CC BY
153
А. В. Шаповал
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЭСТЕТИКА КАК ПРЕДТЕЧА СТАНОВЛЕНИЯ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА В ТЕОРИИ КОМПОЗИЦИИ
Работа представлена кафедрой философии и политологии Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета. Научный руководитель - доктор философских наук, профессор Л. А. Зеленов
В статье рассматривается спектр проблем, связанных с количественной оценкой результатов эстетического восприятия, раскрывается непосредственная
375
взаимосвязь научно-теоретической базы, разработанной в рамках Нижегородской философской школы и современных отечественных исследований в экспериментальной эстетике.
Ключевые слова: эстетическое восприятие, экспериментальная эстетика, теория композиции.
The article deals with the topical problems of quantitative appraisement of results of aesthetic perception, reveals the direct mutual connection between the scientific-theoretical basis developed by the philosophical school of Nizhny Novgorod and modern domestic researches in experimental aesthetics.
Key words: aesthetic perception, experimental aesthetics, theory of composition.
В середине прошлого века научно-техническая революция привела к изменению структуры труда - все большую роль в нем стали выполнять процессы восприятия и переработки информации. По мере усложнения оперативных задач стало сокращаться число людей, которые могли эффективно справляться с их решением в реальной обстановке, характеризующейся минимумом резерва времени и максимумом ответственности. Оказалось, что человеческое звено в системах «человек - машина» не всегда надежно. Эти обстоятельства привели к возникновению инженерной психологии и эргономики, к жесткому профотбору операторов и росту требований к их профессиональным и индивидуально-психологическим качествам. В итоге инвалидность среди служащих по причине психических заболеваний в ряде стран стала обгонять количество больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями [2]. Ситуация, получившая название информационного кризиса, поставила общество перед необходимостью перехода от машин, усиливающих наши физические возможности, к машинам, усиливающим наши умственные возможности, к машинам, обладающим «интеллектом», способным решать задачи, алгоритм решения которых неизвестен, и выбирать между многими вариантами в условиях неопределенности, когда недетерминизм, свобода действия являются существенной составляющей интеллекта.
Впервые об «интеллекте» машин заговорили во второй половине 1950-х гг. Тогда была поставлена задача - создать технические системы (в первую очередь военного назначения), способные воспринимать, анализировать, передавать и обобщать то, чему они обучались, и с помощью этих данных исследовать конкретные ситуации и в конечном итоге находить оптимальные решения. Сегодня машины научились самостоятельно накапливать огромный информационный потенциал и представлять знания, устранять двусмысленности, понимать метафоры, проверять свои поступки и давать отчет о своих действиях. Благодаря интеграции прикладных компьютерных программ, циркулирующих по сетям Интернета, машины обрели способность беспрепятственно общаться друг с другом и согласованно перерабатывать информацию. Интернет превратился в единую платформу всемирной интеграции интеллектуальной деятельности, как машин, так и людей. Мы становимся свидетелями зарождения «цивилизации машин».
Победное шествие информационной революции с ее успехами в разработках средств отображения информации не обошло стороной экспериментальную эстетику, предметом исследования которой является эстетическое восприятие. Современное развитие гуманитарных наук, в том числе наук об искусстве, все чаще и чаще ставит их перед необходимостью использовать достижения естественнона-
учного знания. Эстетика, длительное время представлявшая собой научное направление, в котором существовал объяснительно-описательный период, прослеживалась морфологическая рыхлость понятий, явно просматривалось досадное отставание не только от точных наук, но и от некоторых гуманитарных, преуспевших в применении точных методов, все чаще и чаще обращается от умозрения к опыту, к эксперименту, к информационным технологиям.
