CC BY
15
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЭКОНОМИКИ
О.Б.Иванов
Е. М. Бухвальд
УДК: 332.142; 338.242 Э0!: 10.24412/2071-6435-2024-1-34-52
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО КАК ПОТЕНЦИАЛ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ
Сложившаяся в последние годы социально-политическая и экономическая ситуация в России закономерно требует выявления и полного использования всего потенциала устойчивого развития страны с целью укрепления ее экономического суверенитета и обеспечения ее национальной безопасности. Одним из компонентов такого потенциала выступает экономическое или, несколько шире, социально-экономическое пространство страны. Как фактор социально-экономического развития пространство имеет сложный и даже противоречивый характер. С одной стороны, такое пространство при его значительности и разнообразии содержит в себе очевидные дополнительные преимущества для социально-экономического развития государства. В частности, эти преимущества очевидны в контексте возможности освоения новых территорий и их природных ресурсов, маневрирования территориальным размещением производительных сил, а также формирования новых «точек роста» экономики страны, в том числе с учетом требований национальной безопасности. С другой стороны, значительные пространственные параметры объективно создают трудности для развития национальной экономики и управления ею на всех уровнях публичной власти. Эти трудности в основном концентрируются вокруг проблем поддержания единства экономического пространства и формирования многоуровневых систем управления этим пространством. В статье предпринята попытка показать те условия, при которых максимально реализуется потенциал экономического развития страны и решаются связанные с этим экономические, правовые и институциональные проблемы.
Ключевые слова: социально-экономическое пространство, экономическое развитие, регулирование пространственного развития, федеративные отношения, регионы России.
Для цитирования: Иванов О.Б., Бухвальд Е.М. Экономическое пространство как потенциал устойчивого развития // ЭТАП: Экономическая Теория, Анализ, Практика. 2024. № 1. С. 34-52. Э0!: Э0!: 10.24412/2071-6435-2024-1-34-52
Введение
Поддержание баланса двух ключевых сторон функционирования системы хозяйственной деятельности — саморазвитие экономики и осуществление регуляторной практики органами публичной власти,— в равной мере относятся и к управлению отраслевой структурой национальной экономики, и к регулированию происходящих в ней пространственных изменений. Последние охватывают не только сдвиги в территориальной локализации производительных сил, но также предусматривают формирование и развитие единого экономического пространства; выдвижение новых «точек роста» национальной экономики; соблюдение баланса разного рода территорий приоритетного развития и общего благоприятного инвестиционного и инновационного климата в стране.
При этом можно констатировать, что с точки зрения регулирования пространственных изменений в экономике страны та социально-экономическая, правовая и институциональная «нагрузка», которая ложится на органы власти, в частности, на федеральный центр, представляется даже более значительной, нежели это касается отраслевой структуры производительных сил. Это предопределяется особенностями экономического пространства как объекта централизованного регулирования, в рамках которого развивается экономика современной России. При этом воздействие пространства на экономику, на хозяйствующие субъекты столь же значительно, как и их обратное влияние на характер экономического пространства их деятельности [20].
Прежде всего, хорошо заметно, что в любой стране, особенно в такой экономике как российская, все процессы пространственных изменений очень инерционны и очень затратны, что требует акцентирования внимания на применении методов стратегического планирования, характеризующихся постановкой долговременных задач и необходимости мобилизации ресурсного обеспечения. Пока же следствием названных обстоятельств выступает явно несбалансированное позиционирование двух основных направлений публичного управления — отраслевого и пространственного — в рамках практики социально-экономического стратегирования. Приоритет здесь неизменно принадлежит вопросам отраслевого развития. Это хорошо заметно даже по набору действующих документов стратегического планирования, среди которых очевидно доминируют документы отраслевого характера, а документы ориентированные на решение общенациональных задач пространственного
характера, единичны. При этом в стратегических документах отраслевого характера особые разделы, посвященные проблемам пространственного развития, либо не представлены вовсе, либо даны в очень сжатом виде, не содержащем корреспонденции со специальными документами пространственного стратегирования.
Степень исследованности проблемы
Значимость пространственного фактора устойчивого социально-экономического развития нашей страны и ее регионов неизменно инициирует обращение как отечественных исследователей, так и зарубежных ученых, рассматривающих проблемы и перспективы российской экономики, к изучению данной постоянно актуальной темы. Исходное значение здесь, видимо, имеет определение особой содержательности категории пространства и ее отличие от более традиционной проблематики размещения производительных сил [5;19]. Здесь акцент делается, прежде всего, на рассмотрение системного характера данной категории, объединяющей экономические, правовые, институциональные и иные компоненты [4]. Исследователи обращают внимание на соотношение универсального и национально-особенного в системе организации экономического пространства современной России [3], а с учетом наличия в стране большого количества достаточно обособленных субпространств, как одна из центральных выделяется проблема их статуса при необходимости обеспечения единого экономического пространства [6].
