CC BY
3G^ ЮРИДИЧЕСКИЙ АРХИВ ^О
DOI: 10.24412/2076-1503-2023-11-541-549 СТОЖКО Дмитрий Константинович,
NIION: 2018-0076-11/23-946 кандидат философских наук,
MOSURED: 77/27-023-2023-11-946 доцент кафедры креативного
управления и гуманитарных наук, Уральский государственный экономический университет, e-mail: d.k.stozhko@mail.ru
СТОЖКО Константин Петрович,
доктор исторических наук, профессор кафедры философии, главный научный сотрудник Института аграрно-экологических проблем и управления сельским хозяйством, Уральский государственный аграрный университет,
e-mail: kostskp@mail.ru
ШИЛОВЦЕВ Андрей Владимирович,
кандидат исторических наук, доцент кафедры философии, Уральский государственный аграрный университет, доцент кафедры теории, методологии и правового обеспечения государственного и муниципального управления,
Уральский федеральный университет, e-mail: а.shilovtsev@mail.ru
НЕКРАСОВ Станислав Николаевич,
доктор философских наук, профессор кафедры философии главный научный сотрудник Уральский государственный аграрный университет, профессор кафедры культурологии и дизайна,
Уральский федеральный университет, e-mail: nekrasov-ural@yandex.ru
СИНЬКО Вера Николаевна,
старший преподаватель кафедры философии, Уральский государственный аграрный университет,
e-mail: vsinko71@mail.ru
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ СЧАСТЬЯ: К ВОПРОСУ О СОВРЕМЕННОМ НАУЧНОМ ДИСКУРСЕ
«Счастье Вашей жизни зависит от качества Ваших мыслей»
Марк Аврелий
Аннотация. В условиях кризиса современной либеральной экономической науки особое распространение получают концепции, выходящие за рамки экономической теории, пытающиеся найти ответы на вызовы времени. Одной из таких концепций стала экономическая теория счастья, возникшая в 70-х гг. ХХ в. и получившая особую популярность в последнее время. В условиях трансформации современных систем ценностных ориентаций и приоритетов данная теория представляет собой попытку с экономических позиций дать ответ на вопросы о сущности счастья и благополучия, а также о роли нематериальных благ в формировании общественного и личного благосостояния. Вместе с тем, ограниченность экономического инструментария не позволяет экономической науке осуществить междисциплинарный анализ феномена счастья. В связи с этим требуется дальнейшее развитие и совершенствование теоретико-методологических оснований как самой экономической науки, так и других гуманитарных наук и пересмотр некоторых прежних предпосы-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
лок и идей, не отвечающих реальной практике. Целью исследования является оценка современного состояния экономической теории счастья в контексте необходимости решения насущных социальных проблем.
Ключевые слова: благосостояние, благополучие, «Международный индекс счастья», «общество потребления», парадокс Р. Истерлина, потребление, счастье, экономика.
STOZHKO Dmitry K.,
PhD (Philosophy), Associate Professor, Department of Creative Management and Humanities, Ural State University of Economics,
STOZHKO Konstantin P.,
Dr. Sci. (History), Professor of the Department of Philosophy, Chief Researcher, Institute of Agro-Environmental Problems and Agricultural Management, Ural State Agrarian University,
SHILOVTSEVAndту V.,
PhD (History), Associate Professor, Department of Philosophy, Ural State Agrarian University; Associate Professor, Department of Theory, Methodology and Legal Support of State and Municipal Administration, Ural Federal University named after the first President
of Russia B.N. Yeltsin
NEKRASOV Stanislav N,
Doctor of Philosophy, Professor of the Department of Philosophy, Chief Researcher Ural State Agrarian University, Professor of the Department of Cultural Studies and Design
Ural Federal University
SINKO Vera N.,
Senior Lecturer, Department of Philosophy, Ural State Agrarian University
THE ECONOMIC THEORY OF HAPPINESS: ON THE ISSUE OF MODERN SCIENTIFIC DISCOURSE
"The happiness of your life depends on the quality of your thoughts"
by Marcus Aurelius
Annotation. In the conditions of the crisis of modern liberal economics, concepts that go beyond the framework of economic theory and try to find answers to the challenges of the time are particularly widespread. One of such concepts was the economic theory of happiness, which emerged in the 70s of the twentieth century and has gained particular popularity recently. In the context of the transformation of modern systems of value orientations and priorities, this theory is an attempt from an economic standpoint to answer questions about the essence of happiness and well-being, as well as about the role of intangible benefits in the formation of social and personal well-being. At the same time, the limited economic tools do not allow economics to carry out an interdisciplinary analysis of the phenomenon of happiness. In this regard, it requires further development and improvement of the theoretical and methodological foundations of both economics itself and other humanities and the revision of some previous assumptions and ideas that do not correspond to real practice. The purpose of the study is to assess the current state of the economic theory of happiness in the context of the need to solve pressing social problems.
