CC BY
88Научная статья УДК 332.1(516) EDN ETFYMC
001: 10.17150/2587-7445.2022.6(1).13-21
Экономическое развитие Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая как внутриконтинентальной территории
А.Н. Фартышев
Институт географии им. В.Б. Сочавы, Сибирское отделение Российской академии наук; Иркутский государственный университет,
г. Иркутск, Российская Федерация
Дата поступления: 22.12.2021
Дата принятия к печати: 20.04.2022
Дата онлайн-размещения: 23.05.2022
Аннотация. Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая, равно как и Сибирь, имеет особое внутриконтинентальное положение. Удаленность этого региона от морских портов с круглогодичной навигацией составляет более 2000 км, что накладывает повышенные транспортные издержки при выводе товаров на мировой рынок. Синьцзян в региональной структуре Китая, занимая 1/6 части страны, имеет самую низкую заселенность, вклад в китайскую экономику не превышает 1,5 %. Правительством КНР в 2001 г. была объявлена политика развития западных регионов для выравнивания территориальных диспропорций в стране, где особое место отведено Синьцзян-Уйгурскому автономному району. Проведенный анализ макроэкономических показателей показывает, что существенного экономического роста за 2000-2017 гг. по отношению к остальному Китаю достигнуто не было, но в то же время произошла существенная трансформация экономики за счет роста третичного сектора при падении первичного сектора экономики по числу занятых и доле в ВРП Синьцзяна. Приведена подробная географическая структура экспорта Синьцзяна за 2017 г., показывающая значительное преобладание близлежащих к нему стран — Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, на которые приходится 80 % экспорта региона. Россия занимает третье место в числе крупнейших торговых партнеров КНР. Доказывается, что Синьцзян обладает типичной для внутриконтинентальных регионов структурой, ориентированных на вывоз продукции с низкой добавочной стоимостью, на его территории не произошло существенной трансформации импортно-экспортной структуры, вследствие реализации особой региональной политики в отношении Синьцзяна.
Ключевые слова. Китай, Синьцзян-Уйгурский автономный район, экономическая география, континентальность, региональная политика, программа освоения западных регионов Китая, географическая структура экспорта.
Финансирование. Исследование выполнено за счет государственного задания (№ государственной регистрации: АААА-А21-121012190018-2) и при финансовой поддержке РФФИ и МОКНСМ в рамках проекта № 20-55-44023.
A.N. Fartyshev
mrnrn,,
/л
^Ш1.5%о 2001
© Фартышев А.Н., 2022
13
£110^:2021^12^220 №0^:2022^200 И±№0Ш:2022^230
тлсгшшшшттш—
terra / kALLi I—I pin /JU I.H. ii-^и У) ЯР
ш®
Хо
^:AAAA-A21-121012190018-2 )fPfö^Mjiff^5
тшштттшшттшттшшт
20-55-44023 ЙШ^Йо
Original article
Economic Development of the Xinjiang Uygur Autonomous Region of China as an Inland Territory
A.N. Fartyshev
V.B. Sochava Institute of Geography, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Irkutsk State University, Irkutsk, the Russian Federation
Received: 2021 December 22 Accepted: 2022 April 20 Available online: 2022 May 23
Abstract. The Xinjiang Uygur Autonomous Region of China, like Siberia, has a special inland position. The remoteness of this region from year-round navigation seaports is more than 2,000 km, which imposes higher transportation costs for the export of goods to the world market. Xinjiang has the lowest population density in the regional structure of China, occupying 1/6 of the country; its contribution to the Chinese economy does not exceed 1.5 %. In 2001, the Chinese government announced a policy of developing the western regions to even out the territorial disparities in the country, with Xinjiang Uygur Autonomous Region playing a special role. The analysis of macroeconomic indicators shows that there was no significant economic growth over 2000-2017 in relation to the rest of China, but at the same time there was a significant transformation of the economy through the growth of the tertiary sector while the primary sector of the economy decreased in the number of employees and its share in the GRP of Xinjiang. A detailed geographical structure of Xinjiang's exports for 2017 is given, showing the significant predominance of the neighboring countries — Kazakhstan, Uzbekistan, Kyrgyzstan, which account for 80 % of the regional exports. The Russian Federation ranks third among China's largest trading partners. The article proves that Xinjiang has a typical inland region structure focused on the export of goods with low added value, and no significant transformation of the import and export structure has occurred on its territory due to the implementation of a special regional policy for Xinjiang.
