CC BY
5Аудиторские ведомости. 2023. № 4. С. 94—98. Audit journal. 2023;(4):94 — 98.
ФИНАНСЫ
Научная статья УДК 339
https://doi.org/10.2441 2/1 727-8058-2023-4-94-98 NIION: 201 7-0074-4/23-1 66
EDN: https://elibrary.ru/CCTBFR MOSURED: 77/27-021-2023-04-366
Экономико-правовые аспекты цифровых активов на современном этапе
Алексей Александрович Коробов1, Сергей Викторович Меркулов2
1 2 Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова, Орел, Россия
1 konvar2012@mail.ru
2 merk1970@mail.ru
Аннотация. Актуальной тенденцией современного общества является цифровизация общественных отношений, в ходе которой на первый план выходит информация как один из ключевых ресурсов производственно-хозяйственной деятельности. Все более значительную роль играют юридические процедуры в информационном поле (цифровые активы и объекты), а также права на них.
Вместе с тем для глубокого понимания отношений, связанных с цифровыми объектами, необходимо понимать правовую природу и экономическую специфику правового регулирования последних в российском законодательстве, учитывать существующие проблемные моменты, связанные с данной группой объектов, а также сложившуюся судебную практику.
Ключевые слова: цифровые активы, токены, криптовалюта, результаты интеллектуальной деятельности, цифровые объекты
Для цитирования: Коробов А.А., Меркулов С.В. Экономико-правовые аспекты цифровых активов на современном этапе // Аудиторские ведомости. 2023. № 4. С. 94-98. https://doi.org/10.24412/1727-8058-2023-4-94-98. EDN: 1^:// elibrary.ru/CCTBFR.
FINANCE
Original article
Economic and legal aspects of digital assets at the present stage
Alexey A. Korobov1, Sergey V. Merkulov2
1 2 Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Lukyanov, Oryol, Russia
1 konvar2012@mail.ru
2 merk1970@mail.ru
Abstract. The current trend of modern society is the digitalization of public relations, during which information comes to the fore as one of the key resources of production and economic activity. Legal procedures in the information field (digital assets and objects), as well as rights to them, are playing an increasingly significant role.
At the same time, for a deep understanding of the relations related to digital objects, it is necessary to understand the legal nature and economic specifics of the legal regulation of the latter in Russian legislation, take into account the existing problematic issues related to this group of objects, as well as the established judicial practice.
Keywords: digital assets, tokens, cryptocurrency, results of intellectual activity, digital objects
For citation: Korobov A.A., Merkulov S.V. Economic and legal aspects of digital assets at the present stage // Auditorskiye ve-domosti = Audit journal. 2023;(4):94—98. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/1727-8058-2023-4-94-98. EDN: https:// elibrary.ru/CCTBFR.
© Коробов А.А., Меркулов С.В., 2023
На сегодняшний день понятие цифровых активов достаточно широко вошло в хозяйственный оборот и юридическую практику. Цифровые активы достаточно разнообразны по форме и содержанию, что требует их четкой правовой дефиниции и последующего более эффективного экономического освоения.
Общей чертой цифровых активов являются нематериальная природа и цифровая форма, а также то, что создаются они, как прави-
ло, при помощи цифровых технологий и проявляют свою ценность в информационной среде, будучи способными к гражданскому (имущественному) обороту.
В этой дефиниции отражены экономическая, юридическая и технологическая сущности цифровых активов.
По форме функционирования цифровые активы могут быть финансовыми и нефинансовыми (рис. 1).
Рис. 1. Цифровые активы (ЦА)
По мнению многих специалистов, цифровое право, основанное на значении ст. 141.1 ГК РФ, имеет общие черты с бездокументарной ценной бумагой (п. 2 ч. 1 ст. 142 ГК РФ).
Л.Ю. Василевская считает, что система цифровых прав может быть введена по аналогии с бездокументарными ценными бумагами (БЦБ) [1], т.е. как учет в открытом реестре на блокчейн-платформе, обеспечивающей алгоритм передачи цифровых прав, как передача прав на БЦБ.
В частности, право собственности не привязано к материальному носителю, а подлежит государственной регистрации на основании документов, устанавливающих право собственности (например, свидетельство о праве на наследство, договор купли-продажи или дарения, и т.п.). Следовательно, и то, и другое является особым способом обеспечения прав собственности, осуществление и распоряжение которыми возможны только при соблюдении определенных правил.
Если говорить о российской законодательстве, то в Федеральном законе от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон № 259-ФЗ) отдельно введено понятие «цифровая валюта», под которой понимается «совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе, которые предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве средства платежа, не являющегося денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей, и (или) в качестве инвестиций и в отношении которых отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем таких электронных данных, за исключением оператора и (или) узлов информационной системы, обязанных только обеспечивать соответствие порядка выпуска этих электронных данных и осуществления в их отношении действий по внесению (изменению) записей в такую информационную систему ее правилам».
