CC BY
12
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2013. № 3
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
А.А. Раквиашвили1,
канд. экон. наук, доцент кафедры политической экономии экономического
ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ: РЕГРЕСС ИЛИ ЭВОЛЮЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ?
В статье представлен обзор монографии И.Е. Рудаковой, А.А. Никифорова «Макроэкономическая теория: проблемы, версии, полемика» (2013), затрагивающей актуальные для основного течения экономической науки проблемы. Критически рассмотрены основные идеи авторов монографии, выявлены противоречия и дискуссионные вопросы.
Ключевые слова: макроэкономика, микроэкономика, мейнстрим, неоклассика, монетаризм, кейнсианство.
Article is divided to the book «Macroeconomics: problems, versions, and polemics», dedicated to the many actual for economic theory problems. There are critical review of main ideas of the authors, contradictions and controversial issues in the article.
Key words: macroeconomics, microeconomics, mainstream, neoclassical theory, monetarism, keynesian theory.
Экономическая теория — одна из наиболее динамично развивающихся гуманитарных наук. В ее рамках новые концепции зачастую забываются, не успев развиться, а некоторые, наоборот, возвращаются из, казалось бы, вечного забвения. Данные явления естественным образом соседствуют с постоянными пророчествами о кризисе науки, ее деградации и неминуемой смены доминирующей научной парадигмы. На этом фоне основное течение, мейнстрим, хоть и с некоторыми значительными изменениями, но продолжает опираться на одну исследовательскую программу. Однако вместе с тем вопросы о том, где границы мейнстрима, каковы его слабые и сильные стороны и насколько он соответствует запросам XXI в., до сих пор актуальны. Именно они разбираются в монографии профессоров И.Е. Рудаковой и А.А. Никифорова «Макроэкономическая теория: проблемы, версии, полемика» (2013).
Несмотря на название, эта монография не о макроэкономике, а в целом о мейнстирме экономической теории, причем в авторских интерпретациях. Область исследования авторы определяют следующим образом: классика, неоклассика, кейнсианство, новая классика, новое кейнсиан-ство и «версии, представляющие синтез некоторых базовых теорий»2. Конечно, классика не может сочетаться с новой классикой, но, судя по даль-
1 Раквиашвили Александр Александрович, тел.: + 7 (495) 939-33-50; e-mail: rakvi-ashvili@gmail.com
2 Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Макроэкономическая теория: проблемы, версии, полемика. М., 2013. С. 9.
нейшему изложению, это скорее дань уважения истории и истокам, которые, конечно же, восходят к А. Смиту. В тоже время, авторы зачастую выходят за пределы установленных границ, активно ссылаясь на достижения Т. Веблена, Д. Норта, Г. Демсеца, Р. Коуза, Г. Саймона для демонстрации прогрессивных изменений в рамках мейнстрима.
Первый раздел монографии дискуссионен, в то время как второй раздел хорошо структурирован и описывает простым языком сложные явления. И это не следствие разных стилей авторов, а неизбежный результат выбранных ими объектов исследования. Второй раздел преимущественно сфокусирован на достаточно узкой проблеме — объяснении причин и хода кризиса в России в 2008—2009 гг. с точки зрения кейнсианства и монетаризма, тогда как другие вопросы данной части монографии носят вспомогательный характер. А вот в первом разделе работы предпринимается попытка рассмотрения сложных, неоднозначных и во многих отношениях спорных вопросов. Здесь и обсуждение фундаментальных, конституирующих условий современного мейнстрима экономической науки, и анализ метода микро- и макроэкономики, и спор о либерализме, инновационном и экономическом развитии в целом.
Поэтому представленный ниже анализ текста не отражает точную структуру книги, а фокусируется на наиболее неоднозначных, спорных моментах, которые способны стать источником дискуссий и послужить хорошим стимулом ознакомится со всей монографией, чтобы сформировать целостное представление об изложенных в ней идеях.
