, также рядом с согласным в баргузинском говоре употребляется /э/: сарэн /эа:геп/ 'знает', сулаки /эи1акк/ 'лиса', уксэ /и:кэе/ 'рукав одежды', эмэксэ /ешекэе/ 'придя', а в середине слова между гласными, в отличие от литературного, всегда /Ь/: аhй /аЫ:/ 'женщина', уhо /иЫэ/ 'потолок'.
Вместе с тем необходимо отметить, что в эвенкийском языке много слов, которые во всех трех наречиях имеют в начале слова фарингаль-ный /Ы/: Ьава /Ыа^а:/ 'работа', Ьелакй /Ые:1акк/ 'куропатка', Ьокто /Ыэк1э/ 'дорога', Ьунат /ЫипаД/ 'девушка' и т.д. В настоящее время в баргузинском говоре начальный /Ы/ сохранен только в некоторых говорах, в баунтовском и северобайкальском - говорах эвенков Республики Бурятии - начальный /Ы/ утрачен [Афанасьева, 2008, с. 76].
В баргузинском говоре носовые согласные в своем составе не отличаются от литературного эвенкийского языка. Это согласные /ш/, /п/, /п'/, /д/. Но нельзя не отметить и некоторые их особенности. Так, если в литературном языке и в баргузинском говоре в начале слова перед широкими гласными употребляется, как правило, /д/: дадтэ /да:д1е/ 'пихта', дэнэкэл /депеке1/ 'сходи', доним /дэтш/ 'длинный', то перед узким гласным Л/ в баргузинском говоре вместо /д/ употребляется /п/: ни (барг.) - ди
(лит.) 'кто', нидтэ (барг.) - дидтэ (лит.) 'корень'. В отдельных словах в баргузинском говоре происходит замена начального /д/ на /т/. Например: манмакта 'комар' вместо лит. данмакта, мур 'кобель' вместо лит. дур [Афанасьева, 2010б, с.19].
Проведенные исследования показали, что баргузинский говор современного эвенкийского языка имеет как общие, так и отличительные черты с литературным эвенкийским языком.
В 2014 г. исследователи И.Я. Селютина, Н.С. Уртегешев, А.А. Добринина, Т.Р. Рыжикова опубликовали результаты по новейшим технологиям в аппаратных исследованиях звуковых систем языков Сибири на материале эвенкийского языка. Они рассказали о том, что впервые с использованием новейших технологий магнитно-резонансного томографирования и диги-тального рентгенографирования получен и введен в информационное поле научного сообщества объективный экспериментально-фонетический материал по исчезающим языкам. Анализ комплексных инструментальных данных по фонетике эвенкийского языка позволил выявить место его консонантизма в типологической классификации и определить доминантные характеристики артикуляционно-акустической базы этноса. Ими было отмечено, что специфической чертой эвенкийского консонантизма в его селемджинском варианте, сближающей его с одним из контактных тюркских языков - якутским, является превалирование в системе смычных по способу образования согласных (11 единиц) над щелевыми (4 единицы). Переднеязычные согласные по типу настройки основного произносительного органа определяются как дорсальные; кончиковых - апикальных и какуминальных, констатируемых в большинстве языков Сибири и сопредельных регионов, в эвенкийском (селемджинском) не зафиксировано [Селютина и др., 2014].
Специфика артикуляционно-акустической базы эвенкийского языка определяется общей более передней по сравнению с большинством обследованных языков Сибири локализацией произносительных настроек согласных. Губные, переднеязычные и передне-среднеязычные артикуляции (14 единиц) преобладают, класс гуттуральных фонем представляют лишь 4 фонемы; при этом классические увулярные реали-
зации в системе не зафиксированы. Манифестации заднеязычно-мягконебных фонем [к] и [а] реализуются при взаимной активности промежуточно-заднего участка спинки языка и средней части мягкого неба, без включения в настройку увулы (аналогичные артикуляции зафиксированы во всех южносибирских тюркских языках [Селютина и др., 2012], но наряду с чисто увулярными вариантами).
Звуковой состав полигусовского говора в количественном и качественном отношении почти не отличается от других говоров языка, имеет много общих признаков и некоторые отличия в дистрибуции согласных фонем.
