CC BY
468Экосистема цифровой экономики: проблемы предметной идентификации
Филимонов Илья Валерьевич
аспирант кафедры философии и методологии экономики экономического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, [email protected]
Четвертая промышленная революция изменяет привычные формы хозяйственной деятельности. При этом предметно-понятийный аппарат экономической теории постепенно пополняется новыми понятиями. Предметная идентификация недавно появившегося понятия "экосистема цифровой экономики" осложнена по нескольким причинам. Во-первых, требуется применение междисциплинарного подхода, поскольку сущность понятия объединяет технологические, биологические и экономические формы. Во-вторых, выделение сущностных характеристик "экосистемы цифровой экономики" должно производиться с использованием существующего предметно-понятийный аппарата экономической теории. В-третьих, существует несколько похожих по названию и содержанию понятий, что затрудняет очерчивание предметных рамок каждого из них. Выявление проблем предметной идентификации позволило выявить связь нескольких понятий экономической теории, предложить новое определение "экосистем цифровой экономики" и выявить факторы, влияющее на темпы дальнейшего развития цифровых экосистем.
Ключевые слова: экосистема цифровой экономики, цифровая экосистема, экосистема, цифровая экономика, четвёртая промышленная революция, комплементарность
Введение
Применение цифровых технологий трансформирует привычные образы хозяйственных отношений. Появившаяся в начале 90-х годов сеть Интернет проникла во все сферы жизни общества. Коммерческий сектор постепенно встает на рельсы «интернета вещей» (с англ. "Internet of Things"): целесообразность производства того или иного товара выявляется из проанализированных данных потребителей, при этом дальнейшая команда по производству передается без участия человека. Изменяется форма взаимодействия правительств с обществом: активно используются социальные сети и электронные способы оказания государственных услуг. Изменяются культурно-образовательные сферы жизни общества. Уже сегодня театры, выставки и музеи в ответ на запрос времени активно используют всевозможные цифровые способы коммуникации с потребителем: интернет-сайты, социальные сети и мессенджеры. Выставочные образцы печатаются на 3D принтерах, а народный фольклор в виде «мемов» используется влиятельными общественными деятелями. В цифровом мире формируются обширные сети взаимодействия людей, которые позволяют моментально делиться информацией. Происходящие процессы свидетельствуют о наступлении нового этапа развития общества, который получил название четвертой промышленной революции.
Социально-экономические изменения, связанные с четвертой промышленной революции, влекут за собой теоретико-методологические изменения в экономической науке, которая призвана отразить трансформацию хозяйственных отношений. Появляются такие формы взаимодействия, как "краудфандинг", "аутсорсинг", "ше-ринг" и многое другое. Все они в той или иной мере используют "цифру", как основу современной коммуникации. Многогранность изменений формирует обширную предметную область для экономических исследований.
Экономическая теория в широком смысле, как одна из самых формализованных социальных наук, обладает обширным методологическим аппаратом. Любая экономическая теория имеет предметно-понятийный аппарат, использующийся для обозначения различных элементов [1, с.5]. В него традиционно входят такие понятия, как "фирма", "капитал", «экономическое равновесие» и многие другие. При этом сопутствующее развитие научно-исследовательских программ влечет за собой как семантическое изменение существующих понятий, так и введение новых. Еще недавно появившееся понятие "краудфандинг" не устоялось, а к нему добавилось новое: "экономика токенов" (с англ. "token economy"), подразумевающее общественное инвестирование в проект в цифровых условных единицах "токенах".
Особо популярным в научных кругах становится понятие "цифровая экосистема" или "экосистема цифровой экономики". Данное понятие начало активно применяться в бизнесе, затем стало предметом исследования экономистов, после чего начало использоваться в элек-
X X
о
го А с.
X
го m
о
2 О
м о
о
CS
о
CS <0
о ш m
X
<
m О X X
тронных системах государственного сектора. Предметная идентификация понятия "экосистема цифровой экономика" или "цифровая экосистема" осложнена многими факторами. Во-первых, поскольку сущность понятия "цифровая экосистема" объединяет технологические, биологические и экономические формы, требуется применение междисциплинарного подхода. Во-вторых, для того, чтобы эффективно использовать данное понятие в экономических исследования, выделение сущностных характеристик понятия должно производиться с использованием существующего предметно-понятийный аппарата экономической теории. В-третьих, существуют такие понятия с похожими семантическими значениями, как "цифровая бизнес-экосистема", "цифровая предпринимательская экосистема", "цифровая платформенная экосистема", что затрудняет очерчивание предметных рамок каждого из них. Применение эволюционного и системного методов позволило выявить предметные характеристики искомой области, и предложить новое определение понятия "экосистема цифровой экономики".
Цель исследования: определить предметные рамки понятия "экосистемы цифровой экономики", проследив эволюционную связь смежных понятий экономической теории, и тем самым придав большую теоретическую строгость в данной области.
От «экономики информации» к «цифровой экономике»
Дж. Стиглиц, во время выступления с Нобелевской лекцией по экономике в 2001 году, заявил, что проблемы информации являются ключевыми не только для рыночной экономики, но и для всей политической экономии в целом [2, с.472]. Стиглиц обратил внимание на важность отказа от предпосылки совершенства информации экономических агентов. Как следствие, исследования в данной области образовали новое ответвление экономической теории - экономику информации [3; 4].