Key words: well-being, well-being, "International Happiness Index", "consumer society", the paradox of R. Easterline, consumption, happiness, economy.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
Введение
В истории науки в разное время было немало довольно спорных и даже откровенно ненаучных теорий. В качестве примеров можно вспомнить о так называемой яфетической теории языка Н. Я. Марра (1923), об анти-генетической теории Т. Д. Лысенко (30 - 40-е гг. ХХ в.), об альтернативной медицине (акупунктура, питерапия, литотерапия, уринотерапия и др.), об идеях вечного двигателя, волновой генетики, дианетики, персонологии и т. д. Не стала в этом отношении исключением и экономическая наука, в которой можно обнаружить довольно сомнительные с научной точки зрения теории и концепции. Например, «закон народонаселения» (Т. Мальтус), «железный закон заработной платы» (Ф. Лассаль), теорию всеобщего равенства (Т. Пикетти) и др. Некоторые из подобных концепций и теорий сравнительно быстро исчезали, другие, наоборот, надолго получали прописку в научной литературе.
Спекулируя на желаниях и потребностях людей, а иногда и на их слабостях и пороках, отдельные авторы позволяли себе не просто кривить душой, а ставить заведомо лженаучные цели, подобные той, которую ставили себе средневековые алхимики - поиск «философского камня», который превращал бы все известные металлы в золото...
В связи с этим целью настоящего исследования является оценка современного состояния «экономической теории счастья» в контексте необходимости решения насущных социальных проблем.
Результаты
Наиболее ярким примером редукционизма в современной экономической науке является достаточно широко рекламируемая в современных условиях так называемая «экономическая теория счастья», которая появилась в 70-е гг. ХХ в. В это же время появился и сам термин «экономика счастья» [1, с. 280-289]. Несмотря на использование значительного количества разнообразных индикаторов для объяснения феномена счастья, в реальности его изучение в рамках экономической науки до сих строится на сведении общего и сложного явления к частностям. Кроме того, изучение феномена счастья с помощью сугубо экономических и математических инструментов ведет к искажению и формализации наших представлений о нем.
Иногда появление «экономической теории счастья» связывают с именем американского ученого Ричарда Истерлина (род. 1926 г.) [2], хотя это вряд ли оправдано, поскольку этот исследователь обнаружил явление, противоречащее основным постулатам данной «теории»: динамика доходов
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
может и не соответствовать «динамике счастья». Впоследствии это явление получило свое подтверждение в исследованиях американских ученых - психолога Д. Канемана и экономиста А. Дитона.
Но большая часть экономистов восприняла это явление как временное, как нарушение некоего экономического равновесия или гармонии и продолжила активно доказывать, что счастье связано с материальным благополучием, что это одно и то же. Сразу же после выхода работы Р. Истерлина, в которой он описал вышеназванное явление [3], в экономической науке стали появляться «разъяснения» «парадокса Р. Истерлина». Были предприняты попытки протестировать данное явление в долгосрочной перспективе, которые, как бы там ни было, привели к выводу том, что «результаты оценки. говорят в пользу так называемого эффекта адаптации, из-за которого изменение доходов оказывает лишь краткосрочный эффект на субъективное благополучие» [2, с. 61]. Приведенная цитата весьма характерна тем, что в результате проведенных тестирований из лексикона науки исчезло слово «счастье», а его аналогом стало словосочетание «субъективное благополучие». Хотя название самой теории осталось - «экономическая теория счастья».
Для интерпретации «парадокса Р. Истер-лина» исследователи стали использовать определенный инструментарий, например, оперировать с «временными рядами» и «панельными данными», так называемыми «кроссекциями» разных индивидов и даже целых стран и т. д. На основе такой специфической теоретико-методологической инструментализации отдельные авторы все-таки пытались доказать недоказуемое, а именно идею о том, что счастье - это экономический феномен и его зависимость от экономических параметров существует.
Поэтому интересно следующее суждение об этих самых индикаторах, с помощью которых некоторые экономисты и статистики пытаются измерить счастье людей: «Они никоим образом не претендуют ни на абсолютную истинность цифр, ни на достоверность фактов» [4, с. 49]. Но тогда зададим резонный вопрос: а зачем измерять счастье или даже благополучие человека, тем более субъективное, а не объективное с помощью таких инструментов, которые оказываются в конечном счете недостоверными? Это все равно, что рассуждать о том, является ли стакан, частично наполненный водой, полупустым или полу-полным.