Применительно к природе современной экономики как регулируемого рыночного хозяйства при рассмотрении вопросов, относящихся к категории экономического пространства, постоянное внимание уделяется возможностям управления экономическим пространством и, соответственно, конкретизации объекта такого управления, стра-тегирования и его инструментария [13]. Рассматривались близкие по характеру категории «пространственного потенциала», «потенциала пространственного развития», а также пути их наиболее эффективного использования [9; 10, 22]. В этой связи активно исследует взаимосвязь экономического пространства с теорией, практикой и основными признаками устойчивого развития, в том числе, в связи с факторами глобальных изменений как в мировой, так и национальной экономике [1; 7; 12; 15; 18, 25].
Применительно к задачам нынешнего этапа экономического развития
России закономерный акцент в экономической литературе уделяется вопросу об адекватности отражения проблем экономического пространства и практики его регулирования в таком документе 2019 года, как Стратегия пространственного развития Российской Федерации до 2025 года (СПР) [16]. В частности, это связывается с предстоящим в 2025 году обновлением данного документа. При этом в нем констатировалась особая значимость пространственных характеристик и трендов их изменения для формирования долговременной стратегии социально-экономического развития страны [23]. В этой связи нельзя не согласиться с мнением о том, что при всех существенных недостатках действующая Стратегия пространственного развития значима уже потому, что утвердила пространственное развитие экономики как самостоятельный объект государственного управления и стратегирования [2].
Экономическое пространство России: особенности функционирования и управления
Для того, чтобы оценить дальнейшие перспективы утверждения экономического пространства как особого объекта управления и стратегирования, необходимо определиться с тремя главными вопросами:
— что такое экономическое пространство и каковы его основные компоненты;
— каковы особенности экономического пространства современной России;
— какими должны быть методы и инструменты управления и стратегирования экономического пространства в современных условиях.
На данный момент в научной литературе не сформировалось единое мнение о сущности категории «экономическое» или «социально-экономическое» пространство (далее мы условно рассматриваем эти варианты понятия пространства как аналог). При этом доминирующей остается позиция относительно системности и многоуровневого характера экономического пространства, которое в современных условиях может формироваться как в национальных границах, так и за их пределами.
Системность экономического пространства определяется его природой как совокупность пространств ресурсного, информационного, социального, логистического, инновационного и других. Если дать широкое определение экономическому пространству в данном контексте, то оно выступает как совокупность объединенных общей территорией
различных видов экономической деятельности по использованию ресурсов в целях расширенного воспроизводства общественного продукта и капитала, включая и его особую — человеческую — компоненту. В современных условиях экономическое пространство существует и действует только в строго определенном институционально-правовом поле, сочетающем в себе механизмы саморазвития этого пространства и его ведущих институтов, а также элементы государственного регулирования.
Что же следует понимать под управлением экономическим пространством? Мы полагаем, что экономическое пространство управляемо как путем прямых регуляторных действий со стороны публичной власти, так и путем стимулирования наиболее значимых для экономического пространства направлений государственно-частного партнерства. Управлять пространством — значит постоянно совершенствовать все его компоненты в сторону формирования наиболее благоприятной для общества и государства экономической и социальной среды.
Даже приняв экономическое пространство как некую объективную данность, нельзя отрицать, что в процессе своего освоения и дальнейшего развития это пространство под влиянием объективных условий и целевых установок со стороны регулирующего субъекта (органов власти) постоянно модифицируется, обретая некий локальный колорит. Эти особенности составляют ключевую методическую основу в отношении управления и стратегирования данного пространства. К числу особенностей экономического пространства современной России можно отнести такие признаки, как его масштабность, неоднородность, федерализм (как основная институционально-правовая форма пространства) и отсюда — управляемость в рамках ступенчатой вертикали публичной власти; наличие значительного числа достаточно обособленных субпространств, сочетающих в себе как общие признаки всякого экономического пространства, так и определенные особенности, связанные с влиянием природно-географических, социально-экономических и иных особенностей отдельных территорий. В условиях современной России эти субпространства могут носить конституционно-правовой характер (субъекты Российской Федерации, федеральные округа, ОЭЗ, ТОСЭР) или действовать на основе подзаконных нормативных правовых актов территориальных, отраслевых, корпоративных органов управления [8; 21; 22]. Сюда же следует отнести и такой тип субпространств, как мегаполисы и агломерации, которые пока вообще не имеют особого
нормативно-правового регулирования [24].