Keywords. China, Xinjiang Uygur Autonomous Region, economic geography, continentality, regional policy, program for the development of China's western regions, geographic structure of exports.
Funding. The research was carried out within the state task (state registration No.: AAAA-A21-121012190018-2) and with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research and the Ministry of Education, Culture, Science and Sports of Mongolia within within the frames of the scientific project No. 20-55-44023.
Введение
В мировой научной литературе довольно много публикаций о Синьцзян-Уйгурском районе Китая, однако большинство этих публикаций имеет интерес в связи со сложной этнической обстановкой, где наблюдается противостояние автохтонного уйгурского населения мусульманского вероисповедания и пришлого ханьского китайского населения конфуцианской культуры [1-5]. Кроме того, в регионе существуют автономии второго порядка — казахов, монголов и других этносов китайского происхождения. И все это накладывается на чрезвычайно важное политико-географическое положение на сухопутном транзитном пути из Восточной Азии в Европу и на перекрестке сразу нескольких цивилизаций: китайской, индийской, исламской и христианско-православной.
С точки зрения экономической географии Синьцзян имеет другую существенную характеристику, выделяющую его на фоне других регионов не только Китая, но и всего мира. Одна из главных черт экономико-географического положения Синьцзян-Уйгурского автономного района является его внутриконтинентальное положение. Большая часть его более чем на 2 000 км удалена от морских портов, что накладывает большие издержки для вывода местных товаров при выводе их на международный рынок [6]. Поскольку сухопутные перевозки в среднем в 5 раз дороже морских, внутриконтинентальное положение оказывается проклятьем для формирования экономических связей. Однако, как убедительно доказывается в работах Л.А Безрукова, А.Ф. Никольского этот фактор может быть нивелирован несколькими путями — формированием территориально-компактных цепочек производств высокой степени передела, производства наукоемкой продукции, развитием товаров интеллектуального труда и т.д. [6; 7].
Вместе с тем необходимо понимать, что Синьцзян не является уникальным в этом плане регионом. На карте мира существует как минимум еще три территории со схожими экономико-географическими условиями: это, прежде всего, макрорегион Сибирь в России, далее Тибет в Китае и провинция Нунавут в Канаде (о последней писала А.И. Ломакина [8]). Синьцзян-Уйгур-ский автономный район (далее СУАР) схож с Сибирью не только своим ультраконтинентальным положением, но и другими чертами: транзитное трансконтинентальное положение между двух крупных мировых рынков — Азии и Европы, контрастно-слабая заселенность территории по
сравнению с центральными регионами своих стран, высокая ресурсообеспеченность, особенно энергетическими ресурсами, что делает высокой вероятность возникновения эффекта колеи по экспортно-ресурсному направлению, этническая и конфессиональная неоднородность населения.
Тем не менее, на правительственном уровне проблема своих периферийных территорий четко осознается как в России, так и в Китае. Так, в XXI в. в России были приняты различные документы планового характера касательно регионального развития Сибири, такие как «Стратегия развития Сибири до 2020 года» (принята в 2002 г., обновлена в 2010 гг.), «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 г.» (2014 г.). Аналогичным образом и в КНР был принят схожий по целям и направленности документ — «Программа развития западных регионов», принятая в 2001 г. Помимо льгот в налоговой сфере, программы уделяют большое внимание строительству инфраструктуры и созданию высокотехнологических научных центров. Однако эти документы кардинально различаются в методах финансирования. Так, если программы развития Сибири базируются на привлечении частных инвестиций посредством системы государственно-частного партнерства, то, согласно китайской программе, налоги с прибрежных провинций напрямую перенаправляются в пользу западных [9; 10].
В 2013 г. была объявлена китайская инициатива «Один пояс. Один путь» (Экономический пояс Шелкового пути»), дополненная в 2016 г. программой создания экономического коридора «Китай — Монголия — Россия», и в ней мы сможем найти инструменты регионального развития СУАР — это и создание транзитных коридоров из Европы в Китай, строительство железных дорог меридионального направления через Монголию в Кызыл и др. Синьцзян можно рассматривать и как элемент концепции «Большой Евразии», продвигаемой Президентом РФ В.В. Путиным с 2016 г., и является той связующей частью Китая, которая делает эту страну непосредственно евразийской (в геополитическом понимании этого слова), а не морской [11; 12].
