CC BY
4217 (146) - 2009
Вопросы экономики
экономичЕскии и институциональный анализ «ресурсного изобилия» в россии
Ю.И. ТРЕЩЕВСКИЙ,
доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой
Эме НГУАНГБАКА,
аспирант
Е.В. ЩЁКИНА,
аспирант
Кафедра экономики и управления организациями Воронежского государственного университета
Анализ общего уровня развития и интенсивности внешнеэкономических связей российских регионов показывает, что нет прямых свидетельств отрицательного влияния высокого уровня ресурсной обеспеченности на экономическую динамику. Более достоверна гипотеза, что социально-экономическое отставание вызывается потребляющим типом поведения, препятствующим распространению положительныхэкстерналий от точек приложения капитала.
Ключевые слова: экономическое условие, внешнеэкономические связи, уровень развития, институциональный, экстерналия, внешний эффект, «голландская болезнь», регион, потребляющий.
Широко дискутируемая в научной литературе проблема «ресурсного проклятия», «голландской болезни» оказывает значительное влияние на формирование экономической политики богатых природными ресурсами государств. Полагаем, что прямолинейная трактовка возможных негативных последствий активной эксплуатации природных ресурсов может оказать на динамику макроэкономических и институциональных процессов не менее сильное отрицательное влияние, чем сам процесс их усиленной эксплуатации. Ранее мы рассматривали эту проблему применительно к Центрально-Аф-
риканской Республике [3, с. 2—5]. Остановимся на анализе ряда экономических процессов, которые происходят в российских регионах, и попытаемся связать их с развитием добывающих отраслей.
Прежде всего отметим, что первое основание для возникновения «голландской болезни» — «неожиданное открытие» крупных месторождений полезных ископаемых и их масштабный экспорт [ 1, с. 29]. Если обратиться к современному состоянию российской экономики, то в буквальном смысле нельзя сказать, что открытие месторождений нефти, газа и других полезных ископаемых является внезапным. Однако элемент неожиданности присутствует — он заключается в чрезвычайно высокой в период 2002 г. — первой половины 2008 г. и ранее не прогнозировавшейся цене на топливные ресурсы. Технологический фактор (неожиданное открытие) в наших конкретных условиях приобрел непосредственное экономическое содержание — непредвиденный рост цен и, соответственно, доходов. Второе основание для торможения — масштабный экспорт ресурсов — присутствует в современной российской экономике в полной мере.
Цитированный выше Р. Аренд не считает экономическое отставание стран с высоким уровнем развития добывающего сектора неизбежным. По
Таблица 1
Объемы экспортных операций в РФ и федеральных округах (млн долл. США) со странами вне СНГ [2, с. 976—977]
Регионы Годы
2000 2005
Объем (млн долл. США) % к 2000 г. Объем (млн долл. США) % к 2000 г.
РФ 89269,0 100 208536,0 233,6
ЦФО 28905,8 100 88650,6 306,7
СЗФО 9755,2 100 18524,0 189,9
ЮФО 3087,7 100 5609,3 181,7
ПФО 14646,2 100 26061,9 177,9
УФО 18837,8 100 37557,5 199,4
СФО 10355,1 100 23308,9 225,1
ДФО 3625,3 100 8904,1 245,6
мере перехода к эксплуатации более сложных по своим условиям месторождений добывающие производства все в большей мере опираются на использование специфических высоких технологий. Итоговый вывод автора — плохое функционирование экономики вызывается не изобилием природных ресурсов, а неэффективными структурами собственности и контроля. В частности, во многих странах повысилась роль государственных или контролируемых государством предприятий в добывающих отраслях, что в целом ведет к снижению эффективности данного сектора и утрате конкурентоспособности высокотехнологичных отраслей [1, с. 25 — 26, 29]. Иначе говоря, к фактору технологического свойства (открытию полезных ископаемых), нашедшему в России непосредственно экономическую форму, добавляется институциональный.
Для России влияние технологического фактора, на наш взгляд, не столь однозначно, поскольку страна весьма разнородна в плане экономического, социального, институционального развития и тем более — в обеспеченности различных регионов ресурсами. Вряд ли можно предположить, что симптомы «голландской болезни» распространяются посредством технологических механизмов из регионов, богатых ресурсами, в иные. Этому препятствует прежде всего низкая мобильность населения, что в общем случае негативно влияет на развитие социально-экономических процессов, но эффективно противодействует повсеместному снижению качества трудовых ресурсов.