Всякое экономическое пространство не является однородным, и не только поскольку отдельные составляющие этого пространства имеют разную степенью социально-экономического развития. Одновременно эти составляющие характеризуются различным уровнем конкурентоспособности, разным уровнем внутренней концентрации производительных сил. Данное обстоятельство, как мы полагаем, является очень важным для условий современной России, когда неоднородность экономического пространства чаще всего идентифицируется с разрывами в подушевых величинах ВРП и инвестиций в основной капитал, фиксируемых в различных регионах страны. Этот аспект неоднородности экономического пространства является очень значимым, но не исчерпывающим. На уровень развития экономического пространства влияют и другие значимые показатели, такие как результаты реализации инновационной политики, состояние транспортно-логистической сферы и других социально-экономических систем. Это диктует необходимость имплементации пространственного компонента в соответствующий круг документов стратегического планирования.
В частности, в Транспортной стратегии Российской Федерации, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 27 ноября 2021 года № 3363-р «О транспортной стратегии Российской Федерации до 2030 года с прогнозом на период до 2035 года», этот круг вопросов представлен в развернутом виде. Значимость логистических структур для поддержания единого экономического пространства страны здесь обозначена системно и вполне убедительно. А вот направления утверждения экономики страны как единого и достаточно однородного пространства инновационной деятельности в документах стратегического планирования представлены пока явно недостаточно.
Как ранее действовавшие документы (например, распоряжение Правительства Российской Федерации от 8 декабря 2011 года № 2227-р «О Стратегии инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года»), так и документы, действующие в настоящее время (распоряжение Правительства Российской Федерации от 20 мая 2023 года № 1315-р «О Концепции технологического развития на период до 2030 года»), раскрывают пространственный аспект инновационного развития российской экономики в основном через описание потенциального вклада в это развитие со стороны субъектов Российской
Федерации. Такой подход важен, но не дает достаточных гарантий позитивного выравнивания экономики страны как единого и достаточно однородного поля инновационного развития,не раскрывает те усилия, которые федеральный центр и субъекты Российской Федерации должны совместно предпринять, чтобы отставание отдельных регионов в плане инновационного развития их экономик не приобрело застойного характера. Это очень важно, поскольку «разорванность» экономического пространства по параметрам инновационного развития создает угрозы дезинтеграции и растущей обособленности отдельных «точек» этого пространства, которые постепенно утрачивают стремление к интеграционному взаимодействию.
Как было отмечено выше, необходимым признаком экономического пространства выступает его эффективная управляемость на основе взаимодействия различных уровней публичной власти. Во многом подобная управляемость определяется характером институциональной структуризации экономического пространства, четкостью целевой ориентации институтов, обеспечивающих связанность этого пространства. Именно специализированные институты выступают своего рода «передаточным механизмом» от преимуществ пространственной организации к высоким, устойчивым темпам развития как всей национальной экономики в целом, так и каждого из ее региональных звеньев. В этом смысле достоинство действующей Стратегии пространственного развития состоит в том, что она вносит определенное упорядочение в пространственную организацию российской экономики, хотя в целом эта организация выглядит не просто достаточно сложно, но, главное, не содержит единого целевого начала, определяющего доминирующую функциональность каждого из институтов пространственного развития.
В институциональном аспекте экономическое пространство России в настоящее время структурируется достаточно сложно: федеральных округов — 8; макрорегионов — 12; геостратегических территорий — 47 регионов плюс часть территорий иных регионов Севера России; крупных и крупнейших городских агломераций — 21. К пространственной структуре экономики России следует также отнести перспективные центры экономического роста, в том числе: прочие агломерации и административные центры; минерально-сырьевые центры; агропромышленные центры; научно-образовательные центры мирового уровня. В указанную структуру входят также федеральные наукограды — 14; федераль-
ные особые экономические зоны — 56, включая Калининград; Крым, Севастополь; свободные экономические зоны (Донецкая и Луганская Народные Республики; Запорожская и Херсонская области); территории опережающего развития — 92. Только в регионах Дальнего Востока действует 21 такая территория. Там же функционирует свободный порт Владивосток. Имеется в стране и такой институт, как особая Федеральная территория «Сириус». Также 38 российских муниципалитетов имеют статус ЗАТО, из которых в 5 сформированы территории опережающего развития. Помимо этого, в Стратегии пространственного развития формально обозначен институт приоритетных регионов и территорий, четкого позиционирования которых как институтов пространственного развития теперь уже, скорее, можно ожидать только в следующем варианте данной стратегии.