При анализе эффективности «Программы развития западных регионов Китая» по отношению к Синьцзяну с учетом вышеуказанных факторов, были поставлены три следующих исследовательских вопроса:
1. Происходит ли выравнивание экономики и уровня жизни западных регионов вследствие реализации программы региональной политики в Синьцзяне?
2. Как трансформируется структура экономики Синьцзяня для нивелирования отрицательного влияния континентальности?
3. Как выражается экономико-географическая континентальность в международной торговле Синьцзяна?
Макроэкономические показатели эффективности региональной политики
в отношении Синьцзян-Уйгурского автономного района
Для того чтобы выявить тенденции выравнивания экономических показателей, обратимся к макроэкономическим показателям, но выразим их не в абсолютной величине, а в доле валовых показателей по отношению ко всей стране, выявив тем самым вклад СУАР в экономику Китая во временной динамике. К основным макропоказателям отнесем три наиболее важных: это ВВП, население и инвестиции в основной капитал (рис. 1).
Несмотря на то, что Синьцзян является самым крупным по площади регионом Китая, занимая 1/6 часть страны, мы можем видеть, что доля СУАР в Китае незначительна — и составляет 1,2-1,5 %. Несмотря на бравурный тон научных публикаций об успехах региональной политики в Китае в 2000-е [13] и 2010-е гг. [14],
как такового роста вклада вследствие принятия китайской программы освоения западных регионов не наблюдается — колебания уровня доли ВРП СУАР находятся на уровне статистической погрешности. Население СУАР же при этом имеет тенденцию к повышению доли в Китае, в основном из-за низкой урбанизации района (доля городского населения достигла 50 % только в 2016 г.) и за 20 лет выросло с 1,4 % до 1,8. Что касается инвестиций в основной капитал — то видно снижение доли СУАР по этому показателю в первое десятилетие, затем происходит плавный рост. При этом именно в 2000-х гг. инфраструктура СУАР претерпела значительные положительные изменения.
Помимо валовых показателей значений, сравним процентный рост ВРП СУАР и Китая (рис. 2).
Графики роста ВРП СУАР и ВВП, хотя и не показывают каких-то значимых отклонений, и в целом имеют сходную динамику, однако в период 2011-2015 гг. наблюдается повышенный рост ВРП СУАР по отношению к среднекитай-ским значениям. Полученные данные, однако, не свидетельствуют о недейственности применяемой региональной политики, а скорее о том, что регион развивается вровень с другими регионами страны. Поэтому можно отметить, что цели выравнивания самого западного региона Китая по отношению к остальной территории страны, упомянутая программа не достигает.
Отвечая на второй поставленный во введении нами исследовательский вопрос, заметим,
3,0 2,5 2,0 1,5 1,0 0,5 0
Л
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017
Доля в ВВП □ Доля в населении
Инвестиции в основной капитал
Рис. 1. Доля ВВП, населения и инвестиций в основной капитал Синьцзян Уйгурского автономного района по отношению к суммарному китайскому уровню в 2000-2017 гг.
Составлен автором на основе "Xinjian Statistical Yearbook 2019" и "China Statistical Yearbook 2020".
-♦- Рост ВРП Синьцзян Уйгурског автономного района -■- Рост ВВП Китая
Рис. 2. Рост ВРП Синьцзян Уйгурского автономного района в ВВП Китая.
Составлен автором на основе "Xinjian Statistical Yearbook 2019" и "China Statistical Yearbook 2020".
что нивелирование континентальности рассматриваемого района наглядно показывает распределение ВРП по секторам экономики. К первичному сектору относится сельское хозяйство и добывающая промышленность, ко вторичному — обрабатывающая промышленность и строительство, а третичный сектор — это сфера услуг, т.е. непроизводственная сфера.
При практически неизменном вторичном секторе, мы можем видеть совершенно явное падение ВРП, и особенно занятости населения в первичном секторе при существенном росте третичного сектора, хотя и рост этот был не линейным. С одной стороны, это типичная посткапиталистическая тенденция, но с другой стороны, ее формированию способствует как раз региональная политика КНР в отношении своей периферийной территории. В других континентальных территориях такой трансформации не наблюдается. Благодаря такого рода изменениям и происходит снижение действия негативного фактора высокой континентальности.