Одним из направлений в доказательствах будто бы имеющейся непосредственной зависимости между доходами граждан и их благосостоянием, благополучием, счастьем стало здравоох-
ранение, на которое в последнее время выделяются значительные ассигнования. Другим - образование, также получающее крупные финансовые средства. Но все дело в том, что эти ассигнования (средства) не дают прямого эффекта, они представляют собой всего лишь затраты на развитие образования и здравоохранения, но затраты далеко не всегда такое развитие обеспечивают. Помимо самих затрат нужны и другие условия: эффективная организация, системы стимулирования и контроля, кадровое обеспечение, научный подход и т. д. Кроме того, в бюрократических и коррумпированных странах такие затраты чаще всего полностью или частично разворовываются. Даже при адресном финансировании прямого эффекта чаще всего не достигается, либо он оказывается минимальным, нивелированным в силу либо различных временных лагов (несвоевременность финансирования, простои оборудования, неукомплектованность штатов и проч.), либо в силу изначально допущенных стратегических ошибок. И, наконец, при чем здесь доходы граждан, если финансирование осуществляется из государственного бюджета, который пополняется за счет налогов, т. е за счет вычетов из доходов граждан? Получается, что чем больше человек платит налогов, и чем больше государство вкладывает полученные средства в здравоохранение и образование, тем благополучие граждан выше. Но ведь это химера, в соответствии с которой людям вообще можно было бы ничего не платить, а посадить их на гарантированное медицинское обслуживание, бесплатное образование, продовольственный паек и т. д. Не стоит даже обсуждать подобные социальные утопии, тем более, что они не подтвердились ни практикой, ни временем.
Что касается «экономической теории счастья», то, как и у любой другой модной теории, у нее сразу же появились свои адепты (проповедники, историографы и прочие сторонники), которые тут же стали выискивать исторические корни у этого «нового слова в науке» и превращать «новодел» чуть ли не в раритет. Естественно, вспомнили об Аристотеле, куда уж без него. Ведь греческий философ прямо писал: «Счастье, говорим мы, - это то же самое, что благополучие и хорошая жизнь» [5, с. 288]. Но Аристотель не сводил суть счастья к «хорошей жизни», он указал, что достичь счастья можно только через добродетели (благодеяние, самодисциплину, совестливыми поступками и т. д.): «Счастливым надо признать человека в конце его жизни, - как бы в том смысле, что для совершенного счастья необходим и завершенный срок жизни, и совершенный человек...Что счастье - деятельность, можно видеть из следующего: мы не согласимся назвать
счастливым человека во время сна . именно потому, что в этом случае он не живет сообразно добродетели, т. е. не действует» [5, с.289 - 290].
Таким образом, Аристотель подразумевал под благополучием добродетельное и деятельное бытие, а отнюдь не какой-то набор конкретных благ. Но именно с последним, иначе говоря, с конкретным набором таких благ (жилье, автомобиль, хорошо оплачиваемая работа, здоровье, медицинское обслуживание, образование и проч.) в обыденном сознании и отождествляется слово «благополучие». Практически во всех известных словарях понятие «благополучие» трактуется как «спокойная жизнь в достатке» [6; 7; 8]. Именно так понимали благополучие не только простые люди, но и многие выдающиеся умы прошлого. Например, Д. И. Менделеев писал о том, что «личное благополучие или счастье определяется с материальной стороны мерой развития желаний и возможностью их удовлетворения» [9].
Отсюда следует, что сведение понятия «счастья» к благополучию, как «спокойной жизни в достатке» - это сведение сложного - к простому, общего понятия - к частному формату, т. е. редукция в методологии постановки и исследования самой проблемы.
На этой основе некоторые исследователи искренне уверовали в то, что счастье - это сугубо экономическое понятие, которое связано с уровнем и характером потребления. Пытаясь придать весомости подобным суждениям, такие авторы искали авторитеты и делали ссылки на авторитетов прошлого. Например, появились заявления о том, что будто бы об «экономике счастья» писал еще Адам Смит в XVIII в. в своей книге «Теория нравственных чувств» [2; 10; 13], что совершенно не соответствует действительности. Начнем с того, что названная книга А. Смита - это чисто философский труд, не имеющий никакого отношения к экономике. Во-вторых, в данной книге слово «счастье» употреблено вскользь и в следующей форме: «Характер каждого человека оказывает влияние на счастье прочих людей, в зависимости от того, способен ли он приносить им вред или пользу» [11, с. 215].
