CC BY
93
Е.К. МИНЕЕВА
ЭКСКУРС В ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКУЮ И ПУБЛИЦИСТИЧЕСКУЮ
ЛИТЕРАТУРУ КОНЦА XX - НАЧАЛА XXI ВЕКОВ О НАЦИОНАЛЬНОГОСУДАРСТВЕННОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ В ЧУВАШИИ
Термин «государственность» часто употребляется в современной политике. Содержание его настолько широко, что позволяет включить буквально всё, что относится к главному институту политической системы - государству: его тип, форму правления, государственное устройство, режим и аппарат власти, функции и задачи, выполняемые государственными органами, правовую сферу, территорию страны, геополитический фактор и т.п. Путем конкретизации объекта исследования с точки зрения национального вопроса в Чувашии сформировался интерес к государственности чувашского народа, точнее к её формированию и развитию в соответствии с историческими особенностями этапов прошлого и настоящего. Таким образом, главным предметом анализа стала исследовательская и публицистическая литература 1991-2005 гг. по национально-государственному строительству в Чувашии в контексте детерминированности отношений региона и центра.
Понятию «регион» в настоящее время даются различные трактовки. Этимологически оно происходит от латинского гедюп1Б - район, область. По словарю иностранных терминов, регион - это обширный район, соответствующий нескольким областям (районам) страны или нескольким государствам, объединенным экономико-географическими или другими особенностями. Толковый словарь русского языка предлагает следующую трактовку термина: область, обширный район группы соседствующих стран или территорий, объединённых по каким-то общим признакам. То есть общей характеристикой для выявления основного содержания понятия «регион» является обширный район, включающий в себя несколько территориальных областей, республик, стран, которые отличаются той или иной спецификой. В тексте «Основных положений региональной политики Российской Федерации», утверждённых указом Президента от 3 июня 1996 г., регион определяется как часть территории Российской Федерации (РФ), обладающая общностью природных, социально-экономических, национальнокультурных и других условий [1]. К сожалению, в данной трактовке отсутствуют очень важные для понимания сути понятия слова, типа «обширная» территория, включающая «несколько» территориальных областей. Подобное (в «Основных положениях...») толкование термина рождает дискуссию вокруг слова «регион». Проблемность понятия связана и со стремлением противопоставить национальный характер существования Российской Федерации региональному или территориально-экономическому принципу формирования большинства существующих в мире федераций. Желание в 90-е годы XX в. отвлечь внимание политиков и учёных от особенной формы государственного устройства в России - национальной федерации - привело государство к активизации использования понятия «регион». Опасаясь «парада суверенитетов» народов, дальнейшего использования ими права сецессии, соответственно, избегая прозрачной возможности в те годы распада России, вертикаль власти инициирует переход от декларирования разрешённости национального вопроса к политике изучения и развития регионов. Попытки политологов, регионологов, историков разобраться в прошлом во имя единства России и будущего её государственности неизбежно привели их к актуализации переходного для страны периода - от империи к Советской республике.
В этой связи отечественные учёные закономерно большое внимание уделяют анализу теории В.И. Ленина по национальному вопросу и принципам госу-
дарственного устройства. Именно ленинское учение легло в основу советской практики создания национально-территориальных союзных республик и автономий. Именно претворение в жизнь принципа права наций на самоопределение породило своеобразие советского типа федерации - асимметрию вошедших в её состав территориально-административных единиц. Исторически сложилось так, что федерация, возникшая впервые в России по итогам пролетарской революции, продолжает сохранять свою специфику как полиэтнического государства в виде асимметричной структуры строения и в настоящее время. Она включает в себя не только территориальные (края, области, города федерального значения), но и национальные (республики, округа) структурные компоненты. Распад СССР, конфликты на национально-этнической почве в РФ часто объясняются учёными исключительно специфической формой устройства федерации в пределах Российского государства. В ходе дискуссии, поиска пути дальнейшей реорганизации государственности в науке и политике возникли разные точки зрения, начиная от губернизации республик (фактический переход к унитаризму или к федерации американского образца по территориально-экономическому принципу) до придания национальным республикам, входящим в состав РФ, суверенных конфедеративных прав. Сегодня девятая часть мира - федерации, и каждая из них имеет своё историческое прошлое.
Весьма характерна в данном отношении Россия. В отличие от США её мно-гоэтничность складывалась на протяжении многих столетий и на территории, которая с глубокой древности закреплялась за теми или иными коренными народами. Основная часть населения Соединённых Штатов имеет пришлый характер. Утеряв свою родину и коренные связи с ней, испанцы, португальцы, негры, другие народы и расы, заселившие Американский континент, долгое время занимали маргинальное положение, что позволило в процессе становления американской государственности и американского гражданства поделить территорию страны на штаты, основой формирования которых стал не национальный, а экономико-хозяйственный принцип. Этносы России (148 в начале XX в.) имели свои исторические корни в виде территории, языка, традиций, самосознания, культуры, взаимных отношений. Каждый из них находился на определённом уровне социально-экономического, политического и культурного развития, на качественно своеобразной степени цивилизационной зрелости. Ещё одно существенное обстоятельство отличало народы Российской империи - по-разному (кто-то мирно, кто-то воинственным путём) вошли они в состав государства и далеко не в одно и то же время, что сказывалось на связях национальных окраин с политическим центром страны. Глубина предвидения вождя пролетариата В.И. Ленина заключается в том, что он осознал необходимость сочетания разрешения двух важных проблем во имя создания нового социалистического государства: государственного устройства и национального вопроса. Право наций на самоопределение вплоть до образования собственного государства и федерация в отличие от унитарного великодержавного российского шовинизма было признано абсолютным большинством национальностей в качестве блага для народов России. В той исторической обстановке, в условиях подъёма национально-освободительного движения соединение указанных принципов государственного устройства соответствовало национальным чувствам и чаяниям российских этносов. Такое решение проблемы не столько навязывалось большевиками, сколько напрашивалось самой действительностью.