Географическая структура экспорта Синьцзян-Уйгурского автономного района
Для того, чтобы понять, насколько экономика СУАР зависима от своего внутриконтинен-тального положения, необходимо рассмотреть географическую структуру экспорта по зонам удаленности. Для внутриконтинентальных регионов характерна повышенная зависимость от торговли с ближайшими сухопутными соседями, в то время как приморские регионы в меньшей степени зависят от непосредственных соседей, и структура экспорта более дифференцирована по дальности стран-контрагентов. Для анализа географической структуры экспорта применяется методика Л.А Безрукова, по которой выделяются зоны удаленности и проводится валовый и процентный расчет зон экспортных потоков. Выделяются 5 зон: в первую зону входят страны, удаленные не более чем на 2000 км от границы, вторую — 2 000-4 000 км, третью —
Таблица 1
Занятость населения в Синьцзяне по секторам экономики (%)
2000 2010 2015 2016 2017
Первичный сектор a) 57,7 49,0 44,1 43,5 40,9
б) 21,1 19,3 15,3 15,5 14,3
Вторичный сектор a) 13,8 14,8 15,2 14,4 14,4
б) 39,4 48,0 39,1 38,3 39,8
Третичный сектор a) 28,5 36,2 40,7 42,1 44,7
б) 39,5 32,5 45,6 46,2 45,9
Примечание:
a) по числу занятых; б) по вкладу в ВРП региона. Источник: "Xinjian Statistical Yearbook 2018".
4 000-6 000 км, пятую 6 000-10 000 км, шестую 10 000 км и более [15]. Морские расстояния имеют поправочный коэффициент 0,2, поскольку, как было сказано выше, транспортировки по морю в среднем в 5 раз дешевле сухопутных. Таким образом, распределение стран-контрагентов по зонам удаленности от Синьцзян-Уйгурского района Китая выглядит следующим образом:
1 зона — Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Монголия;
2 зона — Туркмения, Пакистан, Российская Федерация, Индия;
3 зона — КНДР, Южная Корея, Япония, Непал, Бутан, Тайвань, Иран, страны Кавказа;
4 зона — государства Юго-Восточной Азии, Шри-Ланка, Страны Синайского п-ова и Ближнего Востока, Украина, Беларусь, Молдавия, Румыния;
5 зона — страны Европы, имеющие выход к морю, Северная Америка, Австралия и Океа-
ния, прибрежные страны Восточной и Северной Африки;
6 зона — Латинская Америка, внутриконти-нентальные страны Европы, Экваториальная и Западная Африка, внутриконтинентальные страны Африки.
В табл. 2 представлено распределение внешней торговли СУАР по зонам удаленности с выделением особо крупных торговых партнеров в 2017 г.
Распределение по зонам удаленности показывает типичную для внутриконтинентальных стран структуру — практически 80 % экспорта направляется в страны, удаленные не более ~ 2 000 км от места производства. Такая структура характерна и для ресурсодобывающих стран, транспортабельность которых существенно ниже на единицу объема, чем продукции высокой степени переработки. Что касается импорта, то помимо ближайшей первой зоны,
Таблица 2
Географическая структура внешней торговли Синьцзян-Уйгурского автономного
района в 2017 г.
Зоны удаленности Экспорт Импорт
в тыс. долл. % в тыс. юаней %
1 зона 140 296,5 79,1 12 693,8 43,5
Казахстан 83 984,0 47,3 10 228,5 35,1
Киргизия 41 273,9 23,3 769,7 2,6
Таджикистан 10 768,7 6,1 49,4 0,2
Узбекистан 4 269,9 2,4 1 646,2 5,6
2 зона 17 934,5 10,1 4 016,7 13,7
Российская Федерация 10 832,6 6,1 1 229,9 4,2
Пакистан 4 211,5 2,4 390,4 1,3
Индия 1 873,7 1,1 1 094,3 3,7
Монголия 216,3 0,1 1 276,9 4,4
3 зона 2 706,1 1,5 1 412,5 4,8
Япония 616,2 0,3 1 069,3 3,7
Республика Корея 829,4 0,5 70,3 0,2
4 зона 4 802,4 2,7 1 594,4 5,5
Индонезия 565,3 0,3 1 065,5 3,6
5 зона 7 923,6 4,5 7 558,5 25,9
Германия 517,1 0,3 3 071,7 10,5
США 3 045,3 1,7 1 641,5 5,6
Австралия 768,7 0,4 361,8 1,2
Финляндия 2,1 0,02 992,6 3,4
6 зона 3 626,8 2,0 1 901,1 6,5
Бразилия 827,1 0,5 313,1 1,1
Чили 517,1 0,3 438,5 1,5
Перу 68,9 0,04 669,4 2,3
Итого 177 289,9 100 29 177,0 100
Рассчитано автором на основе "Xinjian Statistic Yearbook 2018".