В настоящее время сформировался понятийный аппарат экономики информации, в котором понятие "ком-плементарность благ" занимает важное место. Первым на свойство комплементарности благ обратил внимание И. Фишер. И. Фишер сравнивал кофе и чай, выделяя их свойство взаимозависимости, а также отмечал связь лимона и чая, определяя чай и лимон, как дополняющие друг друга блага [5]. В дальнейших исследования неоклассиков комплементарность благ широко использовалась в теоретических моделях. В 1974 году П. Са-муэльсон заявил: "Пришло время для свежего, современного взгляда на понятие комплементарности... Последнее слово об этом еще не было сказано ни математиками, ни экономистами. Самая простейшая вещь зачастую является самой сложной для полного понимания" [6, с.1255]. В 1976 году экономисты обращают внимание на бизнес-модель "многосторонняя платформа", и объясняют ее, как среду в сети Интернет, объединяющую две или более сторон для совершения транзакций [7]. Многосторонние платформы зиждутся на прямых и перекрестных сетевых эффектах. Возникающие сетевые эффекты могут быть рассмотрены как комплемен-тарность одного человеку другому: чем больше людей пользуются платформой, тем выше общая полезность от использования платформы.
Цифровая экономика, как еще не устоявшаяся область экономической теории, может рассматриваться как этап, следующий после "экономики информации".
Другая важная характеристика экономики информации - это неопределенность, с которой встречаются экономические агенты. Цифровая же экономика чаще рассматривает информацию, как благо, которое приносит полезность. Трансформация форм взаимодействия в сети Интернет привела к появлению бизнес-модели "многосторонняя платформа", при этом сеть Интернет воспринимается уже как данность, без которой не может существовать многосторонняя платформа. "Многосторонняя платформа - это бизнес-модель, предоставляющая товары и услуги нескольким взаимозависимым сторонам потребителей, которые полагаются на модель для проведения транзакций между ними" [3, с.663]. Классический пример использования "бизнес-модели" многосторонней платформы - это магазин приложений на смартфоне. Apple Store предустанавливается на смартфоны корпорации Apple, и Google Play предустанавливается на смартфоны от корпорации Alphabet (Google), а также на других смартфонах на операционной системе Android от Google. Магазины приложений устроены таким образом, что любая компания может разработать приложение и разместить его в магазине, если приложение удовлетворяет требованиям магазина. При этом приложения для друг друга являются в разной степени комплементарными благами (например, установив один мессенджер, пользователь установит и многие другие, которые по его предположению или знанию используются другими пользователями). Таким образом, можно рассмотреть любую пару приложений, и они друг к другу будут в некоторой степени комплементарны.
Российский пример IT компании Сбербанк показывает, что банк может оказывать не только банковские услуги, но и многие другие виды услуг. Приложение интернет-банка "Сбербанк" включает услуги мессенджера, новостного портала, магазина онлайн-подписок, игр и многое другое. Сегодня Сбербанк - это не только оказание финансовых услуг, но и многосторонняя платформа по предложению широкого ассортимента товаров и услуг, которые покупаются за деньги. Принимая во внимание важность комплементарности товаров и услуг, а также важность сетевых эффектов, которые, в свою очередь, в значительной степени связаны с понятием "комплементарность", можно протянуть нить от комплементарности до многосторонней платформы. Тем не менее, важно понимать, что многосторонние платформы могут быть разными. В одних платформах широко представлены взаимозависимые товары и услуги, в то время как в других представлены взаимодополняющие товары и услуги. Впрочем, хозяйственная деятельность с использованием бизнес-модели многосторонней платформы направлена на объединение сторон, то есть действуют прямые и перекрестные сетевые эффекты, а значит присутствует эффект комплементарности. При этом цифро-визация позволяет снижать транзакционные издержки, и в случае с банком позволяет снижать издержки выбора для потребителя, поскольку во время использования классических финансовых услуг, например потребительского кредита, потребитель уже представляет, как он потратит этот кредит. Сам потребительский кредит является комплементарной услугой для любого товара и услуги, поэтому с точки зрения банка может иметь неразрывную связь с самими товарами и услугами.