В первую очередь это наблюдается в специфической области эстетики - экспериментальной эстетике. Как известно [5], родоначальником экспериментальной эстетики считается Г. Т. Фехнер, поставивший задачу математического подхода к эстетическим закономерностям, положивший начало «эстетике простых форм» и общеформалистической тенденции в понимании эстетического в эмпирических исследованиях. Фехнер предполагал развивать «эстетику снизу», в отличие от умозрительной, существовавшей до тех пор в рамках философии «эстетики сверху». Фехнер высказал ряд важных предположений [3]. Наиболее существенные из них следующие: первое - это принцип эстетического порога. Суть его заключается в том, что главным условием того, чтобы вещи вообще нравились человеку, является определенная сила воздействия. Второе положение - принцип ассоциаций. Он указывает, что когда какой-либо объект пробуждает в нас эстетическое удовольствие, то при этом действуют два фактора. Во-первых, то, что дано нам в объекте с внешней стороны: его цвет, форма, размеры и т. д. Это прямой, или объективный, фактор эстетического впечатления. Во-вторых, при восприятии вещи возникает множество представлений, появляющихся на основе прежнего опыта. Они и создают ассоциативный фактор эстетического удовольствия. Говоря о Фехнере с современных позиций,
мы отдаем должное ему в том, что он впервые увидел бинарную сущность эстетической оценки. Фехнер стимулировал исследователей на многие годы и спровоцировал представление об адекватности таких измерений измерению эстетической сущности объекта. Вслед за ним появились многочисленные экспериментальные исследования по восприятию многоугольников и кругов, консонансов и диссонансов, интервалов и аккордов, ритмов и слогов, букв и знаков, которые вольно или невольно рассматривались как носители эстетической сущности объектов (Т. Липпс, Э. Баллоу, Г. Лангфельд, Ш. Лало, Э. Торндайк, Л. Мартин, Ц. Ве-бер, Г. Томпсон, В. Шипли, Г. Биркгоф и др.). Опыты давали разные, противоречащие друг другу результаты; увлечение ими то ослабевало, то возрастало, но не прекращалось.
В середине 60-х гг. прошлого века оказалось невозможным удовлетворить запросы практики, в частности, потребности квалиметрии, стандартизации, патентоведения, эргономики и военной инженерной психологии, без резкого расширения исследований в области зрительного восприятия и привлечения в круг исследователей эстетических качеств специалистов с математической, технической, психофизиологической и дизайнерской подготовкой. Если до этого исследовательская работа по изучению особенностей эстетического восприятия композиций развивалась лишь в рамках искусства и большей частью в рамках архитектуры, то в рассматриваемый исторический период времени доминанта теоретических исследований переместилась в сферу, весьма далекую от искусства. Например, одной из причин столь необычного смещения интересов общества стало осознание визуально воспринимаемой композиции как средства контакта человека со сложными и дорогостоящими техническими объектами в любых системах об-
работки, анализа и контроля, в том числе и в системах военного назначения. Необходимо было понять, в какой степени априорные стратегии зрительного восприятия панелей управления дорогостоящих технических объектов, на которые рассчитывали их проектировщики, расходятся с реальными стратегиями восприятия, продиктованными составом и структурой композиций систем отображения информации. С этого момента научно-исследовательские работы по изучению восприятия и оценки композиций стали полнокровно финансироваться и как бы приобрели «второе дыхание».
Обрастая математикой, теория композиции начала вести за собой практику. К началу 1990-х гг. она в достаточной мере определила свой предмет, свой метод, свой категориальный аппарат, свои законы, свои практические приложения. Как любая теория, она обрела абстрактную систему описания композиций. Язык теории композиции стал во многом соответствовать языку появившихся в это время компьютерных программ, он окончательно лишился субъективизма, стал понятным и убедительным для всех проектировщиков, в том числе для инженеров, технологов, организаторов производства. Теория композиции окончательно приобрела системный характер, любая композиция стала рассматриваться как некая система, как математический граф, как множество, к которому во всем объеме применимы методы математического анализа. К этому времени основательно сформировалась близко лежащая к теории композиции теория распознавания образов, частично подпитавшая науку о композиции своими математическими методами: разработка математических моделей зрительного восприятия (В. К. Ла-бутин, Д. Марр, Ф. Розенблатт и др.); разработка математических методов информационных преобразований изображения как многомерного сигнала (М. А. Айзер-
ман, Э. М. Браверманн, Н. Г. Загоруйко и др.), породившая теорию распознавания образов (Ю. И. Журавлев, К. Фу и др.).