здесь выделяется пятая зона удаленности, куда попадают практически все развитые страны Запада, на которые приходится У импорта в СУАР. Они поставляют преимущественно высокотехнологичную продукцию, особенно стоит отметить Финляндию, выделяющуюся своим вкладом в импорт, которая традиционно в международном разделении труда специализируется на машиностроении для целлюлозно-бумажной промышленности.
Главным торговым партнером Синьцзяна является Казахстан, занимающий практически половину доли экспорта и более трети импорта, с которым имеется самая протяженная граница и располагаются крупнейшие в восточной части КНР контрольно-пропускные пункты Хор-гос и Достык-Алашанькоу. В совокупности с совершенно скромными показателями Западной Европы в географической структуре экспорта СУАР, это, с одной стороны, наглядно демонстрирует неработоспособность всех существующих на данный момент транзитных коридоров в Западную Европу из Западного Китая, таких как TRACEKA, автомагистраль «Западный Китай — Западная Европа» и др., с другой стороны показывает широкую включенность СУАР в рынок стран Центральной Азии (а по некоторым оценкам СУАР и включается в макрорегион «Большая Центральная Азия [16]).
Такие государства как Российская Федерация, Индия, Афганистан, несмотря на наличие непосредственных политических границ с СУАР, были отнесены ко второй зоне удаленности, поскольку не имеют официальных пунктов пропуска через границу, Пакистан связан с Синь-цзяном Каракорумским шоссе, проходящим по незаселенному горному массиву, равно как и с Монголией существует только один пункт пропуска, чрезвычайно удаленный от освоенной части страны. Объемы торговли с этими страна-
ми соответственно существенно отличаются от стран 1 зоны удаленности своими низкими объемами. Тем не менее, Россия является третьим торговым партнером Синьцзяна по совокупному объему торговли.
В шестой зоне, помимо крупнейшей страны Латинской Америки Бразилии необходимо выделить Чили и Перу, специализирующиеся на горнодобывающей промышленности, в частности добыче железной руды и меди, в которые Китай осуществляет крупные инвестиции [17].
Заключение
Спустя 16 лет с момента объявления политики развития западных регионов китайским правительством, Синьцзян-Уйгурский автономный район продолжает играть довольно малую роль в экономике Китая, и существенного ускоренного роста этого региона за прошедшее время не произошло, однако сама структура экономики Синьцзяна претерпевает значительные изменения. Помимо крупных инфраструктурных проектов — строительства железных дорог, модернизации пунктов пропуска, строительства крупных городов, значительно возросла роль третичного сектора экономики как в ВРП региона, так и в структуре занятости населения. Однако географическая структура экспорта показывает, что Синьцзян на 2017 г. все еще ориентирован на рынок близлежащих стран и в большей степени включен именно в рынок Центральной Азии, чем в мировой, и существующие транспортные коридоры не играют существенной роли для вывоза товаров из Синьцзяна. Возможно, эта тенденция будет изменена в рамках реализации новых проектов экономических коридоров и региональных интеграций, таких как «Один пояс. Один Путь», полноценные выводы о которых пока еще делать преждевременно.
Список использованной литературы
1. China's Presence in the Middle East: The Implications of the One Belt, One Road Initiative / ed. Anoushiravan Ehteshami, Niv Horesh. — London : Routledge, 2018. — 229 p.
2. Mackerras C., Clarke M. (ed.). China, Xinjiang and Central Asia: History, Transition and Cross-border Interaction into the 21st Century / C. Mackerras, M. Clarke. — London ; New York : Routledge, 2009. — 208 p.
3. Clarke M.E. Xinjiang and China's Rise in Central Asia — a History / M.E. Clarke. — London : Taylor & Francis, 2011. — 224 p.
4. Hayes A. Inside Xinjiang: Space, Place and Power in China's Muslim Far Northwest / ed. A. Hayes, M. Clarke. — London ; New York : Routledge, 2015. — 286 p.
5. Millward J. Eurasian Crossroads: A History of Xinjiang / J. Millward. — New York : Columbia Univ. Press, 2009. — 462 p.
