CC BY
22
УДК 330.837
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АГЕНТЫ КАК ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ СЛУЧАЙНЫЕ ИГРОКИ В.Ю.Абгалдаев1
Восточно-Сибирский государственный технологический университет, 670013, г. Улан-Удэ, ул. Ключевская, 40в.
Дана попытка актуализации проблемы психологии поведения экономического агента в условиях теории принятия решений, а также освещения правила ожидаемой полезности, последовательности и случайности в поведении экономических агентов. Рассмотрено влияние функционального анализа в поведении экономического агента, принимающего решения. Определена естественность в различиях полезности как элемента в принятии решений. Ключевые слова: экономический агент, функция полезности, функциональный анализ.
ECONOMICAL AGENTS AS CONSISTENT RANDOM PLAYERS V.Y. Abgaldaev
East-Siberian State Technological University, 40в Kluchevskaya St., Ulan-Ude, 670013
The author makes an attempt of actualization of the problem of economic agent behavior psychology under conditions of the decision-making theory as well as under conditions of interpretation of the rule of expected usefulness, consistency and randomness in the behavior of economical agents. The author examines the influence of the functional analysis in the behavior of the economical agent engaged in making decisions. He determines the naturalness in the distinctions of usefulness as an element in decision-making.
Key words: an economical agent, the function of usefulness, a functional analysis.
Современные реалии актуализируют проблему психологии поведения экономического агента, хотя ее рассматривают и неоклассические ученые, а также Самуэльсон и Дебрё. Данную проблему исследовали и такие ученые, как вон Нейман и Моргенштерн. В области теории принятия решений им удалось скомбинировать экстенсивное применение аксиоматического метода сильной поведенческой/функциональной склонностью. А именно, они связали две теоретические нити, кратко изложенные, соответственно, аксиоматизацией Дебрё порядковой теории полезности и раскрытой теории предпочтения Самуэльсона. В высшей степени эти две теории включали в себя последовательный аспект рациональности. Таким образом, данная точка зрения заключалась в развитии современной теории принятия решений, которая ознаменовала окончательный шаг в процессе, который, в свою очередь, оставил идею в теории рационального поведения, а именно, каким образом и почему экономический агент делал свой выбор в пользу альтернативной составляющей и что именно эта теория была направлена на поиск выбора как убывающего элемента из списка неопределенных требований или аксиом.
Представляется интересным, что в течение первой декады после публикации «Теории игр и экономического поведения» теория ожидаемой полезности Джона вон Неймана и Оскара Моргенштерна, по мнению автора, ошибочно обвинялась в том, что роль экономического поведения отодвигалась на задний план в применении самоанализа и основного понятия полезности. По мнению автора это происходило потому, что новая теория вытекала из свойства мощности множества индекса полезности в способность экономического агента ранжировать различия между пара-
ми стоимостей полезности. Следовательно, многие послевоенные экономисты считали теорию ожидаемой полезности как подтверждение в мягкой аксиоматической форме старых маржиналистских тезисов мощности множества и ожидаемой полезности. Данное подтверждение автор прослеживает в «Теории политической экономии» Джевонса или «Принципах» Маршалла.
Очевидно, что обвинение было ошибочным, потому что в задаче вон Неймана и Моргенштерна атрибут мощности множества состоял в сохранении полезного качества линейной функции полезности, в то время как в реальной проблеме данное требование исходило из способности функции сохранить свою оценку предпочтения, основанной на различиях полезности, т.е. поддержании порядка размера предпочтений. Таким образом, по мнению автора, возникает беспорядок, потому что функция, которая достигает линейной трансформации, пользуется свойством мощности множества, т.е. удовлетворяет это требование. Следовательно, в обоих случаях имеется функция основной полезности, но мотивы, лежащие в основе свойства мощности множества, достаточно различны: по нашему мнению, мощность множества является не результатом отдельного психического состояния или способностью экономического агента, принимающего решения, а только аналитически полезным значением ряда аксиом.
Ошибочное обвинение скрывало функциональную основу теории ожидаемой полезности, а именно, специфический вид выборочного эксперимента, где экономического агента, принимающего решения, призывали извлечь критерий выбора в порядке разрешения (правило ожидаемой полезности) из наблюдения его
1Абгалдаев Владимир Юрьевич, магистр экономики, ассистент кафедры экономической теории, национальной и мировой экономики, тел.: (83012) 21-10-31, e-mail: [email protected].
Abgaldaev Vladimir Yurjevich, a holder of a master's degree in economics, an assistant of the Chair of Economical Theory, National and World Economics, tel.: (83012) 21-10-31, e-mail: [email protected].