К сожалению, в настоящее время долговременного видения новаций в организации экономического пространства не просматривается, хотя эта организация явно нуждается в упрощении, в достаточной степени управляемости. Если такая управляемость отсутствует, организация экономического пространства превращается в его дезорганизацию. Главное из требований в отношении единства экономического пространства состоит в том, что территории, которым от лица федерального центра (реже от лица субъекта Российской Федерации) предоставлены особые условия (режимы) хозяйствования и управления, не должны «выпадать» из единого экономического пространства страны ввиду нарушения единообразия условий предпринимательской и инвестиционной деятельности. Другими словами, преференциальные территории не должны создавать неравновесные условия конкуренции с преимуществом для одних предпринимателей в ущерб иным. Если такая практика допускается, она должна четко мотивироваться и иметь ограниченный (в том числе по времени) характер. В противном случае пространственные факторы из стимула экономического роста превращаются в механизм его торможения; теряется определенность того, решают ли эти институты проблему позитивного выравнивания экономического и инновационного пространства России или, напротив, ведут к его еще большей поляризации. А это несомненная угроза устойчивости экономического социально-политического развития страны.
Чрезвычайно важным в этом смысле выступает законодательное закрепление статуса и основных функций (целевых задач) каждого из таких
институтов; их территориально-сбалансированное пространственное размещение; четкая фиксация целей и инструментов их деятельности, а также принципов и форм их взаимодействия с каждым уровнем публичной власти в стране, в том числе, на началах государственно-частного партнерства [14]. Все это говорит о необходимости ввести в Стратегию пространственного развития требование обязательного отражения в ней целей и инструментов деятельности, названных выше институтов на основе согласования с документами стратегического планирования, принимаемыми и реализуемыми как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Российской Федерации.
Стратегирование как инструмент реализации возможностей социально-экономического потенциала
В ближайшее время стоит задача не просто переработать Стратегию пространственного развития Российской Федерации, но и довести этот документ — в методологическом и содержательном плане — до уровня требований, диктуемых как спецификой социально-экономической ситуации в современной России, так и в целом современными требованиями к системам управления экономическим пространством. Очевидно, что за счет частичной корректуры действующего документа эту задачу решить невозможно — документ нуждается в коренном обновлении [17].
Исходной точкой этой работы должно стать четкое определение объекта и целей регулятивного воздействия на экономику и социальную сферу со стороны данной Стратегии. По сути, речь идет о том, чтобы охарактеризовать в документе как текущее состояние и особенности экономического пространства России, так и целевые параметры развития этого пространства на перспективу, на достижение которых и должна быть нацелена Стратегия. Действительно, необходимым признаком всякой стратегии выступает, прежде всего, четкая определенность объекта регулятивного воздействия. Однако на данный момент Стратегия пространственного развития не имеет четко обозначенного объекта своего регулятивного воздействия. В документе есть цель его принятия и реализации — обеспечение устойчивого и сбалансированного пространственного развития Российской Федерации, хотя эту формулировку можно оспаривать в силу ее неконкретности. Обозначены задачи практики пространственного стратегирования и представлен (хотя и в явно неполном виде) институционально-инструментальный
аппарат реализации данной стратегии. А вот конкретно единого объекта регулирующего воздействия данной Стратегии как бы нет, что не позволяет четко определить ее место в практике стратегического планирования в целом.
Скорее всего, таким объектом выступает национальное социально-экономическое пространство Российской Федерации, но этот тезис нуждается в раскрытии и в формальном закреплении в Стратегии пространственного развития. Что касается отмеченных в СПР целевых трендов пространственного развития Российской Федерации, таких как сокращение межрегиональной экономической дифференциации, опережающий рост мегаполисов и агломераций, усиление инфраструктурной насыщенности территорий, то они характеризуют собой, скорее, не объект регулирования, а некие направления регулирующего воздействия и их возможный (желаемый) результат. Соответственно, ключевые задачи и целевые индикаторы Стратегии должны быть структурированы в разрезе дальнейшего развития основных составляющих единого пространства хозяйствования и управления, а именно экономического, инновационного, социально-поселенческого, информационно-цифрового, логистического.
В Стратегии чрезвычайно важно показать, что она действует не просто как документ, задающий ориентиры пространственного развития страны на долговременную перспективу, но и как документ управления, нацеленный на решение задач среднесрочного и даже текущего характера. Управляемость, базирующаяся на той или иной комбинации институтов и инструментов прямого регулирования и косвенного воздействия, выступает необходимым признаком современного экономического пространства. Однако в действующей Стратегии пространственного развития изложение институтов и инструментов практики пространственного управления и стратегирования представляется неудовлетворительным.