В настоящее время технология распределенного реестра действует и в отношении то-кенов, и в отношении криптовалют, но крип-товалюта имеет более широкую сферу действия, чем токены.
Практика использования цифровых валют в мире красноречиво свидетельствует о том, что пока самый продвинутый статус у цифровых валют в Китае.
До этого в мире были скорее неудачные примеры использования цифровых валют, правда, еще на основе предыдущих технологий, до того как были масштабированы распределенные реестры. Один из таких кейсов — Эквадор: государство в 2014 г. создало собственную цифровую валюту и запустило ее. Ожидалось, что в первые месяцы подключится как минимум несколько сотен тысяч пользователей, а подключилось всего 5000 — во многом из-за недоверия государству. Население думало, что система — попытка государства получить дополнительную прибыль из-за закрытия частной банковской системы.
Другой пример, чуть более успешный, но тоже достаточно противоречивый, — Венесуэла. Там долго была гиперинфляция, деньги обесценивались практически на глазах. В какой-то момент люди буквально выходили с
мешком денег, чтобы купить себе предметы первой необходимости и еду. Венесуэла ввела цифровую валюту в 2017 г., это открытая валюта на распределенном реестре Ethereum или NEO (различные источники противоречат друг другу), одна из криптовалют называется ElPetro, она привязана к стоимости нефти, поскольку Венесуэла располагает одними из самых больших запасов нефти. Валюта достаточно волатильная, Центральный банк не так хорошо ее контролирует, как хотел бы из-за открытого распределенного реестра. Тем не менее в тех экономических условиях, в которых оказалась страна, переход на новые каналы стал своего рода спасением, которое сейчас, по крайней мере в краткосрочной перспективе, позволяет людям иметь минимальные экономические отношения.
Во время первого локдауна в США также обсуждали переход на цифровую валюту в качестве одного из инструментов, с помощью которых можно было бы минимизировать отрицательный эффект коронавируса и улучшить качество стимулирующих мер. Но в контексте страны, особенно в разгар пандемии, когда очень много задач нужно решать одновременно, реализация негативного исхода подобного эксперимента стоила бы слишком дорого.
Опрос Финансового центра Сколково— РЭШ показал, что половина россиян готова перейти на цифровые деньги. При этом совсем не готовы всего порядка 20% опрошенных — это не такая большая доля.
Если мы говорим про отношение к деньгам как таковым, то люди отмечают, что, когда они пользуются безналичными платежами, им легче с ними расстаться. Есть такой психологический феномен: когда вместо купюр человек видит цифры на экране, не так страшно отдавать сумму. Этот механизм действительно работает: с развитием безналичной экономики и внедрением безналичных платежей наблюдается прирост экономической активности и потребления, люди более дружелюбно относятся к своим тратам. На отношение к деньгам влияет и пользовательский опыт. В России клиенты становятся довольно избалованными, они часто ждут новых решений. Здесь можно платить посредством телефона, часов, браслета. Часть людей хочет еще более продвинутых технологий, например платежей по скану лица. Одновременно с этим они хотят, чтобы обеспечили их безо-
пасность, минимизировали вероятность случайных транзакций.
Почему криптовалюты до сих пор остаются нишевой историей и не стали популярной платежной системой? Потому что уровень пользовательского опыта, который уже заложили безналичные платежи, пока трудно достигается с помощью классических криптова-лют. Один блок транзакции в биткоине формируется 10 минут, а таких блоков нужно иногда два-три, а то и пять. Если представить себе жизненную ситуацию, то потребуется простоять на кассе примерно час, чтобы убедиться, что платеж прошел. Столько времени никто тратить не готов, это несравнимо с несколькими секундами или долями секунд, за которые совершаются безналичные платежи. Сейчас эта ситуация меняется, но пока не достигла привычного потребителю уровня услуг. Но ЦВ и другие новые проекты могут это изменить уже в скором будущем.
Анализ положений Закона № 259-ФЗ позволяет говорить, что за основу правового регулирования ЦФА взят правовой режим бездокументарных ценных бумаг; у ЦФА всегда есть обязанное лицо (лицо, осуществляющее выпуск ЦФА), а у цифровой валюты — нет; наконец, обладание ЦФА порождает существующее в цифровой форме гражданско-правовое обязательство, реализуемое в рамках определенной информационной системы. Вместе с тем не все токены и криптовалюта могут признаваться в качестве ЦФА, например, уникальные токены, игровое имущество ближе к виртуальному имуществу, чем к цифровым правам.