Показав связь понятия "комплементарность" и "многосторонняя платформа", перейдем к понятию "экоси-
стема цифровой экономики" или "цифровая экосистема". Связь многосторонних платформ и экосистем освещается в современных научных работах [8]. Исследуя такую связь в хозяйственной деятельности, мы можем отметить, что многосторонняя платформа может восприниматься одновременно как промежуточный этап на пути к цифровой экосистеме, так и как инструмент функционирования экосистемы. В данном случае важно отметить, что цифровая экосистема характеризует принцип тесной взаимосвязи цифровых технологий и человека, а многосторонняя платформа - это бизнес-модель, выстраивающая рыночную систему бизнес-процессов с контрагентами и потребителями. Цифровая экосистема очерчивает общий принцип цифровой кооперации всех единиц экосистемы, одной из которых может быть многосторонняя платформа. С точки зрения маркетинговой стратегии и рынка, цифровая экосистема может охватывать множество отраслевых рынков и географических рынков. Как правило, цифровые экосистемы не используют один канал коммуникации с потребителем для того, чтобы распределить всю произведенную продукцию. В действительности, большой объем информации может быть включен в одно приложение или сайт, то есть его семантическое ядро практически безгранично, но ограничены когнитивные функции человека, которые позволяют обработать массив информации и выстроить эвристическую последовательность действий. В связи с этим банк даже с неограниченными ресурсами при всем желании не может добавить в приложение "интернет-банка" все товары и услуги. Понимая это, банк запускает всевозможные сервисы по доведению товаров и услуг до потребителя, поскольку заинтересован в получении эффекта комплементарности. Образованная система многосторонних платформ является для банка частью его цифровой экосистемы. В данном случае, цифровая экосистема - это система комплементарных благ, выстроенная вокруг потребителя с помощью цифровых технологий. При этом необходимо отметить, что выстраивание цифровой экосистемы вокруг потребителя требует налаживания сетей взаимодействия как с потребителем, так и с аффилированными или не аффилированными фирмами, которые задействованы в построении системы. Таким образом, цифровая экосистема объединяет как производящие продукт фирмы, так и потребляющие продукт домохозяйства (потребители).
Предметная идентификация экосистем цифровой экономики
Предметная идентификация понятия "экосистемы цифровой экономики" или "цифровой экосистемы" осложнена необходимостью применения междисциплинарного подхода. Понятие "экосистема" изначально появилось в экологии. Под экосистемой в биологии понимается физико-биологическая система, включающая многообразие взаимозависимых биологических организмов и физических факторов, формирующих окружающую среду бинома - факторов среды обитания в широком смысле [9, с.299]. А. Тэнсли отмечает, что экосистемы имеют различные виды и размеры, отличаются по степени изолированности и автономности [9, с.300]. Чем системы более автономны и изолированы, тем выше их внутренняя интеграция и стабильность в долгосрочном равновесии [9, с.300]. Точка наивысшей внутренней интеграции и близости к совершенному динами-
ческому равновесию при заданных условиях и компонентах экосистемы называется точкой "климакс" (с англ. "climax"). Такая точка равновесия, однако, никогда не является совершенной, поскольку определяется наивысшей степенью стабильности при заданных условиях и компонентах. Появление новых компонентов и условий изменяет экосистему, и поэтому изменяет условия наивысшей стабильности, то есть точку "климакс". А. Тэнсли утверждает, что экосистемы более уязвимы, чем системы, поскольку компоненты экосистемы нестабильны и подвержены влиянию других экосистем [9, с.301]. Поскольку совокупность физических условий окружающей среды - это ключевая детерминанта функционирования экосистем, то небольшие изменения в климате могут уничтожить экосистему. В контексте исследования «цифровых экосистем» также важно принимать во внимание особенности структуры экосистем: многообразие взаимозависимых компонентов и окружающую среду, а также учитывать уязвимость динамического равновесия.
Со стремительным развитием цифровых технологий эволюционируют формы осуществления хозяйственной деятельности, возрастают объемы используемой информации и появляются новые методы ее обработки. Обилие потоков информации и необходимость их обработки требуют выстраивания и поддержания "цифровых экосистем", то есть комплексных структур сетевого кооперационного взаимодействия экономических агентов, которые близки по степени интеграции к биологическим экосистемам. Цифровая экосистема, в контексте исследования технической стороны вопроса, означает некоторую архитектуру взаимосвязанных цифровых элементов. Наличие уточняющего слова "цифровая" в "цифровых экосистемах" открывает возможность к интерпретации "экосистемы", как ориентационной модели для разработки самоорганизующихся систем программного обеспечения, программных сервисов и приложений, которые возникают спонтанно из искусственной, похожей на живую, среды [10, c.7]. C технологической точки зрения, "цифровые экосистемы" - это комплексные, самоорганизующиеся и масштабируемые архитектуры, которые могут автоматически решать сложные, динамические проблемы [11, с.118]. В данном случае, компонентами экосистемы являются комплементарные цифровые единицы и не являются биологические единицы, то есть экономические агенты, которые, тем не менее, непосредственно влияют на экосистему.
Рассмотрим одно из наиболее распространенных определений цифровой экосистемы. В широком смысле, «цифровая экосистема - это самоорганизующаяся, масштабируемая и устойчивая система, состоящая из разнородных цифровых единиц и их взаимодействий, тем самым увеличивающая общую пользу и открывающая возможности по обмену информацией, внутренней кооперации и инновациям» [11, с.119]. Как и в рассмотренном ранее определении, автор не включает в явном виде в цифровую экосистему биологические единицы, опираясь на взаимодействие цифровых единиц, как на косвенное взаимодействие биологических единиц. Также в иностранных исследованиях выделяются определения, близкие по содержанию цифровым экосистемам: цифровые предпринимательские экосистемы [12] цифровые бизнес-экосистемы [13] и цифровые платформенные экосистемы [8]. Биологический фактор имеет более высокое значение в цифровых бизнес-экосистемах, поскольку такие экосистемы состоят
X X
о
го А с.