Однако различия по развитию народов, времени и форме их присоединения к России создали особую форму федеративных связей - автономию. В состав РСФСР вошли трудовые коммуны, автономные области и республики, отличавшиеся политическим статусом. Неоднократная смена системы территориально-
административного деления усложняла взаимодействие её структурных единиц. Не имея образца и опыта складывания подобного типа федерации, государство шло вперёд вслепую, путём проб и ошибок. Подобная советская федерация никак не укладывалась в классический, традиционный тип союзного государства. Со временем, к сожалению, советская федерация фактически стала перерастать в своеобразный унитаризм, так как тоталитарный режим власти сказывался и в вопросах устройства государства. Получив в качестве наследства от Советского Союза особенную форму федерации, Россия вынуждена была уделять пристальное внимание совершенствованию своего государственного устройства. До настоящего времени данный вопрос продолжает оставаться открытым, так как он касается присущего только нашему государству исторического прошлого. Советский этап - неотъемлемая часть истории России. Далеко не всё из того, что делалось в то время, следует относить к негативу. Нельзя отрицать позитивные для национальных республик и автономных объединений последствия образования национально-территориальной федерации в советское время: индустриализацию, формирование культурных центров, складывание национальной интеллигенции и т.п. Уровень цивилизационного развития народов в период советской власти был значительно повышен в сравнении с их недавним прошлым. Конечно, не стоит забывать о том, что всё в СССР было подчинено одной главной цели - складыванию принципиально нового государства и формированию новой наднациональной социальной общности - советского народа.
Одной из причин развала первого социалистического государства, как уже упоминалось, стал тоталитаризм, проявлявшийся и в сфере национальногосударственного строительства. С другой стороны, при распаде СССР отошли именно те народы, которые были присоединены позже и, как правило, насильственным путём. Прибалтика в 1939-1940 гг. обладала своими материальной и духовной, политической культурой, экономикой, национальными институтами, установившимися связями с Европой. Западная Украина всегда выступала за суверенитет. Бухарский эмират во второй половине XIX в. ожесточённо боролся за независимость. Лишь в 1920 г. на территории средней Азии появляются Бухарская и Хорезмская Народные Советские Республики. Чечня, создавшая совместно с Дагестаном в середине XIX в. религиозно-воинственное государство имамат, объявившее России священную войну - газават, фактически до сих пор ведёт борьбу за отсоединение от России. Таким образом, далеко не всё, что связано с национально-государственным строительством в Советском Союзе и постсоветской России, следует увязывать только с учением В.И. Ленина, политическим строем, режимом власти и механизмом управления. Необходимо иметь в виду историческую специфику государства.
Полиэтничность представляет одну из характерных особенностей российской государственности, с чем приходится считаться в прогнозах на будущее. Дальнейшее позитивное развитие многонациональной России возможно лишь за счёт использования опыта прошлого, мудрой политики государственных деятелей, зрелости гражданского общества. Не последнюю роль в данном процессе должна сыграть активная позиция учёных, серьёзное изучение ими теории и практики разрешения национального вопроса, межэтнических связей с учётом исторического своеобразия нашего государства. Значительно обогатилась в современной отечественной литературе центра теория наций. Отход от марксистско-ленинской методологии предоставил исследователям возможность более объективного поиска ответа на вопрос, что же такое нация? А это, в свою очередь, привело к разнообразию взглядов. Нации теперь рассматриваются с точки зрения и этнической, и духовной общности, и с позиции влияния на их формирование политического фактора [2]. Стремление по-новому оценить проблему на-
ций и национальных отношений создало условия для более объективного звучания и национально-государственного строительства в период советской власти [3]. Глубокое проникновение в существо вопроса получили такие явления, как национализм и национально-культурная автономия (НКА) [4]. Изучение опыта зарубежных стран позволило учёным не игнорировать возможность использования экстерриториальной автономии для отстаивания своих интересов национальностями России. Актуальным предметом анализа современной отечественной науки стали отношения между регионами и федеративным центром России [5]. Весьма обширна литература о государственности постсоветского пространства [6]. К сожалению, вывод, к которому приходит ряд исследователей, занимающихся различными аспектами национально-государственной тематики, заключается в предпочтении ими территориально-хозяйственного (регионального) типа федерации. С другой стороны, продолжают оставаться востребованными и целесообразными труды, авторы которых стремятся осмыслить проблему усовершенствования государственности через призму полиэтничности России [7]. Спрятать голову в песок - не значит скрыть всё тело: прикрыть национальный вопрос в мультиэтнической России идеей унитаризма или регионального федерализма не удастся.
Наука Чувашии идёт вслед за учёным миром центра России, хотя её тематика несколько отлична. В национальных районах Российской Федерации продолжается интерес к истории своего народа [8]. Главными проблемами, привлекшими внимание исследователей Чувашской Республики в 1990-2000-е годы с точки зрения национальной государственности, стали: этногенез чувашского народа и этническая структура населения ЧР [9], национальное движение и национализм [10], чувашская диаспора и национально-культурная автономия [11], национально-государственное строительство [12], личности и города Чувашии [13]. В связи с обострением национального вопроса и федеративного устройства государства, с созданием новых структур и органов власти значительно актуализировался интерес региональных учёных, так же как и исследователей центра, к постсоветскому периоду российской и чувашской государственности. При этом закономерной стала широта научного диапазона. Историки, правоведы, социологи, культурологи, языковеды под разным углом зрения приложили свои познавательные способности к современной проблематике национально-государственного строительства [14].
В первой половине 90-х годов XX в. в Чувашии активизировалось национальное движение, в ходе которого были созданы организации, типа Партии чувашского национального освобождения (ЧАП), Комиссии по оказанию помощи чувашам, живущим за пределами республики, впоследствии Комиссии по межнациональному общению (КМО), Чувашского национального конгресса (ЧНК). Интеллигенция титульной нации республики выступила за дальнейшее самоопределение чувашского народа, возрождение национальной культуры не только на территории своей государственности, но и в диаспоре. Термин «диаспора» в переводе с греческого означает рассеяние. Следовательно, диаспора - это пребывание значительной части народа вне основного исторического региона его происхождения [15]. Чаще всего указанное понятие употребляется по отношению к той части людей, которая проживает вне страны своего происхождения. Существует и понимание диаспоры с позиции этнической общности людей, длительное время проживающих вне своей исторической родины, но в инонациональном окружении внутри страны и продолжающих относить себя к своему этносу. Именно такая трактовка термина используется в данной статье.