Согласно исследованным материалам, арти-куляционно-акустическая база в области гласных и согласных определяется как слабая по степени мускульной напряженности речевого аппарата. Релевантным признаком эвенкийского вокализма является длительность. ААБ в области консонантизма имеет основные доминантные признаки: 1) общая относительно слабая мускульная напряженность при артикуляции всех согласных фонем, выражающаяся в наличии позиционно-комбинаторного варьирования смычности - щелинности в реализации губных, среднеязычных, заднеязычных согласных; 2) как следствие общей слабой арти-куляторной напряженности отмечается распространенность имплозивных смычных согласных и факультативная назализованность согласных; 3) наличие четырех артикулятор-ных рядов согласных: губно-губные, переднеязычные, среднеязычные, заднеязычные; отсутствие палатализации переднеязычных согласных (т, д в словоформах тыгдэ 'дождь', дылкэн 'муха' и т.д.), ограниченное употребление ртового дрожащего р (не употребляется в начальной позиции и др.).
Дальнейшие исследования звуковых систем говоров эвенкийского языка с использованием новейших высокоточных технологий позволят не только выявить специфику артикуляционно-акустических баз локальных этнических групп эвенков, но и установить причины, детерминирующие различия в структурно-таксономической организации вокальных и консонантных систем, выявить ретроспективу и прогнозировать пути дальнейшего развития фонетических систем [Селютина и др., 2014, с.80].
Литература
Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики). - Л.: Наука, 1975. - 276 с.
Андреева Т.Е. Звуковой строй томмотского говора эвенкийского языка: Экспериментально-фонетическое исследование. - Новосибирск: Наука, 1988. -142 с.
Андреева Т.Е. Словесное ударение в эвенкийском языке (на материалах эвенков Якутии): Экспериментально-фонетическое исследование. - Новосибирск: Наука, 2001. - 150 с.
Андреева Т.Е. Принципы организации звуковой системы эвенкийского языка. - Новосибирск: Наука, 2008. - 93 с.
Афанасьева Е.Ф. Баргузинский говор современного эвенкийского языка // Вестник Читинского гос. ун-та. - 2008. - №6 (51). - С. 70-76.
Афанасьева Е.Ф. Гласные фонемы современного эвенкийского языка: принципы классификации // Вестник Бурятского гос. ун-та. Филология. - 2010а. -Вып.10. - С. 155-159.
Афанасьева Е.Ф. Принципы классификации согласных фонем эвенкийского языка // Вестник Читинского гос. ун-та. - 2010б. - № 6(63). - С. 14-20.
Афанасьева Е.Ф. Особенности реализаций губных согласных баргузинского говора эвенкийского языка (на материале звуковой базы данных) // Современная филология: теория и практика: материалы ХУ междунар. науч.-практ. конф., г. Москва. 2 апреля 2014 г. - М.: Изд-во «Спецкнига», 2014. - С. 35-39.
Бойцова А.Ф. Сравнительная характеристика согласных звуков эвенкийского и русского языков // Известия АПН РСФСР. - 1952. - №40. - С. 194.
Василевич Г.М. Очерки диалектов эвенкийского (тунгусского) языка. - Л.: Учпедиз, 1948. - 352 с.
Горцевская В.А. Характеристика говора баргу-зинских эвенков (По материалам Н.Н. Поппе) / В.А. Горцевская. - М.-Л.: Учпедгиз, 1936. - 104 с.
Гулимова Г.В. Настройки гласных полигусовско-го говора эвенкийского языка (по данным рентгено-графирования) // Экспериментальная фонетика сибирских языков. - Новосибирск, 1982. - С. 96-132.
Константинова О.А. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология. - Л.: Наука, 1964. - 272 с.
Матусевич М.И. Очерк системы фонем ербога-чёнского говора эвенкийского языка на основе экспериментальных данных // Учёные записки ЛГУ -Л., 1960. - Т. 237. - С. 132-169.
Наделяев В.М. Проект универсальной унифицированной фонетической транскрипции (УУФТ). - Л., 1960.
Наделяев В.М. Циркумбайкальский языковой союз // Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири. - Новосибирск, 1986. - С. 3-4.
Раднаева Л.Д., Афанасьева Е.Ф. Разработка звукового фонда современного эвенкийского языка в Бурятском государственном университете // Вестник Бурятского государственного университета. - Сер. Филология. - 2012. - Вып.10. - С. 90-95.
Симонов М.Д. Опыт спектографического анализа эвенкийских гласных (На материале баунтовского говора) // Исследование по фонетике сибирских языков. - Новосибирск, 1976а. - С. 153-174.
Симонов М.Д. Относительная длительность гласных в двусложных словоформах эвенкийского языка (На материале баунтовского говора) // Сибирский фонетический сборник. - Улан-Удэ, 1976б. - С.З-17.
Селютина И.Я. В.М. Наделяев - основатель сибирской фонологической школы // Подвижники сибирской филологии: тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Новосибирск, 27-29 сентября 2007 г. - Новосибирск: Наука, 2007. - С. 211-214.