экспериментального поведения. Вон Нейман и Мор-генштерн признавали, что такое ограничение было необходимо в целях достижения измеряемых численных характеристик вне пределов относительного порядка, где именно функция полезности достигла бы линейной трансформации, а именно, удовлетворение определенного свойства мощности множества. Функциональная природа теории ожидаемой полезности возникает тогда, когда ее навязывают как требование для дополнительного ограничения, которое состоит в естественном действии или отношении2, где под термином «естественный» подразумевается отношение или действие, которое может быть интерпретировано как воспроизводимые наблюдения3. В области полезности под «естественным» понимается отношение «больше чем», т.е. оно лежит в основе понятия предпочтения. Однако недостаточно ограничения ряда трансформаций в функции полезности в изображении численных характеристик, т.е. ограничение необходимо только в дальнейшем4.
То, что большинство маржиналистов считали возможным порождаемое хорошими средствами измерение глубины удовольствия, то они имплицитно размещали лишь одно такое ограничение. Вероятным вариантом являлось отношение между различиями полезности, т.е. возможность формирования оценки предпочтения в сравнении отличий полезностей одной пары благ и полезностей другой пары так называемого отличительного анализа. Такое ограничение прямо относилось к самоаналитической измеряемости полезности, в то время как оно требовало от экономического агента, принимающего решение, быть способным конкретизировать предпочтение одного блага другому. Ограничение являлось достаточным для получения свойства мощности множества функции полезности: иными словами, взаимодействие отношения порядка с вероятностью сравнения различий полезности, где основная функция полезности достигала сохранения порядка таких различий в линейной трансформации.
Согласно вон Нейману и Моргенштерну проблема такого подхода заключалась в том, что «... кажется, это не является [отношение между различиями полезности] действительно «естественным» - т.е. тем, что может быть интерпретировано воспроизводимыми наблюдениями.»5.
Следовательно, анализ различия должен быть опущен, потому что он основывается на невоспроизводимом признаке, т.е. самоаналитической оценке альтернатив экономического агента. Аксиоматизация в теории игр и экономическом поведении имеет целью точный разрыв связи между мощностью множества и тем анализом различия, который должен быть получен через изображение способности свойства достижения как психологического измерения глубины по-
2 Von Neuman J., Morgenstern O. Theory of Games and Economic Behavior. Princeton, Princeton University Press. 1953, p. 23.
3 Ibid., pp. 20-21.
4 Ibid., p. 24.
5 Ibid., p. 24.
лезности, так и ограничения различий полезности.
Вон Нейман и Моргенштерн заявляли, что существовал более прямой доступ к достижению численной характеристики полезности: такой прямой доступ был основан на применении вероятностей6. Они допускали, что вне пределов возможности сравнения полезностей альтернативных событий экономический агент также был способен сравнивать комбинации полезностей и вероятности событий. Такая комбинация и вероятности являлись естественной функцией: «Наше утверждение заключается в том, что область полезности содержит «естественную» функцию, которая ограничивает систему трансформаций до определенного размера, чем это сделал бы другой механизм, а именно анализ различия. Это является комбинацией двух полезностей с двумя данными альтернативными вероятностями а , 1-а , (0< а <1)...»7.
Следовательно, ключевым исходным положением являются две данные полезности и и V, которые существуют как в областях полезности и естественного отношения (стандартное отношение предпочтения, которое позволяет говорить, что и^), так и в естественном функционировании, т.е. исчислении математического ожидания аи + (1- а) V8. Затем можно показать, что если существует соответствие и^р = V(u), которое приносит и соотношение, и функционирование полезностей содержащихся реальных чисел (т.е. именно такой суммы взаимодействующих чисел, которая выше, чем другая и, суммы чисел, взаимодействующих с математическим ожиданием полезностей, которое равно рассчитанным показателям полезности), тогда соответствие (функция полезности) определяется строго в рамках линейной трансформации, а именно, достаточно установить числовой характер
9 г^
полезности . В порядке создания существования такого соответствия необходимо постулировать некоторые свойства или аксиомы на условиях их отношения и функционирования.
Вон Нейман и Моргенштерн акцентировали на событиях, которые комбинировались с вероятностями, что это функционирование могло быть сделано для полезностей, взаимодействующих с этими событиями. В некотором смысле у них была «. определенная количественная полезность как данная величина, где вещь, в которой рассчитываются математические ожидания, легитимна»10. Основой постижения являлось функционирование, которое было названо математическим ожиданием, т.е. фактически естественным оно могло быть воспроизведено эмпирически. Что касается природы вероятностей, то авторы просто считали их как объективные частые повторения11. В аннотации они отмечали, что в случае предпочтения использования субъективного понятия вероятности необходимо было подвергнуть аксиоме предпочтения и вероятности вместе взятые. Так как их обещание решить этот вопрос в ином плане осталось невыпол-
6 Ibid., p. 18.
7 Ibid., p. 24.
8 Ibid., p. 24.
9 Ibid., p. 24 - 25.
10 Ibid., p. 28.
11 Ibid., p. 10.
ненным, то эта задача была успешно решена Севид-жем в 1954 году.