1. Достоинства неоклассики
При прочтении книги не покидает ощущение, что авторы ставили целью помимо прочего подчеркнуть достоинства неоклассической теории3, которая, с их точки зрения, не случайно является фундаментом основного течения экономической науки. Возможно поэтому, не забывая о критике неоклассики и обсудив некоторые ее недостатки, авторы в большей мере сконцентрировались на достоинствах, выделив четыре их основные группы.
Во-первых, «неоклассическая теория дает наиболее глубокое обоснование эффективности (и, следовательно, целесообразности) рыночной экономики (при возможных вариантах этой структуры и включения нерыночных форм отношений)»4.
Во-вторых, неоклассика сформировала предмет экономической теории «с несущественными расхождениями принятый экономическим сообществом, представленным разными школами»5. Основные характеристики этого предмета: рациональный (в смысле максимизирующий полезность) индивид и его действия в процессе обмена (мотивы, предпочтения), приводящие «к эффективному распределению ограниченных ресурсов для конкурирующих целей»6.
В-третьих, неоклассическая теория выработала «язык, основные понятия, аналитический аппарат, метод исследования».
3 Именно этот термин авторы используют для краткого обозначения объекта исследования.
4 Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. С. 10.
5 Там же. С. 12.
6 Там же.
Наконец, в-четвертых, «значителен вклад неоклассики в решение конкретных проблем»:
— концепция эластичности как инструмент исследования рынка;
— теоретическая база для финансового, фискального и антимонопольного регулирования;
— теория прав собственности и решение проблемы внешних эффектов;
— теория цикла, способствовавшая «выбору (и оценке) эффективности конкретных мер макроэкономической стабилизационной политики»7.
Но данный набор достоинств нельзя назвать ни типичным, ни очевидным, так как по каждому из этих пунктов легко дать противоположную оценку.
1) Начнем с того, что авторы имплицитно приняли предположение, что эффективность — главный или, по крайней мере, достаточный критерий целесообразности. И хотя не ясны субъект, определяющий целесообразность, и критерии эффективности, множество альтернативных подходов к обоснованию целесообразности/нецелесообразности рыночной экономики как со стороны марксизма, так и со стороны либерализма, достаточно, чтобы приведенное утверждение было поставлено под сомнение.
2) Пусть предметом неоклассики является изучение рационального максимизатора, но разве это относится ко всей экономической теории? Согласятся ли марксисты с тем, что экономическая теория изучает «выбор индивида в процессе обмена»? А что скажут сторонники Л. Мизеса, утверждавшего, что поведение человека по определению рационально и «рациональное действие» — тавтология? На самом же деле, опустив из рассмотрения марксизм и австрийскую школу и сфокусировавшись на мейнстриме и близких к нему течениях, приверженцы которого «сохраняют важные неклассические предпосылки или исходят из них для формирования собственных версий»8, авторы отбросили основные источники критики неоклассики, обойдя тем самым стороной наиболее серьезные вызовы, поставленные перед ней благодаря активности конкурирующих научных парадигм.
3) Естественно, у любой исследовательской программы должны быть и свой язык, и свои понятия, и специфическая методология, ведь иначе это не было бы «новой» исследовательской программой. Но достоинство ли это?
4) Эластичность, как она изучается в экономической теории, бессмысленна на практике, так как никто и никогда не просчитает вид функции спроса9. А то, что некоторые потребители реагируют на изменения цен не так, как другие, — это не достижение экономической теории, а тривиальность, известная любому продавцу. К слову, скидки и распродажи были придуманы задолго до того, как экономисты записали первые формулы ценовой эластичности спроса. Нельзя считать достоинством и формирование теоретической базы для государственной активности, так как идея о необходимости вмешательства в рыночный механизм — одно из базовых, часто аксиоматических условий в рамках современного мейн-стрима, значительная часть которого (например, макроэкономика) бессмысленна в мире без государственного регулирования. В то же время в рамках других направлений экономической теории роль государства не столь очевидна. К. Маркс, как известно, призывал к разрушению государства и осуждал государственное регулирование10, а либерализм в прин-
7 Там же. С. 15.
