CC BY
176
«экономический человек» и «экономический агент» в теории рационального выбора*
А. л. СЕРГЕЕВ, кандидат технических наук, доцент Российский государственный торгово-экономический университет
(г. Ростов-на-Дону)
Экономическую науку формирует множество различных теорий, гипотез, моделей, но на онтологическом и методологическом уровнях вся экономика определяется институциональными категориями, связанными с индивидуальным выбором человека. Вместе с тем экономические принципы поведения человека, определяющие выбор альтернатив в решении проблем хозяйственной деятельности, не получают достаточного внимания как предмет исследований: «Несмотря на то, что неоклассическая экономическая теория считается в своей основе теорией индивидуального выбора, выбор как процесс в рамках данной теории не рассматривается по той причине, что этот вопрос оказывается за пределами предмета экономической теории, определенного с помощью неявной предпосылки о неограниченных интеллектуальных возможностях человека»1.
Известно, что развитие экономической теории во многом определяется постоянно усложняющимся характером общественного производства, вследствие чего разработанные ранее теоретические модели поведения хозяйствующих субъектов становятся неадекватными новым реалиям социальной и экономической среды. Процесс развития экономической теории в институциональном и эволюционном аспектах сопровождается аналогичными аспектами развития одной из ее базовых моделей — теории рационального выбора (ТРВ). Концепция рациональности подразумевает, что человек выбирает наилучшую альтернативу, отвечающую его целям и возможностям. Допущение о рациональности представляет собой орудие для оформления
* Статья предоставлена Информационным центром Издательского дома «Финансы и Кредит» при Кубанском государственном университете.
1 Тутов Л., Шаститко А. Экономический подход к проблеме организации знаний о человеке //Вопросы экономики, 2002. - № 9. - С. 46-43.
структуры теорий, относящихся к тому, как люди делают выбор2.
Решающим импульсом развития экономической теории на базе данного подхода оказались труды Г. Саймона3. По его определению, «в науках о поведении человека принцип рациональности играет такую же роль, как естественный отбор играет в биологической революции»4. Однако в разработках отечественных ученых модели трВ практически не рассматривались. Так, Р. Швери, исследуя проблемы связанные с освоением ТРВ, делает вывод: «Когда современные российские ученые отвергают ТРВ, это вряд ли происходит по той причине, что они осуществляют рациональный выбор теоретических инструментов для своих исследований. Дело в том, что они не готовы принять важный вызов, который ТРВ бросает всем общественным наукам»5. В последнее время стали появляться работы отечественных авторов, исследующих поведение человека в формате понятий «экономический человек», «экономический агент»6. Однако здесь, несмотря на многоплановые дефиниции, в контенте этих понятий фактически превалирует традиционный политэкономический аспект рассмотрения поведения человека в формате
2 Долан Э. Дж, Линдсей Д. Микроэкономика. — СПб.: Изд-во АО «СПб оркестр», 1994.
3 March J., Simon H. Organization. — N. Y.: Wiley, 1957; Simon H. Reason in Human Affairs. — Oxford: Basil Blackwell, 1983; Simon H. Administrative Behavior: A Study of Decision-Making Process in Administrative Organization. — N. Y.: The Free Press, 1947 и др.
4 Психологические механизмы регуляции социального поведения. — М.: Наука, 1979. - С. 17.
5 Швери Р. Теория рационального выбора: универсальное средство или экономический империализм? //Вопросы экономики, 1997. - № 7. - С. 51.
6 Клейнер Г. Homo economicus и Homo institutius в российской институциональной среде // Общественные науки и современность, 2003. — № 3. — С. 5-18; Клейнер Г. К методологии моделирования принятия решений экономическими агентами // Экономика и математические методы, 2003. — Т. 39. - № 2. - С. 167-183; Клейнер Г. Человек в социально-экономической среде // Общественные науки и современность, 2003. - № 3. - С. 5-18 и др.
институциональной и классической экономической теорий, связанных с вопросами формирования богатства и его распределения (в том числе с позиций справедливости и классового сознания), обобщенный в отечественной экономической науке в не всегда конкретизируемом понятии экономические отношения, отражающем чаще всего экономические и другие интересы участников, контрагентов экономических процессов: «экономическое поведение людей в институциональных формах интерпретируется как приобретение имущественных прав и обязанностей согласно конкретным ролям участников» 7. Разработка моделей рационального выбора происходит в формате классических теорий фирмы, решений, игр и др. Эти модели формируются с точки зрения создания и использования взаимовыгодных обменов, а экономические агенты
— чаще всего фирмы, а не их владельцы и менеджеры — выступают в качестве «игроков».