Радикально настроенные представители чувашской интеллигенции после распада СССР выдвинули националистические идеи за разрушение целостности Российского государства и установление этнократического режима в Чувашии
(Большой Чувашии), за принудительное обучение в республике всего населения чувашскому языку [16]. Известный лидер нацдвижения, литературный критик, публицист, филолог-востоковед А.П. Хузангай неоднократно выступал как на страницах печати, так и в научных сборниках по социолингвистике [17]. С большой обеспокоенностью он отмечал кризис чувашского языкового состояния, разъяснял природу двуязычия (диглоссии) в Чувашии, связь языка с традиционной культурой народа. Анализируя языковое состояние в современной республике, Хузангай отмечает декларированность закона «О языках в ЧР», который в статье 31 закрепил за чувашским и русским языками статус государственных [18]. Далее он разъясняет причины, почему закон о языках сегодня не носит обязательного характера и, наконец, ратует за то, чтобы чувашский язык оставался символом нации, чтобы удерживать язык на шкале общенациональных ценностей, чтобы он реализовывался как региональный язык без отрыва от народной почвы [19]. Соглашаясь с характеристикой языка в качестве одного из существенных элементов национальной культуры, в целом дух выступлений А.П. Хузан-гая напоминает лозунги «Эстония для эстонцев», «Латвия для латышей», «Литва без русских» и т.п. Чувашский национализм ничем не отличается от национализма татарского, якутского, башкирского и любого другого.
Не случайно, анализируя межнациональные отношения в Чувашии на основе социологических опросов, проведённых в 1992, 1993, 1994, 1995, 1997, 2002 гг., историк и социолог И.Е. Ильин отмечает тот факт, что русские семьи в 1990-е годы стали испытывать напряжённость и дискомфорт, ущемления по национальному признаку в продвижении по службе, в выборе учебного заведения, в поисках места трудоустройства [20]. Рост национального самосознания, интерес к истории и культуре своего народа, национально-государственному устройству в прошлом и настоящем иногда приобретает негативный характер с точки зрения распространения национализма [21], делает вывод И.Е. Ильин. С другой стороны, учёный выступает за необходимость национального возрождения, под которым предлагает понимать «процесс раскрытия и реализации, ранее задержанных или по тем или иным причинам неосуществлённых, возможностей нации (народа) к развитию, более широкому, чем раньше, удовлетворению потребностей и запросов людей, принадлежащих к данной национальной общности» [22]. Историко-социологи-ческие работы И.Е. Ильина имеют большое значение для дальнейшего углубления в проблему национально-государственного строительства на современном этапе. Данные по половозрастному, национальному, сельскому и городскому численному составу, по степени владения национальными языками в республике, по чувашской диаспоре дают возможность более объективного рассмотрения процессов национальной государственности. Кроме насыщенности информацией исследования И.Е. Ильина отличаются взвешенностью выводов. Одним из главных умозаключений, сделанных на основе социологических наблюдений, подтверждающих, кстати, традиционное прошлое чувашского народа, стало его утверждение о том, что чуваши - дружелюбная национальность, что население ЧР трезво оценивало и оценивает состояние межнациональных отношений, не испытывает по этому поводу безусловного беспокойства [23].
Вполне объяснимо стремление исследователей осмыслить принцип национально-культурной автономии применительно к коренным нетитульным национальностям. Чувашская диаспора, складывавшаяся на протяжении исторического прошлого, по данным переписи 1989 г. составляла 50,8 %, а согласно последней переписи 2002 г. - 45,3 %, т.е. почти половина всех чувашей РФ проживает за пределами своей национально-территориальной государственности. Небезосновательно учёные пытаются соотнести республику и диаспору, в связи с чем рассмотрению подвергается и экстерриториальная автономия, в частности, её
возможности для отстаивания национальных интересов. Своеобразием оценочных подходов, системным изложением истории национальной государственности Чувашии в 1990-е годы выделяются работы В.Р. Филиппова [24]. Характеризуя особенности этнополитической системы в России в конце 1990-х годов, автор выступает против этнического национализма как идеологии, возрождающей культ этносов зачастую ради личных амбиций [25], закономерно сравнивая чувашский современный национализм с этническим национализмом чувашей начала XX столетия. Националистическое движение, по убеждению исследователя, подтолкнуло многих к требованию перехода к внеэтническому принципу государственного устройства [2б]. Обращение же к концепции национально-культурной автономии объясняется В.Р. Филипповым противоречивостью положения государственных органов, которые в поиске, если не пути окончательного разрешения «парада суверенитетов» наций, то хотя бы временного приостановления данного процесса, вспомнили о принципе экстерриториальности [27]. Размышления учёного о том, что в Российской Федерации, сформированной на этнической основе, использование института национально-культурной автономии, официально закреплённого федеральным законом от 1996 г., не может кардинально изменить этнополитическую ситуацию в стране [28], звучат весьма убедительно. А с выводом о возможности оптимизировать межэтнические отношения, только модернизировав отечественный тип федеративных отношений [29], солидарны и исследователи Чувашии.
В своей статье «Проблемы национально-культурного развития чувашской диаспоры: история и современность» В.П. Иванов рассматривает, насколько эффективными являются институт национально-культурной автономии и Министерство культуры и по делам национальностей в действии [30]. С этой целью он раскрывает основные функции института НКА. Национально-культурной автономии предлагается: 1) представлять интересы данной диаспорной группы в органах законодательной и исполнительной власти, органах местного самоуправления; 2) создание собственной системы воспитательных, образовательных культурных и научных учреждений; 3) получать из государственного бюджета и бюджета местного самоуправления пропорционально доле своего населения средства на содержание образовательных, культурных и прочих учреждений и организаций [31]. Однако, по убедительному выводу автора, диаспоре необходимы тесные отношения не только с населением, органами самоуправления и государственными структурами региона, на территории которого она проживает. Очень важными для истинного национального развития диаспоры должны стать связи с национально-территориальной государственностью этого народа. В.П. Иванов выявляет и причины данной потребности. Помимо естественного для представителей одной национальности стремления к общению на основе индивидуальности национальной культуры, исследователь отмечает и тот факт, что в регионах органы власти не выражают особого желания заниматься специфическими проблемами населяющих их территории национальных групп [32]. С другой стороны, учёный не является сторонником возложения всех функций по работе с диаспорой в республике на Министерство культуры и по делам национальностей, поскольку «национальную проблематику нельзя втиснуть в рамки прерогатив и компетенций отраслевого ведомства, ибо она имеет межотраслевой и межведомственный характер и пронизывает все сферы общества» [33]. По мнению автора, нужен механизм постоянного системного взаимодействия национально-культурных центров не только с местными властными органами, но и с соответствующей «материнской» республикой (ЧР выступает метрополией по отношению к чувашской диаспоре) и Министерством национальностей Российской Федерации [34]. Продолжая идею В.П. Иванова, хотелось бы заметить, что в
первые годы советской власти неопытные в плане государственного управления, но заинтересованные в развитии и коренизации этносов большевики создали особую структуру государства и партии. Как в центре, так и на местах действовали отделы национальных меньшинств и национальные секции, реализующие потребности и основные интересы практически всех народов советской России. Опуская всё то, что связано с терминологией, требующей своей дальнейшей корректировки, обращает на себя внимание существо вопроса. Вполне возможно, следует задуматься над практической целесообразностью использования подобных структурных единиц прошлого и в наши дни.