Функциональная особенность исследования полезности в теории игр и экономическом поведении была подчеркнута Даниэлем Элсбергом в его классическом эссе 1954 года - все еще наилучшим доступным руководством в постижении специфического вида «эксперимента», предусмотренным вон Нейманом и Моргенштерном в порядке демонстрации «естественности» функции математического ожидания. Элсберг был эксплицитным в прослеживании своего анализа, исходя из функционального подхода Перси Бриджма-на , по мнению автора , к центральному заявлению , что с того момента, когда любое научное понятие определяется специфическим набором функций, которые его измеряют, то предполагаются два направления функций для измерения различных понятий12. Таким образом, эссе стало отправной точкой в интерпретации теории ожидаемой полезности, потому что оно ясно отличалось от подходов к определению мощности множества Вон Неймана и Моргенштерна с одной стороны и маржиналистами с другой, показав различность функций, через которые в двух контекстах было достигнуто последнее свойство.
Возьмем три альтернативы А, В, С в порядке слабого предпочтения, где А> В> С. Допустим, что экономического агента призывают выбрать между достоверностью получения В и случайным событием I, дающее А или С вероятность (р, 1- р). Тогда возникают два вопроса. Первый, возможно ли сформулировать общий критерий, чтобы предсказать или определить поведение экономического агента? Второй, в положительном случае, какая необходима информация, чтобы построить такой критерий?
Согласно Элсбергу, пока маржиналисты и вон Нейман и Моргенштерн утвердительно отвечали на первый вопрос, они расходились во мнениях в своих ответах на второй вопрос. Вон Нейман и Моргенштерн считали, что критерий можно упускать из наблюдения в поведении экономического агента в иных случаях выбора в условиях неопределенности. Для таких экономистов как Джевонс и Маршалл, с другой стороны, необязательно было знать что-либо о поведении экономического агента в условиях неопределенности, потому что критерий поведения экономического агента возникает, во-первых, из обнаружения глубины предпочтения последнего сверх рисковых результатов и, во-вторых, использования затем информации для объяснения, предвидения или предсказания его поведения в условиях неопределенности13. Расстояние между двумя подходами широко освещалось тем фактом, что у маржиналистов анализ имел отношение со вкусами экономического агента сверх рисковых результатов и вызывал перспективность (субъективного) численного измерения его удовлетворения, в то время как в случае вон Неймана и Моргенштерна он просто имел отношение к упорядочен-
12 Ellsberg D. Classic and current notions of "measurable utility", in Page A. (ed.), Utility Theory: A Book of Readings, John Wiley & Sons, New York, pp. 270.
13 Ibid., p. 271._
ным предпочтениям между рисковыми результатами или случайными событиями.
Таким образом, версия маржиналистов о теории ожидаемой полезности, на наш взгляд, не исходила из поведения выбора в условиях неопределенности: отдельное описание или предписание последнего воплощалось правилом ожидаемой полезности, которое не поддерживалось предыдущим наблюдением похожих выборов. Одним словом такое описание или предписание не имело ценности с точки зрения строго функциональной/поведенческой, даже когда было создано абстрагирование самоаналитического характера всей конструкции. Абсолютно с другой стороны целая система требовала имплицитного, абсолютно произвольного, допущения, чтобы существовала полная последовательность между оценкой различий полезности экономического агента, принимающего решения в условиях неопределенности и его психологическими позициями в тех же условиях.
Версия вон Неймана и Моргенштерна в теории ожидаемой полезности вместо этого имела сильную функциональную особенность14. Их отправной точкой было поведение экономического агента, принимающего решения в условиях простых случаев, так что их эксперимент не имел самоаналитического характера, так как этого просто требовал экономический агент, принимающий решения в выборе между I и ухудшающимся случаем В. Такой выбор «раскрывал» предпочтение экономического агента, принимающего решения сверх рисковых результатов. Тогда аксиомы применялись к такому отношению предпочтения, которое верно и последовательно характеризовало выбор экономического агента даже в более сложных ситуациях. Следовательно, система взглядов Вон Неймана и Моргенштерна также была воздвигнута на основе последовательности, но в этом случае требовалась такая последовательность, чтобы можно было находиться между простым и сложным решениями в условиях неопределенности - наиболее приемлемое допущение являлось таковым, если могло быть легко проверено. Правило ожидаемой полезности тогда было не чем иным как аналитически легко управляемым ограничением в целях представления такой последовательности.