X
го m
о
2 О
м о
о
CS
о
CS <0
о ш m
X
3
<
m О X X
из цифровой экосистемы, как цифровой архитектуры, и бизнес-экосистемы, как архитектуры взаимодействующих команд, партнеров и других сопряженных общественных групп [13]. Цифровые предпринимательские системы включают цифровые экосистемы, как цифровые архитектуры (внутреннюю программную архитектуру экосистемы и внешнюю институциональную среду) и пользователей архитектуры [12]. Исследователи отмечают, что несмотря на значительно отличающие определения, в ходе дискуссии о предметной области цифровых экосистем формируются два основообразующих столпа цифровых экосистем - цифровые технологии и люди [12, с.58]. Таким образом, при рассмотрении определений цифровых экосистем и смежных определений становится понятно, что существует большое количество пересечений в определениях, что создает сложности идентификации предмета понятий. При этом в некоторых случаях социальный аспект в полной мере включается в понятие "цифровая экосистема", но в других случаях социальный аспект заключается в понятии "бизнес-экосистема". И поскольку цифровая бизнес-экосистема состоит из цифровой экосистемы и бизнес экосистемы, итоговое определение "цифровая бизнес-экосистема" в полной мере отражает важную роль и цифровых технологий, и человека. Тем не менее, сужение смыслового значения понятия "цифровая экосистема" приведет к методологическим ошибкам выявлений принципов эффективного функционирования, поэтому определение должно охватывать весь спектр влияющих друг на друга элементов, то есть и людей, и цифровых единиц.
В. Ли выделяет следующие характеристики цифровых экосистем: самоорганизация, масштабируемость, устойчивость и динамичность [11, с.119]. Самоорганизация цифровых экосистем выражается в способности самостоятельного изменения в условиях изменения внутренних элементов и внешней среды. Тем не менее, кардинальное изменение внешней среды, выражающееся, например, в глубоком кризисе экономики, может негативно повлиять на возможность цифровой экосистемы к самоорганизации. Масштабируемость цифровых экосистем заключается в возможности эффективного функционирования при растущем количестве используемых данных и цифровых подразделений. Увеличение количества элементов экосистемы ведет к увеличению масштаба экосистемы, однако, принимая во внимание обозначенные ранее характеристики биологических экосистем, мы можем отметить, что оптимальное равновесие определяется устойчивостью экосистемы, а не ее размером. Под устойчивостью экосистемы понимается ее способность к объединению цифровых ресурсов, знаний и людей с итоговым высоким идентифицируемым уровнем производительности в ситуации изменяющейся внутренней и внешней среды, возникающих угроз и ошибок функционирования. Динамичность цифровых экосистем заключается в постоянном изменении характеристик и взаимоотношений цифровых единиц/подразделений.
В России под экосистемой цифровой экономики зачастую понимается вся цифровая экономика, то есть все многообразие рынков, напрямую связанных с цифровыми/информационными технологиями. Например, в соответствии с докладом Ассоциации электронных коммуникаций, экосистема цифровой экономики состоит из 9 хабов, куда входят: государство и общество, маркетинг и реклама, финансы и торговля, инфраструктура и
коммуникации, медиа и развлечения, кибербезопас-ность, образование и человеческий капитал [14]. В научных исследованиях под цифровой экосистемой понимается структурные взаимоотношения между основными действующими лицами диджитализации экономики (население, государство, бизнес) и основных условий их функционирования [15, с.76].
Вернемся к определению цифровых экосистем В. Ли, которое было отражено ранее. "Цифровая экосистема -это самоорганизующаяся, масштабируемая и устойчивая система, состоящая из разнородных цифровых единиц и их взаимодействий, тем самым увеличивающая общую пользу и открывающая возможности по обмену информацией, внутренней кооперации и инновациям" [11, с.119]. Авторы отразили в определении основные характеристики цифровых экосистем и определили элементы цифровых экосистем, как цифровые единицы. Составной частью таких единиц также могут являться биологические единицы, если они являются операторами цифровых единиц. Несмотря на то, что данное определение отличается строгостью и логичностью, у него есть следующие ограничения:
1) Определение косвенно учитывает биологический фактор. Использование выявленных предметных характеристик (самоорганизация, масштабируемость и т.д) сигнализирует о том, для определения цифровых экосистем принималась во внимание биологическая экосистема, но исходя из определения не очевидна ключевая роль человека в цифровой экосистеме. Производительность «цифровой экосистемы» зависит от производительности людей, вступающих друг с другом в кооперацию, где последняя зависит не только от социально-сформированных навыков, но и эмоционально-психологических способностей людей понимать друг друга в самый короткий промежуток времени. Полезность от потребления в значительной степени связана с эмоциями от потребления. При этом совпадение эмоций производителей экосистемы и потребителей товаров и услуг экосистемы создают синергетический эффект. В связи с тем, что в определении элементы цифровых экосистем - это цифровые единицы, взаимосвязь людей уходит на второй план. Также важно учитывать, что в будущем, возможно, в экосистемы будут встраиваться биороботы, что также не учитывается определением.