За национальный федерализм, за укрепление государственности на основе развития договорных отношений выступает юрист С.М. Дорохин в своём учебном пособии «Национально-государственные образования в системе Российского федерализма» [35]. На протяжении всей книги очень чётко прослеживается собственная позиция автора, подкрепляемая богатым фактическим материалом, обращениями к опыту зарубежных стран, к национальным регионам России, в частности, к Кавказу, Сибири. Далеко не всё подаётся исследователем в качестве однозначно определившейся и устоявшейся концепции. С.М. Дорохин не опасается обращаться к читателю с вопросами, высказывать предположения, что демонстрирует не только научный поиск самого автора, но и его стремление заинтересовать аудиторию, предложить ей задуматься над прошлым и будущим российской государственности. Не стоит забывать и о том, что государственное строительство России продолжает оставаться в незавершённом состоянии, в творческом процессе теоретических и практических поисков. Интересными являются размышления учёного о национальном округе и административной автономии, а также предложение о необходимости введения единой терминологии на предмет обозначения коренных народов [36].
Анализируя Федеративный договор 1992 г., С.М. Дорохин отмечает неоднозначное отношение учёных, политиков, государственных деятелей к асимметричности современной РФ, заложенной данным документом [37]. Думается, проблема асимметрии Российской Федерации своими корнями уходит в глубины советского прошлого, во времена формирования РСФСР, а затем и СССР. Естественно, что своеобразие советского типа федерации ставит перед современным научным сообществом и государством вопрос о возможности и необходимости сохранения асимметричной структуры федеративного устройства России. Признание же потребности в устранении российской федеративной асимметрии неизбежно подводит к новой проблеме. С учётом административного реформирования государства проблема путей её изживания является наиболее актуальной в настоящее время. Предложение С.М. Дорохина дальше развивать договорные отношения между субъектами РФ может перевести Россию с точки зрения государственного устройства из статуса федерации к конфедеративному союзу государств. Уже сегодня в договорных документах республик присутствуют статьи, противоречащие компетенции субъекта федерации. Следует помнить, что федерация представляет собой не союз государств, а союзное государство, субъекты которого должны опираться не только на договора, но и на Конституции. Предоставление национальным и территориальным субъектам Российской Федерации одинаковых прав, возможно, позволило бы России создать единое субъектное пространство. Но здесь возникает новая сложность - чересчур большое количество субъектных единиц, что требует их численного сокращения. Данная проблема касается не только оптимального количества, но и содержания субъектов федерации.
Современная государственность России и Чувашии стала объектом исследования в ряде монографий, статей и учебных пособий правоведа Н.К. Филиппо-
ва [38]. В своих трудах учёный рассматривает богатый опыт сосуществования в федерации Чувашии с центром, сравнивает последние Конституции РФ и ЧР, подробно анализирует конституционную реформу. С целью противопоставления этническому национализму исследователь предлагает ввести «институт федерального вмешательства» как «совокупность политических, экономических, организационных и правовых мер, предусмотренных федеральным законодательством, используемых органами государственной власти Российской Федерации для устранения обстоятельств, угрожающих суверенитету, безопасности и территориальной целостности РФ, возникших на территории субъектов Российской Федерации» [39]. Главная мысль работ Н.К. Филиппова сводится к необходимости совершенствования правотворчества и государственного управления, что позволит найти гармоничную форму связей «регион - центр».
Вопросы конституционного законодательства в ЧР рассматриваются и в статье «Вопросы национально-государственного строительства в Основных Законах Российской Федерации и Чувашии» кандидата юридических наук А.И. Ухтиярова
[40]. Исследуя содержание и процесс принятия всех четырёх Конституций Чувашии, автор пытается провести между ними аналогию. Начиная с Конституции 1926 г., А.И. Ухтияров подвергает подробному анализу особенности принятия каждого из Основных законов республики, статьи и существо положений, зафиксированных в них. Особо выделяется Конституция ЧР 2000 г., с которой, главным образом, и сравниваются предыдущие законодательные своды. Сопоставление также последних Основных законов РФ и ЧР позволяет выявить степень самостоятельности национальных регионов, даёт возможность конкретно размышлять на предмет дальнейшего совершенствования федеративных договорных отношений. К сожалению, увлекшись материалом исследования, обращаясь к источникам, цитатам из законов, автор зачастую не считает необходимым ссылаться на них
[41], что несколько снижает исследовательский уровень проделанной работы.
Актуальная сегодня проблема соотнесения института самоуправления с государственными структурами власти на примере Чувашской Республики обозначена в статье М.А. Кузьмина, опубликованной в сборнике Чувашского государственного института гуманитарных наук [42]. Сама тема одновременно сложна и интересна, так как предполагает конкретный выход на практическую значимость. Выявление прерогативы трёх уровней власти: федеративного, регионального и местного - пока вызывает больше вопросов, нежели даёт ответов на них. Серьёзный анализ прошлого опыта, как российского, так и зарубежного, по данной проблеме ещё впереди.
Привлёк к себе интерес учёных и институт президентства, принципиально новое явление для России, возникшее на современном историческом этапе. На высоком исследовательском уровне начал изучение указанного государственного института в Чувашии Д.А. Захаров [43]. С опорой на источники автор подробно рассматривает становление и развитие президентства, обоснованно выделяет его этапы, подвергает анализу причины дискуссии вокруг референдума и самого института, восстанавливает живую картину событий недавнего прошлого. Высказывает Д.А. Захаров и собственное положительное отношение к целесообразности функционирования президентства. Импонирует позиция автора на предмет поддержки им национально-территориального федеративного государственного устройства в России [44], несмотря на то, что российский федерализм не является объектом специального рассмотрения исследователя.