Что Элсбергу не удалось отметить, так это функциональный критерий устойчивой последовательности, в то время как теория ожидаемой полезности вон Неймана и Моргенштерна разделяла и сильные и слабые стороны раскрытой теории предпочтения Са-муэльсона. По мнению автора, была потеряна идея рациональности как психологической интерпретации поведения, как и в раскрытой теории предпочтения, поскольку даже в теории ожидаемой полезности понятие рациональности было связано только с наблюдаемым поведением без исследования мотивов, лежащих в ее основе. Следовательно, теория принятия решений вон Неймана и Моргенштерна отметила дальнейший шаг в направлении системы отношений в рамках обзора экономической теории и вне системы сил. Более того, функциональный метод, лежащий в основе их подхода, был чисто выдуманным: действи-
14 Ibid., pp. 288-290.
тельно, реального эксперимента не было представлено для раскрытия позиции экономического агента по отношению к рисковым выборам. Следовательно, не эмпирическое доказательство было призвано подтвердить аксиому теории ожидаемой полезности, а
только обычный призыв к законам логической и формальной ясности анализа. Неудивительно, но последние признаки были высоко вознаграждены в представлении системы отношений.
ББК У049(2рос)-551
ИННОВАЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МУНИЦИПАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ О.В.Антипина1
Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассмотрены особенности инновационного развития муниципальных образований. Проанализирована система методов и форм управления инновационно-инвестиционной деятельностью территорий. Исследованы способы влияния органов местной власти на инновационные процессы.
Ключевые слова: технологические инновации, социальные инновации, муниципальные образования, инновационно-инвестиционная деятельность, финансовые инвестиции, венчурное инвестирование.
INNOVATION ACTIVITY OF MUNICIPAL FORMATIONS O.V. Antipina
Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074
The author examines the features of innovation development of municipal formations. She analyses the system of methods and forms of management of innovation and investment activity of territories. The author studies the methods of local authority influence on innovation processes.
Key words: technological innovations, social innovations, municipal formations, innovation and investment activity, finance investments, venture investment.
Переход к инновационному пути развития, формированию интенсивных факторов экономического роста является стратегической целью для экономики России. При этом становление национальной инновационной системы невозможно вне активной роли институтов местного самоуправления.
Современные исследователи под инновацией, как правило, понимают результат деятельности, получивший воплощение в виде нового или усовершенствованного технологического процесса, результатом которого является креативный продукт.
Муниципальные образования являются основным звеном территориального хозяйствования, в котором протекают все основные процессы жизнедеятельности населения. При этом необходимость осуществления инноваций на муниципальном уровне обусловлена следующими факторами:
- возрастанием роли инноваций как фактора роста благосостояния и устойчивости социально-экономического развития территорий;
- актуальностью формирования в муниципальном образовании эффективной социально-ориентированной рыночной экономики, базирующейся на современных технологических укладах;
- отсутствием должных условий для активного вовлечения накопленного научно-технического потенциала муниципальных образований в процессы модернизации производства и развития высокотехнологичного сектора экономики.
Находясь в режиме постоянного технологического, организационного, экономического или управленческого обновления, муниципальное образование может не только выживать, но и достигать более высоких результатов в своей деятельности. При этом эффективность деятельности муниципальных образований зависит от их способности к нововведениям. В свою очередь, критерием эффективности деятельности органов местного самоуправления являются, прежде всего, высокие показатели социально - экономического развития территорий.
Из всего многообразия существующих инноваций, по нашему мнению, применительно к муниципальным образованиям следует выделить технологические и социальные инновации.
Технологические инновации муниципальных образований - это как процесс создания новых или усовершенствованных технологий, так и процесс их использования в деятельности органов местного самоуправления и населения конкретных территорий.
Под социальными инновациями муниципальных образований, по нашему мнению, следует понимать сознательно организуемое нововведение на определенной территории с целью изменения существующих социальных условий для максимального удовлетворения потребностей каждого отдельного человека и общества в целом.
Технологические инновации, безусловно, являются основным источником экономического роста, опре-
1 Антипина Оксана Викторовна, аспирант, ассистент кафедры финансов и кредита, тел.: 51-01-25, e-mail: [email protected].
Antipina Oksana Victonovna, a postgraduate, an assistant of the Chain of Finances and Credit, tel.: 51-01-25, e-mail: [email protected].