Наиболее наглядно это проявляется в фактически полном отрыве основных задач Стратегии от системы обеспечивающих ее реализацию государственных программ и проектов. В настоящее время в рамках блока государственных программ «Сбалансированное региональное развитие» представлен целый ряд программ, из которых только одна — «Развитие федеративных отношений и создание условий для эффективного и ответственного управления региональными и муниципальными финансами» не носит локализованного характера (остальные привязаны
к отдельным регионам, макрорегионам, округам).
Но даже программу — «Развитие федеративных отношений и создание условий для эффективного и ответственного управления региональными и муниципальными финансами» сложно отнести к инструментам реализации Стратегии пространственного развития, поскольку данный документ проблематику финансово-бюджетных отношений не рассматривает. Разрыв между СПР и методами программного управления и стратегирования не дает возможности определить реальные экономические основы реализации положений данного документа стратегического планирования. Во многом здесь сказывается то, что вопрос о теоретических, методических и инструментальных основах практики пространственного управления и стратегирования пока не располагает достаточной степенью разработанности.
Как мы полагаем, принятие обновленной версии Стратегии пространственного развития должно сопровождаться существенной ревизией названного выше блока государственных программ. По нашему мнению, данный блок программ должен состоять из двух подразделов «Общегосударственные задачи пространственного регулирования» (включая сюда и Стратегию пространственного развития, а также программы действий в отношении ключевых составляющих единого пространства) и «Развитие приоритетных регионов и макрорегионов Российской Федерации». Оптимальной была бы модель структуризации Стратегии пространственного развития, в рамках которой каждой из ее целевых установок соответствовало бы указание на ту программу, подпрограмму или проект, в которых эта установка должна реализовываться.
Тесная интеграция СПР и программных методов управления должна решить триединую задачу.
Во-первых, такая интеграция позволила бы в СПР дополнить общие установки перечнем конкретных мероприятий по их реализации, как это в целом свойственно программным методам управления.
Во-вторых, именно программные методы управления позволяют провести анализ экономических затрат на соответствующие мероприятия и всю СПР в целом.
Наконец, в-третьих, в данном случае возникает возможность согласовать целевые индикаторы СПР и государственных программ, за счет чего станет возможным существенно расширить систему целевых индикаторов СПР и сделать их объектом текущего мониторинга.
В методологическом отношении инструментарий реализации Стратегии пространственного развития должен быть разделен на инструменты прямого и косвенного регулирования. К институтам и инструментам прямого регулирования экономического пространства можно отнести, например, создание геостратегических территорий или обозначение на территории страны перспективных «точек роста», хотя в нынешней российской практике, прежде всего, в Стратегии пространственного развития, характер и механизмы воздействия этих инструментов на экономическое пространство страны все еще выглядят достаточно неопределенно. Сюда же можно отнести создание обширной сети Особых экономических зон (ОЭЗ) и Территорий опережающего развития (ТОР), стимулирующих инвесторов к экономическому освоению конкретных, приоритетных для федерального центра территорий.
К институтам и инструментам косвенного регулирования можно отнести использование различных форм государственно-частного партнерства, когда государство определяет лишь основные принципы (условия) такого партнерства, а пространственная локализация конкретных проектов определяется частными инвесторами. На деле, конечно, методы прямого и косвенного регулирования комбинируются, поскольку, например, такие институты пространственного развития, как ОЭЗ и ТОР во многом действуют именно на практике государственно-частного партнерства [14].
Актуальным виделось бы изложение ряда основных целевых установок Стратегии в сценарном варианте. Также наиболее оптимально отразить через эшелонирование во времени задач и целевых индикаторов Стратегии. Действительно, с учетом событий последних лет, особенно после введения санкционных режимов в отношении Российской Федерации, высказывались сомнения о возможности/целесообразности использования в этих условиях стратегических подходов к управлению экономикой, в том числе и в рамках практики пространственного стратегирования.
Как мы полагаем, несмотря на достаточно дифференцированное воздействие санкций на экономику российских регионов, говорить о каком-либо пространственном стратегировании, адаптированном именно к этим специфическим условиям, едва ли обоснованно. Однако именно опыт последних лет показал, что развитие и практическое использование сценарных методов стратегического планирования принципиально
необходимо. Это в полной мере касается и сферы пространственного стратегирования и государственной политики регионального развития. Полагаем целесообразным акцент в Стратегии на анализ различий в воздействии внешних негативных факторов на социально-экономическое развитие российских регионов с разработкой нескольких вариантов государственной политики, направленной на компенсацию этого негативного влияния. Это должно исключить ситуацию, при которой данные негативные факторы могли бы усилить разрывы в социально-экономическом развитии субъектов Российской Федерации и, тем самым, подорвать единство экономического пространства страны.