Попытка считать А. Смита родоначальникам концепции «экономики счастья» строится на подмене понятий. В рассуждениях А. Смита, изложенных в названной книге, речь идет о характере человека, т. е. о нематериальной стороне вопроса о его жизни, равно как и о таких ее сторонах, как эмоции, чувства, добродетели и пороки, нравственность, обычаи, мода и т. д. Среди всего прочего вскользь было затронуто и понятие «счастья». Но, как известно, позднее А. Смит написал вторую свою книгу «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776 г.), предметом
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
исследования в которой стало уже не осмысление нравственности, а осмысление феномена богатства [12]. Однако английский философ И. Бентам (1748-1832 гг.), один из теоретиков политического либерализма, не будучи сам экономистом, взял, да и подменил термины, отождествив счастье с богатством в лучших традициях будущей английской вульгарной экономической науки. Именно в этой подмене и проявилось знаменитое английское «highly likely.» («с высокой долей вероятности», «скорее всего»), прием фальсификации, когда видимость выдается за действительность.
С И. Бентама, этого представителя либерализма и началось то, что впоследствии многие будут называть «новым словом в науке» и «новым ее направлением» - вульгаризация научных понятий и самой науки как таковой. Счастье окажется «добычей» так называемого «вульгарного материализма» (термин Ф. Энгельса), а попытки статистически его оценить станут любимым инструментом апологетики капитализма. Приравняв счастье к удовольствию, которое может быть получено (а может и не быть получено) благодаря богатству, И. Бентам предложил измерять счастье путем вычитания суммы страданий из суммы удовольствий за определенный период времени [13, с. 6]. Правда, он не раскрыл, в каких параметрах и показателях эту «математическую операцию» можно осуществить.
Впоследствии эта идея оказала свое влияние на некоторых ученых, например на швейцарского экономиста С. Сисмонди (1773-1842 гг.), который пришел к выводу о том, что управленческая наука должна ставить в качестве главной своей задачи обеспечение счастья и благоденствие людей. Но речь шла уже не об экономической науке как о таковой, а именно об управленческой науке, что не совсем одно и то же. Посыл вроде бы был правильный, но вопрос о том, способна ли наука об управлении осчастливить человека и все человечество до сих пор не имеет доказательного ответа. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на существующую практику управления, которая служит лучшим доказательством тому, что никакой даже самый талантливый менеджер или политик, коих, как всегда, оказывается ничтожно мало в общей массе менеджеров и политиков, не способен решить проблему человеческого счастья.
Уже в ХХ в. об экономике счастья стали рассуждать такие известные экономисты либерального типа, как П. Самуэльсон (1915-2009 гг.), С. Кузнец (1901-1985 гг.), Р. Стоун (1913-1991 гг.) и др., которые связывали степень счастья в том или ином обществе с объемами валового внутреннего продукта страны (ВВП) или валового национального продукта (ВНП) конкретной страны. В нали-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
чии этой связи как раз и усомнился Р. Истерлин, обнаруживший, что рост или падение доходов не имеют непосредственного отношения к счастью и его степени. Правда, он не объяснил этого явления. Одним из вариантом такого объяснения может служить то обстоятельство, что данные показатели искажают реальную величину богатства, которая пересчитывается по отношению к численности населения той или иной страны и вроде бы может свидетельствовать если не о счастье, то хотя бы об уровне потребления, достатке или нищете ее граждан. В самом деле, представим себе, что в структуре ВВП или ВНП дважды учитывается стоимость сырья и материалов, добываемых из природной среды, и затем их стоимость, уже овеществленная в готовой продукции. Любой более или менее грамотный бухгалтер скажет, что имеет место так называемый двойной учет, т. е. стоимость конечного продукта завышается. Соответственно, оказывается завышенным и рассчитываемый уровень потребления.
Другой причиной «парадокса Р. Истерлина» может служить социально-экономическое неравенство в разных странах и неравенство между ними самими. Все дело в том, что, во-первых, ВВП или ВНП крайне непропорционально и неравномерно распределяются в обществах, существующих за счет эксплуатации наемного труда и капиталистического производства. А, во-вторых, как известно, богатство сопряжено со многими рисками, ответственностью и иными далекими от счастья вещами. Как известно, за деньги всего не купишь. Так что, не успев появиться, данная теория оказалась по самой своей сути мало пригодной для практики.