В отечественном научно-публицистическом тезаурусе получил широкое распространение термин «игроки рынка» — банки, торговые сети, ведущие производители продукции — на взгляд автора, адекватно отражающий фактическое поведение
— игру — реальных лиц, принимающих решение микро- и макроэкономического масштаба8. Вместе с тем, как показывает контент-анализ в онтологическом и, как следствие, методологическом и гносеологическом аспектах принципиальное значение имеет то, что в программных документах социально-экономической реформы экономики России, рекомендациях ее зарубежных консультантов и научных обоснованиях отечественных ученых проявляется тенденция, согласно которой каноническая модель «спрос-предложение», так же, как и экономические модели той или иной школы, фактически превратились из аналитического инструмента в субъект экономической деятельности и целепола-гания, а поведение реальных экономических агентов в условиях конкретной социально-экономической среды не является объектом этих теоретических разработок и решений9.
Не отрицая в целом, что в сложной системе реальных микро- и макроэкономических механизмов имеют место процессы и связи, которые
7 Зотов В., Пресняков В., Розенталь В. О. Проблемы институционального анализа российских предприятий //Экономическая наука современной России, 2002. — № 3. — С. 41.
8 Сергеев А. Л. Институты управленческой парадигмы в России //Менеджмент в России и за рубежом, 2005. — № 2. — С. 55-66; Сергеев А. Л. Институциональный аудит российского менеджмента // Экономический анализ: теория и практика, 2005. — № 21. — С. 8-18.
9 Там же.
можно отнести к экономическим отношениям, взаимодействиям участников этих процессов, как, например, модели principal-agent theory, тем не менее значительный научный и практический интерес должны представлять исследования поведения людей в формате неоклассической теории, рассматривающей функционирование экономического организма, т. е. процессы и связи, определяющие экономическую деятельность человека и отражающие экономические и другие результаты выборов альтернатив хозяйственных или индивидуальных решений.
В большинстве принятых моделей экономических отношений в неявной форме подразумевается тождество концептов понятий «экономический человек», «экономический агент», которые фактически используются как синонимы. Во многом это связано со свободным переводом общепринятого понятия homo economicus. При этом не различаются возможности выбора и в целом уровень суверенитета индивида как физического лица и как хозяйствующего субъекта. Даже в тех случаях, когда декларируется различие моделей поведения человека и «экономического человека», в неявной форме подразумевается тождество концептов понятий «экономический человек» и «экономический агент». Так, например, в работах10 понятия «экономический человек», «экономический агент», «человек» и «индивид» фактически выступают как синонимы. Такая постановка тезиса о суверенитете экономического агента, по существу, отрицает влияние экзогенных и эндогенных институциональных факторов на процесс и результаты выбора.
Выбор как процесс и артефакт — результат деятельности человека доминирует в структуре каждой из трех основных ветвей современной экономической теории: неоклассической, институциональной и эволюционной.
Неоклассическая школа экономики, уходящая своими корнями к работе Альфреда Маршалла11, выпущенной 100 лет назад, и составляющая сердцевину современной микроэкономики, традиционно использует допущение о полной рациональности. Г. Саймон, вводя концепцию ограниченной рациональности, источником этих ограничений видел в первую очередь неполноту и/или асимметричность информации, на основании которой человек осуществляет свой выбор. Такие модели поведения человека в общем
10 Тутов Л., Шаститко А. Указ. соч.; Шаститко А. Новая теория фирмы. — М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1996.
11 Маршалл А. Принципы экономической науки. В 3 т. — М.: Прогресс-Универс, 1993.
случае не требуют дифференцирования понятий «экономический человек» и «экономический агент». Однако в формате эволюционной (с точки зрения формирования определенного социально-экономического генотипа человека) и институциональной (с точки зрения сформировавшихся норм, правил и условий конкретной социально-экономической системы) ветвей экономической теории круг источников ограничений рационального поведения человека значительно расширяется, что позволяет в свете приведенных противоречий, используемых экономических моделей поведения человека и реальных процессов и связей хозяйственной деятельности высказать гипотезу о необходимости дифференцирования понятий «экономический человек» и «экономический агент» как экономических категорий. По мнению автора, основой формирования принципов такой дифференциации должны служить природа ограничений и последствий выбора человека в реальных условиях своей индивидуальной и хозяйственной деятельности.