Заключение
Природа экономического пространства такова, что имманентной формой его государственного регулирования выступает стратегирование, то есть выражение целей и инструментов такого регулирования через систему документов стратегического планирования — общефедерального, макрорегионального, регионального и муниципального уровней. В соответствии с действующими представлениями о таком планировании, ключевую роль в этой системе документов должна была бы сыграть Стратегия пространственного развития Российской Федерации. Ее изначальная роль виделась в том, чтобы создать основу для вертикали пространственного стратегирования и управления экономическим пространством страны. Однако на данный момент СПР эту задачу решить не удалось, она остается документом стратегического планирования федерального уровня. Обязательность наличия таких стратегий на региональном уровне законом не предусмотрена, хотя формальных ограничений на подобные разработки также не существует. После принятия федеральной СПР целый ряд субъектов Российской Федерации в инициативном порядке готовил свои стратегические документы по пространственному развитию, однако широкого распространения подобного рода инициативы не получили. Вопрос о целесообразности «вертикали» пространственного стратегирования, пронизывающей все экономическое пространство страны, пока остается открытым.
Ответ на этот и иные вопросы должна дать новая Стратегия пространственного развития Российской Федерации, в которой (в отличие от действующего варианта) предстоит системно раскрыть механизм федерализации государственной политики управления и стратегирования
экономического пространства, его гармоничного сложения из пространств субфедерального уровня, единства и территориальной сбалансированности.
Литература
1. Аверина А. Ю., Медведева Л. С. Понятие и критерии устойчивого развития. В кн.: Современная экономика и управление: новые вызовы и возможности. Ростов н.д. Гос. тех. университет, 2023. С. 8-13.
2. Баринова Е. В., Петрыкина И. Н. Направления актуализации стратегии пространственного развития Российской Федерации // Современная экономика: проблемы и решения. 2023. № 5 (161). С. 8-15.
3. Бухвальд Е. М. Единое инновационное пространство как приоритет пространственного развития российской экономики // Вестник Института экономики РАН. 2019. № 4. С. 9-25
4. Бухвальд Е. М. Институциональные проблемы стратегирова-ния пространственного развития // Федерализм. 2023. Т. 28. № 1 (109). С. 80-98.
5. Вертей О. М. Институциональность экономического пространства как фактор реализации экономической политики государства // Экономика и управление: научно-практический журнал. 2019. № 4 (148). С. 22-25.
6. Герасимова И. А., Герасимова Е. В. Пространственное распределение социально-экономического потенциала России. В сб.: Российская экономика на пути структурной трансформации. Красноярск, 2023. С. 72-73.
7. Долматова С. А. Глобальное устойчивое развитие в условиях геополитических вызовов: возможности пространственного потенциала России // Вопросы новой экономики. 2019. № 2 (50). С. 12-16.
8. Жильцов К. С. Влияние территорий опережающего развития на укрепление единства экономического пространства // Финансовая экономика. 2021. № 10. С. 37-40.
9. Иванов М. Ю. Эффективное освоение пространственного потенциала России (макро- и мезоуровневый подход) // Инвестиции в России. 2019. № 6. С. 21-24.
10. Колченко О. Н., Масленникова А. Н. Государственное регулиро-
вание экономики в условиях институциональных и пространственных трансформаций // Вестник Российского нового университета. Серия: Человек и общество. 2023. № 3. С. 37-47.
11. Ленчук Е. Б. Научно-технологическое развитие как стратегический национальный приоритет России // Экономическое возрождение России. 2022. № 1 (71). С. 58-65.
12. Малявцев Д. А. Генезис концепции устойчивого развития и проблемы ее применения и реализации // ЭГО: Экономика. Государство. Общество. 2023. № 3 (52). С. 4-10.
13. Молчанов О. Н. Регулирование развития и пространственного освоения территорий Российской Федерации // Экономика. Налоги. Право. 2021. Т. 14. № 6. С. 29-40.
14. Никольский А. А., Феклистова И. С., Пакулина А. С. Усиление потенциала государственно-частного партнерства как фактора устойчивого пространственного развития территорий современной России. В сб.: Логика и методология научных исследований. Орел, 2023. С. 247-254.