8 Там же. С. 10.
9 В подавляющем случае это же касается функции предложения.
10 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. М., 1961. Т. 19. С. 21—26.
ципе не приемлет какое-либо вмешательство правительства в экономику11. Что же касается антимонопольного регулирования, то оно до сих пор вызывает ожесточенные споры, в том числе среди экономистов мейнстрима12. Проблема внешних эффектов в рамках мейнстрима также не решена, так как в большинстве случаев экономисты опираются на работы Р. Коуза (и его последователей). А говорить после 2008 г. о существовании какой-либо теории цикла, дающей качественный прогноз и позволяющей разрабатывать эффективные контрмеры государственной политики, вообще не приходится.
Тем не менее позицию авторов, излагаемую в книге, в той или иной степени разделяют многие экономисты, и уже один этот факт требует относиться к изложенным идеям со всей серьезностью, хотя следует также помнить, что популярность мейнстрима определяется не только качеством исследовательской программы, но и обусловлена специфическими мотивами политиков и представителей академического сообщества. Ведь сложно представить, что государственные органы будут стимулировать исследования, например, представителей австрийской школы, зная, что их результат в конечном счете сведется к требованию ликвидации регулирования и государственной активности. Куда разумнее финансировать исследования в рамках экономического мейнстрима, не только допускающего государственное вмешательство в экономику, но и активно обосновывающего его необходимость. Но как бы то ни было, это тема для отдельного исследования.
2. Теоретические проблемы и вызовы
Наибольший интерес в рассматриваемой монографии представляет ряд важных теоретических идей, который, получи он развернутое обоснование, мог бы иметь большое значение для развития теории.
Во-первых, авторы утверждают, что модель общего равновесия строго доказала «сходимость результатов действия всех субъектов в пространстве рыночной экономики»13. Но на самом деле мы знаем лишь то, что сходимость существует только в рамках допущений модели, а они не имеют никакого отношения к реальной экономике. Собственно говоря, выдающийся по качеству и значению спор Ф. Хайека и О. Ланге о возможности экономического расчета в плановой экономике стал возможным лишь потому, что появилась модель общего равновесия. И она была использована не сторонниками рыночной экономики, а сторонниками планирования, так как все понимали, что возможность общего равновесия эквивалентна возможности плановой экономики14.
Во-вторых, с точки зрения авторов, неоклассика не является простым описанием и/или обобщением, а представляет собой фундаментальную науку, которая «приблизилась по своей точности к естественным нау-кам»15. Но в то же время неоклассика, оказывается, не подходит под от-
11 См.: РотбардМ. Власть и рынок: государство и экономика. Челябинск, 2010.
12 В частности, против антимонопольного регулирования выступали М. Фридман, А. Гринспен, Р. Коуз, не говоря уже обо всех представителях австрийской экономической школы и либертарианства, а также большинства либеральной части мейнстрима.
13 Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. С. 42.
14 См.: Хайек Ф.А. Индивидуализм и экономический порядок. Челябинск, 2011. С. 145—248.
15 См.: Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. С. 64.
дельные, частные примеры, и ее теорию следует каждый раз адаптировать под новые условия. Так, говоря о России, авторы пишут, что «кризис, последовавший за попытками воспользоваться рекомендациями МВФ в денежной и экономической политике, свидетельствовал не о слабости теории, а о том, что российская ситуация — состояние перехода от одной экономической системы к другой — была уникальной. Рекомендации теории, созданной для экономики давно сформировавшейся, движущейся по траектории сбалансированного роста, по меньшей мере, были некорректными»16. То есть существует теория для развитых экономик и для развивающихся. Но тогда как такая теория может быть фундаментальной? Если речь идет о фундаментальной теории, ее основные положения должны быть универсальны к объекту исследования. А поскольку данный объект определен как «человек и его действия в процессе обмена», без привязки к времени, месту, национальности и культурной идентичности, никакого оправдания «особыми условиями» быть не может. В противном же случае это не фундаментальная наука17.