Отметим, что это обстоятельство чрезвычайно важно для трактовки процесса сокращения производства высокотехнологичных обрабатывающих отраслей. Если механически подойти к анализу этого явления, то может сложиться впечатление, что оно действительно связано с развитием добывающего сектора. Однако указанное сокращение в России произошло до роста производства в добывающих
отраслях и связано в первую очередь с системным кризисом 90-х гг. ХХ в., оказавшим негативное влияние как на обрабатывающие, так и на добывающие отрасли. Динамика экономического развития в 2000—2008 гг. до ухудшения мировой конъюнктуры не подтверждает опасений относительно непосредственного отрицательного действия технологических факторов на развитие России.
Обратим внимание на то, что доля собственности и иные формы государственного контроля в России существенно выше именно в добывающих отраслях и отраслях первичной переработки. Поэтому институциональный фактор в его вышеуказанной трактовке также вряд ли можно признать решающим.
Выясним, проявляется ли признак «голландской болезни» в административно-территориальных образованиях с различной долей добывающего сектора. Не будем прибегать к традиционному при такого рода анализе приему — построению уравнений регрессии, которые мало что объясняют и оставляют за пределами анализа самое интересное — исключения из правила. Обратимся прежде всего к операциям регионов с зарубежными странами1.
Если бы «голландская болезнь» действительно имела место в российской экономике, динамика экспорта была бы однозначно выше в добывающих регионах. Фактически имеет место обратное — расширяется экспорт в наибольшей степени из ЦФО — макрорегиона с относительно низкой долей добывающих производств (табл. 1).
Речь, разумеется, не идет о том, что растет экспорт высокотехнологичных продуктов. Важно, что эффект роста производства, сконцентрированного действительно в добывающем секторе, перераспределяется, возникли положительные экстерналии.
1 Речь, конечно, будет идти не о региональных органах власти и управления, а о хозяйствующих субъектах. Регион в данном случае выступает как некоторый относительно обособленный хозяйственный комплекс.
Рассмотрим более мелкие административно-территориальные единицы — собственно регионы (республики, края, области, города).
Табл. 2 демонстрирует прежде всего действительно высокий объем экспорта в добывающих регионах — Тюменской, Кемеровской областях, но лидирует в списке все-таки Москва, сосредоточившая более половины экспорта регионов-лидеров. Кроме того, достаточно высокие, по российским меркам, объемы и хорошую динамику экспорта имеют также Республика Татарстан, Самарская, Свердловская, Омская области — все с преобладанием обрабатывающих производств. Как видим, рост экспорта из добывающих регионов не сказывается отрицательно на экспорте административно-территориальных образований, в которых сосредоточены обрабатывающие производства.
Данные, представленные в табл. 3, свидетельствуют о том, что экспортные операции в адми-
нистративно-территориальных образованиях не зависят от их принадлежности к добывающим или обрабатывающим. В списке аутсайдеров нет ни одного региона, имеющего явно выраженную добывающую специализацию, и только Пензенскую область можно отнести к территориям с развитым обрабатывающим сектором.
Разрыв в объемах экспортных операций регионов-лидеров и регионов-аутсайдеров отражает территориальную социально-экономическую дифференциацию в целом, только в более выраженном масштабе — первые 10 регионов опережали отстающую десятку в 2000 г. в 431,1 раза, в 2005 г. — в 1 273,3 раза. Это свидетельствует о том, что существуют качественные различия в экономике регионов-лидеров и регионов-аутсайдеров, определяющие вытеснение отстающих из системы торговых операций с зарубежными странами вне СНГ (речь идет прежде всего о странах с развитой рыночной экономикой).
Таблица 2
Экспорт из регионов-лидеров в страны вне сНГ (млн долл. сША) [2, с. 976—977]
Регионы Годы
2000 2005
объем (млн долл. сША) % к 2000 г. объем (млн долл. сША) % к 2000 г.
Регионы-лидеры
Москва 22470,9 100 79291,4 352,9
Самарская обл. 3236,9 100 5338,5 164,9
Башкортостан 2366,7 100 5786,1 244,5
Татарстан 2807,4 100 7012,3 249,8
Свердловская обл. 2495,6 100 5188,6 207,9
Тюменская обл. 14623,5 100 28332,2 193,7
Красноярский край 3550,2 100 6374,3 179,5
Иркутская обл. 2924,7 100 3222,9 110,2
Кемеровская обл. 1676,4 100 4304,0 256,7
Омская обл. 618,1 100 6603,9 1068,4
Итого по регионам-лидерам 56770,4 100 151402,8 266,7
Итого по РФ 89269,0 100 208536,0 233,6
Экспорт из регионов-аутсайдеров в страны вне сНГ (млн долл. сША) [2, с. 976—977]
Регионы Годы
2000 2005
объем (млн долл. сША) % к 2000 г. объем (млн долл. сША) % к 2000 г.