2) Такое понимание не отражает многогранность возможных сетей взаимодействия субъектов. Например, в цифровой экосистеме банка есть множество сообществ разных уровней, и конфликт интересов в такой системе может создавать фатальные ошибки функционирования всей экосистемы. Важно также принимать во внимание, что производство и потребление в экосистеме неразрывно связаны. Поскольку все чаще хозяйственные процессы фирм выстраиваются вокруг потребителя, цифровые технологии используются для получения информации о потреблении товара или услуги во время самого потребления. Например, компания Nike встраивает в некоторые модели кроссовок для бега сенсоры, чтобы использовать полученную информацию для улучшения продукта. Разработчики программного обеспечения часто спрашивают разрешения у пользователей об автоматическом отправке информации об опыте использования продукта.
На основе выявленных содержательных характеристик и ограничений существующих подходов предлагаем следующее определение: «Экосистема цифровой
экономики или цифровая экосистема - это самоорганизующаяся, устойчивая и масштабируемая система комплементарных биологических и небиологических элементов, многоуровневые сети коммуникационного и инновационного взаимодействия которой позволяют повысить общую полезность, и преимущественно выстроены с помощью цифровых технологий».
Предложенное определение учитывает комплемен-тарность, уточняет многогранность взаимодействий субъектов и точнее определяет роль цифровых технологий в системе. Выделение биологических и небиологических элементов позволяет более явно учесть биологический фактор, при этом не ограничиваясь человеком, как единственным возможным получателем полезности от экосистемы.
Прикладное значение решения вопроса о предметной идентификации «экосистемы цифровой экономики» с помощью прослеживания эволюционной предметной связи понятий экономической теории позволяет сделать прогнозы о дальнейшем развития цифровых экосистем. Выявив, что комплементарность имеет ключевое значение в сетях коммуникационного взаимодействия, мы можем заключить, что дальнейшее развитие цифровых экосистем заключается в повышенной интернализации "эффекта комплементарности" в долгосрочной перспективе. Это оправдано растущей важностью "эффекта комплементарности" на длинном отрезке времени от 1894 года до 2020 года. Но "эффект комплементарности" существовал и ранее, на классических рынках в Средние века были как комплементарные небиологические единицы (например, чай и лимон), так и комплементарные биологические единицы (прямые и перекрестные сетевые эффекты торговцев и покупателей на классических торговых рынках). Тем не менее, сконцентрируемся на изменениях, которые произошли на отрезке с 1894 года до наших дней:
1) На первых этапах при низкоуровневых сетях взаимодействия биологических и небиологических элементов комплементарными благами характеризовали «чай и лимон», но дальнейшее развитие неоклассических моделей позволило подтвердить взаимную значимость комплементарных благ.
2) Совершенствование сетей взаимодействия биологических и небиологических элементов, обусловленное развитием сети Интернет, сформировало такие формы хозяйственных отношений, как "многосторонняя платформа". Была подтверждена важность прямых и косвенных сетевых эффектов в "многосторонних платформах".
3) Дальнейшее совершенствование цифровых технологий в сети Интернет привело к возникновению Четвертой промышленной революции, и в экономической теории все чаще начало появляться понятие "цифровая экономика". Появились разработки в области Интернета вещей, робототехнике и во многих других областях. Цифровые технологии сформировали обширные сети коммуникации. Получать полезность от информации стало еще проще, доступнее и дешевле.
Интернализация эффекта комплементарности в экосистемах цифровой экономики
Цифровая экосистема, как вид организации хозяйственной деятельности, для совершенствования требует стабильной, располагающей для развития, среды. Такая среда может формироваться под воздействием
определенных факторов, о которых и пойдет речь в данной секции статьи. Одним из наиболее серьезных препятствий по кооперационному взаимодействию в цифровой экономике являются проприетарные технологические стандарты. С одной стороны, зачастую цифровая экосистема подразумевает введение таких стандартов внутри экосистемы, и это имеет положительное влияние для фирмы. Во-первых, это позволяет удерживать контрагентов внутри экосистемы, поскольку проприетарная технология - это специфический актив. Во-вторых, проприетарные технологии стимулируют потребителя к покупке других товаров и услуг бренда. С другой стороны, открытые технологии позволяют проще усовершенствовать возможности экосистемы, поскольку существует больше потенциальных разработчиков, способных легко встроиться в экосистему. Это положительно сказывается на конкурентной среде как на определенном конкурентном рынке, так и в мировой цифровой экономике в целом. При использовании открытых технологий эффект блокировки для потребителя минимален, поскольку потребитель может легко перейти к другому производителю. Таким образом, можно заметить, что проприетарные технологии неоднозначно влияют на цифровые экосистемы, и, соответственно, требуются более глубокие исследования в данной области, но влияние проприетарных технологий негативно влияет на конкуренцию, поэтому в долгосрочной перспективе цифровые экосистемы скорее всего не будут оптимальными.