15. Никонорова А. В. Стратегия пространственного развития Российской Федерации в условиях экономических санкций. В кн. Экономика России в условиях системных экономических санкций. Изд-во «Прометей», 2023. С. 267-277.
16. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 13 февраля 2019 года № 207-р «Об утверждении Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_ doc_LAW_25312 (дата обращения: 1 ноября 2023 года).
17. Трубицын Д. В. Пространственный потенциал России: еще одна причина ничего не менять? // Социологические исследования. 2022. № 8. С. 95-104.
18. Халова Г. О., ФыонгН. А. Эволюция концепции устойчивого развития // Наука и искусство управления. 2023. № 3. С. 8-24.
19. Чекмарев В. В., Носков В. А. Принципиальные основы анализа экономического пространства как объекта и предмета экономической науки // Инновационное развитие экономики. 2017. № 5 (41). С. 173-178.
20. Чекмарев В. В., Чекмарев В. В., Швец А. Ф. Новая политэкономия о поведении субъектов экономических отношений в эко-
номическом пространстве. В сб.: Ноосферное образование в евразийском пространстве. Санкт-Петербург: Астерион, 2017. С. 530-537.
21. Шабалина Т. А. Особые экономические зоны как фактор оптимизации экономического пространства регионов // Московский экономический журнал. 2018. № 4. С. 10.
22. Швец И. Ю. Показатели результативности управления развитием потенциала пространственного развития // Экономика строительства и природопользования. 2018. № 4 (69). С.124-130.
23. Швец И. Ю. Формирование подходов к целеориентированно-му управлению потенциалом пространственного устойчивого развития //Друкеровский вестник. 2017. № 5 (19). С. 154-163.
24. Golovin A. 1. The socio-economic and political space of Russian agglomeration // Modern Science and Innovations. 2022. No.1 (37). pp. 189-199.
25. Malkina M. Yu. Resilience of Russian regions in the context of pandemic and sanctions // Journal of Siberian Federal University. Humanities and Social Sciences. 2023. Vol.16. No.3. Pp.454-467.
References
1. Averina A. Yu., Medvedeva L. S. Ponyatie i kriterii ustojchivogo raz-vitiya [The concept and criteria of sustainable development], in coll. Sovremennaya ekonomika i upravlenie: novye vyzovy i vozmozh-nosti [Modern economics and management: new challenges and opportunities], Rostov n. D. Gos. tekh. Universitet, 2023, pp.8-13 (in Russian).
2. Barinova E. V., Petrykina I. N. The Directions of updating the Strategy of economic development of the Russian Federation. Sovremennaya ekonomika: problemy i resheniya [Modern economics: problems and solutions], 2023, no.5 (161), pp.8-15 (in Russian).
3. Buhval'd E. M. United innovation space as a priority for the spatial development of the Russian economy. Vestnik Instituta ekonomiki RAN [Bulletin of the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences], 2019, no. 4, pp. 9-25 (in Russian).
4. Buhval'd E. M. Institutional problems of spatial development strat-egizing. Federalizm [Federalism], 2023, vol.28, no.1 (109), pp.80-98
Экономическое пространство как потенциал устойчивого развития (in Russian).
5. Vertej O. M. The institutionality of the economic space as a factor in the implementation of the economic policy of the state. Ekonomika i upravlenie: nauchno-prakticheskij zhurnal [Economics and Management: a scientific and practical journal], 2019, no.4 (148), pp. 22-25 (in Russian).
6. Gerasimova I. A., Gerasimova E. V. Prostranstvennoe raspredelenie social'no-ekonomicheskogo potenciala Rossii [Spatial distribution of the socio-economic potential of Russia], in coll.: Rossijskaya eko-nomika na puti strukturnoj transformacii [Russian economy on the path of structural transformation], Krasnoyarsk, 2023, pp. 72-73 (in Russian).
7. Dolmatova S. A. Global sustainable development in the context of geopolitical challenges: the possibilities of Russia's spatial potential. Voprosy novoy ekonomiki [The issues of а new economy], 2019, no.2 (50), pp.12-16 (in Russian).
8. Zhil'cov K. S. The influence of territories of advanced development on strengthening the unity of the economic space. Finansovaya ekonomika [Financial economics], 2021, no.10, pp. 37-40 (in Russian).
9. Ivanov M. Yu. The Effective development of the spatial potential of Russia (macro- and meso-level approach). Investicii v Rossii [Investments in Russia], 2019, no.6, pp. 21-24 (in Russian).