Таким образом, последний период в истории российской и чувашской государственности, казалось бы, всего пятнадцать лет, но в которые произошли существенные, качественно новые изменения в государстве и обществе, активно прорабатывается учёными.
Большой сложностью и ответственностью отличаются те исследования, которые связаны с пересмотром прошлого не ради его ревизии и огульной критики, не во имя идеологических установок современной политики, а с целью восстановления, с опорой на источники, объективной истины. Только с учётом осмысления прошлого возможно научное прогнозирование будущего. В сравнении с литературой центра учёные республики очень робко подходят к разнообразным аспектам национально-государственного строительства. Как показывает действительность, далеко не каждый из историков Чувашии берётся за это не простое, но весьма рискованное дело. Важным является и то, чтобы не впасть в крайность, найти золотую середину между тем, что уже сделано и тем, что предстоит сделать.
Историей национально-государственного строительства в Чувашии на протяжении всей своей жизни занимается А.В. Изоркин, автор многочисленных работ [45]. В 1990-2000-е годы А.В. Изоркин стремится восстановить процесс самоопределения чувашского этноса, участия в нём первых национальных организаций, дискуссии по поводу вступления чувашей в Волжско-Камские штаты и Татаро-Башкирскую Советскую Республику, подробности формирования национально-территориальной автономии. Некоторые выводы исследователя привлекают своей новизной. К примеру, автор выступает против устоявшегося в исторической литературе тезиса о том, что февральская революция не разрешала национального вопроса в нашей стране [46]. Отходит, по всей видимости, А.В. Изоркин и от общепринятого в советское время взгляда на национализм, чем объясняется содержание его статей об известных деятелях чувашского национального движения - Д.П. Петрове (Юмане) и Г.Ф. Алюнове [47]. Однако ряд высказываний и выводов в работах исследователя после 1991 г. носит не вполне обоснованный, публицистический характер [48], что, по всей видимости, связано с необходимостью изучения национально-государственного строительства в Чувашии в соответствии с подобными же процессами в рамках бывшего Советского Союза в целом. Главная же заслуга исследователя заключатся во введении в научный оборот богатейшего фактического материала, не использованного чувашскими учёными ранее.
Параллельно с А.В. Изоркиным вопросами национально-государственного строительства в Чувашии занимается историк В.Н. Клементьев [49]. В последние годы исследователь переходит от советов в качестве главного предмета изучения к национальной проблематике в рамках чувашской государственности. Действительный интерес в плане содержательного анализа процессов национального развития в Чувашии заслуживает статья В.Н. Клементьева «Чувашия: От автономной области к республике (1922-1925 гг.)», вышедшая в свет в 2005 г. [50]. В сравнении с предыдущими работами, в которых национальный вопрос в республике рассматривался, как правило, в качестве привязки к деятельности органов советской власти, в данном исследовании автор подробно останавливается на конкретном вопросе внутри сравнительно небольшого хронологического этапа. Последовательно, шаг за шагом, в лицах раскрывается сложная история преобразования автономной области в Чувашскую автономную республику. Здесь поднимаются вопросы расширения территории, противостояния местных и центральных органов власти, отстаивания различными ведомствами собственных интересов без учёта единой общегосударственной политики. Богатый фактический материал позволил В.Н. Клементьеву уточнить отдельные нюансы проблемы. Другое дело, что иногда излишняя детализация, чересчур тщательное следование за конкретными фактами не даёт возможности автору делать обобщённых выводов или хотя бы ставить вопросы, требующие дальнейшего своего изучения. К примеру, с точки зрения современного упадка города Алатырь в ка-
честве промышленного центра республики, так ли необходимо было расширение Чувашской автономии за счёт Алатырского округа? К сожалению, отсутствует и общероссийский (РСФСР) фон, который позволил бы прийти к более широким обобщениям. Процесс познания прошлого безграничен. И главное удовлетворение, которое получает в своей работе исследователь, заключается в том, что введение нового фактического материала приоткрывает завесу ещё непознанного и создаёт новую нишу для дальнейшего изучения проблемы. Ранее неиспользованный фактический материал, опубликованный В.Н. Клементьевым, послужит своего рода катализатором для последующих исследований.
Проблема национально-государственного строительства получила отражение в общих монографичесчких работах, а также в учебных пособиях по истории Чувашии [51]. Особо хочется выделить «Историю Чувашии в новейшее время» [52], в которой национальная государственность рассматривается более подробно, с учётом применения новых источников, введённых в оборот в последние годы. В монографии историка В.В. Андреева «Республики Волго-Вятского экономического района в условиях модернизации российской государственности» [53] автор предпринял успешную попытку обобщить, систематизировать данные по национально-государственному строительству в рамках Волго-Вятского региона. Получил своё освещение вопрос образования автономий чувашей, марийцев, мордвы с учётом национальной специфики народов и территории, на которой они проживают. В работе уделено внимание структуре населения, экономическим реалиям и потенциалу национальных республик, полиэтническому содержанию их культуры. Однако большая часть исследования посвящена новым явлениям (последним Конституциям, федеральным и региональным законам, политическим партиям, общественным движениям), возникшим в 90-е годы XX в. Некоторые высказывания автора дают пищу для размышлений. Так, исследователь отмечает не только то, что связано с демократизацией современного российского общества, но и явления, отнесённые В.В. Андреевым к недемократич-ности, к ущемлению, например «прав РСФСР как союзной республики, имеющей все основания на своей территории решать вопросы, связанные с образованием и развитием автономных республик, в соответствии с принятой Конституцией...» [54]. В последние годы актуализировался и вопрос, связанный с правами русского этноса в рамках России. Несмотря на то, что русские представляют большинство в Российской Федерации, а области, созданные по территориальному принципу, в основном состоят из русскоязычной части населения страны, они не обладают абсолютным равноправием с народами национальных субъектов РФ.
