CC BY
19
Вестник Института экономики Российской академии наук
1/2013
НА КНИЖНУЮ ПОЛКУ
О ЧЕМ СПОРЯТ ЭКОНОМИСТЫ?
Рудакова И.Е., Никифоров А.А. Макроэкономическая теория: проблемы, версии, полемика.
М.: Дело и сервис, 2013. - 208 с.
Экономисты спорят о многом, а точнее - обо всем. Можно утверждать, что вся история экономической науки представляет собой гигантскую дискуссию вокруг многочисленных проблем, актуальных для каждого временного этапа как в теоретическом, так и в практическом плане. В этой связи книга И.Е. Рудаковой и А. А. Никифорова интересна тем, что в ней на основе широкого привлечения положений экономической теории и обобщения примеров из российской и зарубежной практики представлена полемика вокруг острых вопросов современной эко-номической жизни: «Кто "лучше" объясняет современные тенденции в экономике - кейнсианцы или неоклассики? Применимы ли модели, созданные западными экономистами-теоретиками, к анализу российской экономики? У России свой, особый, путь или мы пойдем дорогой западной цивилизации? И, наконец, вопрос, затрагивающий честь ученых: способны ли экономисты-теоретики доказать значимость своих научных построений для чего-либо, кроме курсов в студенческих аудиториях?» (с. 5) Предлагая варианты ответов на эти и многие другие вопросы, авторы приводят не только логические построения, но и используют модельный аппарат экономической теории. При этом форма изложения их идей
доступна любому читателю - от студента до профессионала.
Каждый раздел книги Рудаковой и Никифорова посвящен отдельному вопросу, по которому авторы выражают свои аргументы «за» и «против» и, несмотря на четкое определение собственной позиции, провоцируют читателя на активный поиск новых идей. Поэтому после прочтения этой книги у заинтересованных экономической теорией читателей возникает желание поделиться своими размышлениями и вступить в полемику с авторами. Некоторые результаты наших размышлений мы приведем в данной статье.
Книга начинается с вопроса, относящегося ко всей современной экономической науке. «Основной поток экономической теории: фундаментальная основа экономического анализа или предмет для критики?», - так авторы призывают сторонников и противников принципов «мэйнстрима» к полемике вокруг его объяснительных и прогностических возможностей. Осветив вклад неоклассики в развитие экономической теории в целом и методологическую значимость теории совершенной конкуренции как ее базовой концепции, авторы формулируют свою позицию: «Основные базовые принципы и методы исследования теорий основного потока дают отправные точки для движения теоретической мысли, для появления новых версий и совершенствования старых в направлении, подсказанном не в последнюю очередь научной критикой» (с. 32).
К этому выводу стоит добавить и то, что сама неоклассическая школа в экономической теории, с которой начи-
нается «мэйнстрим», - предмет для изучения и источник новых открытий. Так, глубочайшие корни неоклассической микроэкономики обнаружены в работах французского инженера Ж. Дюпюи, который еще в 1840-1850-х гг., за несколько десятилетий до А. Маршалла, заложил основы микроэкономической теории как системы. «Жюлю Дюпюи, в частности, удалось создать целостную парадигму со спецификацией спроса и полезности, маржиналистстким подходом к анализу выпуска, основанной на временных периодах концепцией издержек производства, расчетами благосостояния в рамках альтернативных рыночных структур, графическим и математическим методами анализа, а также достаточно сформулированным и обоснованным методом микроэкономической науки. Дюпюи предвосхитил Маршалла в большинстве из ключевых ингредиентов, которые сформировали неоклассическую микроэкономику»1. Таким образом, предметом спора может стать даже вопрос об истоках «мэйн-стрима».
Рассуждая о роли «мэйнстрима» в современной экономической теории, авторы не оставляют без внимания один из основных «объектов критики» - теорию совершенной конкуренции, которую часто обвиняют в несостоятельности. Авторы ставят вопрос так: «Стоит ли в современных курсах по экономической теории уделять столь неоправданно большое внимание феноменам прошлого, утратившим какое-либо значение в реальности?» (с. 24).
К методологическим доводам авторов в защиту актуальности изучения принципов совершенной конкуренции, дающих «логически исходную, упрощенную модель для рассмотрения основных понятий рыночной экономики» (с. 25), следует добавить еще ряд важных аспек-
1 Ekelund Jr. R.B., Hébert R.F. Retrospectives: The Origins of Neoclassical Microeconomics // The Journal of Economic Perspectives. Vol. 16. No. 3 (Summer 2002). P. 212.