Человечество пребывает в эпохе глобализма, и цифровые технологии оказывают решающее воздействие на темпы глобализации. Этот, казалось бы, очевидное воздействие сопровождается обратными социальными нецифровыми эффектами. "Глобализация — это чрезвычайно противоречивый процесс. С одной стороны, это процесс объединения и интеграции человечества, сопровождающийся ростом качества жизни и уровня благосостояния человечества, ускорением экономического и политического развития стран, активизацией обмена технологическими, научными и культурными достижениями между различными странами и народами. С другой стороны, это углубление в беспрецедентных масштабах пропасти между богатым и развитым Западом и бедным и отсталым не западным миром, жесткий диктат Запада над всем остальным миром, унификация национально-культурной самобытности народов планеты, их духовной идентичности, уничтожение национально-суверенной государственности, стандартизация и духовное опустошение личности человека. В этом случае речь идет о либеральной, прозападной глобализации" [16]. Утверждение В.И. Добренькова подтверждает важность влияния глобализации на расслоение общества. Прозападная глобализация, о которой говорит автор, существует в цифровой экономике, поскольку большая часть капитала сконцентрировалась у цифровых гигантов. Первые 6 компаний в рейтинге компаний с высшей капитализацией - это компании-гиганты с организованными цифровыми экосистемами, а именно Microsoft, Apple, Amazon, Alphabet, Alibaba, Facebook [17]. Глобализация и цифро-визация становятся взаимодополняющими силами, которые, с одной стороны, обеспечивают доступность информации, чем снижают социальное неравенство, но, с другой стороны, создают дополнительные стимулы к концентрации капитала внутри цифровых экосистем, поскольку при высокой концентрации достигается высокий
X X
о
го А с.
X
го m
о
2 О
м о
о см о см
<0
о ш т
X
3
<
т О X X
"эффект комплементарности". В контексте прогнозирования развития цифровых экосистем необходимо учитывать как специфику государственных стратегий развития цифровой среды, так и глобальные общественные изменения, которые влияют на социально-экономическую конъюнктуру.
Динамичное развитие цифровых экосистем требует совершенствования правового поля для эффективного регулирования цифровых экосистем в цифровой экономике. Эффективное антимонопольное регулирование цифровой экономики отличается гибкими механизмами контроля, снижением барьеров к образованию новых рынков и обеспечением широкого доступа к ключевым технологиям и знаниям [18]. Общий рост благосостояния, который декларируется парадигмой либерализации, не становится основой построения глобальной кооперационной стратегии развития цифровой экономики. В контексте разворачивающихся событий, исследователи Центра конкуренции БрИКС считают, что необходимы кооперативные действия для построения глобальной стратегии конкурентной политики [18]. В фокусе такой стратегии должно быть обеспечение открытости в глобальных сетях и цепочках добавленной стоимости через снижение манипуляционного и эксклюзивного потенциала цифровых платформ [18]. Кооперация действий и открытость сетей может позволить построить не только глобальную систему контроля цифровой экономики, но и в перспективе может привести к построению общей экосистемы цифровой экономики, что позволит значительно увеличить общий «эффект комплементарности».
Глобальные экологические и биологические проблемы, с которыми сталкивается общество сегодня, подталкивают цифровые экосистемы к объединению и расширению. В начале 2020 года человечество столкнулось с глобальным экономическим кризисом, который преимущественно возник из-за появления и распространения биологического вируса "COVID-19".С одной стороны, государства закрывают авиасообщения и ограничивают передвижения граждан, концентрируются на решении внутренних проблем, что в конечном счете негативно влияет на мировую торговлю и глобальную кооперацию. С другой стороны, на уровне государства негативные последствия повышают стимулы к кооперации экономических агентов. Снижение совокупного спроса на потребительских рынках подталкивает слабые фирмы к объединению, а сильные к наращиванию доли на рынке. Увеличение безработицы, снижение реальных располагаемых доходов вынуждают домохозяйства поддерживать друг друга. Синергия, получаемая вследствие объединения экономических агентов, действует на разных уровнях и в контексте экономической теории связана с "эффектом комплементарности". Глобальные экономические проблемы, возникшие в результате распространения "COVID-19" показали, что развитие цифровых технологий необходимо для выживания человека. Компании после цифровой трансформации смогли организовать рабочий процесс таким образом, что сотрудники работают в домашних условиях. Компании, имеющие возможность оказать свои услуги дистанционно, переживают кризисные времена намного лучше, чем традиционные офлайн-бизнесы. Правительства, имеющие доступ к цифровым технологиям наблюдения и контроля граждан, способны удерживать людей в их домах.
Резюмируя вышесказанное, мы можем выделить следующие факторы, которые влияют на темп развития «цифровых экосистем», и, соответственно, на темп повышения интернализации «эффекта комплементарно-сти»:
1) Поведение фирм на конкурентных рынках, направленное на поддержание открытых стандартов по разработке информационных продуктов
2) Повышение концентрации капитала (в рамках отдельных фирм или в рамках образованных систем), поскольку капитал позволяет создавать и улучшать цифровые технологии, и глобально распространять продукты цифровых экосистем.
3) Улучшение коммуникационных и инновационных связей вследствие снижения социально-экономического неравенства.
4) Проведение кооперационной политики регулирования цифровой экономики
5) Общественные кооперационные действия, направленные на совместное решение существующих социально-экономических задач.