В-третьих, необходимо отметить и крайне смелую попытку отказаться от разделяемого большинством экономистов мейнстрима утверждения, что инфляция обусловлена исключительно монетарными факторами. В частности, в монографии указывается, что «трудности в преодолении инфляции в России в немалой степени объясняются:
1) отсутствием широкой поддержки со стороны населения и бизнеса мер государственной политики;
2) отсутствием информации о действиях правительства;
3) слабой причастностью к выработке направлений государственной политики тех, кто населяет экономику (домашние хозяйства и фирмы) и чье поведение в конечном счете эту экономику образует (это нашло подтверждение в ходе последнего кризиса 2008—2009 гг. в России»18.
Можно ли на основе этого утверждения считать, что если ЦБ РФ остановит эмиссию, а россияне объявят бойкот государственной экономической политике, перестанут ею интересоваться и влиять на нее, то инфляция в стране ускорится? Или же обязательное и вдохновленное изучение нормативных актов и информационных бюллетеней органов власти всеми гражданами страны, их активное обсуждение во всех СМИ и активная вовлеченность граждан в их принятие сдержат рост цен, если центральный банк резко нарастит эмиссию, как, например, в начале 1990-х гг.?
В другом месте монографии авторы также игнорируют монетарную природу инфляции: «неожиданно высокий рост цен на российскую экспортную продукцию, "дешевые" кредиты иностранных банков в периоде ^ привели к росту предложения денег от М0 до М1»19. Но ведь предложение денег выросло не из-за роста цен на экспортную продукцию или притока иностранной валюты, а из-за действий ЦБ, скупавшего валюту на бирже и тем самым наращивавшего денежную базу. Или же авторы считают, что рост цен на нефть при стабильном уровне денежной массы привел
16 Там же. С. 18.
17 Кстати, метод калибровки, представленный в статье как ценнейший вклад в развитии науки (см.: Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. с. 43—44), на самом деле как раз и является инструментом подгонки фактов к необходимым выводам, точно также как меняющийся ландшафт требует сбора новых данных для обновления карт.
18 См.: Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. С. 31—32.
19 Там же. С. 137.
бы в итоге к инфляции? К сожалению, соответствующие разъяснения в монографии не приводятся.
В-четвертых, авторы без каких-либо дополнительных доказательств выступают против свободной торговли — «священной коровы» мейнстри-ма20. В частности, они утверждают следующее: «Хорошо известно, какое большое значение для преодоления отраслевой однобокости (и в связи с этим для преодоления зависимости от импорта) имеет импортозамеще-ние. Успешно реализованная стратегия импортозамещения помогает стране выбраться из структурного перекоса, обеспечить сбалансированный рост, успешность в глобальном экономическом процессе»21.
В-пятых, в работе представлен спорный взгляд на рыночные цены. Как следует из текста, «если источники рыночной информации отсутствуют, перекрыты или искажены, недоступны агентам рынка, то механизм свободных цен дает сбой. В этих условиях рынок не может подавать ценовых сигналов, эффективно выполнять свои функции механизма обмена и координатора деятельности людей. Без свободных цен рынок не может дать достоверную информацию о запрашиваемых или производимых благах, их ценности для индивидуумов и общества, а значит, не дает возможности определить необходимые объемы производства. Субъекты рынка, не имея критериев своей деятельности, лишаются мотивации к экономической активности. Тогда возникает необходимость действия внерыночного регулятора»22.
Однако красота рыночной экономики состоит в том, что рыночные цены сообщают непрямым способом рыночным агентам информацию, которой они не обладают и обладать не могут. Полная информированность — бессмыслица и невозможное состояние мира. Рынки всегда функционируют при неполной информированности, и эта неполнота не только не является препятствием, но и становится источником решающего конкурентного преимущества рыночной экономики. Кроме того, если субъекты рынка не могут добыть нужную информацию, то ее тем более не добудет «регулятор», если только государственные служащие не такие же люди, как и предприниматели, рабочие или потребители, а особый вид, более осведомленный и талантливый.