В экспериментальной эстетике исследователи вплотную подошли к тому, о чем в 1977 г. писали Г. Г. Азгальдов и Р. П. Повелейко: «Перспективы использования ЭВМ в эстетике, не ограничиваются только направлением, связанным с созданием эстетически привлекательных композиций. По-видимому, не меньшее (если не большее) значение имеет и другой аспект - применение теории распознавания образов в сочетании с использованием достаточно мощной ЭВМ для целей автоматической оценки эстетичности различных объектов. Успехи в создании автоматов, способных распознавать изображения, позволяют считать решение этой задачи в не слишком отдаленном будущем вполне реальным» [1, с. 110]. Формализация описания внешнего вида объектов с целью создания математической модели зрительного восприятия заставила исследователей вновь обратиться к фех-неровской бинарной структуре эстетической оценки. В современном прочтении эстетическая оценка понимается как производная от двух факторов: первый из них сенсорный, производный от физических параметров изображения. Второй фактор обозначается как внесенсорный, или ассоциативный, он определяется мотивами, личными установками эксперта. Иными словами, эстетическая оценка есть производная от меры соответствия состава и структуры анатомическим и психофизиологическим особенностям анализаторов человека, а также от соотношения смыслового содержания воспринимаемой информации с эталонами, энграммами, хранящимися в памяти человека.
На уровне обыденного и эмпирического сознания все требования к качеству продукции любого вида сводятся к перечню рядоположенных свойств (параметров): удобство, функциональность, на-
дежность, дешевизна, природоохранность, красота, конструктивность, технологичность и пр. Этот ряд практически бесконечен. Но ошибка, по мнению нижегородской философской школы [4], совершается при включении эстетического показателя (красота, прекрасное и т. п.) в этот ряд. Эстетический показатель (красота, изящество, элегантность, совершенство, гармония и др.) не является в ряду стоящим. Это интегративный показатель совершенства любого изделия, любой продукции.
Несмотря на то что сущность эстетической оценки все еще остается сложной, нелинейной, мозаичной, в отечественных исследованиях первого слагаемого эстетического восприятия сегодня получены обнадеживающие, качественно новые результаты. Во-первых, был исследован начальный, скоростной этап зрительного восприятия, в процессе которого выполняется анализ загрубленной структуры изображения. Информация, получаемая в скоростном режиме, крайне важна для наблюдателя, так как при этом оценивается степень опасности попавшего в поле зрения объекта. На такого рода этапе непроизвольного внимания, решая столь важную задачу, зрительная система одновременно оценивает признаки всех модальностей, характеризующих форму, цвет, ориентацию, размеры и местоположение наблюдаемого объекта, оперирует с признаками, являющимися производными от значительного числа простейших характеристик, реализует интегра-тивную оценку зрительной ситуации.
Проведенные лабораторные исследования (общее число испытуемых составило 3600 человек) позволили определить номенклатуру сложных, интегративных признаков, были разработаны алгоритмы, а также созданы программные модули количественной оценки ряда наиболее важных признаков. В итоге форма объектов стала характеризоваться принципиально по-новому, теория композиции заговорила новым языком. Описание формы в теории композиции полностью совпало с описанием форм в эниологии. Ин-тегративные признаки существенно облегчили классификацию текстур и растров. Новые возможности открылись при разработке гарнитур шрифтов. Проведенный комплекс исследований зрительного восприятия позволил сформулировать аксиомы теории композиции, на их базе открылись новые горизонты в машинном искусствоведческом анализе картин. При этом машины стали видеть структуру изображений мгновенно, не прибегая к предварительной фильтрации помех, математика их программ подогнана под среднеарифметическую оценку экспертов-профессионалов. Машины, которые использовались в прошлом как чертежные инструменты, сегодня переходят в категорию экспертов и становятся советчиками, коллегами дизайнера, архитектора, художника, их базы данных на несколько порядков превосходят знания специалистов. В сотрудничестве человека с машиной нет и не может быть противоречий. Характерная черта нашего времени - взаимная адаптация человека и машины.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ломов Б. Ф., Венда В. Ф. Современная научно-техническая революция и задачи прикладной психологии. Методология инженерной психологии, психологии труда и управления. М.: Наука, 1981. С. 3-14.
2. Фресс П., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. М.: Прогресс, 1966. 430 с., ил.
3. ФехнерГ. Т. Введение в эстетику. Семиотика и искусствометрия. М.: Мир, 1972.
4. Азгальдов Г. Г., Повилейко Р. П. О возможности оценки красоты в технике. М.: Изд-во стандартов, 1977. С. 110.
5. Философия в российской провинции: Нижний Новгород. ХХ век / Под ред. А. А. Касьяна. М.: Наука, 2003. 279 с.