По мнению авторов, неравенство доходов оказывает решающее воздействие на способность "цифровых экосистем" адаптироваться к быстро меняющимся условиям в мире. Необходимый для комфортный жизни уровень дохода позволяет человеку сконцентрироваться на помощи другим. В философии "помощь другим" входит в более широкое понятие "гуманизм". "Гуманизм - это исторически изменяющаяся система воззрений, в центре которой стоит человек, личность. Он утверждает право личности на свободу, счастье, развитие и проявление своих потенциальных способностей. Гуманизм считает добро и благо человека критерием оценки существующих общественных и государственных учреждений, всех социальных институтов; провозглашает принципы равенства, справедливости, человечности как нормы взаимоотношений между людьми, между личностью и обществом, государством [19, с.190-191]. Вывод, к которому приходит автор, кажется оправданным: "гуманизация бытия человека - императив его выживания" [19, с.199]. Тем не менее, "эффект комплементарности" нарастает в рамках цифровых экосистем, но социальное неравенство и растущая геополитическая напряженность тормозит темпы его развития, а значит и гуманность биологических элементов цифровых экосистем.
В заключение, отметим основные результаты, которые были достигнуты в рамках исследования:
1) Выявлена связь понятий «комплементарные блага», «многосторонняя платформа» и «цифровая экосистема», заключающаяся в объединяющем нарастающем «эффекте комплементарности»;
2) Использование таких понятий, как, "цифровая бизнес-экосистема", "цифровая предпринимательская экосистема" и других смежных понятий создает трудности для предметной идентификации "цифровой экосистемы". Предметная идентификация цифровой экосистемы в более широком смысле, включающем смысл других смежных определений, позволит укрепить положение термина в предметно-понятийном аппарате экономической теории
3) Предложенное определение «цифровых экосистем» позволяет учитывать более широкий спектр входящих в нее объектов и также основывается на комплементарности объектов, что позволяет исследовать
«цифровые экосистемы» в контексте экономических теорий.
4) Существуют следующие факторы, влияющие на повышение интернализации «эффекта комплементар-ности»: распространение открытых решений по разработке информационных продуктов, повышение концентрации капитала внутри цифровых экосистем, снижение социально-экономического неравенства, проведение кооперационной политики регулирования цифровой экономики и возникновение общественных социально-экономических проблем, требующих кооперационных действий.
Литература
1. Тутов Л. А. Философия и методология экономики: предметная идентификация // Экономика и управление: проблемы, решения. - 2013. - № 11. - С. 4-20.
2. Stiglitz J. Information and the Change in the Paradigm in Economics // Prize Lecture, Columbia University. - 2001.
3. Evans D., Noel M. The Analysis of Mergers that Involve Multisided Platform Businesses // Journal of Competition Law & Economics. - №4(3). - 2008. - С.663-695.
4. Stiglitz J. The Contributions of the Economics of Information to Twentieth Century Economics // The Quarterly Journal of Economics. - 2000. - C.1441-1478.
5. Fisher I. Mathematical investigation in the theory of value and prices // Yale University Press reproduction, 1925, of Yale Dissertation Appearing in Transactions of The Connecticut Academy of Arts and Sciences. - 1892. - С.1-124.
6. Samuelson P. Complementarity: an Essay of of the 40th anniversary of the Hicks-Allen Revolution in Demand Theory // J Econ.Lit. - № 12(4). - 1974. - C.1255-1289.
7. Evans P., Wurster T. Strategy and the New Economics of Information // Harvard Business Review. -№75(5). - 1997. - С.70-82.
8. Hein A., Schreieck M., Riasanow T. Digital platform ecosystems // Electronic Markets. - 2019. - C.1-12.
9. Tansley A. The Use and Abuse of Vegetational Concepts and Terms // Vegetational Concepts and Terms -1935. - C.284-307.
10. Dini P., Iqani M., Mansell R. The (im)possibility of interdisciplinarity: lessons from constructing a theoretical framework for digital ecosystems // Culture, Theory and Critique. - № 52(1). - C. 3-27.
11. Li W., Badr Y., Biennier F. Digital Ecosystems: Challenges and Prospects// International Conference of Management of Emergent Digital EcoSystems. - 2012. -C.117-122.
12. Sussan F., Acs Z. The digital entrepreneurial ecosystem // Small Business Economics. - №49(1). - 2017.
- C.55-73.
13. Senyo P., Liu K., Effah J. Digital business ecosystem: literature review and a framework for future research // International journal of information management.
- № 47. - 2019. - C.52-64.
14. Российская Ассоциация Электронных Коммуникаций. Годовой отчет "Экономика Рунета 2017". - URL: http://raec.ru/upload/files/de-itogi_booklet.pdf
15. Stepanova V., Ukhanova A., Grigorishchin A. Evaluating digital ecosystem in Russia's regions. -Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. -№ 12(2). - 2019. - С.73-90.
16. Добреньков В.И. Вызовы глобализации и Россия // Философия и будущее цивилизации: тезисы докладов и выступлений VI Российского философского конгресса. - 2005. - Т.5.
17. Рейтинг компаний по капитализации // [Электронный ресурс]. Доступ по URL: https://www.dogsofthedow.com/largest-companies-by-market-cap.htm
18. Ivanov A., Karliuk M., Perevoschikova E. The macro level: digital competition - technology and business environment // BRICs competition law and policy centre: Digital era competition: a brics view. - 2020. - C.49-127.
19. Дробжев М.И. Вернадский: ноосфера и проблемы гуманизма // Гуманитарные науки. Философия, социология и культурология. Вестник ТГУ. - №2 (117). - С.190-200.