10. Kolchenko O. N., Maslennikova A. N. State regulation of economics in the context of institutional and spatial transformations. Vestnik Rossijskogo novogo universiteta. Seriya: Chelovek i obshchestvo [The Bulletin of the Russian New University], 2023, no. 3, pp. 37-47 (in Russian).
11. Lenchuk E. B. Scientific and technological development as a national strategic priority of Russia. Ekonomicheskoe vozrozhdenie Rossii [The economic revival of Russia], 2022, no.1 (71), pp. 58-65 (in Russian).
12. Malyavcev D. A. The Genesis of the concept of sustainable development and problems of its application and implementation. EGO: Ekonomika. Gosudarstvo. Obshchestvo [EGO: Economics. State. Society], 2023, no. 3(52), pp. 4-10 (in Russian).
13. Molchanov O. N. The Regulation of development and spatial mastering of the territories of the Russian Federation. Ekonomika.
Nalogi. Pravo [Economy. Taxes. Right], 2021, vol. 14, no. 6, pp. 2940 (in Russian).
14. Nikol'skij A.A., Feklistova I. S., Pakulina A. S. Usilenie potenciala gosudarstvenno-chastnogo partnerstva kak faktora ustojchi-vogo prostranst-vennogo razvitiya territorij sovremennoj Rossii [Strengthening the potential of public-private partnership as a factor of sustainable spatial development of the territories of modern Russia], in coll.: Logika i metodologiya nauchnyh issledovanij [Logic and methodology of scientific research], Orel, 2023, pp.247254 (in Russian).
15. Nikonorova A. V. Strategiya prostranstvennogo razvitiya Rossijskoj Federacii v usloviyah ekonomicheskih sankcij [The Srategy of spatial development of the Russian Federation in the context of economic sanctions], in coll.: Ekonomika Rossii v usloviyah sistemnyh ekonomicheskih sankciy [The Russian economy is in the context of systemic economic sanctions. Prometheus Publishing house], Prometey, 2023, pp. 267-277 (in Russian).
16. Rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 13 fevralya 2019 g. No. 207-r "Ob utverzhdenii Strategii prostranstvennogo razvitiya Rossiyskoy Federacii na period do 2025 goda" [The Decree of the Government of the Russian Federation No. 207-r of February 13, 2019 "On the approval of the Spatial development strategy of the Russian Federation for the period till 2025"]. Available at: http://www.con-sultant.ru/document/cons_doc_LAW_25312 (accessed: 15 January, 2023) (in Russian).
17. Trubicyn D. V. Spatial potential of Russia: another reason not to change anything? Sociologicheskie issledovaniya [Sociological research], 2022, no.8, pp. 95-104 (in Russian).
18. Halova G. O., Fyong N. A. The Evolution of the concept of sustainable development. Nauka i iskusstvo upravleniya [Science and art of management], 2023, no. 3, pp. 8-24 (in Russian).
19. Chekmarev V. V., Noskov V. A. The fundamental principles of the analysis of economic space as an object and subject of economic science. Innovatsionnoe ekonomicheskoe razvitie [Innovative economic development], 2017, no.5 (41), pp. 173-178 (in Russian).
20. Chekmarev V. V., Chekmarev V. V., Shvec A. F. Novaya politeko-nomiya o povedenii sub"ektov ekonomicheskih otnoshenrn v eko-
nomicheskom prostranstve [New political economy on the behavior of subjects of economic relations in the economic space], in coll.: Noosfernoe obrazovanie v evrazijskom prostranstve [Noospheric education in the Eurasian space], Sankt-Peterburg: Asterion, 2017, pp. 530-537 (in Russian).
21. Shabalina T. A. Special economic zones as a factor of optimization of the economic space of regions. Moskovskiy ekonomicheskiy zhur-nal [Moscow Economic Journal], 2018, no.4, p. 10 (in Russian).
22. Shvec I. Yu. Performance indicators of spatial development potential development management. Ekonomika stroitel'stva i prirodopol'zovaniya [Economics of construction and nature resources utilization], 2018, no.4 (69), pp. 124-130 (in Russian).
23. Shvec I. Yu. The Formation of approaches to goal-oriented management of the potential of sustainable spatial development. Drukerovskiy vestnik [Drucker's Bulletin], 2017, no.5 (19), pp. 154163 (in Russian).
24. Golovin A. V. The socio-economic and political space of Russian agglomeration. Modern Science and Innovations, 2022, no.1 (37), pp. 189-199.
25. Malkina M. Yu. Resilience of Russian regions in the context of pandemic and sanctions. Journal of Siberian Federal University. Humanities and Social Sciences, 2023, vol. 16, no. 3. pp. 454-467.