Здесь уместно вспомнить одну из древних римских поговорок: «Fortuna vitrea est, tum, cum splendet, frangitur» - «Счастье хрупкое, как стекло - когда блестит, тогда разбивается». Что же касается указанных индикаторов (ВВП, ВНП), то символично следующее признание: «Все социально-экономические индикаторы, носят временный характер и очень далеки от совершенства» [4, с. 48-49]
Тем не менее, пропаганда данной теории продолжалась. В 2010 г. группа английских ученых-либералов создала международное «Движение за счастье» (Action For Happiness), которое с еще большей активностью, чем прежде стало пропагандировать идею «экономики счастья», т. е. счастья как экономического понятия, в полном соответствии с самим характером общества того времени - «общества потребления» (Ж. Бодрийяр). Правда по мере понимания того факта, что счастье нельзя свести исключительно к экономическим критериям и свойствам, сторонники данной концепции стали делать акцент на этиче-
ские аспекты проблемы, рассматривая счастье в субъективистском плане как нечто такое, чему мы придаем смысл счастья. А поскольку «на вкус и цвет товарищей нет», то понятие счастья было и до сих пор остается размытым и далеким от подлинной науки понятием.
Тем не менее, не смотря на свою нечеткость, теоретико-методологическую аморфность и субъективность, «экономическая теория счастья» приобретает все большую популярность. Исследования в подтверждение этого можно найти в научных работах иностранных (Р. Истерлин, Д. Кане-ман, Э. Освальд, Р. Винховен и др.) и российских авторов (В. Антропов, О. Антипина, К. Фрумкин, В. Бочко, Е. Румянцева и др.). Эта теория рассматривает экономические факторы, определяющие человеческое счастье, выявляет его зависимость от уровня экономического развития страны, ведет поиск параметров оценки уровня счастья общества в целом» [14, с. 74].
Следует подчеркнуть правомерность заявления о том, что «термин «счастье» (happiness) использован в названии теории весьма условно» [15, с. 102]. Некоторые авторы используют в качестве синонимов слову «счастье» такие понятия, как «удовлетворенность жизнью», «благополучие», «благосостояние», «спокойная жизнь» и др., понимая, что эти понятия субъективные и отражают субъективные оценки людей [16].
Изначально термин «счастье» стал ключевым в экономической теории не просто так. Он послужил заменителем слову «равенство», видоизменив либеральный миф о равенстве. По этому поводу Ж. Бодрийяр писал: «Вся политическая и социологическая действенность, присущая этому мифу (мифу о равенстве - авт.), начиная с промышленной революции и революции XIX в. переместилась на Счастье. То обстоятельство, что Счастье имело первоначально такое значение и соответствующую идеологическую функцию, ведет к важным последствиям, касающимся его содержания: чтобы быть проводником эгалитарного мифа, Счастье должно быть измеримо. Нужно, чтобы оно было благосостоянием, измеримым в вещах и знаках» [17, с. 53-54]. Потому его и начали овеществлять, экономизировать, пытаться измерить в экономических показателях. «Общество потребления» как раз и основано на измерении счастья, что и придает самой экономической науке ореол истины в последней инстанции. В самом деле, «счастье как внутреннее наслаждение, являющееся независимым от знаков, которые могли бы его продемонстрировать взглядам других и нам самим, такое счастье, не имеющее потребности в доказательствах, оказывается сразу же исключенным из идеала потребления, где счастье есть прежде всего требование
равенства (или, понятно, различия) и должно в связи с этим обозначаться всегда в «соответствии» с видимыми критериями» [17, с. 54]. Только эти самые «видимые критерии» являются достаточно аморфными, как у известной старухи из сказки А. С. Пушкина «Золотая рыбка»: сначала для нее счастьем было новое корыто, а затем она захотела стать владычицей морскою. И здесь никакая «пирамида потребностей» (А. Маслоу) или другие научные схемы и формулы ничего не меняют: «аппетит приходит во время еды». Это обстоятельство, кстати, заставляет усомниться и в еще одной экономической теории - «теории убывающей полезности» благ, которую на протяжении столетия ее сторонники представляли и до сих пор представляют как абсолютный экономический закон.
Совершенно справедливы слова о том, что «всякое размышление о потребностях покоится на наивной антропологии: на естественной склонности к счастью» [17, с. 53]. Но спекулировать на этой проблеме, сводя ее к потреблению, удовольствию, благосостоянию означает заменять высшее - низшим, смысл человеческой жизни - размером счета в банке или содержимым кошелька. Этим как раз и занимаются представители «экономической теории счастья», выдавая рекламу товаров и услуг и их потребление за спасение (Ж. Бодрийяр).