Относительная простота традиционных моделей поведения экономических агентов обеспечивается рядом следующих теоретических допущений:
А). Допущение о полной рациональности, согласно которому лица, принимающие решения, рассматриваются как имеющие четко определенные цели (например, максимизация прибыли) и способные использовать всю доступную информацию для выбора лучшего пути к достижению этих целей. Введение Г. Саймоном концепции ограниченной рациональности, согласно которой недостаточность информационного обеспечения и ограниченность когнитивных способностей не позволяет реальным людям на практике находить решения, оптимальные с теоретической точки зрения, повысило реалистичность моделей поведения в целом, но ее использование также не дифференцируется для конкретных ситуаций выбора.
Б). Фирмы (так же, как и государственные структуры и домашние хозяйства) и в неоклассической теории — фирмы, получившей название технологической, и в новой институциональной — контрактной — теории фирмы рассматриваются как «черные ящики» — абстрактный объект анализа, без акцентирования внимания на состоянии внутренних структур. Фирма ассоциируется с одним управляющим, который принимает решения относительно выпуска и объема затрат, соответствующие условию максимизации прибыли.
Управляющие при этом также наделяются полной рациональностью. Внимание в этих моделях сосредоточено в основном на взаимодействиях объектов на рынке.
Как следствие этих допущений, но уже в неявной форме в большинстве моделей экономического агента не дифференцируют поведения индивидуального и коллективного агента. Модели экономического агента и ограничение выбора, который он осуществляет, представляются в формате исключительно экономических отношений, и исследуемыми артефактами являются институциональные конфликты и трансакционные издержки. Однако, как уже отмечалось, не исследуется экономическая деятельность экономического агента, выраженная как процесс, например, принятия решений о выборе производственной программы фирмы и расхода ресурсов на производство продукции, а артефактами такого выбора являются товары и услуги (стоимости). При этом, если введение в экономическую теорию концепций ограниченной рациональности и трансакционных издержек позволило повысить реалистичность моделей поведения экономического агента, то производственные издержки остаются идеализированным артефактом, как бы независимым от выбора агента.
В этой связи необходимо выделить основания и сформулировать предложения по обеспечению сопоставимости подходов к представлениям об экономическом агенте на базе анализа компонентов современной версии модели экономического человека. В качестве инструмента сравнительного исследования избран предложенный в работе12 экономический подход, в соответствии с которым различные варианты определения экономического агента объясняются в терминах ограниченности его интеллектуальных возможностей в контексте выбора между операциональностью модели и реалистичности предпосылок при заданном уровне техники позитивного анализа. Следовательно, когнитивные ограничения рационального выбора необходимо дифференцировать на ограничения когнитивно-деятельностного поведения экономического агента и ограничения аналитического инструментария — методологий и методов анализа — процедурных знаний. (Ограничения аналитического инструментария рассмотрены в работе13.) В свою очередь ограничения когнитивно-деятель-ностного поведения экономического агента пред-
12 Тутов Л., Шаститко А. Указ. соч.
13 Сергеев А. Л. Рыночный инструментарий менеджмента: генезис
и эффективность. — Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002.
ставлены двумя классами ограничений, связанными с когнитивными особенностями конкретного человека и неполнотой информации. Последний подкласс ограничений фактически и образует традиционный формат модели ограниченной рациональности.
Известно, что выбор, осуществляемый человеком (индивидом, физическим лицом), в общем случае является результатом процессов взаимодействия эндогенных и экзогенных факторов — психологических, культурных, социальных, ментальных, политических, когнитивных и др. При этом формальные правила — лишь оболочка, в пределах которой могут возникать самые разные неформальные формы. Стереотипы поведения действующих субъектов дифференцируются в основном в маркетинговом формате потребителей, где доминирующими факторами выбора выступают психологические и социальные особенности человека14.
В формате теории фирмы среди исследуемых факторов в моделях поведения ее агентов рассматриваются социально-культурные, психологические, эмоционально-этические, ментальные, однако когнитивный аспект поведения экономических агентов чаще декларируется, но не изучается, притом, что в условиях экономики, основанной на знаниях, он непосредственно связан с проблемой ограниченной рациональности и экономической организацией производства в целом15.