Подводя итог краткому историографическому обзору национально-государственного строительства в Чувашии в 1991-2005 гг., хотелось бы отметить необходимость дальнейшего изучения интересующей нас проблематики как с точки зрения обогащения её фактической информацией, так и с позиции её осмысления, чего требуют различные аспекты проблемы. В связи с новыми реалиями времени теория нации и национализма, учение В.И. Ленина по национальному вопросу и его практическая реализация, к сожалению, ещё не получили своей трактовки в ЧР, оставаясь в стороне от исследовательского поля чувашских учёных. Автор статьи скромно пытается приложить усилия в продвижение данной тематики [55], которая, однако, требует более широкого научного поиска. По-прежнему сохраняется настоятельная потребность в освещении становления и развития национальной государственности с учётом регионального и общегосударственного масштабов и фона. Таким образом, не претендуя на всеохватность предмета исследования данной статьи, современная научная и публицистическая литература, подвергнутая в ней рассмотрению, подтверждает возникшие в историографии Чувашии тенденции и потребности.
Литература
1. Хмара Н.И. Национальная и региональная политика в Российской Федерации: основы курса. М.: МСЭУ, 2005. С. 213.
2. Абдулатипов Р.Г Заговор против нации. Национальное и националистическое в судьбах народов. СПб.: Питер, 1992; Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф., Яров Ю.Ф. Федерализм в истории России: В 3 кн. М.: Мысль, 1992; Поздняков Э.А. Нация. Национализм. Национальные интересы. М.: Пресс-культура, 1994; Дмитриев А.В. Этнический конфликт: теория и практика. М.: Изд-во МНУЦ, 1998; Кокшаров Н.В. Нация. Национализм. Этничность. Мультикультуризм: Библиографический справочник. СПб.: Мир, 2005; Петрова М.В. Национальная идея России: история и современность. Ижевск: Изд-во ИжГТУ, 2005, и др.
3. Красовицкая Т.Ю. Власть и культура. Исторический опыт организации государственного руководства национально-культурной политикой. М.: Знание, 1992; Национальная политика в Российской Федерации: Материалы международной научно-практической конференции / Редкол: В.А. Тишков (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1993; Скрыпник В.И. Российская национальная идея целостного гармоничного общества. М.: ВНТИЦ, 1997; Вдовин А.И. Эволюция национальной политики СССР 1917-1941 гг. // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2002. №. 3. С. 3-55; Национальные традиции в культуре народов Поволжья: Материалы региональной научно-практической конференции. Чебоксары: ЧГИГН, 2003; Добрынин Н.М. Российский федерализм: Становление, современное состояние и перспективы. Новосибирск: Наука, 2005, и др.
4. Национально-культурная автономия: проблемы и суждения. М.: Знание, 1998; Нации и национализм: Сб. ст. М.: Праксис, 2002; Асуханов Ю.У. Национальный вопрос и институт национальнокультурной автономии в Российском государстве: историко-политологический анализ. Хабаровск: Изд-во ХГТУ, 2004; Кокшаров Н.В. Нация. Национализм. Этничность. Мультикультуризм, и др.
5. Абдулатипов Р.Г. О федеральной и национальной политике Российского государства. М.: Республика, 1995; Карапетян Л.М. Федеративное государство и правовой статус народов. М.: Манускрипт, 1996; Гребенникова А.В. Центр - регионы: роль и модели договорных отношений // Полития. 1999. № 3. С. 31-40; Асылгужин Х.Б. Проблемы взаимоотношений федерации и её субъектов: (на примере Республики Башкортостан). Уфа: Гилем, 2005; Хмара Н.И. Указ. соч., и др.
6. Сахаров Н.А. Институт президентства в современном мире. М.: Юридическая литература, 1994; Мухаметшин Ф.Х. Республика Татарстан от референдума до договора. Казань: Татар. кн. изд-во, 1995; Государственное устройство и народ. Диалог мировоззрений. Н. Новгород: Изд-во ВолгоВятской акад. госслужбы, 1997; Филиппов Н.К. Российский федерализм и конституционная власть республик. Чебоксары: Салика, 1998; Добрынин Н.М. Российский федерализм: становление, современное состояние и перспективы. Новосибирск: Наука, 2005; Петровский В.В. Этносы и политика на исчезающем постсоветском пространстве. Харьков: Золотые страницы, 2005, и др.
7. Абдулатипов Р.Г., Болтенкова Л.Ф., Яров Ю.Ф. Федерализм в истории России; Медведев Н.П. Национальная политика России. От унитаризма к федерализму. М.: Молодая гвардия, 1993; Карапетян Л.М. Указ. соч.; Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М.: ИЭА РАН, 1997; Вдовин А.И. Российский федерализм как способ решения национального вопроса. История и современность. М.: НИИ Соц. Систем, 2001; Россия федеративная: проблемы и перспективы. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2002, и др.
8. Букин М.С. Становление мордовской советской национальной государственности (1917-1941). Саранск: Морд. кн. изд-во, 1990; Аманжолова Д.А. Казахский автономизм и Россия. М.: ИЦ Россия Молодая, 1994; Коркмазов А.Ю. Этнополитические процессы на Северном Кавказе (История и современность). Ставрополь: Изд-во Ставропол. ун-та, 1994; Лысенко В.Н. От Татарстана до Чечни. М.: Изд-во ИСП, 1995; Исхаков С.М. Октябрьская революция и борьба мусульманских лидеров за власть в Поволжье и на Урале (октябрь 1917 г. - лето 1918 г.) // Отечественная история. 1999. № 1. С. 47-63; Герман А.А. Большевистская власть и Немецкая автономия на Волге (1918-1941). Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2004; Исхаков Д.М. Этнография татарского народа. Казань: Магариф, 2004; Мордовской автономии в составе России 75 лет: Материалы республиканской научной конференции. Саранск: Изд-во Морд. гос. ун-та им. Н.П. Огарёва, 2004; Сануков К.Н. Марийская автономия. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 2005, и др.
9. Кузеев Р.Ш. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. Этногенетический взгляд на историю. М.: Наука, 1992; Этническая история и культура чувашей Поволжья и Приуралья. Чебоксары: ЧНИИ, 1993; Малютин С.Р. Этногенез чувашского народа. Чебоксары: Б.и., 2000; Степанов В. Чуваши // Живописная Россия. 2000. № 3. С. 7-10; Чуваши: этническая история и традиционная культура. М.: ДИК, 2000; Научный анализ самосознания народа: (О научно-практической конференции «Становление и развитие национального самосознания чувашского народа») // Советская Чувашия. 2003, 27 мая; Национальные традиции в культуре народов Поволжья: Материалы региональной научно-практической конференции. Чебоксары: ЧГИГН, 2003; Иванов В.П. Этническая география чувашского народа. Историческая динамика численности и региональные особенности расселения. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2005, и др.