Регионы-аутсайдеры
Карачаево-Черкессия. 1,9 100 1,3 68,4
Чечня. - - - -
Адыгея 2,1 100 0,7 33,0
Еврейская АО 12,1 100 8,3 68,6
Тамбовская обл. 22,3 100 19,6 87,9
Мордовия 9,2 100 17,4 189,0
Пензенская обл. 40,4 100 25,9 64,1
Тыва 39,4 100 3,0 7,6
Магаданская обл. 3,7 100 19,9 537,8
Алтай 40,0 100 22,8 57,0
Итого по регионам-аутсайдерам 131,7 100 118,9 90,3
Таблица 3
В период высокой экономической конъюнктуры в России достаточно отчетливо выделилась группа регионов, лидирующих в области импорта технологий и услуг технического характера. В их числе: Татарстан, Москва, Санкт-Петербург, Краснодарский край, Липецкая, Ленинградская, Тюменская, Омская, Магаданская области. Абсолютным лидером является Тюменская область, сконцентрировавшая 50,6 % поступлений по данному виду сделок; сильные позиции занимают Санкт-Петербург и Ленинградская область, имеющие, соответственно, 12,0 % и 22,5 %; на долю остальных регионов-лидеров приходится 14,9 %.
Стоит отметить, что общий объем импорта технологий и услуг технического характера весьма невелик, в 2005 г. он составлял 22 265,6 млн руб. [2, с. 980—981]. Лидирующая практически по всем экономическим показателям Москва по данному виду операций занимает предпоследнее место в составе регионов-лидеров. В целом объем сделок этого вида многократно меньше, чем товарных экспортно-импортных.
Импорт технологий и услуг технического характера регионами-аутсайдерами (по данному показателю) крайне незначителен. В составе аутсайдеров административно-территориальные образования с самой разной специализацией: Карелия, Коми, Кабардино-Балкария, Удмуртия, Якутия, Приморский край, Воронежская, Костромская, Курская, Орловская, Ростовская, Кировская, Пензенская, Курганская, Челябинская, Томская области. Десять регионов из этого перечня вообще не осуществляли в 2005 г. импорта технологий и услуг технического характера. Импортные поступления по остальным регионам-аутсайдерам составили только 22,1 млн руб. [2, с. 980—981].
Экспорт технологий и услуг технического характера даже из регионов-лидеров крайне незначителен — 9 105,1 млн руб. по первой десятке, что более чем в 20 раз меньше, чем аналогичный импорт. Фактически имеет место односторонний процесс частичного усвоения технико-технологических достижений зарубежных стран.
Что касается регионов-аутсайдеров в области экспорта технологий и услуг технического характера, то среди них — регионы с самой различной производственной специализацией и разным уровнем социально-экономического развития: Карелия, Коми, Кабардино-Балкария, Удмуртия, Ставропольский край, Брянская, Костромская, Смоленская, Тамбовская, Вологодская, Псковская, Кировская, Оренбургская, Пензенская, Курганская, Свердловская, Кемеровская области. В 2005 г.
экспорт технологий и услуг технического характера из этих регионов составил всего 156,1 млн руб. При этом на долю Свердловской области пришлось 150,3 млн руб., на долю 17 остальных — всего 5,8 млн руб. [2, с. 980-981].
Стоит отметить парадоксальность ситуации — регионы-лидеры в области импорта технологий и услуг технического характера не склонны экспортировать аналогичный продукт.
Как видим, проблема заключается в диспропорциональности экспортно-импортных товарных операций и привлекаемых в страну технологий. На наш взгляд, это мало связано с добывающей или обрабатывающей специализацией, а прежде всего зависит от состояния институциональной среды, препятствующего распространению положительных экстерналий от внешнеэкономических связей. Такое институциональное состояние можно охарактеризовать как потребляющий тип поведения экономических субъектов. Степень выраженности этого состояния не зависит от характера деятельности, напротив, тип поведения в данной паре является определяющим.
Обратим внимание на динамику иностранных инвестиций в Россию, их структуру в видовом и территориальном аспектах. На протяжении 2000—2005 гг. происходил довольно сильный рост годового объема иностранных инвестиций в РФ — за пять лет в 4,9 раза (с 10 958 301 тыс. долл. США до 53 651 047 тыс. долл.).