Сегодня признается дихотомия счастья «материальное - духовное» и двойственная природа счастья. С древности сформировались три главных этических подхода к осмыслению феномена «счастья»: гедонизм, утилитаризм, эвдемонизм. В первом случае счастье сводится к наслаждению, во втором - к пользе, в третьем - к созиданию. В дальнейшем появились другие представления о счастье, западная философия претерпевает свою эволюцию в этой вопросе [18, с. 404] Двойственность феномена счастья оправдывает деление обстоятельств, позволяющих его достичь, на материальные и нематериальные. Но, по большому счету, счастье все еще сводится к благополучию, благосостоянию [19]. Считается, что этический анализ понятия «счастье» позволяет получить философское обоснование объекта изучения экономики счастья. С точки зрения философии счастье - это духовно-нравственная категория, предполагающая осмысление человеком собственной жизни, приводящее к чувству внутренней удовлетворенности. Поэтому показатели, характеризующие удовлетворенность жизнью в целом среди населения, дают более устойчивое представление о субъективном благополучии, нежели ответы, отражающие в себе сиюминутные эмоциональные всплески людей, на прямой вопрос: «Вы счастливы или нет?» [18, с.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
406]. Только вот субъективные представления о счастье и субъективная удовлетворенность жизнью ничего не говорят об объективном счастье как реальном состоянии человека. Можно быть вполне удовлетворенным уровнем лечения или качеством потребляемой пищи, когда не знаешь, что есть и более качественное лечение, и экологически чистая и здоровая пища и т. д. И точно так же можно находиться в состоянии эйфории и экстаза, воспринимая их за счастье подобно тому, как наркоманы за счастье воспринимают свой астрал. Искаженные представления о счастье - это и есть тот смысл, который человек вкладывает в счастье, т.е. его субъективное ощущение и переживание, которые никакого отношения к счастью как таковому не имеют. Не стоит путать эмоцию радости с более сложным феноменом счастья.
При субъективистском отношении к феномену счастья никакая экономическая теория счастья ничего действительно объективного дать не может, никакой новой парадигмы в его понимании не предлагает. Поэтому весьма интересен тот факт, что 19 июля 2011 г. Генеральная Ассамблея ООН по инициативе маленького гималайского княжества Бутан и при поддержке более 50 государств приняла резолюцию под названием «Счастье: целостный подход к развитию» [20]. Идея, изложенная в резолюции, базируется на модели так называемого «Валового национального счастья» (ВНС), в которой качество жизни измеряется в рамках баланса между материальным и духовным. Генеральная Ассамблея ООН предложила государствам-членам разработать показатели социально-экономического развития, в которых в более полной мере учитывается важность стремления к счастью и благополучию.
Конкретным направлением количественной оценки уровня счастья для научной формализации ключевых положений экономики счастья можно считать «Международный индекс счастья» (Happy Planet Index - HPI). Он отражает благосостояние людей и состояние окружающей среды в разных странах и был предложен аналитиками британского исследовательского центра «Фонд новой экономики» («New Economic Foundation») в 2006 году. Главная задача индекса - отразить «действительное» благосостояние. Но в условиях глобального геополитического, макроэкономического и экологического кризисов, угрозы глобального продовольственного кризиса HPI мало что говорит о счастье. Кроме того, в рамках социальной формы жизни безопасность человека оказывается в зависимости не только от объективных законов природы, но и от его социального окружения. Его разум и сознание впервые оказываются нацеленными на создание оптимальной связи индивида с социальной средой [21, с. 209].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
Как видно, несмотря на все стремления оценить в экономических показателях духовные параметры счастья, «воз остается и ныне там»: понимание счастья сводится к благополучию, благополучие - к благосостоянию, благосостояние - к потреблению, потребление - к стоимостной оценке потребляемых благ. Все дело в том, что НР1 показывает уровень потребления, а не качество самой жизни. Можно много потреблять и иметь высокий уровень потребления, но при этом быть несчастным. Люди, страдающие от переедания (обжорства), это прекрасно понимают. Но люди, мыслящие экономическими категориями, об этом порой забывают. А все лишь потому, что рассматривают счастье как экономическую категорию и полагают, что экономика - всеобщая наука, способная объяснить такие сложные феномены, как счастье.
Выводы
Когда-то один из лидеров западного либерализма Л. фон Мизес заявлял, хотя и несколько цинично, о том, что экономическая наука - это «наука о средствах, а не о целях» и что «она использует понятие счастья чисто в формальном смысле, что утверждение «единственная цель человека - достижение счастья» тавтологично и т. д. [22, с. 18]. Отталкиваясь от этого признания, с полным основанием можно сделать вывод о том, что представители «экономической теории счастья» пока воспринимают феномен счастья сугубо формально и в рамках экономизма или, иначе говоря, экономического материализма. Потому актуальны слова русского философа и экономиста С. Н. Булгакова о том, что экономический материализм «не может быть просто отвергнут и опровергнут, как любая научная теория. Он должен быть внутренне превзойден» [23, с. 7]. Во всяком случае, без этого вряд ли стоит полагать, что «экономическая теория счастья» будет конструктивна.