Селютина И.Я, Уртегешев Н.С., Летягин А.Ю. и др. Артикуляторные базы коренных тюркских этносов Южной Сибири (по данным МРТ и цифровой рентгенографии). - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2012. - С. 211-214.
Селютина И.Я., Уртегешев Н.С., Добринина А.А., Рыжикова Т.Р. и др. Новейшие технологии в аппаратных исследованиях звуковых систем языков Сибири: эвенкийский язык // Северо-Восточный гуманитарный вестник - 2014. - № 2. - С. 75-80.
Убрятова Е.И. Крупный исследователь языков Сибири // Экспериментально-фонетические исследования сибирских языков. - Новосибирск: Наука, 1981. - С. 3-29.
T.Ye. Andreeva, E.F. Afanasyeva Experimental - Phonetic Studies of the Evenk Language
The article summarizes the results of experimental-phonetic studies of the sound structure of the Evenk language using instrumental methods.
Researchers of the sound system of the Evenk language and its dialects are faced with the task of giving the most complete objective description of the main sound types of vocalism and consonantism, determining the sound features
of some dialects of the Evenk language, characterizing their articulatory-acoustic base, and comparing them with the data of the literary language.
The articulatory-acoustic base of the Evenk language in the area of consonants has the main dominant features: 1) general relatively weak muscular tension during articulation of all consonant phonemes, expressed in the presence of positional-combinatorial variation of the stop-gap in the implementation of labial, mid-lingual, posterior-lingual consonants; 2) as a consequence of the general weak articulatory tension, the prevalence of implosive occlusive consonants and the facultative nasalization of consonants are noted; 3) the presence of four articulatory rows of consonants: labial-labial, anterior-lingual, middle-lingual, posterior-lingual; lack of palatalization of front-lingual consonants (m, d in word forms tygde "rain", tyge "dishes", dylkeÛn "the fly", adyl "fish net"), limited use of mouth trembling p (not used in the initial position of the word, only in the middle and end of the word form : oron "deer", oror "deef'(plural form).
Keywords: Evenk language, experimental-phonetic research, sound system, vowels, consonants, relevance, articulatory-acoustic base.
Г.Н. Курилов
DOI: 10.25693/SVGV2020.32.3.012 УДК 811.554
О лексеме хонмэрам? 'камус' в тундренном диалекте юкагирского языка
Этимологический анализ лексических единиц тундренного диалекта юкагирского языка, или wадульского языка, на букву Х зафиксировал внимание на раскрытии семантики лексемы хонмэраw 'камус' и однокорен-ных слов. Сравнительно-сопоставительный и структурно-морфологический анализ лексических единиц wадульского языка с чуванским и одульским языками выявил архаическое слово хонмэ, определил значение этимона хон-. При этом изучение этнонимов юкагирских племен или родов дало определенную этнографическую информацию. С выявлением семантики древнего корня хон- получили морфологическое уточнение лексемы с корнем хан-. Определены этимологические значения слов с этимоном хон-: хонмэдаwур 'вместилище для ног в меховом одеяле', хонмэрамдугурчэ 'торбаса из оленьих камусов'; значения слов с хон—хан-: хануойидьаачэ~хонуойидьаачэ 'кочевник', хандьаачэ~хондьаачэ 'человек, занимающийся сватовством', хандаачэ~хондаачэ 'проводник', 'некто, сопровождающий кого-либо' или 'некто, делающий сопровождение кому-либо'. Сравнение языковых отличий wадульского языка (тундренного диалекта юкагирского языка) и одульского языка (лесного диалекта юкагирского языка), указало на их фонетические и лексических изменения. Данные языковые изменения, а также грамматические отличия в очередной раз дали основание утверждать о самостоятельности этих близкородственных языков.
Ключевые слова: wадульский язык, одульский язык, этноним, акающий говор, окающий говор, архаизм, этимон, фонетические изменения, лексические изменения, языковые отличия.
В настоящем этимологическом исследовании актуальность обусловлена тем, что живые диалекты юкагирского языка ныне квалифицированы, как самостоятельные языки. Тундренный диалект юкагирского языка можно обозначать как wадульский язык. Это название языка происходит от самоназвания юкагиров тундры Нижнеколымского района Якутии - wадулов. Лесной диа-
© Курилов Г.Н., 2020
лект юкагирского языка, соответственно, одульский язык - от самоназвания одул (верхнеколымские юкагиры). Отметим, что семантика этнонимов wадул и алайии рассмотрена нами при этимологическом исследовании тундренного диалекта юкагирского языка [Курилов, 2015, с. 104-106].
Основной целью настоящей статьи является этимологическое изучение лексемы хонмэрач'