20. Кукушкина В.В. Использование инструментов стратегического управления в России // Вестник Российского государственного торгово-экономического университета (РГТЭУ). 2006. № 4 (16). С. 144-151.
21. Попова Е.В. Главная цель инновационного законодательства - стимулирование внедрения научных разработок в производство // Инновации. 2010. № 5 (139). С. 45-50.
22. Попова Е.В. Будущее России - технологическая держава или сырьевой "придаток"? // Инновации. 2007. № 1 (99). С. 3-7.
Digital Ecosystems: Subject Identification Issues Filimonov I.V.
Lomonosov Moscow State University
Fourth industrial revolution changes familiar forms of economic activity. Subject-notion apparatus of economic theory is getting new concepts. Subject identification of the new notion "ecosystem of digital economy" or "digital ecosystem" is complicated due to several reasons. Firstly, it is required multidisciplinary approach, because essence of the notion combines technological, biological and economic forms. Secondly, essential characteristics of the notion should be identified via existing subject-notion apparatus of economic theory. Thirdly, there are several similar notions and it is complicated to define subject boundaries each of them. Revelation of subject identification issues allowed to discover strong relations between several notions of economic theory, suggest the new definition of "digital ecosystems" and discover factors that impact pace of development. Keywords: ecosystem of digital economy, digital ecosystem, digital economy, ecosystem, fourth industrial revolution, complementarity, information technologies, IT, economic theory References
1. Tutov L.A. Philosophy and methodology of economic theory: subject identification // Economics and management: issues, solutions. - 2013. - № 11. - P. 4-20.
2. Stiglitz J. Information and the Change in the Paradigm in Economics // Prize Lecture, Columbia University. - 2001.
3. Evans D., Noel M. The Analysis of Mergers that Involve Multisided Platform Businesses // Journal of Competition Law & Economics. - №4(3). - 2008. - С.663-695.
4. Stiglitz J. The Contributions of the Economics of Information to Twentieth Century Economics // The Quarterly Journal of Economics. - 2000. - C.1441-1478.
5. Fisher I. Mathematical investigation in the theory of value and prices // Yale University Press reproduction, 1925, of Yale Dissertation Appearing in Transactions of The Connecticut Academy of Arts and Sciences. - 1892. - С.1-124.
6. Samuelson P. Complementarity: an Essay of of the 40th anniversary of the Hicks-Allen Revolution in Demand Theory // J Econ.Lit. - № 12(4). - 1974. - C.1255-1289.
X X О го А С.
X
го m
о
2 О M
о
7. Evans P., Wurster T. Strategy and the New Economics of Information // Harvard Business Review. - №75(5). - 1997. -C.70-82.
8. Hein A., Schreieck M., Riasanow T. Digital platform ecosystems // Electronic Markets. - 2019. - C.1-12.
9. Tansley A. The Use and Abuse of Vegetational Concepts and Terms // Vegetational Concepts and Terms - 1935. - C.284-307.
10. Dini P., Iqani M., Mansell R. The (im)possibility of interdisciplinarity: lessons from constructing a theoretical framework for digital ecosystems // Culture, Theory and Critique. - № 52(1). - C. 3-27.
11. Li W., Badr Y., Biennier F. Digital Ecosystems: Challenges and Prospects// International Conference of Management of Emergent Digital EcoSystems. - 2012. - C.117-122.
12. Sussan F., Acs Z. The digital entrepreneurial ecosystem // Small Business Economics. - №49(1). - 2017. - C.55-73.
13. Senyo P., Liu K., Effah J. Digital business ecosystem: literature review and a framework for future research // International journal of information management. - № 47. - 2019. - C.52-64.
14. Russian Association of Electronic Communications. Annual report "Runet economy 2017". - URL: http://raec.ru/upload/files/de-itogi_booklet.pdf
15. Stepanova V., Ukhanova A., Grigorishchin A. Evaluating digital ecosystem in Russia's regions. - Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast. - № 12(2). - 2019. - C.73-90.
16. Dobrenkov V.I. Globalization challenges and Russia // Philosophy and future of civilization: theses of reports and performances VI Russian philosophy congress. - 2005. - T.5.
17. Companies rating by capitalization. - URL: https://www.dogsofthedow.com/largest-companies-by-market-cap.htm
18. Ivanov A., Karliuk M., Perevoschikova E. The macro level: digital competition - technology and business environment // BRICs competition law and policy centre: Digital era competition: a brics view. - 2020. - C.49-127.
19. Drobgev M.I. Vernadsky: noosphere and humanism issues // Humanitarian science. Philosophy, sociology and cultural science. Vestnik TGU. - №2 (117). - P.190-200.
20. Kukushkina V.V. The use of strategic management tools in Russia // Bulletin of the Russian State Trade and Economic University (RGTEU). 2006. No. 4 (16). S. 144-151.
21. Popova E.V. The main goal of innovative legislation is to stimulate the introduction of scientific developments into production // Innovations. 2010. No. 5 (139). S. 45-50.
22. Popova E.V. Russia's future - a technological power or a raw material "appendage"? // Innovation. 2007. No. 1 (99). S. 3-7.
o es o
es <¿
O m m
X
<
m o x
X