тов, отражающих многовариантность свободной конкуренции.
Одним из условий модели совершенной конкуренции является экзогенность системы ценовых показателей для экономических агентов. В действительности структура цен, формирующаяся под воздействием внешних сил и заставляющая экономических агентов согласовывать свое поведение с ними как с объективно заданной и не зависящей от их воли реальностью, - достаточно широко распространенное явление, характерное не только для совершенной конкуренции.
Так, ситуация рыночного доминирования представляет собой пример симбиоза рыночных структур совершенной и несовершенной конкуренции. Функционирование данной рыночной структуры демонстрирует, что наличие в современных условиях в большинстве отраслей монопольных эффектов не исключает возможности параллельного существования фирм, использующих рыночные параметры (в частности, уровень цены) в качестве экзогенных ориентиров в своей деятельности. Подобные хозяйствующие субъекты создают своеобразный конкурентный ореол вокруг крупных транснациональных гигантов и в силу своего количественного преобладания формируют сами основы частного предпринимательства, задают общую канву функционирования рыночной экономики в целом.
Фактором, объективно диктующим уровень цен на рынке, может также служить опасность вторжения на рынок фирм из-за рубежа или из других отраслей и секторов экономики. В этом случае отраслевой рынок не будет по своим параметрам совершенно конкурентным, поскольку на нем фактически работает одна или несколько крупных фирм. Однако данная отрасль будет «состязательной», или квазиконкурентной. Эта потенциальная конкуренция будет противодействовать монопольному завышению цен на рынке и сбивать цены до минимально допустимого уровня, когда выручка покрывает издержки и прино-
сит среднюю норму прибыли. Необходимым условием являются низкие барьеры для входа в отрасль и выхода из нее потенциальных конкурентов, что гарантирует свободную мобильность фирм.
К механизму ценообразования, когда цены задаются хозяйствующим субъектам извне, сторонней силой, относится система государственного регулирования, которая может без ущерба, а во многих случаях даже с выигрышем для экономической эффективности заменить конкурентный механизм. Причем такая замена может быть даже необходима, если для экономики характерна высокая концентрация производства и капитала, являющаяся препятствием для формирования конкурентной среды и следовательно для достижения общего конкурентного равновесия. Если ценовые пропорции устанавливаются регулирующим органом, то экономические субъекты - потребители и производители - оказываются в ситуации, аналогичной совершенной конкуренции.
Таким образом, многоплановые факторы, как ограничивающие поведение фирмы определенными рамками, так и придающие ее деятельности определенную направленность, приводят к последствиям, во многих отношениях аналогичным тем, которые предполагаются в достаточно абстрактной, на первый взгляд, теории совершенной конкуренции.
Утверждение о том, что в реальной жизни господствуют смешанные, а не чистые формы экономической действительности, какими они предстают в теоретических построениях, является неоспоримым. Модели, которые наука конструирует и которыми оперирует, являются, безусловно, упрощением фактических процессов. Однако без определенной абстракции по отношению к отклонениям от общих тенденций теория развиваться не может. Моделирование хозяйственных процессов как один из основных методов современной экономической науки позволяет прослеживать не размытые явления, а фундамен-
тальные характеристики экономической жизни общества.
Ф. фон Хайек утверждал, что «использование теории (конкурентного) равновесия в экономическом анализе есть лишь предварительный этап в изучении ключевых хозяйственных проблем»2. Но чтобы приблизиться к решению насущных прикладных задач, необходимо прежде всего снять все проблемы, существующие и возникающие в рамках теории совершенной конкуренции. А затем уже, всесторонне используя ее потенциал, можно переходить к исследованию экономической динамики реальной экономической системы при наличии рыночной власти хозяйствующих субъектов.
Роль «мэйнстрима» как отправной точки для появления новых и совершенствования старых концепций актуальна в исследовании новой информационной экономики, где, с одной стороны, фундаментальные принципы совершенной конкуренции проявляются ярко, а с другой стороны, их реализация видоизменяется.