В-шестых, представляется не до конца продуманным апеллирование к модели совершенной конкуренции, которая в работе не разделяется со свободным рынком. С одной стороны, условия модели не имеют отношения к реальной жизни, а с другой стороны, процессы в ней описываемые никак не могут называться конкуренцией23. Сама идея свободного рынка настолько отлична от допущений и основных положений модели совершенной конкуренции, что попытка описания одного через другое крайне сомнительна.
Естественно, искаженное понимание сути свободного рынка приводит и к ошибочным выводам. Так, авторы пишут, что «...все эти атрибуты (точнее, условия, допущения исследования) совершенной конкуренции позволили построить на их основе непротиворечивую модель рынка»24. Но непротиворечивость модели не указывает ни на ее соответствие реаль-
20 См.: Каплан Б. Миф о рациональном избирателе: Почему демократии выбирают плохую политику. М., 2012.
21 Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. С. 95.
22 Там же. С. 67.
23 См.: Хайек Ф.А. Указ. соч. С. 111—128.
24 Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Указ. соч. С. 24.
ности, ни на какую-либо теоретическую или практическую ценность. Существуют бесчисленные варианты предпосылок, в рамках которых возможно построение непротиворечивых моделей, но это не делает эти предпосылки и модели приемлемыми. Кроме того, модель чего конкретно была построена? Ведь если предмет изучения — человек, речь должна идти, в конечном счете, о модели человека. Претендует ли экономическая наука на то, что смогла смоделировать поведение человека?
Здесь следует несколько слов сказать о видении авторами процесса выбора, а именно проблеме рациональности. Часто, как и в данном случае, рациональность используется как синоним наиболее выгодного в денежном выражении образа действия. Но такая интерпретация, уходящая корнями к А. Смиту, де-факто была отвергнута в конце XIX в. после принятия субъективной теории ценности. Максимизируя функцию полезности, индивид отнюдь не должен выбирать наиболее выгодную альтернативу, ведь мы часто платим за комфорт, красоту и прочие «нефункциональные» характеристики. Вследствие этого даже если «решения свободных индивидуумов рациональны», они не обязаны давать «наилучший результат»25. Кроме того, современная поведенческая экономика на конкретных экспериментах (а не абстрактно) показала, что человек не только не стремиться к максимальной выгоде, но и на постоянной основе отклоняется от максимизирующего поведения как такового26.
Подводя итог всему сказанному выше, можно утверждать, что рассмотренная монография в первую очередь раскрывает позицию авторов в отношении многих вопросов теории, от фундаментальных до прикладных. Но подробное обоснование столь значимых идей, изложенных в работе, несомненно повысили бы ценность исследования, тем более что формат монографии обычно не ставит жестких ограничений на объем текста. В то же время было бы легкомысленным считать, что отмеченные противоречия и авторские позиции являются случайными. Они опираются на определенный теоретический бэкграунд и могут иметь много единомышленников. Как раз в этом и заключается основное достоинство монографии, с которой полезно ознакомиться любому экономисту. Ее объем невелик, но вопросы, затрагиваемые в ней, крайне важны. И если книга двух профессоров Московского университета даст толчок к соответствующей полемике, она внесет заметный вклад в решение многих актуальных проблем теории и будет способствовать прогрессу всей экономической науки в целом.
Список литературы
Канеман Д., Словик П., Тверски А. Принятие решений в неопределенности: Правила и предубеждения. Харьков, 2005.
Каплан Б. Миф о рациональном избирателе: Почему демократии выбирают плохую политику. М., 2012.
Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 19. М., 1961.
Ротбард М. Власть и рынок: государство и экономика. Челябинск, 2010.
Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Макроэкономическая теория: проблемы, версии, полемика. М., 2013.
Хайек Ф.А. Индивидуализм и экономический порядок. Челябинск, 2011.
25 Там же. С. 65.
26 См.: Канеман Д., Словик П., Тверски А. Принятие решений в неопределенности: Правила и предубеждения. Харьков, 2005.