Подобная размытость правового статуса активно используется при выводе и легализации денежных средств, технология блокчейн, усиленная программами-миксерами и анони-майзерами, позволяет скрыть источники поступления ЦФА, что представляет существенный интерес для финансирования противоправной деятельности, в том числе терроризма и экстремизма, а также получения и легализации коррупционных доходов. Наконец, многие граждане имеют довольно смутное представление об особенностях отдельно взятых цифровых активов, что представляет широкое поле деятельности для разных мошенников, предлагающих гражданам совсем не те цифровые активы, которые способны принести реальную выгоду.
Очевидно, что данная сфера должна находиться под непрерывным оперативным, правовым, техническим и экономически контролем компетентных органов.
В то же время в ЦФА скрыт значительный инвестиционный потенциал, ведь с активным развитием цифровой среды появляются новые виды деятельности, приносящие значительный доход с высоким уровнем капитализации, и при грамотной постановке цели способны дать ощутимый толчок в тех направлениях отечественной экономики, где наши позиции являются традиционно сильными — военно-промышленный комплекс, изобретательство и рационализация, космическая промышленность.
Вместе с тем Центральным банком России активно продвигается проект цифрового рубля — цифрового аналога национальной валюты, который ни в коем случае не следует отождествлять с криптовалютой. По сути, цифровой рубль в настоящее время — одна из форм существования национальной валюты — российского рубля. При этом, по мнению отечественных цивилистов [1; 2], «механического использования экономического инструментария», которое, по их мнению, способно «исказить суть правовых понятий и явлений». Вместе с тем, по нашему мнению, игнорировать экономическое содержание цифровых активов в целом и цифрового рубля в частности нельзя, поскольку именно от сферы экономического применения будет отталкиваться законодатель при очерчивании границ правового поля использования цифровых активов и отнесения последних либо к бездокументарным активам, либо к правам требования, либо к объектам интеллектуальной собственности.
Таким образом, правовое регулирование отношений, связанных с цифровыми объектами, — сложная и многогранная сфера деятельности, требующая постоянного мониторинга правоотношений, детальной проработки законодательства, унификации с международными нормами, выявления коллизионных областей.
Данная правовая область еще более актуализируется с введением цифрового рубля и сохранением устойчивого долгосрочного тренда цифровизации экономики и общественных отношений.
В качестве вывода следует отметить, что экономико-правовое регулирование цифро-
вых активов на современном этапе представляет достаточно серьезный вызов практически всем структурам общества — бизнесу, законодательным и правоохранительным органам, требует консолидированных усилий различных специалистов — юристов, экономистов, технических специалистов и сотрудников правоохранительных органов. Действия данных субъектов должны опираться на адекватную и современную нормативно-правовую базу, постоянный мониторинг отечественной и международной юридической практики.
Список источников
1. Василевская Л.Ю. Цифровой рубль: взгляд цивилиста на проблему // Lex Russica. Научный юридический журнал. 2023. Т. 76, № 1 (194). С. 15.
2. Габов А.В. Цифровой рубль Центрального банка как объект гражданских прав // Актуальные проблемы российского права. 2021. № 4. С. 55—65.
3. Князева Е.Ю. Цифровые финансовые активы: правовые аспекты регулирования на современном этапе // Безопасность бизнеса. 2022. № 2. С. 25.
4. Лосева О.В. Цифровые активы: экономический, юридический и технологический
контекст // Имущественные отношения. 2021. № 5.С. 42-51.
5. Федеральный закон от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // URL: https://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/74351466/
References
1. Vasilevskaya L.Yu. Digital ruble: a civilist's view of the problem // Lex Russica. Scientific legal journal. 2023. Vol. 76, No. 1 (194). p. 15.
2. Gabov A.V. The digital ruble of the Central Bank as an object of civil rights // Actual problems of Russian law. 2021. No. 4. pp. 55—65.
3. Knyazeva E.Yu. Digital financial assets: legal aspects of regulation at the present stage // Business security. 2022. No. 2. p. 25.
4. Loseva O.V. Digital assets: economic, legal and technological context // Property relations. 2021. No. 5.pp. 42-51.
5. Federal Law No. 259-FZ of July 31, 2020 "On Digital Financial Assets, Digital Currency and on Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation" // URL: https://www. garant.ru/products/ipo/prime/doc/74351466/
Информация об авторах
А.А. Коробов — старший преподаватель кафедры социально-гуманитарных дисциплин Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова, кандидат экономических наук;
С.В. Меркулов — старший научный сотрудник научно-исследовательского и редакционно-издательского отдела Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова.
Information about the authors A.A. Korobov — Senior Lecturer of the Department of Social and Humanitarian Disciplines of the Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Lukyanov, Candidate of Economic Sciences; S.V. Merkulov — Senior Researcher at the Research and Editorial and Publishing Department of the Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Lukyanov.
Сведения о вкладе каждого автора Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 27.10.2023; одобрена после рецензирования 10.11.2023; принята к публикации 27.11.2023.
The article was submitted 27.10.2023; approved after reviewing 10.11.2023; accepted for publication 27.11.2023.