«В настоящее время экономика проявляет активный интерес к категории счастья, не смотря на ее экзотику для многих экономистов и сложность статистической оценки. Экономистам трудно измерить и оценить счастье общества - в конце концов, необходимо рассчитать компоненты счастья, которые не имеют никакой ценности. Да и само понятие счастья все еще выходит за рамки конкретной экономической науки и может быть сформулировано только в смысле идеи в самых общих чертах» [24, с. 466]. Это - символичное признание, однако оно также содержит погрешности. Что значит тезис о том, что надо оценить «компоненты счастья, которые не имеют никакой ценности»? Раз они являются компонентами счастья, то они имеют и ценность. А вот путать цен-
ность и цену, цену и полезность - это уже вопрос к уровню профессионализма автора данного признания.
Так что вывод может быть лишь одним: «Содержательное понимание счастья как субъективного благополучия, обусловленного воздействием экономических факторов, основано на сочетании гедонизма и эвдемонизма» [25, с. 50]. Это, кстати, признавал и Л. фон Мизес [22, с. 18] А то, что «не хлебом единым жив человек», так это - о другом, философском представлении о счастье, более объективном и не сводимом к либерально-экономическим репрезентациям. Будущее за изучением феномена счастья связано не только с его экономическим анализом, но и философским переосмыслением.
Список литературы:
[1]. Зарецкий А.Д. Философские основания экономики социального прогресса: монография / А.Д. Зарецкий. М.: РУСАЙНС, 2016. С. 280-289.
[2]. Ларин А. В., Филясов С. В. Парадокс Истерлина и адаптация в России // Экономический журнал ВШЭ. 2018. Т. 22. № 1. С. 59 - 83.
[3]. Easterlin R.A. (1974) Does Economic Growth Improve the Human Lot? Some Empirical Evidence. Nations and Households in Economic Growth. UISA: University of Pensilvania 1974. PP. 89-125. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://mpra.ub.uni-muenchen.de/111773/1/MPRA_ paper_111773.pdf
[4]. Пикетти Т. Краткая история равенства. М.: АСТ, 2023. 384 с.
[5]. Аристотель. Этика. М.: АСТ, 2010. 492 с.
[6]. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М.: Мир и образование. 2019. 1376 с.
[7]. Даль В. И. Толковый словарь русского языка. М.: АСТ, 2020. 448 с.
[8]. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. В 4-х т. М.: ОГИЗ, 1935 - 1940.
[9]. Менделеев Д. И. Заветные мысли. М.: Родина, 2021. 448 с.
[10]. Карауш К. О. Экономические аспекты счастья в современном обществе. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.kubsu. ru>portfolio>kursovaya
[11]. Смит А. Теория нравственных чувств. М.: Республика, 1997. 351 с.
[12]. Смит А. Исследование о природе богатства народов. М.: АСТ, 2021. 960 с.
[13]. Налимская О. О. «Экономика счастья»: особенности определения и перспективы развития в условиях модернизации // Региональные проблемы преобразования экономики. 2014. № 4. С.6 -14.
[14]. Воробьев Е. М., Демченко Т. И. Экономика счастья как новая экономическая парадигма
// Вестник Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина. 2013. № 1086. С. 74 - 77.
[15]. Чинакова Н. В. Экономика счастья: современные исследования и дискуссии // Мир экономики и управления. 2016. Т. 16. № 1. С. 101 - 115.
[16]. Родионова Л. А. Парадокс Истерлина в России // Известия Саратовского ун-та. Серия: Экономика. Управление. Право. 2014. Т. 14. Выпуск 2. Часть 2. С. 386-392.
[17]. Бодрийяр Ж. Общество потребления. М.: АСТ, 2023.384 с.
[18]. Старикова А. А. Философские основания экономической теории счастья // Журнал экономической теории. 2018. Т. 15. № 3. С. 403 - 407.
[19]. Антипина О. Н. Экономическая теория счастья как направление научных исследований // Вопросы экономики. 2012. №2. C. 94-107.
[20]. Счастье: целостный подход к развитию. Резолюция 65-й сессии Генеральной ассамблеи ООН [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/ods.asp?m=A/ RES/65/309
[21]. Шиловцев А.В. Социальная безопасность личности в условиях нестабильности и неопределенности: от страха к уверенности // Личность. Культура. Общество. 2015. Т. 17. № 3-4 (8788). С. 206-210
[22]. Мизес Л. фон. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. Челябинск: Социум, 2005. 878 с.