6. Безруков Л.А. Континентально-океаническая дихотомия в международном и региональном развитии / Л.А. Безруков ; отв. ред. Б.М. Ишмуратов. — Новосибирск : Гео, 2008. — 369 с.
7. Никольский А.Ф. Теория устойчивого развития и вопросы глобальной и национальной безопасности (начала теории современного социализма) / А.Ф. Никольский. — Иркутск : Сибир. кн., 2012. — 358 с.
8. Ломакина А.И. Трансконтинентальные мосты vs континентальность: случай России и Канады / А.И. Ломакина. — DOI 10.18334/eo.8.4.39629 // Экономические отношения. — 2018. — Т. 8, № 4. — С. 555-565.
9. Фартышев А.Н. Региональная политика России и Китая в отношении своих внутриконтинен-тальных территорий: Сибирь и Синьцзян / А.Н. Фартышев // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. — 2013. — № 2-1. — С. 144-153.
10. Фролова И.Ю. Экономическая политика КНР в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в контексте интересов стран Центральной Азии / И.Ю. Фролова // Проблемы национальной стратегии. — 2014. — № 4 (25). — С. 65-85.
11. Безруков Л.А. Географический смысл создания «Большой Евразии» / Л.А. Безруков. — DOI 10.1134/S1875372818040017 // География и природные ресурсы. — 2018. — Т. 39, № 4. — С. 287-295.
12. Фартышев А.Н. Сибирь в концепции Большой Евразии / А.Н. Фартышев. — DOI 10.26516/20733380.2021.37.40 // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. — 2021. — Т. 37. — С. 40-49.
13. Chen X.G. Study on Xinjiang's Bilateral Trade Using a Gravity Model / X.G. Chen. — DOI 10.1007/ s10308-007-0157-8 // Asia-Europe Journal. — 2008. — Vol. 6, no. 3. — P. 507-517.
14. Ван Ч. Формирование пояса развития в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР в начале 2010-х гг. / Ч. Ван, Е.В. Савкович. — DOI 10.17223/19988613/55/14 // Вестник Томского государственного университета. История. — 2018. — № 55. — С. 94-99.
15. Российские особенности глобального кризиса: территориальный анализ / Л.А. Безруков, Е.А. Бонадысенко, Л.М. Корытный [и др.]. — Иркутск : Изд-во Ин-та географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, 2010. — 137 с.
16. Tian R.G. Xinjiang and its Role in Greater Central Asian Regional Economic Cooperation / R.G. Tian // Central Asia and Caucasus. — 2009. — No. 1. — P. 85-94.
17. Горячев Н.Н. Китайские горнодобывающие компании в Перу: существует ли единая причина проблем? / Н.Н. Горячев. — DOI 10.17150/2587-7445.2021.5(3).141-150 // Российско-китайские исследования. — 2021. — Т. 5, № 3. — С. 141-150.
References
1. Anoushiravan Ehteshami, Niv Horesh (eds). China's Presence in the Middle East: The Implications of the One Belt, One Road Initiative. London, Routledge, 2018. 229 p.
2. Mackerras C., Clarke M. (eds). China, Xinjiang and Central Asia: History, Transition and Crossbor-der Interaction into the 21st Century. London, New York, Routledge, 2009. 208 p.
3. Clarke M.E. Xinjiang and China's Rise in Central Asia — a History. London, Taylor & Francis, 2011. 224 p.
4. Hayes A., Clarke M. (eds). Inside Xinjiang: Space, Place and Power in China's Muslim Far Northwest. London, New York, Routledge, 2015. 286 p.
5. Millward J. Eurasian Crossroads: A History of Xinjiang. New York, Columbia University Press, 2009. 462 p.
6. Bezrukov L.A.; Ishmuratov B.M. (ed.). The Continental-Oceanic Dichotomy in International and Regional Development. Novosibirsk, Geo Publ., 2008. 369 p.
7. Nikolsky A.F. Theory of Sustainable Development and Issues of Global and National Security (Beginnings of the Theory of Modern Socialism). Irkutsk, Sibirskaya Kniga Publ., 2012. 358 p.
8. Lomakina A.I. Transcontinental Bridges vs Continentality: the Case of Russia and Canada. Ekono-micheskie Otnosheniya = Journal of International Economic Affairs, 2018, vol. 8, no. 4, pp. 555-565. (In Russian). DOI: 10.18334/eo.8.4.39629.