«Раскрытие» «черных ящиков» в моделях выбора экономического агента означает не только описание, но и объяснение того, что принималось в рамках неоклассической и институциональной теорий как данность. Вот почему различия в определении экономического агента, связанные с категорией и процессами выбора, сопряжены и с различными вариантами объяснения явлений хозяйственной жизни.
нельзя исключить, что для ряда исследуемых экономических процессов, и в первую очередь на макроэкономическом уровне, допущения о тождественности «экономического человека» и «эко-
14 Котлер Ф. Маркетинг менеджмент — СПб.: ПИТЕР, 1999.
15 Сергеев А. Л. Экономические знания и функционирование интеллектуального капитала фирмы // Финансы и кредит, 2006.
— № 4. — С. 65—71; Сергеев А. Л. Институциональные структуры и модели формирования интеллектуального капитала фирмы // Финансы и кредит, 2006. — № 3. — С. 55-63; Сергеев А.Л. Интеллектуальный капитал когнитивной микроэкономики: тезаурус и структура // Экономический анализ: теория и практика, 2005.
— № 11. — С. 50—55; Сергеев А. Л. Методологические знания в интеллектуальном капитале организации //Научная мысль Кавказа. Приложение, 2004. - № 4. - С. 47-50 и др.
номического агента» и последнего — как индивида и коллектива, не влияет на адекватность используемых моделей. (Поведение коллективных агентов имеет много общих черт с поведением индивидуальных агентов, и можно говорить об особенностях поведения данного агента — фирмы. Согласно эволюционной концепции фирмы с каждой фирмой связана относительно устойчивая система рутин
— правил, определяющих внутреннее функционирование предприятия в различных условиях, что сближает фирму как институционального агента с индивидом как социальным агентом16. Однако в общем случае условия выбора индивидуального и коллективного агента различаются17.) Вместе с тем реальные условия, структуры эндогенных и экзогенных ограничений и целевые функции субъекта как физического лица — «экономического человека» и как «экономического агента»
— активного участника хозяйственной деятельности (предприниматель, менеджер, специалист) диктуют различные возможности и ограничения в проявлении их поведения, экономических отношений и экономической деятельности в целом, что требует дифференцирования концептов этих идеализированных образов в микроэкономических моделях. В работе18, например, утверждается: «В соответствии с обобщенными представлениями об экономическом человеке, которые разделяются большинством исследователей, выбор осуществляется на основе собственного интереса исходя из собственных предпочтений, а не предпочтений других лиц (конкурентов, контрагентов или государства в лице регуляторов, законодателей или представителей законодательной власти)... как общий случай рассмотрения суверенитета экономического агента в позитивном плане оказывается следствием принятых предпосылок, критерий реалистичности которых значим не во всех исследовательских программах». В этой связи можно согласиться с такими обобщенными представлениями об экономическом человеке — физическом лице, индивиде, принимающем решения о выборе, связанном с его личной жизнью и суверенитетом, однако выбор человека как участника экономической деятельности фирмы, в частности — менеджера, уже определяется существующими независимо от него целями фирмы, нормативами, технологиями производства, корпоративной культурой, а также
16 Клейнер Г. К методологии. Указ. соч.; Нельсон Р., Уинтер С. Эволюционная теория экономических изменений. — М.: Финс-татинформ, 2000.
17 Сергеев А. Л. Институциональные... Указ. соч.
18 Тутов Л., Шаститко А. Указ. соч. — С. 55-56.
поведением конкурентов, контрагентов и другими ограничениями.
Разработка модели процесса выбора, учитывающей все факторы и одновременно имеющей практическую ценность, не представляется реальным и требует дифференцирования в зависимости от исследуемой ситуации выбора. Вместе с тем в большинстве разработок моделей поведения экономического агента не учитывается реальная ситуация моделируемого процесса выбора. Например, выбор при покупке домохозяйкой мяса на базаре, духов в бутике и т. п., или ее же выбор, но уже как предпринимателя или менеджера — вида выпускаемого товара и/или средств его производства и распространения может быть представлен различными моделями поведения. Такой «многомодельный» подход, в отличие от единой модели поведения человека, позволит упростить и сделать функциональной рабочую модель выбора, так как подразумевает включение в ее структуру только релевантных для данной ситуации факторов. Поэтому разработка модели поведения должна предусматривать научное обоснование факторов, условий и ограничений, реально влияющих на выбор человека в исследуемой ситуации.