10. Филиппов В.Р. Грёзы о Большой Чувашии // Этнографическое обозрение. 1995. № 6. С. 111118; Он же. Чувашия: национальная кухня с привкусом самоопределения // Российская Федерация. 1997. № 9. С. 17-18; Проблемы национального в развитии чувашского народа: Сб. ст. Чебоксары: ЧГИГН, 1999; Немцева Т. Роль чувашского национального движения в истории образования ТатароБашкирской Республики // Вестник Чуваш. пед. ун-та им. И.Я. Яковлева. 2001. № 4. С. 57-60; Филиппов
В.Р. Чувашия девяностых. Этнополитический очерк. М.: Центр цивилизац. и регион. исследований РАН, 2001; СтаньялВ.П. О Национальном Конгрессе // Республика. 2004, 4 августа, и др.
11. Егоров В. Нужна региональная организация диаспор: К вопросу о национально-культурных автономиях // Чаваш ен. 1997, 20-27 сентября; Иванов В.П. Чувашская диаспора: расселение и численность. Этнографический справочник. Чебоксары: ЧГИГН, 1999; Чувашское население России: Консолидация. Диаспоризация. Интеграция: В 2 т. М.: ЦИМО, 2000-2001; Разманова В.Е. В Сибири чувашей знают // Советская Чувашия. 2003, 13 сентября; Формирование чувашской диаспоры // Расы и народы. Вып. 29. М.: Наука, 2003; Симбирско-саратовские чуваши / Под общ. ред. М.Г. Кондратьева. Чебоксары: ЧГИГН, 2004, и др.
12. Изоркин А.В. Национально-государственное строительство Чувашской АССР за 70 лет // Чувашской АССР - 70 лет. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1990. С. 13-34; Немцева Т.В. Национальное движение чувашского народа: исторический опыт создания государственности (1917-1925): Дис. ... канд. ист. наук. Чебоксары, 2002; Захаров Д.А. Национально-государственное строительство в Чувашской Республике в 1990-2000 гг.: Дис. ... канд. ист. наук. Чебоксары, 2004.
13. Изоркин А.В. Глава чувашского представительства Шевле Михаил Васильевич // Их имена останутся в истории. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1993. Вып. 1. С. 97-106; Он же. Губернский комиссар по чувашским делам. Краснов Александр Димитриевич. (1890-1952) // Их имена останутся в истории. Вып. 1. С. 71-78; Он же. Невостребованный талант. Петров (Юман) Дмитрий Петрович (1885-1939) // Их имена останутся в истории. Чебоксары: ЧГИГН, 1994. Вып. 2. С. 63-73; Он же. Несбывшиеся надежды в революции. Алюнов Гавриил Фёдорович (1876-1921) // Их имена останутся в истории. Вып. 2. С. 49-62; Юхма М.Н. Имена улиц твоих, Чебоксары! Очерки. Чебоксары: Чувашия, 2000; Данилова А.П. Мой город. Учебник для 8, 9 классов. Чебоксары: Чуваш. респ. ин-т образ., 2003-2004; Димитриев В.Д. Чебоксары: Очерк истории города конца ХІІІ-ХУІІ вв. Чебоксары: ЧГИГН, 2003, и др.
14. Андреев В.В., Тафаев Г.И. Избирательный процесс в Чувашской Республике: Учеб. пособ.: В 2 ч. Чебоксары: Б. и. 1998. Ч. 1; Шабунин Д.М. Политическая трансформация региона: Изменение государственных институтов и конституционный процесс в Чувашской Республике. Чебоксары: ИЧП, 1999; Филиппов В.Р. Чувашия девяностых. Этнополитический очерк; Дорохин С.М. Национальногосударственные образования в системе российского федерализма. М.: Вуз и школа, 2002; Исследования социально-политической истории Чувашии XX столетия. Чебоксары: ЧГИГН, 2002; Вопросы этнокультурного развития и межнациональных отношений в Чувашской Республике. Чебоксары: ЧГИГН, 2003; Карпов А.В. Избирательные кампании 1991-2001 гг. в становлении института президентства Марий Эл и Чувашии: общественно-политический и социально-демократический аспекты: Дис. . канд. ист. наук. Казань, 2004; Захаров Д.А. Институт президентства в Чувашской Республике: становление и развитие (1991-2000 гг.) // Чувашская Республика: проблемы национально-государственного строительства (история и современность). Чебоксары: ЧГИГН, 2005, и др.
15. Кокшаров Н.В. Нация. Национализм. Этничность. Мультикультуризм: Библиографический справочник. С. 15.
16. Филиппов В.Р. Чувашия девяностых. Этнополитический очерк. С. 45.
17. Хузангай А.П. Проблемы языкового существования чувашского этноса и перспективы языковой политики // Проблемы национального в развитии чувашского народа. С. 88-106; Он же. Грозит ли нам «путинократия» или развал России? // МК в Чебоксарах. 2000, 14-21 сентября; Он же. Конституция нужна там, где её исполняют // Республика. 2000, 4 февраля; Он же. Модель для бюрократии // Советская Чувашия. 2000, 17 августа, и др.
18. Хузангай А.П. Проблемы языкового существования чувашского этноса и перспективы языковой политики. С. 91.
19. Там же. С. 102.
20. Ильин И.Е. Межнациональные отношения в Чувашии: этносоциальные проблемы переходного периода // Вопросы этнокультурного развития и межнациональные отношения в ЧР. С. 15.
21. Ильин И.Е. Межнациональные отношения в Чувашии: этносоциальные проблемы переходного периода // Проблемы национального в развитии чувашского народа. С. 128.
22. Ильин И.Е. Вопросы этнокультурного развития и межнациональные отношения в Чувашской Республике. С. 27.
23. Ильин И.Е. Вопросы этнокультурного развития и межнациональные отношения в Чувашской Республике. С. 27.
24. Филиппов В.Р. Грёзы о «Большой Чувашии»; Он же. Чувашский национализм как этнополи-тическая доктрина // Республика. 1997, 16-22 октября; Он же. Перспективы российской государственности в этническом контексте // Федерализм. 2000. № 2. С. 51-74; Он же. Чувашия девяностых. Этно-политический очерк.
25. Филиппов В.Р. Чувашия девяностых. С. 11.
26. Там же. С. 16.
27. Там же.
28. Там же.
29. Там же. С. 17.