Несмотря на распространенность на рынках информационных благ «опознавательных признаков» совершенной конкуренции (широкий доступ к информации о ценах, однородность товаров вследствие стандартизации, высокая скорость приспособления к спросу, низкие трансакционные издержки и др.), в силу специфики издержек производства, эти рынки не могут функционировать как конкурентные, т.е. равновесная цена не может устанавливаться на уровне предельных издержек. Проблема в том, что в издержках производства информационных благ доминируют издержки первого экземпляра, а их тиражирование осуществляется с постоянными и крайне низкими предельными издержками. Поскольку невозвратные издержки не принимаются во внимание при определении оптимального объема выпуска, следование правилу равенства цены
2 См.: Хайек Ф.А. Индивидуализм и эко-
номический порядок. М.: Изограф, 2001.
предельным издержкам производства означало бы близкие к нулю (или нулевые) цены информационных благ, что приводило бы к исчезновению самих рынков. Однако, в силу присущих этим рынкам сетевых внешних эффектов, чем большим становится число потребителей их продукции, тем выше ценность информационного блага для каждого из них. В итоге получается, что по мере увеличения производства для растущего числа потребителей существенно возрастает ценность благ, изготовление которых практически ничего не стоит производителю. Поэтому основными устойчивыми отраслевыми структурами в информационной экономике могут быть либо рынки с доминирующей фирмой-лидером, значительно превосходящей конкурентов по объему выпуска, либо рынки дифференцированной продукции, на которых несколько или довольно много фирм предлагают продукты, являющиеся между собой близкими, но не совершенными заменителями (публикации, фильмы, телевизионные передачи, программное обеспечение и т.п.)3. Этот феномен активно исследуется современными экономистами, ибо, по словам Рудаковой и Никифорова, «экономическая теория не написана для всех случаев жизни» и «не объясняет многих явлений, которые раньше не существовали, были скрыты, не представлялись значимыми в силу их неразвитости» (с. 32).
Новым явлением стал и особый тип возрастающей отдачи от масштаба, к которому в сетевых отраслях информационной экономики приводит комбинация сил, действующих с двух сторон - со стороны спроса и со стороны предложения. «Возрастающая отдача от масштаба как на стороне спроса, так и на стороне предложения наблюдаются с давних пор. Но их комбинация, сложив-
3 См.: Shapiro C., Varian H. Information Rules: A Strategic Guide to the Network Economy. Boston, Mass.: Harvard Business School Press, 1999. P. 24-25.
шаяся во многих отраслях информационных технологий, - явление новое. Их результат - «двойной удар», благодаря которому рост спроса одновременно способствует сокращению издержек на стороне предложения и делает продукт более привлекательным для других потребителей, что дополнительно ускоряет рост спроса. В итоге проявляется возрастающая отдача особой силы, заставляющая возникать или исчезать целые отрасли гораздо быстрее, чем в индустриальную эпоху»4. В таких отраслях большие объемы производства не только более экономичны с точки зрения издержек (очень высокие невозвратные постоянные издержки и близкие к нулю неизменные предельные издержки объясняют стабильный отрицательный наклон кривой средних издержек производства), но и делают товар более ценным для потребителей, причем экспоненциально с ростом их числа.
Следующая группа вопросов, которые ставят авторы книги, относится к часто обсуждаемой проблеме «отрыва теории от реальности» и расстояния между экономической теорией и прикладными экономическими дисциплинами. Авторы не рассматривают эту проблему как требующую «устранения», а лишь подчеркивают: «Экономическая теория дает системное знание экономики. Прикладные же дисциплины отражают многообразие мира» (с. 54). Вместе они дают достоверную картину экономической жизни и прогноз ее будущих изменений.
К этому стоит добавить, что именно экономическая реальность порождает идеи для будущих абстрактных моделей, призванных объяснять эту реальность и ее перспективы. К примеру, современная модель поведения потребителя невозможна без реалистичного взгляда на благосостояние человека и требует оценки не только степени удовлетворенности его материальных потребностей, но и эмоционального благополу-
4 Ibid. P. 182.
чия. Эта задача уже решается молодым научным направлением - экономической теорией счастья5. Более того, она поставлена перед теоретиками макроэкономики и статистиками как задача разработки такой системы показателей, в который были бы смещены «акценты нашей системы измерений с измерения экономического производства на измерение человеческого благосостояния»6.