Следовательно, в моделях фирмы наряду с дифференциацией понятия «экономический агент» как организации и индивида, общему концепту «экономический человек» (как суверен и физическое лицо) необходимо противопоставить категорию «экономического агента» как предпринимателя, менеджера, специалиста. Основные различия этих категорий заключаются в целях и ограничениях выбора, с одной стороны, и влиянии его результатов в отношении к самому агенту и окружающей экономической среде, с другой. Выбор как артефакт или результат выбранного решения «экономическим человеком» экономически значим на наноэкономическом уровне — только для данного человека, а на микро- и макроуровне может быть существенным артефактом только как совокупность выборов других людей. В случае «экономического агента» результат хозяйственного решения может не оказывать влияния на экономическое состояние самого агента (в частном случае может быть премия или выговор), но приводит к существенным экономическим результатам на микроэкономическом уровне, в частности — изменению себестоимости или ассортимента выпускаемой продукции с возможными последствиями и на макроэкономическом уровне.
Модели выбора человека как суверена и «экономического человека» и, соответственно, оценки рациональности выбора и ограниченной рациональности различаются тем, что человек, осуществляя выбор, руководствуется самыми разными целями — моральными, социальными, эгоистическими, просто прихотью и т. п. Поэтому сущность понятий «рациональность» и «ограниченная рациональность» должна определяться в первую очередь целями и контекстом исследуемых процессов. И именно с этих позиций определяется рациональность поведения и выбора. Следовательно, когда выбор определяется целью, носящей экономическую природу, эта ситуация определяет «экономического человека» и необходимость использования оценок и ограничений экономической рациональности.
В ряде исследований, основанных на неявной предпосылке о суверенитете экономических агентов, тождественном суверенитету физического лица, предлагается типологизация по ментальным и психологическим особенностям личности агентов. В частности, выявлены два типа агентов в зависимости от типа преследуемых целей: «homo economicus», для которого главным мотивом выбора является достижение экономических целей, и «homo institutius», для которых мотивация связана, главным образом, с изменением институционального положения агента19. Рассмотрим, насколько релевантны ментальные и психологические факторы в отношении моделей экономических агентов и реальных условий их деятельности.
Различие между «экономическим человеком» и «экономическим агентом» в условиях процесса осуществления выбора заключается в следующем. «Экономический человек» делает выбор, руководствуясь исключительно личными интересами и целями, а «экономический агент» принимает хозяйственные решения, исходя из целей производства, которые чаще всего бывают заданными и не зависят от его волеизлияния. В этой связи о суверенитете экономического агента и существенном влиянии на его выбор ментальных и психологических факторов можно говорить только на теоретическом уровне. В реальных условиях фирмы любое отклонение выбора от целей производства, мотивированное личными интересами, может привести к наказанию и, возможно, последующему увольнению экономического агента,
19 Клейнер Г. К методологии... Указ. соч.; Клейнер Г. Человек... Указ. соч. и др.
принявшего такое решение. (В работе20 авторы, утверждая суверенитет экономического агента, исключают ситуацию увольнения последнего в случае несовпадения выбора, сделанного им на основании собственных интересов, с корпоративными целями: ««выход» не выступает альтернативой». Но именно угроза административного наказания является реальным механизмом, ограничивающим суверенитет экономического агента.)
Выбор человека определяется состоянием когнитивного аспекта его интеллектуального капитала — совокупностью субстантивных и процедурных знаний21. В отличие от ограничений выбора в отношении производственных процессов экономический агент имеет значительно меньше ограничений в выборах, формирующих его индивидуальное знание как субстантивного аспекта — какие знания получать и применять, так и в процедурном — как их получать и применять. И в этом случае эндогенные — психологические, ментальные, наследственные факторы поведения и другие, сугубо личностные, характеристики агента — уже существенно сказываются на его когнитивной деятельности. Г. Клейнер выделяет 13 психологических особенностей экономических агентов — непоследовательность, аутизм, миопия, акрофобия, клаустрофобия и другие, которые приводят к ряду отклонений от рационального поведения, названного им органической иррациональностью22. Однако экзогенные факторы, формирующие выбор источников знаний экономического агента, уже определяются фундаментальными страновыми социокультурными факторами и ограничивают альтернативы выбора условиями социально-экономической среды, ее институциональной инфраструктурой, сложившимися образовательными и управленческими парадигмами23.