30. Иванов В.П. Проблемы национально-культурного развития чувашской диаспоры: история и современность // Проблемы национального в развитии чувашского народа. С. 139-160.
31. Иванов В.П. С. 152.
32. Там же. С. 155.
33. Там же.
34. Там же. С. 156.
35. Дорохин С.М. Указ. соч.
36. Дорохин С.М. Указ. соч. С. 156-157.
37. Дорохин С.М. Указ. соч. С. 136.
38. Филиппов Н.К. Российский федерализм и конституционная власть республик. Чебоксары: Салика, 1998; Он же. Конституционное право республик - субъектов Российской Федерации. Чебоксары: Салика, 2000; Он же. Организация государственной власти в Чувашской Республике // Исследования социально-политической истории Чувашии XX столетия. Чебоксары: ЧГИГН, 2002. С. 93-103; Он же. Конституция Чувашской Республики. Чебоксары: Руссика, 2003.
39. Филиппов Н.К. Организация государственной власти в Чувашской Республике. С. 102.
40. Ухтияров А.И. Вопросы национально-государственного строительства в Основных Законах Российской Федерации и Чувашии // Чувашская Республика: проблемы национально-государственного строительства. С. 178-191.
41. Ухтияров А.И. Указ. соч. С. 180, 183,185, 188.
42. Кузьмин М.А. Местное самоуправление и государственная власть: конструктивное взаимодействие как основа укрепления российской государственности и федерализма (На примере Чувашской Республики) // Чувашская Республика: проблемы национально-государственного строительства (история и современность). С. 192-201.
43. Захаров Д.А. Национально-государственное строительство в Чувашской Республике в 19902000 годы; Он же. Институт президентства в Чувашской Республике: становление и развитие (19912000 гг.) // Чувашская Республика: проблемы национально-государственного строительства (история и современность). С. 131-177.
44. Захаров Д.А. Институт президентства в Чувашской Республике: становление и развитие (1991-2000 гг.). С. 143.
45. Изоркин А.В. Из истории большевизации периодической печати Чувашии (декабрь 1917 - декабрь 1918 гг.) // История и культура Чувашской АССР: Сб. ст. Чебоксары: ЧНИИ, 1972. Вып. 2. С. 98124; Он же. Из истории Советов Чувашии первых лет диктатуры пролетариата // Вопросы истории советского строительства в Чувашской АССР: Сб. ст. Чебоксары: ЧНИИ, 1984. С. 3-38; Он же. Национально-государственное строительство Чувашской АССР за 70 лет; Он же. Глава Чувашского представительства Шевле Михаил Васильевич (1887-1954); Он же. Губернский комиссар по чувашским делам Краснов Александр Димитриевич (1890-1952); Он же. Невостребованный талант. Петров (Юман) Дмитрий Петрович (1885-1939); Он же. От зарождения идеи до образования автономии // Проблемы национального в развитии чувашского народа. С. 20-37; Он же. Чувашские военные организации и их роль в национальном самоопределении этноса (апрель 1917 г. - февраль 1918 г.) // Исследования социально-политической истории Чувашии XX столетия. С. 17-46, и др.
46. Изоркин А.В. Этап зарождения и развития идеи самоопределения чувашского народа // Проблемы национального в развитии чувашского народа. С. 18.
47. Изоркин А.В. Невостребованный талант. Петров (Юман) Дмитрий Петрович (1885-1939); Он же. Несбывшиеся надежды в революции. Алюнов Гавриил Фёдорович (1876-1921).
48. Изоркин А.В. Этап зарождения и развития идеи самоопределения чувашского народа. С. 9.
49. Клементьев В.Н. Некоторые вопросы государственного строительства Чувашии в 19211936 гг. // История Чувашии: проблемы и задачи изучения: тезисы докладов и сообщений к научной конференции. Чебоксары: ЧГИГН, 1993. С. 54-57; Он же. Деятельность государственных органов Чувашии по поддержке и развитию нетитульных национальностей республики (1924-1930 гг.) // Проблемы национального в развитии чувашского народа. С. 53-70; Он же. От автономной области к республике (1922-1925 гг.) // Чувашская Республика: проблемы национально-государственного строительства. С. 6-73.
50. Клементьев В.Н. От автономной области к республике (1922-1925 гг.).
51. История Чувашии новейшего времени. Кн.1. 1917-1945. Чебоксары: ЧГИГН, 2001; Страницы истории Чувашии: Учеб. пособ. / Составитель Л.А. Ефимов. Чебоксары: Чуваш. гос. пед. ин-т, 2001; Андреев В.В. Республики Волго-Вятского экономического района в условиях модернизации российской государственности. М.: Мирос, 2003; Данилов В.Д. История Чувашии (с древнейших времён до конца XX в.): Учеб. пособ. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2003, и др.
52. История Чувашии новейшего времени. Кн. 1.
53. Андреев В.В. Республики Волго-Вятского экономического района в условиях модернизации российской государственности.
54. Андреев В.В. Республики Волго-Вятского экономического района в условиях модернизации российской государственности. С. 27.
55. Минеева Е.К. Национальная государственность как фактор развития чувашского народа // Государственная власть и местное самоуправление в России: традиции и современность. Чебоксары: Филиал ВВАГС, 2005. С. 43-52; Она же. Национальный вопрос в первое десятилетие Советской власти: вариант современной трактовки // Проблемы новейшей истории России. СПб.: Издательский дом С.-Петербург. гос. ун-та, 2005. С. 298-305; Она же. Национальный вопрос в трудах В.И. Ленина в конце XIX-начале XX веков // Первая русская революция 1905-1907 гг.: Исторический опыт разрешения внут-риобщественного кризиса и современность: В 2 ч. Ульяновск: Областное кн. изд-во «Симбирская книга», 2005. Ч. 2. С. 77-91; Она же. Опыт советской национальной политики 20-30-х годов в контексте
современной глобализации // История народов Поволжья и Приуралья: исследовательские традиции и новации: Сб. науч. ст. Казань: КГТУ, 2006. С. 34-43, и др.
МИНЕЕВА ЕЛЕНА КОНСТАНТИНОВНА родилась в 1960 г. Окончила Чувашский государственный университет. Кандидат исторических наук, доцент кафедры средневековой и новой истории Отечества Чувашского университета, докторант. Область научных интересов - национально-государственное строительство народов Поволжья. Автор 36 научных, учебных и методических работ.