По общему объему иностранных инвестиций лидерами в РФ являются Якутия, Москва и Санкт-Петербург, Омская, Сахалинская, Тюменская, Московская, Свердловская, Самарская и Челябинская области. Наибольшие объемы иностранных инвестиций сосредоточены в Москве — 36,8 % от общероссийского уровня. Среди прочих регионов лидируют г. Санкт-Петербург — 10,6 % и Омская область — 7,2 %. В итоге три региона-лидера сосредоточили 54,6 % общего объема иностранных инвестиций в Россию [2, с. 938—943]. Заметим, что среди них нет ни одного с преобладанием добывающего сектора.
Доля прямых ежегодных иностранных инвестиций за анализируемый период в общем объеме существенно снизилась — с 40,4 % до 24,4 % в 2005 г. Объем портфельных иностранных инвестиций в РФ невелик (144 586 тыс. долл. в 2000 г. и 453 202 тыс. долл. в 2005 г.). Показательно, что динамика портфельных инвестиций несколько выше, чем прямых (за 2000—2005 гг. — рост составил 3,13 раза)2. Существенное отставание темпов роста и прямых и портфельных инвестиций от динамики
2 Рассчитано по: Регионы России... 2007. С. 938—943.
инвестиций в целом свидетельствует о наибольшей динамике прочих инвестиций, к которым статистика относит различные виды ссуд и кредитов. Иначе говоря, задолженность российского капитала зарубежным партнерам за анализируемый период существенно возросла - в 2000 г. прочие инвестиции составляли 6 384 396 тыс. долл. США, в 2005 - 40 125 769 тыс. долл., т. е. выросли в 6,28 раза.
Представляется, что такая структурная динамика является следствием низкой проводимости экстерналий. Добывающая ориентация экономики вряд ли может оказать влияние на сам факт такой институциональной характеристики. Другое дело, что привлечение иностранных инвестиций в данной форме возможно только в тех случаях, когда имеется привлекательный и надежный с точки зрения зарубежных партнеров сектор производства. В России таким сектором является добывающий.
Приведенные данные достаточно отчетливо демонстрируют точечность инвестиций и внешних контактов в целом, но не обязательно их сосредоточение в ресурсодобывающих регионах. Интенсификация хозяйства локализуется в узком секторе эксплуатации природных ресурсов. Внешние эффекты, как положительные, так и отрицательные, достаточно слабые. Если связи добывающего сектора с другими секторами слабые, то возникают квазиэкстерналии - низкая динамика социально-экономического развития той или иной системы, обусловленная внутренними факторами и рельефно проявляющаяся на фоне относительно быстрого развития других систем. Наблюдаемое явление не
Список литературы
отражает причинно-следственных связей или даже факторных связей прямого действия. Фактически имеет место просто различная степень вовлечения того или иного сектора хозяйства в экономическое развитие более динамичных субъектов, не связанная с интенсификацией добывающего сектора.
Векторы экстерналий, возникающих в результате использования природных ресурсов, конкретны и зависят от способности того или иного субъекта общественного хозяйства к их использованию, т. е. от типа поведения. Низкая проводимость экстерналий является, на наш взгляд, следствием преобладания потребляющего типа поведения экономических субъектов.
На наш взгляд, именно эти процессы имеют место в развитии России начала XXI в. Интенсивное развитие добывающего (прежде всего нефтегазового) сектора демонстрирует низкую проводимость институциональной среды и потребляющий тип поведения экономических субъектов.
Полагаем, что для развития этого типа поведения имеет значение распределение ресурсов по секторам. Если они сосредоточены в первичном секторе (в частности, сырье, дешевый неквалифицированный труд), то опасений о развитии «голландской болезни» нет. Данные факторы привлекательны для капитала и могут активно эксплуатироваться им, но не обеспечивают адекватного развития принимающей социально-экономической системы и в состоянии усиливать расслоение системы по экономическим, социальным и институциональным признакам.
1. Аренд Р. Как поддерживать экономический рост в ресурснозависимой экономике / Р. Аренд // Вопросы экономики. 2006. № 7. С. 25-29.
2. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2006: Стат. сб. / Росстат, М.: 2007. С. 938-943, 976-977, 980-981.
3. Трещевский Ю.И. Анализ «ресурсного изобилия» как фактора стагнации или развития // Ю.И. Тре-щевский, Э. Нгуангбака // Экономический анализ: теория и практика. 2008. № 22 (127). С. 2-5.