Следовательно, социально-психологические характеристики человека не являются релевантными в отношении выбора экономического агента. И, например, предлагаемая Г. Клейне-ром24 типологизация по ментальным и психологическим особенностям экономических агентов реально относится скорее к моделям поведения
20 Тутов Л., Шаститко А. Указ. соч. — С. 57.
21 Сергеев А. Л. Интеллектуальный капитал фирмы: категории и модели //Экономический анализ: теория и практика, 2005. — № 18. - С. 29-37.
22 Клейнер Г. К методологии. Указ. соч.
23 Сергеев А. Л. Институты. Указ. соч.
24 См.: Клейнер Г. К методологии. Указ. соч.; Клейнер Г. Человек.
Указ. соч. и др.
«экономического человека», по крайней мере на микроэкономическом уровне. Вместе с тем релевантность когнитивных ограничений рационального поведения и «экономического человека», «и экономического агента» вытекает из самой сущности деятельности человека и концепции ограниченной рациональности в целом. Технология взаимодействия когнитивных ресурсов интеллектуального капитала25 является связующим звеном неоэкономической (технологической) и институциональной (контрактной) моделей фирмы. Вместе с тем формирование когнитивного аспекта поведения экономического агента определяется целым рядом экзогенных и эндогенных институциональных факторов, в том числе психологических и ментальных, при этом последние влияют на выбор агента не прямо, а опосредованно - через их влияние на формирование процедурных знаний экономического агента. Таким образом, ког-нитивно-деятельностное поведение экономического агента является доминирующим фактором, влияющим на процесс и артефакт выбора.
Выводы
В моделях фирмы наряду с дифференциацией понятия «экономический агент» как организации и индивида, общему концепту «экономический человек» (как суверен и физическое лицо) необходимо противопоставить категорию «экономического агента» как предпринимателя, менеджера, специалиста фирмы. Основные различия этих категорий определяются целями и ограничениями выбора, с одной стороны, и влиянием его результатов в отношении к самому агенту и окружающей социально-экономической среде, с другой.
Модели выбора человека как суверена и «экономического человека» и, соответственно, оценки рациональности выбора и ограниченной рациональности различаются тем, что человек, осуществляя выбор, руководствуется самыми разными целями — моральными, социальными, эгоистическими, просто прихотью и т. п. Поэтому сущность понятий «рациональность» и «ограниченная рациональность» должна определяться в первую очередь целями и контекстом исследуемых процессов. И именно с этих позиций определяется рациональность поведения и выбора человека. Следовательно, когда выбор определяется целью,
25 См.: Сергеев А.Л. Экономические. Указ. соч.; Сергеев А.Л. Институциональные. Указ. соч.; СергеевА.Л. Интеллектуальный. Указ. соч. и др.
носящей экономическую природу, эта ситуация определяет «экономического человека» и необходимость использования оценок и ограничений экономической рациональности.
Традиционную модель поведения экономических агентов в формате экономических отношений, отражающем интересы участников, контрагентов экономических процессов, необходимо дополнить процессами и связями, определяющими экономическую деятельность агента и отражающими экономические и другие результаты выборов альтернатив хозяйственных решений.
Когнитивно-деятельностное поведение экономического агента является доминирующим фактором в отношении процесса и артефакта выбора. Формирование когнитивного аспекта поведения экономического агента определяется целым рядом экзогенных и эндогенных институци-
ональных факторов, в том числе психологических и ментальных, при этом последние воздействуют на выбор агента не прямо, а опосредованно, через их влияние на формирование процедурных знаний экономического агента.
Когнитивные ограничения рационального выбора необходимо дифференцировать на ограничения когнитивно-деятельностного поведения экономического агента и ограничения аналитического инструментария — методологий и методов анализа — процедурных знаний. В свою очередь ограничения когнитивно-деятельностного поведения экономического агента представлены двумя классами ограничений, связанными с когнитивными особенностями конкретного человека и неполнотой информации. Последний подкласс ограничений образует традиционный формат модели ограниченной рациональности.