«Что такое инновационная экономика?» - этот вопрос приобрел повышенную значимость в связи с признанием инновационного процесса в качестве вектора современного экономического развития. Рудакова и Никифоров считают, что более точным является «представление о том, что в экономике существуют два сектора: сектор, где, собственно, и происходят инновации (информационный сектор), где генерируются новые идеи, на основе исследований создаются новые технологии и продукты, и сектор обычной экономики, которая пользуется результатами деятельности информационного сектора» (с. 81). Это определение инновационной экономики перекликается с идеей Б. Артура о разделении современной экономики на две части: экономику убывающей отдачи, связанную с переработкой материалов и выпуском продуктов, в которых сконцентрировано много ресурсов и сравнительно немного знаний, и экономику возрастающей отдачи, связанную с производством продуктов, в которых в большей мере концентрируется знание, а не материальные ресурсы.
5 См., например: Powdthavee N. The Happiness Equation: Surprising Economics of Our Most Valuable Asset. L.: Icon Books. 2010.
6 Эта задача была сформулирована в 2009 г. Комиссией по измерению результатов экономического развития и социального прогресса, которую возглавили Дж. Стиглиц, А. Сен и Ж.-П. Фитусси. Материалы работы Комиссии,
включая основной доклад, доступны на ее официальном сайте: http://www. stiglitz-sen-fitoussi.fr/en/index.htm.
Это разделение не имеет ничего общего с границей между материальным и нематериальным производством. Оно проходит сквозь всю экономику между производством при преобладающем участии осязаемых факторов - земли и капитала - и созданием богатства на основе неосязаемого фактора - знаний. «Механизм увеличения прибыльности практически во всех отраслях сосуществует с механизмом сокращения прибыльности... Фактически мы имеем дело с двумя разными мирами, двумя типами экономики»7.
Однако поскольку в современной экономике знания воспроизводятся в неуклонно возрастающих объемах, возникает синергия, проистекающая из информации в ее различных проявлениях. Передавая информацию друг другу, контрагенты не только не уменьшают собственный ее запас, но, как правило, сторицей оправдывают свои услуги за счет положительных обратных информационных связей. В результате развитию секторов экономики способствует не только экономия на масштабе непосредственно в сфере производства, но и косвенные внешние эффекты, связанные с прогрессирующим распространением информационных продуктов: ценность знаний увеличивается вследствие расширения круга использующих их лиц. Данный внешний фактор способствует увеличению отдачи от масштаба за счет кумулятивного накопления «клиентского капитала» фирм. Вложения в создание и распространение знаний несут с собой положительные синергетические внешние эффекты как для отдельных экономических агентов, так и для экономики в целом. Кроме того, каждому последующему поколению не требуется затрачивать на освоение знаний такое же количество времени, которое пона-
7 Артур Б. Растущая прибыльность и новый мир бизнеса // Управление высокотехнологичным бизнесом. М.: Альпина Бизнес Букс, 2007. (Серия «Классика Harvard Business Review»). С. 164.
добилось его первооткрывателям. Для воспроизводства определенного запаса знаний нужно все меньше и меньше времени. Таким образом, возникает возрастающая отдача от масштаба также и во временном аспекте.
В инновационной экономике информацию можно рассматривать как интегрирующий фактор производства, без которого остальные ресурсы не могут быть вовлечены в хозяйственную деятельность и невозможно существование самой экономической организации. Следовательно информация как один из человеческих активов является носителем и генератором синергетиче-ских эффектов внутри и вне организации. Именно поэтому в производствах, активно вовлеченных в процессы создания, распространения и потребления знаний и информации, и возникает положительная отдача от масштаба хозяйственной деятельности. И это означает новый вызов для экономической теории. Как известно, неоклассическая микроэкономика еще с конца XIX в. исследует феномен положительной отдачи от масштаба на стороне предложения, потенциал которой иссякает по мере укрупнения производства. В инновационной экономике фирмы опираются на комбинацию внутренних и внешних сил, приводящих к росту прибыльности по мере увеличения масштабов производства. Все это выдвигает на первый план теоретическую задачу переосмыслить правило оптимизации поведения фирмы.
Конечно, авторы книги не могли оставить без внимания «вечный» для экономистов спор о соотношении рынка и государства. «Вызовы современного мира создают... как необходимость рыночной либеральной экономики, так и необходимость участия государства в экономическом процессе. Каждый из этих двух механизмов делает свою "работу" и будет необходим в будущем мире, а соотношение между ними подскажет конкретная ситуация в конкретный период времени» (с. 76), - такую
взвешенную позицию занимают Рудакова и Никифоров.