[23]. Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М.: Наука, 1990. 412 с.
[24]. Чернышева В. Ю. Счастье как экономическая категория. - [Электронный ресурс]. -Режим доступа: file:///C:/Users/79221/ Desktop/%D0%A2%D0%AD%D0%A1/ elibrary_41192419_74058205.pdf
[25]. Антипина О. Н. Этические аспекты экономической теории счастья // Общественные науки и современность. 2021. № 1. С.48 - 62.
Spisok literatury:
[1]. Zaretsky A.D. Philosophical foundations of the economics of social progress: monograph / A.D. Zaretsky. M.: RUSAINS, 2016. pp. 280-289.
[2]. Larin A.V., Filyasov S. V. The Isterlin Paradox and adaptation in Russia // HSE Economic Journal. 2018. Vol. 22. No. 1. pp. 59 - 83.
[3]. Easterlin R.A. (1974) Does Economic Growth Improve the Human Lot? Some Empirical Evidence. Nations and Households in Economic Growth. UISA: University of Pennsylvania 1974. PP. 89-125. - [Electronic resource]. - Access mode: https://mpra.ub.uni-muenchen.de/111773/1/MPRA_ paper_111773.pdf
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
[4]. Piketty T. A Brief history of equality. M.: AST, 2023. 384 p.
[5]. Aristotle. Ethics. M.: AST, 2010. 492 p
[6]. Ozhegov S. I. Explanatory dictionary of the Russian language. M.: World and Education. 2019. 1376 p
[7]. Dal V. I. Explanatory dictionary of the Russian language. Moscow: AST, 2020. 448 p
[8]. Explanatory dictionary of the Russian language / edited by D. N. Ushakov. In 4 volumes: OGIZ, 1935 - 1940.
[9]. Mendeleev D. I. Cherished thoughts. M.: Rodina, 2021. 448 p.
[10]. Karaush K. O. Economic aspects of happiness in modern society. - [Electronic resource]. -Access mode: http://www.kubsu.ruportfoliokurso-vaya
[11]. Smith A. Theory of moral feelings. M.: Republic, 1997. 351 p.
[12]. Smith A. Research on the nature of the wealth of nations. Moscow: AST, 2021. 960 p.
[13]. Nalimskaya O. O. "Economics of happiness": features of definition and prospects of development in the conditions of modernization // Regional problems of economic transformation. 2014. No. 4. pp.6 -14.
[14]. Vorobyev E. M., Demchenko T. I. The economics of happiness as a new economic paradigm // Bulletin of V. N. Karazin Kharkiv National University. 2013. No. 1086. pp. 74-77.
[15]. Chinakova N. V. Economics of happiness: modern research and discussions // The world of economics and management. 2016. Vol. 16. No. 1. pp. 101 - 115.
[16]. Rodionova L. A. Isterlin's paradox in Russia // Izvestiya Saratovskiy un-ta. Series: Economics. Management. Right. 2014. Vol. 14. Issue 2. Part 2. pp. 386-392.
[17]. Baudrillard J. Consumer Society. Moscow: AST, 2023.384 p.
[18]. Starikova A. A. Philosophical foundations of the economic theory of happiness // Journal of Economic Theory. 2018. Vol. 15. No. 3. pp. 403 -407.
[19]. Antipina O. N. Economic theory of happiness as a direction of scientific research // Economic issues. 2012. №2. C. 94-107.
[20]. Happiness: a holistic approach to development. Resolution of the 65th session of the UN General Assembly [Electronic resource]. - Access mode: http://www.un.org/ru/documents/ods.asp?m=A/ RES/65/309
[21]. Shilovtsev A.V. Social security of the individual in conditions of instability and uncertainty: from fear to confidence // Personality. Culture. Society. 2015. Vol. 17. No. 3-4 (87-88). pp. 206-210
[22]. Mises L. background. Human activity. A treatise on economic theory. Chelyabinsk: Socium, 2005. 878 p.
[23]. Bulgakov S. N. Philosophy of economy. M.: Nauka, 1990. 412 p.
[24]. Chernysheva V. Yu. Happiness as an economic category. - [Electronic resource]. - Access mode: file:///C:/Users/79221/ Desktop/%D0%A2%D0%AD%D0%A1/eli-brary_41192419_74058205.pdf
[25]. Antipina O. N. Ethical aspects of the economic theory of happiness // Social sciences and modernity. 2021. No. 1. pp.48 - 62.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2023