9. Fartyshev A.N. Regional Policy of Russia and China for their Intercontinental Territories: Siberia and Xinjian. Izvestia Irkutskogo Gosudarstvennogo Universiteta. Seria Politologiya, Religiovedenie = The Bulletin of Irkutsk State University. Series Political Science and Religion Studies, 2013, no. 2-1, pp. 144-153. (In Russian).
10. Frolova I.Y. China's Economic Policies in the Xinjiang Uygur Autonomous Region in the Context of the Interests of Central Asian Countries. Problemy natsional'noi strategii = National Strategy Issues, 2014, no. 4, pp. 65-85. (In Russian).
11. Bezrukov L.A. The Geographical Implications of the Creation of «Greater Eurasia» Geography and Natural Resources, 2018, vol. 39, no 4, pp. 287-295. (In Russian). DOI: 10.1134/S1875372818040017.
12. Fartyshev A.N. Siberia in Conception of Greater Eurasia. Izvestia Irkutskogo Gosudarstvenno-go Universiteta. Seria Politologiya, Religiovedenie = The Bulletin of Irkutsk State University. Series Political Science and Religion Studies, 2021, vol. 37, pp. 40-49. (In Russian). DOI: 10.26516/20733380.2021.37.40.
13. Chen X.G. Study on Xinjiang's Bilateral Trade Using a Gravity Model. Asia-Europe Journal, 2008, vol. 6, no. 3, pp. 507-517. DOI: 10.1007/s10308-007-0157-8.
14. Wang Ch., Savkovich Ye.V. Xinjiang Economic Development Belt in the Early 2010s. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya = Tomsk State University Journal of History, 2018, no. 55, pp. 94-99. (In Russian). DOI: 10.17223/19988613/55/14.
15. Bezrukov L.A., Bonadysenko E.A., Korytny L.M., Kuklina V.V., Savelyeva I.L. Russian Features of the Global Crisis: Territorial Analysis. Irkutsk, Institute of Geography SB RAS Publ., 2010, 137 p.
16. Tian R.G. Xinjiang and its Role in Greater Central Asian Regional Economic Cooperation. Central Asia and Caucasus, 2009, no. 1, pp. 85-94.
17. Goryachev N.N. Chinese Mining Companies in Peru: Is There a Single Cause of Problems? Ros-siisko-Kitaiskie Issledovaniya = Russian and Chinese Studies, 2021, vol. 5, no. 3, pp. 141-150. (In Russian). DOI: 10.17150/2587-7445.2021.5(3).141-150.
Информация об авторе
Фартышев Арсений Николаевич — кандидат географических наук, научный сотрудник, лаборатория георесурсоведения и политической географии, Институт географии им. В.Б. Сочавы, Сибирское отделение Российской академии наук; доцент, кафедра истории, политологии и регионоведения, Исторический факультет, Иркутский государственный университет, г. Иркутск, Российская Федерация, fartyshev.an@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-5392-8633, SPIN-код: 7695-6684, Scopus Author ID: 57200918495, ResearcherID: AAZ-6198-2020.
Arseniy N. Fartyshev — ^
fartyshev.an@gmail.com, © https://orcid. org/0000-0002-5392-8633, SPIN-Code: 7695-6684, Scopus Author ID: 57200918495, ResearcherID: AAZ-6198-2020.
Author
Arseniy N. Fartyshev — PhD in Geography, Researcher, Laboratory of Geo-Resource Studies and Political Geography, V.B. Sochava Institute of Geography, Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; Associate Professor, Department of History, Political Science, and Regional Studies, Faculty of History, Irkutsk State University, Irkutsk, Russian Federation, fartyshev.an@gmail.com, https://orcid. org/0000-0002-5392-8633, SPIN-Code: 7695-6684, Scopus Author ID: 57200918495, ResearcherID: AAZ-6198-2020.
Для цитирования
Фартышев А.Н. Экономическое развитие Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая как внутриконтинентальной территории / А.Н. Фартышев. — DOI 10.17150/2587-7445.2022.6(1).13-21. — EDN ETFYMC// Российско-китайские исследования. — 2022. — Т. 6, № 1. — С. 13-21.
For Citation
Fartyshev A.N. Economic Development of the Xinjiang Uygur Autonomous Region of China as an Inland Territory. Rossiisko-Kitaiskie Issledovaniya = Russian and Chinese Studies, 2022, vol. 6, no. 1, pp. 13-21. (In Russian). EDN: ETFYMC. DOI: 10.17150/2587-7445.2022.6(1).13-21.