Но как эта дилемма - «или либеральный рынок, или государственное регулирование» - должна разрешаться в настоящее время в свете тех трудностей, с которыми столкнулась глобальная экономика в период финансово-экономического кризиса 2007-2009 гг.? Этот вопрос авторы «задают» представителям различных школ в макроэкономике - кейнсианцам, монетаристам, сторонникам теории реального делового цикла и др. Подкрепляя свои аргументы мнениями таких известных современных экономистов, как П. Круг-ман, Н. Рубини, Н.Г. Мэнкью, А. Грин-спен и полемизируя с ними, они приходят к выводу, что «вместо абстрактного противопоставления "регулирования" и "дерегулирования". следует четко прописать, где необходимо вмешаться государству, а где ситуацию можно отпустить, предоставить действию рыночных механизмов. Пока у макроэкономистов такой модели нет» (с. 159). И тем не менее авторы книги полагают, что «сейчас маятник человеческих представлений об экономике очевидно качнулся в сторону преимуществ государственного регулирования рынков» (с. 159) на фоне международной координации макроэкономической политики. Эту мысль подтверждает точка зрения профессора Принстонского университета, нобелевского лауреата 2008 г. П. Кругмана, образно выраженная им в новой книге «Прекратите эту депрессию немедленно!», вышедшей в 2012 г.: регулирование современной экономике необходимо как топливо двигателю, «поэтому настал момент нажать на педаль газа, а не снять с нее ногу»8.
Однако в этой связи интересным кажется мнение отнюдь не представителя академической среды, а практикующего аналитика в области инвестиций Т. Кресцензи, который в начале 2012 г.
8 Krugman P. End this Depression Now! -N.Y., L.: Norton, 2012. P. 222.
в книге «За пределами конечной точки кейнсианства: как оживить задавленную кредитом и обманутую долгом глобальную экономику» сделал попытку пересмотреть строгую макроэкономическую теорию с учетом современных реалий. Главный признак «конца» кейнсианства - теории, придающей решающее значение государственному регулированию, по мнению Кресцензи, состоит в том, что «магический эликсир» кейн-сианской экономической теории - государственные расходы и заимствования -превратился в яд. У многих стран, к числу которых относятся Греция, Португалия, Ирландия и др., практически не осталось возможностей для осуществления государственных расходов и получения для этого новых займов. Глобальный финансовый кризис показал, что использование долга для облегчения страданий людей зашло слишком далеко. Тогда почему же те, кто вынуждены сейчас нести бремя решения мировой долговой проблемы, сражаются за сохранение status quo, опасаясь, что любое снижение правительственных расходов заставит их страдать? «Проблема состоит в том, что их определение страдающих совершенно отлично от того понятия страдающих, которое изначально было дано в кейнсианской философии»9, - в этом различии необходимо искать разграничение области вмешательства государства и сферы действия рыночных сил. Для макроэкономики это может означать, что «кейнсианство будет вынуждено придать австрийскую форму тяжелой руке государственного вмешательства и контроля»10.
Будучи университетскими профессорами, авторы не могли не затронуть вопросов преподавания экономической теории. На страницах их книги можно найти интересные рассуждения относи-
9 Crescenzi T. Beyond the Keynesian Endpoint: Crushed by Credit and Deceived by Debt How to Revive the Global Economy. New Jersey: Pearson, 2012. r. 274.
10 Ibid. P. 18.
тельно структуры курсов макроэкономики (вводного, промежуточного, продвинутого). Эти рассуждения могут быть рассмотрены как продолжение традиции обсуждения структуры преподавания «экономикс», которое вывело их на новый уровень. Причастному к академической среде читателю будет интересно познакомиться с мнением Рудаковой и Никифорова о том, как предпочтительнее выстраивать преподавание макроэкономики - по проблемам или по научным школам.
Оригинальный дискуссионный стиль книги Рудаковой и Никифорова, острота сформулированных и обсуждаемых в ней вопросов, фундаментальность полемики делают ее полезной для всех интересующихся современными экономическими проблемами и их отражением в теории.
О. Антипина, доктор экономических наук, профессор экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
А. Вереникин, доктор экономических наук, профессор экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
